Хозяйка «Белой усадьбы»

Глава 3

Помыв руки холодной водой, мужчины сели за стол.

Тодор убрал тряпку со своего лица, и я заметила, насколько сильные у него были ожоги. И как он без глаз не остался… даже удивительно. Да и нос был в полном порядке.

Такое ощущение, будто кто-то специально жег лицо мужчины каким-то предметом…

Боже… сколько же боли он испытал при этом? Страшно даже подумать…

Я рассеянно огляделась по сторонам. Находиться в доме было неприятно. Такое чувство, что он вот-вот развалится. Обшарпанные стены, пол в ужасном состоянии. Хоть мыши с насекомыми куда-то разбежались – видимо, постеснялись такого большого количества людей.

– У работорговцев дела шли неважно? – спросила я вслух, ни к кому толком не обращаясь. – Почему они дом не ремонтировали? Или он был заброшен, а они его заняли противозаконно?

– Нет, они бы не смогли войти без наследника, – ответил Тодор, – среди них был тот, кому дом принадлежал по крови. Потомок бывшего Хозяина. Но дом пришел в упадок, потому что не желал, чтобы он тут жил. Они бы не смогли его отремонтировать. Все, что ни пытались бы сделать, просто сгнивало. Белые усадьбы чувствуют темную энергию тех, кто тут живет, и пытаются всеми силами прогнать. Я видел одну усадьбу, которая даже полностью выгорела, чтобы выгнать неугодного Хозяина. Думаю, что и эта загорелась бы, если бы не пленники. Скорее всего, нынешний хозяин это понял, вот и удумал тут людей держать. К тому же по закону запрещено на территорию Белой усадьбы входить без разрешения Хозяина, и её бы никто не посмел проверять.

– Значит, Хозяин дома – это работорговец? – ахнула я.

– Теперь Хозяйка ты, – ответил Тодор.

– А где тогда хозяин?

– Он валяется в твоей бывшей камере, – спокойно ответил мужчина.

– Хочешь сказать, что я его… – договорить я не смогла, у меня перехватило дыхание.

– Да, – кивнул Тодор. – Дом тебя принял, опознав в тебе Хозяйку, и дал силы расправиться с ненужным наследником. Иначе у тебя не получилось бы его убить.

– Ты говоришь так, будто этот дом живой, – сказала я, глядя мужчине в глаза.

– Так и есть, – кивнул он. – В каком-то смысле эти дома живые. Они дают силы своим Хозяевам, но только светлые. Если в Хозяине есть тьма, то силы дом не даст ни капли. Хозяева могут как карать по справедливости, так и лечить своей силой. Ты покарала его совершенно справедливо. Туда ему и дорога.

– Моя мама всегда была хорошей и очень доброй, – горделиво сказал Алекс. – Справедливо, что дом принял её как Хозяйку. И хорошо, что ты этого подонка убила! Он был самый жестокий из всех.

– Убийство в любом случае не выход, – сказала я, печально вздыхая. – Но спасибо за поддержку.

Флина, так и сидящая на моих руках, шумно засопела.

Я посмотрела на неё и увидела, что девочка просто спит.

Перевела взгляд на других детей и поняла, что все они клюют носами. Вон Крила тоже уже уснула, пригревшись на руках у Мариши.

– Значит, так. Надо помыть детей и найти им чистую одежду, – сказала я и посмотрела на Тодора. – Как думаешь, тут есть ванная комната?

– Есть, – кивнул Тодор, – я видел в трех комнатах на втором этаже ванные. Но не уверен, что там будет горячая вода. Скорее всего, придется греть.

– Ну хотя бы есть. Уже хорошо, – криво улыбнулась я, – а греть воду сейчас поставим. Если найдем в чем.

– Нет, там есть ружки, их достаточно затопить, лишь бы вода из крана лилась. Но здесь, на кухне, вроде льется, значит, и там должна быть, – немного успокоил меня мужчина.

