Хрустальное сердце для балагура

Пролог.

Аннотация к книге "Хрустальное сердце для балагура"

Слава изменчива, а любовь толпы недолговечна. 
Я убедилась в этом на собственном опыте, и, столкнувшись на ступеньках университета с местной звездой втайне пожелала данному постулату воплотиться в жизнь. Уж слишком упрям, навязчив и назойлив оказался Константин Елизаров, выбесивший при знакомстве. Но, быть может, первое впечатление не самое верное?

Пролог

Свет. Камера...

Я прикусила губу, закрыв глаза и сжав пальцы. Полтора года назад все было иначе. Я приплясывала бы на месте от нетерпения, отмахиваясь от попыток гримера поправить макияж и безукоризненно уложенные в затейливую прическу волосы. Я бы точно угадала нужный момент и шагнула под свет софитов с величием и гордостью, так, как и положено королеве сцены. И танцевала бы также – уверенно, властно, дерзко. Глядя на зрителей и остальных участников снисходительно и насмешливо.

Провела рукой по волосам, ероша распущенные, чуть завитые пряди. И тихо хмыкнула, качнув головой. Да, полтора года назад все было бы так обыденно и так знакомо, что даже неприлично. А еще скучно, и все замечания, критику или похвалу я принимала бы как должное, все также снисходительно кивая в ответ. Не думая о том, что когда-нибудь будет иначе.

«Ты теперь никто и звать тебя никак. Чтобы блистать на сцене, надо пахать, как лошадь, а что теперь можешь ты? Спотыкаться и падать?!»

«Так мило, что ты зашла поздороваться. Но тут не богадельня, так что… Ты же помнишь, где выход?»

Поежилась, поведя плечами, и стиснула кулаки сильнее.  Я помнила каждое слово, каждый взгляд, каждую ухмылку. Их фальшивые слова сожаления и пожелания скорейшего выздоровления. Дорогущие букеты из удушливо пахнущих лилий и слишком сладко воняющих роз. Безликие открытки и жадные взгляды, и смешки. Снисходительные, уничижительные, обидные.

Врезавшиеся в память, в душу не хуже осколков стекла в бедро.

- Ярослава, ты готова? – помощник ведущего коснулся моего плеча, вырвав из воспоминаний. Глянул оценивающе на мое бледное лицо и поджатые губы. И вздохнул, постучав по наручным часам. – Три минуты. Твой выход.

Я молча кивнула, вновь закрывая глаза. В душе бушевал ураган, пальцы подрагивали и вовсе не в такт звучавшей как сквозь вату мелодии. И я боялась, до подгибающихся колен и панической атаки. Боялась не справиться, не суметь, не дотянуть. Ведь войти в одну реку дважды нельзя, так ведь?

Мимо меня пронеслась компания девчонок, оживленно делившихся впечатлениями. Ведущий, поправив галстук-бабочку, прокашлялся и что-то сказал. Я, честно говоря, не слышала, пытаясь подавить поднимавшуюся из глубины души волну паники. И очнулась только, когда кто-то толкнул меня в спину, намекая, что пора.

Шумно вздохнув, я качнулась с носок на пятку и обратно. И шагнула вперед, на сцену, разом отбросив в сторону все сомнения и страхи. Обо всем этом я подумаю потом, а пока…

Мотор!

Тонкие, жалобные ноты фортепиано. Легкий, бегающий перебор. Едва уловимое, тонкое пение скрипки. Переплетались, смешивались, утягивали за собой.

Шаг вперед, еще один, еще. Пируэт. Легкий, порывистый, стремительный. Так, чтобы тонкая ткань юбки взлетела вверх, скрыв силуэт. Скользящее движение в сторону. Прогиб спины. Закрыв глаза, я замерла, на долю секунды, не больше. Сердце пропустило удар - я ожидала вспышку боли в травмированной ноге.

Музыка набирала обороты. Фортепиано звенело, яростно и настойчиво. Скрипка переплелась с альтом и виолончелью, и это трио лишь иногда разбавлял гулкий звук контрабаса. Мелодия настойчива и уверена в себе, она дерзкая и такая манящая, что удержаться нет сил. И…

«Ты сможешь, Яра. Сможешь!»

Поворот, прыжок, мах ноги. Отбросив свой собственный страх, страх провала и неудачи, страх боли, я отдалась на волю музыке. Забыв о людях, сидящих в зале, потерявшись в неровном свете софитов и не слыша ничего, кроме стремительно меняющейся мелодии и быстрого стука сердца.

Короткий разбег и прыжок с прогибом назад. Пальцы на мгновение коснулись ног, и я упала вниз, четко, уверенно. Скользя на коленях вдоль сцены. Падала, чтобы привстав, улыбнуться широко и шало тем, кто сидел в зале. Тем, кто до последнего не верил в меня. Потянувшись вперед, я замерла  и вновь перекатилась, отворачиваясь и закрываясь. Я отталкивала весь мир, отрекалась от всех и каждого, кто когда-то отрекся от меня.

И все равно улыбаюсь ему. Одному-единственному человеку. Человеку, поверившему в меня несмотря ни на что.

Чужой острый взгляд, впившийся в спину, я заметила не сразу. Лишь когда, оступившись, почти упала, но успела вывернуться и сломать рисунок танца. Музыка затихала, но не останавливалась. А мне хотелось провести пальцами по коже, стирая ощущение чужого липкого внимания, всколыхнувшего полустертые, почти забытые воспоминания.

“Неудачница”

“Сломанная”

“Да кому ты нужна, инвалидка?!”

“Тебе не танцевать больше. Никогда. Смирись, Ярослава”

Горячие пальцы коснулись плеч, выводя невесомые узоры. Резко вскинув голову, я утонула в колдовском взгляде. Знакомом, насмешливом, с нотками неизменного вызова в темно-зеленой глубине.

Глава 1

Звонок будильника прозвучал ровно в семь.

Инструментальный кавер на известный сингл группы Imagine Dragons - Believer, в исполнении пианистки Дженифер Томас разгонял хмурые сумерки, наполняя пространство легкими, звенящими нотами. Затрагивая ненужные, почти забытые струны где-то глубоко в душе.

Не глядя нащупав телефон на тумбочке у кровати, выключила напоминание и повернулась на спину, уставившись в потолок. Вставать не хотелось. Идти в университет не хотелось. Начинать жить заново не хотелось. Совершенно. Но…

- Яра, ты встала? - заглянувшая в комнату мать мягко улыбнулась. И тихо напомнила, кинув взгляд на наручные часы. - Завтрак на столе. Хорошего дня и помни, все наладится, Яра.

- Конечно, - тихо откликнулась, закрыв глаза ладонью. Угрюмо добавив в закрывшуюся дверь. - Когда-нибудь. В следующей жизни. Не со мной...

Но выбора не было, вставать так вставать. Идти непонятно куда, к чужим людям, улыбаться, притворяться, что все хорошо. О, этому я уже практически виртуозно научилась. Даже родных иногда удается обмануть. Нечасто. И не братьев… Все равно в глубине души каждый из близких чувствует, что все не то и не так.

Я не та. Да я порой себя в зеркале не узнаю, так и хочется временами ударить по наглой блестящей поверхности, разрушить благостное впечатление, сорвать и уничтожить маску. Недолго. Потом это желание пропадает.

Вот и сейчас, я встаю и начинаю привычную череду рутинных дел. Умыться, не глядя в зеркало. Выпить порцию обезболивающих, растолкать лекарства по таблетнице. Выбрать неброскую, удобную одежду и собрать волосы в простой хвост. Закинуть книжки для записей в рюкзак и появиться на кухне.

Завтрак - это такое обязательное мероприятие, которое не стоит пропускать. Во избежание ненужного внимания со стороны родственников. Я их, конечно же, люблю…

Но их забота порою душит на корню все желание что-то делать. И что-то менять. Жалость вообще убивает. Заставляет свернуться клубком на диване под одеялом и упиваться собственной болью. Размягчает. Делает тряпкой. Ненавижу это ощущение.

Кухня встретила меня образцово-показательном порядком. Два брата-акробата уплетали за обе щеки очередной мамин шедевр, при этом строго следя, чтобы ни одному не достался выделенный мне кусок творожной запеканки.

- С добрым утром, Ярусь, - старший, Ден, пододвинул к моей тарелке бокал с кофе, увенчанный шипящей воздушной молочной пенкой и крупинками корицы. - Завтракай скорее, а то опоздаешь. А сегодня важный день.

Я люблю Дениса, очень. У меня вообще трепетное отношение к братцам. Но сегодня от одного лишь словосочетания “важный день” мне захотелось его стукнуть. Чем угодно, желательно потяжелее. Или вылить этот чудесный кофе, который братец варит мне каждое утро, прямо на его буйную, слишком счастливую голову.

Важный день… Как пафосно это звучит. Я этот день не считаю важным. Перемены, без них никуда. Но я не верю, что это сильно повлияет на мою судьбу. Все самое страшное, что могло произойти, уже случилось.

- Ярка, не пыхти, - второй братец, Стас, подергал меня за кончик хвоста и подмигнул, в один укус прикончив собственную порцию. - Все будет хорошо.

- Заезженная фраза, - тихо хмыкнула, вяло ковыряясь в тарелке. Аппетит отсутствовал как факт, то ли на нервной почве, то ли от таблеток. Желудок сжался от одного вида золотистой, пышной корочки, политой взбитой с сахаром сметаной.

Только вот есть по-прежнему не хотелось. Совершенно.

Со вздохом отодвинув тарелку в сторону, я обхватила руками кружку с кофе и прикрыла глаза, пытаясь отрешиться от всего сразу. От подшучивающих друг над другом братцев, от ароматов еды, витающих в воздухе. От ноющей боли в ноге, в конце-то концов. Но мысли так или иначе сворачивали к этому злополучному “важному дню”. И надо же было Дену так его обозвать-то…

Он даже мой день рождения важным днем не кличит. А тут…

Тряхнув головой, я поджала губы и принялась пить кофе. Всем своим видом демонстрируя откровенное нежелание развивать тему “Важного дня”. И уж тем более, не собираясь как-то комментировать выбор учебного заведения и специальности, на которой собираюсь продолжить обучение.

Я тысячу раз слышала их просьбы подумать получше, ведь это “совсем не мое”. На тысяча первый, если у меня и были какие-то сомнения, пришло банальное желание сделать назло. Потому что то, что было моим, кануло в бездну, разлетевшись на миллионы осколков. Как мои мечты, надежды и я сама, прежняя. Так что…

- Яр, тебя подвезти? - Ден залпом допил кофе и глянул на настенные часы. - Если да, то собирайся быстрее.

- Уже готова, - я одним глотком допила кофе под неодобрительными взглядами и встала, так и не съев ни кусочка.

- Хотя бы йогурт с собой возьми, - предложил Стас. - Если вдруг есть захочется.

Я потрепала младшего братишку по шевелюре шоколадного цвета. Не захочется. У меня аппетита не было, нет и не будет. Но йогурт взяла, чтобы не беспокоился. Где еще найдешь шестнадцатилетнего мальчишку, который о чужом питании заботится больше, чем о собственном набитом желудке?

- Хорошего дня, Яр! - проорал Стас мне в спину, пока я обувалась в прихожей и дожидалась Дена. Я на это только вздохнула, уже привычно промолчав. И поспешно юркнула в подъезд следом за старшим братом.

Глава 2

В аудитории было неожиданно шумно и как-то до странного уютно. Разношерстная масса студиозов то смеялась, то галдела, то откровенно и яростно о чем-то спорила. Не иначе как чудом не устроив свару прямо посреди кабинета.

Правда, стоило Кротову слегка кашлянуть и постучать костяшками пальцев по столешнице кафедры, как группа разом замолкла, наконец-то обратив на нас все свое внимание. От которого мне стало жутко некомфортно, и я невольно передернула плечами, подавив желание скрестить руки на груди.

Что я там говорила про цирковых обезьянок? Поздравляю, Яра, тебе посчастливилось испытать на себе это самое противное чувство. Опять.

Тем временем осмотр закончился и по аудитории поползли едва слышные шепотки. Мои новые одногруппники активно переговаривались, кидая на меня короткие, любопытные взгляды. Кто-то смотрел с насмешкой, а кто-то…

Я тихо вздохнула, усилием воли засунув руки в карманы джинсов. Было некомфортно, да. Хотелось откровенно высказаться на тему, что в присутствии человека некультурно о нем сплетничать. Но кого это волнует? Не в наше время и не в студенческой братии. Я не хотела привлекать к себе внимание от слова “совсем”. И уж тем более я не хотела ловить на себе взгляды, подобные тому, которым меня одарил брюнет с первой парты. Он лениво подпирал стенку, вертел в руках карандаш и при этом словно просвечивал меня рентгеном, начиная от пальцев ног и заканчивая областью, не достигающей лица.

Невольно скосила глаза на собственное декольте. И не найдя там ничего настолько примечательного, чтобы задерживать взгляд больше необходимого, пожала плечами, посмотрев на улыбающегося куратора.

В конце концов, как бы не раздражало это внимание, оно было, оно есть и оно будет. Проще принять все как есть, чем пытаться бороться с “ветряными мельницами”. Тем более, я ведь не собираюсь заводить близкое знакомство ни с кем из здесь присутствующих, не так ли?

- Второй курс! - Валентин Сергеевич окинул своих подопечных насмешливым, этаким “все про вас знаю” взглядом и многозначительно протянул. - Я понимаю, у вас жизненно важные дела в контакте и других соцсетях, а без палки для селфи нынче жить в принципе невозможно… Но, все же, рискну попросить минуточку вашего внимания.

- Ну че? - рыжий парнишка с третьего ряда поднял на нас свои зеленющие глазища и затараторил без перехода, отчаянно жестикулируя. - Нас расформируют, что ли? Нет? А че тогда так орать?

- Луценко, я конечно счастлив, такой вашей обеспокоенностью по поводу сохранения ценнейшего генофонда вашей группы, но будьте любезны… Помолчите немного, а? А то я вставлять слова не успеваю в ваш словесный… Поток, - блондин добродушно усмехнулся, глянув на тут же стушевавшегося рыжего.

- А я че? - возмутился тот, опустив голову и пряча алеющие от смущения щеки. - Я ниче! Другие вон че, и то ниче.

Глядя на него, я не смогла удержаться от невольной улыбки. Луценко казался белой вороной среди чопорно и правильно разговаривающих однокурсников. А по росту и комплекции и вовсе, можно было подумать, что сюда его занесло по ошибке, не иначе. Почему-то он напоминал мне девятиклассника, который вот-вот тыкнет линейкой сидящую впереди девчонку и попросит списать контрошку.

И я могла поспорить с собственной совестью, что отказать ему ни у кого язык не поднимется. Даже у меня.

- Ну раз вы ниче, то будьте любезны, держите свой рот на замке, - Кротов вздохнул, совсем по-отечески, и искоса на меня покосился. После чего деловито продолжил. - Знакомьтесь, это Ярослава Градова, новый представитель вашей доблестной группы. И я надеюсь, вы поможете ей обустроиться на новом месте.

- Конечно, Валентин Сергеевич, - тот самый брюнет, пытавшийся меня одновременно раздеть и рассмотреть получше, радостно оскалился во весь свой набор зубов. - Да я завсегда помогу с огрооомным радушием и удовольствием.

Не понять, на что этот красавец намекает, не мог бы только слепой, глухой и тупой впридачу. Увы, я ни одним из этих ценных качеств не обладала. Но такую наглую, неприкрытую попытку подкатить оценила.

И всерьез задумалась о том, какое же я произвожу впечатление со стороны. Ведь должно же было его что-то уверить в том, что такие пикап-линии в мой адрес обязательно сработают. И сдавшись на волю этой очаровательной улыбке “двадцать-восемь - норма”, с щербинкой аккурат между передними зубами, позволю не только себе помочь, но и охмурить, и в постель затащить и…

Что там дальше по списку у таких товарищей-то?

Видимо, куратор мой скепсис в отношении данного товарища разделял. Потому как смерил его задумчивым взглядом и выдал свое вердикт по прозвучавшему предложению:

- Ну не настолько радушно, Хованский, - мельком глянув на бумаги, Валентин Сергеевич совершил коварный, совершенно неприличный удар ниже пояса. - И кстати… Раз уж ты сам про себя напомнил. Помнится мне, ты клялся и божился что сдашь ведомость с хвостами еще дней так пять назад. И что-то я эту замечательную, во всех отношениях бумажку, до сих пор на собственном столе не наблюдаю. Мне начинать волноваться, Хованский или как?

Чтобы сохранить невозмутимый и неприступный вид мне потребовалось все мое умение держать лицо. Но про себя я позволила себе от души позлорадствовать, наблюдая, как медленно, но верно с лица брюнета сползает его счастливый оскал. Попутно делая себе пометку, никогда и ни при каких обстоятельствах не соревноваться с милым блондином по фамилии Кротов в ехидстве и умении опустить собеседника ниже ватерлинии.

Глава 3

Как оказалось, первое впечатление действительно обманчиво. И я убедилась на этом  как раз в обед. Когда тот самый заносчивый, холеный “ловелас” Хованский поймал меня у самого выхода из аудитории. На полном серьезе заявив:

- Ну что, Градова? Расписание составлять будем или как?

Наверное, вид у меня в этот момент был очень и очень смешной. Не успев справиться с эмоциями, я открыла от удивления рот и пару минут честно пялилась на ухмыляющегося брюнета, по-прежнему вертевшего в пальцах несчастный карандаш. Никак не вязавшегося всем своим расхлябанным и щегольским видом с образом старосты группы, который я успела себе напридумывать. К тому же, эти его “хвосты”...

- А как же “хвосты”? - тут же озвучила я свои мысли. И сама же хлопнула себя по лбу, даже не обидевшись на искренний, заразительный смех парня.

- А кто сказал, что они мои? - невозмутимо полюбопытствовал Хованский. Еще и сощурился так, насмешливо и понимающе, что я вздохнула и…

Прокляла собственную привычку делать выводы раньше времени. Есть у меня такой грех, проскальзывает периодически. И не раз и не два выходил мне боком, но что поделать? Себя трудно переделать.

- Действительно, - вздохнув, я машинально потерла бедро. А заметив недоуменный взгляд своего визави, поспешила перевести тему. - Так что там по поводу расписания?

- Идем-ка, кофе попьем, - Хованский неожиданно подхватил меня под локоть и осторожно потащил куда-то в сторону. Бросив на ходу. - Илья.

- А?

- Илья меня зовут, Градова. Можно Илья Захариевич, но мое отчество с первого раза даже куратор не выговорил… - Хованский беззлобно фыркнул, выдернув меня аккурат из-под носа куда-то спешивших первокурсников. - За что до сих пор должен мне туеву кучу нервов и денег. Кто ж знал, что наш доблестный Валентин Сергеевич чуть-чуть того… Жмот-с. Причем иногда картавый.

- Обласкал так обласкал, - невольно хихикнула я. Удивительное дело, но со звонком моя неприязнь к этому человеку исчезла. Никаких сальных взглядом, ни намека на что-то большее, кроме любопытства и закономерного интереса к новому человеку в группе. Все как в бездну кануло, ей-богу. И я невольно задумалась. Может, я и правда зациклилась на своем недоверии к людям? Как там говорят, будь проще - и люди к тебе потянутся?

А что делать, если я не хочу, чтобы они ко мне тянулись?

Вот только кто бы меня спрашивал, а? Затащив меня в кафетерий на первом этаже, Илья на удивление заботливо усадил за столик, а сам, попросив подождать, исчез буквально на пару минут. Вернулся с парой булочек и двумя бокалами кофе. И, к моему вящему удивлению, капучино здесь действительно пах кофе, а не опилками.

С некоторой опаской я прикрыла глаза и сделала глоток. Мягкий, практически сливочный вкус, с ноткой пряной корицы, растаял на языке. Легко согрев изнутри и, что удивительно, никак не отразившись на больном желудке.

- Ну что? - понимающе улыбнулся Илья. - Жизнь стала чуточку лучше?

