Хозяйка утерянного сада

Пролог

Я присела. Она снова превратилась в милую старушечку, мелкими шажочками идущую к обшарпанной двери.

- Нет, открою я! – сощурила я глаза, вскакивая со стула и устремляясь к ней наперерез. – Отойдите! Я сама с ним разберусь! А то я вас знаю, вы будете просить и унижаться! Так, где моя бумажка с грязными ругательствами, которые я записывала на улице? Вы опять ее спрятали? Да? А! Вот она! Нашла!

Я подняла листок бумаги с пола, расправила плечи, подошла к двери, воинственно одернув платье. Распущенные волосы рассыпались по плечам.

- Послушай меня ты, мерзкий и грязный старикан! – гневно, сквозь зубы произнесла я, подглядывая в бумажку. Некоторые слова приходилось читать по слогам. – Как ты смеешь делать мне такие предложения, хрюз-дра-пер? Ты за кого меня держишь, чу-хо-блок ты эдакий?! Или ты думаешь, что я соглашусь… Простите, тут неразборчиво… О! Одну минутку…

Я покраснела, пытаясь разобрать слово.

- Ка-ша-глот! А ну марш отсюда, дедуин! Разговор окончен!

Справилась! Я сложила бумажку и посмотрела на покрасневшую няню, поднявшую глаза к потолку. « Боги, сделайте так, чтобы она их не запомнила!», - молилась сгорающая от стыда няня.

Но в дверь снова постучали! Уже настойчивей. Мы с няней переглянулись. А вдруг жандармы?

Няня осторожно открыла дверь и вышла в коридор. Она тут же вернулась бледная и взволнованная.

- Там господин какой-то… - заметила она тихим шепотом, осматриваясь по сторонам. – Богатый… И…

- Что « и»? – удивилась я. Няня почему-то замолчала. Не понимаю, в чем дело?

- А ну быстро сюда! – тут же спохватилась нянюшка, скалывая мои волосы в иллюзию прически. - Спину держим ровно, взгляд гордый, щечки с румянцем! Быстро-быстро покусала губки, чтобы красными были! Вот!

Меня противно пощипали за щеки. « Ай!», - вырывалась я, кусая губы. Один взмах руки, и непослушная прядь вернулась в аккуратную прическу. Вот это мастерство!

- Головой не вертите, а не то все распадется! – прошептала няня, с прытью молодой козы добежав до кровати и тут же забираясь под одеяло. – И помните! Вы пришли навестить старую няню! Только вежливо, я вас умоляю! Вежливо! Никаких колкостей, никаких грубостей! Я вас не первый год знаю!

- Войдите! – послышался слабенький голос няни из-под одеяла. Дверь открылась. – Просто у меня посетитель!

В зеркале отразился симпатичный молодой человек в синем костюме. Я стояла, брезгливо осматривая обстановку из-за полуопущенных ресниц.

- Наконец-то мы вас нашли! Я так понимаю, Вы – графиня Жанетт Беранже? – послышался радостный голос, на который я лениво обернулась.

- Веж-ли-во! – беззвучно напомнила няня, высунувшись из-под одеяла.

- Я и не терялась, - изысканно вежливо ответила я, слыша протяжные и мучительные стоны няни. – Простите, чем обязана?

- Некий господин хочет видеть вас! Он просит разрешения… войти, - поклонился молодой человек. Почему-то на слове «войти» молодой гость замялся. Или мне показалось?

Я отвернулась, делая вид, что рассматриваю комнату с брезгливостью аристократки, попавшей в грязный проулок.

- Поздно, я уже… вошел, - послышался негромкий, бархатный и тягучий голос.

В высоком зеркале отражалось только огромное кресло, похожее на роскошный трон. И больше никого.

Я обернулась, с удивлением встретившись взглядом с господином, сидящим в кресле.

Его лицо было красивым, благородным. В заблуждение вводили серебристые волосы с проседью. Именно из-за этого странного и удивительного цвета на первый взгляд могло показаться, что он стар.

Глаза были притягательно яркими, темно-синими, но взгляд был отталкивающе холодным и колючим.

На его лице был росчерк шрама, разрезавший правую бровь и часть щеки, но каким-то чудом не тронувший глаз. Чтобы не смотреть на безобразный шрам на красивом лице, я скользнула взглядом по его камзолу, застегнутому под самый подбородок. В обрамлении темных кружев воротника его лицо казалось еще бледнее.

