Хранитель Ардена

Глава 6

Октябрь, 1135 г. со дня Разделения

Карета медленно тащилась по ухабистой безлюдной дороге, утопая колесами в вязкой грязи. Тристан посмотрел в окошко и с трудом смог разглядеть очертания замка сквозь пелену дождя.

Тристан не хотел приезжать сюда. Но ехать в такую погоду до арденийского порта было бы убийственной затеей. Он и так продрог насквозь, и все, что ему сейчас хотелось, – это лечь в теплую постель, желательно в обнимку с хорошенькой девушкой. Он собирался переночевать в трактире, но несколько часов назад, когда они пересекали небольшой лесок на границе Блэкстоуна, черт его дернул остановить карету, чтобы справить нужду. Стоило ему выйти под проливной дождь, как к нему подъехал на лошади мужчина в плаще с капюшоном. Им оказался камердинер Уилла.

– Ваше Высочество принц Тристан? Решили пожаловать в гости к принцу Уильяму? – спросил высокий рыжий мужчина. По его словам, он ездил по каким-то делам в соседнюю деревню. – Я поеду вперед, чтобы оповестить Его Высочество о вашем визите.

У Тристана не осталось иного выбора, и он приказал кучеру двигаться в замок Блэкстоуна. Если бы он ответил отказом, это дошло бы до ушей Уилла, который обязательно разболтал бы все своей жене…

Последний раз он виделся с Джоанной больше трех месяцев назад. Это случилось в Фортисе на торжестве по случаю дня рождения Алана. Тристан не планировал приезжать. Больно много чести этому седеющему козлу, но мать прислала письмо с просьбой уважить отца, а ей он отказать не мог. На празднестве собрались все сыновья Алана вместе с их женами и детьми. Уилл с Анной, а также Рэндалл с Авророй прибыли в Голдкасл вместе.

Тристан и по сей день помнил их приезд в мельчайших деталях.

Три месяца назад, Голдкасл

Тристан сидел на лавочке под сенью высокого дуба и читал какой-то глупый женский роман, который отыскал на полке у Кристин. Сюжет в нем был до постыдного примитивным, но его забавляли некоторые пикантные, а то и вульгарные сцены. Он не ожидал встретить в книге для юных девиц столько похабщины, а после очередной ссоры с отцом настроение от чтения этой белиберды заметно повысилось.

К середине книги Тристан уверился, что написала сие творение неопытная девственница, в глаза не видавшая голого мужчину. К тому времени, когда он добрался до очередной сцены страстного соития, от которой чуть не расплакался от смеха, во двор въехал большой экипаж, запряженный девяткой породистых скакунов. К карете мигом подскочили слуги, распахивая двери с обеих сторон, и из нее вышли сперва Уилл с Рэндаллом, а следом, держась за руки своих мужей, – Джоанна и Аврора.

На мгновение дыхание Тристана сбилось, а сердце пустилось в галоп, но он быстро взял себя в руки и натянул привычную нахальную маску.

– Какие люди! – Он спрятал книгу во внутренний карман сюртука и вальяжной походкой направился к супружеским парам. – Не ожидал, что вы приедете.

– Это еще почему? – спросил Уилл с широченной улыбкой, пожимая руку Тристана.

– Думал, Рэндалл сделает папеньке более весомый подарок и сломает себе ногу или, что еще лучше, свернет шею.

Рэндалл демонстративно закатил глаза, но руку для приветствия все-таки протянул.

– А от тебя, Уилл, не ожидал, что ты оторвешься от юбки жены. Собственно, ты этого и не сделал, раз притащил ее сюда в таком состоянии.

Тристан заставил себя взглянуть на девушек. Аврора приветливо улыбалась, отчего на ее румяных щеках, которые заметно округлились, играли ямочки. Она прибавила в весе из-за беременности, но это ее ничуть не портило. Она, напротив, стала до неприличия хорошенькой и аппетитной. Тристан уже предвидел, как все мужчины Фортиса будут таращиться на нее и пускать слюни, а Рэндалл метать в них убийственные взгляды.

