Хозяйка Его крепости

Глава 17

В столицу я отправилась в компании Хелиса и молчаливого стража… или же конвоира. Но спорить не было сил, и когда мне представили Рока, я лишь пожала плечами. После вчерашнего вечера в душе царила пустота. Я занимала себя мелкими несущественными делами, стараясь не плакать и ни о чём не думать.

В такие моменты я остро ощущала нехватку семьи — некому уткнуться в грудь, поныть, пожаловаться. Конечно, была любимая сестрица, но перед ней нельзя распускать нюни. Я старшая, образец стойкости и уверенности. Пусть плохой образец, но если я расклеюсь — расклеится и Зарина, а у неё и без того жизнь не медовая.

К ночи головная боль стала невыносимой. Даже свежий воздух уже не помогал. В дилижанс я села совершенно разбитой. Хелис со старанием вытер лапы и забрался на диванчик со мной, положив мохнатую голову на колени. Пока почёсывала его да поглаживала, вроде успокоилась немного…

Не знаю, что заботило Хелиса, но вид у пса был совсем понурый и печальный. Мне хотелось его разговорить, да только я не спешила. Когда плохо самому, единственное, что получается на отлично — это жаловаться.

Сейчас ночь, и разговоры лучше отложить до утра.

Укрыв тяжёлым пледом себя и пса, я покосилась на стража, который, не отрываясь, смотрел в окно. Даже не шелохнулся, хотя его диванчик выглядел широким и комфортным.

— Вам не мешает свет? — спросила я, ни столько ради приличия, сколько убедиться, что он вообще живой: — Если нужно, я могу погасить лампу.

— Как вам угодно, — был ответ. Я вздохнула. Не человек, а деревянный солдатик.

Закрутился в суконный серый кафтан, натянул капюшон посильнее — такое чувство, что он меня больше боялся, чем возможных врагов.

Раз свет никому не мешал — Хелис давно уже спал — я принялась за чтение дневника Лисы. И чем дальше, тем грустнее становились отрывки.

Она описывала неудачные свидания и нелепые ухаживания Глеба, едко шутила и словно насмехалась над наставником. Но между строк дневника читалась горечь. Любовь девушки никуда не исчезла, а вынужденная роль строптивицы давалась ей с трудом. Она едва держалась, когда он обнимал её, заглядывал в глаза, понимая, что однажды выстроенная стена даст трещину. Признаться, ещё месяц назад я бы только расфыркалась, но после всего…

Если подумать, Мистислав долго держал дистанцию. Да, ревновал, отчитывал, ругал, утаивал — даже удержал меня в замке на время, но… Я не чувствовала себя в опасности рядом с ним. Эта нужда в защите, в чужом тепле меня и сгубила.

Я решительно не понимала, в какой момент мой интерес из лёгкого и дружеского превратился в желание близости. Можно обвинить Миста во всех грехах, но я не любила себе врать. Вино нередко играло в голове, пьянела я быстро… но в первый раз захотела одного конкретного мужчину.

Ты такая же, как мать…

Это всегда казалось мне страшным оскорблением, ведь матушка меня нагуляла. Но сейчас я вдруг задумалась — а какой была моя мать?..

Она была яркой, не красавицей, но очаровательной и красиво улыбалась. От её озорной улыбки я всегда переставала кричать и тоже расплывалась. Многие отмечали мамину искренность, чувство стиля и острый ум. Она всегда держалась с достоинством, когда Ольховский брызгал ядом, обнимала меня и утешала. Никаких истерик, глупых требований, только идеально прямая спина и принятие факта своего несовершенства.

По итогу выходило, что на маму я не похожа ну никак!

Слёзы капали на пахнущую цветочной водой бумагу. Почему она сломалась? Зачем нужно было это самоубийство?!

И вдогонку — что я чувствую к Мистиславу? И что он чувствовал ко мне? Не был ли наш порыв просто порывом людей, оказавшихся в одном месте вдвоём? После всего слово "любовь" стало для меня почти ругательным.

Никакой любви.

Лиса была со мной солидарна. Она с головой ушла в формулы, смысл которых я не могла постичь. Банально не хватало опыта. Но кроме формул нашлось кое-что интригующее.

