Идеальная фиктивная жена

Глава 2

Закрыв дверь за Эбби, Люк громко выругался. Черт бы побрал эту девицу. Как ей удалось уговорить его согласиться на эту аферу? Может, она околдовала его? Люк не ходил на балы. Не посещал вечеринки. И даже не ужинал в ресторанах, делая исключения только ради деловых ужинов.

И уж точно он не ходил на свидания.

После смерти Кимберли Люк не стремился завязывать новые отношения. Хотя иногда ему хотелось найти себе кого-нибудь, но он быстро подавлял это желание. Люк считал себя безнадежным в плане отношений с девушками. Взять хотя бы ту же Кимберли. А ведь он старался, потому что с таким отцом, который менял любовниц как перчатки, ему хотелось доказать себе, что он слеплен из другого теста. Но попытки стать хорошим партнером для Кимберли не увенчались успехом, и Люк не чувствовал себя готовым переводить их отношения на новый уровень. Кимберли несколько раз в неделю оставалась у него на ночь и даже перевезла к нему некоторые из своих вещей и туалетных принадлежностей, но ему не хотелось, чтобы она переезжала к нему насовсем. Люк не имел ничего против брака и понимал, что однажды обязательно женится, если встретит подходящего человека.

Время показало, что Кимберли не была тем самым человеком, но через несколько часов после того, как он порвал с ней, она погибла.

И теперь при мысли о том, чтобы снова с кем-то встречаться, Люку становилось дурно. Казалось, что ему на шею забрасывают петлю и затягивают ее все туже и туже.

А что касается Эбби… Что ж, с ее стороны было очень мило заглянуть к нему, чтобы справиться о его самочувствии. И Люк испытывал благодарность за то, что она не стала пугать его мать и сестру тем, что он якобы «пил». Эбби в тот раз заехала, чтобы отдать вещи Эллы, которые та забыла у нее накануне. Люк жалел, что почти ничего не помнил о том вечере, но дни рождения Кимберли всегда проходили тяжело и вызывали у него приступы сильной головной боли. Всегда. Он вернулся от родителей Кимберли, которые приготовили торт со свечами и даже подарки для своей дочери, которые она никогда не откроет.

Они всегда приглашали его, и он всегда ехал из чувства уважения. Долга.

И вины.

Люк жалел, что открыл дверь Эбби. Прошло всего полчаса, как он вернулся домой и по глупости выпил полбокала вина, чтобы немного расслабиться, но тут на его голову, подобно кувалде, обрушилась сильнейшая мигрень.

Но он хорошо помнил, как Эбби появилась на его пороге с лучезарной улыбкой, которая отсвечивала в ее изумительных ярких глазах, и посмотрела на него снизу вверх подобно миленькому спаниелю.

А еще Люк помнил ее губы.

Он ни на секунду не забывал их. Даже если бы его погрузили на сто лет в искусственную кому, он бы все равно помнил их. Боже правый, что они с ним творили… Люка все время тянуло посмотреть на эти пухлые губы. И он постоянно представлял, что произойдет, если прильнет к чувственному рту Эбби, черт бы его побрал. Люк злился, потому что мыслями о поцелуе дело не заканчивалось, и он начинал думать о близости. С ней.

Что было просто недопустимо, потому что она считалась лучшей подругой его младшей сестры.

Люк страшился новых отношений и не собирался пересекать эту черту.

Да и как он мог расслабиться рядом с другим человеком, если до сих пор не пришел в себя после трагической гибели Кимберли? Ведь то, что он не любил ее, еще не значило, что он не сожалел о ее смерти. Каждый божий день Люк думал о тех вещах, которые больше недоступны ей, и о Питере и Тане, ее родителях, чью потерю он никогда не сможет возместить.

Он не хотел еще раз пережить подобное и решил избегать серьезных отношений, чтобы не причинить никому боли.

Но что ему делать с Эбби?

Люк смутно помнил, как в тот вечер ее каштановые волосы щекотали ему лицо, когда он положил ей свою раскалывающуюся голову на плечо. Волосы Эбби пахли весенними цветами, а ее прикосновения…

Люк не мог сказать с уверенностью, кто к кому притронулся первым, но какая разница. Важно то, что Люк не мог забыть, что он почувствовал, прикоснувшись к ее коже, нежной, словно лепесток цветка магнолии. А на носу Эбби он заметил россыпь крошечных веснушек, которые напомнили ему шоколадную крошку на пенке капучино.

