Хулиганка для майора

Глава 11

Я со злостью захлопнула входную дверь, оперлась на нее спиной и от избытка чувств даже топнула ногой! Правы были Маша с Ромой – Давыдов врун и бабник. Интересно, это он живет этажом ниже или его пассия? Впрочем, плевать!

Постаралась спокойно выдохнуть, но по нервам долбила соседская музыка, отчего я просто взвилась в неистовстве! Вернулась в кухню и спрятала мороженое и курицу снова в морозильник. Аппетит пропал.

Включила чайник и уставилась в окно. На улице совсем стемнело, и идти куда-то смысла уже не было. Можно, конечно, вызвать Ромашку, но зачем гонять лучшего друга туда-сюда. Утром у него смена в кофейне, и он должен выспаться.

Уныло посмотрела, как из носика вскипевшего чайника идет пар, и соскочила с места. Расправила постель, включила музыку в наушниках на мобильном и легла. Но сон не шел. Басы у соседа долбили по нервам, диван, пол и стены ходили ходуном, а я… думала о Давыдове. Гнала мысли прочь, но стоило только закрыть глаза, как перед внутренним взором возникал Захар в джинсах, спущенных на бедра. Капли воды стекали по его груди, а он легким движением утирал влагу со лба.

Прикусила губу, ворочаясь на одном месте, и тихонько взвыла. Лучше бы Серёне тогда позвонила. На даче у деда не так уж и плохо. Природа, цветочки, пробежка в шесть утра…

От одной мысли об утренних пробежках сводило зубы. Но дедушка, у которого в этом году случился юбилей – семьдесят лет, бегал каждое утро, обливался ледяной водой в любую погоду и физически мог дать фору любому. Он приучал к спорту всех. Сначала маму с Серёней, особенно дядюшке доставалось, а потом и нас с Лерой. Папа бегать наотрез отказывался, а вот Генрих с удовольствием поддерживал дедулино рвение вести здоровый образ жизни. Собственно, на этой ноте они и подружились.

Я не спала всю ночь. Стоило только окунуться в объятия Морфея, привыкнув к нескончаемой какофонии, как из соседней квартиры стали доноситься ну совсем неприличные звуки. Недолго. Я было хотела прокомментировать несостоятельность мажора как любовника, но не стала.

В четыре утра в соседней квартире, наконец, воцарилась тишина, а я, пошатываясь, пошла принимать душ. Затем сделала на голове два «бублика», как в тот день, когда попала в отделение к Давыдову, натянула спортивный костюм, достала эмалированную кастрюлю и завела на мобильном будильник с повтором каждые пять минут. Поставила в настройках вибрацию на максимум, положила телефон в кастрюлю и поставила ее у стены, соседствующей с мажором.

Метод был проверенный многократно и главное, действовал точечно на конкретного соседа и не превышал положенные законом звуковые ограничения. От вибрации, создаваемой мобильным в кастрюле, с утра могло показаться, что стены вокруг тебя пришли в движение. А чтобы доставить мажору удовольствия как можно больше, я поставила на звонок веселую песенку из «Бременских музыкантов». Из динамиков мобильного неслось задорное: «Если близко воробей, мы готовим пушку», щедро сдобренное вибрацией, а я, удовлетворенно улыбнувшись, со спокойной совестью отправилась на улицу.

Села на лавку, безбожно зевая, и стала слушать утреннее пение птиц, чуточку ежась от прохладного ветра и недосыпа. Подняв ноги, обняла колени и положила на них подбородок, изо всех сил стараясь не уснуть.

Улица оживала. Кто-то торопился на работу, самые ранние мамочки вели детей на прогулку, а я зачем-то продолжала сидеть на улице.

Сонно медитировала на лавке, когда во двор въехала машина Давыдова. Он припарковался у подъезда и вышел из авто. Увидев меня, широко распахнул глаза и споткнулся. Его кадык дернулся, а ладони Захар спрятал в карманы джинсов.

– Аня, ты что здесь делаешь? – хрипло поинтересовался он.

– Сижу, – пожала я плечами, игнорируя бешено колотящееся в горле сердце.

– Утром на лавке? Ты вообще спала? Что происходит?

– Не умеешь ты, дядя Федор, мажоров курощать, – глубокомысленно изрекла я. – Учись, пока я жива.

Выражение лица Захара стало непередаваемым. Он вздернул одну бровь и сжал губы в линию, стараясь не рассмеяться.

– Понятно, – хмыкнул Захар, – что ты устроила, катастрофичная моя?

– Бодрое пробуждение, – индифферентно сообщила я, пропуская мимо сознания обращение «моя».

– Только мажору или остальным соседям тоже? – угрожающе прошипел Давыдов.

Я помолчала, с интересом разглядывая раскидистый куст в палисаднике напротив, а потом спокойно произнесла, ковыряя указательным пальцем брюки на коленке:

– А чего они все молчат? Пусть учатся революции и диверсии устраивать.

– Слушай меня, революционерка, – серьезно сказал Захар, – заканчивай свою диверсию и дай людям нормально поспать! Аня, пожалей народ, им и так от Макара достается.

– Его музыку слышит весь дом, а мою только он. Ну еще, может, твоя подруга с первого этажа.

– Аня… – простонал Давыдов.

Я только тяжело вздохнула. В этот момент к дому подъехал полицейский УАЗик. Из недр авто вышли трое недовольных мужчин в форме и пошли прямо к нам.

– Это за тобой, – злорадно сообщил Давыдов.

– Жизнь несправедлива. Где они ночью были? – печально поинтересовалась я, добавляя в копилку мажора еще один грешок и мысленно уже собирая вещи в дальнюю дорогу на дедушкину дачу.

– Здравия желаем! – гаркнул мужчина, поравнявшись с нами. – В седьмой квартире кто проживает?

Давыдов скрипнул зубами, поднялся, достал из кармана удостоверение и жестом велел мужчине отойти в сторону. Они пару минут о чем-то поговорили, и вскоре все трое спокойно нас покинули.

Захар вернулся ко мне и навис грозовой тучей, уперев ладони в бедра.

– Услуга, да? – невинно поинтересовалась я, поднимая голову.

– Пошли завтракать, революционерка, – вздохнул он, протягивая мне руку.

– Нет, – замотала я головой. Прядь волос выпала из прически, падая на лицо.

Давыдов замолчал, внимательно меня рассматривая, потом болезненно прикрыл глаза и громко выдохнул.

– Это Макар наряд вызвал? – полюбопытствовала я.

Захар оставил мой вопрос без ответа. Просто сурово нахмурил брови, подошел еще ближе и проговорил:

– Аня, я только приехал с работы, не спал всю ночь и просто хочу выпить чаю и лечь спать. Поэтому заканчивай свои диверсии и позавтракай со мной.

– Позавтракай со своей поклонницей, – посоветовала я.

– Не могу, – саркастично хмыкнул Давыдов, – она вчера так впечатлилась твоей речью… – он весело хохотнул. – Пойдем, ты же засыпаешь на ходу.

– Ладно, – согласилась я. – Но я иду к себе.

Неловко поднялась, разминая затекшие мышцы под тяжелым взглядом Захара, и первая вошла в подъезд.