И пришла любовь...

Глава 2

Они добрались до библиотеки, и Новелла прошла через открывшуюся в стене панель. Незнакомец последовал за ней, но вдруг, выпрямляясь во весь рост, пошатнулся. Девушка поняла, что, хотя он и старался бодриться после пробуждения, на самом деле был абсолютно истощен.

Не сказав больше ни слова, Новелла направилась по коридору, выходившему в холл. Только дойдя до лестницы, она обеспокоенно спросила:

— Вы… вы сможете подняться… по ступенькам?

— Да… конечно. Со мной… все в порядке… я только… устал немного…

Это было явным преуменьшением. Поднимаясь по лестнице, Новелла видела, что спасенный едва волочит ноги, цепляясь за перила. Раненая рука свисала вдоль тела. Единственным утешением было то, что, хотя рана все еще кровоточила, кровь не капала на пол.

Когда они взобрались на последнюю ступеньку, из спальни леди Вентмор вышла нянюшка и удивленно уставилась на незнакомца.

— Я как раз тебя ищу, нянюшка, — быстро сказала Новелла. — Этого джентльмена ранили в руку, и кровь не останавливается. Он очень устал и должен лечь в постель как можно скорее.

Как обычно, нянюшка с ходу поняла, в чем дело.

— Если вам будет угодно пройти сюда, сэр…

Она открыла дверь в комнату, расположенную рядом со спальней леди Вентмор. Эта комната предназначалась для джентльменов, приезжавших в гости к отцу Новеллы до его отъезда на войну. Обставлена она была по-спартански, чего нельзя было сказать о кровати, большой и удобной.

Проходя в дверь, незнакомец снова споткнулся, и нянюшка произнесла суровым тоном:

— Бегите вниз, мисс Новелла, и принесите мне чайник с горячей водой. Да скажите мистеру Даукинсу, чтобы сразу шел сюда.

Нянюшка знает, что делать, подумала Новелла и побежала исполнять ее поручение.

Когда она влетела в кухню, Даукинс сидел за столом, а его жена возилась у плиты.

— Нянюшка зовет вас наверх, — сказала Новелла слуге. — У нас гость, он ранен.

Даукинс неспешно встал.

— Я поднимусь и погляжу, что могу сделать.

— Скажите нянюшке, я принесу чайник с водой, как только он закипит, — попросила девушка.

Даукинс вышел, а его жена воскликнула:

— Кто в кого стрелял-то, вот что узнать бы!

Новелла подумала, что ей тоже хотелось бы знать это.

— Кажется, был несчастный случай, — ответила она. — Этот джентльмен очень устал и голоден.

Кухня была епархией миссис Даукинс, и она тотчас оживилась.

— Да я вмиг приготовлю ему бульончик, чтоб было с чего начать, а тут еще яйца как раз появились, так сделаю-ка я ему омлетик.

— Уверена, ему понравится, — обрадовалась Новелла. — Пожалуйста, миссис Даукинс, дайте мне чайник. Нянюшка хочет промыть рану.

Миссис Даукинс подтолкнула чайник к центру плиты, чтобы он быстрее согрелся. Вскоре вода закипела.

— Скажите нянюшке, мисс Новелла, что я вмиг принесу бульончик, он и глазом моргнуть не успеет.

Новелла улыбнулась. Она давно привыкла к забавной речи миссис Даукинс.

К тому времени как девушка добралась до спальни, нянюшка и слуга уложили незнакомца в постель. Его раненая рука покоилась на стопке полотенец.

Теперь Новелла смогла разглядеть, что незнакомец весьма хорош собой и, несомненно. благородного происхождения. Для нее было ново принимать у себя человека, имени которого она не знала и который просил спасти ему жизнь.

Впрочем, у нее не было времени на раздумья, потому что нянюшка тут же отослала ее на поиски бинтов и лечебных мазей, изготовленных ею собственноручно из садовых трав и цветов.

Этими мазями она с детства лечила Новеллу.

Девушка быстро справилась с поручением.

Когда она снова вернулась в спальню, незнакомец уже выпил бульон и съел немного омлета.

