И вкус тьмы на губах

Глава 5 Ее булочки

Выйти за ворота не составило труда.

Я потратила несколько минут, чтобы осмотреться. Поместье Глау находилось в живописном месте: впереди цветущее поле фиолетовых колокольчиков, вдалеке виднеется изумрудный лиственный лес. Дорога, проходящая рядом с поместьем, пуста. Соседей я также не наблюдала. Неужели Глау пошутил о них? Или у нас разные понятия о соседстве? Точно. Для меня сосед – человек, до двери которого пройти несколько шагов, для Глау – владелец такого же уединенного поместья.

Завернув платок в плотную бумагу вместе с запиской, я создала мощный «вестник». Ярко-синяя птичка, схватив когтистыми лапками пакет, мгновенно исчезла.

Я постояла за воротами еще некоторое время. Сестра занята, раз сразу не ответила. Что ж, получу ответную весточку от нее завтра вместе с зельем.

Только взялась за ручку ворот, как чужой «вестник» долбанул меня между лопаток.

Ого, Филиппа очень зла! В таком состоянии у нее посланцы всегда получаются агрессивными.

И все же читала записку я с улыбкой. «Ви, я тебя убью! Как только все утихнет, я лично тебя убью! Эликсир жди завтра, ровно в полдень».

Интересное послание. Почему она не написала ничего о расследовании и мстящей родственнице пострадавшего в пожаре мальчика? Что некромантка начнет сводить счеты с моей семьей, я не опасалась – маги смерти даже в сумасшествии предпочитали наказывать тех, кто действительно виноват, и не интересовались «суррогатом». Своеобразное чувство справедливости.

Полюбовавшись еще немного на сказочно прекрасное, покрытое высокими, восхитительно пахнущими колокольчиками поле, я вернулась на территорию поместья.

Точнее, попыталась. Ворота не открылись.

– Дом, это уже не смешно! Мне пироги печь надо.

С силой дернула за вычурную ручку – ничего.

– У меня есть отмычка, сколько нужно повторить?

Вздохнув, приложила к замочной скважине миниатюрную скалку, не снимая с шеи, для этого пришлось низко нагнуться.

И не услышала характерного щелчка – дверь не открылась. Впервые артефакт Болеса не справился с поставленной задачей.

Не поняла… Я что, остаюсь здесь, за оградой?

Голова закружилась от осознания всей ситуации. Я за оградой! Фактически посреди чистого поля. Людей не видать. Нахожусь в чужой стране. Измотана морально, физически и магически. Ни денег, ни вещей…

– К шмырям собачьим все! Как увижу Глау, убью гада! Это несправедливо, нечестно! Что я сделала такого, чтобы навалилось столько неприятностей?

Каюсь, я сорвалась, не сдержала эмоций.

Прислонившись устало лбом к вратам, почувствовала, как они движутся. Взвизгнув, я ввалилась туда, куда так стремилась, – во двор поместья.

Боги, я ломилась в открытую дверь? Выбивала ее, взламывала, хотя, чтобы войти, нужно лишь толкнуть от себя…

Смех душил, и я не стала его сдерживать. Поверить не могу: я дергала ручку ворот на себя, тогда как они открывались внутрь!

Нелепая ситуация.

Но я быстро отошла от нее, как только вернулась в свои владения – королевство кастрюль, сковородок и поварешек.

Пироги сегодня получились пышными, ароматными и безупречно вкусными. Я старалась изо всех сил, забыв об отдыхе и времени.

«Комендантский час» настал, а тесто и начинка не кончались. Бросить его и уйти? Жалко. Сколько я уже нарушила правил? Одним больше, одним меньше – не важно.

Часы показывали половину девятого вечера.

Поднос с ужином и горячими пирогами давно ушел и вернулся пустым. Глау оценил… Но это уже не радовало – я дико переживала, как ему будет спаться после моей успокаивающей настойки, которую я обнаружила в своем лекарском ящичке.

Сестра не раз сетовала, что я не чувствительная барышня, а толстокожая прагматичная особа. Наверное, она права – успокоительные травы я пью редко, все случаи могу пересчитать по пальцам одной руки.

Вот и эта настойка сонцвета успела частично высохнуть, превратившись в тягучую темную жидкость. Надеюсь, она не утратила своих свойств.

