И всё-таки я люблю

2

Месяц спустя Корина приступила к новой работе. К большой радости, первые полторы недели она ни разу не встречалась с Орсо Гамбини, хотя имя его постоянно произносилось всеми вокруг: Орсо сказал, Орсо хочет, Орсо потребовал, и так далее и тому подобное.

Большой загадкой оставалось для нее и то, каким образом она получила свое новое назначение. Никаких вакансий на момент ее появления в фирме не было, и Корина сделала вывод, что ее должность была создана специально для нее. Некоторое время спустя посыльный доставил второй букет белых роз. На этот раз на визитке было написано: «С благодарностью».

И вот однажды Корине сообщили, что ее вызывает босс. Она шла по длинному коридору, чувствуя учащенное биение сердца. Разозленная таким проявлением слабости, она остановилась перед кабинетом, чтобы перевести дыхание, успокоиться и взять себя в руки. Внезапно дверь распахнулась, и на пороге появился Гамбини.

— Что вы здесь делаете, мисс Дэвидсон? — с неподдельным удивлением спросил он. — Набираетесь смелости перед тем, как войти в клетку льва?

Это было настолько точное определение ее состояния, что Корина откровенно призналась:

— Ничего удивительного. Вы так себя здесь поставили, что каждый вызов к вам воспринимается как чрезвычайное событие в жизни ваших сотрудников. Так что меня ждет? Увольнение или повышение?

Усмехнувшись, Гамбини жестом пригласил Корину войти.

— Немногие из моих коллег позволяют говорить со мной таким тоном, мисс Дэвидсон.

— Почему же? Кажется, вы говорили, что все служащие — одна большая семья. Все равны независимо от занимаемой должности. Если это действительно так, не вижу причин, почему бы мне не говорить то, что думаю, — выпалила Корина, решив, что вряд ли Гамбини уволит ее за такую дерзость, ведь он так добивался того, чтобы она перешла в его фирму.

— Ладно, садитесь. Какие у вас планы на ближайшее будущее?

Она удивленно посмотрела на него, не понимая, о чем он спрашивает.

— Я имею в виду ваши личные планы: отпуск или еще что-нибудь в этом роде, — спросил Гамбини сухим, деловым тоном, что сразу успокоило Корину.

— Нет, я ничего такого не планирую.

— Очень хорошо. Я хочу предложить вам поехать со мной на Корсику.

— Корсику? — изумилась Корина.

— Да, я оттуда родом.

— И это основание для того, чтобы я сопровождала вас?

Ее снова охватила тревога, и на этот раз, кажется, не напрасно.

— Разумеется, это будет чисто деловая поездка. У меня там серьезные рекламные проекты.

— Но мне-то зачем туда ехать?

— Неужели не ясно? — теряя терпение, повысил голос Гамбини. — Вы специалист сразу по двум направлениям рекламной деятельности, к тому же владеете французским и итальянским языками. На месте вы сможете обозначить проблемы и найти способы их решения, что сэкономит время и деньги.

— Вы именно это имели в виду, когда уговаривали меня перейти к вам на работу? — настороженно спросила Корина.

Гамбини молча кивнул головой.

— Тогда почему же вы сразу мне об этом не сказали?

— А вы согласились бы принять мое предложение, если бы знали, что я собираюсь тащить вас за собой через океан? — спросил Гамбини и, постукивая пальцем по столу, с улыбкой взглянул на Корину.

— Возможно, что не согласилась бы, — неуверенно улыбнулась она в ответ. — Хотя кто знает, может быть, наоборот, я увидела бы в этом интересную возможность реализовать свои задумки, а заодно и мир посмотреть.

— Значит, вы довольны, что отправитесь на Корсику?

Она понимала, что возражать бессмысленно. Все равно он настоял бы на своем.

— Я поеду при условии, что это будет чисто деловая командировка.

— Даю слово.

— Как долго мы там пробудем?