Но тут мой взгляд привлекла его рука, покоившаяся на чуть светящейся полусфере.

Господин поглаживал ее пальцами, шелестя в неловкой тишине кружевом манжета.

« Он не может ходить!», - обожгла меня мысль. Это – магическое кресло… Он не может ходить… Мое сердце сжалось от жалости. Мой критичный взгляд смягчился.

Красивые губы приоткрылись. Мне показалось, что он сейчас скажет что-то будничное и вежливое.

- Итак, здесь живет та самая дама полусвета, о которой уже третий день рассказывают такие гнусности, что стыдливо краснеют даже бывалые развратники? - насмешливо и негромко произнес господин.

Я не поверила собственным ушам. Ни « мое почтение!», ни « разрешите представиться»! Мои щеки вспыхнули. Ах, да как он смеет! Я чуть не задохнулась.

Я бросила перепуганный взгляд на няню. Та округлила глаза, намекая, что в молодости она была образцом для подражания! И в связях, порочащих, ее никто не заметил. А если и заметил, то остался без глаз!

- Вы сейчас о ком? Я такую не знаю. Вы, наверное, ошиблись! – с ледяной вежливостью произнесла я, сверкнув глазами. Голос почти не дрогнул. Жалость тут же испарилась, словно ее и не было.

Няня даже забыла, что нужно стонать. В тишине было слышно, как в простенке бегали мыши, как кто-то распевал пьяные песни этажом ниже и ругался дальше по коридору. По комнате сладким и тяжелым ядом полз аромат изысканных мужских духов, навевая воспоминания о тех временах, когда я сверкала бриллиантами на своем первом балу.

- Хорошо, может здесь живет бедная, несчастная, опороченная и оклеветанная девушка, которую бросил жених за день до свадьбы, чтобы тут же обручиться с богатой герцогиней? – послышался насмешливо-снисходительный голос.

« Вежливость?», - выразительным взглядом спросила я няню. Нянин ответный взгляд щедро пополнял мою «ругательную» бумажку новыми словами.

- Как Вы могли такое подумать! Если вы имеете в виду меня, то я здесь не живу! – ответила я гордо и брезгливо, нервно поправляя выбившийся из прически локон.

Глава первая

Послышался грохот ворот. Значит, карета въехала во двор. Мне казалось, что мы остановимся в любой момент. Но мы все ехали и ехали.

- У меня обширные владения, - заметил голос надо мной. Я стиснула зубы, чувствуя, как меня пропитывает запах его духов. Я буду ненавидеть его до конца жизни! И духи тоже!

Наконец-то карета остановилась. Кто-то из лошадей фыркнул, словно выругался. Дверца щелкнула, открываясь, а меня так и повезли в дом.

- Я только что купил это поместье, так что не обращайте внимания, - послышался голос надо мной. Я видела заросший и мрачный сад. В высохшем фонтане не было воды. Только ворох прошлогодних листьев шуршал, перекатываясь по мраморной чаше. Огромный особняк выглядел так, словно нависал над нами, требуя почтения к его владельцу. «Ты хоть знаешь, к кому ты пришел?», - грозно сверкал он здоровенными окнами.

- Няню не забудьте! – послышалась насмешка. – Вы поберегли силы для скандала? Это хорошо!

Меня отпустили в тот момент, когда огромная дверь закрылась, словно отрезав меня от всего мира и прошлой жизни.

- Зря вы выбрали замужество. Я – отвратительный муж, но отличный любовник, - склонились ко мне, явно издеваясь.

- Вы… - задохнулась я, слыша, как в полупустом зале улетает эхом мой крик. – Я ненавижу вас! Вы разорили моего отца! И…

- Этого я не отрицаю. Однако… В нашем скандале что-то не так, - внезапно перебил меня этот негодяй, поглаживая свой подбородок двумя пальцами. Его уродливый шрам вызвал у меня волну отвращения.

– Кажется, я понял, что не так, - улыбнулись мне. - Вы похожи на городскую сумасшедшую, которая проклинает всех на центральной площади. Давайте перед скандалом вы примете ванну. Чистой скандалить намного приятней!

- Да как вы посмели сравнить меня с… - выкрикнула я, неожиданно замирая. Ванна? Настоящая?

Я вспомнила горячую воду, ароматную пену, крема, баночки, свечи, служанок, которые бережно расчесывают волосы, натирают тебя маслами и несут чистые полотенца.