– Тогда покажешь нам? – начала я медленно вставать вместе с ребенком на руках и с сомнением посмотрела на Маришу.

Но та вроде бы справилась и тоже спокойно поднялась, беря на руки сонную сестру.

Просить Тодора забрать ребенка я не стала: вдруг нам его руки защитника понадобятся, как и взрослых мальчишек? Они в любом случае сильнее девочек.

Тодор повел нас по коридору и доставил в огромный пустующий холл с широкой лестницей, ведущей на второй этаж, и большими тяжелыми дверями, через которые можно было выйти на улицу. Еще одни двери были напротив коридора, из которого мы вышли, тоже двухстворчатые и высокие, как и уличные, но не такие тяжелые. Они были почему-то заколочены досками.

Наверное, раньше тут встречали гостей и, возможно, даже стояла какая-нибудь мебель. Но сейчас это было просто пустое и грязное помещение с прогнившим полом и обшарпанными стенами.

Мне очень сильно захотелось побывать на воздухе, чтобы не дышать этой пылью и грязью, но, заметив сонные и уставшие мордашки детей, я решила, что это подождет, еще успею… Да и сильно я сомневалась, что смогу найти детям ночлег вне этого дома. Тодор ведь сказал, что до ближайшей деревеньки полтора дня ехать.

Не на улице же спать.

Мы поднялись по лестнице, и я заметила, что она ведет еще и на третий этаж, а Тодор остановился и задумчиво посмотрел на большую дверь, которой заканчивалась лестница.

– Что-то не так? – тихо спросила я.

– Третьего этажа не было, – сказал мужчина. – Эта лестница появилась только сейчас. Клянусь.

– И что будем делать? – тихо спросила я, чтобы не будить малышку, сопящую у меня на руках.

– Первым делом проверим, что там, – ответил с небольшой заминкой Тодор. – Я быстро, ждите меня тут, никуда не ходите.

Мужчина открыл дверь тем самым ключом, который еще в подвале забрал, и шмыгнул внутрь, закрыв её за собой.

– Интересно, что там такое? – тихонько спросил, ни к кому не обращаясь, Алекс.

– Зря один пошел, мог бы меня с собой взять, – недовольно пробормотал Цедрик.

– Чтобы запнуться, когда под ногами будешь мешаться? – весело хмыкнул один из близнецов.

– В отличие от тебя, хотя бы не болтаю языком, – ответил Цедрик.

– Ой-ой, какие мы нежные, – пробурчал рыжий.

– Мальчики, расскажите, вы бандитов развязали, когда в камеры сажали? – решила переключить я мальчишек на другую тему, пока они не подрались, а то глазами друг на друга так и сверкают.

– Вот еще, пусть так сидят, – ответил за всех Алекс.

– Как так? – опешила я. – У них же руки и ноги затекут! Это же опасно.

– Тодор в кандалах несколько месяцев сидел, – вдруг вмешалась в разговор Мариша.

Я застыла на несколько мгновений, думая о том, как быстро он пришел в себя… Разве такое возможно? Несколько месяцев в кандалах – и сейчас бегает и прыгает как сайгак, да еще и нескольких сытых бугаев смог на лопатки уложить?

– Одно дело – кандалы, – решила объяснить я детям мои «переживания» за работорговцев, – и совсем другое – веревки. В кандалах у Тодора не были пережаты артерии, и конечностей он бы не лишился. А веревки это делают. Если человеку перетянуть, например, руку или просто палец веревкой и так оставить на долгое время, то он легко может её лишиться.

– Ну и пусть, – пожала плечами девочка, смотря вперед без каких-либо эмоций.

Такое ощущение, что выгорели они у неё все.

Я инстинктивно поежилась.

Непривычно, когда ребенок так смотрит. Как взрослый, давно потерявший надежду и любые иллюзии.

Даже в больнице дети и то старались верить в лучшее и могли улыбаться, радоваться мелочам, хотя все были на пороге смерти.

А Мариша…

– Так нельзя, – сказала я хриплым голосом.

