И с привкусом соли на губах

Глава 1

Артем

– Нет! Нет! Не-е-е…т – хрипит мой личный кошмар затухающим голосом.

Я ненавижу себя, за то, что сделал тогда в поезде. Но она была влажной. Черт возьми, я достаточно ее подготовил! Девушка девственница, а тут я после лошадиной дозы энергетика (особой ядерной смеси северного мха и секретных ингредиентов местных шаманов), смешанной с алкоголем. Я же не знал, что их нельзя мешать! Но меня оправдывает лишь то, что я использовал свою слюну.

Я не соображаю, что делаю. Мною верховодят лишь первобытные инстинкты и дикое необузданное возбуждение, почти болезненно сжимающее все в паху, и требующее скорейшей разрядки. Я вторгаюсь в нее, держа на весу своих рук. Чувствую подступающий оргазм. Дергаю свою жертву на себя в последний раз и замираю, сжимая ее, едва не переломав в своих безумных тисках.

И что теперь? – стучит кровью в висках.

Перед глазами багровая пелена. А потом происходит нечто непостижимое. Вагон старый, а вес моего тела проделывает отверстие в двери вагона. Ее срывает с петель. Я пытаюсь удержать девушку, не дать ей упасть, но плохо контролирую себя. Я даже не успеваю перехватить ее ладонь и она выскальзывает из моей… Чудовищной случайностью девушка падает из поезда…

В ее смерти я на тот момент не сомневался. Мы ехали вдоль густого непроходимого леса, и я был уверен, что ее труп обглодают волки. Никто не узнает, куда подевалась девушка. Я присвою ее вещи. Она что-то там говорила о деньгах. Деньги мне сейчас тоже не помешают! Отдал всё, что было хабалистой проводнице, чтобы взяла меня на поезд без документов и билета.

Иду в купе. Роюсь в сумке девчонки. Натыкаюсь на маленький флакон духов. Не знаю зачем, нюхаю их. А! что за черт? Они пахнут ей! Как и я весь пропитан ее запахом! Что же я наделал?! Обхватываю голову руками и рву свои короткие волосы. Реву зверем.

***

– Артем Борисович! Ну же! Очнитесь! – меня тормошит Марго, моя секретарша. – Вам плохо? Вы кричали.

Поднимаю голову. Я у себя в кабинете, на последнем этаже новой башни бизнес-центра, где все обставлено дорогим дизайнерским решением, в брендовой одежде, с часами, стоимостью в хороший автомобиль, но с тем же самым кошмаром, который мучает меня на протяжении уже пяти последних лет моей жизни.

Сколько же я пытался забыть об этом! Внушить, что не было никакой тюрьмы, побега, энергетика шаманов, смешанного с алкоголем, несчастной девушки так не вовремя оказавшейся рядом в самый страшный период моей жизни, и случайного убийства ее тоже не было. Но все тщетно. Раз в месяц, а то и чаще я вижу эти испуганные глаза, полные животного страха и ужаса, слышу ее отчаянный стон, ощущаю ее запах…

– Артем Борисович, утренник вот-вот начнется. Вы сами просили напомнить вам о приветствии перед всем коллективом нашей корпорации до детской елки. Пойдете на сцену?

– Да, Марго. Кофе сделай. Хлебну и пойду.

– Сейчас, Артем Борисович! – Марго шмыгает за дверь, а я изможденно откидываюсь в кресле.

Я ведь возвращался потом в этот лес. Черт его знает, что я там искал. То ли ее живую надеялся обнаружить, то ли кости её, обглоданные дикими зверями. Но так и ничего не обнаружил. Прочесал этот долбанный лес буквально сантиметр за сантиметром – всё тщетно! Девушка будто сквозь землю провалилась! Но, не смотря на это, она постоянно приходит ко мне в кошмары, и в один день прекрасный день моя психика этого не выдержит. Я сойду с ума!

– Ваш кофе, Артем Борисович. – Марго ставит чашку передо мной и выжидательно смотрит.

Решительно отхлебываю крепкий черный напиток и встаю. Пора предстать перед сотрудниками. Я перекупил акции этой компании недавно, и официального представления меня подчиненным еще не было.

Сейчас быстро скажу вступительную речь, а дальше пусть детишек моих работников развлекает нанятый дед Мороз. Хоть у кого-то праздник будет!

Я выхожу на сцену, полностью уверенный в себе. Первое впечатление самое важное. Его нельзя испортить. И показывать слабость своим подчиненным не входит в мои планы. Я их всех к ногтю прижму. Призову к порядку. Неспешно оглядываю своих людей. Взгляд твердый, пренебрежительный. Пусть почувствуют свое место.