— День или пять, — пожал плечами Гамбини. — Ровно столько, сколько потребуется, чтобы закончить все дела.

На Корсике их ожидали комфортабельные номера лучшей гостиницы Бастии, второго по величине и значению города острова. За ужином, к ее удивлению, Гамбини пустился в воспоминания о детстве.

— Знаете, на нашем острове семья — это все. Мне было всего лишь четыре года, когда умерла мать, и я воспитывался ее родителями при самом активном участии моей прабабушки. И мой отец, и родители матери скончались, а прабабушка Бастелика еще жива. Впрочем, между собой мы никогда не зовем ее по имени. Для нас она просто Биснонна, что по-корсикански означает «прабабушка». В этом году ей исполнится девяносто три, и дай бог ей здоровья.

Гамбини говорил о своих родственниках с большой теплотой, и Корина с сожалением подумала, что ее дедушки и бабушки ушли из жизни, когда она была еще совсем маленькой, а Бланш еще даже не родилась.

— Меня направили учиться в Соединенные Штаты, в Оксфордский университет, — продолжал Гамбини. — Америка мне понравилась, и я решил здесь остаться. Но при этом несколько раз в году я приезжаю на Корсику. Мои многочисленные родственники не простили бы мне, если бы я стал забывать родину.

— У вас здесь, наверное, остались братья и сестры?

— Два брата и сестра, — кивнул он. — Маддален, младшая в семье, и братья — Брандолаччо и Винчителло. Завтра вы их увидите.

— Вы собираетесь навестить родных? — удивилась Корина.

— Разумеется. Как можно, приехать на Корсику и не повидать семью? — в свою очередь удивился Гамбини.

— Вы же уверяли меня, что поездка чисто деловая, — возмутилась Корина.

— Ну что же тут плохого, если мы соединим приятное с полезным, — усмехнулся Гамбини.

— Ладно, пусть будет так, — согласилась Корина. — Непонятно, почему вы меня не предупредили об этом. У них есть семьи?

— Да, братья — женаты, сестра — замужем.

— А что же вы до сих пор холостяк?

Сказав это, Корина тут же подумала, что ей не следовало задавать такой личный вопрос. В конце концов, он — ее босс, а она — всего лишь сотрудница фирмы. Кроме того, по нахмуренному лицу Гамбини она поняла, что вопрос этот ему неприятен.

— Извините, мне не следовало спрашивать вас об этом… Корсиканское блюдо удивительно вкусное.

— Так и должно быть. Корсиканская кухня славится во всем мире, но еще вкуснее вам покажутся блюда, приготовленные в моем доме.

На вид Гамбини можно было дать лет тридцать пять. Странно, что он до сих пор холост, размышляла про себя Корина. Чтобы на такого интересного мужчину да не нашлось желающих? Исключено. Дело, конечно, в нем самом. Может быть, он слишком занят своими делами и не имеет времени для личной жизни? Может быть, он разочарован в женщинах? Господи, да мало ли какие могут быть причины!

Ночью, лежа в соседнем с Гамбини номере, Корина не могла отделаться от мыслей о новом боссе. Никогда еще в своей жизни она не встречала мужчину с такими разносторонними достоинствами. Интересный внешне, ярко выраженная сексапильность, неприлично богат. Какая девушка устоит перед таким мужчиной?

Когда однажды обнаружилось, что Сидней Хат, которого все уже называли не иначе как ее женихом, встречается с другой женщиной, к тому же ее лучшей подругой, Корина твердо решила все свое время и силы отдавать карьере, на корню пресекая любые попытки окружавших ее мужчин к сближению. Впрочем, это было совсем не трудно, поскольку ни один из них по-настоящему не нравился ей. Сослуживцы даже окрестили Корину «ледяной и неприступной женщиной». И вот теперь при каждой встрече с Гамбини ее охватывало не подчиняющееся разуму волнение.