Глаза его были полузакрыты. Не успела нянюшка наложить повязку, как он мгновенно заснул.

Нянюшка опустила шторы и сказала ему, словно ребенку:

— Ну вот, теперь спите, сэр, а когда вы проснетесь, вам будет уже лучше.

Незнакомец не ответил; нянюшка вытолкнула Новеллу из комнаты и тоже вышла. Закрыв за собой дверь, она сообщила:

— Еще до вечера у этого джентльмена начнется горячка.

— Горячка? — воскликнула Новелла. — Из-за пулевого ранения?

— Пуля не затронула кость, — объяснила нянюшка, — но он потерял много крови, и, если я не ошибаюсь, у него уже начинается горячка.

Он придет в себя через день или два.

Новелла знала, что нянюшка никогда не ошибается, если дело касается болезней. Поэтому она только вздохнула. Мысль о том, что тайна незнакомца откроется только через несколько дней, была для нее мучительна.

Словно прочитав эту ее мысль, нянюшка спросила:

— А кто он, хотелось бы мне знать?

Новелла улыбнулась.

— Единственное, что я о нем знаю: он — враг лорда Гримстона.

— Ох уж этот тип! — вознегодовала нянюшка. — Будь ваш отец дома, он и на порог бы его не пустил!

— Конечно. Думаю, это лорд Гримстон стрелял в бедного джентльмена.

— Неслыханное дело! — сердито сказала нянюшка. — Рана скверная, но, слава Богу, я сумела ее почистить.

Новелла не раз слышала ворчание нянюшки по поводу чьей-либо царапины или раны, которая могла вызвать заражение.

— Я уверена, ты вылечишь его, нянюшка, — кивнула девушка.

Она спустилась вниз проверить, хорошо ли закрыла скрытую панель перед уходом из библиотеки. Если лорд Гримстон вновь явится искать беглеца, потайным ходом снова придется воспользоваться.

«Интересно, кто он такой и почему в него стреляли? — задумалась Новелла, но уже через минуту издала смешок, напоминавший чириканье птички. — Как интересно! Неужели это и вправду происходит со мной?»

Новелла никогда не надеялась получить от жизни слишком много, потому что выросла в военное время.

Ее отец уехал сражаться, а мать была очень несчастна.

Подрастая, девочка замечала губительные последствия войны, отражавшиеся на всем и вся, Молодые люди из деревни погибали в боях, а старики, ушедшие на покой, вынуждены были работать, чтобы прокормиться. Не хватало всего — — от еды до одежды.

Девочка верила, что, Когда ей будет лет восемнадцать, все изменится к лучшему. Однако к этому времени многие соседи, которых она знала еще детьми, у же не; жили здесь. Частенько выпадали дни, когда никто не заезжал в гости к Вентморам. Так что Новелла общалась в основном с мамой и нянюшкой.

Только лошади привносили радость в ее существование. Герона, на котором она всегда ездила верхом, девушка любила, как брата. Она разговаривала с ним, рассказывала, как трудно стало жить, и конь, казалось, все понимал. Особенно приятно было скакать на нем по лесу, слушать, как поют птицы, смотреть, как бегают по зарослям кролики, и купаться в солнечных лучах. В такие минуты невозможно было поверить, что английская армия воюет с монстром, захватившим почти всю Европу.

Однако Новелла видела глаза своей матери, когда почтальон долго не приносил весточки от отца, и понимала, как сильно боится леди Вентмор никогда больше не увидеть своего мужа.

Живя в одиночестве, Новелла не имела представления, какой красавицей она стала за последние несколько лет. Ее мать пользовалась неизменным успехом со времени своего дебюта, а выходя замуж, стала самой красивой невестой сезона. Новелла походила на мать, но в чем-то: отличалась от нее, как, впрочем, от многих своих ровесниц. Она была не только невинна и чиста, — о такой невесте мечтает любой мужчина, — в ней привлекала еще некая одухотворенность. Спасенному ею незнакомцу она показалась неземным существом.