- Не то слово, - не задумываясь, согласилась я. - Не думала, что здесь такое есть…

- Наш университет щедр на сюрпризы, - хмыкнул Хованский. Откусив добрую половину булки, он прожевал, запив это все своей порцией кофе.  - Итак, расписание. Мне нужно знать, какие предметы ты вообще проходила. В идеале - копия твоей зачетки или аттестата. Кстати, ты на нашей специальности ведь училась?

- Эм… Ну… - вопрос прозвучал совершенно внезапно. Замявшись, я почесала нос и осторожно заметила. - Не совсем.

- А конкретнее? - не унимался Илья, сам того не понимая, что ступает на тонкий, практически растаявший лед, грозящий вот-вот провалиться подо мной.

Увы, как и всякая легенда, моя имела прорву слабых мест. И одним из них было именно это. Ведь к дизайну я не имела ни малейшего отношения. А специальность у меня…

Невесело усмехнулась, грея руки об чашку с кофе. Она прям как в старом фильме. Слишком известная, чтоб я ее называла.

Видимо выражение лица у меня было очень уж выразительное, потому как поглазев на меня пару минут, Хованский вдруг понимающе хмыкнул и кивнул собственным мыслям, заметив:

- Понял, не дурак. Был бы дурак - не понял. Но мне все равно нужно знать, что ты успела изучить. Не из праздного любопытства, но для твоего же счастья. Так что… Колись, Градова. Я тебя очень внимательно слушаю.

И так улыбнулся, что стало сразу понятно - он не отстанет. Поэтому я, четко обдумывая каждое слово, начала перечислять предметы. Илья слушал, что-то помечал себе в неизменный ежедневник, задавал наводящие вопросы. А я все подсознательно ждала, что ошибусь, забудусь, проговорюсь ненароком. Что вот-вот и будет он, подвох.

Но время шло, а подвоха все не было. И я позволила себе расслабиться. К тому же, Илья, он… Со всей этой своей улыбкой, насмешливыми комментариями и показной безалаберностью, почему-то располагал к себе, хотя я клялась никому не доверять и ни с кем не сближаться.

- Судя по предметам, специальность у тебя была творческой, - задумчиво произнес Хованский, оглядывая собственные записи. Что удивительно - он просто делал вывод, не ждал, что я его подтвержу или опровергну. Даже не дал для этого времени, тут же без перехода продолжив. - Что ж, будем работать. И для начала…

Глава 4

Всколыхнувшее в груди раздражение испортило настроение и смыло все приятное послевкусие от кофе и помощи одногруппника. Я прямо физически ощутила, как на лицо вместо робкой, но искренней улыбки натянулась привычная маска вежливого безразличия. Точь-в-точь, как перед выходом на сцену, когда ты либо улыбаешься, так что щеки болят, либо смотришь на всех, как на пустое место.

- О, Елизаров! А почему один? А где ее светейшество, твоя очередная пассия? Забыл, как звать несчастную, сейчас в ежедневнике посмотрю… - и Хованский с самым серьезным видом открыл свою записную книжку. После чего вздохнул. - Ай блин, прости, не записал. Места на странице не хватило. Прости грешного, а? И дай уже пройти, не заслоняй путь к знаниям, раз для тебя его закрыли!

- Ну что ты? Как я могу оставить твою выдающуюся...эммм...душу на растерзание ведьмы? Я просто обязан составить компанию, во имя спасения, так сказать, - парень явно забавлялся. - В конце концов, если покалечат звезду дизайнерского факультета, то твой гарем будет сильно горевать…. Еще университет слезами зальет.

- Да что ты заладил про ведьм-то? - насторожился Хованский и перевел взгляд на меня. - Яра?

- Первый раз его вижу, - невозмутимо пожала плечами. И прямо встретила насмешливый взгляд этого Елизарова. Тот снова хмыкнул, но…

Промолчал. А я невольно задумалась, это где ж завтра, да в сентябре месяце, да в преддверии бабьего лета начнется самый настоящий снежный буран? Другого объяснения у меня просто не было, нет и, боюсь, не будет.

- Стареешь, Елизаров. Девушек незнакомых непонятно в чем обвиняешь. Так что давай-ка лучше поспеши ты к сто двадцать пятой зае, - вежливо посоветовал Хованский. - А то прибежит за тобой сюда… Здесь таких жертв не оценят.

Подумал немного, и все же фыркнул, ехидно добавив:

- Или оценят. Но исключительно в качестве жертвы для того бога, в чью честь этот храм воздвигли. Намек понят?

Ответом нас не удостоили. Но взглядом наградили таким красноречивым, что, не будь у меня за плечами выдающегося, во всех смыслах, прошлого, я бы, наверное, испугалась. А так только снова пожала плечами и выжидательно уставилась на Илью, провожавшего парня задумчивым взглядом.

- Я даже не буду спрашивать, где ты умудрилась с ним столкнуться и как привлекла внимание нашего царского величества, - спокойно проговорил Хованский. - Но…. Градова, вот тебе мой непрошенный и очень искренний совет. Не связывайся, а? Нервы целее будут.

- У него? - вопрос сорвался с губ прежде, чем я успела его перехватить.

И соизволила чуть-чуть смутиться, под скептическим взглядом парня. Ну да, я-то себя точно знала. И свои силы. В последнее время они, правда, немножко...растерялись, но характер-то у меня оставался прежним. Несмотря на все произошедшее. Так что… Господину Елизарову лучше со мной не встречаться. Нервы действительно целее будут.

- И почему я вдруг резко проникся сочувствием к нашему царю? - как бы себе под нос пробормотал Илья. Хмыкнул, тряхнул головой и, сунув ежедневник подмышку, потащил меня к стойке выдачи.

Оставив этот воистину риторический вопрос без ответа, я поплелась вслед за ним. Про себя решив держаться подальше от этого царя. Ну, по крайне мере, постараться.

“Храм знаний”, как выразился Илья, был слегка старомодным, деревянные полки шкафов, казалось, покосились под тоннами книг. Но в целом помещение было уютным, и, реши я прогуливать пары, с удовольствием посидела бы здесь с каким-нибудь романом. Тем более, народу тут было не особо много, что не могло не радовать. Все-таки большую часть учебных пособий получили еще на прошлой неделе.

Но строгая пожилая женщина в круглых очках не могла не поддаться обаянию Хованского. Требуемые книги мне выдали шустро, вот только оказалось их много. Хорошо еще, что большей части учебников меня по-джентльменски лишили. Повезло все-таки со старостой!

Видимо, последнюю фразу я произнесла вслух, с нотками невольного уважения к Хованскому. Потому что тот прыснул и гордо выпятил грудь заявил, пропуская меня вперед:

- Твои бы слова, да нашему куратору в уши. А то по его скромному мнению, мое второе имя “Везение”, - тут Хованский задумался и уже не так довольно добавил. - А вот первое, увы, “Не”.

- Почему?

- Ну…- как-то слишком многозначительно промычал Илья, чем невольно пробудил женское любопытство. Но этот гад, словно почувствовав угрозу, резко сменил тему. - О, гляди! Уже к посвящению готовятся! - и парень указал на актовый зал со стеклянными стенами, мимо которых мы сейчас проходили.

Остановившись на полушаге, я посмотрела в ту сторону. Лившаяся из портативных колонок мелодия, на мой вкус, была слишком ритмична. Один хаос и никакого общего ритма. И под этот музыкальный бедлам компания девчонок пыталась…

Я склонила голову набок. Ну, видимо, пыталась что-то репетировать. Цепкий, натренированный взгляд отловил элементы брейк-данса, резкие и рваные движения хип-хопа и даже, о чудо, две из четырех основных поз классического балета - алясгон и арабеск. Самая простая стойка на одной ноге, с высоко поднятой второй - в сторону или назад. И все бы ничего, если бы не одно “но”.

Насмешливо фыркнув, я недовольно цокнула языком. За такое исполнение “китов” будущих балерин принято было расстреливать на месте. Хотя бы из жалости к взыскательному вкусу искушенной публики.

Глава 5

В этот раз подъем начался позже и с восхитительных ноток скрипки.

Невольно улыбнувшись, я прикрыла глаза, наслаждаясь виртуозным исполнением Линдси Стерлинг и ее потрясающим соло в композиции Roundtable Rival. Правда, наслаждалась я ровно до того момента, пока с кухни не потянуло отчетливым запахом горелых гренок. А затем…

- Это были мои гренки!

- А это был мой кофе. Считай, мы квиты!

- Ни-фи-га-а-а!

- Яр, тебе на пары не надо? - тихий голос матери, полный заботы и внимания, заставил меня улыбнуться шире. Приоткрыв один глаз, я глянула на застывшую в дверях родительницу и покачала головой.

Этого оказалось достаточно, чтобы мама кивнула головой. И, послав мне воздушный поцелуй, скрылась в коридоре, собираясь на работу. Стойко игнорируя разворачивающиеся на кухне баталии.

- Мелочь, хватит под ногами путаться! Я об тебя уже задолбался спотыкаться, - судя по звукам, Ден дал нашему младшенькому подзатыльник. Да, возможно, на пары я и не особо спешила, но вот драку, похоже, предотвращать придется. Как-никак, и весовые, и возрастные категории у братцев разные. У Стаса просто нет шансов устоять в честном бою.

Наверное.

Тихо фыркнув, я медленно встала и, осторожно переступая, направилась к месту боевых действий. Умудрившись появиться как раз в тот момент, когда горелые гренки едва не стали приправой к крепкому, черному кофе.

- Уголь в кофе не добавляют, - отобрав у Стаса остатки несчастного завтрака, я с чистой совестью выкинула его в мусор. И осторожно оперлась бедром о стол, скрестив руки на груди. - Ну и? Что вы опять не поделили, чудовища?

А в ответ - тишина. Замечательная такая, многозначительная. И, самое главное, нарушать ее, колоться и даже просто жаловаться друг на друга никто из них не собирался. Сидят как два сыча, пыхтят и молча давятся испорченным кофе и не менее испорченным завтраком.

- А ты что так рано встала, тебе вроде к третьей паре? - нашел, как сменить тему, Ден. Отобрала у него слегка подсоленный кофе, вылила, налила из кофейника новые порции. Братьям и себе.

- С вами если и можно выспаться, то исключительно в мечтах, - хмыкнув, я откопала в вазочке сладкий сухарик. Медленно прожевала и заметила, глянув на настенные часы. - Ну, или в гробу. Но что-то сомневаюсь, что у вас и там не получится найти причину для спора.

- Яра, - мою попытку пошутить не оценили. Правда, провести разъяснительную беседу по поводу черного юмора не успели. Так не вовремя сделавший глоток кофе Ден, мельком глянул на настенные часы, резко потеряв всякое желание читать нотации.

Зато заорал пароходной сиреной, подскакивая:

- Твою ж… Стас, живо собирайся! Опаздываем!

Мелкий, проследив за его взглядом, поступил умнее. Он орать не стал, просто сцапал оставшиеся два бутерброда и унесся в комнату, на ходу пытаясь пальцами прочесать спутанную шевелюру.

- Как дети, - вздохнув, я снова сделала глоток кофе, вполглаза наблюдая за сборами братьев. И даже ни капли не удивилась, когда сначала вернулся Стас, оставивший проект по истории, а затем и Ден, забывший рабочий ноутбук прямо посреди коридора.

Пристроив своего монстра подмышкой, брат сжал меня в объятиях и расстроенно протянул:

- Прости, подвезти не смогу. Вызови такси, не добирайся сама, - и он достал из кошелька несколько купюр. - Даже не думай возражать, - поднял он ладонь, прекрасно зная, что я ему могу сказать по этому поводу. И сбежал, так и не дав возмутиться. Зараза…

Но заботливая зараза. И любимая, что уж там.

Тепло улыбнувшись, я покачала головой. После чего занялась уборкой, сборами и подготовкой к новому учебному дню. В том, что он будет легким, я почему-то искренне сомневалась.

До университета я добралась на обычном автобусе, вытерпев нашествие школьников, заполнивших собою все свободное пространство. От их криков меня спасла только привычка всегда и везде ходить с плеером. Так что из общественного транспорта я выпала под “Когда уснут драконы” из последней металл-оперы Эпидемии. Не знаю, как насчет драконов в Ксентароне, а вот во мне дракон наоборот просыпался. Раздражение клубилось где-то в груди и грозилось вырваться наружу. Для полного счастья мне не хватало только столкнуться с Елизаровым и его “заей”.

Учитывая, как действовала на меня эта парочка, статья сто пятая УК РФ будет плакать горючими слезами. Ну и их родственники тоже обливаться.

С таким мрачным настроем я поднималась по ступенькам крыльца, стараясь уворачиваться от носившихся туда-сюда студентов. Не сразу заметив, как прямо перед моим носом выросла стена. Твердая такая, могучая и очень твердая. Успевшая поймать меня за локоть до того, как я оступилась и рухнула назад.

- Хованский, - я вздохнула, опознав в препятствии собственного старосту. Эх, даже песню дослушать не дали! Вытащила наушники, сунула их за ворот кофты и вздохнула еще раз.

- С утром, - заметил Илья и, вглядевшись в мое лицо, неуверенно так уточнил. - Добрым?

- А оно таким бывает? - я криво улыбнулась. - Особенно во вторник, когда впереди больше половины трудовой недели?

- Ленишься, Ярусик? - поддразнил меня староста, который вчера весь день от меня не отходил, даже до остановки проводил. Как говорится, вот это я понимаю - основательный подход к обязанностям. Или не совсем обязанностям?

Глава 6

Константин Елизаров

Еще никогда ему не делали таких… Откровенных предложений. И кто? Наглая, слишком острая на язык девчонка, гордо выпятившая грудь и сверлившая его ехидным взглядом.

Ей-богу, такое ощущение, что она его “на слабо” взять собирается.

Фыркнув, Елизаров расплылся в довольной, хитрой улыбке. И подмигнув стайке хихикающих первокурсниц, стоявших неподалеку, взял и… Потянул полы футболки вверх. Уже предвкушая, как вытянется от удивления лицо этой ведьмочки, а щеки окрасит румянец смущения.

- Хованский, а ты зачем мне глаза ладонью закрыл? - в тихом голосе ведьмы не было и намека на удивление или, боже упаси, восхищение.

- Берегу твою бедную психику, Градова.

- А-а-а… Ну, могу тебя успокоить, мой супермен. ЭТО мою психику даже волноваться не заставит.

Костя как замер на середине движения, так и застыл, недоуменно нахмурившись. А после и вовсе одернул испорченную напрочь футболку и скрестил руки на груди, уставившись гневным взглядом на чертову парочку.

Градова же, будто не замечая его недовольства, с притворным сожалением поинтересовалась, цепко держа своего кавалера за запястье и не давая ему закрыть ей рот, раз глаза не дают:

- И все? Продолжения не будет? Жа-а-аль…

- Ты…

Серьезно, у него даже слов не нашлось! А те, которые вспомнил, в приличном обществе озвучивать было не принято. Хотя где эта ведьма, а где приличное общество, а? Еще и в компании с Хованским, чтоб его!

- Яра, - выдал последний тихо и проникновенно, очень уж точно угадав, насколько убийственно хреновым становится настроение Елизарова. - А ты жизнь любишь?

- Очень. А что? - девушка заинтересованно вскинула бровь, продолжая разглядывать брюнета слишком уж пристальным взглядом. Оценивающим таким. И то, что она видела, не очень-то ей и нравилось.

И это почему-то было даже обидно. Хотя с чего бы, а?

- И я очень. Но сейчас ты на полпути к тому, чтобы наш великий Царь разгневался и…

- Таки закончил представление, которое начал?

- Нет, он…

- А жа-а-аль.

- А ничего, что я здесь стою? – наконец не выдержал Костя. Такой наглости он не видел от девушек уже…

Да, собственно, никогда не видел. И ладно еще Хованский, к тесным “дружеским” отношениям с которым он за последний год уже привык. Но эта…

Эта-то почему так себя ведет?!

А Градова-ведьма тем временем посмотрела на него и, тоскливо вздохнув, заметила:

- В том-то и дело, что ты стоишь и ничего не делаешь. Серьезно, Елизаров, нельзя быть таким безответственным. Особенно в отношении, - тут она кивнула на замерших в сторону девчонок, - собственных фанаток. Хотя, может, и фанаты есть.

- Градова!

- Ну Яра…

Два вопля слились в один. Елизаров и не помнил, когда у него последний раз было такое единодушие с Илюхой. А ведьме и море было по колено, и возмущенные мужчины по большому африканскому барабану. Еще раз вздохнув по утерянным возможностям и чьей-то глупости, она пожала плечами.

После чего развернулась на каблуках и спокойно удалилась, махнув рукой на прощание. Умудрившись, не произнеся ни единого слова, оставить за собой победу в этой словесной пикировке. По крайне мере, Костя так и не смог подобрать подходящих выражений, чтобы передать всю ту бездну офигевания, в которую его окунули. Все, на что его хватило, это задумчиво поинтересоваться у активно фейспалмившего Хованского:

- Признайся честно, ты ее кусал? Или твое бесстрашие и “любовь” к людям уже воздушно-капельным путем передаются, а?

Его старания были награждены. Теперь в стадии охреневания находился не только Костя, но и его визави. Пару мгновений тот, как рыба, открывал и закрывал рот, а потом вдруг раздраженно бросил:

- Я тебе не собака. Это ты своих зай, видно, кусаешь. И вообще. Иди-ка ты нафиг, Елизаров. Пока в другое место не послал.

- По собственному опыту маршрут советуешь?

- По старой “дружбе” предупреждаю. И мой маршрут тебе точно не понравится, - хмыкнул Хованский. И растворился в толпе студентов до того, как разговор свернул в совсем уж опасное русло.

Что поделать, мира между парнями не было. Никогда. И вряд ли что-то сможет изменить эту ситуацию. Не, может быть, при других обстоятельствах они могли бы стать хорошими друзьями. Во всяком случае, несмотря на все терки, Костя уважал своего противника.

Ну так, чисто по-мужски. И тогда, когда тот не лез, куда не просят.

- Вот ты где, дорогой! - на его шее тут же повисла невесть откуда взявшаяся Тамара. Костя недовольно повел плечом, пытаясь стряхнуть свою вроде бы официальную пассию. Не тут-то было! И что она к нему прилипла, как банный лист к тому месту, в которое стоит послать Хованского?

Нет, с ней, в принципе, хорошо. Пока она рот не откроет. И кто бы сомневался, что делает она это слишком часто и не по делу!

- Привет, Том, - устало бросил он. Выспаться ночью не удалось. А тут еще шебетанье под ухом… Аж на пары захотелось, там хоть подремать можно.

Глава 7

Ярослава Градова

- Итак, - на стул рядом со мной приземлилась сумка, а ее владелец встал напротив облюбованного столика в кафетерии. И недовольно поинтересовался. - И что это было?

- Не понимаю, о чем ты, - я невозмутимо пожала плечами, уткнувшись носом в тетрадь с конспектом. Лишь иногда отвлекаясь на новую порцию чудесного кофе.

Единственная радость в моей жизни, ей-богу.

- Да ла-а-адно?

Хорошо, единственная радость, которая хранит молчание и не задает лишних вопросов. Особенно тех, на которые у меня нет ответа.

- Значит так, - наконец, не выдержав пристального внимания старосты, я вздохнула и подперла щеку кулаком. - Это была не я. А если я - то не помню. А если не помню - значит не было. Понял?

- Слушай, как у тебя удобно, - приземлился на стул Илья и как-то даже умиленно на меня посмотрел. - Прямо как я с надоедливыми барышнями. Я тебя не помню, значит у нас ничего не было.

- И ты все еще жив? - почти натурально удивилась, покосившись на парня.

- Я не наш Царь, я с женщинами расстаюсь по обоюдному согласию и в хороших отношениях, - самодовольно заметил Хованский. Но вспомнив что-то, вздохнул и уже куда тише добавил. - Ну или не попадаюсь дважды в одни руки. Тем более в те, которые зачем-то держат монтировку.

