Хозяин замка «Фалькон’з Хед»

Глава вторая

Тамар переночевала в Лимерике. Раньше она была там лишь однажды – вместе с отцом, на пути в Англию, но город показался ей таким красивым и привлекательным, что захотелось задержаться там подольше. Однако Тамар предстояло самое важное событие в этом путешествии, и поскольку маленький «воксхолл»; взятый напрокат, уже стоял в гостиничном гараже, она не видела смысла в том, чтобы откладывать отъезд. И на следующее утро она, погрузив в багажник все свое имущество – мольберты, холсты, тюбики с красками, кисти и два чемодана, – уехала из Лимерика.

Был конец апреля, и утро выдалось довольно холодное. Однако на живых изгородях уже появились зеленоватые почки, а воздух был пропитан ароматом моря и запахом влажной травы и земли. Путь ее лежал на запад от Лимерика, иногда дорога шла вдоль самого побережья, иногда уходила в глубь острова, к живым изгородям, покрытым цветами фуксии, мужественно противостоявшим ледяным порывам ветра, который Атлантика нередко обрушивала на остров в это время года.

Тамар забыла – впрочем, может быть, она вполне сознательно не позволяла себе думать об этом, – как красивы эти места, и нахлынувшие на нее воспоминания и чувства оказались сильнее свойственной ей природной сдержанности. Вокруг было очень много зелени, гораздо больше, чем ей казалось, а в прибрежных скалах – столько величия и драматизма, что художник мог только мечтать о такой натуре. Ей не терпелось перенести на холст все это пугающее великолепие, и она поняла, что профессия не только не позволяет забыть о себе, но, напротив, делает ее восприятие более обостренным. Эти места были раем для художника, и Тамар уже давно следовало понять это; однако должно было пройти время, прежде чем она набралась храбрости и смогла вернуться.

Деревня Фалькон'з Верри лежала в углублении отвесной скалы, окруженной с трех сторон водой. Река Фалькон огибала ее с севера и с востока, а на западе естественной границей служили воды Атлантики. Вокруг долины извивалась узкая дорога, с самой высокой точки которой открывался вид на белые деревенские коттеджи и на родовое гнездо семейства Фалькон – огромный, похожий на средневековый замок, каменный дом – «Фалькон'з Хед». Он стоял на вершине крутого обрыва, открытый всем ветрам, суровый и одинокий, как символ власти и самонадеянности, во всяком случае, так казалось Тамар.

Фальконы, владельцы большого поместья, пережили войну и голод и сохранили свое положение хозяев деревни вопреки разным обстоятельствам. В прежние годы Тамар и представить себе не могла, что кому-нибудь может прийти в голову мысль оказать им неповиновение, а ей самой – тем более.

Оторвав взгляд от дома, Тамар медленно поехала по извилистому спуску, однако теперь, въехав в Фалькон'з Верри, она с трудом справлялась с охватившим ее волнением. Жители деревни узнавали ее, и Тамар сама узнавала многих. Однако, кроме священника отца Донахью и еще нескольких человек, у Тамар не было здесь настоящих друзей. Дедушка и бабушка не одобряли дружбы своей внучки с деревенскими детьми, и она росла одиноким ребенком. Однако даже незнакомые люди обращали внимание на ее машину, потому что в деревне редко появлялись посторонние. Впрочем, не исключено, что и нравы в деревне тоже изменились за эти годы.

Главная улица деревни проходила по берегу реки, впадающей в океан. Именно здесь, вблизи широкого устья реки, когда спадал прилив, Тамар впервые попыталась рисовать. Она любила рисовать там во время отливов, ранними вечерами, когда солнце – темно-красный шар – садилось на западе. В те годы она часто гуляла по пляжу босиком, собирая ракушки и яйца морских птиц, слушая жалобные крики чаек и спасаясь от живших в песке крабов.