Перелет через Атлантический океан произвел на Корину неизгладимое впечатление. Во-первых, они летели на личном самолете Орсо. Самолет был оборудован по последнему слову техники и представлял собой не что иное, как ультрасовременный офис, находясь в котором можно решать все без исключения рабочие вопросы. Во-вторых, полет был таким длительным, что она еще раз убедилась в том, какое сильное воздействие оказывал на нее сам хозяин офиса. В каждом слове, даже жесте чувствовалась незаурядная личность.

Каждый раз, когда Орсо обращался к Корине, у нее перехватывало дыхание, как будто в самолете не хватало кислорода. К счастью, такое случалось не слишком часто, поскольку почти всю дорогу он просидел с телефоном, поддерживая деловые контакты.

И теперь, даже отделенная от Гамбини гостиничной стеной, она ощущала его присутствие. И это глубоко тревожило Корину. Она понимала, что если этот мужчина захочет быть с нею, то сопротивляться его желанию будет нелегко.

В ту ночь она почти не спала. Утром ранний звонок пригласил Корину к завтраку. Она не выспалась, а потому была немного раздражена. Поздоровавшись с Гамбини, Корина едва улыбнулась.

— Вы нездоровы? — участливо спросил Гамбини, выглядевший свежим и вполне отдохнувшим.

На нем была белоснежная сорочка и темные льняные брюки. Еще не совсем высохшие волосы свидетельствовали о том, что он пришел в столовую прямо после душа. Как всегда он благоухал дорогим лосьоном.

— У меня слегка побаливает голова, — не слишком оригинально солгала Корина.

Не могла же она сказать ему, что всю ночь лежала в темноте с открытыми глазами и думала о нем.

Всего лишь шесть недель прошло с тех пор, как Гамбини вошел в ее жизнь. До этого перелета они встречались лишь трижды, и, тем не менее, он полностью овладел ее воображением. Это просто какое-то наваждение! Хорошо еще, что он, не нарушает данного слова и не пытается ухаживать за ней. По крайней мере, пока! Тем не менее, на всякий случай Корина на ночь заперла дверь номера на ключ.

— Вы подвержены головным болям? — неожиданно резко спросил Гамбини. — Вы страдаете от мигрени?

Корина отрицательно покачала головой.

— Тогда не страшно. Видимо, это результат перелета и смены часового пояса. Примите пару таблеток аспирина и все пройдет.

— Что у нас сегодня по плану? — поинтересовалась Корина.

Мысль о предстоящем знакомстве с родственниками Гамбини не давала ей покоя. Поверят ли они, что их совместная поездка — чисто деловая, или примут ее за очередную подружку их Орсо? Как часто он привозит сюда своих пассий? Впрочем, последнюю мысль Корина сразу отбросила. Гамбини говорил ей, что он из старинного корсиканского рода, чуть ли не аристократического, а в этой среде придерживаются строгих взглядов на любовь и отношения между мужчиной и женщиной. Да и сам он не производит впечатления волокиты.

— Утром нас ждут дела, а вечером мы направимся к моим родственникам, — ответил Гамбини, откидывая назад голову, что невольно придало ему весьма самоуверенный вид. Заметив, как она напряглась, он добавил: — Не волнуйтесь, Корина, они полюбят вас.

С какой стати они должны полюбить обыкновенного служащего фирмы?

Корина, с тех пор как встретила Гамбини, постоянно чувствовала себя не в своей тарелке. Сначала это было неожиданное предложение работы и фантастической для нее зарплаты, потом поездка на Корсику, а теперь еще и его родственники.

— Вы ничего не скрываете от меня, мистер Гамбини? — Она подозрительно посмотрела на него.

— Пожалуйста, называйте меня просто Орсо.

— Почему вдруг?

— Что почему? — нахмурился Гамбини.

— Почему я должна называть вас, хозяина фирмы, в которой я всего лишь один из сотрудников, по имени? Мы почти не знакомы и находимся здесь по чисто служебным делам.

— Я уже говорил, что здесь нас ждут и дела, и удовольствия. Для меня встреча с членами семьи — всегда большая радость.