- Отведите ее в ванную, - послышался приказ. Меня взяли под руки молчаливые крупные служанки и повели по коридору. – Няню тоже не мешало бы привести в порядок.

- Я ничего у вас не возьму! – гордо произнес нянин голос. – Только посмейте мне что-то предложить!

- Я у вас тоже ничего не возьму! – уперлась я, беря пример с нянюшки.

- Значит, за ванну я могу быть спокоен. Вы ее не унесете, - с усмешкой ответил этот негодяй.

Да! Не сдавайся, няня! Этот человек уничтожил мою жизнь! По примеру няни я решила не сдаваться, но служанки, видимо, ожидали подобного. Когда под моими ногами собрался огромный валик алой ковровой дорожки, девушки просто приподняли меня, затаскивая в роскошную ванную.

Краны и ободок ванной сверкали чистотой и золотом. Чистые полотенца, как подушечки, были сложены на ванный столик. В ванной пахло горьким миндалем и сладким абрикосом.

- Нет, пустите, - воспротивилась я, но с меня уже сорвали мокрое платье и заштопанные панталоны. Корсет с лопнувшими завязками слетел на пол, падая в ворох мокрого, пропахшего ночлежкой белья.

Наполненная до краев ванна манила своей душистой пеной, похожей на облака.

Если я искупаюсь, это ведь не значит, что я согласна на его условия?

Вовсе нет! И скандал никто не отменял!

- Что это с вами? – с ужасом произнесли служанки, глядя на меня, а потом друг на друга.

Я прикрылась руками, гневно глядя на опешивших служанок.

- Кожа да кости, - покачали головами две женщины, рассматривая меня с жалостью.

- Не трогайте меня, - немного растерянно отозвалась я, не зная, как поступить.

Немного подумав, я решила, что ванна – это еще не повод для симпатий. Поэтому осторожно опустила ногу в горячую воду.

Погрузившись в ванну, я почувствовала, как на меня волнами накатывает усталость от голода, нищеты, отчаяния.

«Зато талия будет узкой-узкой!», - уговаривала няня, дуя на ложку, пока я отворачивалась и не желала есть эту ужасную кашу.

«Я заработала три краудинга!», - однажды заметила няня, доставая из кармана три серенькие и невзрачные монетки.

«Опять? Как вам это удалось?», - удивилась я, вдруг перестав злиться на то, что няня столько времени пропадала!

«Древней профессией, девочка моя!», - улыбнулась няня.

«Неужели?! И вам не стыдно?», — схватилась за сердце я, вспоминая, кого в высшем свете так называли.

«Разбой, грабеж и удар по голове в темном переулке тоже считаются древней профессией!», — пожала плечами няня. — «Кто подумает на милую и вежливую старушку, которая потом в красках описывала жандармам лысого верзилу бандита с одним глазом?».

Я вспомнила, как жандармы расклеивали по переулкам нарисованный портрет лысого бандита с одним глазом. «Вооружен и очень опасен! На его счету десятки жертв! Обвиняется в грабеже, разбое и одном изнасиловании гражданина».

Мы с няней как раз проходили мимо. «Либо он меня, либо я его!», — пожала плечами нянюшка. И тут же добавила. — «Следите за осанкой, юная леди! Вы сутулитесь, как старуха!».

Я очнулась, когда мне помогли подняться. Усталость придавила меня, как упавшая стена.

Проведя рукой по волосам, я почувствовала, что они мягкие и послушные. Магический флакон с драгоценными маслами пах дорогим парфюмом. Мне казалось, что все, что происходит сейчас — просто сон. И я проснусь на скрипучей и жесткой кровати под одним одеялом с няней.

На мне было домашнее платье-халат, который я нервно запахнула. Конечно, разгуливать в таком виде по дому считалось верхом неприличия, но я твердо решила высказать все за смерть моего любимого отца, за те унижения, которые нам пришлось пройти, за каждое украшение, которое выносили из дома приставы.

— Где хозяин? — спросила я у пробегающего мальчика-слуги. Он остановился, указав рукой в конец коридора.

Ну я сейчас ему все выскажу!

Я рванула двери, чувствуя, как перед глазами до сих пор стоит прощание с отцом. Он уезжал, обещая, что вернется на мой первый бал! Дела тогда шли просто отлично, и отец постоянно улыбался.

