Хранительница

Глава 36

Девушку всю трясло. И не понять, из-за того что я скотина, или из-за того что скотина — Рейв, или и то и другое.

Она втащила меня в ванную и сунула в душ. Дрожащими руками стащила рубашку и начала срезать бинты, оказавшимися здесь ножницами.

— Давай я сам, — попросил, успокаивающим тоном.

Все хорошо же.

— Стой смирно. Я так зла на тебя, Элиот. Так зла….

— Извини…

…за то, что повелся…

…за то, что ты сейчас переживаешь…

…за то, что не справился с ним…

…за все.

Я хотел вложить в это слово все.

Она вскинула на меня зеленые лазеры, а потом перевела взгляд на щеку, шею. Устало закрыла глаза, и, сунув мне ножницы, вышла.

Сам виноват….

Глянул в зеркало. Если приложить руку к лицу, так что бы два нижних пальца были за ухом, а три верхних на щеке, и провести вниз, к подбородку, выйдет то, что сейчас тянуло и жгло на моем лице. Царапины глубокие. Останутся шрамы.

Я избавился от бинтов и оставшейся одежды. Открыл холодную воду. В кожу будто впилось тысяча игл, вызывая онемение. Кровь стекала в ванную розовыми дорожками. Долго такой пытки я не выдержал. Закрыл воду, и на влажное еще тело натянул штаны. Завязал намокшую косу в петлю, чтоб не мешала бинтоваться. Осмотрел в зеркале спину.

Да уж. Выглядит пугающе.

Лия вернулась как раз тогда, когда я собрался обработать рану мазью.

— Пей, — она сунула мне очередное зелье, от аромата которого аж глаза прослезились.

Я не хотел ее злить еще больше, потому молча выпил. Веки начали тяжелеть.

— Сонное? — спросил.

— Немного, — она забрала у меня мазь и спрятала. Вместо этого взяла из шкафчика пузырек с какой-то золотой жижей. Повернула меня к себе лицом и указала на край ванной.

— Присядь, мне неудобно, — я послушался.

Она вытащила пипетку, набрала в нее жидкое золото и обильно смочила раны на лице и шее. Щипать перестало, и то хорошо. Затем то же средство нанесла на грудь и спину. Пока она проводила манипуляции, я спросил:

— Что это?

— Ускорит регенерацию тканей. Чуда не жди. Но это самое сильное средство, что есть в моем распоряжении.

— Зачем сонное зелье? — было как-то не по себе, что меня все хотят усыпить. Будто этим устранят проблему в моем лице.

— Это укрепляющее. Сонное немного, но тебе не повредит. Без него ты от боли вряд ли заснешь, — она погладила меня по щеке.

— Ерунда, заживет, — она кивнула. И принялась бинтовать.

Времени уже два часа ночи, а ей завтра предстоит целый день бегать по поручениям адептов. Бедная. Совсем ее замучили.

Когда она закончила, я не дал ей уйти.

— Не уходи. Оставайся, — если она уйдет, я всю ночь буду думать, что она с волком. Не усну.

— Хорошо, пойду, предупрежу Дариона, и вернусь.

Вернулась она быстро. Я даже не успел улечься. Переоделась в ванной в спортивные штаны и майку и залезла ко мне под одеяло. Я прижал ее к себе спиной и уткнулся в шею. Но, не смотря на зелье и усталость, сон не шел.

— Вы все, библиотекари, с редкими талантами? — спросил.

— Ты о чем?

— Рейвен — менталист, Дарион — несущий смерть, ты, — тут я задумался: а кто? — нэко….

— Просто отбор очень строгий. Проходят лучшие. И да, в основном с редкими талантами.

— А мой отец?

Не верю, что у меня язык повернулся это спросить.

— Тоже менталист, — ответила.

Я вспомнил, картинку со дня оборота. Отец проводит рукой по голове, и потом по волосам:

— Все хорошо, хорошо, — говорит и улыбается.

На этом все.

— Дарион говорил, менталисты могут поднять нужные воспоминания. Может, могут и стереть или заблокировать?

Она молчала.

— Возможно, ты прав, — ответила в итоге.

— А есть, как от этого защититься?

— Стой. А как ты узнал что Рейв… Он что? Что он сделал? — она резко села и повернулась ко мне.

— Спи, — я уронил ее на постель. — Ничего не сделал.