Тамар почувствовала, что не в силах сдержать улыбки. Наверное, этот визит значит для нее больше, чем она вначале думала. Сейчас она ехала между коттеджами, и женщины, стоявшие у дверей многих домов, с любопытством рассматривали машину, гадая, кто это приехал и зачем. Дети пытались заглядывать через окна в салон, пренебрегая собственной безопасностью, и Тамар была вынуждена ехать очень медленно.

Она миновала деревенскую таверну, где обычно встречались здешние мужчины и где рождались и обсуждались все местные слухи и сплетни, мимо больших магазинов и почты, мимо лавки, где можно было купить практически все необходимое. Наконец, она оказалась перед внушительным серым каменным фасадом постоялого двора «Фалькон'з Амз», которому за долгие годы немало досталось от солнца и непогоды.

Въехав во двор, Тамар остановилась возле ряда кадушек, в которых росли яркие цветы, особенно привлекательные в лучах солнца, разогнавшего собравшиеся было тучи. Она вышла из машины и сразу же подумала о своем бледно-голубом брючном костюме, в который была одета. В Лимерике на него никто не обратил никакого внимания, однако в деревне, подобной Фалькон'з Верри, он наверняка может вызвать переполох, и она должна была предвидеть это. Ну и что? – нетерпеливо одернула себя Тамар. Она не собиралась вновь становиться жертвой местных привычек и обычаев, она уже давно не та нищая девчушка, которая когда-то убежала отсюда...

Вытащив из багажника сумку и повесив ее через плечо, она вошла в дом раньше, чем кто-нибудь успел подойти к ней. Увидев из окна белые стены церкви Святого Патрика, стоявшей напротив, она подумала о том, служит ли здесь еще отец Донахью, и, вздохнув, пошла по коридору в сторону бара. Там было более сумрачно из-за висевших на окнах жалюзи и более прохладно, чем на улице. Какой-то мужчина полировал стойку и с удивлением посмотрел на Тамар.

– Да, мисс? Чем могу быть полезен? – спросил он, с любопытством рассматривая ее.

Тамар прошла в комнату, глядя на него с не меньшим интересом.

– Здравствуйте, мистер О'Коннор. Ведь вы Тим О'Коннор, не так ли?

– Да, это я.

Мужчина нахмурился и выпрямился. И вдруг ударил по стойке.

– Да ведь вы... Черт побери, ведь вы Тамар Шеридан!

Тамар немного успокоилась: первые минуты прошли без больших трудностей и неожиданностей.

– Да, мистер О'Коннор, это я. И мне очень приятно, что вы меня не забыли.

Тим О'Коннор – мужчина лет пятидесяти, с седеющей темной шевелюрой, по-свойски почесал затылок.

– Господи, разве я мог забыть дочку нашей Кэтлин? – спросил он, качая головой. – Разве мы не ходили в школу вместе с ней? – Он вздохнул. – Вы очень похожи на мать, Тамар.

Тамар улыбнулась и, пройдя по комнате, устроилась на высоком стуле возле стойки. Она знала, что ее мать и Тим были влюблены друг в друга еще до того, как Кэтлин потеряла голову от любви к ее отцу, когда тот появился в деревне. Тамар вообще немало слышала о Треворе Шеридане, но объясняла все предвзятым отношением своего деда к англичанам вообще и тем, что у ее отца никогда не было хороших отношений с родителями жены.

– Скажите, – спросил Тим, не в силах побороть любопытства, – что привело вас сюда, в Фалькон'з Верри? Я слышал, что вы рисуете и этим зарабатываете на жизнь.

В его словах слышалось плохо скрываемое удивление. Закуривая сигарету, Тамар улыбнулась.

– Да, это так. Сейчас у меня появилась возможность немного отдохнуть, и вот захотелось посмотреть на родные места.

Она окинула взглядом бар.

– Мне кажется, здесь все по-старому.

Тамар рассмеялась, но лицо Тима помрачнело.

– О нет, здесь есть перемены, – ответил он, и на этот раз его голос звучал совсем невесело. – Моя Бетси умерла в прошлом году...

– Ваша Бет... ваша жена?

Тамар была искренне огорчена.