Новелла чувствовала, что, как бы драматично и жутко ни выглядело происходящее, в чем-то оно весьма необычно. День за днем, месяц за месяцем убывало время, а она не находила ничего нового, о чем стоило бы написать отцу. Она рассказывала ему обо всех эпизодах обыденной жизни, и этого не хватало даже на один лист.

Теперь же она была рада, что у нее есть для отца интересные новости. Это не только удивит его, но и развлечет. Сколько можно писать: «Уже появились первые всходы, и мы надеемся на хороший урожай» — и всякий раз уповать на то, что отцу это покажется менее скучным, чем ей? Правда, он просил сообщать ему о каждой малости, происходившей в доме, в саду, в поместье или с его женой. А вот о ней писать было труднее всего.

Леди Вентмор все худела и бледнела. Она почти ничем не интересовалась — разве что письмами, изредка приходившими из-за границы. Новелла знала, что матушка хранит их под подушкой, и была уверена — оставшись наедине, она снова и снова целует их.

В церкви девушка молилась о том, чтобы война поскорее закончилась, — хотя бы ради того, чтобы матушка снова была счастлива.

«Как может она жить без папеньки и каждый день бояться известия о его гибели?» — думала она.

Временами Новелла досадовала» что рядом нет никого, кто мог бы обсудить с ней все происходящее. Когда бы она ни появилась в деревне, ее встречала весть о гибели еще одного молодого человека на море или на полуострове.

Новелле нечем было утешить плачущую матушку. Война, война — всюду царила война.

Думая о Наполеоне Бонапарте, девушка испытывала безмерное отвращение. К тому же она отчаянно тосковала по отцу. Ей было больно видеть за столом его пустующее место и знать, что его кабинет заперт, потому что в нем нет хозяина.

«Война, война, — с горечью размышляла Новелла, — а мы находимся так далеко, что мне стыдно за свою никчемность!»

И вдруг в доме появляется чужак с просьбой о помощи. Его жестоко преследует лорд Гримстон. Мог ли он и впрямь убить молодого человека? А как он был дерзок с ней! Никто еще не вел себя так с ней — никто и никогда!

Отправляясь спать, она вдруг подумала, что все происшедшее просто плод ее фантазии. Не могло же такое случиться на самом деле! Однако по дороге в библиотеку она увидела на ковре пятна крови и поспешно вытерла их. К счастью, на персидском рисунке они были почти незаметны. Но она понимала, если бы лорд Гримстон заметил их, он ни за ;что не покинул бы дом.

Нянюшка должна быть очень осторожна, когда станет выбрасывать окровавленные бинты. Они могут навести на мысль, что в доме происходит нечто из ряда вон выходящее. Если же хоть один человек видел раненого, бегущего по аллее в поисках укрытия, то вскоре об этом заговорит вся деревня.

«Пересудов хватит на месяц!» — встревожилась Новелла.

Этого не должно произойти. Как бы агрессивен ни был лорд Гримстон, он не мог наверняка знать, лжет она или нет. Он может следить за домом, но нельзя давать ему повода для подозрений, что незнакомец находится здесь под присмотром нянюшки. Только бы слуги не начали болтать!

Впрочем, Новелла была уверена, что Даукинс с женой станут держать язык за зубами.

Они очень любили лорда Вентмора и сделали бы все, возможное, чтобы война поскорее закончилась. Они не проронят ни слова, ., и лорду Гримстону с их стороны не дождаться никаких улик. Но все-таки он знает, что: во-первых, его жертва жива; во-вторых, ранена и находилась в Вентмор-Холле.

Все, что будет иметь хоть, малейшее отношение к больному, подлежит уничтожению. Это следует обсудить с Даукинсом, его женой и нянюшкой. Единственный человек, который не должен даже подозревать о происходящем, — это матушка. Ее нельзя беспокоить. Она становится все слабее, ей надо больше спать и не волноваться по всяким мелочам.

«Достаточно и того, что она тревожится о папе», — подумала Новелла.