- Хммм… - неопределенно протянула я, искренне заинтригованная. - Слушай, я смотрю, ты весело живешь. Познакомишь? Я бы пару уроков у нее взяла…

- Ни за что, - категорически открестился Илья. - А то ты их потом против меня же будешь использовать. Я так пытался в детстве одну научить драться… Две недели синяк под глазом сходил.

- И все? Всего каких-то две недели и один синяк? - не выдержав, я засмеялась, стащив у приятеля кусок булочки с повидлом. - У меня три варианта. Либо ты ей нравился, либо у тебя хорошая реакция, либо ты плохой учитель.

- Почему мне кажется, что независимо от выбранного варианта, я все равно проиграю?

- Может, потому что так и есть?

Хованский на это только фыркнул, незаметно подталкивая мне оставшуюся выпечку. И принялся делиться планами на оставшуюся часть дня, включающую в себя учебу, еще раз учебу и… Ничего кроме учебы.

Впрочем, кто сказал, что я была против?

Втягиваться в учебу было нелегко. Хотя бы потому, что большая часть предметов вызывала у меня здоровое недоумение. Не то чтобы я не понимала, о чем рассказывает преподаватель, но к концу третьей пары я была готова сдаться. Сдаться, побиться лбом о стол и признаться во всеуслышание, что я - слабак.

И что мне требуется доза допинга, чтобы хоть как-то разобраться со всеми терминами-понятиями-объяснениями, обрушившимися сегодня на мою бедную голову.

- Хочу печеньки, на ручки и власть над миром, - страдальчески вздохнула я, следуя за широкой спиной Хованского, ловко лавировавшего среди толпы студиозов. - А вот это вот все - не хочу.

- Ну на ручки я тебя, положим, взять могу, - хмыкнул Илья, обернувшись через плечо. - Вот только ты сама же после этого мне синяк под глазом поставишь.

- И когда ты только успел меня так быстро изучить? - недовольно буркнув, я поморщилась от боли в ноге. Связки ныли, как это чаще всего происходило в пасмурную погоду. Хотя сегодня вроде было солнечно…

Глянув мельком в окно, я вздохнула и покачала головой. Ну да, было. Минут пять назад, а сейчас хмурые, свинцовые тучи прямым текстом намекали на то, что будет дождь. Длинный, затяжной, холодный. И я, как назло, даже не подумала о том, чтобы взять с собой зонт...

- Я знаю натуру таких, как ты, - туманно протянул Илья, сделав неопределенный жест рукой. И тихо ругнулся, остановившись прямо посреди рекреации. - Здрасьте… Только этого мне и не хватало!

И столько в его голосе было неподдельного негодования, что я невольно заинтересовалась тем, кто бы мог вызвать у моего любимого старосты такие эмоции. Выглянув из-за его плеча, я скептически уставилась на группу девчонок, пытавшихся что-то изобразить под лившуюся из портативной колонки музыку.

Понять бы еще, что?

Правда, озвучить свой вопрос я не успела. Одна из красоток, заметив невольных зрителей в нашем лице, хлопнула в ладоши, привлекая внимание подруг. И насмешливо так, с издевкой протянула:

- Вы только посмотрите, кто тут у нас… Что, снова помогаешь сирым и убогим, Илюшенька?

Видимо, под “сирыми и убогими” она подразумевала именно мою скромную персону. Уж больно взгляд был подходящий - снисходительный, презрительный и самую малость любопытствующий. А уж поза этой миниатюрной брюнетки с явными азиатскими корнями так и вовсе не оставляла никаких сомнений.

Я фыркнула, выйдя из-за спины парня и встав рядом с ним. Засунула руки в карманы джинсов и склонила голову набок, разглядывая это чудное творение. Грудь вперед, одна нога в сторону, руки в бока и надменное выражение лица. Таких мой руководитель труппы с легким оттенком смирения называл “леблядь” и уверял, что это явление нужно просто пережить.

В конце концов, сцена - она такая. Она даже таких людей роняет с любой высоты. Если, конечно, им удается взять хоть какую-то вершину, что случалось не так и часто.

Глава 8

Ярослава Градова

- Дура.

- Угу…

- Самоуверенная идиотка!

- Ага…

- Ты… - Хованский, так и не найдя подходящих слов, глубоко вздохнул и уж совсем как-то печально протянул. - Вот оно тебе надо было, а, Градова? Ладно ты Елизарову нервы портишь, ему полезно, хоть в тонусе немного будет. Ладно, ты это гламурное чудо отшила… Но куда ты полезла танцевать с травмой? Я же правильно понимаю, это травма? - требовательно уточнил он.

От этого властного тона стало как-то неуютно. Знаете, ведь действительно глупо все получилось. Когда ты меняешь жизнь, оставляешь все в прошлом - друзей, карьеру, амбиции, стараешься навеки вычеркнуть танцы, но на второй же день новой страницы идешь и что-то доказываешь тем, что перечеркнуло твое существование надвое… Конспирация рулит, ага.

- А если я скажу, что это так, несбыточная мечта, я дома перед зеркалом тренировалась? - без особой надежды поинтересовалась я. Ну да, конечно, Илья мне поверит, свиньи полетят, а такие вот “лебляди” шустро поумнеют. Сказки случаются.

- Ярослава! - процедил староста, буравя меня многозначительным взглядом. Как бы намекающим, что за неполных два дня своими тайнами и недомолвками я умудрилась достать до печенок даже сверхтерпеливого Илью.

Не нарочно, конечно. Но вот как-то так само получилось...

- Нет, ну может, ты и тренировалась перед зеркалом, - вздохнув в ответ на мое упорное молчание, продолжил Илья. - Но никак не дома. Яра, ты мне нравишься, честно. И я понимаю, что у каждого есть право хоть на тараканов в голове, хоть на ящик Пандоры за душой… Хоть на тайны Мадридского двора! Только не во вред себе же!

Вот умеет же человек так подобрать слова, что даже моя давно и напрочь уснувшая совесть подала признаки жизни, напомнив о своем существовании. А от услышанного признания в груди разлилось тепло, согревшее меня изнутри и заставившее мягко улыбнуться в ответ. Но Хованский прав, у каждого есть право на собственные тайны, как и на выбор того, кому можно их доверить.

И теперь вопрос лишь в том, могу ли я рассказать ему, то чем даже с семьей стараюсь не говорить, потому что все еще слишком больше? При учете, что мы знакомы всего ничего?

Тихо хмыкнула, кивая собственным мыслям. Оказывается, да, могу. Сложно знаете ли, не довериться человеку, пытающемуся заботится обо мне и оберегать меня, кажется, от всего на свете. И от меня самой в первую очередь.

- Да, я занималась танцами всю свою жизнь, - тихо проговорила я. - Профессионально. Ушла из спорта по причине травмы. Вот только афишировать это мне не очень хочется. И вообще я предпочитаю об этом забыть…

Угу, сказать легко, сложнее - сделать. Ах если бы еще можно было выжечь собственную память - и обычную, и мышечную, чтобы не помнить собственные успехи, каждое па, время, которое я тратила на оттачивание движений…

Я жила этим, я дышала танцами. И вдруг оказалась на поверхности без малейшей капли кислорода.

- Хорошо, мы не будем это обсуждать, - понимающе кивнул Хованский, придя к какому-то своему решению. - Мы обсудим другое. Какого хрена ты полезла доказывать что-то этим идиоткам, хотя прекрасно знала, чем это обернется для тебя?

Хороший вопрос. Действительно, очень хороший. Я ведь сама им задавалась за секунду до того, как меня начали отчитывать. Еще б ответ на него найти, да такой, в который самой поверить получится.

- Ну…- глубокомысленно выдала я, то ли пытаясь найти, что сказать, то ли просто потянуть время. - Я не люблю идиоток?

Отмазка так себе, знаю. И по лицу Ильи видно, что в этом случае мы проявили завидное единодушие и в мыслях, и в чувствах.

- Я тоже идиоток не люблю, но что-то не пошел в центр зала крутить фуэте. Наверное, надо было, - притворно огорчился Хованский.

Я хихикнула, представив, как высокий плечистый парень начнет вместо аргументов использовать балетные па. Да, я бы на это посмотрела. Новая стадия противостояния Ильи и Елизарова - соревнование, у кого длительнее будет баллон - удержание в воздухе в определенной позиции.

- Прониклась? - поинтересовался Илья, когда я перестала откровенно ржать и смогла нормально вздохнуть. - Если да, то давай договоримся, а? Ты так больше делать не будешь, ладно?

- Ну… - снова затянула я, пытаясь трезво оценить шансы на такое развитие событий. - Давай лучше так: я не буду лезть первой. И даже разрешу тебе унести меня на руках, если опять надумаю что-то кому-то доказать не на словах, а на деле. Сойдет?

***

Константин Елизаров

Сбежать от собственной девушки - не проблема. Всего-то и надо переключить внимание дорогой заи на что-нибудь поинтереснее. Например, на то, что ее одногруппница щеголяет в точно такой же кофточке, что и сама Тамара и…

Вуаля! Искра, буря, безумие. И скандал, во время которого Костя поступил как самый настоящий мужик: собрал вещички и слинял до того, как банальная ссора переросла в совсем не банальный мордобой. И нет. Елизаров трусом не был.

Но девушек в гневе здраво опасался. Потому что страшнее злой женщины только злая женщина, решившая кому-то отомстить!

Глава 9

Константин Елизаров

Затянувшееся молчание начинало нервировать. Градова пристально разглядывала его ни разу не скромную персону уже минут пять, если не больше. И молчала. Выразительно так. Снисходительно. Цветасто. Ехидно. Насмешливо.

Елизаров и понятия не имел, что у женского молчания может быть такое количество оттенков, нюансов и каких-то там тонкостей. Хотя бы потому, что ни одна из его пассий еще ни разу не лишалась дара речи вот так, без физического на то воздействия. Костя широко улыбнулся, игриво подвигал бровями, глядя на хмурящуюся Градову. И подался вперед, намереваясь закрепить полученный результат поцелуем, но…

Прохладная ладошка легла на лоб парня, взъерошив волосы. Ярослава склонила голову набок, хмурясь еще больше. А потом вздохнула и резюмировала, скрестив руки на груди:

- Странно. Температуры нет, а бред присутствует. С чего бы только?

- Эй! Я здоровый!

- Да ну? А так и не скажешь, Елизаров, - хмыкнув, девушка без зазрения совести ткнула его кулаком в плечо. - С самого момента нашего знакомства не скажешь.

- А чем это тебе наше знакомство не угодило? - обиженно уточнил Костя, сдерживая порыв потереть плечо ладонью - кулачок у местной ведьмы был острым.

Как и длинный, несносный язык!

Хитро сощурившись, Елизаров поставил руки по бокам от заметно напрягшейся девушки. С четким намерением не дать сбежать в этот раз. А спасать ее некому, единственный рыцарь-инквизитор успешно нейтрализован союзными силами деканата.

- Ну что ты? - деланно пожала плечами Ярослава, тонко улыбнувшись. - Все было прекрасно. Диспут прошел на высоком интеллектуальном уровне, прения сторон были подкреплены весомыми аргументами. Я бы сказала, что политические противники достигли необходимого консенсуса.

- И какого же? - полюбопытствовал Елизаров, сокращая между ними расстояние.

- Они друг другу категорически не понравились. И, честно говоря, я бы не стала менять текущее положение дел, -  а в серых глазах ведьмы блестели лукавые искры, и Елизаров залип (в который, блин, раз-то?!), засмотрелся. И, не удержавшись, коснулся мимолетно приоткрытых от удивления губ, не встретив никакого сопротивления.

Впрочем, наслаждался свободой действий Елизаров недолго. Ровно столько, сколько потребовалось чертовой ведьме, чтобы прийти в себя. А потом…

- Ай! Градова! За что?! - целенаправленный пинок в голень заставил его согнуться, а контрольный удар сумкой по затылку и вовсе плюхнуться на пол, потирая пострадавшее место и сверля драчунью недовольным взглядом.

Ярослава его вопрос проигнорировала, проверяя содержимое сумки на наличие повреждений. Зато откликнулся непонятно откуда нарисовавшийся кент, глубокомысленно заявив:

- Было б за что, убила бы. Я знаю, что у нее есть тайный схрон, где собраны скелеты всех не угодивших ей лиц. Точно тебе говорю, парень. Беги от этой паучихи, бе-ги-и-и!

- И ты сейчас станешь главным украшением этого схрона, - мрачно сообщила веселящемуся субъекту “паучиха”. И тут же мягко так, ласково улыбнулась, осторожно слезая с подоконника. - Привет, Ден. Не знала, что на работе можно ходить вот так.

- Как так? - озадачился этот самый Ден. И даже развел руками окинув себя недоуменным взглядом: свободные штаны цвета хаки с кучей карманов, красная футболка с пандой в каске и синей банданой, рубашка в красно-синюю клетку и черно-белые кеды. - Вполне себе рабочая одежда. Я б даже сказал, настраивает на нужный лад, особенно в общении с клиентами!

-  Угу. Демонстрирует твое желание с ними общаться, ага, - подойдя к нему, Градова дернула болтавшуюся на шее цепочку с жетонами. - И уходил ты точно не в этом. Куда успел влезть, признавайся!

- Да никуда я не влезал, я…

- Кхм, - Елизаров так и сидел на полу, пялясь на эту парочку. Даже не пытаясь понять, откуда взялось это дикое желание врезать этому Дену пару раз, для профилактики. А Градову закинуть на плечо и утащить куда-нибудь…

Ну вот на этом самом “куда-нибудь” фантазия дико сбоила и отказывалась работать напрочь. Зато язык развязывался просто любо-дорого посмотреть! Тьфу ты, послушать! Тем более, что есть кому.

Его “кхм” привлекло внимание парочки. Ден посмотрел на поверженного сверху вниз и невинно поинтересовался:

- Слушай, парень, - запустил он пятерню в свою шевелюру, - а мы тебе это… Валяться на полу не мешаем? Или ты уборщиком решил подработать? Так ты бы сначала контракт по трудоустройству подписал, а потом уже принимался за дело.

- Да это я хотел поинтересоваться, не мешаю ли вам отношения выяснять. С моей девушкой, - Костя медленно поднялся, показательно отряхнув джинсы. И улыбнулся как можно шире и убедительнее.

Судя по взгляду Градовой на дебила он смахивал куда как больше, чем на нормального человека. А уж как на него этот самый Ден посмотрел…

- Девушкой? - он даже переспросил, скептично вскинув бровь. Глянул на Градову, снова на Константина.

И заржал. Откровенно так, хлопая хмурую Ярославу по плечу.

- И давно она твоя девушка? - сквозь ржач полюбопытствовал парень, оставляя у Елизарова ощущение, что что-то явно пошло не по плану… Впрочем, а был ли мальчик, в смысле план?

Глава 10

Ярослава Градова

Дена хватило на целых семь минут. Он подшучивал, но не задавал никаких вопросов, пока тащил меня к своей машине. Молча и сосредоточено заводил автомобиль, выруливал со стоянки. Терпение лопнуло, когда он остановился на первом же светофоре на пути от университета.

- Я смотрю, вливание в новый коллектив произошло стремительно, - хмыкнул брат, похлопывая пальцами по рулю в такт играющей мелодии группы “Starset”. - Даже парнем уже обзавестись успела.

- Скорее, это парень успел обзавестись мной, - скривилась я, испытывая ярое желание опрокинуть на Елизарова еще и помойное ведро. Ну а что? Картофельные очистки, остатки тушеной капусты живописно украсят его безупречную прическу, я бы даже сказала, придадут ей национальный колорит. Еще какая-нибудь стухшая рыба - и образ будет безупречен, идеален и как никогда подходящий местному царьку. А то удумал - девушкой своей объявлять. Нет, на такой дурдом я не подписывалась, мне только разборок с местной жертвой выпрямителя для волос не хватало.

- Нет, я не спорю, парень излишне нахален, - неожиданно согласился со мной брат, заставляя испытать прилив сестринской любви. На мгновенье. Потому что дальше эта зараза добавила. - Но в этом что-то есть, согласись? Девушки таких и любят - настойчивых, волевых, упорных.

- А что, это еще работает? - непритворно удивилась я. - Ну когда дубинкой по голове и потащил к себе в пещеру? Я думала, это осталось в далеком прошлом вместе с мезозоем и ледниковым периодом.

- Ярка-Ярка, - покачал головой Денис. - Какая ж ты все-таки у нас вредная дурочка. Причем не по уровню интеллекта, а по упрямству.

- Не знала, что нынче степень глупости измеряется в упрямстве, - фыркнула я, искренне жалея, что у брата в бардачке нельзя найти скотч, чтобы заткнуть кое-кому рот. Да и вообще там легче найти прошлогодний снег, чем что-то полезное!

- Кто-то слишком рьяно протестует, - мягко улыбнулся братец. - И что нос воротишь? Он тебе вон и цветочки припер, и на полу повалялся ради тебя.

- Между прочим, цветы не от него! - не удержалась и показала язык я. Да, глупо, по-детски, словно я еще малявка, которая недовольна присмотром старшего брата. И хвастаться и рассказывать что-то про Илью не хотелось, но… Еще немного, и с братца станется сосватать меня к Елизарову. А оно мне надо? Я и думать о нем не желаю, что уж говорить о том, чтобы пополнять почетные с конца ряды “зай”.

- Да ну? - удивился брат, сворачивая в переулок. - А ты у нас оказывается сердцеедка. Роковая Эсмеральда. Цветы, значит, от Квазимоды?

- С Квазимодой познакомиться тебя уже угораздило, - пробурчала себе под нос я. Ну и что, что Елизаров не горбун, а красавчик? И вообще, он внутренний Квазимодо! В конце концов, в моей сумасшедшей жизни ничего по правилам не бывает. И вообще, что значит “в моей жизни”? Нечего там всяких царьков привечать. Нафиг-нафиг! Я даже постаралась незаметно сплюнуть через плечо, чтобы откреститься от такого неземного счастья.

- Пакость ты, Ярка, - констатировал Денис, припарковываясь возле подъезда. - И что он только в тебе нашел?

Глупый вопрос. Единственное, что во мне мог найти Елизаров - это полное неприятие его мужских чар. Как же, не поддалась обаянию признанного красавчика, еще и отпор дать умудрилась. Нехорошо.  Почти преступно. С точки зрения Елизарова, конечно. Вот он и стремится доказать обратное.

- Ангельский характер? - невинно захлопала ресницами я. Ответа дожидаться не стала. Прихрамывая, сползла с высокого сидения и с силой захлопнула дверь. Будет он мне тут всякие глупости говорить!

На кого конкретно была сердита, сама затруднялась ответить. То ли на Елизарова с его внезапно возникшими собственническими замашками к совершенно посторонней мне, то ли на родного брата, который почему-то ими проникся. То ли на саму себя за то, что вообще размышляю на эту тему. Ну его к черту! Все! Больше ни единой мысли о местном университетском царьке. Не заслужил! Приняв для себя это категорическое решение, я захромала к лестнице, мечтая о серебряных туфельках Элли, которые перенесли бы меня к собственной кровати.

Но увы. Это в сказках все происходит по мановению волшебной палочки или по трем ударам каблуков. В суровой реальности до двери родной квартиры я не дошла, доползла, останавливаясь каждые три ступеньки (да, я считала) и пережидая новую вспышку боли. Проклиная и собственное упрямство, и слишком длинный язык и чертов профессиональный перфекционизм, въевшийся под кожу с потом и кровью от тренировок и репетиций.

Где-то в глубине души прекрасно понимая, что сделала бы так еще и еще. Лишь бы не чувствовать себя слабой, трусливой… Ущербной. Это было хуже хромоты и тянущей боли, намного хуже.

Прислонившись плечом к стене на родной лестничной клетке, я зажмурилась, наслаждаясь приятной прохладой и переводя дух. И только тогда заметила конверт, свернутый в трубочку и засунутый за ручку двери. Самый обычный, простой конверт, размером с альбомный лист, из плотной, чуть желтоватой бумаги. На нем не было ни подписи, ни марок, ни штампа почтового отделения. Это могло быть все что угодно, начиная от чьей-то глупой шутки, заканчивая рекламной акцией магазина канцелярских товаров. Вот только…

Я громко сглотнула, вытерев влажные ладони о джинсы. Сжала пальцы в кулаки, пытаясь унять пробившую тело дрожь. И все же двумя пальцами вытащила этот злосчастный конверт. Аккуратно, медленно, глядя на него как на самую ядовитую в мире змею.