– Ожидание ребенка тебе к лицу, маленькая княжна! – Тристан нахально подмигнул Авроре и поцеловал пухлую теплую ладонь. А потом дал слабину, позволив себе смотреть в глаза Анны дольше положенного. – Здравствуйте, леди Джоанна, – учтиво поприветствовал он невестку и едва коснулся губами прохладной кожи ее руки.

Рядом с пышущей здоровьем Авророй, которая минутами ранее бодро выпрыгнула с кареты, несмотря на то что рожать ей уже через месяц, Анна выглядела болезненно. Лиловое пышное платье не могло скрыть выпирающие ключицы и острые плечи, и на фоне такого тщедушного исхудалого тела живот Анны казался неестественно огромным, хотя срок был на несколько месяцев меньше, чем у Авроры. Привычный румянец на щеках уступил место сероватой бледности. Даже ее волосы, которые всегда отливали чистым золотом, сейчас выглядели блеклыми, точно солома.

– Здравствуйте, принц Тристан, – ответила Анна на его приветствие и робко улыбнулась.

От этой улыбки сердце Тристана сжалось, а потом сделало тройное сальто. Невзирая даже на очевидное недомогание, Анна была прекрасна, душераздирающе красива, и, черт бы ее побрал, как всегда недосягаема…

– Вы два идиота, – небрежно бросил Тристан, придя в себя от минутного помешательства. – Как можно было тащить в такую даль беременных женщин?

– Ты видел Аврору? – Рэндалл окинул жену недовольным взглядом. – Она до сих пор ездит верхом, наплевав на все мои запреты. Я ее вообще не хотел брать с собой.

– Я бы подсыпала тебе в еду икотное снадобье, если бы ты посмел мне отказать. – Аврора показала Рэндаллу язык, на что он снова закатил глаза.

Но от Тристана не укрылось, с какой нежностью он обнял жену за талию, посмотрев на нее таким по-щенячьи преданным взглядом, что Тристана едва не стошнило от переизбытка нежности.

– Ну а ты, Уилл? Твоя жена явно не похожа на ту, кто может оседлать коня. – А если быть точнее, то Джоанна выглядела так, будто ее всю дорогу беспрерывно тошнило.

От замечания Тристана она смутилась и крепче ухватилась за локоть Уилла.

– Анне сейчас гораздо лучше. Ей помогли снадобья Авроры. – Уилл искренне улыбнулся и накрыл ладонью руку Анны, которой она держалась за его локоть.

Она улыбнулась ему в ответ и повернулась к Тристану:

– Уилл прав, я чувствую себя намного лучше. Мне не хотелось оставаться одной в Блэкстоуне, поэтому упросила взять меня с собой.

Тристан скептически выгнул бровь и украдкой взглянул на Рэндалла. Его лицо было угрюмее тучи, да и Аврора, под стать мужу, хмурилась. Казалось, один лишь Уилл свято верил в то, что Анна прекрасно себя чувствует. Слепой идиот.

С того момента Тристан коршуном следил за Анной. Несмотря на недомогание, она всем улыбалась на торжественном балу, весело шутила, смеялась и даже несколько раз танцевала. Уилл светился, как начищенный медный таз, и желание Тристана съездить по его довольной физиономии росло с устрашающей скоростью.

От Тристана не укрылось и то, как после очередного танца Анна еще сильнее побледнела и, опустившись на стул, начала обмахиваться веером. К ней подошел Рэндалл, и у них завязался продолжительный спор. Анна категорично мотала головой, отчего брат недовольно поджимал губы, но потом, видимо, не справившись с упрямством кузины, отошел к Авроре, которая улыбалась и смеялась гораздо чаще, чем в прошлый визит в Фортис.

Ближе к концу бала лицо Анны приобрело землистый оттенок. Тристан подпирал плечом стену и баюкал в руке бокал вина, когда она прошла мимо него неуверенной походкой, направляясь во внутренний дворик с фонтаном. Он отыскал взглядом Уилла. Тот оживленно разговаривал с их троюродным кузеном и даже не заметил ухода Анны.

Тристан честно выждал несколько минут в надежде, что этот болван отправится за женой, но не выдержал и сам пошел к ней.