Собирая информацию о правящей семье, Лиса выявила одну пикантную закономерность — у Лесовских всегда были фаворитки-язычницы. Зачастую даже наравне с законной женой — императрицей. Казалось бы, что здесь такого?.. Но эта неугомонная хозяйка дневника выяснила, что практически все фаворитки были щедро одаренны силой. С уровнем в девятке, чтобы это не значило.

Первая фаворитка, княжна Мариан, запомнилась современникам сильнейшей из женщин Темновских. Александра Светлогорская, мать Мистислава, явно имела недюжинный дар, судя по её молодости и способностям сына.

Любопытно. Кажется, я уже слышала фразу про страсть императоров Лесовских к молоденьким язычницам. Но как говорится, где связь?..

Запись, датированная последним днём весны, вызвала у меня тяжёлый вздох. А ещё — смутные подозрения.

Мы опять спорим. Эти споры для меня — просто отдушина. В такие минуты мастер Глеб похож на того мужчину, в которого я влюбилась. Терпеть его розовый сироп, выдаваемый из-под палки, то ещё мучение. Так мне казалось. Но сейчас я поняла, что мучение впереди.

Мы спорили на привычную тему — моё увлечение клятвой верности. Я убрала эту часть из диплома, скрывала свои изыскания, но Глеб неизменно догадывался. Один раз я выдала себя сама — спросила у него про нечисть кадо. Естественно, мастер не ответил, а я получила выговор. Сегодня он злился, а в моей голове крутилась одна мысль о том, какой он… О, это пошлое и прекрасное слово "сексуальный". Эти чувства изводили меня, манили и одновременно пугали.

Мы ругались до хрипоты. До ненависти. В какой-то миг он сорвался и прижал меня к столу. Этот поцелуй даже рядом не стоял с моими прежними поцелуями. Он был сильный, властный, подавляющий… такой эмоциональный, что мне не верилось в поцелуй для липовых ухаживаний. Мы дышали друг другом. Он нападал — я оставалась несгибаемой и нежной, он покрывал моё лицо поцелуями и что-то шептал — я запустила руки в его волосы и укусила за губу. Великий Сварог, мы едва не принадлежали друг другу на том столе… Но Глеб смог взять себя в руки. Тогда я была ему благодарна, а сейчас… Сейчас я подавлена.

Глаза слипались до такой степени, что пришлось отложить дневник до завтра. Но чуяло моё сердце, что эта история слишком похожа на одну другую…

Меня разбудило настойчивое ощущение чужого взгляда. Распахнув глаза, я потянула затёкшую спину и осмотрелась. Страж уже (или вовсе) не спал, по-прежнему гипнотизируя окно. Я была ему не интересна как данность.

Наверно, мне померещилось спросонья.

Положив руку на сидение, я наткнулась на что-то мягкое. Хелис! Совсем забыла про моего верного спутника. Словно почуяв внимание, пёс поднял голову. Только вместо знакомых голубых очей я вновь увидела грозовое небо.

Секунда — и Хелис моргнул, а цвет его глаз вернулся к обычному, ясному.

Занятно.

— Коврик мой, пушистый, — ласково пропела я, — а чего у тебя глаза меняются, будто окрас хамелеона заморского?..

Пёс покосился на охранника и не ответил. Лизнув мою щёку, он еле слышно выдохнул на ухо:

— Потом скажу.

Хм, это попытка избавиться от любопытной Варвары в моём лице? Или же стражу не положено знать о разумной нечисти?

Дилижанс вильнул и медленно пошёл на снижение. Я прижалась к окну — внизу раскинулась сияющая столица. Ох, неужели мы прибыли?! После ночи полёта мне не терпелось сойти на землю.

— Прошу, Ваше Сиятельство, — лакей на станции открыл дверцу и протянул мне ладонь. Втянув морозный воздух Руссы, я зажмурилась от удовольствия. Долой хандру — скоро мы встретимся с сестрой… и вредным братцем, по которому я тоже соскучилась. В Академии точно скопилось множество дел для главы — в ближайшее время мне будет не до личных проблем.

— Нас ждёт карета, — охранник занял место передо мной, Хелис бежал рядом. Пред маской тайной канцелярии люди немедленно расступались и склоняли головы. Но казалось, моего спутника это не заботило — он спокойно шёл к стоянке, не замечая толпу. Выпрямив спину, я старалась держать лицо.