Может, он и не поцеловал ее, но прекрасно помнил, что ему очень хотелось прильнуть к ее губам. Разве можно было забыть такой чувственный рот, с мигренью или без нее? Люк только и думал о нем и представлял, как держит Эбби в своих объятиях, как ласкает и целует ее.

И разрази его гром, занимается с ней любовью.

Люк не мог сказать точно, почему все-таки согласился сыграть роль ее жениха. Хотя… Слезы Эбби пробудили в нем какое-то чувство тревоги. Ему вдруг стало страшно, что она расстроится и пойдет и сделает какую-нибудь глупость…

Но нет. Эбби была не такой, как Кимберли. Она отличалась прагматизмом и находчивостью, а еще несгибаемостью. Ее слезы были вполне уместными, если учесть, что этот бал мог стоить ей карьеры. Все, что требовалось от Люка, – это выкроить для Эбби два часа своего драгоценного времени, и он не возражал, что с него причитается, после того как полгода назад она повела себя словно сестра милосердия Флоренс Найтингейл.

Только Люк с трудом представлял, как будет справляться с ролью ее мистера Совершенство.

Эбби пыталась застегнуть молнию на своем вечернем платье, когда услышала, как к дому подъехал Люк. Она собрала подол платья и выскочила из спальни, чтобы открыть ему дверь. Эбби никогда раньше не видела Люка в смокинге. Даже в повседневной одежде он был настолько потрясающим, что своей внешностью мог остановить уличное движение. Но в смокинге он мог бы остановить воздушное. А может быть, даже космическое.

У Эбби перехватило дыхание, и она несколько раз тяжело сглотнула.

– П-привет… Я не могу застегнуть молнию. Не поможешь?

– Поворачивайся, – кивнул Люк, заходя в дом и закрывая за собой дверь.

Эбби перестала дышать, когда он начал застегивать ей молнию, мягко касаясь костяшками пальцев ее обнаженной спины. По ее телу прокатилась легкая дрожь, отдаваясь пульсацией внизу живота, словно ее тело почувствовало что-то в его теле – что-то первобытное и чувственное. Если бы Эбби наклонилась чуть назад, она оказалась бы прижатой к его груди, бедрам… И всему остальному.

– Молния захватила кусочек ткани, – сказал Люк и продолжил возиться с застежкой. Он слегка наклонился, и Эбби ощутила кожей не только прикосновение его пальцев, но и его теплое дыхание.

Она подавила внутреннюю дрожь и задержала дыхание, чтобы Люку было легче справиться со своей задачей. Воображение Эбби рисовало то, как Люк скользит руками вниз по ее спине, поглаживая изгибы ее тела, лаская ее ягодицы и засовывая пальцы между ее ног…

Наконец молния поддалась.

– Готово, – бросил Люк и отошел в сторону.

Никогда в жизни Эбби не приходила в такое крайнее возбуждение и переживала, что на ее лице могут отразиться ее непристойные мысли.

– М-м-м. У меня тут есть для тебя еще кое-что… Сейчас принесу.

Эбби вернулась в спальню и взяла там подвеску с фальшивым бриллиантом.

– Очень искусная подделка. Лично я бы никогда не заметила разницу.

– Кто подарил ее тебе?

– Ты.

– То есть? – вскинул брови Люк.

– Ну, не как Люк Шелвертон, а как мистер Совершенство. Мой жених.

– Ты серьезно? Ты покупаешь какие-то вещи и делаешь вид, что их подарил человек, который существует только в твоем воображении?

– А что тут такого? Я делаю это ради хорошего дела. Я помогаю людям сделать их личную жизнь счастливее.

– Тогда как у самой нет никакой личной жизни, – сухо заметил Люк.

– Кто бы говорил, – развернулась Эбби. Ее волосы были собраны в высокую прическу, и прикосновение его пальцев к ее шее невероятно возбуждало ее. – Откуда ты знаешь, что у меня нет личной жизни? – спросила она и снова повернулась, когда Люк застегнул ей колье. – Может, у меня десятки тайных любовников.

– И ни одного из них не удалось уболтать пойти с тобой на бал, – пожал плечами Люк.

Эбби не собиралась объяснять, почему в свои двадцать три года она ни с кем не встречалась и почему у нее никогда не было секса. Даже Элла не знала всей истории. А как рассказать лучшей подруге, что ее мать была героиновой проституткой? И то, что Эбби слышала, как мать обслуживала клиентов в соседней комнате – а когда ей не было и трех лет, то и в той же самой, где спала Эбби, – серьезно повлияло на ее сексуальное развитие? Она целовалась всего пару раз, и никогда дело не заходило дальше поцелуев. Эбби даже задумалась: не фригидна ли она.