Во внутреннем дворе было свежо, прохладно и непривычно тихо, в отличие от шумного бального зала. Привратники отчего-то не зажгли здесь фонари, и поэтому Тристан не сразу заметил темный силуэт на лавочке в глубине сада. Он неторопливо, почти беззвучно подошел к ней.

– Анна, ты в порядке?

Услышав его голос, она испуганно вздрогнула.

– Тристан, это ты?

– Да.

– Тут так темно, я тебя еле вижу.

Тристан опустился на лавку рядом с ней и попытался разглядеть ее лицо во мраке. Она тяжело дышала и продолжала обмахиваться веером даже на свежем воздухе.

– Анна, тебе нехорошо?

– Нет-нет, все в порядке! – совсем неубедительно соврала она. – Просто в зале очень душно, вот я и пришла сюда.

– Анна. – Тристан нащупал в темноте ее руку и ощутил, насколько она ледяная. – Зачем ты это делаешь? Почему мучаешь себя?

Она молчала, казалось бы, вечность.

– Я не хочу расстраивать Уилла. На нем лица не было, пока я была прикована к кровати. Думала, он с ума сойдет от переживаний. А сейчас он весь светится от счастья. Он так рад, что мне стало лучше…

– Проклятие! – выругался Тристан так громко, что Анна вздрогнула. – Анна, бога ради, тебе не стало лучше. Ты выглядишь, как живой труп. Какого черта ты переживаешь о чувствах Уилла, когда должна заботиться о себе и ребенке? Или это у вас с кузеном фамильная корвиновская черта – думать обо всех, кроме себя?

Его слова били Анну сильнее хлесткой пощечины. Она не издавала ни звука несколько мгновений, а потом громко всхлипнула.

– Я так устала, Тристан… устала от всего этого, – прошептала она и горько расплакалась.

Тристан тут же пожалел о своих словах. Он придвинулся к Анне и притянул ее к себе, обнимая за плечи. Она не стала сопротивляться и положила голову ему на грудь. Слезы стекали с ее лица на его рубашку, оставляя на ткани влажные пятна.

– Поплачь, любимая, тебе станет легче, поплачь, – нежно шептал он и поцеловал ее макушку, вдыхая аромат ландышей.

Черт бы ее побрал, как же он по ней скучал.

– Мне плохо, Тристан, – прохрипела Анна сквозь слезы. – Порой бывает так плохо, что я начинаю ненавидеть этого ребенка… А потом презираю себя за подобные мысли. Что я за мать такая, раз ненавижу собственное дитя?!

– Ну-ка перестань корить себя, Анна. Ты просто устала. И схожие чувства наверняка испытывают многие женщины. Я, хвала богу, никогда не рожал, но слышал от женщин, что как только на свет появлялось сопливое, орущее создание, то они сразу забывали про все муки беременности и родов. Так случится и у тебя, вот увидишь. Как возьмешь на руки своего ребенка, до омерзения похожего на его тупоголового отца, и вмиг полюбишь его сильнее всех на свете.

Казалось, что его слова убедили Анну. Она притихла, но по-прежнему прижималась к его груди, тихонько всхлипывая и шмыгая носом. Тристан совершенно забыл про свои обещания никогда больше не показывать Анне собственных чувств и беспрестанно касался губами ее мягких волос и обнимал так крепко, но бережно и нежно.

Вскоре Анна окончательно успокоилась и неловко отстранилась.

– Так значит, я похожа на труп? – с укоризной спросила она, однако Тристан услышал в ее голосе усмешку.

– Да, но невзирая на это, ты была самой прекрасной девушкой на балу.

– Неправда, я и до беременности не блистала красотой.

Тристан склонился к ней, пытаясь в темноте увидеть любимые черты лица. Нежный аромат цветов сводил его с ума.

– Для меня, Анна, ты самая красивая…

Он услышал ее рваный вздох и вдруг почувствовал, что она прикоснулась кончиками пальцев к его щеке. Тристан наклонился еще ближе, обхватив ее шею руками, на ощупь отыскал ее губы и накрыл их своими.

Несколько секунд он наслаждался этим дивным ощущением со смесью блаженства и страха, а потом… потом Анна ответила на поцелуй, и все полетело к чертям. Он впивался в мягкие губы, вторгался языком в ее рот и умирал от желания поглотить ее, завладеть ею, испить без остатка.