— А приезжать сюда с девушкой тоже входит в число удовольствий?

— Ошибаетесь, — после короткого раздумья — ответил Гамбини. — Я никогда еще не приезжал к своим с девушкой.

— Неужели у вас никогда и ни с кем не было серьезных отношений?

— Серьезные отношения были, — признался Гамбини, — только из них ничего не вышло. Лучше нам это не обсуждать. Вы закончили завтрак? Я хотел бы как можно скорее приступить к делам.

По его интонации Корина поняла, что невольно задела больное место, и, хотя ее разбирало любопытство, она сочла за благо воздержаться от дальнейших вопросов. Может быть, позже, когда они поближе узнают друг друга, ей удастся выяснить, какая девушка и каким образом оставила такой глубокий след в его душе. Ясно было одно — именно из-за нее он остался холостяком.

Деловая встреча с крупным производителем автомобилей прошла исключительно интересно, и Корина была довольна, что ей довелось в ней участвовать. Одним из ее профессиональных достоинств, которое она тут же продемонстрировала, было знание французского языка, и, хотя корсиканский диалект несколько отличался от того французского, которому обучали в колледже, Корина прекрасно все понимала, а ее собеседники были очень довольны, что им не надо обнаруживать свои скудные знания английского. Правда, иногда в азарте полемики корсиканские бизнесмены переходили на один из диалектов итальянского, принятый на острове в бытовой речи, но тут уж сам Гамбини просил вернуться к французскому. Одним словом, Корина произвела на всех прекрасное впечатление.

Позднее, во время обеда в ресторане на окраине Бастии, Гамбини при всех поблагодарил ее за помощь в обсуждении проекта. Обед длился недолго. Орсо явно торопился к своим, и прежде всего к прабабушке, которую он называл не иначе как Биснонна и о которой было сказано немало теплых слов. Видно было, что между ними существовали самые нежные отношения и что они очень любили друг друга.

Дорога шла на юг, время от времени пересекая небольшие горные речушки. Далеко на западе виднелась вершина Мон-Сенто, самой высокой горы острова. Уже через пару часов они подъезжали к городу Аяччо, административному центру Корсики.

С автострады свернули на уходившую к морю узкую дорогу, и через пятнадцать минут машина въехала во двор большого старинного замка. Корина с изумлением смотрела на великолепное, сложенное из серого камня здание, с пристройками с обеих сторон. Здание, как, впрочем, и вся территория, носило отпечаток некоторой запущенности, что не мешало ему выглядеть величественно.

Со скрипом открылись массивные двери, и они оказались в огромном, отделанном коричневым мрамором вестибюле. Их встретила молодая женщина, вся в черном, которая радостно и в то же время застенчиво улыбаясь, приветствовала Гамбини, с любопытством при этом поглядывая на Корину.

— Здравствуй, Софи. Моя Биснонна ждет меня?

Девушка радостно кивнула головой, широко улыбаясь и с явным обожанием глядя на хозяина.

Представив Корину, Гамбини повел ее вверх по широкой, украшенной скульптурами лестнице. Солнечные лучи, проникавшие через цветные стекла огромного витража, делали ее похожей на сказочную декорацию.

Потом они долго шли по длинным, покрытым красными дорожками коридорам, украшенным лепниной и хрустальными люстрами. Остановившись перед тяжелой деревянной дверью, Гамбини постучал, спрашивая разрешения войти.

— Войдите!

Вместо тихого, дрожащего шепота очень старого человека, который ожидала услышать Корина, раздался громкий, властный голос. Она вопросительно посмотрела на Гамбини, но тот лишь улыбнулся, как бы говоря: «Сейчас сама увидишь», — и они вошли.

В красном вельветовом кресле сидела маленькая, одетая во все черное, старая женщина. Белые как лунь волосы были покрыты кружевной косынкой тоже черного цвета. Темные глаза от старости глубоко запали, но их блеск свидетельствовал о том, что она по-прежнему остается непререкаемой главой семьи.