Что ж, если Глау не уснет и утром явится, чтобы узнать причину своей бессонницы, мне придется покаяться. Прогонит так прогонит. Значит, боги хотят, чтобы я покинула это место.

В печи стоял предпоследний противень, тонкий аромат ореховой начинки заполнил кухню и, подозреваю, весь первый этаж.

Осталось долепить еще три пирожка, испечь их – и я смогу уйти спать.

Раскатывая очередной шарик теста, я слегка повела плечами, прогоняя усталость в затекших мышцах шеи. Боги, как же я хочу массаж!

– Какие славные булочки, – раздался низкий, полный восторга голос.

Горячие широкие ладони опустились на мой зад.

Я чуть богам душу не отдала!..

А затем замахнулась скалкой назад.

Глухой звук удара. Падение чего-то тяжелого.

Не выпуская скалку из рук, я обернулась – и обмерла.

На полу лежал Виктрэм Глау, хозяин поместья.

И, кажется, я его убила.

Это было как в дурном сне: неподвижный мужчина лежал у моих ног. Крови не было, но я отчетливо слышала звук, с которым моя скалка опустилась на голову. А если вспомнить об особенностях ее создания, это был удар невероятной силы.

Нет, нет… Я ведь не убила его?!

Я в ступоре, захвачена вихрем эмоций. Разум продолжал отмечать детали и анализировать.

Мужчина лет тридцати. Красивый, физически развитой шатен. Босоногий, в одних брюках черного цвета. На обнаженном загорелом торсе нет ни шрамов, ни следов магических ожогов, которые характерны для боевиков и техномагов, зато есть черные татуировки. Неимоверные татуировки… живые. Замысловатые узоры извивались на груди, перетекали на живот и, медленно скользя, прятались под поясом брюк.

Несколько минут я завороженно рассматривала их, запечатлевая в памяти вычурные рисунки: спирали, изогнутые, ломаные линии, переплетаясь, порой напоминали вьюнок с шипами. Протяни руку – и брызнет кровь. Опасное, хищное впечатление…

Пришлось потрясти головой, чтобы прогнать наваждение и сконцентрироваться на мужчине.

Волосы Виктрэма отросли, и прическа утратила форму, щетина на лице такой длины, что нетрудно догадаться: бритва не касалась волевого, упрямого подбородка уже несколько недель. Брюки чистые, если не считать паутины на левом бедре.

Крепкую шею лорда обхватывала стальная толстая цепочка с чудны́м артефактом – большущим медальоном из зачарованного матового стекла, за которым алым горел кристалл. Странная вещь, мощная – она притягивала, завораживала, стоило натолкнуться на нее взглядом. Поэтому я предпочла рассматривать ее владельца.

Виктрэм Глау… Еще любуясь его портретом, я втайне надеялась встретить оригинал и переживала о его судьбе. И мечты сбылись – герой моих грез передо мной. Пустые мечты имеют свойство сбываться, принося с собой море проблем.

Кажется, я влипла посерьезнее, чем с поджогом гостиницы. И самое страшное, сейчас я действительно виновата.

Ох, почему я застыла и ничего не делаю? Ему же плохо!

Опустившись на колени, я осторожно, обмирая, приподняла веко мужчины. Черная радужка, хотя должна быть золотой… реакция отсутствует. Он без сознания? Или того… умер?

Нет, он ведь дышит. Боги, пожалуйста, пусть он будет жив!

Я ловила чужое дыхание, с ужасом представляя заголовки давелийских газет: «Кулинарная магичка убила темного лорда за то, что он щупал ее булочки». Боги, пусть щупает, лишь бы только жил!

Осторожно обследовав голову мужчины, не нашла даже шишки – твердолобый какой… И все же он не дышал.

Склонившись ниже, я приникла ухом к груди лорда. Сердце билось. Мощно. Сильно.

– А ты горячая, ягодка! – Наглые руки вжали меня в распростертое на полу тело.

Я затрепыхалась, вырываясь из крепких объятий. Радость, что Виктрэм Глау жив, и недовольство его поведением смешались воедино.

– Отпустите… – От неожиданности я пищала и неловко барахталась, выпустив скалку. – Отпустите меня!

– И не подумаю, ягодка, ты сама ко мне пришла, – хрипло протянул мужчин, крепче сжимая кольцо рук.