К моему счастью, карета имела вполне светский облик. Не то, чтобы я беспокоилась, но возможная поездка на тёмном зарешеченном экипаже меня нервировала. После всех обвинений не хотелось подкидывать дров в костёр слухов. Он и без того горел на ура.

На этот раз мы остались с Хелисом наедине. Карета тронулась, и за окном неспешно поплыли улицы.

— И чего ты хотел сказать? — повернулась я к разумной нечисти. Пёс разом притворился ковриком, пробормотав что-то о злопамятных княгинях. Фыркнула. Это когда я злопамятной была?..

— Выкладывай! — приказала, потрепав Хелиса по макушке.

— Сие тайна государственная… Ладно-ладно, когти не распускай! Иногда Мист смотрит на мир моими глазами, поэтому и цвет их, соответственно, меняется. У-у-у, всё же вызнала, змея!

Я на некоторое время замерла, переваривая новость.

— В смысле?! Мистислав наблюдал за мной через тебя?! Хелис! Между прочим, я тебе доверяла!

Пёс запрыгнул на диванчик и кивнул со всей серьёзностью:

— Косса, мы с Мистом — связанные. Я не имею права говорить, но раз мы оба привязались к тебе… У нас не может быть секретов друг от друга. Такова энергетическая связь кадо и язычника. Я чувствую через него, он через меня. Это тяжело объяснить. Помнишь, как мы впервые встретились? На твоём свидании с Даном?

— У нас была деловая встреча! — раздражённо парировала я. Пёс скептически хмыкнул, но не заспорил.

— Уже не суть. Мист долго скрывал влечение к "маленькой главе", в том числе от самого себя. Его увлечение тобой искало выход в маниакальном желании защитить. Видишь ли, Косса, у обратного лекаря имеются свои тёмные, неприятные стороны. Я опасался, что в итоге он напугает нашу главу, а то и захочет взять силой…

Он замолчал, переводя дух, молчала и я. Мой лекарь казался образцом сдержанности и спокойствия. А теперь получается, что он хорошо прятал свои пороки? Или это действие проклятия? Вчера на поляне Мистислав и вправду выглядел невменяемым.

Я запуталась.

— У кадо сложная сущность. Я не могу рассказать всего, но на деле я вовсе не пёс. Просто для тебя этот образ самый… не вызывающий страха. В изначальном виде я тот же мужчина, копия своего хозяина. Ты можешь меня чувствовать, но не видеть. Поэтому я пришёл к тебе щенком — чтобы мы были рядом даже ночью, и хозяин успокоился.

— И чтобы Мистислав спал со мной, получается? — я сжала виски. Великая Мара, дай мне сил никого не убить!

— Да, но только спал. Ты не заметишь энергетическую сущность, если того не захочешь. Я безопасен для твоей чести, хозяин в моём истинном облике — тоже.

— Твой хозяин вполне успешно покусился на мою честь! — не сдержалась я, краснея до кончиков волос.

— Я знаю, — пёс улыбнулся и потёрся об меня головой, — это было здорово. Но ты же у нас свободолюбивая птичка, двери спален любишь закрывать.

— После твоих слов я, верно, их заколочу!

— Ну либо энергетически я, либо физически — хозяин, — весело сообщил Хелис, — мы оба тебя любим. Мист мне язык вырвет за эту откровенность, конечно, но я боюсь потерять тебя. Не смущайся, лично мне вполне достаточно симпатии к хорошему верному пёсику. Вав!

Он снова лизнул мою щёку и невинно заглянул в глаза. Ох, Хелис! Как мне теперь жить после твоих откровений?!

— Не бойся, мы не торопим и вполне понимаем, что тебе надо подумать.

— Определённо… — потянула я, растерянно созерцая центральную улицу Руссы. О, это же известный салон готового платья! А не прикупить ли мне что-нибудь нового?!

— Рок! — постучалась я окошечко: — Остановите карету у банка!

Охранник было воспротивился моей идее, но Хелис перебил его гневным рычанием. Он тоже сомневался, что сейчас, в центре Руссы, меня подстерегала опасность. Недовольно бурча, Рок сопроводил мою персону в банк, дабы снять круглую сумму, а потом в салон готового платья мадам Ля Ро из Фракии. Я твёрдо решила обновить гардероб. Раз уж жизнь неожиданно изменилась, пора вылезти из вдовьих нарядов! Я даже покрутила в голове фасоны, лишь бы не анализировать сказанное Хелисом! Право, принять такое было выше моих сил!