– Почему? – посмотрела она на меня исподлобья. – Они издевались над нами столько времени… почему мы не можем им отомстить?

Я растерялась, не зная, что сказать.

Но затем уверенно начала объяснять:

– По закону так делать запрещено. Это называется расправа. Должен быть суд. Человек должен ответить перед законом за содеянное. Вы выступите как свидетели. Расскажете в подробностях, что они делали. И когда суд решит, что они виноваты, то к ним будет применено наказание, положенное по закону.

– У нас как-то мимо села проезжал лордик заезжий, – начал Цедрик, с презрением выделив слово «лордик». – Ришка, соседская девка, на выданье была. Первая красавица на деревне, с вот такенной косой. – Мальчик показал руками толщину косы девушки, растопырив пальцы и соединив их между собой. – Она гусей пасла, вышла на окраину. Лорд её прихватил и снасильничал. Еще и намучил. Всю ножом порезал, и лицо тоже. Её еле живой нашли на следующий день. Батька её Васильич поехал к барону нашему пожаловался. Лордик к нему в гости ехал. А тот Васильича приказал плетьми наградить за то, что он посмел на благородного наговаривать. Отца Ришки забили до смерти. Ришка померла в горячке, так в себя и не пришла.

– Вот и весь суд, – невесело хмыкнул один из близнецов.

– И с этими так же будет, – кивнул второй, самый молчаливый близнец. – Хозяин-то бывший из благородных был. Небось с бароном тутошным в друзьях. И подельники его тоже… Ножом их всех по горлу да закопать. А ты новая Хозяйка, тебя никто не тронет.

Мальчик посмотрел на меня, как заправский уголовник.

И я опять поежилась от его холодного и колючего взгляда.

Господи… они же дети совсем.

Внутри всё перевернулось от обиды за этих совсем еще маленьких, но таких уже взрослых детей.

В моём мире дети-подростки в «Тик-Токе» сидят да глупости всякие смотрят, ни о чем не думают, а эти уже предлагают людей убить, чтобы избавиться от свидетелей.

– Там всё в порядке, – избавил меня от ответа Тодор, появившийся из-за двери. – Усадьба тебя встречает. Покои приготовила чистые, и даже вода горячая в кранах есть.

– Отлично, – выдохнула я, – тогда идем?

– Прошу, – сказал Тодор, открывая дверь и пропуская меня первой вперед.

Когда я вошла в коридор, то застыла бы на пороге, если бы не ребятишки, которые топтались за моей спиной и невольно подтолкнули меня.

Этот этаж, мягко говоря, в корне отличался от первого и второго. Хоть на втором я еще и не была, но уже успела заметить, в каком плачевном состоянии он находится, когда шла мимо открытой двери.

Здесь же как будто кто-то вчера закончил косметический ремонт. Разве что свежей краской не пахло.

Светлые стены, светлый пол, идеально белый потолок. Светильники, развешанные по стенам.

И комнаты в разные стороны.

– Думаю, что те покои для Хозяйки, – сказал Тодор, указывая рукой на комнату с высокими двустворчатыми дверями в конце коридора. – Я заходил туда. Там есть гостиная для приема гостей и будуар. А еще ванная. И горяча вода есть, я решил немного похозяйничать и включить воду, чтобы наполнить ванну.

Я оглянулась на мужчину и кивнула с благодарностью.

– Тут десять комнат, – продолжил Тодор. – На всех хватит. И еще я заглянул в гардеробные и заметил детскую одежду как для девочек, так и для мальчиков. В вашу гардеробную тоже заглядывал, там полно женской одежды. Усадьба вас признала и встречает.

– И нас встречает? – прошептала с удивлением Мариша.

– И нас тоже, – кивнул Тодор, – одежда на всех есть. И комнаты тоже для каждого из нас подготовлены.

Я сглотнула.

Стало немного страшно.

Раньше я не думала, что дом живой. В том смысле, что мысленно соглашалась с этой теорией, но, когда начинают говорить о фактах… мне, человеку из технического мира, очень сложно воспринимать подобные вещи.