– Да. Сердечный приступ. Скоропостижно. Только что была тут, и вот уже... – Тим вздохнул. – Впрочем, вас не слишком интересуют мои дела. – И, когда Тамар попыталась протестовать, он продолжил: – Ничто никогда не остается неизменным, Тамар. Разве вы этого не знаете?

Тамар опустила голову.

– Думаю, что и мне это известно, – ответила она, поднимая на Тима глаза. – Можно ли поселиться у вас? Вы по-прежнему сдаете комнаты тем, кто приезжает летом?

Тим покачал головой.

– Нет, уже два года це сдаю. Сперва в этом не было необходимости, а потом, после... – Он пожал плечами. – Вам нужна комната, Тамар?

– Да, нужна. Может быть, где-нибудь в другом месте... Тамар задумалась.

Ей не хотелось возвращаться в Лимерик, чтобы переночевать там, кроме того, ей вообще не хотелось уезжать из деревни, раз она уже здесь и первые слова сказаны... Она совсем не была уверена в том, что у нее хватит храбрости снова проехать по этой деревенской улице. Тим тоже задумался.

– Не знаю, что и посоветовать вам, Тамар. Но ведь здесь же живет ваш друг. К тому же, он уже наверняка знает, что вы приехали...

Тамар почувствовала, как краска заливает ее лицо, и повернулась на высоком стуле, глядя на дверь.

– Отец Донахью! – воскликнула она с облегчением, увидев священника, стоявшего на пороге бара.

– Тамар! Это действительно вы?! – спросил он, и его морщинистое лицо расплылось в улыбке. – О'Рурк в таверне сказал мне, что вы приехали, но я не поверил. А теперь – клянусь всеми святыми, это действительно Тамар Шеридан!

Тамар, соскользнув с высокого стула, позволила отцу Донахью подвести себя к окну, где он, отодвинув жалюзи, при ярком свете смог получше рассмотреть ее.

– О святой отец! Как хорошо снова видеть вас! Как вы живете?

Отец Донахью кивнул головой.

– Кажется, у меня все хорошо. А вот вы... вы меня беспокоите. Вы такая худенькая, Тамар! Что вы сделали с собой?! В Англии все похожи на стручки?

– Это не очень щедрый комплимент! – воскликнул Тим, стоя позади них. – Мне кажется, что девушка очень хорошо выглядит!

Тамар улыбнулась Тиму, а отец Донахью снова покачал головой.

– Как бы там ни было, очень хорошо, что вы приехали. Отдохнуть? Или на совсем?

– Отдохнуть, – ответила Тамар, испытывая некоторое чувство вины.

После своего отъезда из Фалькон'з Верри она отправила отцу Донахью не более полудюжины писем, в то время как старик до самого последнего времени писал ей гораздо чаще и замолчал только тогда, когда она совсем перестала отвечать ему. Но как могла Тамар объяснить священнику, что пыталась порвать все связи с деревней, где она родилась?

– Итак, Тамар, – сказал отец Донахью, – не хотите ли зайти ко мне и выпить чашечку шоколада? Я знаю, что уже поздно и наступило время ланча, но миссис Лери вряд ли сумеет быстро приготовить еду для двоих.

– Прекрасно, это очень мило с вашей стороны, – ответила Тамар, стараясь говорить спокойно. Она посмотрела на Тима О'Коннора. – Я непременно повидаю вас перед отъездом, мистер О'Коннор.

– Мы не так быстро отпустим вас, – ответил Тим. – Уж мы постараемся найти способ, чтобы задержать вас!

Тамар улыбнулась.

– Хорошо; посмотрим. Спасибо.

Вместе с отцом Донахью она вышла на улицу, и вскоре они подошли к маленькому причалу, возле которого было немало рыбацких лодок. Соленый привкус моря ощущался здесь в воздухе гораздо сильнее, а над головами кружились морские птицы. Тамар посмотрела по сторонам и вздохнула.

– Я совсем забыла, как здесь красиво, – сказала она, и священник выразил свое согласие кивком головы.