Ну Мистислав, попадёшься ты мне!

Конечно, не факт, что лекарь участвовал в афере Хелиса, но это не повод тайно следить за мной! В конце концов, ни за что не поверю, что он не договорился бы со своей нечистью!

Вывод — к упырям их, обоих!

Я решительно направилась к салону.

Краснощёкий лакей услужливо распахнул пред нами двери. Мне повезло — несмотря на праздничный день, салон работал. Впрочем, я много слышала о высоком уровне сего заведения. В газетах писали, что готового платья мадам Ля Ро не чурались даже фрейлины императрицы.

Что ж, проверим, насколько правдивы слухи.

В огромном, полном света зале приятно пахло хвоей и апельсинами. Повсюду высились стенды с готовыми платьями, разных фасонов и размеров. К каждому наряду прилагались шляпка, сумочка и прочие аксессуары. Оставив Хелиса и фыркающего стража у входа, я прошла в зал. Сняв перчатки, оценила ткань на ближайшем манекене и осталась довольна. Высокого качества чаинский шёлк или же идеальная подделка. Всё-таки экспертом я не была, но в платьях и драгоценностях разбиралась весьма неплохо. Только сомневаюсь, что в салоне на главной площади Руссы торговали подделками. Невиданная конкуренция, за право быть на виду у первых лиц, обязывала владельцев дорожить своей репутацией.

Навстречу мне вылетела женщина — миниатюрная, хрупкая, точно заморская фея.

— Добро пожаловать в наш салон, госпожа! — пропела она с заметным акцентом: — Меня зовут Аньес Ля Ро! Как я могу вас называть?

— Княгиня Косса Ольховская-Венская, — представилась я, рассматривая хозяйку салона. Немолодая, но ухоженная и явно активная женщина: — Доброе утро. Мне срочно нужно несколько рабочих и выходных платьев.

Глаза мадам забавно округлились. Девушки моего титула большей частью не работали, а модистку вызывали на дом — но я же кладезь парадоксов.

— Ваше Сиятельство, — она низко поклонилась, — это небывалая честь для меня! Какие будут пожелания, предпочтения? Позвольте вашу шубу.

Подскочивший слуга помог мне снять верхнюю одежду.

— Думаю, что могу довериться вашему вкусу, — улыбнулась я, — целую вечность не обновляла гардероб — даже не знаю, чего начать!

Некоторое время модистка придирчиво оглядывала мою фигуру и платье. Я специально упомянула про работу, чтобы слишком девичьи наряды мне не предлагали.

— У меня есть выходное платье специально для вас, — наконец решилась она, — но довольно специфическое…

Я с интересом подняла вверх бровь:

— Ну, давайте посмотрим.

Указав мне на комнатку-примерочную, мадам обернулась за платьем. Ох! Действительно, специфическое, зато какое!..

По сути, корсаж платья полностью открывал руки и плечи, но… Тонкое белое кружево создавало этакую накидку поверх лифа что было на грани приличия. Талию подчёркивал не только корсет, но и тканевый, вышитый драгоценностями пояс. Широкая юбка уходила в пол, довершая этот ансамбль нежно персикового цвета.

К платью шли полупрозрачные перчатки и лёгкая широкополая шляпка с шифоновым цветком.

Наверное, у меня загорелись глаза. Такой мягкий и одновременно вызывающий наряд! Я была в восторге.

Опыт мастерицу не подвёл — платье село, как влитое. Покрутившись перед зеркалом, я уверилась — моё! Даже если никогда не надену его, всё равно возьму.

Поправив шляпку, я бросила на модистку удивлённый взгляд:

— Неужели такое чудесное платье не брали из-за лифа? Мне казалось, что в Руссе смелые идеи в ходу, особенно при дворе.

— Видите ли, у этого фасона особая история, — замялась модистка, — первой похожее платье выбрала княгиня Александра для летнего бала. Но наша матушка-императрца его не одобрила и завуалированно намекнула, что эти платья для… как бы сказать, для женщин со странной репутацией. Княгиня посмеялась, бросив, что она как раз та самая женщина. Ситуация разрешилась, но никто из придворных навлечь на себя гнев императрицы не решился. А жаль, такой фасон!.. Наверно, вы теперь не будете брать?