Глава 11

Ярослава Градова

- Нет, Илюш, не получится, - вздохнув, я прижала телефон плечом к уху, открывая картонный стаканчик с ароматным кофе. Прикусила губу, борясь с желанием согласиться на заманчивое предложение Хованского прогуляться по парку аттракционов и снова вздохнула, признавая очевидное. - Нога болит, ага… Хованский, я верх благоразумия в этом отданном Хаусу на растерзание мире. Нет, не Хаосу, а Хаусу… Илюш, ты серьезно? Кто не видел неподражаемого Хью Лори в роли самого стервозного, циничного и эгоистичного светила медицины? Хованский, не надо мне статью с сайта “КиноПоиск” цитировать, а? И вообще, пока не посмотришь, твоя оценка этого образа не котируется, совершенно. Ага, я знаю, что зараза и тоже тебя “люблю”… Завтра увидимся.

Отключив телефон, я наконец-то вздохнула свободнее и воткнула обратно наушник от плеера, прибавляя громкости поставленной на повтор композиции. Monkey Boy в исполнении группы Kontrust, привычно затягивал рваными ритмами и своей особой, чуть истеричной атмосферой. В точности отображая всю ту разруху, что творилось в моей голове и в моей душе.

Яркие лучи солнца скользили по асфальту, выхватывая редкие островки луж, оставшихся после ночного дождя. На детской площадке в небольшом, уютном парке напротив самой лучшей (по моему скромному мнению) кофейни в этом городе, смеялась малышня, гоняясь друг за другом. А я потягивала любимый капучино, щурилась на безоблачное голубое небо и радовалась.

Радовалась, что робкая мысль прогулять несколько пар в университете нашла горячее одобрение у братцев и даже матери, с беспокойством наблюдавшей за мной весь вечер. И, может быть, это не очень хорошо для вчерашнего танцора и сегодняшнего прилежного студента, но мне была жизненно необходима эта передышка. Этот день без почти незнакомых лиц, досужих сплетен, обсуждений, скандалов и всего прочего.

Хмыкнула, делая еще один глоток. Ладно, Градова, признайся хотя бы себе. Пойти на занятия - значит встретиться с Елизаровым, а к таким подвигам моя нервная система пока не готова. Не после вчерашних странностей, не-а. И уж точно не после заявки в друзья в ВК, которую я мужественно проигнорировала. Хотя так и тянуло спросить, неужели пара лайков на старые фотки и подмигивающий стикер нынче ценятся дороже походов в театр там, в кино? Или букетов цветов? Или…

- Твою ж… - закрыла глаза рукой, переживая маленькую минутку откровений. Как там говорят? Не думай о белой обезьяне? Ну, пожалуй, стоит сказать своему любимому братцу “спасибо”.

За то, что все мои мысли так или иначе сворачивают на нашего самопровозглашенного Царя, будь он неладен и не к слову помянут!

И вроде бы предпосылок никаких не было, я же неглупая девушка. Да и таких вот “Костиков” за свою профессиональную карьеру повидала немало. Каждый из них почему-то был уверен, что за одно его неземное обаяние я должна была побежать за ним на край света, на ходу снимая с себя одежду. Чтобы уж совсем не напрягаться некоторым, ага. Ну а че? Проявил внимание? Дал понять? А больше ничего и не надо, ты же девушка, сама все сделаешь. И, что самое смешное, многие ведь делали. Да что там! Даже давать понимать не стоило - девушки сами рвались из юбок и каблуков и других предметов туалета, лишь бы подобные “царьки” уделили им хотя бы толику внимания. И это было так… Печально что ли?

Качнула головой, в такт собственным мыслям. Нет, я не ханжа, честное слово. Но почему-то те времена, когда девушек добивались, были мне намного ближе, чем бои без правил за мужиков в современном мире. И ладно бы только за мужиков, так нет же. Соперницы - самые опасные враги на свете. Они не гнушаются ничем: ни выдранными прядями волос, ни подсыпанными в косметику ядовитыми веществами. Помнится, однажды девочка из моей труппы приревновала меня к парню, на которого положила глаз. Не знаю, что она мне подсыпала в тени, но посреди спектакля веки обожгло так, что я только благодаря станцованности с партнером и отточенности движений умудрилась завершить номер. С полностью закрытыми глазами, поскольку их нестерпимо жгло.

Я тоже не образец для подражания. Но до такой пакости никогда не опускалась.

Что-то с поступлением в университет в голову все чаще и чаще возвращаются мысли о прошлом. Или во всем виновата вчерашняя посылка?

Тихонько застонав, я потерла виски. Как же не хочется, чтобы это все опять начиналось, и…

- А на ловца и зверь бежит, - вдруг раздался рядом со мной веселый голос, от которого я подскочила. - Ну здравствуй, Ярусик.

Наверное, это был первый раз в жизни, когда я подавилась кофе от неожиданности. И не заорала благим матом только потому, что судорожно пыталась откашляться. Зато, когда мне это удалось, на сияющего, как лампочка Ильича, Елизарова я уставилась как удав на кролика.

С точно таким же, исключительно гастрономическим интересом!

- Ты… - хрипло выдохнула, пытаясь подобрать хоть сколько-то цензурное определение для этого… Крокозябры. - Какой же ты…

- Красавец? - улыбка Елизарова стала шире, приобретая поистине голливудский размах.

- Не льсти себе, Елизаров, - я возвела глаза к небу и фыркнула, дернув плечом. - До этого звания тебе, как до Китая по-пластунски.

- Ну не знаю, не знаю, Ярусик… До тебя никто не жаловался, - этот придурок лишь легкомысленно пожал плечами, взъерошив волосы на затылке. Но не дождавшись хоть каких-то комментариев с моей стороны, совершил самое настоящее преступление.

Глава 12

Ярослава Градова

- Парк аттракционов? Елизаров, ты серьезно? - я задумчиво отщипнула кусок сладкой ваты и закинула его в рот. Рот тут же наполнился ярким привкусом жвачки, напомнив те моменты из далекого счастливого детства, когда я…

Хмыкнула, снова отщипнув сладкой ваты. Ну, во-первых, в детстве я была невыносимо мотивированным мелким чертенком, который не видел смысла тратить карманные денежки на всякую ерунду, а во-вторых - с тех пор мало, что изменилось.

Что, впрочем, не мешало пользоваться чужим желанием покрасоваться. Вот ей-богу, не парень, а павлин: распушил хвост и демонстрирует все свои достоинства. И что я с ним только поперлась? Минутка слабости, не иначе. Ну явно же не мозги расплавились после обычного поцелуя. Ведь так?

- Ярусик, кафе - это не серьезно, музеи и выставки - тем более. Ну не велосипедную же прогулку тебя приглашать? - невинно пожал плечами этот остолоп. Еще и глазами похлопал, послав мне воздушный поцелуй из очереди в тир.

Приглашать? Интересно у него приглашение выглядит. Меня буквально потащили, не особо спрашивая моего скромного мнения. Да и кому оно нужно-то?

Впрочем, справедливости ради стоит заметить, что если бы я действительно была бы так категорически против, то точно бы никуда не пошла. Но Елизаров об этом никогда не узнает.

- Придурок, - вздохнув, я скатала из куска сахарной ваты плотный шарик и зажевала его. Попутно досчитав до десяти и обратно, в тщетной попытке избавиться от навязчивого желания стукнуть Царя по голове.

Ну а вдруг мозги на место встанут, и он перестанет называть меня… Так! Ярусик, блин. От этого уменьшительно-ласкательного имени меня передергивало, как от мороженного с приторной карамелью. И где он только услышал-то такую пакость?!

Настойчивая вибрация телефона отвлекла меня от созерцания медленно двигающейся очереди. Вздохнув, я выудила гаджет из кармана джинсов и целых тридцать секунд пялилась на незнакомый номер, высветившийся на экране. После чего все-таки взяла трубку, настороженно протянув:

- Алло?

- И за что я в этот раз оказался в черном списке? - веселый голос братца звучал до отвратительного жизнерадостно и бодро.

- А не за что? - прижав телефон плечом к уху, я скатала еще один шарик из сладкой ваты и закинула его в рот. - И вообще. Для человека, стоически проспавшего половину рабочего дня ты звучишь слишком уж радостно.

- У меня проверенные миньоны, систер, - хохотнул в трубку Ден. - Они знают, как и что врать начальству, по поводу моего возмутительного отсутствия. Так что мстя твоя провалилась.

- О, она еще даже не начиналась…

- Фи, нормальные девушки не думают об убийстве бедных старших братьев во время свидания, - поддразнил меня Ден. И я невольно улыбнулась.

Чтобы тут же подозрительно сощуриться, протянув:

- И с чего ты решил, что я на свидании? Может, я в библиотеке, сижу и читаю скучные учебники?

- Ага, - тут же согласился Денис, продолжив непринужденным тоном. - И с каких пор в библиотеках сахарную вату продают-то? И это, систер… Лицо попроще, а? А то потенциальный родственник сбежит до того, как ты успеешь его окольцевать.

- Да откуда ты…

Резко обернувшись, я вперилась пристальным взглядом в гуляющих по парку прохожих. Но выловить среди толпы счастливых и довольных жизнью людей одну конкретную личность так и не смогла. Так что пришлось ограничиться мысленной пометкой припомнить это позже и холодным тоном выдать, вновь прижав трубку к уху:

- Если тебе так нужен этот родственник… Сам будешь его окольцовывать. А я на этот процесс со стороны полюбуюсь!

- У-у-у, кто-то не в настроени-и-и, - Ден фыркнул, ни капли не испугавшись прозвучавшей в моем голосе угрозы. - Ладно-ладно. Оставляю вас наедине… И это, извлеки меня из черного списка. На меня люди косо смотрят, когда я у них телефоны каждые пять минут отжимаю.

- И не надейся, - фыркнув, я сбросила вызов, убирая телефон обратно в карман.

Как раз вовремя, Елизаров с гордым видом появился передо мной, потрясая зажатыми в кулаке билетами. И, нисколько не смущаясь, заявил:

- Если я выиграю плюшевого медведя, ты меня поцелуешь?

Какое чудесное, фантастическое, обаятельно-нахальное...желание самоубиться. Где-то я такое уже видела и слышала. Не далее, как минуты две назад. А я еще удивлялась, что братец так вцепился в Елизарова. Кажется, мой чересчур обаятельный, слишком оптимистично настроенный братик нашел себе родственную душу.

И не скажу, что я этому так уж рада. Да и потом, дались Елизарову эти поцелуи, а? Может, у него попроще желания найдутся? Ну, там письмо из Хогвартса, лампу с джином или целого дракона?

Уф, Градова, куда-то тебя не туда понесло, определенно.

- И не надейся, Елизаров, - я гордо вскинула подбородок, снисходительно фыркнув. - И ты не выиграешь.

В ответ меня одарили победным, многообещающим взглядом. И так стрельнули взглядом в сторону тира, что я невольно усомнилась в том, что удача сегодня на моей стороне. Впрочем, что я теряю? Даже если он действительно умеет стрелять, все равно все пули уйдут в молоко. В этом тире все прицелы сбиты и забавный аттракцион давно стал известным лохотроном для дураков.

Глава 13

Константин Елизаров

Неделя. Семь дней, блин. За этот срок Бог создал Землю, а что успел он, Константин Елизаров? Любимец всея университета, первый парень на курсе и вообще - умница, красавец и ни разу не скромный человек?

- Хованский, а Хованский… - приземлившись за стол в библиотеке, оккупированный хмурым старостой, Костя лучезарно улыбнулся.

- Что тебе, Величество? - Илья соизволил оторваться от конспектов и каких-то странных схем. Смерив его нечитаемым взглядом, собеседник вновь уткнулся в свои записи, буркнув. - Не дам.

- Ты даже не знаешь, что я хочу спросить, - Елизаров удивленно вскинул бровь, откинувшись на спинку стула.

- Ну, что ты хочешь - знает больше половины университета, - Илюха скептично хмыкнул, прикусив кончик карандаша. - А вторая половина делает ставки, сколько ты продержишься, прежде, чем уйти в загул. И если что, я ставил на две недели. ты же не дашь мне проиграть мои кровные сто рублей?

Елизаров фыркнул, раз-другой. И заржал, откинув голову назад. А когда отсмеялся, подался вперед и вполголоса, даже вполне дружелюбно предупредил:

- И не надейся, Хованский. Я не проиграю. Не в этом случае точно. И вообще, может мне нужно срочно передать Ярусику конспекты, м?

Его снова смерили нечитаемым взглядом. От которого хотелось подобраться, как перед ударом, уж слишком явным было сквозившее в словах и действиях старосты недовольство. Но нет, Илья лишь хмыкнул, кивнул собственным мыслям и снова принялся черкать на тетрадном листе, сверяясь время от времени с книгой. Коротко и лаконично бросив:

- Не дам. И успеваемость Градовой - моя проблема, как старосты. Не помню, чтоб тебе кто-то доверял неокрепшие умы младших курсов.

- Илья, я понимаю, между нами есть много старых обид и… Всякого там. Но, блин, я что, много прошу? Всего лишь каких-то одиннадцать цифр, и я от тебя отстану до конца этого семестра точно!

- Величество, а ты не думал, что мир не вокруг тебя вертится, а? - тяжело вздохнув, Илья недовольно уставился на него, скрестил руки на груди. - Или что ты не единственный парень, которому нравится Яра?

Костя на этом вопросе подавился заготовленным колким ответом. Озадаченно почесал затылок, мысленно сравнивая себя и загадочно ухмыляющегося Хованского. Вот если предположить, что Ярка ему действительно нравится (и даже больше), то перевес (многочисленный) был на стороне старосты. Хотя бы потому, что они с ведьмой учились на одном курсе, в одной группе и уже успели спеться, чаще всего передвигаясь по университету исключительно в компании друг друга.

А еще у Хованского были все контакты Градовой, он уже успел завоевать ее расположении и ему не приходилось отвлекаться на общественно полезные мероприятия, вроде подготовки к выступлению и прочей чепухи. И этот факт не просто расстраивал Елизарова.

Он его откровенно бесил. Как и то, что он по собственной глупости успел прозевать явного конкурента. Вот как так-то, а?!

- Ну раз у нас тут что-то вроде турнира за сердце прекрасной ведьмы, то требую сатисфакции! - выдал он, хлопнув ладонью по столу.

- Чего-о-о? - опешил от такой постановки вопроса Хованский, открыв от удивления рот.

- Равных условий, Илюш. Равных условий, - деланно пожав плечами, брюнет вытащил телефон и положил его на стол. - Так что не жмоться, Хованский, дай номер, и мы продолжим сражаться за даму сердца.

Староста в ответ только переносицу потер, вполголоса помянув родню собеседника до пятого колена включительно. И, оторвав один из самоклеющихся стикеров, лежащих рядом с тетрадями, быстро что-то на нем накарябал. Чтобы тут же сгрести со стола все свои вещи, подхватить рюкзак и прилепить ярко-желтый листочек ему на лоб со словами:

- Это бои без правил, Величество. Каждый сам за себя. Так что… Пошел ты, со своей сатисфакцией.

Елизаров проводил его недовольным взглядом и только когда за парнем захлопнулись двери библиотеки, отклеил злополучную записку со лба. Прочитал на ней размашистое и совершенно необидное “Самодур” и фыркнул:

- Без правил, так без правил. Сам достану! Вот сейчас как придумаю план…

Попытка придумать этот самый “план” закончилась, так и не начавшись. Потому что его сиятельную персону отвлекли десятком сообщений в чате группы, заставивших бедный телефон отчаянно вибрировать. Костя еле успел подхватить прыгающий и съезжающий к краю стола аппарат до того, как он покончит жизнь самоубийством об пол, и тут же принялся листать оповещения.

Мрачнея с каждым новым сообщением и недовольно морщась.

“Елизаров! Что значит, у тебя нет партнерши?!”

“Костя, не беси меня. Скажи, что ты нашел толковую девочку!”

“Елизаров… Ты пропустил последние три репетиции! Отвисни, лять, до марта как до Дальнего Востока на почтовых лошадях! Ищи партнершу, а не хвост перед бабами распускай!”

“Костя, не игнорируй меня!!!”

- Ух е… - прочитав последние четыре сообщения, Елизаров невольно подумал о том, что встреча с голодным крокодилом будет сейчас куда предпочтительнее общения с преподавателем хореографии, ставящим им номер и курировавшим всю подготовку. По крайне мере, рептилия просто откусит ему все лишние конечности, а мадам Рябинина Юлия Вячеславовна еще и мозг выест.

Глава 14

Константин Елизаров

Что делать, если девушка вам нравится?

Обычно Костя таким вопросом не задавался. Потому что: а - девушки сами вешались, б - все, что от него требовалось, вовремя поддакнуть, обнять, поцеловать и сделать селфи. А дальше влюбленный мозг дорисовывал все необходимые элементы романтики и прочей ереси. Даже если их не было вовсе.

Каждый видел только то, что хотел видеть, и все были счастливы. Пока высшие силы не “отблагодарили” его знакомством с Градовой. И вот тут, казалось бы, проверенная схема дала конкретный такой системный сбой. Потому что: а - Яре он не нравился и б…

Что там “бэ” Костя додумать не сумел. Хотя бы потому, что вариантов было слишком много, а его задетой гордости хватало и того факта, что девушка ему действительно нравилась, его к ней тянуло. А она… Эх!

- Попадос, - взъерошив волосы на затылке, Елизаров запрыгнул на подоконник напротив аудитории, где окопалась группа Ярославы и Хованского. Мельком глянул на часы и разочарованно вздохнул.

До конца пары оставалось еще не меньше сорока минут, а душа требовала действий. Хотелось заскочить в аудиторию и вытащить Градову в коридор. Правда, что делать после этого, он не представлял. Уж больно противоречивые были желания: от зацеловать эту ведьму так, чтоб спорить с ним язык отнялся, до ультиматума “Репетировать начинаем завтра! Отказы не принимаются!”

Интересно, каковы его шансы на выживание, после такого заявления?

- Хм, а что я, собственно, теряю? - усмехнувшись собственным мыслям, Елизаров спрыгнул на пол и бодрым сайгаком рванул к аудитории. Чтобы распахнуть дверь и громогласно объявить. - Градова! К куратору на выход!

Кто бы ему еще пояснил, почему второкурсники, всю неделю наблюдающие за его “ухаживаниями”, так грохнули?

- Знаешь, Елизаров, Градовой и на паре с куратором неплохо, - насмешливо улыбаясь выдал вдруг Кротов, которого, по идее, вообще тут не должно быть. У второго курса же сейчас должна быть пара у Гнездинского… И вот тут-то до Кости и дошло, как он прокололся: он же сам сегодня утром слышал, как методист просил кого-нибудь на замену.

- Здрасти, Валентин Сергеевич, - ничуть не смутился брюнет под откровенные смешки студентов. - А кто сказал, что к вам? Вы разве у нас тут единственный куратор?

- Елизаров, ты что себе позволяешь? - приподнял вверх брови преподаватель. - Насколько я знаю, второй курс и конкретно Градову никто, кроме меня, не курируют. Так что…

- Устаревшие у вас сведения, Валентин Сергеевич, - Елизаров сдаваться не собирался, намереваясь оправдать и свое царское звание, и то, что перед его обаянием никто не может устоять. Ну, кроме Градовой. - Ярослава крайне необходима госпоже Рябининой. Ну кто она такая, вы в курсе.

 - Вот как? - продолжал непринужденно издеваться Кротов. - Я, конечно, могу позвонить Юле… - тут он запнулся, а студенты еще раз понимающе усмехнулись - это не афишировалось, но все были в курсе, что между куратором и Рябининой длился затяжной роман. - Юлии Вячеславовне, - поправился он. - Но ладно, так и быть, потом у нее узнаю, зачем ей Яра понадобилась. Ярослава, можешь собираться.