Такое ощущение, что я попала в очень серьезный розыгрыш. Ну бывает же такое? Я видела в интернете, как разыгрывают разных людей. Даже декорации довольно дорогостоящие придумывают… Но здесь что-то для меня одной слишком уж дорогой розыгрыш. Я ведь совершенно никто…

Вперед выбежал Алекс и открыл дверь в комнату рядом с «хозяйской».

– О! Это же как моя комната! – громко крикнул он. – Мама, посмотри, скорее!

Я пошла вперед быстрее и, заглянув в комнату, с шумом выдохнула.

Эта комната была точь-в-точь как у моего сына. Те же его любимые игрушки стояли на столе. Только компьютера не было. На столе лежали тетради и книги.

– А эта на мою чем-то похожа, – сказал один из близнецов, подойдя к следующей комнате. – Только у нас с Дином одна на двоих была. А тут одна кровать.

– Здесь так же всё, – тихо ответил Дин, открыв следующую дверь.

Кажется, теперь я поняла, кто из близнецов кто. Дин – более тихий, а Ромик более громкий.

Цедрик пожал плечами и открыл пятую дверь.

– А эта тогда моя будет, – хмыкнул он и добавил недовольно себе под нос: – Надо же, комнаты у них свои были. Благородные, что ли?

Девочки растерянно застыли возле меня, не решаясь пойти и посмотреть следующие комнаты.

– Я в этой остановлюсь, – сказал Тодор, указывая на комнату, что была рядом с «хозяйской», только с другой стороны. – Там мужская одежда есть, – добавил он.

– Хорошо, – рассеянно кивнула я.

– А вы пока девчонок умойте, – сказал мужчина. – И мы тоже себя в порядок приведем. Тут ванные во всех комнатах есть, вода тоже есть.

– Мама, тут душ есть! – радостно скакал по комнате мой сын. – И одежда есть!

Он открыл шкаф и показал мне целый ворох вещей, аккуратно развешенных на плечиках и разложенных по полкам.

– И полотенце есть! – добавил он и, посмотрев на меня, сказал: – Всё, я мыться!

Мой ребенок хлопнул дверью и удалился в ванную. Он с четырех лет у меня сам с этой проблемой справляется, только когда болел, не мог мыться, сил не было, а сейчас я и не подумала бы идти ему помогать. Он уже был слишком взрослым.

Остальные мальчишки тоже удалились в свои комнаты, закрывая за собой двери и даже замыкаясь, судя по щелчкам.

Надеюсь, справятся, подростки же уже, как-никак.

Я обернулась к девочкам и, помня о том, как правильно разговаривать с детьми, скомандовала:

– Так, все мыться идем ко мне, я вам помогу.

Я думала, что Мариша возмутится, но девочка настолько ошалела от происходящего, что безропотно потопала в хозяйские покои, затем в будуар и в ванную комнату.

Я в шоке уставилась на самое настоящее джакузи.

Здесь и такое есть?

Вода уже полностью набралась, и я еле успела перекрыть кран, чтобы она не полилась на пол.

Я повернулась к девочкам и опять скомандовала:

– Так, одежду бросаем на пол и залезаем в ванну, малышек тоже раздеваем, я вам их подам, будете держать на руках.

Мариша с Сатией кивнули и начали скидывать свои грязные тряпки на пол.

А я в ужасе уставилась на их худющие тела. Кое-как сдержала подступившие к горлу слезы.

Маленьким тоже помогли раздеться, и девчонки залезли в ванну, а крошек взяли к себе на руки.

– Сидим, греемся, отмокаем, я вынесу грязную одежду, – постановила я, стараясь не думать о том, как сильно их заморили голодом.

Развернувшись, увидела еще и душевую кабинку, прямо как у меня дома. Отлично. В ней буду мыться я.

Все вещи я временно выбросила в общий коридор.