— Почему же, — мне стало обидно за Александру, — я тоже… со странной репутацией. Тем более, на императорских балах мне, к счастью, не блистать. Упакуйте и давайте смотреть дальше!

Мы успели утвердить два платья прежде, чем примерочную влетела девушка в наспех наброшенной шубке.

— Аньес! — воскликнула она, не заметив меня за шторкой: — Анья, бросай всё — к тебе скоро пожалуют Великая Княжна Олли с братцем, цесаревичем!

У модистки коробки выпали из рук.

В кабинете императора

— Смотрю, ты не спешишь ко мне с отчётом, — не отвлекаясь от пера, произнёс седовласый мужчина за массивным столом. Личный кабинет Его Величества был оформлен строго и сухо, с преобладанием коричневого в отделке. Ни одна деталь не была лишней — император Всеволод не любил отвлекаться. Никаких дурацких рамок с портретами, детских рисунков или фривольных женских статуэток.

За глаза императора Всеволода называли Деревянным. И за пристрастие к дорогим породам леса, и за неуступчивый характер.

— Я прибыл из Афалии сегодня утром, — Мистислав протянув Его Величеству серую папку и сцепил руки за спиной. Эмоции в разговоре с отцом были излишни, но в душе горели отголоски последнего афалийского вечера.

И злые, насмерть перепуганные глаза княгини Ольховской-Венской.

Император, наконец, отложил перо и пробежался взглядом по отчёту.

— Что ж, слушаю тебя. Судя по новым заключённым Ленцкого Бастиона, новости должны меня порадовать.

— Не совсем, Ваше Величество. В Афалии нам удалось подслушать разговор барона Ягара Остарковского с князем Альбертом Венским и установить примерное место языческих сборов. К сожалению, мы долго не могли найти, где именно расположен вход в тайное убежище. Но слежка за бароном и князем подтвердила их связь с известной нам "Зарёй Севера", кроме того Ягар Остарковский был замешан в убийстве некой графини из рода Лукенских. Факт убийства подтверждён, кроме того, имело место покушение на мужа графини.

— Хорошая работа, Ягар уже давно как бельмо на глазу, — кивнул Всеволод, — а что с Зарёй Севера?

— В итоге нам всё-таки удалось проникнуть в их штаб-квартиру. Было установлено, что собрания проходили во дворце губернатора, на нижних этажах. Внутрь язычники попадали через тайный ход на окраине Афалии. Схема есть в документах, — глава тайной канцелярии указал на папку, — были арестованы пятнадцать человек, в том числе губернатор Афалийский. Ещё шесть оставлены под наблюдением. Но… ничего об организаторах узнать не удалось. В ходе допроса Ягар признался, что информацию ему предоставляла некая женщина, которая называла себя Деканом Нового мира. Кроме того, он подтвердил факт заговора против вас и цесаревича Данимира.

— Кто бы сомневался, — пробурчал Всеволод, переживший на своём веку три заговора и несколько мелких покушений.

— Однако… — потянул его сын, Великий князь Мистислав, — настоящего имени осведомительницы Ягар не назвал. Скорее всего, он действительно в курсе. На всякий случай мы начали проверку всех женщин-язычниц, занимаемых пост декана в столице. О результатах сообщим позже.

— Не лишено смысла, молодцы. Декан — учёная должность, важная, в широких кругах не используется. Проверяйте. Дальше?

Глава тайной канцелярии тихо выдохнул и снова вытянулся перед императором. Всеволод мысленно усмехнулся: сегодня его старший сын был необычайно скуп на подробности.

— Месяц назад по рядам заговорщиков прошёл слух, что скоро у них появится оружие против власти имперцев. Лидеры уверяли, смена династии состоится в начале весны. Больше никаких деталей. И хуже всего, что о личности основателя Зари Севера ничего не известно, однако есть мнение, что он вхож в дворец императора.

— Ты же понимаешь, что это маловероятно, — парировал Всеволод, тяжело поднимаясь из-за стола. В последнее время болезнь съедала все силы, но он ещё мог держаться на глазах у подданных. Только лучшие лекари Империи, среди которых была и некогда любимая Александра, отводили глаза. Императору осталось недолго, максимум три-четыре года.

Побеждать генетическую болезнь лёгких язычники пока не умели. Пока император был молод, спасали лекарства, витамины, крепкий иммунитет, но с годами болезнь начала прогрессировать.