– Я встречалась с одним человеком, но потом получила работу в этом журнале, на которую, если честно, совсем не рассчитывала. Из всех кандидатов я была самой некомпетентной, но они почему-то выбрали меня. Я написала первые несколько колонок о мальчике, с которым дружила в детстве, и читатели каким-то образом решили, что он существует в самом деле. И так как им очень нравилось читать о нем, я продолжила развивать эту тему.

– Как долго ты работаешь там?

– Два с половиной года.

– И все это время ты притворялась, что?.. – еще больше удивился Люк.

– Знаю, это может показаться настоящим безумием. Возможно, так оно и есть. Но я так сильно хотела получить эту работу, что готова была пойти на все ради нее.

– На все?

– Ну, может, не на все, – прикусила губу Эбби. – Но притворяться, что я помолвлена с парнем, который подходит мне по всем пунктам, оказалось очень легко. Такие мужчины ведь существуют, не так ли? Люди в самом деле женятся и получают свою сказку.

– Но половина из этих сказок заканчивается разводом.

– То, что твои родители прошли через ужасный развод, еще не значит, что…

– Если мы не поторопимся, два часа, которые я выделил для тебя, могут закончиться до того, как мы доберемся до места, – не дал ей договорить Люк, звякнув ключами от машины и бросив на нее предупреждающий взгляд.

– Если бы Кимберли не погибла, вы бы поженились? – не сдавалась она.

– Эбби…

– Прости. Я слишком назойливая? Мне просто интересно, как долго вы встречались.

– Три года, – процедил Люк.

– Вы когда-нибудь говорили о свадьбе?

Он стиснул челюсти и сердито посмотрел на нее.

– Послушай, ты хочешь, чтобы я отвез тебя на этот чертов бал или нет?

Эбби не просто так оказалась в журналистике. Все знали ее способность добывать любую информацию. Она умела разговорить человека так, что ей не приходилось рассказывать о себе самой.

– Ты любил ее?

Люк распахнул дверь и кивнул в сторону выхода:

– Вперед.

– Ты сердишься на меня или на жизнь в целом? Горечь может…

– Только не надо устраивать мне тут сеансы любительской психотерапии. Оставь эти разговорчики для тех дурачков, которые ловятся на них.

– Просто мне кажется, что тебе не очень хочется говорить о твоих взаимоотношениях с…

– Я не любил ее, понятно? – Люк шумно вздохнул, словно пытался успокоиться, и потер лицо рукой. – И нет, я не собирался жениться на ней.

– Но ты до сих пор не можешь забыть ее.

– Она была чудесной девушкой, – скривился в улыбке Люк. – И не заслуживала, чтобы ее жизнь оборвалась так быстро.

– Уверена, она бы не возражала, если бы ты вернулся к нормальной жизни. – Эбби легонько тронула его за рукав. – Ты не обязан оплакивать ее до конца своих дней.

Он посмотрел на нее так, что ее вдруг охватила внутренняя дрожь.

– Предлагаешь себя в качестве замены?

– Конечно нет, – отпрянула Эбби. – Ты не в моем вкусе.

– Недостаточно идеален для тебя? – насмешливо спросил Люк.

– Нет ничего плохого в том, чтобы желать для себя самого лучшего. Особенно это касается женщин. Они всегда довольствуются второсортным или достаточно хорошим, вместо того чтобы стремиться заполучить идеал. Почему мы должны идти на компромисс в том, что касается такого важного пункта, как спутник жизни?

– Но пока единственный идеальный спутник, которого ты встретила, живет только в твоем воображении.

– Пока, – кивнула Эбби. – Но я не теряю надежды, что встречу такого в реальной жизни.

– Желаю удачи, – фыркнул Люк.

Он помог Эбби забраться в машину и изо всех сил старался не пялиться на ее декольте. Вечернее платье изумрудного цвета обтягивало ее тело словно перчатка, подчеркивая его соблазнительные изгибы и заставляя гормоны Люка отплясывать в диком танце. Фальшивое бриллиантовое колье – а он мог распознать подделку за версту – находилось как раз над ложбинкой ее не прикрытой бюстгальтером груди. И он сгорал от желания прикоснуться губами и языком к этой ароматной впадинке и слегка куснуть соски под тонкой шелковой тканью. Свои вьющиеся волосы Эбби собрала в кажущуюся небрежной прическу, которая тем не менее выглядела очень элегантно. Она эффектно накрасила глаза, но больше всего внимание Люка привлекали ее накрашенные блеском пухлые губки, сводившие его с ума.