Они были настолько грязные, что их не стирать надо, а сжечь. И обувь тоже. Правда, то, что у девочек было надето на ноги, и обувью-то можно было назвать с большой натяжкой.

Затем вернулась в ванную, где тихо сидели девочки, и, заглянув в шкаф, стоящий рядом с джакузи, нашла полотенца, халат для себя и мыльно-рыльные принадлежности.

– Так, это шампунь и мыло, – поставила я на борт джакузи два бутыля, открыла их и выдала девочкам две мочалки. – Сначала моем малышек, потом сами. Задача ясна? – спросила я и строго посмотрела на девочек.

По опыту знаю, что для них сейчас будет важно, если я буду раздавать команды, а не межеваться и сюсюкать. Так они будут чувствовать мою внутреннюю силу и уверенность и подпитываться ею.

А если я сейчас сяду и начну рыдать рядом с ними, то девочкам станет только хуже.

Я здесь самая взрослая, значит, я должна ею быть…

Как бы тяжко мне сейчас ни было.

Как я и предполагала, Мариша с Сатией без возражений начали мыть своих сестер.

Я убедилась, что девочки умеют обращаться с банными принадлежностями и не филонят, и сама пошла в душ.

Хотелось скорее помыться, хотя моё тело и волосы не были настолько грязными, как у детей, все же моя предшественница оказалась в темнице всего пару дней назад и до этого, видимо, следила за собой.

Скинув вещи и нижнее белье в виде странных панталончиков и обычной сорочки вместо бюстгальтера, я залезла под горячий душ.

Расплела длинные густые волосы, которые оказались совершенно белыми, и поняла, что внезапно стала блондинкой. И даже между ног. В зеркало смотреться не было времени. А в ванной оно было, только у раковины. Но я к ней еще не успела подойти.

Хмыкнув, я промыла волосы от шампуня и сама вся помылась. Вытерлась полотенцем, волосы завернула в полотенце – потом посушу – и надела халат.

Девочки продолжали мыть малышек. Я подошла ближе, чтобы понять, почему они так долго взятся, и поняла, что дело стало за волосами. Промыть их было очень сложно.

У Флины еще не сильно длинные волосы были, а вот у Крилы уже приличные.

– Придется состригать, – резюмировала я.

А Мариша вдруг с ужасом схватилась за свою косу, за ней последовала и Сатия.

По лицам девочек полились крупные слезы, а губы задрожали.

Они впервые проявили эмоции. Я даже опешила от удивления. Смерти людей их не испугали, а из-за волос расплакались… Или, может, они отходят понемногу?

– Я вообще-то про Флину с Крилой, – осторожно уточнила я. – Вас еще смотреть надо.

– Нам тоже придется, – всхлипнула Сатия. – У нас вши завелись… Так не промыть, я знаю. Моя подруга как-то вшей подхватила, её мама налысо стригла. Потом все долго над ней потешались… Но нам еще мало лет было… нестрашно…

– Нельзя нам волосы состригать, – посмотрела умоляюще на меня Мариша. – Мы же от такого позора никогда не отмоемся.

– Вы же маленькие еще, – в шоке уставилась я на девчонок.

– Криле с Флиной – ладно, а нам уже нельзя, – покачала головой Мариша.

Я уже хотела возмутиться, мол, чего это они вдруг удумали, что еще за нравы такие, но затем вспомнила, что мир не мой и мало ли тут какие правила. А в чужой монастырь со своими правилами нельзя. И поняла, что проблему придется решать иначе.

– Ладно, – нахмурилась я. – Будем выводить вашу живность другими методами.

«Интересно, а вдруг тут есть шампунь от вшей?» – возникла мысль в моей голове, и я пошла шариться в шкафу, где нашла мыльно-рыльные принадлежности и – о чудо… или не чудо, а очередной дар от дома – обнаружила то, что искала.

Шампунь стоял на видном месте, а на нем была инструкция:

«Нанести на волосы у корней и не смывать пятнадцать минут».