Она принадлежала ему, всегда была его, и Тристана не волновало, что она чужая жена, что любила своего бестолкового мужа. Ее сердце навек было отдано Тристану, и ничто неспособно это изменить. Анна доказывала это, когда жадно цеплялась за его плечи, зарывалась пальцами в волосы и поглаживала его лицо и шею. Тристан до одурения хотел почувствовать ее тело ближе и уже собрался посадить Анну к себе на колени, но тут он нащупал рукой ее круглый живот.

Это вмиг отрезвило его. Будь ее мужем любой другой человек, Тристан соблазнил бы ее, не задумываясь, стал бы ее любовником. Хотя нет – он бы убил этого ублюдка и украл бы Анну себе. Но она была замужем за Уиллом, за его младшим братом, а у Тристана, пусть его и прозвали при дворе Порочным принцем, все же имелись какие-то принципы.

Приложив нечеловеческие усилия, он прервал поцелуй.

– Это было ужасной ошибкой… Я должна вернуться, – после нескольких минут гробовой тишины прошептала Анна.

– Прости, я не должен был…

– Не надо. Нам лучше больше не оставаться наедине.

Анна поднялась с лавки и направилась в сторону замка.

Тристан еще несколько минут просидел в одиночестве, чтобы не возвращаться в зал одновременно с Анной и не вызвать лишних подозрений. События последних минут пробудили в его душе щемящую тоску и чувство вины. Он не должен был переходить черту.

Тристан побрел было ко входу, но перед ним появилась Кристин.

– Ты в своем уме, Трис? – поинтересовалась она, закуривая сигарету в длинном мундштуке.

– А ты что, следила за мной?

– Я караулила вход, чтобы никакой страстной парочке не взбрело в голову уединиться в этом дворе и не застукать вас с Анной наедине.

– Я польщен твоей заботой, – с сарказмом ответил Тристан и, забрав у нее сигарету, нервно затянулся.

– Тристан, ты в своем уме? – повторила она. – Ты обещал, что оставишь эту девчонку!

– Не переживай, я не такой злодей, каким меня все выставляют, и не сломаю жизнь малышу Уиллу и его супруге.

– Трис, мне плевать с высокой колокольни и на Уилла, и уж тем более на эту соплячку. Я переживаю за тебя!

Тристан сделал последнюю затяжку и вернул сигарету Кристин.

– А за меня тем более не переживай. Со временем я ее обязательно забуду, – серьезным тоном отчеканил он и вернулся в бальный зал.

Тристан не забыл ее тогда, не забыл и сейчас, и вряд ли когда-нибудь сможет. Он знал, что через годик-другой непременно женится и его жена в таких же страшных муках нарожает ему сопливых детей. Знал, что будет безбожно ей изменять и беспробудно пить, превратившись в точную копию своего ублюдка-отца, который в грош не ставил чувства его матери. И он знал, что, сжимая в страстных объятиях очередную девицу, будет думать только о ней, а в очередном бокале вина будет безуспешно пытаться утопить свои чувства.

Когда Тристан добрался до замка Блэкстоуна, его у главного входа встретили Уилл и Анна. Его сердце готово было разорваться от увиденного.

Анна выглядела еще хуже с их последней встречи. Ее живот был огромным, свидетельствуя о скорых родах, и контрастировал с костлявым тощим телом.

– Леди Джоанна, как вы себя чувствуете? – На последнем слове голос Тристана дрогнул.

Слабая улыбка тронула ее губы.

– Все хорошо, принц Тристан, не волнуйтесь.

– Анна, здесь довольно прохладно, пусть Кэрол проводит тебя в покои. – Уилл заботливо погладил плечи жены, и Тристан распознал в его голосе нотки тревоги.

Неужели этот осел наконец-то понял, что беременность Анны проходит неестественно плохо?

Анна спорить не стала. Видимо, ей в самом деле было слишком плохо, раз она поступилась нормами этикета приема гостей и сразу отправилась внутрь.