Гамбини быстрыми шагами пересек комнату и заключил прабабушку в объятия.

— Наконец-то ты здесь! — сказала та грудным голосом. — Как же долго мне пришлось ждать тебя, Орсо! А это, должно быть, Корина? Подойди ближе, дитя мое. Дай мне получше разглядеть тебя.

Корина покорно приблизилась, удивленная тем, что ее имя, оказывается, здесь уже известно.

— В жизни ты даже красивее, чем на фотографии! — с удовлетворением воскликнула Бастелика.

О какой фотографии она говорит? Корина с изумлением посмотрела на Гамбини, но тот незаметным движением руки дал ей понять, что объяснит все потом. Впрочем, она уже и сама догадалась, что речь шла скорее всего о фотографии бывшей подружки Орсо, и он не хочет ставить прабабушку в неловкое положение. Видимо, Корина так похожа на эту подружку, что Бастелика просто не заметила подмены.

Глаза Корины привыкли к полумраку, и она могла теперь более отчетливо разглядеть сидевшую перед ней старую женщину. На ее тонких высохших пальцах красовались перстни с сапфирами и бриллиантами. Такие же украшения были на шее и в ушах. Бастелика сидела, как королева на троне, и Корина поняла, что именно как к королеве относятся к ней все остальные члены семейства Гамбини. В то же время было очевидно, что, несмотря на царственный вид, лишь тоненькая ниточка все еще связывала эту очень старую, с бледным, изможденным лицом женщину с жизнью.

Бастелика протянула Корине обе руки и, когда та приблизилась, поцеловала ее в обе щеки.

— Мой правнук сделал хороший выбор, — с удовлетворением и гордостью за Орсо произнесла Бастелика. — Все с нетерпением ждут встречи с тобой.

— Но я вовсе не та… — начала было Корина, желая прояснить наконец ситуацию.

Краешком глаза она заметила, как сжался Гамбини, но ей сейчас было все равно. Неужели нельзя было сказать прабабушке всю правду? Но старая женщина не обращала ни малейшего внимания на попытки Корины что-то пояснить.

— Надеюсь, Орсо сказал тебе, что он старый и самый любимый мой правнук?

— Да, я знаю, — хрипло произнесла Корина, — но я должна вам сказать, что…

— Орсо сильно огорчил меня тем, что до сих пор не обзавелся семьей. Ведь ему уже тридцать семь! — не давая Корине продолжить, сказала старая леди. — Моему мужу было всего двадцать два, когда мы поженились, а я вообще была еще девчонкой. К тому времени, когда моему мужу исполнилось тридцать семь, нашему старшему сыну было четырнадцать, а всего мы имели уже четырех детей. А сколько тебе лет, Корина?

— Двадцать восемь, — неохотно ответила та.

Было совершенно ясно, что ей не дадут говорить.

— Что происходит с людьми в наши дни? — возмущенно продолжала Бастелика. — Куда девались любовь, романы? Всю жизнь вы проводите на работе, вместо того чтобы иметь семью, растить детей. Нет, я решительно этого не понимаю.

— Времена изменились, дорогая, — робко попытался возразить Гамбини.

— Возможно, но мне такие изменения не по душе, — возразила прабабушка. — Слава богу, что ты наконец образумился и выбрал себе в жены прелестную девушку. Оставь нас одних, я хочу поговорить с ней.

— Прошу тебя, не сейчас, — мягко возразил Орсо, к возмущению Корины, которая обрадовалась возможности объясниться со старой женщиной. — Мы рано сегодня встали, и у нас был нелегкий день. Корина сейчас нуждается в отдыхе.

— Ну хорошо. Тогда мы поговорим позже, — неохотно согласилась Бастелика.

Выйдя из комнаты, Корина яростно набросилась на Гамбини:

— Что за игру вы затеяли? Почему выдаете меня за вашу девушку?