Вожу от одного любопытного лица к другому, как вдруг натыкаюсь на те самые глаза! Глаза, которые пять лет являлись мне в кошмарах! Бирюзовые, наполненные ужасом пополам с удивленьем. Это ОНА! ОНА несомненно! Как это вообще возможно? Такая же худенькая, светловолосая, беззащитная! Вообще не поменялась! Будто и не было тех пяти лет, полных моих страданий и кошмаров! И она тоже понимает, кто я. Узнаёт меня!

Разглядывая ее в полном смятении, я не сразу замечаю мимолетное движение, которым она пытается спрятать от меня за собой кое-что. Вернее кое-кого. Маленькую девчушку. Темноволосую. Трогательную. Смешную. Что-то дрогнуло во мне, разогнало кровь по венам и заставило сердце едва не выпрыгнуть из грудной клетки.

Девчушка, несмотря на все усилия матери поднимает на меня… огромные черные глаза, и тут же оказывается вне поля зрения, закрытая, защищенная девушкой. Но я уже никогда не смогу забыть выражение детских глаз. Твою мать! Моих глаз!

***

Лиана

– Лианка, это твоя принцесса? – Светка протягивает моей дочери шоколадную конфету.

– Да. Вероника, скажи тете «привет» и «спасибо»!

– Пожалуйста, мой сладенький! – Светка от души чмокает мое золото в черную макушку с неожиданно густой копной волос для девчушки чуть старше четырех лет. – Лян, она совсем на тебя не похожа! Ну надо же! Наверно в мужа пошла!

Я судорожно сглатываю подступивший к горлу ком. Коллега видела моего мужа лишь мельком и не могла разглядеть, что Андрей синеглазый блондин с выраженной славянской внешностью. Впрочем Андрей, как раз не имеет к рождению Вероники никакого отношения. Несмотря на то, что он признал ее, дал свою фамилию и отчество, муж прекрасно знает, при каких обстоятельствах я забеременела своей любимой дочерью! И не смотря на то, что я каждый день смотрю в ее глаза, так сильно похожие на ее биологического отца, я люблю ее просто нереальным нежным неподдающимся описанием чувством. Ведь она моя Вера в то, что все будет хорошо, и она Ника – моя личная победа над кошмаром, сотворенным подонком в моей жизни.

– Лян, бери Нику, пойдем, сейчас генеральный будет с нами знакомиться.

Киваю и подхватываю свое сокровище под руки. Она боязливо тянет их ко мне. Поднимаю ее. Испугалась нового места и множества незнакомых лиц. Вероника сейчас в таком возрасте, когда стеснение, самосознание расцветает в ребенке пышным цветом. Если малышкой она ничего и никого не боялась, то сейчас все больше задумывается о своем окружении.

Несу ее в актовый зал. У меня на руках ей не страшно. Даже улыбается в ответ на улыбки встречных людей.

– Вообще странно, что новый босс решил представиться нам перед елкой. Не мог другого времени найти? – стрекочет рядом Света

– Ничего странного, – пожимаю плечами, – наоборот. Он сжалился над нами, и не стал проводить дополнительного собрания, которое наверняка бы провел после рабочего дня. Ты же знаешь, что наша компания сейчас переживает не лучшие времена – реорганизацию, смену владельцев, ребрендинг.

– Да лишь бы не толкнул речь на полчаса!

– Не думаю. Там будут дети. Вряд ли он будет мариновать всех более трех минут.

– Ох и оптимистка, ты Лянка! – Светка хлопает меня по плечу и отвлекается на других коллег.

Если бы она только знала, чего мне стоило вернуться к обычной жизни после… Но я естественно этим ни с кем не делилась. Только Андрей, моя лучшая подруга и свекровь, которая живет с нами в курсе произошедшего. Потому что они выхаживали меня. Буквально с того света вернули. Грибники отыскали мое бездыханное тело и принесли в местный деревенский медпункт, где Андрей трудился единственным врачом на всю округу. Потом мне рассказали, что мне крупно повезло – накануне прошел дождь, который не только вывел «тихих охотников» по грибы, но и размочил, разрыхлил железнодорожную насыпь. Я скатилась с нее по мху, точно по льду, не умудрившись серьезно повредить позвоночник. Было несколько переломов, сотрясение мозга, внутренние разрывы. Но и только.

Когда же выяснилось что я забеременела, то делать аборт было поздно – после кошмара я была не в себе, не понимала, что происходит, Андрей тоже обошел этот вопрос своим вниманием. При более тщательном осмотре в областном центре я узнала, что во-первых на таких сроках беременность уже не прерывают, а во-вторых, из-за травм, скорее всего это будет мой первый и последний ребенок.