Тристан и Уилл пообедали вдвоем, едва ли перекинувшись парой слов. Обычно веселый и разговорчивый, младший брат был непривычно тих и расстроен.

– Уилл, что лекарь говорит по поводу Джоанны? – Тристан отложил столовые приборы и пристально посмотрел на брата.

Уилл сгорбился и нервно сжал вилку.

– Повитуха говорит, у Анны узкий таз и роды предстоят тяжелые… – Он отбросил вилку, которая с гулким звоном ударилась о поверхность стола, и протер подрагивающей рукой лицо. – А то, что она так ослабла за последние недели, только усугубляют ситуацию.

– Разве нельзя что-то сделать? – Тристан налил в опустевший бокал вина. – Может, есть какие-то настойки, снадобья?

– Княжна Аврора прислала новые снадобья, и Анне после них полегчало. По подсчетам повитухи, до родов осталось примерно две-три недели. Надеюсь, к этому времени Анна окрепнет…

Остаток трапезы они не разговаривали.

После Тристан отправился в подготовленные для него покои и вплоть до самого вечера не мог найти себе места. Он почти осушил бутылку вина, но гнетущие мысли об Анне не покидали его.

Когда большие настенные часы в коридоре пробили семь вечера, Тристан не выдержал и пошел к выходу, намереваясь навестить ее. «Нет ничего подозрительного в том, что я просто хочу справиться о здоровье хозяйки замка», – думал он, закрывая дверь комнаты.

Не успел он ступить и шага, как увидел посреди коридора Уилла. Злобно чертыхнувшись, Тристан уже собирался вернуться в свои покои, но его внимание привлекла странная поза младшего брата. Он стоял, ссутулив плечи, и читал какую-то записку. Свободной рукой зажимал рот.

– Уилл? – позвал Тристан и в ответ услышал лишь громкий всхлип. Он быстро преодолел расстояние между ними и выхватил из его трясущейся руки записку. Содержание письма будто ударило увесистой булавой по затылку.

Тристан поднял ошарашенный взгляд на Уилла, который уже вовсю трясся и пытался заглушить рыдания прижатым ко рту кулаком.

Рэндалл погиб…

От этой мысли в груди зашевелилось странное саднящее чувство.

Он не испытывал к сводному брату такой теплой любви, как Уилл, но от этой новости глаза почему-то нещадно щипало, а в горле першило, как после курения дурманящих трав.

Тристан запустил пятерню в волосы. Дышать вдруг стало тяжело. Осознание смерти младшего брата подбиралось к нему маленькими, тихими шажками.

Что теперь будет? Как там бедная Аврора и их ребенок? Что будет с отношениями Юга и Ардена? Что будет с Анной?

Последняя мысль вывела его из ступора. Тристан сморгнул набежавшие слезы, которых даже не заметил, и посмотрел на Уилла, который плакал, не страшась, что в таком состоянии его могут увидеть слуги. Что еще хуже, его могла увидеть Анна.

– Уилл, соберись немедленно, – рявкнул он и, схватившись за отвороты сюртука, встряхнул брата.

– Рэндалл… его нет… Рэндалла больше нет, – всхлипывал Уилл, мотая головой.

– Успокойся, чертов слабак! – Тристан отвесил ему пощечину, и Уилл мгновенно затих, удивленно хлопая ресницами. – Если Анна увидит тебя в таком состоянии, как ты ей это будешь объяснять?

– Рэндалл… брат Анны… она должна… – договорить Уилл не успел, потому что Тристан отвесил ему еще одну пощечину, более ощутимую, от которой на лице остался красный след.

– Ты сдурел, Уилл? Твоя жена еле на ногах стоит, а ты хочешь добить ее этой новостью? Анне нельзя ничего рассказывать! По крайней мере сейчас.

– Что мне нельзя рассказывать? – тихий голосок Анны эхом разнесся по коридору, заставив и Тристана, и Уилла замереть на месте. Она стояла на верхней ступени лестницы, видимо, только что поднялась на их этаж.

Тристан начал судорожно придумывать правдоподобный ответ, чтобы усыпить бдительность девушки.

– Анна? Почему ты встала с постели? – спросил Уилл, пряча от нее заплаканное лицо.