Глава вторая

- Иду, иду, - к моей радости послышался голос няни. Дверь открылась внезапно. В коридоре стояла маленькая и худенькая нянюшка. Только вот ее я сразу не узнала. На ней было новое платье с брошкой и белый накрахмаленный стоящий воротничок, к которым няня питала благоговейную слабость. На ногах у няни были начищенные туфли, а в руках дверь с вырванной сердцевиной замка.

- Няня! – ужаснулась я, видя ее новую одежду. – И ты… няня!

- А что про вас скажут люди, узнав, что няня ходит в обносках? – возмутилась няня, уперев руки в боки.

Я резко развернулась, встретившись с насмешливым взглядом. Улыбка блуждала на лице, а в руке плескался наполовину наполненный бокал. Этот мерзавец словно отмечал какую-то победу!

- Фи! – задрала я юбку повыше, вышла из комнаты, прячась за угол, чтобы услышать разговор.

- Что вы такое сотворили с бедной девочкой? – послышался возмущенный голос няни. В такие моменты даже папа предпочитал пересидеть бурю в библиотеке, делая вид, что ужасно интересуется садоводством.

- Я? Я сотворил с ней нечто ужасное…Непростительное и возмутительное. Я просто поцеловал свою жену, - в голосе было столько самодовольства, что я топнула ногой, сжимая кулаки. - Она всегда была такой, дорогая мисс Миракл?

- Я вам не «дорогая»! Вы, бесчестный человек, погубивший замечательного сэра Беранже! – возмутилась няня.

- Конфеты вам понравились? – внезапно перевел тему негодяй. Он говорил таким приторно заботливым голосом, что мне стало ужасно неприятно.

- Вы – бесчестный мерзавец, пройдоха, наглец, - перечисляла няня, тут же поменяв тон на спокойный. - Но это не значит, что вы можете купить мое расположение к вам, сэр Венциан Аддерли, какими-то любимыми конфетами!

- Вы напоминаете мне злобного дракона, который стережет и оберегает маленькую хрупкую принцессу! – послышался смех.

- О, нет, вы ошибаетесь! Дракон как раз - она! И, поверьте, горе тому, кто с ней свяжется! Если я в детстве не могла заставить ее съесть манный пудинг шесть часов подряд, то, поверьте, она вас быстро сломает! – гордо произнесла няня. – Уже завтра вы и не заметите, как начнете потакать ее капризам, а через месяц она сядет вам на шею, чтобы вам было удобнее целовать ее ножки!

- О, поверьте! Такому не бывать никогда, - послышался ненавистный голос хозяина.

- Вы ее просто еще не знаете. Она у меня девочка вспыльчивая, но у нее очень доброе сердце! Однако, ей палец в рот не клади! – предупредил нянин голос.

Да, все именно так! Давай, нянюшка! Отмсти ему за папу!

- То, что я собираюсь, класть ей в рот, вовсе не палец, - послышался достаточно дерзкий ответ, заставивший меня вспыхнуть румянцем. Он сейчас о чем?

- Фу, вы еще и грубиян! – гневно вспылила няня, затаив обиду.

Няня направилась по коридору искать меня. Ура! Няня тоже не продалась. Мне хотелось догнать ее, расцеловать за стойкость, но пришлось бы пройти мимо открытой двери, чего бы ужасно не хотелось. Тем более, что мне почему-то очень хотелось побыть одной. В ночлежке такой роскоши я позволить себе не могла.

Я приподняла юбку и решила выйти на улицу. Ночное небо Альвиона отличалось от дневного только тем, что сквозь вечные тучи можно было изредка увидеть мерцающие звезды. Ветер шуршал сухими листьями в фонтане. Ветки деревьев шелестели, словно о чем-то перешептываясь: «Кто там приш-ш-шел?». Только быстро-быстро.

Сад казался заброшенным. Видимо, хозяева съехали достаточно давно, бросив свое роскошное имение на растерзание долговым агентствам, которые набросились на него, как стервятники. И теперь, наверное, ютятся у каких-нибудь родственников, вспоминая, как гуляли по садовым дорожкам и сидели на скамейках возле фонтана.

И тут я увидела странного мужчину, который рыл яму под разросшимся дубом. Рядом, в траве стоял магический фонарь, освещая мелькающую лопату с землей.

- А, - закусила я сгиб пальца, внимательно следя за таинственным копателем.

- Сейчас зарою! Живьем зарою! – грубым голосом бормотал он. В этот момент мне стало страшно, как никогда. Я присела, спрятавшись за кустом.