Андрей поддержал меня тогда. Женился. Мама его конечно, ворчала, косо смотрела в мою сторону, но разрешила, скрепя сердцем. Тогда, к слову, косо на меня смотрела вся деревня. Андрею, а больше свекрови надоели вечные перешептывания соседей, что придумывали обо мне всякий раз все новые небылицы, и все трое мы переехали в столицу. Андрей устроился в больницу, я же поступила на вечернее отделение, пока не родила Нику, ну а дальше перевелась на заочку. Было трудно. Впрочем, и сейчас нелегко, но я вышла на работу и с деньгами стало заметно полегче. Но не самые лучшие отношения со свекровью, и напряженная атмосфера, что царила в нашем доме из-за этого так и остались.

***

Гул голосов стихает, и по наступившей тишине я понимаю, что новый генеральный вот-вот появится. Не сказать, что я очень взволнована этим. Нам, простым смертным, шестерёнкам в огромном механизме нашей компании, по сути не так важно кто именно ворочает делами на верху. Ведь начальники отделов пока никуда не денутся, а значит все останется более менее привычным. Нет, естественно новая метла по-новому метет, но сразу он же не начнет увольнять народ направо и налево!

Словно дождался абсолютной тишины и только после этого уверенной походкой врывается на сцену. Высокий. Огромный. Такому нужно на ринге драться, а не носить строгий костюм за несколько тысяч баксов! Естественно, все на нем сидит с иголочки. Ботинки даже с моего места видать, что брендовые, дорогие, на широком запястье сверкают часы известной марки.

Что-то в его поведении настораживает меня. Даже пугает. Что-то смутно всплывает из-под сознания и заставляет мелкие волоски на затылке встать дыбом, а сердце болезненно сжаться, пропустить удар и ухнуть в живот.

Тату! Замысловатый орнамент, что поднимается из-под белоснежного воротника рубашки и всполохами пляшет у линии волевого подбородка, поросшего аккуратной бородой. Трясущимися руками я покрепче перехватываю Нику и напрягаю зрение до максимума. Отсюда татуировку в подробностях разглядеть невозможно, и она еще ничего не значит. Нужно посмотреть ему в глаза. Только по ним я пойму, на самом ли деле оживший кошмар из поезда сейчас властно стоит на сцене и обводит своих новых починенных презрительным взглядом.

Нужно отпустить Нику. Я боюсь, что в случае чего просто не смогу удержаться на ногах! Мое золото недовольно сопит, лишившись маминых рук, но в голос не возмущается.

Надо это сделать. Надо решиться. Скорее всего, это не он. Тот подонок был бандитом, ублюдком и зверем. Он никак сейчас не может стоять на сцене в качестве нового генерального директора. Не того полета птица!

Набираю полные легкие воздуха, как перед прыжком и словно окунаюсь в ледяной омут. Смотрю на его лицо…

Если бы не Ника рядом, не знаю, что со мной бы было! Только осознание того, что нужно спасти, спрятать своего ребенка от монстра удерживает меня в сознании. Внутри все вопит от паники. Не могу вздохнуть, не могу выдохнуть. Будто хлебнула даже не киселя, а вязкого клея. Ребра сдавило колючей проволокой, и моргнуть не могу – зрачки остекленели.

Это он… ОН вне сомнений! Несмотря на все мое состояние, тело, будто не поддаваясь разуму, а действуя чисто на инстинктах пытается укрыть от монстра самое дорогое, что у меня есть.

Он медленно переводит взгляд на меня и его глаза чернеют, расширяются. Они мечутся по мне, а я в лихорадке пытаюсь закрыть дочь. Но поздно. Своими попытками я наоборот привлекла его внимание к Нике, но лишь на миг. Мне удалось полностью закрыть ее собой. И даже в сознании остаться удалось.

Он говорит что-то, не отрывая от меня страшного черного взгляда, а я вместо его слов слышу то зверское утробное рычание в поезде, когда он грубо брал меня впервые в жизни, ломал, как куклу ненужную, чувствую его огромные грубые шершавые руки повсюду. Чувствую его внизу… в себе… едва помещающегося и неистового… чувствую нестерпимое жжение и запах крови тоже чувствую, как ее солоноватый привкус на истерзанных им губах…

Еще мгновение и я все же упаду. Прямо на Нику свою упаду. Или закричу на весь зал, тем самым поставив крест на себе, как на адекватном сотруднике.

Поэтому за секунду до кризиса хватаю Нику на руки, и из последних сил выбираюсь из зала. Пусть остальные думают что хотят… а я даже не знаю, что мне делать теперь и как дальше существовать.