– Кажется, выход есть, – обрадовала я девочек, повернувшись к ним и покрутив бутылку с шампунем в руке.

В ответ увидела такие благодарные взгляды, что даже немного неловко стало.

Все же это не я, а усадьба.

– Спасибо, Хозяйка, – горячо поблагодарила меня Мариша.

– Это не мне спасибо, а дому, наверное, – смущенно пробормотала я, нанося шампунь на головы всем девочкам.

– Нет, – покачала головой Мариша. – Это всё твоя магия. А дом тебе помогает магичить.

– Серьезно? – удивилась я.

– Мне мама рассказывала, – смущенно ответила девочка. – А ей рассказывала её мама.

– А откуда они узнали?

– Моя прабабка работала в таком доме, – еще тише ответила девочка, как будто ожидая от меня чего-то плохого.

– Ну так это же здорово. Ты, наверное, много чего знаешь? – преувеличенно бодро спросила я. Даже эта информация была необходима для меня как воздух.

– Не много, – пожала та плечами, но голову подняла и расслабилась, – так, по мелочи…

– Потом обязательно мне расскажешь, я же ничего в этом не понимаю, – доверительным тоном сказала я, а девочка посмотрела на меня с ужасом.

– Я же почти ничего не знаю.

– Поверь, даже те крохи, что ты знаешь, для меня будут важны, – успокоила я её.

Намылив головы девочкам, я пошла искать для них одежду.

А по пути постучалась в двери к мальчикам и громко крикнула, чтобы они выбросили свою грязную одежду в коридор.

Потом её заберу.

Не знаю, услышали ли они меня, надеюсь, что да. Если что, потом разберемся.

Следующие комнаты были оформлены для маленьких принцесс. Даже кроватки маленькие. И всё в розовом стиле.

Две для малышек, одна для девочки постарше – с картинками на обоях и мебели, явно для Сатии – и последняя, в более строгих тонах, для подростка – Мариши.

Я нашла теплые уютные пижамы на все размеры и удобные халаты с тапочками.

Когда заходила в комнаты, то заметила, что на улице уже поздний вечер.

Вернувшись в ванную, я помогла сначала маленьким девочкам смыть пену, взрослых пока оставила. У них волос больше, пусть подольше посидят.

Малышек одела в розовые с мишками пижамки, халатики с тапочками и, взяв их за руки, повела в комнаты.

Обе девочки зевали и практически на ходу засыпали.

Поэтому пришлось подхватить их на руки и разнести по комнатам.

Кровати были удобными, как раз для таких маленьких. Можно было одну из стенок чуть-чуть приподнять, чтобы во сне девочки не упали.

В итоге, когда я укладывала их в постель, малышки уже вовсю спали и даже не поняли, куда я их внесла.

В комнатах были светильники, я не стала их выключать. Если девочки проснутся, не так сильно испугаются, я надеюсь.

Потом вернулась уже за взрослыми.

Помогла им промыть волосы и выдала пижамы с халатами.

– Это как у мальчиков? – с удивлением спросила Мариша.

– Нет, почему? Это для девочек, – пожала я плечами. – Розовые же.

Мариша молча кивнула, но я заметила хмурое выражение на её лице. Видимо, одежда для неё непривычная. Может, в этом мире девочкам не разрешено в штанах ходить?

Сатия оделась без разговоров. Видно было, что ребенок очень сильно устал от новых впечатлений. Да и голодом их морили сколько времени, у них и сил совсем немного.

Девчонок я тоже проводила до их комнат. Сначала смачно зевающую Сатию (ей тоже светильник оставила включённым), потом уже Маришу.

Как только Мариша закрыла за собой дверь, я отправилась к себе в комнату, чувствуя сильную усталость.

Кое-как добралась до своей спальни, подумала, что надо бы постельное посмотреть, а еще надо бы Тодора попросить, чтобы он нашим пленным веревки ослабил, но сил уже совершенно не было. Залезла под мягкое одеяло и провалилась в сон.