Она долго сопела. Но потом вздохнула:

— Они проникают в голову, когда состояние расшатанное. Иначе говоря «аффект». Когда ты сам теряешь контроль. Больших подробностей, увы, не знаю. Если интересно, завтра принесу тебе, что найду.

— Угу, — зелье взяло меня в плен.

Проснулся резко, как от толчка. Только начало светать, и Лии снова не оказалось рядом. Хоть бери и привязывай к себе.

Оказалось, она ушла не далеко. За дверью, на кухне было слышно голоса. Я напряг слух.

— Какая же ты тварь, Лили, — послышалось голосом Рейвена, и я стиснул зубы до звездочек в глазах.

— Тебе было плохо со мной?

— Нет.

— Я тебе сделал больно? Дал в обиду?

— Нет.

У меня сердце остановилось, и кровь перестала снабжать мозг кислородом.

— Ты хоть представляешь, каково мне пришлось? Очнуться утром, а тебя нет. Я думал, случилось что, скоро появишься. Но прошел день, а ты и не дала о себе знать. Я всех на уши поставил! Ребята с ног сбились искать. Да я чуть не сдох от страха за тебя! И знаешь что? Спустя неделю, когда я приехал в Иилингард, в поисках хоть какой-то информации, твой дорогой Дарион даже не удосужился со мной поговорить. Сослался на занятость. Лили! Пять лет! Ни слуху, ни духу! И что я должен был почувствовать, когда получил это задание?! Скакать от радости? Нашлась пропажа?

— Извини Рей….

— Извини?! Засунь это извинение себе, знаешь куда? Два года из пяти провести в поисках, а потом узнать, что ты жива и здорова. Приехать, и обнаружить тебя с этим! Серьезно Лили? Может, ты хотя бы объяснишь, какого черта это было? Почему я не должен сейчас свернуть тебе шею, а затем и твоему дружку?

Что там Дарион говорил? Не оставлять наедине? Пора вмешаться….

Но я не сдвинулся.

— И не плач. Я твоим слезам не верю, — что-то грохнуло. Вероятно, стул полетел в угол.

— Ты сам говорил. Тебе нужна волчица.

— Что? Лили! Я был зол тогда! Вспылил! Что за бред…?

— Ты прав. И ты это знаешь. Может ты и любил меня, но твой волк ненавидел меня всеми фибрами души. Сколько раз он бросался на меня? А? Чего молчишь? И долго бы это продолжалось? Скажи? А встреть ты пару, ты и имени моего не вспомнил бы. Что тогда было бы со мной?

За дверью все стихло.

— Кому-то из нас нужно было это сделать… Извини. Что так все. Иначе бы ты нашел меня. И…мне это не нужно.

— Я очень сильно жалею, что на тебя эти фокусы не действуют, Лил. Потому что единственное, о чем я сейчас мечтаю, так это вправить тебе мозги.

Послышалась возня, и грохот падающего стола. А потом громкий и хлесткий удар.

— Не прикасайся ко мне, — прорычала Лия, и я подорвался.

Но вылететь за дверь не успел. Грохнуло входящей дверью в ее комнаты. Я вошел в кухню и застал Лию, сидящей в кресле, и роняющую слезы.

— Ты все слышал? — кивнул и подошел. Положил руки ей на колени и посмотрел в глаза.

— Любишь его? — спросил. Горло вдруг стало таким сухим, будто не пил целую вечность.

Она мотнула головой.

— Сложно любить того, кто одновременно тебя и любит и ненавидит, — она вытерла щеки, — Просто, оказалась не готова к этому разговору. Надеялась, что вообще его никогда не случится.

Она спрятала лицо в ладонях.

— Он очень зол на меня. Очень. И через тебя, будет пытаться задеть меня. Прошу тебя, игнорируй все, что он скажет. Просто, игнорируй. Я не хочу проверять, кто из вас сильнее. В итоге оба пострадаете.

— Хорошо, я постараюсь, — я чмокнул ее в шею и обнял. Мне хотелось спрятать ее ото всех, чтобы никто не обидел. Не украл. Моя девочка.

— Шрамы останутся, — она провела пальчиком по одной из трех царапин на щеке.

Ничего, я ему тоже сувенир оставлю. Позже.

— А мне идет, да? — улыбнулся. За что меня шутливо ткнули в плечо. И потом она меня поцеловала. Будто извинялась за что-то. И я заранее был готов ей все простить….