И почему у Кости возникло ощущение, что куратор второго курса ему ни капли не поверил? Впрочем, плевать. Как только Юлька (как вежливо между собой студенты называли местного титана танца) узнает, кого он нашел себе в партнерши, так сразу все проблемы со своим ухажером уладит. Так себе проблемка!

- А что, с вещами обязательно? - подала голос Градова со своей парты. Ну кто бы сомневался, что рядом с ней сидел этот чертов Хованский! Он хотя бы сейчас за ней не попрется? - Мне кажется, здесь произошла какая-то ошибка. Я никакой Юлии Вячеславовны не знаю.

- Никакой ошибки, Ярусик! - подмигнул ей Костя. - Не знаешь, так успеешь познакомиться. Все еще впереди!

И так широко улыбнулся, что даже щеки заболели. Правда, обожаемая ведьма такого счастья на его лице не оценила. Наоборот, сощурилась подозрительно, но спорить не стала, медленно поднимаясь из-за парты. Чтобы, слегка прихрамывая, дойти до выхода из кабинета и вытолкать в коридор Елизарова, громко хлопнув дверью.

- Ну и какого… - глубоко вздохнув, Яра медленно выдохнула. После чего хмуро поинтересовалась, скрестив руки на груди. - Ну и что ты творишь, Величество? Что тебе опять от меня надо, а?!

- Мне вот интересно, Градова, - полностью скопировав ее позу, откликнулся Костя. - Почему если я к тебе обращаюсь, так меня всегда подозревают в самом плохом? А что вокруг тебя перманентно трется Хованский, так это ничего, в порядке вещей?

То, что разговор сворачивает явно куда-то не туда, Елизарова не смутило, вот ни капли. Как и то, что скребущие на душе кошки напоминают явление ее величества “Ревности”. Яркое такое явление, впечатляющее.

Интересно, если он сейчас вернется в аудиторию и таки даст по роже Хованскому, его отчислят из университета или нет?

- Елизаров, если ты вытащил меня с пары, чтобы порассуждать на тему: “Я же лучше Хованского, я же лучше собаки”, то я пойду, ладно? Думаю, тебе для этого достаточно собственного “я”, дополнительные слушатели не требуются, - отрезала Ярослава, делая шаг в сторону кабинета. Всем своим видом намекая, что, если брюнет продолжит в том же духе, разговаривать дальше будет исключительно с дверью аудитории.

Глава 15

Ярослава Градова

“Держи спину ровно! Дура, куда задницу отклячила?! Это тебе не стрип-данс! Ровнее-ровнее…”

“Носок. Тяни носок! Слезы - непозволительная роскошь, Ярослава! Умойся и снова к станку”

“Уже лучше, Градова. Не идеально, но… Приемлемо. Работай!”

“Ну что, хромоножка? Говори адрес, куда билеты на мое выступление прислать! Так и быть, выбью тебе местечко у сцены, по старой “дружбе”

Осколки воспоминаний, колкие, злые слова и лицемерные улыбки. Все это пронеслось перед глазами за пару секунд, пока я пыталась справиться с дрожью в руках и теле. А когда мне это, все-таки, удалось…

Хорошо, когда есть старший брат. Он в свое время и показал мне пару приемов из бокса. И сжав кулак так, чтобы большой палец оказался зажат между остальными и ладонью, я провела отличный хук правой, от души врезав Елизарову по морде.

- Твою ж!...

Парень такого подвоха не ожидал. Как и то, что в этот самый удар я вложу все свои силы, всю злость и ненависть, вспыхнувшие в душе. И знаете, что? Мне его было даже не жалко. Так виртуозно пройтись по чужим болевым точкам, это надо быть либо лишенным хоть толики человечности муд… индивидом, либо…

- За что? - зеленые глаза смотрели на меня с неподдельным удивлением и обидой.

- Елизаров, ты дурак или прикидываешься? - я недоуменно на него уставилась, невольно потирая ноющие костяшки. Сил для удара я действительно не пожалела, так остро задели меня его слова. - Что значит, за что? Ты еще спрашиваешь?

- Да блин! Ладно бы я к тебе приставал! А так… Вот впервые в жизни получил по морде совершенно незаслуженно! - Костя все еще сидел на полу, глядя на меня снизу вверх. И я бы поняла, если бы в голосе слышалась издевка или хоть толика фальши, так нет же. Сплошное удивление и искреннее непонимание, за что его так приложили.

Вот тут я и осеклась на полуслове, сжимая и разжимая кулаки. Либо по этому придурку страшно плачет сцена Большого театра, либо…

Либо он реально не понимал, что только что от души прошелся по моим мечтам в уличной обуви.

Признавать собственную неправоту было неприятно и непривычно. Язык не хотел поворачиваться, а нужные слова никак не приходили в голову. Поэтому я ляпнула первое, что пришло в голову:

- Костя…- осторожно, словно пробуя его имя на вкус, начала я. - Посмотри на меня внимательно. Очень внимательно. И скажи. Я могу танцевать? Я могу СЕЙЧАС танцевать?

На последних предложениях я уже сама слышала истерические нотки в голосе. Было не просто больно. Было адски больно. До сих пор. И вообще…

- Откуда ты узнал? - как-то потерянно прошептала я, вдруг почувствовав, как силы куда-то исчезают.

Привалилась спиной к стене и сжала виски. Надвигающаяся истерика спала от осознания одной простой мысли: я никому ничего не говорила. Я начала жизнь с чистого листа, без танцев. Даже Илья знает не все. Так откуда узнал Елизаров?

Еще один непонимающий взгляд прошелся бульдозером по моей почти вымершей совести. Истеричка! Боже, какая я все-таки потрепанная жизнью истеричка. Отреагировала бы нормально, покрутила бы пальцем у виска и послала к черту… И все бы забылось. А так…

Я криво усмехнулась, проведя по лицу ладонью. Елизаров же не отстанет. Ведь так?

- Яр… Ярусь… - он как-то нерешительно протянул ко мне руку, а потом опустил, словно не решаясь коснуться. Должно быть, я в этот момент чертовски напоминала испуганного и загнанного зверька. Но плевать. Что сделано, уже не вернуть.

И я просто стояла, как завороженная, вглядываясь в собственное отражение в зеленых глазах и не зная, что сказать. И он молчал, словно боясь меня спугнуть.

Резкий звонок с пары заставил нас обоих вздрогнуть и отвести глаза. Уставившись на свои дрожащие пальцы, я стиснула ладони. Наверное, надо развернуться и уйти, Костя вряд ли станет меня удерживать. Не станет же, нет?

Я, правда, качнулась в сторону, намереваясь сбежать. Но не успела. Елизаров, не особо церемонясь, схватил меня за руку и потащил куда-то к лестнице.

- Что?!

- Надо поговорить, Ярусь. Честно и откровенно, - бросил он на ходу, не сбавляя темпа. Так, словно меня вот-вот у него перехватят. Даже не замечая, что я с трудом поспеваю за ним, стараясь не сильно морщиться от боли в ноге.

Правда, длился этот марафон не долго. Затолкав меня в какую-то комнатушку, где обычно тусовались профорги, Елизаров запер ее изнутри и привалился к двери. А потом внимательно на меня посмотрел и выдал:

- А теперь, душа моя, рассказывай. Почему это такой секрет? И что значит “теперь ты не можешь танцевать”?

От внимательного, пристального взгляда брюнета хотелось спрятаться, и я скрестила руки на груди, пытаясь хоть как-то отгородится от чужого любопытства. От Елизарова этот мой маневр не укрылся. Коротко хмыкнув, он повторил мою позу, подпирая спиной входную дверь. Намекая, что без ответов на вопросы он отсюда меня не выпустит.

И нахмурился, требовательно протянув:

- Ну?

Я поежилась, успев прикусить язык до того, как ляпнула что-то эдакое. Хотя меня так и подмывало ответить очередной колкостью, помянув всуе чьи-то отсутствующие мозги. Вместо этого я то ли простонала, то ли прошипела потирая переносицу:

Глава 16

Константин Елизаров

Костя мог собою гордится. И гордился, забравшись на скамью у стены и выглядывая в разношерстной студенческой массе знакомую вихрастую макушку старосты второго курса. Не то, чтобы он прям таки горел желанием общаться со своим потенциальным соперником, но увы. Ему нужна была Градова.

А Градова нынче шла только в комплекте со своим рыцарем печального образа и зверской наружности. Хотя Елизаров все еще не терял надежды разделить эту сладкую парочку “Твикс” и даже составил  грандиозный в своем коварстве план по завоеванию одной конкретной девушки.

Мнение самой ведьмы по этому вопросу брюнет как-то подзабыл уточнить и легкомысленно надеялся, что проклинать его не будут. По крайне мере не сильно.

Чертыхнувшись, Елизаров беспардонно оперся рукой на голову кого-то из первокурсников, подвернувшихся под руку, и вытянул шею в попытке найти нужного человечка. И едва не свалился на пол от радости, обнаружив Хованского в совершенно противоположном конце холла.

Широко улыбающегося, счастливого до омерзения и…

Активно флиртующего с его Яркой! Вот же, удав пупырчатый, млять! И пусть ведьма еще ни на что не соглашалась, всем нормальным мужикам известна народная мудрость: “Если девушка сказала четкое “нет”, это означает “да”, в крайнем случае “я еще думаю, попытайся еще”. Поэтому Елизаров пытался, пытается и будет пытаться, пока за ними не признают данное притяжательное местоимение.

Если бы Наполеон жил в двадцать первом веке, еще неизвестно кого бы сожгли быстрее: его армию при захвате Москвы или одного неугомонного Царя с его далеко идущими планами.

- Елизаров, ты охренел? - приятный женский голос, раздавшийся откуда-то снизу довершил то, что не сделало земное притяжение. Костя запнулся за край скамейки и только чудом не пропахал носом пару метров по плитке пола.

Правда, это самое чудо звали Юлия Вячеславовна. И ее характерный прищур, от которого нервно чесался даже всемогущий ректор, не сулил одному конкретному студенту ничего хорошего.

Ну, если конечно не выполнить любимый прием и не заболтать потенциальную угрозу насмерть. Должно ж ему это умение хоть где-то пригодится, а?

- Елизаров, я не курс доллара. Не надо меня так пристально разглядывать, - хореограф помогла ему выпрямиться и аккуратно поправила помятый воротник рубашки. После чего дернула за него, заставив согнуться в три погибели, и вежливо так, пугающе ласково протянула. - И что ты творишь, Иуда? Какого дьявола тебя опять не было на репетиции, а?

- Но, Юлия Вячеславовна, я же…

- Ты же сейчас уха лишишься, если я не услышу внятной причины твоего великолепного отсутствия, Елизаров, - и вот как, как такая маленькая, хрупкая женщина может быть настолько пугающей, а? Да так, что фантазия буксовала и отказывалась выдавать хоть сколько-то правдивые причины прогулов. И Елизарову пришлось принять воистину трудное решение…

Раз заболтать эту фурию не получилось, придется брать нахрапом. В смысле, говорить правду, только правду и ничего, кроме правды. Выгодной его скромной персоне, конечно же. Может, хоть от шока она выпустит наконец его многострадальное ухо из своей железной хватки!

- Юлия Вячеславовна, я очень сильно занят… - начал мямлить Костя, чувствуя себя полным идиотом.

- И чем же? - приподняла бровь хореограф.

- Я партнершу свою выслеживаю. Правда, она пока не в курсе, что моя партнерша. Точнее, она с этим не согласна… - выражение лица преподавателя становилось все скептичнее и скептичнее. И, не выдержав, Елизаров буркнул. - Короче! Вы мешаете мне претворять в жизнь гениальный план, вот!

- Кхм, Елизаров… Один вопрос…

- Какой?

- А жертва твоего плана в курсе, что ты иногда таким придурком бываешь? Или она только в ЗАГСе осознает, на что подписалась и с кем связывается?

Елизаров такой постановки вопроса не то, чтобы удивился. Нет, он вовремя успел поймать собственную челюсть и вкрадчиво так поинтересоваться:

- Ка-а-акой еще ЗАГС? Юлия Вячеславовна, я знаете ли еще слишком молод, чтоб так бездарно помереть! И….

- И вопрос номер два… Эта цыпочка хотя бы танцевать умеет?

Подавив в себе желание огреть преподавателя чем-нибудь тяжелым по голове, брюнет сделал глубокий вдох. Досчитал до десяти и обратно и невольно задался вопросом, как с этим мастером спорта по деланию нервов уживается вполне себе обычный и мирный Кротов.

После чего гордо заявил, скрестив руки на груди:

- Спорим, мы с ней уделаем ваш лучший тандем?

Рябинина на это только задумчиво сощурилась, смерив его взглядом матерого гробовщика. И хмыкнула:

- А спорим, Елизаров. И чтоб ты не расслаблялся… Жду вашу парочку завтра, во второй половине дня, с четырех до шести в малом спортивном зале. Неявка приравнивается к техническому поражению.

- Но, Юлия Вячеславовна, давайте через пару дней! - попытался возразить было Костя, осознавая, что за сутки он вряд ли сумеет уговорить ведьму. Да что там! Дай бог, если ему вообще с ней поговорить удастся! - Она же еще не в курсе, что она моя партнерша… И...

- А чего теряемся, Елизаров? - насмешливо подмигнула ему хореограф, ласково похлопав по плечу. - Ты же у нас Дон Жуан, справишься. Завтра до шести. Опаздывать не в твоих интересах.

Глава 17

Арина Белоярцева

- Это невозможно, сказал причина. Это безрассудство, заметил опыт. Это бесполезно, отрезала гордость… - я сглотнула, глядя на забитую до отказа кафешку. И честно попыталась откопать в глубине души насмерть закопавшуюся там храбрость. - Попробуй, брякнул Елизаров и ты, Белоярцева опять повелась! Ей-богу, рядом с этим кадром детство в жопе играет слишком активно… Уф, да где они? А, все, нашла.

Телефон пиликнул сообщением, и я даже не удивилась, увидев от кого оно.

“Я в тебя верю!” - писал абонент под кодовым именем Камикадзе.

“Я в себя не очень,” - яростно отстучала ему в ответ. И, подумав, добавила. - “Если что, похороны за твой счет!”

“Похороны Хованскому я оплачивать отказываюсь!”

“Хорошо, я скинусь на твои!”

Убрав телефон в рюкзак, я глубоко вздохнула и…

Телефон пиликнул снова. И снова. И снова. А потом я заметила знакомую макушку аккурат позади столика нужной мне парочки. И Елизаров не придумал ничего лучше, чем подпрыгнуть, замахать руками привлекая мое (и ладно бы только мое!) внимание и ткнуть пальцем в нужный нам объект.

Мысль о том, что Елизаров рискует не дожить до конца операции, уже не казалась мне настолько сомнительной, как пару минут назад. Поэтому я покрутила пальцем у виска, наглядно демонстрируя что думаю об умственных способностях друга. После чего принялась уверенно проталкиваться в сторону выбранной нами цели.

Давай, Арина, ты сможешь. Ты не струсишь, не застесняешься, не застрелишься, не…

Боже, Елизаров, почему ты не сказал, что цель - это вот эта розовая мечта первокурсника? В смысле первокурсницы? В смысле всех девушек от шестнадцати и старше, а? Дыши, Арина, дыши. Это всего лишь офигенный, статный брюнет с очаровательными ямочками на щеках!

Дыши… Уй, херня весь этот ваш аутотренинг!

Парень что-то увлеченно рассказывал сидящей рядом девушки. Даже активно жестикулировал и смеялся обалденным голосом, от которого по телу стадо мурашек маршировало. И был таким милым, смущенным и привлекательным, что просто ми-ми-ми!

На этой мысли я беззвучно икнула и ущипнула себя за ногу. Так, Арина, соберись! Сосредоточься, мать твою! Лучше внимание на его спутницу обрати, это же по ней Костян сохнет? Надо же оценить, подходит ли она ему…

Вот, точно, о друге думай, о друге, гормоны, уймитесь!

- Аутотренинг, ты по-прежнему отстой, - вполголоса буркнула, обогнув последний столик и остановившись сбоку от парня своей мечты. и похлопала его по плечу, привлекая внимание. - Кхм… Простите, не ваше объявление я видела в “Студенческом сплетнике”? Типа, поцелую всех желающих просто так?

В наступившей вокруг тишине я слышала отчетливый жалобный стон. И кажется, это был стон Елизарова, явно уже пожалевшего о том, что втянул меня в эту передрягу. Но слово - не воробей, вылетело - хрен отловишь. Поэтому на озадаченный (да что там!) откровенно офигевший взгляд своей (зачеркнуто!) мечты я ответила невинной улыбкой.

Еще и ножкой шаркнула, соивзолив смущенно покраснеть. А когда эта самая мечта так и не нашлась, что сказать, деланно пожала плечами, обхватив его лицо ладонями:

- Ну и ладно. мы не гордые. Мы можем и сами поцеловать! - и прежде, чем кто-то успел передумать-испугаться-осознать, что творит, а кто-то сообразить, что тут вообще происходит я сделала это.

Я. Его. Поцеловала! И это было ох…. Охренеть как!

Теплые, мягкие губы, нежный томительный, сладкий миг поцелуя. Серьезно, у меня не то что дыхание перехватило, у меня ноги подкосились, а мысли начисто вымело из головы. Все. Разом.

Кроме того, что Елизаров все-таки козел! Почему он не сказал, что этот его “объект” мало того, что красавец, так еще и целуется как бог?!

- Елизаров? Причем тут Елизаров? - тихий, вкрадчивый вопрос, да еще таким тоном не просто вернул меня с небес на землю. Он буквально прибил меня реальностью происходящего.

Особенно когда тот, кто его задал, разжал мои пальцы и начал медленно подниматься из-за стола. Демонстрируя шикарную фигуру, огромный рост и окончательно убеждая меня в том, что я на этот Эверест без спецснаряжения не заберусь. Ну и что у кого-то фильтр между головой и языком не работает тоже.

- Ну… Он не так хорошо целуется, - честно брякнула без всяких задних мыслей. Девушка, оставшаяся сидеть за столиком спрятала лицо в ладонях, явно пытаясь не заржать в голос.

Не удержавшись, когда я, чуть подумав (было бы, блин, чем!), задумчиво протянула:

- Да и ты не такое бревно, как он утверждал…

- Убью!

Прозвучало на удивление слаженно, да еще и с двух сторон. И глядя то на рожу Елизарова, маячившего чуть в стороне, то на лицо своего “объекта”, я всерьез задумалась о том, каковы мои шансы уйти отсюда на своих двоих.

- Кажется, тебе пора бежать, - преувеличенно серьезно заметила девушка, повернувшись ко мне всем корпусом и отложив телефон на край стола.

- Думаешь? - я дернула лямки рюкзака и сделала шаг назад. Девчонка хмыкнула и согласно кивнула головой. - Ну, кто я такая, чтоб не слушаться старших… Пока-пока!

Глава 18

Ярослава Градова

- Нет, ты видела?! Ты это видела?!

- Ага, - я давила широкую лыбу так и норовившую растянуть губы, с преувеличенным интересом мешала ложкой порядком остывший капучино. Возмущенный, раскрасневшийся Хованский так забавно злился, что удержаться и не засмеяться было выше моих сил.

Но я старательно держалась. Минуты две точно. Пока Илья не задал самый актуальный вопрос этого дня:

- Да кто это вообще был?!

Тут я сдалась, уткнувшись лицом в ладони и в который раз за последние полчаса совершенно беспардонно заржала. Искренне и от души желая храброй девице не попадаться на глаза нашему старосте в ближайшие пару…

Ну в ближайший год точно. Если не больше.

- Смешно тебе, да? - обиженно протянул Хованский, скрестив руки на груди и выпятив нижнюю губу.

- Да, - честно призналась, глянув на него меж растопыренных пальцев.

- И не стыдно.

- Не-а.

- Вот и кто ты после этого? - Хованский тяжело вздохнул и подпер щеку кулаком. При этом то и дело кося взглядом в сторону дверей. И взгляд этот был какой-то уж слишком задумчиво-мечтательный.