- А, - закусила я сгиб пальца, внимательно следя за таинственным копателем.

- Сейчас зарою! Живьем зарою! – грубым голосом бормотал он. В этот момент мне стало страшно, как никогда. Я присела, спрятавшись за кустом.

- То-то же! Моли о пощаде! – рассмеялся страшным голосом мужчина. Сквозь густые ветки не было видно ничего. – Что? Не хочешь? А придется! Я еще станцую на твоей могиле, любезный друг!

Страшный убийца снял шляпу, прижал ее к груди, тяжко опираясь на лопату.

Нужно срочно в дом! Нужно всем сказать, что у нас в саду орудует убийца, который убил своего друга и пытается зарыть его в саду!

Я вздрогнула, понимая, что одна не справлюсь! Вон какой он огромный! Как медведь! Но запомнить приметы могу!

В свете фонаря, незнакомец выглядел грозно и зловеще. Я слушала внимательно, запоминая убийцу, чтобы потом рассказать особые приметы. Он был высоким, большим, на нем был серый плащ, который казался коричневым в свете фонаря. Он был не бритым, с кустистыми бровями. Это была тоже очень важная деталь, которую следовало бы запомнить. На голове у него была широкополая шляпа, как у разбойника!

- Да ну что ты? А? – с издевкой спросил убийца, склоняясь над ямой. – И попробуй мне только не вылезти! Я тебе покажу тогда!

Он замахнулся лопатой. Я застыла, округлив глаза от ужаса! Главное, не издать ни звука.

- А! Он еще и некромант! – сглотнула я, обмирая на месте. – Убийца – некромант!

И тут я увидела, что неподалеку была насыпана земля. Не может быть! Это – его не первая жертва! А вот и жертвы! Неподалеку от убийцы лежали серые мешки, сложенные друг на друга.

- Раз, два, три, четыре, - посчитала я жертв, которых еще предстоит закопать. И ужаснулась их количеству. Серийный убийца - некромант. Точно!

Я осторожно привстала, стараясь не издавать лишнего шума. Ветка зацепилась за пышное платье, рванула юбку и прошуршала. Я остановилась, вжимая голову в плечи. Нет, не услышал. Таинственный убийца взвалил на себя мешки и ушел вглубь сада.

Глава третья

- Сад в саде! – подумала я, размышляя о том, для чего он вообще нужен. Может, эту дверь открывали влюбленные, чтобы уединиться? Или в нем сидел бывший хозяин с таинственными гостями, чтобы быть уверенным в том, что их не слушают, спрятавшись за деревом. А может, здесь росли какие-то редкие растения, которыми гордился хозяин?

Так или иначе, ключ потерян, и мне не суждено узнать, что спрятано за этой дверью.

Бесшумно вернувшись в комнату, я улеглась в кровать. Сон напал на меня почти сразу, окутав событиями дня.

Мне снился это негодяй в женской шляпке, поверенный, который бежит за ним, размахивая мешком золота. Следом бежит садовник с лопатой в костюме экономки, а за ним, подобрав юбки, несется экономка в костюме садовника.

- Вставайте, - послышался голос служанки, отдергивающей шторы. – Господин желает, чтобы вы съездили с ним за покупками.

На столике стоял завтрак, а я терпеливо ждала, когда служанка уйдет, чтобы наброситься на него и съесть. Нянюшка по привычке чистила мои ботинки. Пока служанка уверяла ее, что ей не нужно этого делать, я голодным удавом съела пирожное. На подносе лежала какая-то роскошная книга и волшебное перо. Книга была розовой. Золотыми буквами на ней было написано: «Список ругательств графини Аддерли».

- Что?! – ужаснулась я, глядя на нежное оформление и золото букв. Пролистав тетрадь, я увидела, что она пуста. Каждое место для словечка было украшено нарисованными рюшами. На некоторых сидели птички или расцветали розы.

- Это что еще за?! – ужаснулась я, бросая книгу на одеялом, словно ядовитую змею. – Я никуда не поеду!

Нянюшка подняла голову, отложив дорогие ботиночки. И тут мне вспомнился сон со шляпкой. Я задумалась, склонив голову на бок.