Хотя вряд ли матушку разгневало бы появление незнакомца. Новелла должна была признать; что ей очень любопытно, кто же он такой. Он явно джентльмен и отличается атлетическим сложением — ведь чтобы бежать так долго, будучи раненным в руку, необходимо обладать незаурядной силой и выносливостью.

Возможно, завтра она сможет поговорить с ним. Она уже предвкушала этот разговор.

Наконец-то в ее жизни произошло нечто необычное, и Новелла чувствовала, что больше с ней никогда не случится ничего подобного.

Как и предсказывала нянюшка, у больного началась горячка. Когда на следующее утро Новелла пришла к нему, он весь пылал. Нянюшка запретила ей оставаться там долго — хватит и нескольких минут, поэтому девушка сразу же присела на стул, стоявший у кровати, и спросила:

— Как вы себя чувствуете?

— Я волнуюсь и не знаю, что с этим делать, — ответил незнакомец.

— С чем? — поинтересовалась Новелла.

Он колебался, словно подбирал слова, и наконец произнес:

— Я должен доставить в Лондон послание, причем лично, но ваша нянюшка так же строга, как моя, и ни за что не выпустит меня из постели.

— Разумеется. У вас еще не прошла горячка, и нянюшка говорит, что рана причиняет вам боль.

— Да, это так, — согласился незнакомец, — и все же я обязан ехать завтра.

Новелла покачала головой..

— Я уверена, нянюшка вас не отпустит.

Незнакомец улыбнулся.

— Я не стал бы никого слушать, но вот незадача: как я уже сказал, ваша нянюшка очень похожа на мою.

Новелла рассмеялась, однако, заметив нешуточное беспокойство в глазах незнакомца, добавила:

— Нельзя ли устроить так, чтобы вместо вас в Лондон поехал кто-нибудь другой?

— Кто? — сразу же спросил он.

Новелла задумалась. Вряд ли старый грум Эбби из деревенских конюшен сможет справиться с этим. Двое его помощников еще слишком молоды. Может быть, найдется кто-нибудь в деревне?

Незнакомец переменился в лице.

— Никто за пределами этого дома, — сурово сказал он, — не должен знать, что я здесь!

Если Гримстон проведает, где я нахожусь, на этот раз он меня не упустит.

— Так это лорд Гримстон стрелял в вас? — воскликнула Новелла.

— К счастью, я увернулся, не то пуля попала бы в сердце.

— Но… но почему? Почему он хотел убить вас? — ужаснулась девушка.

Незнакомец не ответил, и она поспешила его заверить:

— Я… я не стану… ничего у вас выпытывать… или задавать неудобные вопросы… на которые вы не можете ответить.

— Вы — сама доброта, и мне очень неудобно причинять вам беспокойство.

Что-то в его тоне заставило Новеллу произнести:

— Значит, вы… хотите… чтобы я… отправилась в Лондон вместо вас?

— Я не должен предлагать вам этого, — заметил незнакомец, — но вы дочь солдата и, думаю, поймете меня.

— Нянюшка, должно быть, уже рассказала вам о моем отце?

— Да, рассказала, и, кроме того, мне известна репутация генерала. Безусловно, он оценил бы экстренность сообщения, которое я должен доставить военному министру.

Новелла широко раскрыла глаза.

— Это так важно?

— Если оно дойдет вовремя, это спасет жизнь многим нашим людям, — просто сказал незнакомец.

Новелла глубоко вдохнула.

— В таком случае я, конечно же, доставлю его.

Сказав это, она тут же испугалась одной только мысли, что ей Предстоит отправиться в Лондон без сопровождения.

Ей нужен был не слишком разговорчивый спутник, которому не покажется странным, что девушка едет в Лондон без определенных причин.

— Естественно, вы не можете поехать одна.

Незнакомец как будто следовал за ее мыслью. — Я понял, вы ухаживаете за матерью, а уж нянюшка ни за что не отпустит вас одну.

— Да, это так, — призналась Новелла.

Внезапно она радостно вскрикнула.

— Я знаю, кто сможет поехать со мной! Моя старая гувернантка, мисс Грэм, живет в соседней деревне. Она станет заботиться обо мне, словно я малое дитя.