- Ну, я по-прежнему твой лучший друг. Как минимум, - честно признавшись, я отпила капучино и, поморщившись, добавила. - В отличие от Елизарова… Слушай, а почему он тебя бревном назвал? На опыте проверял, что ли?

На свою беду Илюха в этот момент решил-таки доесть надкусанный эклер. И закономерно подавился, закашлявшись и уставившись на меня таким взглядом, что я невольно потрогала нос. Мало ли, бородавка там вылезла или еще какое новое украшение.

Иначе, чего парень меня так увлеченно рассматривает-то?

- Шутка у него такая, - наконец, выдавил Илья. И взъерошил волосы на затылке, буркнув. - Такая же хреновая, как его чувство юмора. И вообще. Откуда я знаю, что он там одной из своих девиц наболтал?!

- Ну… Стоит заметить, что если это одна из его девиц, то его вкус определенно улучшился со времен Томочки, - задумчиво проговорила я, подперев голову рукой. Девчонка мне понравилась: в отличии от гламурных куриц брюнета она казалась какой-то...настоящей, что ли? И Илья, может, и не обратил внимания, но я-то точно видела, что она нервничала.

И откуда она только взялась такая?

- То есть от идиоток он перешел к хамкам? - едко протянул Хованский. И как по мне для простого поцелуя он реагировал как-то уж слишком эмоционально. Или его так покоробило сравнение с Елизаровым? - И вообще, сама же слышала, она знает, как Елизаров целуется. Значит, у них точно что-то было.

- А еще она теперь знает, как целуешься ты, - напомнила я и невинно поинтересовалась. - Так что у тебя с ней было? Мне уже готовить передачки?

- Ка-какие передачки? - даже начал заикаться от неожиданности Илья.

- За совращение малолетних, - спокойно ответила я. - Ей вряд ли восемнадцать есть.

- Так ничего же не было! - в этот момент Илья напоминал вскипевший чайник, который забыли выключить. Еще минута - и пар из ушей повалит.

- Вот у них примерно те же условия могут быть, - не то, чтобы я защищала местного царька, просто не была похожа эта девчонка на его...кхм...дам. А если и была, но явно из фан-клуба вышла, поцеловавшись с Хованским.

От этой мысли я снова не сдержалась и хихикнула, вызвав очередной негодующий взгляд со стороны друга. Чтобы не сильно травмировать его и без того пострадавшую психику, усилием воли подавила смех.

- Плевать мне, какие у нас там условия, - пробурчал Илюха. - Увижу - обоих прибью. Идиотские шутки. Впрочем, чего еще ждать от Елизарова?

- Хм… Хороший вопрос, - задумчиво протянула я. - Только мне кажется, это не просто шутка. Любопытно, зачем он это устроил?

- Да какая у него может быть цель?! Просто поржать, - поморщился приятель, пробарабанив в раздражении пальцами по столу. - Козел он и в Африке козел.

- Ну не скажи, - заспорила я. - Зачем-то он это сделал. Явно не степень твоей деревянности изучал.

Интересно, чем ему Илья так насолил? На кой черт вообще это цирковое представление устраивать? Или решил сразу и над давним врагом, и над девчонкой поиздеваться? Но зачем самому потом так психовать? Илья-то ладно, его хоть понять можно… Моральная травма, все-такое. А у Елизарова же в голове не только опилки, мозг тоже где-то затерялся. Так зачем ему это?

Константин Елизаров

- Вылезай, мелочь. Убивать тебя буду, - мрачно выдал брюнет, стукнув пяткой пару раз по двери туалета.

- Не вылезу, - не менее мрачно откликнулись из-за двери. Помолчали и уточнили едко. – Я, знаешь ли, жизнь люблю, она у меня одна! А благодаря тебе есть все шансы с нею расстаться, не дожив до того светлого мига, когда я стану настоящей женщиной…

- В смысле?!

- Елизаров, - ласково протянула подруга детства, после секундной заминки. - Я вот даже знать не хочу, что ты сейчас вообразил. И вообще. Телефон поменял? Все, свали в туман. Не мешай мне предаваться горю и страданию, заливать слезами отчаяния фото этого неземного божества, что никогда не попадет в мои загребущие руки…

Глава 19

Константин Елизаров

Если вам кажется, что за вами следят, то вам не кажется.

Эту крамольную мысль Елизаров вычитал где-то в интернете и даже проверил на практике. Команда чокнутых фанаток всех возрастов и факультетов умудрилась вычислить его схрон без всяких там гаджетов и специальных средств. Хотя любовь к читальному залу в библиотеке за ним можно было заподозрить в самую последнюю очередь, но блин!

Нашли же! Или он просто слишком предсказуемым оказался?

Насмешливо фыркнув, Костя еще раз перечитал сообщение. И даже дважды нажал на фото, увеличив его, чтобы рассмотреть поближе эту дикую и ужасающе прекрасную картинку.  Тонкие лодыжки, светлая кожа и рваные раны от лезвий и осколков. Капли крови, расползающиеся по паркету, лепестки увядших роз.

Елизаров сглотнул, мотнув головой и отгоняя липкие мысли о том, что чертово фото - настоящее. И что это его вредная, колючая ведьма. Упрямая, сильная, но хрупкая ведьма. От одной только мысли об этом пальцы сжимались в кулаки, а сердце гулко стучало в груди, грозя пробить ребра.

- Влюбился что ли? - со смешком протянул Костя, смущенно потирая шею и глядя на чертово фото. И сам же себе ответил, легкомысленно пожав плечами. - Эх, Елизаров… Не ищешь ты легких путей, не ищешь. Впрочем, если уж влюбляться, то в таких вот… Ведьмочек.

Это он протянул нежно, с какой-то затаенной гордостью. После чего сделал то, что следовало сделать уже давно. Открыв браузер на телефоне, он с минуту завис, раздумывая над тем, что спросить у всемогущего Яндекса. И все же решительно напечатал, быстро пробежавшись пальцами по клавиатуре.

Ярослава Градова, травма. Три слова, ничтожная вероятность, что можно будет найти хоть что-то и… Почти сотня тысяч результатов, подкинутых всемирной паутиной в ответ на такой просто запрос.

“Подающая надежды танцовщица: падение, от которого не оправиться”. “Он преследует меня! Так Градова объяснила свое падение”. “Мания преследования или звездная болезнь?”. “Хайп наше все: вся подноготная шоу-бизнеса”.

И это была только первая страница результатов, выдавшая самые популярные ссылки по выбранной им комбинации слов. Елизаров не глядя ткнул в первый же заголовок, обещавший самую правдивую информацию.

Статья была из какой-то интернет-газетенки среднего пошива. Не желтая пресса, но и на звания достоверного источника тянула с трудом. И чуть ли не половина объемного материала была посвящена хвалебным одам какому-то именитому хореографу, вызвавшемуся поставить чудо-постановку на сцене местного театра.

Имя хореографа, его биография и заслуги перед отечеством Елизарова волновали в самую последнюю очередь. Если не сказать больше, ему на них было откровенно наплевать. Поэтому он с чистой совестью пролистал все эти похвалы и комплименты, попутно морщась от количества и качестве лести. Короткое интервью с маэстро он также опустил, остановившись только, когда взгляд зацепился за выделенный курсивом текст.

“Эта постановка так же окутана мистикой и пропитана привкусом трагедии, как и все его творения. Одна из ведущих танцовщиц была вынуждена выйти из состава труппы накануне финального прогона. Ее партнер не справился с поддержкой: девушка влетела в зеркальную стену и была доставлена на скорой помощи с подозрением на травматический вывих бедра. Восстановится ли она к премьере или нет - неизвестно. Маэстро лично навестил танцовщицу в больнице и пожелал скорейшего выздоровления…”

Дальше шла новая порция комплиментов организаторам мероприятия, самому хореографу и будущим звездам мирового турне. Костя даже читать не стал, закрывая вкладку и открывая следующую.

Вторая ссылка вела на чей-то личный блог. И здесь же было освещена постановка изнутри, так сказать с изнанки. Краткие заметки о каждом из членов труппы были полны легкой иронии, а местами так и вовсе - откровенного ехидства. Найдя среди множества незнакомых ему лиц фотографию Ярославы, брюнет принялся читать.

“Сила духа. Наверное, именно так можно сказать о ней. Сила духа, железная воля и самодисциплина, упрямство. Пожалуй, из всего женского состава Градова мне импонирует больше всего. Да и на сцене она - живая, искренняя. В ее эмоции веришь, ей сопереживаешь. Жаль, что фатальная ошибка партнера скорее всего поставит крест на ее карьере. Травматический вывих бедра - это не шутки. К тому же, говорят, этот идиот отправил ее прямиком в зеркальную стену, и врачам пришлось потрудиться, чтобы вытащить осколки из ее ноги. Интересно, каково это осознать, что на тебе поставят крест из-за чьей-то ошибки?...”

Наверное, там было что-то еще. Что-то о том, как быстро нашли замену ведущей танцовщице в труппе. Но Елизарову это было уже не интересно. Куда больше его волновал вопрос, хватит ли у него смелости предложить своей ведьме вернуться к танцам после всего этого.

И если причиной травмы был какой-то неуклюжий сопляк, черт знает что забывший на паркете, то кто тогда этот неизвестный абонент? И зачем он шлет его Ярославе такие сообщения?

Вот где-то на этом вопросе Елизарову захотелось схватиться за голову. В этом уравнении было слишком много неизвестных для него одного. Что, впрочем, не мешало понять одну простую истину: выяснять подробности надо у первоисточника. И все бы ничего, если бы не одно “но”. Вряд ли Яра вот так вот легко поделится своими проблемами. Плюс что-то брюнету подсказывало, что Градова этот его поступок, мягко говоря, не оценит. Не иначе инстинкт самосохранения подал-таки признаки жизни…

Глава 20

Ярослава Градова

Интересно, можно ли во взрослом возрасте определить, роняли ли человека в детстве? Вот я на сто процентов уверена, что да, можно. Достаточно только посмотреть на этого...субъекта мужского пола по фамилии Елизаров. У меня просто слов цензурных в его адрес не находилось!

Больше того. Я и не пыталась их найти!

А самое обидное, я ведь говорила, что не просто так он устроил представление с этой девчонкой! Но всю степень его ссоры с головой я осознала в тот самый момент, когда обнаружила в своем рюкзаке чужой телефон.

И ладно бы, он его спокойно вернул в библиотеке. Так нет же, эта скотина зеленоглазая даже не подумала явиться, благополучно игнорируя все сообщения и звонки на мой телефон.

А вот его телефон трезвонил не умолкая. К утру у меня уже глаз дергался от возмущенных сообщений абонента “Томатанк”. Причем записанного именно так, слитно.  Не то чтобы я читала, но все-таки надеялась, что у брюнета проснется совесть. Или инстинкт самосохранения.

Угу, мечтать не вредно, Градова, мечтать не вредно!

Итогом всей этой котовасии стала безумная ночь и не менее “интересное” утро. Настолько “интересное”, что я даже на Дениса нарычала за завтраком, так некстати спросившего у меня “Как спалось?”. Братец этот выпад комментировать не стал. Вместо этого он подсунул мне дополнительную порцию со словами: “Если злых собачек кормить, они становятся добрее”.

И нет, добрее я не стала. Зато кто-то очень “умный” вспомнил, почему не стоит злить младшую сестру…

В общем, утро оказалось не в меру бодрящим, да. Да так бодрящим, что в универ я брела с искренней надеждой, что этот дятел, выроненный из гнезда, все-таки соизволит появиться. В конце концов, должен же он вернуть мне гаджет. Но вместо его величества Царя первым мне навстречу попался Илья. И выглядел Хованский изрядно помятым и невыспавшимся.

- О, привет! Ты Елизарова не видел? - с ходу взяла я быка за рога. В конце концов, учитывая их “теплые” отношения, незамеченными мимо друг друга они явно пройти не могли. Особенно после вчерашних событий.

- Видел. Вчера. Но лучше бы не видел, - отрывисто доложил Илья, почему-то скривившись даже сильнее обычного при упоминании недруга.

- А что такое? - я заинтересованно вскинула бровь, искренне недоумевая, где они успели пересечься и что этот коронованный дятел успел еще натворить.

- Он опять с этой малявкой был, - в сердцах бросил староста, взъерошив волосы на затылке. И раздосадовано вздохнул. - Так что выяснить, какого хера он вытворяет не удалось. Вообще ничего не удалось! Вот же… Малявка вредная!

И столько обиды и недоумения было в голосе парня, что я невольно улыбнулась. Как интересно, чем ему девчонка-то помешала? Учитывая, что у Илюши к ней личные счеты имеются?

Или она на пару с Елизаровым еще что-то успела натворить, а я не в курсе?

- И почему же?

- Да свалил он! А я… Кхм. Отвлекся я, - недовольно буркнул Хованский. И снова скривился так, как будто ему килограмм лимонов скормили. Еще и надулся обиженно так, что мне действительно стало любопытно: на что ж он там отвлекся? На подружку Елизарова, что ли?

Вопросов было много, очень много. Но задушив приступ любопытства, я отложила пытки друга на потом. Мне бы этого камикадзе отловить, а друга можно и потом допросить с пристрастием. Потому что...

Чем быстрее я заберу у Кости телефон, тем будет лучше. И теперь-то я уж точно поставлю блокировку по “отпечатку пальца” как минимум. Ну так, во избежание попадания ненужной информации в лишние руки. Уж слишком много в гаджете информации, которая вызовет много, очень много вопросов у третьих лиц. И если раньше я не беспокоилась об этом, то сейчас я очень сильно сомневаюсь, что Елизаров умудрился никуда не влезть. Да вашу ж мать! Зла просто не хватает!

Словно в ответ на мои нерадостные мысли в кармане зазвонил чертов смартфон Елизарова. На всю округу разразившийся навязчивой и слишком уж оптимистичной песней “Грязные стекла” группы “Градусы”.

- У тебя новый телефон? - немного удивленно поинтересовался Илья, отвлекшись от своих дум. И на пару минут, я позволила себе помечтать о том, как хорошо было бы сдать ему заклятого недруга. Что-то мне подсказывало, что Хованский бы припомнил Елизарову все. Вплоть до падения метеоритов на Землю и гибель динозавров, но…

Я криво усмехнулась, сжав кулаки. Ну уж нет, этого мамонта я сама прибью! Чтоб не мучился, блин!

- Нет. Одолжила, - я как можно непринужденней пожала плечами, кинув взгляд на экран, без труда узнав собственный номер. Ну на-а-адо же, неужели у кого-то совесть соизволила-таки проснуться?

- Да, - бросила в трубку я, принимая вызов. С трудом удержавшись, дабы не высказать этому абоненту все и сразу. Не дай бог еще сбежит, до того, как я верну себе свой телефон.

- Привет, Яра, - неожиданно серьезно заговорил местный царь. Его спокойный, чуть прохладный тон неожиданно отрезвил, погасив очередную вспышку негодования. - Я тебя жду на стоянке возле юридического корпуса. Прямо сейчас.

- Ты… - чуть помедлив, так же спокойно откликнулась я. И, не удержавшись, зло выдохнула. - Ты охренел?!

- Ну ты же хочешь забрать телефон, - резонно заметил этот дятел, чему-то усмехнувшись.  - Так что поторопись. И да, извини за вчерашнее. Я не смог прийти.

Глава 21

Ярослава Градова

“Все, что угодно, за танец с тобой, ведьмочка...”

Я сглотнула и облизнула пересохшие губы, уставившись на протянутую ладонь широко раскрытыми глазами. Вытерла об джинсы вспотевшие ладони и…

- Нет, - я произнесла это четко и уверенно, упрямо сжав кулаки. - Я не танцую, Елизаров. Сколько раз мне нужно это повторить, чтобы ты отстал от меня?

- Не знаю, - легкомысленно пожал плечами этот гад, выпрямившись и лукаво улыбнувшись. Чтобы в следующий миг оказаться опасно близко, обхватив меня за запястье одной рукой, а вторую пристроить на моей пояснице.

И выдохнуть, касаясь губами моего уха:

- Только сколько бы ты не сказала “нет”, ведьмочка… Я не отступлюсь. А теперь… Ты же умеешь танцевать вальс, колючка?

- Вальс слишком скучен для этой мелодии, неуч, - криво усмехнувшись, я подавила затопивший меня изнутри страх и совершила самую глупую вещь в этом мире.

Я толкнула его ладонями в грудь и легко крутанулась вокруг своей оси, замерев на месте с вытянутыми в сторону руками, стоя на цыпочках и склонив голову к плечу. Глядя на удивленно вскинувшего брови Костю насмешливо и с вызовом.

Старательно не замечая, как дрожат колени и пальцы рук, а вдоль позвоночника ползет целый табун предательских мурашек. Как гулко бухнуло сердце в груди, а к горлу подкатила тошнота, крича о том, что нужно остановиться и сбежать.

Сбежать, пока не стало слишком поздно. Но…

- Импровизация, колючка? Прости, детка, но в этом ты меня не победишь, даже не мечтай, - Елизаров очаровательно улыбнулся и скользнул в сторону, сделав пару резких, дерзких движений. - Я ас импровизации и король рока.

- Ты балабол и самодовольный пижон, Елизаров, - один глиссад, скользящее движение вбок, поворот, прогиб и один почти экарте - мах ноги по диагонали вперед. Еще один глиссад, вращение на носках вокруг своей оси и…

Теплые ладони легли на талию, притягивая меня ближе к сильному, мужскому телу. Пальцы пробежались от запястья до локтя и дернули, разворачивая меня лицом к брюнету. Почему-то чувствуя себя болезненно беззащитной под слишком понимающим взглядом зеленых глаз.

- Какой уж есть, - ухмыльнулся Костя, переплетая наши пальцы и обнимая меня второй рукой за талию. Двигаясь в неспешном, тщательно выверенном ритме вальса, так отличающегося от того, что играло в колонках. - Но знаешь, ведьмочка, для справки. Мне пришлось проделать огромную работу, чтобы стать тем, кто я есть.

- Например? - недоверчиво сощурившись, я позволила себе ще одну вольность. Решив, что здесь, в пустом танцевальном классе можно забить на все запреты и постулаты, сковавшие мою жизнь последнее время.

Разорвав объятия и увеличив расстояние между нами, я встала полубоком, положив ладони на его плечи. Попутно помянув недобрым словом рост Елизарова и совершенно не хрупкую фигуру. Но отступать было некуда, поэтому проведя пальцами линию от основания шеи до предплечья, я закинула ту ногу, что была ближе к партнеру ему на бедро и сместила центр тяжести, прижавшись ближе.

После чего оттолкнула его вновь, сделав пару оборотов. Еще один толчок и еще один оборот. Шаг вперед, еще. Пока брюнет не оказался прижат спиной к зеркальной стене поднимая руки вверх и делая вид, что сдается.

Правда, ровно для того, чтоб в одно мгновении опять поймать меня и сменить рисунок танца, превращая этот странный, не вписывающийся ни в какие рамки и ограничения вальс в точно такое же то ли танго, то ли фристайл. И знаете что?

Я не могла не заметить, как осторожно он меня вел. Как держался рядом, готовый в любой момент подхватить и не дать упасть от внезапной вспышки боли - никогда не знаешь, когда она может появится вновь. Как цепко следил за каждым моим движением, подстраиваясь и пытаясь предугадать следующий выпад. И от этой совершенно непрошенной, ненужной заботы у меня ком вставал поперек горло от щемящего чувства благодарности в груди.

Упрямо вздернула подбородок, отгоняя ненужные, слишком крамольные и сентиментальные мыслишки. О нет, я не собиралась сдаваться на милость обаянию этого балбеса! Не собиралась же, нет?

- Ну… - Елизаров задумчиво прикусил нижнюю губу, застыв на пару секунд. Притопывая ногой в такт звучащей по второму (третьему?) кругу мелодии. Чему-то усмехнувшись, он развернулся к парте с импровизированным центром. И подойдя к ней сменил мелодию одним нажатием на экран.