- Хотя нет! – тут же передумала я, глядя на себя в зеркало. – Я заставлю его почувствовать себя не всемогущим! Помните, как папа всегда ворчал, глядя на мои счета, что однажды я его обанкрочу? Так вот, я собираюсь обанкротить этого подлеца и негодяя! Платья жены по закону неприкосновенны. Вряд ли он будет потом претендовать на мои платья! Его засмеют, если он будет, как барон Олдери срезать бриллианты с платья жены! А мы потом продадим все это, купим поместье и будем жить с тобой!

- И как такая идея могла прийти в вашу голову? – ужаснулась няня, расправляя юбку на коленях. – Фу, как не стыдно! Но я бы на вашем месте обязательно попробовала!

- Помнишь, когда мы с тобой уходили, мне разрешили забрать мои платья! И если бы не они, то мы бы умерли с голода! Если бы папа знал, что однажды мои дорогие платья спасут мне жизнь, то накупил бы еще столько же! – ответила я, вспоминая, что мне позволили забрать с собой. И то, как няня пронесла под юбкой шкатулку моей мамы, пока приставы описывали имущество.

На мгновенье я представила огромный счет, который принесли этому мерзавцу. И представила, как он пытается уговорить меня зайти в другой раз, уверяет, что это платье мне не идет. Как он выкручивается, просит о рассрочке, но при этом пытается сохранить достоинство! Я столько раз видела эту картину, когда примеряла платья.

Я рассмеялась, глядя на свое отражение. Нет, прежними ямочками и румянцем и не пахнет. Я была лишь бледной тенью прежней себя.

Все, что было на подносе, все было очень вкусным.

- Вы что? Вылизываете тарелку, как последняя нищенка?! – ужаснулась няня, оглядываясь на дверь. – А ну отдайте сюда тарелку!

- Почему можно вылизывать тарелку с кашей, но нельзя вылизывать тарелку с пирожными? – удивилась я, чувствуя, что железные руки нянюшки отняли у меня тарелку и даже успели посыпать ее крошками.

- Девушка должна есть как птенчик! – воспитывала нянюшка, пытаясь отщипнуть кусочек от своей еды и размазать по моей тарелке, словно это я лениво бросила ложечку и не доела. - Как настоящая капризная принцесса.

Обрадовавшись открывающимся перспективами, я соскочила с кровати и подбежала к зеркалу.

- Стойте, сейчас няня приведет вас с порядок! - нахмурилась няня, заставляя меня сесть. Она колдовала над моими волосами, потом стягивала на мне фиолетовое платье. – Я поеду с вами!

- Ваше право, – послышался голос, от которого мы с нянюшкой вздрогнули. – Простите, что напугал. Итак, моя дорогая жена готова?

- Да, мистер Аддерли, - улыбнулась я очень вежливо. Вот представляю его лицо, когда ему принесут счет! «Дорогая, давай зайдем в другой магазин!», «Сударыня, эта шляпка вас старит!». Едва удержавшись от хихиканья, я постаралась выглядеть, как подобает леди.

- Карета уже подана, - послышался голос слуги.

- Почему вы проходите первым?! – возмутилась я, зная, что меня должны пропустить вперед.

- Расскажете это наемным убийцам, которые любят поджидать своих жертв, - послышался смех.

Карета стояла возле дома. Роскошная, черная, сверкающая капельками дождя, словно бриллиантами. От этого она казалась еще дороже.

- Осторожней, мадам! – послышался встревоженный голос слуги. Я чуть не наступила на подол, влезая в карету со всеми шуршащими юбками. Нянюшка втиснулась между мной, моим платьем и окном. Из-за юбок было видно только ее строгую прическу и кончик носа.

Карета была устроена очень странно. В ней было только одно широкое сидение напротив чего-то похожего на кабинет, но без кресла. Полицейская заметка, платок и капли исчезли. Зато появилась свежая газета. «Это такой позор! Юная Жан…», - смогла прочитать я.

Это что? Про меня?

При виде меня газету спешно спрятали, одарив меня улыбкой. Магическое кресло само встало напротив меня. Я сделала вид, что оборки платья интересуют меня куда больше собеседника.

«Помни, мы едем его обанкротить!», - вдохновляла мысль, когда я смотрела в окно.

Тысячный раз я представила его вытянутое лицо, неловкий взгляд в бумагу и мой невинный вопрос: «А почему мы купим вон то платье?».

Незримая граница, разделяющая бедный квартал Альвиона и богатый, представляла из себя широкую улицу, наполненную магазинами на разный вкус и кошелек. Карета подпрыгнула на камне, а я на сидении. На меня смотрели молча, со странной улыбкой.