Ощутив щекой жар широкой, пахнущей почему-то лекарственными травами груди, я испугалась еще сильнее, если это возможно, и рявкнула:

– Успокойтесь, лорд! И отпустите меня!

– Зачем? Разве тебе со мной плохо? – вкрадчиво поинтересовался нахал.

– У вас болит голова, я дам сейчас снадобье!

Шаловливая рука стиснула то, за что получила голова.

– Ай, лорд Глау!

– Лорд Глау? – удивленно-задумчиво протянул Виктрэм и, странное дело, убрал руку с моей попы.

Боги, от удара по голове он утратил память? Только этого мне не хватало!

Не передать силу моей вины, которую я испытывала. С Виктрэмом Глау и так что-то не то, а я еще добавила своей скалкой.

Я должна ему помочь. И обязательно помогу!

Воспользовавшись растерянностью мужчины, я выскользнула из ослабевшей хватки и бросилась к столу, где находилось мое успокоительное зелье.

Глау неадекватен. Если будет хватать меня за «булочки», я ему точно ничем не помогу, а так успокою, проведу диагностику и, вероятно, смогу оказать первую помощь. Не зря же у нас в университете были курсы целителей.

Вливая в чашку с водой настойку, я нечаянно плеснула больше, чем планировала.

Мгновение подумав, вылила всю бутылочку. Мужчина огромен, и если я завысила дозу, избыток выведу из организма с помощью заклинания. Позже. Сейчас же мне нужно время, чтобы обследовать его и продумать, как вести себя со странным лордом. Да и Арчивалю Глау нужно сообщить, что в пустом доме внезапно объявился его кузен.

Схватив чашку, я обернулась – и уткнулась носом прямо в ключичную впадину мужчины.

– Ой…

Виктрэм подкрался близко и неслышно, и мое сердце от неожиданности чуть не остановилось.

– Лорд Глау, вот ваше лекарство, – проблеяла я овцой, которую повар выбрал на праздничное жаркое. – Пейте!

Чашка между нами, как своеобразный щит, и только поэтому мужчина не смог меня толком к себе прижать.

– Из твоих рук, ягодка, я и яду выпью.

Бархат в низком голосе ощутимо ласкал мою кожу.

Глупую банальность сказал, но я поверила его обещанию – порой бывают такие моменты, когда точно понимаешь, что человек искренен.

Яд из моих рук?.. Мне стало стыдно. И чем я заслужила подобное доверие?

Искреннее восхищение сквозило в интонации, в каждом взгляде и прикосновении. Темный лорд восторгался мной открыто.

И снова на душе заскреблись кошки совести. Ведь это я его приложила скалкой!

Пока полуголый лорд пил успокоительное, я тихонько попятилась, стремясь увеличить между нами расстояние.

– Ты довольна, прелесть моя?

– Не… не совсем. – Я позорно заикалась, и было отчего – мужчина, крадучись медленно-медленно, вновь приближался.

И такое предвкушение было на его лице, что мне стало не по себе.

– А почему не совсем? Ведь я делаю то, что ты хочешь?

– Правда? – Впервые в жизни я растерялась настолько сильно и страшно тупила. – Я хочу проверить, что у вас с головой после удара.

Он приближался, а я медленно отступала. Своеобразная игра. Кошки-мышки. Когда кот загнал свою жертву в угол и не торопится прижимать ее когтистой лапой.

– Я в порядке, ягодка. Но ты можешь пощупать мою голову… и не только ее.

На красивых тонких губах заиграла искушающая улыбка.

Между мной и лордом оставалось крохотное расстояние, я чувствовала спиной прохладу каменной стены.

– Лорд Глау…

– Рэм. Для тебя, ягодка, просто Рэм, – перебил меня мужчина.

Великодушное предложение нарушить правила этикета было сделано шепотом, и губы говорившего почти касались моего виска.

Сердце грохотало в груди, во рту пересохло. Я едва стояла на подгибающихся ногах. И не знала, как быть.

Что происходит? Нет, я сознавала, что меня пытались соблазнить через несколько минут после знакомства, если это можно так назвать, но… Но делал это мужчина, которому я врезала по голове. Чую, это судьбоносный удар!

Нечто порочно-притягательное было в ситуации, и я, буду честной, боялась не только лорда, но и своей странной реакции: дико, невероятно сильно хотелось вновь почувствовать прикосновения нахальных рук, которые сейчас упирались в стену по бокам от моей головы.