Тихий перебор гитарных струн и мягкие ударные, в сочетании с голосом солиста обволакивали и очаровывали. И Елизаров застыл сначала в одной позе, затем в другой. А после показал самый настоящий брейк-данс, двигаясь плавно и смело, дерзко и безудержно на старом потертом паркете.

Вздох удивления сорвался с моих губ до того, как я успела прикусить язык. Потому что движения парня были полны той неуловимой свободы и самоотдачи, которой мои бывшие коллеги по труппе не могли добиться даже самыми упорными тренировками. Он как будто сражался с невидимым глазу противником, с демонами в собственной душе, закрыв глаза и отдавшись полностью музыке и танцу. И это…

Подкупило меня больше, чем все его рассуждения о собственном таланте.

Да, Градова. Как бы ты ни кривилась, как бы не отрицала, ты не могла не заметить этого. Фанатизма, на грани безумия. Игры на грани фола. Жажду: движения, музыки. Может, это прозвучит глупо или покажется смешным и нелепым, но мы, танцоры читаем человека сквозь призму рисунка его танца. Это въедается в кровь, в подкорку, в кожу, и ты невольно подмечаешь все: жесты, мимику, походку. Подмечаешь, каталогизируешь и делаешь выводы. И блин!

Глава 22

Константин Елизаров

Один мудрый зеленый аксакал, также известный как магистр Йода, также известный как тролль всея Галактики восьмидесятого уровня….

В общем, этот зеленый, ушастый коротышка, валявший будущего джедая Люка Скайуокера по всем болотам одной замшелой планетки, как-то сказал: “Нет. Не пробуй - делай. Или не делай, но и не пробуй”.

Конечно, за точность цитаты Елизаров поручиться не мог, зато точно помнил одно - нет ничего невозможного. А сомнения ведут не только на темную сторону силы, но и служат главной причиной всех неудач. Впрочем…

Он улыбнулся, поймав теплые пальцы ведьмочки и крепко сжав их в своей ладони. Сегодня сомнения были на его стороне. Потому что он видел, по глазам видел, что Градова хочет вернуться, хочет согласиться на его предложение. Хочет доказать самой себе, что она еще способна танцевать, почувствовать снова ритм музыки, вкус азарта, вернуть блеск в глаза. Хочет, но боится. И теперь Елизарову остается всего ничего - озвучить достаточно вескую причину.

И вот в этом-то и была основная проблема.

- Тебя, - где-то в его голове воображаемая Аринка звучно стукнула ладонью по лбу, припечатав веским и емким “Идиот”. Да, возможно, его прямолинейность и сослужит сейчас плохую службу. И уж точно не вызовет со стороны Яры воодушевления. Но Костя искренне полагал, что сказанная в лицо правда сработает лучше, чем самая сладкая и искусная ложь.

Тем более, что с Градовой никакое словоблудие не поможет. Уж этого добра навалом что на сцене, что в гримерке, что просто в жизни. Так почему бы не быть кратким и не доказывать свои намерения поступками?

- Кхм… - Ярослава кашлянула, прикусив губу и явно пытаясь не рассмеяться. Но не выдержала и фыркнула, возведя глаза к потолку. - Это ты мне так в любви признаешься, что ли?

Не верит. Впрочем, он ничего другого и не ожидал. Слова - это просто вода. Особенно для той, чью жизнь со всей дури разбили о зеркало.

- А что если и так? - Костя с деланным легкомыслием пожал плечами, не выпуская чужую руку из своей хватки. Ловя себя на мысли что нет, его не пугает эта “любовь”.

И что будь его воля, он не выпускал бы одну вредную колючку из поля зрения двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю. Интересно, если он озвучит свои мысли вслух, его сочтут сумасшедшим?

- Ха-ха, Ваше Величество, - криво усмехнувшись, девушка все же высвободила пальцы из его ладони и сложила руки на груди. - А если серьезно? Зачем?

- Да я серьезен как никогда, - снова пожав плечами, Костя засунул руки в карманы джинсов. - И твое недоверие разбивает мне сердце, Градова. Вот, слышишь? Ах этот хрупкий звон…

Иногда самые серьезные вещи проще произносить вот так вот - в шутку. Оно как-то легче, смелее получается, чем если выдавать все с постной серьезной миной, словно клянешься на Библии. Нет, Елизаров, конечно, не клялся, сравнивать не с чем, но вот чисто теоретически...

- Елизаров, сердце в другой стороне. Два тебе по анатомии, неуч.

- Ну подумаешь, промахнулся… - едва заметная улыбка на тонких губах согрела похлеще крепкого алкоголя. И вдохновила на подвиги. Наверное, именно поэтому брюнет сократил разделяющее их расстояние и положил руки на дрогнувшие плечи девушки, заглядывая в огромные, светлые глаза.

Чтобы тихо, уверенно заявить:

- Я хочу, чтобы ты оставила в прошлом, все что случилось. Я хочу, чтобы ты занималась тем, что любишь, чем живешь и дышишь. Я хочу выйти, черт возьми, на паркет и заткнуть всех, кто шепчется за твоей спиной. Я хочу, чтобы наше выступление увидели те придурки, что издевались над тобой, что выкинули тебя из своей жизни. Я хочу почувствовать музыку, танец, ритм вместе с тобой Я хочу… - тут он остановился и перевел дух, прежде, чем закончить свою тираду. - Я хочу, чтобы ты улыбалась, Яр… Я хочу, чтобы ты была счастлива. Я хочу, чтобы ты позволила себе быть счастливой, позволила себе жить. Я что, так много прошу?

Последний вопрос он выдохнул почти в приоткрытые губы девушки, за все это время не проронившей ни слова. И даже закрыл глаза, намереваясь оборвать все возражения самым лучшим, проверенным способом - поцелуем. Но…

- Так-так-так… Значит, это правда, - надменный, льстивый голос разнесся эхом по классу. - А я думала, Томка пергидролем спалила не только волосы, но и мозги… Елизаров, ты что, действительно променял всех нас на… Этого гадкого утенка?

Дружное “Иу”, состоящее сплошь из хорошо поставленных, но не очень-то мелодичных голосов поставило жирный крест на любых романтических порывах. И Елизаров мысленно пожелал участницам этого хора провалиться сквозь землю.

После чего не менее любезно откликнулся:

- Терехова, шла бы ты… В гости к филологам. Они тебя и ругаться красиво научат, а не как доярка на выпасе.

- Костя! - в голосе девчонки послышалась неприкрытая ярость. - Да что с тобой? За все пять лет первый раз вижу, что ты так нарываешься. И ради кого? Хромоногого лебедя, из тех, чье третье место в восьмом ряду? Ей не место на сцене, ни, тем более, рядом с тобой.

Елизаров оглянулся на Ярославу, проверяя ее реакцию. Она стояла с совершенно безмятежным, на первый взгляд, видом. Вот только это не могло его обмануть. Не теперь, когда он знал ее историю. И, возможно, первый раз в жизни у Кости появилось совершенно нетипичное для него желание. Защитить. Уберечь. Заткнуть этим курицам рты носками университетской футбольной команды вместо кляпов, чтобы впредь думали, кому и что вякать.

Глава 23

Ярослава Градова

Еще вчера я искренне верила, что с танцами покончено раз и навсегда. Еще вчера, я наивно полагала, что мне хватит ума не прыгать с разбегу на грабли и не повторять прошлых ошибок. Но…

Я вздохнула, поправив лямку рюкзака на плече и нервно провела рукой по волосам. Мой первый педагог-хореограф как-то обмолвился, что танцы - это неизлечимый вирус. И переболеть им не поможет ни время, ни алкоголь, ни наркотический дурман. Он въедается в вашу кожу, кровь, кости, откладывается на подкорке.

И только наивный идиот может поверить в то, что у него получится это забыть. Да, тело расслабится, мышечная память сотрется, а мозоли сойдут, но…

- Ох уж это “но”, - я тихо хмыкнула, качнув головой в такт собственным мыслям. И припечатала, открывая дверь в один из учебных корпусов, где располагался факультет искусств. - Дура ты, Градова. Фанатичная дура, и не лечишься.

Прозвучало до ужаса самокритично и… Совершенно неискренне. Потому что я не испытывала ни сожаления за принятый вызов, ни злости на Елизарова, невольно втянувшего меня в эту историю, ни обиды на его приятельницу. Наоборот, где-то в глубине души разгорался позабытый азарт и то самое, терпкое предвкушение, раз за разом заставлявшие меня вставать после каждого падения и отрабатывать элемент за элементом, движение за движением. До тремора, до кровавых мозолей, на пределе собственных возможностей. И знаете…

Это впервые за все время делало меня живой. Так что да, Градова. Ты дура. Но тебя это почему-то совершенно не расстраивает.

Нужный класс нашелся на первом этаже, в дальнем конце коридора. Оттуда то и дело раздавался взрыв хохота, фоном играла какая-то легкая, незатейливая мелодия и кто-то пытался отсчитывать ритм. Сбивался, матерился, начинал заново и тонул в новом приступе дружного смеха. И я даже задумалась, а стоит ли нарушать такую приятную атмосферу своим визитом, остановившись в двух шагах от аудитории.

Ровно до того момента, пока меня не схватили в охапку и не сжали в крепких, счастливых объятиях, выдохнув в ухо:

- Я скучал, ведьмочка.

- Мы виделись пару часов назад, Елизаров, - я вздохнула, даже не пытаясь выбраться из его рук. Хотя желание дать ему по шее меньше с нашей последней встречи не стало точно. О чем я ему и сообщила, не удержавшись и пихнув его локтем в живот. - И я бы на твоем месте не расслаблялась. Желание придушить тебя никуда не делось.

- И я тебя люблю, - хмыкнул этот придурок, прижавшись губами к моей щеке в невесомом поцелуе. После чего громким шепотом поинтересовался. - Ну что? Готова познакомиться с местным рабовладельцем, тираном, деспотом и сатрапом?

- Мы с тобой, вроде бы, уже знакомы. Разве нет?

- Ха-ха. Очень смешно, Градова. И если хочешь знать, я белый и пушистый по сравнению с нашей незабываемой, мозговыносящей, непревзойденной…

- Елизаров! Если твоя задница находится в этом здании, то изволь притащить ее сюда! Немедленно! - хорошо поставленный, приятный женский голос зычным эхом разнесся по коридору. - Я считаю до трех! Раз…

- Вот об этом я и говорил, - вздохнул Костя. И, выпрямившись, гаркнул. - Юлия Вячеславовна, мы здесь!

- Айш, Елизаров, - поморщившись, я ущипнула его за запястье. - Я не готова оглохнуть во цвете лет.

- Ничего, я тебя любую люблю, - отвесил мне весьма сомнительный комплимент брюнет. - Идем! Представь, что это знакомство - наш единственный способ избежать казни.

- Сомнительные у тебя способы успокаивать, - фыркнула я. - Может ты как-нибудь без моей компании самоубьешься? Я еще пока жить хочу.

- Ничего не знаю, Градова! - нагло подмигнуло мне это чудо природы. - Теперь до гроба вместе страдать будем.

М-да… Елизаров и фейспалм - это как гений и злодейство, честное слово. И что-то меня не особо радует его манера утешения. Запугивает гораздо больше, чем любые страшилки.

- Слушай, а давай я тебе лучше сама гроб организую? - с призрачной надеждой поинтересовалась я, даже не думая двигаться с места. - А то зачем так долго мучиться. И вообще…

Что там “вообще” я пояснить банально не успела. Потому как обладательница приятного голоса все же отправилась на поиски Елизарова. И кто бы сомневался, что она нас найдет?

- О как, Елизаров! Да ты сюда неожиданно приятный сюрприз притащил, - насмешливо заметила невысокая женщина, стоявшая у входа. - Во всяком случае, твой вкус улучшается. Насчет танцев не знаю, но мозги у девочки явно есть.

- Юлия Вячеславовна, вы как всегда - само очарование, - вздохнул брюнет и, подхватив меня под локоть потащил в сторону класса. Чтобы, ловко затормозив рядом с этой самой женщиной, выдать. - Это Ярослава Градова. И я вас уверяю… Она вам точно понравится!

- Да ну? - Юлия Вячеславовна окинула нас внимательным взглядом и хмыкнула, видимо, сделав какие-то свои выводы. - Поживем увидим, Елизаров. А сейчас - возьми свою очаровательную задницу в руки и иди, покажи, что надо делать с девушкой…

- Юлия Вячеславовна!

- На паркете, Елизаров. На паркете, а не там, где ты подумал! Ну?! Долго черепахой притворятся будешь?!

От взрыва хохота, раздавшегося следом, жалобно дрогнули стекла в окнах. И я тоже не смогла сдержать тихого смешка, глядя на насупленного парня. Правда, ровно до того момента, как этот самый педагог-хореограф (если я правильно определила) не хлопнула в ладоши, призывая к тишине.

Глава 24

Константин Елизаров

- Мне нужна твоя помощь, - плюхнувшись за дальний столик в читальном зале библиотеки, Костя ослепительно улыбнулся своей подруге детства.

- М-м-м… - Арина смерила его хмурым взглядом и снова уткнулась носом в свой нетбук, выдав веско, твердо и категорично. - Нет.

Такой ответ, в принципе, был предсказуем. Мелкая вредина никогда сразу не соглашалась, ее нужно было немножко поупрашивать, но, в конце концов, еще никогда бравый маленький генерал не оставлял его в беде. Так что Костя ничуть не смутился и начал канючить:

- Ну, Ари-и-иш…

- Не-а.

- Ну, солнышко…

- Да хоть все звезды с неба, - его снова смерили хмурым взглядом. - От тебя, Елизаров, одни проблемы. Так что, чтобы ты там не задумал - ноу, найн, нихт, не-ет!

- Да какие от меня проблемы-то могут быть? - искренне удивился брюнет и тут же ойкнул, получив по голове пухлым томиком какой-то энциклопедии. А Белоярцева…

А что Белоярцева? Она гневно сощурилась и откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди. Усмехнулась и повторила зловеще:

- Какие проблемы, говоришь?

После чего громко так позвала:

- Хом-я-як!

Елизаров от неожиданности захлопал глазами, пытаясь понять, где подруга умудрилась найти в книжной обители животных и какое отношение к ним имеет он сам. Вот только действительность оказалась слишком далека от его догадок.

- Не ори, Чайка, - из-за спины Аришки выглянул тот, кого брюнет меньше всего ожидал здесь увидеть. - И моя фамилия так не сокращается, чтоб ты знала, - чему-то усмехнувшись, Хованский перевел свой взгляд на Костю и с деланным удивлением протянул. - Привет, ваше царское величество. Еще жив? Жаль, очень жаль…

Арина в ответ насмешливо фыркнула, дернув плечом:

- Учитывая, сколько ты жрешь моих нервов, я ее очень прилично еще сократила.

- Интересно, когда я их стал потреблять в таком количестве? Когда ты меня поцеловала в первый раз? Или во второй?

- Хомяк, я дико извиняюсь, но тебя что, не целовали никогда? Зачем придавать такое значение? - раздраженно фыркнула девушка, скривившись в недовольной гримасе.

- Целовать-целовали, но чтобы так неожиданно… - лениво бросил Илья, откровенно издеваясь над Костиной подругой. Сам Елизаров в это время мысленно прикидывал, где бы ему найти бомбоубежище, чтобы выжить в таких непростых условиях.

- Ты теперь это мне до смерти припоминать будешь что ли?

- До смерти вряд ли. А вот до конца твоего обучения...

И Хованский многозначительно замолчал, глядя на жертву своих педагогических талантов с ласковой улыбкой маньяка. “Жертва” в ответ показала ему конструкцию из трех пальцев и пихнула локтем в спину, заявив:

- Ладно, один ноль в твою пользу, противный.

- Детка, я еще даже не начинал, - фыркнув, Хованский пожал плечами и вновь повернулся к своему столу. Правда, бросил через плечо. - Пятнадцать минут, Чайка. Опоздаешь на пару по философии, накажу.

- Хомяк, задуши в себе диктатора и властного пластелина, - огрызнулась Белоярцева, снова пихнув его локтем в спину. - Ты даже не мой староста!

- И что?

- Зашибись, аргумент, - вздохнув, Арина подперла щеку кулаком и кисло улыбнулась, глядя на хранившего молчание Елизарова. - Вот такие от тебя проблемы, чудище. Под два метра ростом и с бараньим упрямством в комплекте. Так что большая просьбочка… Не западай на других барышень в ближайшее время, еще одного чьего-то приятеля я просто не переживу. Или они не переживут. УК РФ, и все такое… Ладно… Че хотел-то?

- А? - мотнув головой, Елизаров честно постарался не думать о том, что происходит между этими двумя. Даже ущипнул себя за запястье, но картинка не поменялась. - Да я хотел попросить тебя поискать кое-что. У тебя вроде был блогер знакомый, из сферы искусства…

- Почему был-то? Есть, - Аринка задумчиво почесала бровь. - И даже вроде в городе сейчас. А тебя с чего в искусство потянуло? Ты ж в нем, почти как свинья в апельсинах. Ну в смысле, Моне от Рено еще отличишь, а вот все остальное не очень.

- Мне нужно, чтобы ты узнала все об этом, - вытащив из рюкзака распечатку одной статьи, Костя протянул ее подруге. - Не о том, что в новостях крутили и официальных публикациях. О том, что осталось за кадром. Сможешь?

- Ну я даже и не знаю, - задумчиво протянула Арина. И испортила все впечатление, забавно сморщив нос. - Если уговорю его, и у него есть знакомые конкретно в этой сфере. А тебе зачем?

Озадачив собеседника таким невинным вопросом, она сунула свой любопытный нос в протянутые распечатки, пробегая глазами по тексту. Пока не наткнулась на знакомое имя, и замерла, смешно округлив глаза и приоткрыв рот.

 - Вот, значит, как, - пробормотала она себе под нос. - Бывшая балерина. Но, Елизаров, на кой черт тебе все это, а? Жаждешь пройтись с грацией бульдозера по уже поверженным мечтам?

Елизаров на такие инсинуации в свой адрес честно хотел обидеться. Минуту целую хотел. Но не смог и, вздохнув, щелкнул блондинку по носу:

Глава 25

Ярослава Градова

Жизнь - как зебра. Белая полоса, черная полоса. Но то ли зебра мне попалась бракованная, то ли где-то там наверху решили, что с меня хватит хороших новостей, но…

- Ты! Это ты! Ты…

Я глубоко вздохнула и аккуратно закрыла книгу, вложив закладку между страниц. Убрала роман Мастера Ужасов Стивена Кинга в рюкзак и подтянула рукава водолазки. И только после этого подняла голову, взглянув на того, с кем хотелось общаться в самую последнюю очередь. Более того, будь моя воля, я бы этого человека не подпускала к себе ближе, чем на пару километров.

Но опять-таки, кто ж меня спрашивал?

- Здравствуй, Андрей, - откинувшись спиной на стену, я криво улыбнулась, вновь скользнув взглядом по бывшему.

Просто бывшему. Партнеру, другу, близкому человеку. На пару секунд сердце сжалось от вспышки старой боли, от волны обиды и непонимания. Но я усилием воли загнала ненужную рефлексию куда подальше и нейтрально заметила:

- Хорошо выглядишь. Приятно, что хоть что-то осталось неизменным, и твой нарциссизм в том числе.

Наверное, я не хотела этого говорить. Да, точно. Я вот совсем, совсем не собиралась язвить в адрес своего собеседника, как и кривить губы в едкой ухмылке, глядя на него снизу вверх. Но Андрей умудрялся одним своим видом, взглядом вытаскивать наружу все самое плохое, что может быть в человеке. И вряд ли за эти годы что-то изменилось.

Разве что только я и то, не так сильно, как мне хотелось бы.

- Да, это точно ты, - Андрей, отличный танцор и самый талантливый лжец из всех мне известных неожиданно широко улыбнулся и шагнул ближе. Встав передо мной, широко расставив ноги и засунув руки в задние карманы джинсов, он наклонил голову. - А я думал, что ты не любишь позориться.

- Андрей, у меня нет настроения разгадывать твои шарады, - коротко хмыкнув, я выпрямилась и заинтересованно вскинула бровь. - Что. Тебе. Нужно?