— Вот такой человек и должен поехать с вами, — согласился незнакомец. — У вас хватит лошадей для такого путешествия?

— Мы дважды сменим их на почтовых станциях, — ответила Новелла.

— Так вы действительно поедете?

— Разумеется, если это так важно, как вы говорите.

— Тогда я могу только от всего сердца благодарить вас, — с чувством промолвил он. — Теперь, если это возможно, я хотел бы записать то, что вам следует взять с собой. Мне нужны перо, чернила и бумага.

— Я все принесу, — поднялась Новелла, — но можно ли вам двигаться? Что, если ваша рана снова начнет кровоточить?

— В таком случае нянюшка остановит кровь.

Незнакомец снова попал в самую точку, и девушка усмехнулась. Выйдя за дверь, она бросилась вниз по лестнице. В кабинете отца отыскала пресс-папье, бумагу, чернила и перо. Все это она отнесла больному, а потом помогла ему сесть в постели.

Едва заметно он скривился от боли.

К счастью, раненной оказалась левая рука, поэтому он мог писать. Новелла положила перед ним пресс-папье и бумагу, а чернильницу, чтобы не упала, поставила на книгу. После этого она немного смущенно промолвила:

— Я… я не хочу быть любопытной… но я думаю, что… если я должна ехать в Лондон… мне необходимо знать хотя бы ваше имя.

Незнакомец непонимающе уставился на нее, а потом воскликнул:

— Господи, да как мне в голову не пришло, что вам неизвестно, кто я такой! Разумеется, с моей стороны было непростительной оплошностью не назваться.

Немного помолчав, он сказал:

— Меня зовут Вейл Честер, однако это имя не должно произноситься за пределами комнаты. По приезде в Лондон говорите обо мне как об «агенте один-пять».

Новелла была изумлена.

— Вы хотите сказать… что вы… занимаетесь секретной деятельностью? — спросила она.

— Очень секретной, — кивнул Вейл Честер. — И поэтому никто, кроме вас. Новелла, не должен знать моего имени.

Новелла отметила, что он назвал ее по имени.

— В таком случае, вероятно, будет безопаснее называть вас «мистер Вейл». А за пределами этой комнаты я буду помнить, что вы еще и «агент один-пять».

Едва она произнесла эти слова, как Вейл повернул голову к двери, словно опасаясь, что их подслушивают, и попросил:

— Не могли бы вы дать мне пить? Глупо, но, когда я сижу, у меня кружится голова.

— Это потому, что у вас температура, — пояснила Новелла.

На столе у кровати стояли кувшин и стакан.

Наверное, там ячменный отвар, подумала девушка, Когда она болела, нянюшка всегда давала ей этот напиток.

Наполнив, стакан, она отнесла его Вейлу; Тот залпом выпил его и принялся писать.

Не желая показаться навязчивой, Новелла встала у окна и посмотрела в сад. Там все выглядело очень мирно — в ветвях деревьев пели птицы, зацветали нарциссы, выглядывали бутоны сирени и жасмина. Война и все связанное с ней представлялось бесконечно далеким. Война длилась столь долго, что уже не так бросалась в глаза, как когда-то в самом начале. О ней постоянно помнили только матери и жены, такие, как леди Вентмор.

И вот даже среди этой безмятежной природы был ранен человек, противостоявший убийцам. И, поскольку теперь он не сможет никуда поехать, Новелле предстоит отвезти в военное министерство его секретное письмо.

«Это не может быть правдой! — думала она. — Наверное, мне все это снится!»

Она оглянулась, словно незнакомец мог исчезнуть, и в тот же миг он объявил:

— Я закончил.

Новелла подошла к кровати. Вейл складывал письмо небольшим квадратиком.

— Я хочу, чтобы вы хранили это под одеждой до тех пор, пока не отдадите в руки адресату. Вы должны пообещать мне, что не будете расставаться с письмом ни днем, ни ночью. Если по какой-либо причине вы не сможете поехать дальше или почувствуете откуда-то угрозу, уничтожьте его.