– Красота есть во всем. Если мы стремимся ее найти, – сказал он.

Дом священника, примыкавший к церкви, был не больше деревенских коттеджей, но был лучше оборудован: там была ванная комната и электрический свет, которого были лишены многие обитатели Фалькон'з Верри. В гостиной жарко горел камин, и миссис Лери, домоправительница отца Донахью, сердечно поздоровалась с Тамар. Затем за горячим шоколадом священник, задавая ей деликатные вопросы, расспрашивал Тамар о том, как сложилась ее жизнь в Лондоне.

– Скажите мне, Тамар, – внезапно спросил он, – почему вы вернулись? Я спрашиваю серьезно. – Он слегка поморщился. – Я не хотел бы показаться любопытным, но тогда, после вашего отъезда, открылись такие обстоятельства, которые мне нужно было бы обсудить именно с вами, но вас уже не было...

Тамар встала из-за стола и подошла к окну, из которого открывался вид на утес, увенчанный громадой замка «Фалькон'з Хед», и она с большим трудом смогла отвести от него свой взгляд.

– У меня были причины для этого, святой отец, – ответила она, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно и обыденно. – А о чем вы тогда хотели поговорить со мной?

– О Россе Фальконе, – просто ответил священник. Тамар сжалась от этих слов, но, не отрываясь, продолжала смотреть в окно.

– Что именно о Россе Фальконе? – чуть слышно спросила она.

Отец Донахью поднялся из кресла.

– Ведь вы знали его?

– Кто же не знает его? – Тамар старалась выиграть время.

– Росс Фалькон – глава семьи. Это всем известно, Тамар. Все знают его как решительного человека, который прекрасно осознает свое положение в обществе и понимает, чего люди ждут от него. Я имел в виду совсем другое. Вы были лично знакомы с ним, не так ли?

Тамар повернулась, чтобы ответить священнику, но в этот момент дверь в гостиную широко распахнулась, и на пороге появился мужчина – высокий, худощавый, с резкими чертами лица, смуглый, темноглазый и темноволосый, полностью соответствующий идеалу мужской красоты, о котором недавно говорила Тамар Эмма Латимер, в темных брюках и в черной шоферской куртке. Непокорные волосы упорно сваливались на лоб, несмотря на все его попытки убрать их назад. Он быстро осмотрел комнату, и его взгляд остановился на Тамар.

– Клянусь Богом, Кинравен был прав!

Тамар чувствовала, как кровь приливает к ее лицу. Именно он, Росс Фалькон, из всех возможных посетителей. Он выглядел старше, чем Тамар помнила его, ведь сейчас ему уже около сорока, но такой же властный, подвижный и надменный.

Было заметно, что отец Донахью взволнован.

– Росс, что вам здесь нужно?

Росс Фалькон не скрывал своей иронии.

– Вы шутите, святой отец. Я должен был увидеть собственными глазами, что это действительно Тамар Шеридан, а не какая-то отвратительная мистификация.

Священник стоял, скрестив руки на груди.

– Ну а теперь, когда вы ее увидели, вы не хотите поздороваться?

Тамар отпрянула, встретившись со взглядом Росса, исполненным ненависти.

– Что я должен сказать, святой отец? – быстро спросил он. – По-вашему, мне следует приветствовать ее возвращение? Возможно, вы полагаете, что я рад видеть ее?

Тамар похолодела: это было гораздо хуже всего, что она представляла себе.

– Росс! – воскликнул отец Донахью с мольбой в голосе. – Это дом Бога! Здесь живет любовь, а не ненависть!

Взгляд Росса остановился на священнике.

– Да, святой отец, именно так. Но деревня принадлежит мне, не так ли? Поэтому у меня есть право... право, – он говорил резко и решительно, – знать, кто приезжает сюда.

В каждом сказанном им слове чувствовалось презрение. И, выпрямившись, он добавил:

– Но, как вы сказали, это дом Бога, и я не имею права нарушать его святость. Простите меня, святой отец.

И, не сказав больше ничего, он повернулся и вышел из комнаты.