Он уселся за руль, сдерживаясь, чтобы не потянуться к Эбби и не положить руку на ее прикрытое тонким шелком бедро. Интересно, она надела белье под это платье или нет? Одной мысли об этом хватило, чтобы у него остановилось дыхание, словно кто-то сжал со всей силы его горло.

– Ты в порядке? – обеспокоенно посмотрела на него Эбби.

– Ага, – кивнул Люк, разжав и сжав руки, покоившиеся на руле.

– Просто ты издал такой странный звук… словно у тебя что-то болит. Надеюсь, у тебя нет очередного приступа мигрени?

Чудесный предлог, чтобы отказаться от этой дурацкой затеи с балом. Только Люк привык держать свое слово. К тому же два часа – не такая уж большая жертва.

– Нет. Просто думаю о том, что придется вести все эти светские разговоры ни о чем. Не люблю это дело.

– Не беспокойся. Музыка будет такой громкой, что ты не сможешь расслышать собственные мысли.

Очень хорошо, потому что ему совсем не хотелось думать о том, о чем он думал, глядя на ее зеленое платье. Люк представлял, что почувствует, когда обхватит ее грудь своими ладонями, а потом губами. И что будет, когда соблазнительные ножки Эбби окажутся у него на бедрах. И что почувствует она сама, когда он…

Люк поморщился и прогнал прочь эти мысли. В конце концов, он не искал серьезных отношений. И несерьезных тоже. И ему не следовало забивать себе голову фантазиями об Эбби Харт, считавшей своей миссией подарить окружающим сказку со счастливым концом. Люк до сих пор не мог свыкнуться с тем, что она обманывала своих читателей и подписчиков романом с выдуманным персонажем. А ее перфекционизм просто зашкаливал, потому что на планете Земля не было человека, который мог соответствовать списку ее требований. А что касалось Люка, он не стал бы даже пытаться.

Однажды он уже пробовал построить серьезные отношения, что не привело ни к чему хорошему.

– Люк? – нерешительно начала Эбби, играя застежкой на своем клатче.

– Что?

– Есть пара вещей касательно наших отношений, которые ты должен знать… Ну, то, что я рассказывала о тебе своим читателям.

– А поконкретнее?

– Например, то, как ты делал мне предложение, – прикусила губу Эбби.

Люку на секунду захотелось, чтобы его пристрелили. Он даже не представлял, что могло нарисовать ее дикое воображение.

– Как я… Что? – Он не смог заставить себя повторить эти слова.

– Ты отвез меня в Париж на выходные и снял для нас пентхаус в одной из самых дорогих гостиниц. Ты позаботился о том, чтобы наш номер был усеян лепестками роз. А рядом с кроватью стояло ведерко с бутылкой шампанского, а в хрустальной вазе лежала политая шоколадом клубника.

– И?.. – Люк подозревал, что так легко не отделается. Париж, шампанское, клубника и лепестки роз не выходили за пределы разумного. Но в случае с Эбби разумных границ просто не существовало.

– Ну-у… – протянула она, и у него пошел холодок по спине. – Ты опустился на одно колено и сказал, что я твоя единственная и что ты любишь меня больше жизни. Потом ты достал коробочку с кольцом и предложил выйти за тебя замуж. У тебя на глазах выступили слезы, – продолжила Эбби. – По правде говоря, ты плакал. Мы оба плакали, потому что были очень счастливы, и…

– Ради всего святого, – бросил Люк. – Я не помню, когда плакал в последний раз.

Эбби бросила на него удивленный взгляд.

– Знаю, что некоторым мужчинам непросто выражать свои эмоции, но разве ты не плакал, когда погибла Кимберли?

– Нет.

– Вот как… – обеспокоенно нахмурилась Эбби.

Люк чувствовал себя виноватым за неспособность испытывать подобные эмоции. Когда ему сказали, что Кимберли попала в аварию, он буквально оцепенел. Ему казалось невозможным, что женщины, которая была в его доме всего пару часов назад, больше нет в живых. Люк взял в руки бокал и онемело посмотрел на следы красной помады, которые оставила на нем Кимберли. Как могло случиться, что она погибла? Чтобы помочь ее убитым горем родителям, Люк частично взял организацию похорон на себя, и он же обзванивал родных и знакомых Кимберли, чтобы сообщить им ужасную новость. Он действовал на автопилоте. Говорил и делал правильные вещи, но ему казалось, что между ним и остальным миром выросла непробиваемая стена из стекла.