– Лорд Глау…

– Рэм, – настойчиво пророкотал он.

– Рэм, – сдалась я, вызывая радость на лице мужчины, – я боюсь.

– Меня? – Он искренне огорчился.

Я его опасалась, да, но интуиция вопила, что говорить об этом нельзя.

– Я боюсь, что у вас серьезная травма головы.

– Мне никогда не было настолько хорошо…

Он не договорил – закрыв глаза, плавно сполз по мне на пол и вырубился.

– Лорд Глау! Рэм!

Он не ответил, оставаясь неподвижным – подействовало мое успокоительное.

– Боги… боги… боги!

У меня кожа горела там, где соприкоснулась с обнаженным мускулистым торсом.

Кстати, для техномага лорд физически слишком развит и сложением больше напоминает боевика.

Я спрятала пылающее стыдом лицо в ладонях.

– Это какой-то сон, кошмар, да?..

Да что со мной такое творится? Может, эликсир виноват? Все-таки его достаточно испарилось в воздухе, может, мы оба нанюхались, оттого что я плохо вытерла пол?

Не знаю. Ничего не знаю! Как и то, откуда взялся хозяин особняка. Сложно поверить, что он спустился с третьего этажа. Сложно, но придется, ибо все указывало на это, даже одежда и отсутствие обуви. Только зачем белобрысый Глау соврал, что дом пустует? Прятал своего родственника? Опять-таки зачем?

Вопросы… как же их много! И поиск ответов нужно начинать с самых простых. Например, что с лордом? Понятно, он вырубился. Но из-за чего именно? От моего зелья? От удара скалкой? Если второе, то это катастрофа!

Нужно срочно взглянуть, что с ним.

Я ощупала голову лорда еще раз. Нет, ничего – ни ссадины, ни шишки. Железная у него макушка, но это и хорошо – сегодня скалка дала сбой. И все же мужчина вел себя, мягко говоря, странно.

Я попыталась проверить его глубже, чем могут экспресс-заклинания.

Магическая диагностика не удалась – я ничего не определила. Словно лорда закрыла завеса, сквозь которую не смогло пробиться заклинание. Одно ясно: его организм изможден, и моя в принципе слабая настойка должна помочь хорошенько выспаться. Сон будет глубоким, до самого утра.

Плохо, что вырубился лорд на кухне, где каменные стены и холодный пол. Выход один: я оттащу бесчувственного мужчину в холл, где стоят низкие диванчики. Думаю, устроить на одном из них будет не сложно.

– Простите, ваше темнейшество, – с сожалением произнесла я и поволокла лорда за руки прочь из кухни.

Помня, что голове и так досталось, я следила, чтобы она не ударилась об пол, хотя тяжелые руки мужчины так и норовили выскользнуть из моего захвата.

Путь к ближайшему дивану показался невероятно долгим и тернистым. И в конце меня ожидало разочарование: я не подниму тяжелое тело. Придется оставить его на паркете, радует, что он теплее, чем пол в кухне.

И все же я постаралась сделать сон лорда комфортным – собрала со всех диванов подушки и подсунула их под голову и спину, для чего пришлось перекатывать жилистое тело, как бревно. Одеялом стало меховое покрывало с дивана. Надеюсь, теперь лорд не проснется с насморком.

Интересно, что на спине татуировки были крупнее, чем на груди и предплечьях. И одна не двигалась – застыла на левой лопатке. А еще я словно к куску льда прикоснулась. Странная татуировка, даже в сравнении с остальными.

Закончив обустройство лорда на импровизированном ложе, отвела с его лица шоколадную прядь – и в тот же миг меня обхватили горячие руки и опрокинули на жесткую грудь.

– Спи, ягодка, – пробормотал лорд сквозь сон. – Ты устала, тебе нужно отдохнуть.

Слова, произнесенные ласково, выбили из моих легких весь воздух. Сердце защемило, когда я услышала невероятную нежность в голосе спящего. Еще несколько минут назад он порочно хватал за «булочки», а теперь… Спящий человек не лжет.

Но с чего вдруг подобное отношение? После удара он меня с кем-то перепутал?

Я покорилась для видимости, затихла – и обнимающие руки расслабились.