После ухода Росса наступило тяжелое, гнетущее молчание, и Тамар мечтала провалиться сквозь землю. Она представляла себе встречу с Россом, думала о том, что будет холодно-вежлива с ним, слегка надменна, так, как он сам разговаривает с большинством людей. Но даже в самых мрачных своих мыслях она не предполагала, что он отреагирует на ее возвращение так, как это только что случилось. Он ненавидит ее, он действительно ненавидит ее! За что?! Что она сделала, чтобы заслужить такое презрение? Не ему, а ей следовало бы испытывать подобную ненависть. Его поведение уничтожило все добрые воспоминания о нем, которые до этого еще сохранились у Тамар. Как всегда, Росс Фалькон был непредсказуем. Непредсказуем, как и его предки, испанцы, которые высадились на западном побережье острова, когда их корабль налетел на прибрежные скалы.

Отец Донахью подошел к двери и прикрыл ее нарочито медленно и спокойно. Он дал Тамар время привести в порядок свои мысли и чувства, и она была признательна ему за это.

Порывшись в сумке, она вытащила сигарету и зажигалку и дрожащими пальцами прикурила. Потом, сделав глубокую затяжку, она подошла к камину и протянула похолодевшие руки к его манящему огню. Залпом допив шоколад, Тамар поняла, что ее трясет.

Прислонившись к двери, отец Донахью глубоко вздохнул.

– Мне очень жаль, Тамар, – наконец сказал он.

Тамар повернулась к нему.

– Вы сожалеете? Но ведь это не ваша вина. Мне не следовало приезжать сюда. В действительности все совсем не так, как я представляла себе.

Скрестив руки, священник подошел к камину.

– Может быть, может быть, – задумчиво сказал он. – Фальконы очень гордые.

Тамар покачала головой.

– В его словах столько... горечи, боли, – прошептала она чуть слышно.

– Да. – Отец Донахью безнадежно кивнул головой. – У Росса немало поводов для этого.

– Почему? – с удивлением глядя на священника, спросила Тамар. – Почему?

Отец Донахью ответил ей не сразу.

– Вы уехали отсюда, Тамар, и теперь у вас своя жизнь. Вы порвали связь с деревней и с тем, что здесь происходило и происходит. Полагаю, у вас были для этого свои причины. Но я вынужден помнить о том, что, несмотря на вашу долгую жизнь здесь, сейчас вы – всего лишь случайный гость, и я не могу раскрывать перед вами обстоятельства жизни человека, которого я уважаю и которым восхищаюсь.

Лицо Тамар горело.

– Конечно, вы правы, – невыразительным голосом ответила она. – Я не должна была спрашивать вас.

Тамар замолчала, и в этот момент появилась миссис Лери, чтобы пригласить их к ланчу. Стол был накрыт в маленькой столовой, примыкающей к гостиной, и хотя вся еда – и суп, и форель, и салат из свежих фруктов – была очень вкусная, Тамар так и не смогла заставить себя съесть хоть что-нибудь. Она пила воду и с трудом проглотила кусочек рыбы и пару ложек салата, не в силах избавиться от чувства, что чья-то рука сжимает ей горло.

Когда ланч закончился, и они встали из-за стола, она сказала:

– Мне кажется, будет лучше, если я сегодня же вернусь в Лимерик.

Отец Донахью решительно покачал головой.

– Нет, нет, дитя мое, пожалуйста, не делайте этого. Не уезжайте из-за Росса. Я уверен, что позднее он извинится перед вами за свое поведение.

– Нет! – поспешно возразила Тамар. – Я сомневаюсь в этом, святой отец, – добавила она уже более спокойно. – Он совершенно уверен в том, что мне не следовало появляться здесь, и если быть до конца откровенной, я с ним полностью согласна.

– Почему вы приехали, Тамар? – неожиданно спросил отец Донахью. – Ведь вы так и не ответили мне на этот вопрос.

Она пожала плечами.