Он говорил так серьезно, что Новелла преисполнилась важностью своей миссии. Она взяла у Вейла письмо и на мгновение застыла, глядя «на маленький квадратик. Как бы отвечая на просьбу Вейла, девушка опустила письмо за корсаж, и оно упало ей на грудь.

— Благодарю вас, — негромко произнес Вейл.

Затем, ослабев от проделанной работы, он уронил голову на подушку. Новелла убрала бумагу, перо с чернилами и положила их на комод. Отправив вслед за ними пресс-папье, она повернулась к постели, чтобы поговорить с Вейлом.

Он уже спал.

После обеда в одиночестве Новелла приказала запрячь пони в фаэтон, которым всегда управляла сама, чтобы съездить в Литтл-Бедлингтон к мисс Грэм.

Эта деревенька очень походила на ту, возле которой жила Новелла. Крыши домов недавно были заново покрыты черепицей. В самом красивом из них, с большим садом, жила мисс Грэм.

Когда Новелла остановилась у ворот, старая гувернантка собирала примулы.

Мисс Грэм было уже под шестьдесят, и она удалилась на покой, ибо в ее услугах более не нуждались. Она получала от мистера Вентмора небольшую пенсию, да еще несколько сот фунтов осталось ей от собственного отца. Она всегда выглядела аккуратной и подтянутой; ни один волосок не выбивался из ее прически.

Гувернантка обернулась посмотреть, кто приехал.

— Новелла! — воскликнула она. — Я и не ожидала увидеть тебя!

Девушка выбралась из фаэтона, оставив старого и ленивого пони щипать траву на обочине дороги, — все равно лошадка не уйдет далеко.

Девушка поцеловала гувернантку.

— Я знаю, вы удивлены моим визитом, — сказала она, — однако я приехала просить об одолжении.

— Разумеется, дорогая моя, — закивала мисс Грэм. — Ты же знаешь, что я буду только рада.

Заходи в дом, а я приготовлю тебе чаю или кофе. Чего тебе больше хочется?

— Кофе, пожалуйста, — ответила Новелла. — Я не могу оставаться здесь долго, я приехала лишь Спросить вас, не могли бы вы отправиться вместе со мной в Лондон завтра утром?

— В Лондон? — в недоумении переспросила мисс Грэм.

Она была так поражена, что Новелла рассмеялась.

— Я, предвидела, что это будет для вас неожиданностью, но мне необходимо поехать в Лондон по делу, которое касается папы, — объяснила она.

— Ну конечно же, я поеду с тобой, — пообещала мисс Грэм. — Сколько это займет времени?

— Два дня, чтобы добраться туда. Мы будем останавливаться в гостиницах, где всегда останавливался папа, когда мы путешествовали вместе. А находиться в Лондоне больше одной ночи нам не понадобится.

Она умолкла, а потом обеспокоенно спросила:

— Вы уверены, что это не будет для вас слишком утомительно?

— Нет, конечно! — поспешила заверить ее мисс Грэм. — Может быть, я и постарела, но пока я не такая уж развалина! Мне понравится поездка.

Усмехнувшись, она добавила:

— Видишь ли, Новелла, иногда мне просто некуда девать время. Мне ведь некого учить и воспитывать.

Новелла засмеялась.

— Зря я не попросила вас помочь мне раньше.

— А тебе нужна была помощь? — встревожилась мисс Грэм.

— Да, — сказала Новелла, — но я думала, вы хотите передохнуть.

— Повторяю, я могла постареть, но я еще слишком молода, чтобы ничего не делать.

— Тогда по возвращении, — предложила Новелла, — вы можете поехать к нам и помочь мне с маменькой. Она совсем плоха.

— Кстати, что с твоей матушкой? Мне так жаль, что ей не становится лучше.

— Думаю, ее болезнь скорее психологического, нежели физического свойства, — ответила Новелла. — Она так скучает по папеньке! Я уверена, ей нужен человек, который читал бы ей и говорил с ней о прошлом. Тогда она перестанет переживать в одиночку.

— Почему же ты не сказала мне этого раньше, глупенькая? — возмутилась мисс Грэм.