А ничего так лежать в его объятиях… Тепло и достаточно удобно сверху на мускулистом теле, непривычно только. Шальная мыслишка остаться тут до утра проскользнула в голове и была изгнана здравым смыслом. Нет, я не поддамся моменту. Нужно уйти, пока есть такая возможность.

Тихонько выбравшись из кольца тяжелых рук, я прикрыла лорда меховым покрывалом и рванула в свою комнату.

На полпути остановилась и отправилась на кухню. Выключив печь, поспешила в купальню.

Лорд будет спать пару часов точно, время освежиться у меня есть. Пока бегала от него, а затем таскала по полу, я неимоверно устала, к тому же на мне оставалась мука. Можно почистить себя и одежду заклинанием, но лучше по старинке, с помощью воды, которая уносит тревоги и дурные мысли. Приняв прохладный душ, я рассчитывала остудить горячую голову, привести сумбурные мысли в порядок.

Вода не подвела и в этот раз.

Я успокоилась и признала неприглядную правду: мужчина моих грез… странный. Я не хочу знакомиться с ним ближе, пока он явно неадекватен и пугает своими приставаниями.

Что ж, вернувшись в спальню, я закроюсь, придвинув к двери все, что смогу. Авось продержусь до утра, а там свяжусь с Арчивалем Глау.

Увы, в комнате не нашлось достаточно подходящей мебели для построения основательной баррикады – или легкая, или слишком массивная, которую я не смогла сдвинуть с места. По силам оказалась лишь тумбочка высотой мне по пояс, которой я и подперла дверь, а затем еще и увенчала двумя цветочными горшками с окна. Растения давно засохли, не жаль, если упадут. Если не услышу, как ползет тумба по полу, точно проснусь от шума разбившихся горшков. Если усну, разумеется.

Темнота пугала, и я оставила в комнате несколько световых «стрекоз».

Я недооценила свою выдержку: вырубилась сразу, как голова коснулась подушки. Вот что значит чистая совесть и упорный труд!

Разбудило ощущение тревоги.

Что-то происходило странное вокруг.

Оставаясь в постели, я прислушалась к звукам: за дверью кто-то ходил и громко вздыхал. При этом вломиться не пытались ни с помощью магии, ни с применением физической силы.

Понимали, что не выйдет? Зеленовато-голубой свет «стрекоз» позволял увидеть метаморфозы с дверью. Ее украшали узоры из тьмы, в этот момент до ужаса напоминая извивающихся змей.

Что это? Своеобразная защита от вторжения? Не удивлюсь, если ее поставил блондинистый Глау. Ведь именно он запретил покидать комнату после восьми вечера. Спальня – своеобразное убежище, пока ночью по дому бродит неадекватный лорд.

– Спряталась, ягодка, спряталась, – вздохнул печально давелиец. – Не доверяешь, а зря.

Я так не считала, но обиду темного понимала: пугливая игрушка сбежала, опять оставив его в одиночестве.

Все, решено! Завтра я вызываю Арчиваля Глау и требую объяснений. Он должен их мне, раз привез в чудной дом, ничего не объяснив. Ведь не просто так навязал свои правила – он знал о странностях родственника.

Под грустные вздохи бродящего возле моей двери лорда я вскоре уснула.

Боль… Она бывает разной.

Если к физической можно привыкнуть, отключить ее усилием воли, то душевная в разы опасней. К ней сложнее подобрать лекарство. Если ее игнорировать, нарочно не замечать, она медленно изменит тебя.

Душевная боль закаляет? Не всегда. Она тихо убивает, подталкивает во мрак, но не тот, который посылает Кромешная, – мрак души.

Леденящая, жадная тьма, которая не оставляет надежды, захватывает исподволь, обволакивает медленно. И приходит облегчение. Ты окукливаешься в холодной тьме, чтобы переродиться в монстра.

Предательство – самая коварная боль души. Рана тем глубже, чем ближе тебе тот, кто нанес удар. Предательство родного человека – утрата еще одной точки опоры, запрет на доверие в будущем.

И ты тонешь в голодной тьме. Тонешь… Тонешь…

Тонешь, пока что-то не меняется.

Ты возвращаешься к самому себе. Нечто манит из темноты, обещая освобождение. И ты, заинтригованный, отправляешься на влекущий зов.

Любопытство – не только не порок, но и сила, помогающая жить.