– Я и сама толком не знаю, – прошептала она. – В Лондоне есть один человек, Бен Гастингс, он хочет жениться на мне...

– И что же?

– Я... – Тамар закусила губу. – Я вообще никогда не думала о замужестве. Я не люблю его. И вообще не уверена, что... смогу полюбить... еще раз...

Отец Донахью ухватился за ее слова.

– Еще раз?

– Да. Мне кажется, я уже не могу полюбить...

Священник улыбнулся.

– С такими волосами! Я сильно сомневаюсь в этом! Тамар тоже попыталась улыбнуться, но улыбка получилась грустная.

– Как бы там ни было, это место не отпускает меня. Я рисовала когда-то маслом «Фалькон'з Хед». Вы помните эту картину? Я нарисовала его перед самым отъездом. И мне показалось, что я должна побывать здесь прежде, чем... я решусь начать новую жизнь.

Она вздохнула.

– Вы можете это понять?

Священник нахмурился.

– Вы уверены, Тамар, что это именно место не отпускает вас, а не Росс Фалькон?

– Я не знаю, что вы имеете в виду.

Отец Донахью помедлил, явно выбирая слова.

– Да простит меня Бог! – прошептал он. – Вы прекрасно знаете! Разве я не видел своими собственными глазами, как вы смотрели на него и как отнеслись к его появлению здесь?!

Тамар сжала кулаки. Она любила отца Донахью, он был единственным человеком в Фалькон'з Верри, которому она доверяла, но даже он не знал, какое горе и отчаяние она пережила из-за Росса Фалькона.

– Вы ошибаетесь, святой отец, – решительно сказала она. – Как еще можно было отреагировать, столкнувшись с подобной ненавистью и самоуверенностью? Я не знаю, за что он ненавидит меня, но если это так, мне лучше уехать. У меня нет ни малейшего желания причинять беспокойство кому бы то ни было.

Казалось, отец Донахью начинал терять терпение.

– Тамар, семь лет назад здесь уже было достаточно волнений! Хорошо! Уезжайте! Уезжайте снова, но не говорите мне, что вы равнодушны к Россу Фалькону, потому что я вам просто не поверю!

Он сердито смотрел на Тамар, и было совершенно очевидно, что сдержанность и спокойствие покинули его.

– За то, что известно мне, вы вполне можете ненавидеть его, но ваши чувства – вовсе не равнодушие, если... если иметь в виду то, что происходило в этой комнате.

Тамар смотрела на священника.

– Вы ошибаетесь, святой отец.

Отец Донахью явно был настроен скептически.

– Хорошо, хорошо, – сказал он. – Если это так, зачем же вы уезжаете? Ваши действия противоречат вашим словам!

Тамар сжала кулаки. Конечно, священник прав. Если она сейчас уедет, она уже никогда больше не вернется сюда и не сможет разобраться в своих подлинных чувствах. Но хочет ли она понять их? Может быть, она втайне боялась того, что откроется ей? Но если она уедет, картина, на которой нарисован «Фалькон'з Хед», всегда будет преследовать ее. Неужели она такой малодушный человек и прежний опыт ничему не научил ее? Куда подевалась маска равнодушия, которая всегда прежде защищала ее в подобных ситуациях? Она глупа и беспомощна, и отец Донахью прав, говоря, что она уезжает потому, что боится.

– Но... мне негде остановиться, – неуверенно сказала она.

– Это всего лишь предлог. – Священник осмотрел гостиную. – У меня есть комната. Вы можете остановиться у меня, по крайней мере, на время. Кроме того, может быть, вам удастся снять себе дом или коттедж. Недалеко от пляжа, внизу, стоит коттедж Флинна. Он сам в марте уехал в Корк и до сих пор еще не вернулся.

Тамар чувствовала, что ее колотит и нервы на пределе. Она вздохнула и покорно опустила голову.

– Хорошо, – сказала она. – Я останусь. Казалось, отец Донахью был очень доволен.

– Прекрасно. А теперь – не выпить ли нам по стаканчику вина, чтобы отпраздновать это событие?