— Вполне невинный обман, — начал было оправдываться Гамбини. — Никому от этого не будет никакого вреда.

— А если будет? — сердито возразила она. — Человек в таких преклонных годах. Что, если она обнаружит обман? Вы понимаете, какой может быть ее реакция? Это же убьет ее.

— Значит, она не должна ничего узнать.

— Надеюсь, вы так не думаете на самом деле, — упавшим голосом переспросила Корина.

— Нет, думаю, — вполне серьезно объявил Гамбини.

— Это — чудовищно, то, что вы говорите! — воскликнула она. — Я не желаю участвовать в этом. Вы обязаны сказать всю правду. Прямо сейчас.

— Я не могу этого сделать, — внимательно следя за выражением ее лица, сказал он.

— Тогда я расскажу все сама, — решительно заявила Корина, делая шаг в сторону двери.

— Вы не сделаете этого, — остановил ее Гамбини.

Не успела Корина опомниться, как оказалась в заставленном книжными шкафами кабинете на первом этаже. Посадив ее в глубокое кожаное кресло, Гамбини, строго глядя ей в глаза, сказал:

— Я хочу, чтобы родные считали вас моей девушкой.

— Значит, все это не случайно, — растерянно произнесла Корина. — Вы все подстроили, и работа была всего лишь приманкой!

С самого начала она подозревала, что дело нечисто. С чего вдруг он собирался платить ей такие большие деньги? И все же ей и в голову не могло прийти, что она может оказаться в такой нелепой ситуации.

— Я бы так не сказал, — возразил Гамбини. — Вы — ценное приобретение для моей фирмы. Просто помимо выполнения прямых обязанностей я просил бы вас сделать мне небольшое одолжение.

— Небольшое? — язвительно переспросила Корина. — Участие в этой большой лжи вы называете небольшим одолжением? Это возмутительно! Нет, я категорически отказываюсь!

— Неужели вы захотите подвергнуть такому тяжкому испытанию мою любимую прабабушку? — укоризненно спросил Гамбини. — Вы же сами сказали, что старая женщина может не оправиться от такого удара. У вас нет сердца. Все, чего я хочу, это чтобы она почувствовала себя счастливой. Для этого от вас требуется такая малость!

— Господи! Ну почему же вы выбрали именно меня?

— Потому что… — сев рядом, он попытался взять Корину за руку, но она сердито отдернула ее, — потому что вы удивительно похожи на Нанет.

— Это девушка на фотографии?

— Да.

— Та самая, о которой вы не хотели говорить?

— Именно.

— Думаю, я имею право потребовать объяснения. Что все-таки между вами произошло?

Помолчав минуту, Гамбини неохотно начал рассказывать.

— Шесть месяцев тому назад я полагал, что люблю Нанет. Казалось, в ней было все, что я хотел видеть в женщине. Она была красива, добра, ласкова. Разумеется, у меня было немало подружек, но никто из них не интересовал меня долго. Пока я не встретил Нанет.

— И что же случилось?

Глаза Гамбини потемнели, и Корина поняла, что ее вопрос доставляет ему неподдельную боль.

— Через некоторое время я начал отдавать себе отчет в том, что Нанет вовсе не тот человек, за которого я ее принимаю. Но я любил ее, и поэтому какие-то иллюзии еще оставались. Оставались до тех пор, пока она не изменила мне с другим мужчиной. Одним словом, Нанет оказалась обыкновенной хищницей, охотившейся за большими деньгами. Как бы то ни было, все это послужило мне хорошим уроком, и теперь я уж точно никогда не влюблюсь. Скорее всего, я останусь холостяком на всю жизнь.

— Понимаю, как вам было нелегко, — произнесла Корина, думая про себя, каким же надо быть дураком, чтобы не распознать такой тип женщины, — но все еще не понимаю, зачем вам нужно, чтобы я выдавала себя за Нанет? Не проще было бы сказать вашим родственникам всю правду?

— Нет, не проще. Они все с нетерпением ждут встречи с моей избранницей.