Мистислав помог ему опереться на стол и легко нажал на грудную клетку, снимая тяжесть. Но к сожалению, это имело лишь временный эффект.

— В этот раз ты очень немногословен, Мистислав. Полагаю, если бы не Яромир, опередивший тебя на пол ночи, я бы не узнал многих деталей. Что ты скажешь про княгиню Ольховскую-Венскую?..

Про княгиню Ольховскую-Венскую лекарь предпочёл бы молчать, но император не сводил с него испытующего взгляда.

— Можешь не отвечать, — внезапно хмыкнул Всеволод, — Яромир в красках расписал мне и её роль в расследовании, и своё отцовство. Дочь его любимой Алессы, кто бы подумал. Мы распили бутылку коньяка и всю ночь обсуждали детей. Яромир просил меня за Коссу, взамен я уговорил его представить её ко двору, — продолжал император, украдкой наблюдая за реакцией сына. Но глава тайной канцелярии словно спицу проглотил — стоял как солдатик, с непроницаемым лицом.

— А какого рода была просьба? — наконец отмер Мистислав.

— Развод княгини с князем Альбертом Венским. Яромира сильно обеспокоило такое неразборчивое замужество. Я пошёл ему навстречу, тем более, как он сообщил, княгиня сама была не против развода. Но просила не предавать его огласке.

"Вот же какая… продуманная княгиня! — мысленно выругался лекарь". Не предавать огласке! Ни его предложение, ни предложение Дана она не приняла, оставила свой брак как ширму… чтобы получить тайную свободу. Мистислав даже сходу не мог сказать, в гневе он сейчас, или в восхищении. Тонкий ход!

— Так что отныне властью, данной мне, княгиня Косса Ольховская-Венская становится княжной Коссой Темновской. Яромир не просил о том, но мне не сложно подсобить старому другу. Думаю, княжне новая семья тоже на пользу — всё-таки богатейший род Руссы. Кстати, какой там у неё уровень силы?..

Глава тайной канцелярии устало прикрыл глаза. Собственно, с самого начала было понятно, что Его Величество не просто заинтересовался Коссой. Кроме того, и тон, и небрежность вопроса прямо намекали: император в курсе, какой уровень силы у новоявленной княжны. Врать не имело смысла.

— В перспективе — девятый. Пока максимально пятый, — сухо ответил Мистислав. Удивительно, что голос не дрогнул — или заклятье маски выручило?..

— Даже девятый, — цокнул языком император, — выходит, она наравне с Яном по силе?

— Смотря как сравнивать, — машинально поправил лекарь, проклиная себя, — Ян искусен до навьих чар, Косса больше стихийница, владычица холода и стужи. Возможно, в этом она сильнее Яна… но опять же, в перспективе.

— То есть, идеальная фаворитка для цесаревича? Необученная и не имеющая излишнего гонора, но одновременно с этим — способная передать сильный дар своему ребёнку.

Мундир, надетый по случаю визита к императору, словно сдавил ему горло. Косса действительно идеальная кандидатка в фаворитки. Дану нельзя упускать такой шанс. Любыми честными и нечестными способами он добьётся её расположения.

Подходящих язычниц с уровнем выше семи всего двое. Это Мари, которую мать никогда не отдаст императорскому двору и десятилетняя княжна Вольская. А язычница нужна цесаревичу сейчас.

Конечно, появилась и княжна Ольховская, но та уже обещана другому. Гораздо проще заняться Коссой.

— К ней привязался Хелис, — выдал лекарь заплетающимся языком.

— Забудет, не переживай. Рогоз тоже на стенку лез, когда ушла Александра, и ничего — справился. Сын мой, — император посмотрел на него тяжёлым, больным взглядом, — я знаю, девочка стала тебе близка. Но иногда долг важнее чувств. Я умираю, Мистислав. Когда придёт моё время, Дан должен уверенно сидеть на троне, иначе не избежать смуты. Мы без того дотянули до последнего. Но пока первого ребёнка нет, Дан не может выбрать жену. Ты помнишь условия. Косса — наш подарок богов. Если она забеременеет в ближайшее время, то через год Данимир женится и заимеет второго, уже законного наследника. Пообещай мне, что ты не будешь претендовать на княжну, Мистислав!..