– Я искала тебя. Что случилось? Что вы хотите скрыть от меня? – В ее голосе послышались тревожные нотки.

Тристан уже собирался начать плести придуманную на ходу легенду, но Уилл опередил его:

– Возникли… проблемы… на восточных торговых путях. На груз напали разбойники, – неуверенно промямлил Уилл, украдкой стирая рукавом слезы.

Тристан чуть не взвыл от беспросветной глупости брата. Ну какие, к черту, торговые пути?

– Торговля с Востоком осуществляется по морю, через Арден. – Анна смотрела на мужа со смесью недоверия и скептицизма. – Что происходит? Скажи мне правду!

Тристан облизнул пересохшие губы и серьезным тоном заговорил:

– Анна, дело в том, что Уилл только что получил весть… – Он бросил на брата предупреждающий взгляд. – Наш отец серьезно заболел. Я боялся, что, узнав об этом, ты будешь переживать за Уилла, и это навредит тебе.

Отлично. Гладкая, совершенная ложь.

Анна не питала к Алану теплых чувств из-за Рэндалла, а потому и волноваться за него слишком сильно не станет. В отличие от Уилла, который очень любил отца, так что обман Тристана логично объяснял его раскисшую физиономию.

На лице Анны появилось сочувствующее выражение. Она подошла к Уиллу тяжелой походкой, держась рукой за поясницу.

– Мне очень жаль, дорогой, – прошептала она и обняла мужа.

Уилл спрятал записку в карман сюртука, прижал к себе Анну и, уткнувшись лицом в ее плечо, беззвучно заплакал.

Тристан больше не мог сдерживать в себе бушующий ураган эмоций.

– Здесь холодно, твою жену просквозит, – небрежно бросил он и зашел в свои покои, громко хлопнув дверью.

– Черт! Черт! Черт! – злобно шептал он, пытаясь удержать непрошеные слезы. – Какого хрена ты сел на этот корабль, чертов ублюдок?

Тристан направился к столику, взял недопитую бутылку вина и отпил прямо из нее. Горло жгло, в глазах щипало, но он продолжал пить, чтобы изгнать воспоминания о брате и утопить в вине скорбь.

Швырнув пустую бутылку в стену и разразившись самыми грязными ругательствами, Тристан решил отправиться в таверну, где можно забыться и ни о чем не думать. Ничего не чувствовать. Ни по ком не страдать. Вот чего хотел Порочный принц.

Он проторчал в таверне до глубокой ночи. Опьяненный вином и выкуренными дурманящими травами, разум Тристана томился в сладостном невесомом забытьи. Он не думал о гибели младшего брата, которого, как оказалось, все-таки любил; не думал о дорогой сердцу женщине, которая чахла на глазах, нося под сердцем ребенка от другого его брата. Он ни о чем не переживал и блаженствовал от этого.

После очередной выпитой бутылки Тристан устроил дебош и избил троих мужчин. Хозяину трактира приходилось молча сносить его наглые выходки, потому что принц закрыл ему рот увесистым мешочком золота.

Он вернулся в замок, когда до рассвета оставалось всего несколько часов. Однако в коридоре на втором этаже было подозрительно шумно. Служанки сновали туда-сюда с тазами, наполненными водой, и подносами с какими-то микстурами.

Тристан сразу все понял и мигом отрезвел. В конце коридора он увидел Уилла, чьи глаза были заплаканными, а лицо бледным, как у покойника.

– Что происходит? – спросил Тристан, и тут из-за двери раздался истошный крик, от которого ему захотелось умереть на месте.

– Анна… она… у нее начались роды…

– Но ведь еще рано! Почему? – Уилл понуро опустил голову, и Тристана вдруг осенило. Он схватил его за грудки и с силой припечатал к стене. – Ты рассказал ей? Чертов идиот! Как ты мог?

– Я ничего ей не рассказывал! – Уилл высвободился из хватки брата и устало провел руками по вьющимся светлым волосам. – Она тайком вытащила записку из моего сюртука и прочла ее.

Тристан тяжело вздохнул и отошел к окну. Услышав очередной жалобный крик Анны, он начал молиться.

Впервые за всю жизнь.