И она до сих пор никуда не делась.

– Ее родители и так были убиты горем, так что мне приходилось держаться ради них.

– Но когда ты остался один? Неужели ты не плакал?

– Не все люди дают волю слезам, когда случается что-то плохое, – процедил Люк. – Можно по-разному выражать свое горе.

– Но слезы исцеляют, – возразила Эбби. – И тебе не следует их стесняться только потому, что ты мужчина. Это бред, когда говорят, что слезы причиняют мужчинам больше вреда, чем пользы. Я считаю, что каждый должен обладать способностью плакать, несмотря на свой пол.

Люк пристроился в хвост очереди из автомобилей, ожидающих, когда им помогут припарковаться у входа в дорогой отель, где проходил благотворительный бал.

– Ладно, Золушка. О чем еще мне следует узнать до того, как мы выйдем из машины?

– М-м-м… – Эбби слегка покраснела.

– Выкладывай.

Она нервно облизнула губы, и Люк почувствовал, как тяжелеет его плоть.

– Ты все время признаешься мне в любви. На публике.

Люк не мог вспомнить, когда в последний раз говорил своей матери и сестре, что любит их, не говоря уж о ком-то другом. Он не был многословным и, в отличие от своего отца, сыпавшего пустыми обещаниями, предпочитал словам поступки.

– Л-ладно.

– И ты называешь меня разными ласковыми словечками. Такими как «дорогая», «малышка», «любимая».

Черт. В этом деле он тоже был далеко не мастер, но, видимо, придется смириться.

– Понятно.

– А еще целуешь меня, – пробормотала Эбби. – Много.

Люку вдруг стало очень тесно в штанах. Одного взгляда на ее губы было достаточно, чтобы он начинал терять голову. А что будет, если он на самом деле поцелует ее?

– У меня не очень хорошо получается показывать свои чувства на публике.

– У нас нет выбора.

Черт бы ее побрал. И во что он только ввязался?

– И ты не будешь возражать, если я поцелую тебя?

Эбби взглянула на его губы, а потом снова посмотрела ему в глаза.

– Может, нам следует немного попрактиковаться, чтобы не выглядеть зажатыми.

Вот теперь он не мог оторвать взгляд от ее губ.

– Где? Прямо здесь, в машине?

– У нас есть немного времени, пока очередь дойдет до нашей машины. Перед нами еще много автомобилей.

Люк боялся потерять самообладание. В конце концов, он не целовался целых пять лет.

– Ты в самом деле считаешь, что в этом есть необходимость?

Эбби придвинулась к нему так близко, что он мог ощутить ее дыхание на своих губах.

– Люк, поцелуй меня.

Он провел ладонью по ее щеке, чувствуя, как кровь бешено пульсирует в его венах и как упирается в молнию его отяжелевшая плоть. А потом Люк осторожно притянул Эбби к себе, намереваясь слегка коснуться ее губ. Но они оказались такими мягкими и пухлыми и вкусом напоминали ему клубнику или вишню. Эбби тихо застонала и шире открыла рот, впуская в себя его язык.

Люку хотелось, чтобы этот поцелуй длился вечность. Он мог бы целовать ее до самого утра. Эбби сводила его с ума легкими прикосновениями своего язычка, и его возбуждение росло с каждой секундой, готовое в любой момент сорваться с цепи.

Люк жадно впивался в ее губы, сжимая ее затылок, чтобы еще больше углубить поцелуй. Эбби обвила руками его шею, и ее едва слышные стоны грозили лишить его остатков самообладания. На протяжении многих лет, а может быть, и вообще никогда, он не возбуждался так от одного лишь поцелуя. Эбби двигала губами в одном с ним чувственном ритме, который эхом отдавался в его разгоряченной крови. Аромат ее духов кружил ему голову, а ее соблазнительная грудь прижималась к его груди, лишая способности мыслить здраво.

Снаружи машины вдруг послышался гул голосов, и Люк нехотя оторвался от губ Эбби. Потом последовали вспышки камер, ослепительные, как летние грозовые молнии.

Эбби отстранилась и сдержанно улыбнулась. Ее губы были чуть припухшими после поцелуя, а щеки слегка раскрасневшимися.

– Ого. Кто бы мог подумать?

«Кто бы говорил, радость моя», – подумал Люк.

– Пожалуйста, только не говори, что в завтрашних газетах появится снимок нашего поцелуя.

– Прости, – поморщившись, прикусила свою прелестную верхнюю губу Эбби.