Новелла узнала тон, которым гувернантка отчитывала ее, когда она в детстве совершала какую-нибудь нелепицу или ошибку.

— Мне жаль, — тотчас повинилась» она, — и как только мы вернемся из Лондона, вы непременно поедете к нам. Обещаю, что очень скоро вам придется жаловаться на нехватку свободного времени!

— Именно этого мне и надо, — ответила мисс Грэм, любившая оставлять за собой последнее слово.

Когда готовая к путешествию карета подъезжала к парадному входу, девушка поднялась к Вейлу.

Нянюшка уже накормила гостя, а Даукинс побрил его, и теперь Вейл выглядел гораздо лучше, чем прежде. Однако нянюшка утверждала, что у него все еще температура, а потому он не должен вставать с постели.

Новелла села рядом с ним. Она была очень хороша в облегающем голубом плаще и симпатичной шляпке с цветами.

Какое-то время раненый молча смотрел на нее.

— За то время, пока меня не будет, вы поправитесь, — сказала Новелла.

— Это-то меня и волнует. Я и так кляну себя за свою слабость и беспомощность. Я не имел права просить вас ни о чем подобном.

— У вас есть на это право, — возразила девушка. — В конце концов, это ведь касается таких людей, как папенька, которые воюют против этого ужасного Бонапарта.

— Нельзя вовлекать в это дело женщин, — расстроился Вейл. — Будь мне хоть наполовину лучше, ничто не помешало бы мне поехать в Лондон.

— Ну вот, теперь вы говорите глупости, — заметила Новелла. — Все будет в порядке. Мисс Грэм присмотрит за мной, а нянюшка — за вами.

Поколебавшись немного, она молвила:

— А когда я вернусь… быть может… вы расскажете чуть больше… об этой тайне.

Вейл протянул ей здоровую руку.

— Я невольно заставляю вас мучиться любопытством, — сказал он, — но я совершенно сознательно не сообщаю вам ничего на тот маловероятный случай, если у вас начнут выпытывать все, что вы знаете Новелла почувствовала, как он сжал ее пальцы.

— В-вы хотите сказать… что меня могут… похитить? — испугалась она.

— Ну, не обязательно, но вас могут попытаться запугать, а в некоторых обстоятельствах это бывает весьма неприятно.

Новелла вздрогнула, но тем не менее бодро произнесла.

— Я уверена, со мной все будет хорошо.

— Я буду молиться за вас, — серьезно сказал Вейл — И вот что, Новелла, я могу разве только поблагодарить вас. Я не знаю другой женщины, способной на такое самопожертвование.

И вдруг он поднес ее руку к своим губам и легко коснулся ее.

— Когда вы вернетесь, — продолжал он, — я больше ничего не скрою от вас и еще раз повторю, как вы замечательны.

Новелла как завороженная вслушивалась в звучание его глубокого голоса.

Подходя к двери, она сказала:

— Будьте осторожнее Даукинс получил строгое указание никого не пускать в дом. Нянюшка будет стоять на страже, аки диавол, а при случае она может быть ох как зла, уверяю вас!

— Это я уже понял! — рассмеялся Вейл — Что ж, возвращайтесь поскорее.

— Обещаю, — кивнула Новелла.

Он улыбнулся, но в его глазах она заметила тревогу.

Девушка еще раз пожалела о том, что не знает истинной причины своей поездки в Лондон. Ей казалось нелепым отправляться так далеко лишь для тою, чтобы передать какому-то человеку клочок бумаги.

Но она сразу же вспомнила, что, возможно, это спасет тысячи человеческих жизней. Ведь эти люди подобно ее отцу сражаются против превосходящих сил противника.

«Когда все закончится, папенька вернется домой, и все изменится», — думала девушка.

Мисс Грэм ждала ее в холле.

— Поспеши, Новелла! — возвысила она голос, словно все еще была в классной комнате. — Чем быстрее мы уедем, тем быстрее вернемся!

— Да, конечно, мисс Грэм, — послушно ответила Новелла.

Они быстро сбежали по лестнице и сели в карету.