- Я что, не мог прийти просто так? - на симпатичном, волевом лице мелькнуло почти искренняя обида. Но только что “почти искренняя”. - Может быть, я соскучился по нашему душевному общению. По нашим посиделкам вдвоем, прогулкам. По…

- Как был брехло, так брехлом и остался, - я хохотнула, медленно поднявшись. И, закинув рюкзак за спину, похлопала старого знакомого по груди. - Не рада была видеть. Надеюсь, это была разовая акция. А теперь…

- Слава.

Вот вроде бы простое имя, даже вполне себе легальное сокращение от полного имени “Ярослава”. А меня как обухом по голове ударили, перекрывая кислород. И глупое сердце пропустило пару ударов, прежде, чем я смогла стряхнуть с себя это чертово наваждение.

- Кажется, ты забываешься, - вежливая улыбка вышла кривоватой, даже на мой взгляд. Но я упрямо вскинула подбородок и скрестила руки на груди, глядя прямо в лицо мужчины. - И кажется, ты не просто не к месту в этом университете. Ты здесь лишний.

- Прости, - бывший партнер поднял руки вверх отступая на шаг. И снова широко улыбнулся, легкомысленно пожав плечами. - Но увидев тот ролик в сети, я не мог удержаться.

- Какой ролик? - я недоуменно моргнула, спрятав руки в карманы джинсовки. Так было проще скрыть дрожь. - Понятия не имею, о чем ты, Андрей.

- Вот этот ролик, - мне под нос сунули дорогущий смартфон и любезно нажали на значок воспроизведения, запуская видео. А там…

Ракурс был паршивый, изображение то скакало, то теряло фокус, то и вовсе пропадало. Но я не могла отрицать, что это были кустарные съемки одной из наших репетиций. И именно в тот момент, когда мы с Елизаровым упрямо, раз за разом отрабатывали чертову поддержку. Ту самую, что с Андреем получалась просто идеально, без единой помарки.

Пока он же меня и не уронил, угу.

- Твою ж, - я беззвучно выдохнула, на мгновение зажмурившись и потерев переносицу. И, не выдержав, раздраженно протянула. - Я его все-таки убью.

- И это все, что ты хочешь мне сказать? - он сощурился, убирая телефон в карман, и вцепился в мой локоть, намеренно сжимая его так, что только усилием воли у меня получалось не морщиться.

 Поправка, Андрей. Я с тобой в принципе разговаривать не хочу. Но приходится. И, пожалуй, я повторю свой вопрос. Что. Тебе. Нужно?!

На пару секунд мне почудилось что-то темное, злое в его взгляде.  Но стоило моргнуть, как наваждение пропало. Стоящий передо мною человек был все таким же, как и тогда: ярким, притягательным и совершенно, просто до отвращения чужим. И менять это положение вещей в мои планы больше уже не входило.

Бывший партнер же, словно не замечая, как я на него смотрю, легкомысленно пожал плечами и выдал, мягко, с нотками упрека:

- Слава, - имя снова резануло, заставив меня вздрогнуть и недовольно поджать губы. - Я понимаю, расстались мы… Не очень хорошо. И ты не обязана верить мне на слово. Но я действительно о тебе беспокоился.

- Настолько, что, наткнувшись на какой-то там ролик, рванул искать меня? Извини, Андрей, но в это я точно не поверю, - я выдернула руку из его хватки. Глубоко вдохнула, пытаясь избавиться от чувства тоски, щемящего в душе. Даже грудь машинально потерла, бросив взгляд по сторонам.

Глава 26

Ярослава Градова

Пушистая кисточка бабочкой порхала по лицу, выравнивая цвет, придавая коже бархатистость и сияние. А из зеркала на меня смотрела давно позабытая знакомая.  Та, которой я была раньше.  Вот только взгляд был совсем другим.  В нем раньше никогда не отражалось сомнение.  Я всегда знала, что я делаю и для чего. Раньше.  А сейчас откровенно не понимала, зачем я собиралась на эту дурацкую встречу, на которую меня уговорил пойти Андрей.  Зачем откопала в шкафу трикотажное платье винного цвета - в меру обыденное, в меру нарядное. И уж тем более не понимала, для чего достала давно заброшенную косметичку. Так положено было жить там. В прошлой жизни. Где мне теперь нет места.

- Вот это чудо! - воскликнул Ден, замирая на пороге. - Кто вернул мне мою сестренку? Пожалуйста, скажи, что ты собралась на свидание с тем камикадзе!

- А тебе прямо не терпится меня сбагрить ему, - фыркнула я, отворачиваясь от зеркала и целуя брата в щеку. Теперь-то я точно не могла пойти на попятный, хотя еще мгновенье назад хотела смыть с себя весь макияж и запихнуть платье куда подальше. И прийти на встречу с хвостиком и в кедах. Чтобы всех заклятых подружек удар хватил от радости.  Но нет, нельзя давать им повод позлорадствовать, что моя жизнь закончилась ударом о зеркало.

- Зато с ним ты оживаешь, - резонно возразил брат. - Ты даже на паркет вышла, хотя раньше шарахалась от него, как проклятая. Что, если не это, показатель твоего доверия к нему?

Что, если не это? Я даже не думала об этом.  Как даже мысли не допускала, что Костя ее уронит. Глупо, наверное, если учесть все со мной произошедшее. Но все как-то настолько само получилось, что я даже не задумывалась и не сомневалась.

- Так куда собралась, если не к нему? - продолжал допрос брат, заметив, что я зависла над его вопросом и не спешу отвечать. Еще и улыбнулся уголками губ, рассчитывая, что я не замечу.

Хороший вопрос. Очень хороший. Если я сейчас скажу Дену про Андрея, боюсь, последний в жизни больше на паркет не выйдет.  Уж я-то знаю его большую "любовь"! А еще меня банально не выпустят из дома, ни секунду не интересуясь моим мнением.  Потому что старший братик сделает все, чтобы меня уберечь.  И мой аргумент, что в этом нет необходимости, нисколько не подействует. А мне была жизненно необходима эта встреча.  Я должна была понять, нужно ли мне до сих пор все это.  Или  я научилась жить дальше? Хотелось бы верить в последнее, но пока я не столкнусь лицом к лицу с демонами прошлого, ничего определенного говорить было нельзя.  Поэтому я лишь мягко улыбнулась и хмыкнула:

- С девчонками из универа договорились в кафе посидеть.

Я даже не запнулась, выдавая эту откровенную ложь. Нет, отношения с однокурсницами у меня были вежливо- нормальные, но я предпочитала проводить время с Ильей. А в последнее время - с Костей на репетиции.

- Ну ладно, - одобрительно улыбнулся Ден и предложил.  - Тебя подвезти?

Еще чего не хватало! Но вслух я сказала совсем другое:

- Нет, спасибо, я прогуляюсь, тут недалеко.

Прихватила пиджачок, сунула ноги в мягкие балетки и сбежала подальше от проницательного родственника.  Кстати, что удивительно, в последнее время нога меня беспокоила все меньше.  Интересно, это что-то психологическое? И раньше я действительно была настолько зациклена на собственной травме?

Бар действительно находилось неподалеку. Сквозь стеклянные стены я заметила за большим столиком знакомые лица.  Они что-то обсуждали и весело смеялись. Я даже представляла, что - слишком хорошо знала эту среду. Они просто не могли жить без сплетен о себе подобных? Интересно, я была такой же?

Почему-то ладошки вспотели, а сердце застучало где-то в горле. Я не боялась, но…

Собравшись с духом, я толкнула стеклянную дверь и направилась на встречу с собственным прошлым.

Стараясь не выдавать собственного замешательства, я решительно направилась в сторону компании. Они все были мне знакомы. Вот Андрей о чем-то перешептывается с моей заклятой подругой Олечкой. Когда-то мы вместе начинали, теперь она танцует мою партию. Вот Игорь и Анжела - попугаи-неразлучники, которые встречаются лет пять, но никак не перестают ссориться. Наша королева Инна манерно попивает воду без газа, перед ней - какой-то салатик, в котором зелени больше, чем других составляющих. Были и другие знакомые лица, чьи имена почему-то стерлись из памяти.

При виде меня Андрей вскочил:

- А вот и наша Яра! - радостно воскликнул он, подвигая мне стул возле себя любимого. - Рад, что ты пришла.

Послышался гомон, меня приветствовали. Насколько искренне, понятия не имею. Впрочем, не все ли равно. Хотя нет, один стопроцентно искренен.

- Ну здравствуй, Градова! - протянула Инночка. - Как живется без сцены?

Тактичность, конечно, это все для этой нежной и хрупкой барышни. По виду цветочек, на деле - отпетая стерва, она всегда старалась всех уколоть по больному.

- Прекрасно, - я с невозмутимым видом приоткрыла меню и невзначай поинтересовалась. - А ты все на диете сидишь, да?

Я еще не забыла ее истерики на тему того, что она поправилась на несчастные сто грамм. После каждого такого случая она ела одни “листики салата”, как выражался мой братец, а потом загоняла себя на репетициях. В принципе, ее можно было понять. Поправиться - самый большой страх любой балерины, но у Инки это прямо дикая фобия была. Я тоже била по больному, да. Мы все это умели.

Глава 27

Ярослава Градова

Вечерний город был по-своему прекрасен. Может, все дело в ярких неоновых огнях и мягком свете окон, может в полупустых улочках и звенящей, почти торжественной тишине.

Слабо улыбнувшись, я плотнее запахнула пиджак, пряча озябшие пальцы в рукава. И остановилась у ограды пешеходного моста, нависшего над оживленной центральной улицей. Внизу длинными яркими реками скользили машины, мелькали цветастыми пятнами в бликах уличных фонарей. Мимо меня спешили припозднившиеся прохожие, торопящиеся по своим очень важным делам. А я…

А я стояла у ограды моста, опираясь локтями и грудью на перила. Я смотрела на мелькавшие внизу автомобили и думала, что прелесть вечернего города не в магии огней, не в полупустых улочках, нет. Его особая прелесть в осязаемом ощущении одиночества, в стертых гранях между реальностью и сном.

В особой уязвимости, которую я смогла почувствовать лишь сейчас.

- Какая ирония, - я тихо хмыкнула, сбрасывая очередной звонок от Андрея. Не знаю, где он добыл мой телефон, зачем он звонит. И если уж совсем честно, не хочу знать.

И не хочу, чтобы кто-то из этой паучьей банки видел меня сейчас: без привычной маски, без оков воспитания и выдержки. Для них я всегда была и есть - высокомерная, мнящая себя королевой стерва. И никакие фальшивые улыбочки, лживые причины для встречи и прочее лицемерие этого не изменит.

Задумавшись, я как-то упустила тот момент, когда оказалась тут не одна. Как на талию легли знакомые, обжигающе-горячие ладони, а ухо опалил мягкий шепот:

- Так и знал, что без меня, колючка, ты не сможешь прожить и дня.

Я тихо хохотнула, ни капли не возражая почему-то когда меня прижали крепче, заключая в теплые, уютные объятия. Втянула носом уже знакомый до самых последних ноток запах чужого одеколона и…

Закрыла глаза, откинув голову на плечо парня. Впервые за этот чертов, безумный день чувствуя себя в безопасности. Но все же не удержалась, чуть пихнув его локтем в бок:

- О твоем самомнении, Елизаров, пора слагать легенды.

- Нормальное у меня самомнение, ведьмочка, - фыркнул в ответ этот неугомонный, прижавшись холодным носом к моей щеке. - А вот ты грустишь. Расскажешь, кто тот смертник, что тебя расстроил?

- Почему смертник? - я невольно улыбнулась, переплетая наши пальцы и беззастенчиво грея замерзшие руки.

- Потому что обидевший мою колючку должен познать все прелести жизни в том аду, что я ему устрою. Так кому мне там надо срочно поправить профиль? Ты только скажи.

На пару минут мне отчаянно захотелось это сделать. Обернуться, уткнуться носом в широкую, твердую грудь, обнять Костю за талию, пряча руки под его водолазку и поступить как любая уважающая себя девчонка - нажаловаться. Громко, с выражениями, с подробностями и обязательными театральными всхлипами в особо жалобных моментах. Я ж всегда любила сцену, а сцена любила меня, вот только…

- К черту, - решительно заявила я, все же развернувшись в его руках. Разгладила пальцами ворот расстегнутой джинсовки парня и, стиснула их в ладонях, притягивая его к себе поближе. И выдохнула, в приоткрытые от удивления губы. - К черту их всех…

Поцелуй был мягким. Нежным. Осторожным. Таким же ласковым, как чуткие пальцы, скользящие по спине. Таким же обжигающе-горячим, как и прикосновения этого человека. Острым, томительным и тягучим. От него совсем по-киношному дрожали колени, а сердце гулко бухало в груди. От него выжигало весь кислород в легких, но у меня не было ни сил, ни желание его прерывать.

Наоборот, я прижималась ближе, глотая чужое дыхание. И не замечала, как текут по щекам слезы. Как где-то в глубине души зарождается что-то яркое, что-то новое и такое необходимое. Именно оно стирало жуткое ощущение липкой грязи, после пустого совершенно бессмысленного ужина в компании этих ядовитых гадов и гарпий. Такое робкое, хрупкое и трепетное чувство под названием…

Любовь?

- Колючка, - выдохнул Елизаров, все же разрывая поцелуй и глотая холодный, сентябрьский воздух. Глядя на меня шальным и совершенно невозможным взглядом своих зеленых глаз, улыбаясь так широко и заразительно, что нельзя было не улыбнуться в ответ.

И я улыбалась. Улыбалась впервые за очень много лет. Искренне, несмело, уязвимо. Позволяя обхватить свое лицо ладонями, стирать следы слез со щек. Закрывая глаза и доверяясь, полностью и без остатка, когда Костя наклонился, прижимаясь лбом к моему лбу.

Недовольно морщась от того, что собиралась снова променять его на кучку лицемерных придурков, не видящих ничего дальше своего носа. Дура ты, Градова. Сентиментальная, рефлексирующая не к месту дура. Ну встретилась ты с ними, и что это изменило? Что тебе дал этот гребанный ужин ни о чем, пустой разговор и совершенно неинтересные, пресные пикировки?

- Твоя, - тихо откликнулась я. И вздохнула, все же уткнувшись носом в широкую грудь Елизарова. Потерлась о мягкую, светлую ткань щекой.

Я ведь действительно дура. Та самая наивная дуреха, которой нужно было увидеть. Нужно было осознать, что возврата к старым друзьям, к прошлому больше нет. Что мне плевать на этих расфуфыренных, мнящих себя звездами людей с высокой колокольни. Плевать на их мнение, слова, взгляды и досужие пересуды.

Глава 28

Ярослава Градова

Говорят, влюбленные часов не наблюдают. Не знаю, что там у влюбленных с хронометром, но для меня время, оставшееся до выступления, пролетело как один миг. Короткий, стремительный и совершенно, абсолютно не запоминающийся.

Хотя нет, вру. Елизарова я бы, даже если захотела, забыть не смогла бы. И, наверное, мне стоило бы возмущаться от того, как много его стало в моей жизни, но…

- Готова? - Юлия Вячеславовна с ног до головы оглядела меня, сидящую на шатком стуле в гримерной, и кивнула собственным мыслям. - Вижу. Либо щипай себя за щеки, либо пройдись румянами. Про разогрев помнишь? С ногой аккуратнее, у меня на тебя слишком много коварных планов, чтоб так бездарно их похерить и…

Где-то что-то упало, и Рябинина подпрыгнула на месте. После чего отправилась выяснять, что происходит, мысленно явно уже назначив виновных и спешно их казнив. Я же повела плечами, прошлась пальцами по шее, разминая мышцы и сделала то, что мне велели.

Взяла в руки палетку с румянами и большую, пушистую кисть. Обмакнула в один из ярких цветов и прошлась кончиком по коже. И все это, не отрывая взгляда от отражения в зеркале, в окружении ярких ламп. Оно, это самое отражение, было знакомым и чужим одновременно. Четко очерченная линия скул, густо подведенные глаза, ярко накрашенные губы.

Я тихо хмыкнула, мазнув кистью еще пару раз. Кажется, я так густо и ярко красилась тысячу лет назад, не меньше. Но таковы законы сцены: без соответствующего макияжа тебя просто не увидят. Ты будешь одним слепым пятном, на которое никто обратит внимания. Поэтому…

- Градова, у тебя есть иголка? - кто-то из девчонок вынырнул сбоку, как черт из табакерки. И, запыхавшись, расстроенно протянул, демонстрируя разодранную по шву юбку. - Это пипец пипецкий. Я только чуть об косяк зацепилась, а оно…

- Посмотри в сумке, - оценив подрагивающие губы и частое моргание, в попытке сморгнуть наворачивающиеся слезы, я махнула рукой в сторону скамейки с кучей личных вещей.

И убрала палетку и кисть в сторону, вновь придирчиво изучая свое отражение. Да, я по-прежнему не нашла себе друзей (будем честны, я их и не искала), да, я все еще была новенькой среди всего коллектива. Вот только личное с профессиональным мы научились разделять спустя недели две совместных тренировок.

В конце концов, позубоскалить мы можем и после. А сейчас нужно сделать так, чтобы все прошло идеально. “ В ажуре”, как сказал бы неугомонный Костик.

Кстати о нем.

Мысли как-то сами собой перескочили с привычной подготовки к предстоящему выступлению на одного небезызвестного Царя. И я сама не заметила, как расслабились напряженные плечи, а на лице сама собой появилась легкая полуулыбка. Смягчая и сглаживая образ холодной и циничной стервы, смотревший на меня из зеркала.

Я крутанулась на стуле, вертя в руках простенькую подвеску - ничего обычного, полудрагоценный камень на кожаном шнурке в оправе из серебра. Мне действительно стоило бы возмущаться, потому что Елизаров был везде. На переменах между парами, у входа в очередной корпус или за столиком в кафе. Провожал меня до дома, умудрился понравиться моим братьям и…

- Елизаров! - дружный женский визг вырвал меня из размышлений, заставив удивленно хлопнуть глазами в сторону входа. - Это женская гримерка! Уйди, извращенец!

- Господи, что я там не видел? - искренне изумился этот придурок. И я не выдержала, засмеявшись, когда в ответ на этот совершенно бестактный вопрос в него полетело все.

Начиная от сумок, заканчивая бутылками с водой. И оставалось только диву даваться, как при такой тяге к неприятностям и отсутствии фильтра между языком и мозгом он все еще жив. Видимо, у него отличный инстинкт самосохранения. Хотя, о чем я?

Он же умудрился закрутить роман со мной и продержаться дольше пары дней точно. О каком инстинкте самосохранения можно говорить-то?

- Идиот, - я насмешливо фыркнула, скрестив руки на груди. Елизаров, успешно отбившийся от остальных танцовщиц, плюхнулся прямо передо мной на пол.

И белозубо, обезоруживающе улыбнулся:

- Главное, что твой, верно?

- Э, нет, Ваше Царское величество, - я протянула пальцы, взъерошив его темные волосы. Старательно не обращая внимания, как предательски подрагивают руки. - За то, что творится в этой черепной коробке, я никакой ответственности не несу.

Конечно, мою колкость проигнорировали. Все так же нагло и беспринципно. Зато схватили за запястья и мягко прижались губами к тыльной стороне ладони. И ляпнули, тут же испортив все очарование момента:

- Не бойся. Все будет хорошо.

- Елизаров… - я тихо вздохнула, гадая, как ему удается попадать не в бровь, а в глаз. - Хреновый из тебя романтик. Так испортить момент - это надо уме-е-еть. Серьезно, умел бы вовремя помалкивать, все было бы…

- Эй, - теплые пальцы коснулись моего колена, мягко погладив его поверх костюма. - Все будет хорошо, Яр. Я здесь. Я рядом, колючка. Я тебя не уроню.

Очередная ехидная реплика так и осталась не произнесенной вслух. А я в который раз подумала о том, что для человека с тактичностью бульдозера, этот зеленоглазый царь видит слишком многое и еще больше - чувствует. После чего взяла его ладонь и переплела наши пальцы, тихо вздохнув: