ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

В понедельник с самого утра все пошло наперекосяк.

Радиоприемник-будильник, установленный с вечера, чтобы разбудить его спокойной музыкой в семь, вместо этого разбудил его на час позднее и какими-то дичайшими звуками, похожими на пулеметную стрельбу.

– …самый новый, крутой боевик, полный приключений, вот он, слушайте! – заорал ему в ухо возбужденный мужской голос, и Райан, с бешено колотящимся сердцем, которое, казалось, вот-вот выскочит из грудной клетки, моментально сел на кровати, свесив ноги.

Он протянул руку, убавил звук и стал предпринимать отчаянные усилия, чтобы прийти в себя и понять, где он находится.

Черт побери, подумал он, потирая ладонями колючее лицо и стараясь окончательно проснуться. Это опять домработница! С маниакальной настойчивостью желая высосать пыль из всех углов, она постоянно выключала, а затем снова включала электроприборы, не понимая, что сбивает настройку, и после этого происходили неприятности.

На прошлой неделе микроволновая печь загудела вдруг посреди ночи; неделей раньше видеомагнитофон включился на рассвете, показывая сетку настройки местной телестанции под звуки дикой какофонии.

Ну что ж, по крайней мере, он проснулся – спасибо и на том. Все что угодно, только не ночной кошмар, который привиделся ему несколько минут назад. Райану приснилось, что он стоит в конце усыпанного цветами прохода, но это была не церковь, а супермаркет. Вокруг никого не было, кроме Фрэнка – он стоял рядом, в джинсах, черном галстуке-бабочке, в теплой тренировочной фуфайке (какие используют спортсмены-бегуны, чтобы выжать из себя как можно больше пота) и в кроссовках.

На Райане был смокинг.

“Что мы здесь делаем! ” спросил Райан, осторожно склонив голову в сторону Фрэнка.

Фрэнк печально улыбнулся ему. “Это ты мне скажи, приятель”, – проговорил он, и прежде, чем Райан смог что-нибудь ответить, раздался гром музыки и на противоположном конце прохода прямо из воздуха появилась женщина в длинной, до щиколоток, темно-красной накидке из бархатистой ткани.

“Кто это! ” – прошептал Райан.

Фрэнк вздохнул: “Откуда я знаю? Это твой сон”.

Наморщив брови, Райан уставился в то место на другом конце прохода, откуда она возникла. Он не мог разглядеть лица женщины – оно было спрятано за затейливой кружевной вуалью, – но что-то в этом лице было очень знакомое.

Вот она стала медленно приближаться к нему.

Накидка распахивалась при каждом движении, приоткрывая красивые, длинные, загорелые ноги.

Фрэнк сделал шаг назад.

“Подождите, – сказал Райан. – Я еще не готов для этого”.

Женщина плавно остановилась. Руки ее стали неторопливо подниматься к вуали.

“Подождите, – сказал он. – Подождите”.

Поздно. Слишком поздно.

Райан вздрогнул – Агнес Бримли подняла вуаль, приоткрыв намазанное хурмой кислое лицо.

Нервно хохотнув, Райан опустил ноги на пол. Несколько минут он сидел неподвижно, тяжело дыша.

– Черт! – пробормотал он.

Не надо было объедаться вчера вечером домашней версией курицы “моренго”, которую для него приготовила Шэрон.

Вообще-то в субботу Райан собрался отменить их встречу. Видеть и Шэрон и Девон с разрывом менее суток… это уж слишком суровая епитимья. Однако ближе к вечеру к нему вернулось прежнее самообладание, и он подумал, что глупо тянуть. Отношения их сошли на нет, и пришло время расставить точки над “i”.

По опыту он знал, что самое лучшее место для расставания – это людные места: меньше вероятности нарваться на сцену, потому что вокруг находится народ. Поэтому он заказал столик в итальянском ресторанчике в центре города – любимое заведение деловых людей, никакой романтики, – и позвонил Шэрон.

– Нет, Райан, нет, – сказала она капризным шепотом, подражая маленькой девочке. Она выработала эту дурацкую манеру неделю назад, вероятно полагая, что у брокеров, делающих у нее заказы, от такого говорка сразу заторчит. – Давай никуда не пойдем, а поужинаем сегодня дома, в уютной обстановке. Я приготовлю что-нибудь вкусненькое на скорую руку.

Райан даже завыл, поглаживая рукой свой плоский, мускулистый живот: вчерашний ужин Шэрон все еще лежал там будто свинцовый шар. Он встал с кровати и, как был, голый, пошел в туалет, открыл аптечку, достал таблетку “алкасельтцер”, бросил ее в стакан воды, с нетерпением дождался, пока она растворится, и, скривив лицо и сдерживая дыхание, залпом выпил.

Пища – это еще не самое страшное, что было в тот вечер. Вздохнув, Райан намылил лицо, достал старомодную опасную бритву и стал бриться.

“Оденься попроще”, – сказала Шэрон. И он так и сделал: старые, потертые джинсы, видавшие виды мокасины, выгоревший кашемировый свитер, летная кожаная куртка. Ровно в восемь он нажал на звонок ее квартиры.

Рывком распахнув дверь, Шэрон встала на пороге и заулыбалась. Она оделась еще проще: туфли на высоком каблуке и крохотный кухонный фартучек. Остальной одежды Райан не обнаружил по причине полного ее отсутствия.

– Привет! – воскликнула она, осчастливливая его широкой сексуальной улыбкой. – Догадайся, какое у нас меню!

Райан догадывался, но решил не отвечать, что, впрочем, совершенно не смутило Шэрон; она обняла его и страстно поцеловала.

Осторожно, чтобы не обидеть, он высвободился из ее щупалец, сказал, что очень проголодался, и даже, преодолев себя, отрезал и проглотил несколько кусков чего-то непрожаренного, что она положила ему на тарелку.

После ужина Шэрон плюхнулась ему на колени, взяла его руку в свою, подтащила ее к завязкам фартука и спросила, что, по его мнению, будет на десерт.

Райан, побледнев, осторожно поставил ее на ноги и молча вручил ей маленькую коробку.

– С днем рождения. Лучше поздно, чем никогда.

В коробке лежали серьги, украшенные сапфирами и бриллиантами, которые он купил, заскочив на ходу в магазин Картье. Как он рассчитывал, это должно было послужить знаком перехода к вежливому, интеллигентному прощанию.

Не тут-то было.

У Райана сжало и в сердце, и в желудке одновременно, когда он увидел блеск в глазах Шэрон. Он понял, что допустил серьезную ошибку: не следует дарить такие подарки женщине, в ушах которой уже звенят свадебные колокола. Как он не подумал раньше?

Да еще эта Франклин! Все из-за нее! Он уже собирался купить Шэрон аметистовое ожерелье, но цвет камней напомнил ему цвет глаз Девон, и он смущенно отошел от прилавка.

– О-о, Райан! – Заворожено прошептала Шэрон и, прежде чем он смог сказать хоть слово, торопливо открыла коробку. – Серьги! – восторженно воскликнула она. – Как красиво!

Райан негромко кашлянул.

– Шэрон, нам нужно поговорить.

– Давай, – сказала она, захлопывая коробку. – Между прочим, у Эмили и Марка на прошлой неделе была помолвка.

– У Эмили и Марка? – Райан и понятия не имел, кто это такие, но инстинкт подсказывал ему, что сейчас лучше не спрашивать. – Хорошо, – осторожно заметил он, – но…

– Я думаю, и для нас сейчас самое подходящее время.

Вот он, решительный момент! Красная мантия отброшена в сторону, и эспада матадора блеснула в ярких лучах на арене!

Райан попытался отделаться улыбкой.

– Ты очень милая женщина, Шэрон. Но когда мы встретились в первый раз, мы договорились…

– Это было тогда, – проговорила Шэрон неожиданно холодным тоном.

Райан настойчиво продолжал:

– Тогда, теперь, на будущей неделе… Какая разница? Надо, наконец, обсудить наши затянувшиеся отношения.

Вечер закончился не так цивилизованно, как он надеялся: Шэрон очень подробно и прямым текстом рассказала ему, кто он такой… И не один раз. А затем театрально указала ему на дверь.

– Пошел вон! – заорала она. И он пошел.

Райана даже передернуло, когда он припомнил эту мерзкую сцену. Почему женщины всегда настаивают на изменении правил посреди игры? – подумал он, вставая под душ. Правила – единственное, на что может рассчитывать мужчина. Нечего и думать: от женщин такого сорта постоянства ждать нельзя.

Взять хотя бы Девон Франклин. То она заставляет мужчин думать о себе как о самой привлекательной, самой сексуальной женщине на свете, то скромна, как монашка перед королевой. Одно из двух: либо она в сговоре со своей матерью, либо ею играют, как пешкой.

Он не знал, что из двух верно, и, в общем-то, не хотел знать. Какое ему дело! Наверняка он знал одно: Девон Франклин не нужна ему ни в том обличье, ни в другом, и деду придется с этим смириться. Бурное представление в пятницу вечером еще было свежо в памяти. Шишка на скуле Райана красноречиво напоминала ему о Девон. Главное сейчас – забыть, что он вообще когда-либо встречал эту женщину.

К сожалению, это будет не так-то просто.

Он закрыл глаза. Жесткие струи воды били сверху. Вчера вечером Шэрон – а она, несомненно, очаровательна с точки зрения любого мужика и отвечает самым высоким требованиям – выложила весь свой товар лицом. И все-таки, если не кривить душой, она и в подметки не годилась Девон, когда та медленной, непередаваемо сексуальной походкой спускалась по ступеням бельэтажа в “Монтаносе”.

Черт возьми! Приходится признать, что и в строго официальном костюме, с волосами, забранными назад, и без косметики Девон сумела глубоко задеть его чувства.

Райан зарычал, открыл глаза и бросил взгляд вниз, на свое тело. И не только его чувства она взбаламутила, угрюмо подумал он.

Дьявольщина! Этому и конца не видно!

Со злости Райан так прибавил напор холодной воды, что невольно вздрогнул от мощных и колючих струй, бьющих сверху. Однако он взял себя в руки и стоял не шевелясь, пока не досчитал до двухсот. Затем резко выключил воду и проворно ступил на коврик.

Ну и что с того, что он проспал? Как бы то ни было, он, как обычно, сделает утреннюю зарядку. Час в гимнастическом зале в цокольном этаже, полчаса на “Наутилусе”, тридцать минут в джакузи, еще разок примет холодный душ – и любая неразбериха вылетит из головы.

В желудке ощущалась какая-то тяжесть, и он приложил ладонь к животу. Последствия кулинарных изысков Шэрон в стиле “моренго” пройдут, вероятно, не скоро.

Зарядочка что надо!

К тому времени, как Райан вошел в стеклянную башню, в которой размещалась компания “Кинкейд Инкорпорейтед”, и сел в лифт, настроение его заметно улучшилось. И Девон, и Шэрон остались далеко позади, в воспоминаниях. Что, интересно, Фрэнк делал вчера вечером? – подумал он, поднимаясь на сороковой, самый верхний, этаж. Может быть, удастся сыграть партию в “гарден”.

Секретарша, как обычно, улыбнулась ему своей очаровательной улыбкой. Райан улыбнулся в ответ, махнул рукой служащему почтового отдела и задержался на секунду у стола секретарши.

– Доброе утро, Сильвия. Как уикенд?

– Полагаю, немного лучше вашего. – Она посмотрела на него, оторвавшись от бумаг. – Что это у вас с челюстью? Кто-нибудь ударил? Рука его дернулась к лицу.

– Нет, – отрывисто сказал он. – Конечно, нет. Почему вы вообще задаете такой…

Райан, вдруг осекшись, нахмурился. Дверь в его личный кабинет была приоткрыта. Странно! Он нахмурился еще больше, заметив пару женских ног в туфлях, шагающих взад-вперед по берберскому ковру.

– Что за черт! Сильвия! В моем кабинете кто-то есть?

– Да.

– Да? Что вы имеете в виду? Вы отлично знаете, что пускать кого бы то ни было…

– Я знаю, сэр, но я подумала, что в данном случае все о’кей. Это ваша племянница.

Райан застыл на месте.

– Моя – кто?

– Ваша племянница. – С лица его немолодой секретарши сошла улыбка. – Ну, так она мне представилась, мистер Кинкейд. Она сказала, что ее зовут Девон Кинкейд и…

– Никаких звонков в течение получаса, жестко проговорил Райан.

Он прошел в кабинет и захлопнул за собой дверь; в несколько шагов достигнув своего стола, отключил телефон.

Девон, смотревшая в окно, повернулась к нему лицом.

– Наконец-то, – сказала она строго. – Я жду уже больше часа.

Райан бросил портфель на стол, расстегнул пиджак и уставился на нее.

– Что вы здесь делаете?

– Секретарша заверила меня, что вы всегда приходите до девяти, но…

– Меня не интересует, в чем моя секретарша могла вас заверить!

Он злобно зашагал по направлению к ней. Каждая черточка его лица выражала крайнее раздражение.

– Откуда вы свалились? Соврали, что вас зовут Кинкейд, что вы – моя племянница!

– Я и есть ваша племянница, – сказала она, чуть покраснев. – Ваша племянница по отчиму, если уж вы хотите, чтобы все было точно.

Райан прищурил глаза.

– Я вовсе не хочу, чтобы все было точно. Я вообще не уверен, что существует такое понятие, как “племянница по отчиму”, как вы выразились.

У нее, наверное, в печенках сидит строить из себя племянницу, подумал Райан, находясь все еще во взвинченном состоянии. Похоже, она играет роль из недавней версии “Ярмарки тщеславия”.

Сегодня – ни бархатных накидок, ни строгих, официальных костюмов. На Девон была твидовая спортивная куртка цвета овсяной каши поверх черной водолазки, выцветшие джинсы и высокие, до щиколоток, кожаные ботинки. Волосы забраны ниже затылка скромным черным бантом.

У Райана заныло в животе. Если присмотреться, она вовсе не похожа на чью-то племянницу. Племянницы – это обычно аккуратные, миловидные маленькие девочки в красивеньких хлопчатобумажных или льняных платьицах, а в этой Девон нет ничего такого миловидного. Джинсы тесно облегают стройные, красивые ноги и крутые бедра; формы высоких, округлых грудей ясно просматриваются под курткой, прикрытые лишь тонкой водолазкой. А волосы… У Райана мелькнула мысль, что если лишь одним пальцем дернуть за бантик пониже затылка, то вся масса тяжелых золотых шелковистых волос свободно заструится вниз, по плечам…

Черт! – выругался про себя Райан, и выражение его лица стало еще суровее.

– Ну? – холодно процедил он. – Я жду. Что же это такое важное произошло, что вы враньем проложили себе дорогу в мой кабинет?

– Мне нужно было вас видеть… И я думаю, не стоит валить всю вину на драконшу, которая сидит по ту сторону двери, у входа.

– О’кей, – сказал Райан, прислоняясь к столу и складывая руки на груди. – Итак, вы меня видите. И что же? В чем, собственно, дело?

Щеки Девон покрылись румянцем.

– Почему вы всегда стараетесь меня унизить? Это что – для вас необходимо? Вы отлично понимаете, почему я здесь. Просто ждете, чтобы я сама объяснила, потому что знаете, что тем самым смутите меня.

– Мне бы не хотелось портить такую красивую сцену, Девон, но мне кажется, вас вообще ничем нельзя смутить. К тому же я до сих пор не могу взять в толк, о чем вы говорите.

Девон пристально посмотрела в неумолимо-безжалостное лицо Райана. Не может быть! Мужчина с таким красивым лицом – и конченый мерзавец?

Не то чтобы высокомерие и недоброжелательность Райана удивляли ее. Она уже достаточно повидала людей его класса, годами находясь среди них, и она знала, что они собой представляют. Пусть тот жуткий интернат, который она закончила, и не научил ее быстро печатать на машинке и вести учет своей кредитной книжки, зато там она хорошо усвоила: богатые твердо убеждены, что они владеют всем миром.

– Ну что? Вы собираетесь сообщить, почему явились сюда, или мне вызвать охрану, чтобы вас вывели вон?

– Вы самый… самый настоящий сукин…

– Какая приятная беседа, дорогая, – проговорил Райан. Он обошел стол, сел в кресло, отодвинулся и положил ноги на стол. Холодно улыбнулся. – Если так дальше пойдет, вы меня действительно обведете вокруг пальца.

Девон все еще во все глаза смотрела на него, как вдруг ей пришла мысль, что этот тип, вероятно, говорит правду: он действительно не понимает, зачем она явилась сюда. Она осторожно кашлянула.

– Вы… вы действительно не знаете, зачем я здесь?

– Нет, черт побери, не знаю. И у вас есть ровно две минуты, чтобы все мне объяснить, иначе я вышвырну вас отсюда так, что вы шлепнетесь на вашу красивую попку.

Девон провела языком по губам. Да расскажи ему, сказала она себе, и дело с концом.

– Ваш дедушка, Джеймс Кинкейд, хочет… он хочет, чтобы мы поженились, – выпалила она и в ожидании ответа резко сунула руки в карманы куртки, сжав их в кулаки, чтобы придать себе мужества.

Какова будет его реакция? Рассмеется? Выставит из кабинета? Позовет людей в белой униформе?

Никакой реакции. Э-э-э, да он сильно расстроился, на нем лица нет. Хотя ему, конечно, далеко до ее состояния, когда кажется, что вся планета перевернулась вверх ногами.

– Да-а-а, – тихо сказал Райан.

– Да-а-а? – переспросила она, опускаясь на краешек стула. – Я вам говорю, что ваш дед решил сыграть роль свата, и все, что вы можете сказать, – это “да-а-а”?

– Откуда вам это известно?

– А как по вашему, откуда мне это известно? Мать сказала.

Райан кивнул. Не вызывает сомнения, что старик обсудил все с Беттиной накануне того вечера в пятницу, когда все у него собрались. Его только удивило, почему дед поговорил сначала с Беттиной, а уж потом с ним, почему выбрал именно такую последовательность?

Слава Богу, Джеймс увидел Девон такой, какая она есть на самом деле.

– Ну и что? – Девон вскочила со стула. – Вы хоть что-нибудь скажете? Неужели вы позволите вашему деду и моей матери решать нашу судьбу? Только не поймите меня так, будто я хочу за вас замуж. Да я скорее…

– Успокойтесь. Ваше известие уже давно не новость.

– Не новость? – Глаза у Девон округлились от изумления. – Так вы об этом знали?

– Ну… мой дедушка сообщил мне кое-что, – небрежно проговорил Райан. Он посмотрел на нее холодным как лед взглядом. – Я ответил, что об этом не может быть и речи.

– Надеюсь! – сказала Девон.

Его зубы на мгновение обнажились в короткой безрадостной улыбке.

– Вообще-то я могу себе представить, как вы это восприняли. Помочь своей мамочке наточить коготки, чтобы хапнуть кинкейдовские деньги, – одно дело, но…

– Это ложь!

– Я бы многое; отдал, чтобы увидеть реакцию Беттины на идею выдать вас за меня с благословения дедушки. Она, вероятно, мгновенно подсчитала, что сорвет огромный куш.

Девон вспыхнула. Нелицеприятное предположение Райана попало в точку: мать ее действительно визжала от восторга.

– Вовсе нет, – солгала она сквозь зубы. – Мама хочет для меня только счастья.

– Давай-давай, детка, ухмыльнулся Райан. – Кого ты хочешь обдурить? Вы с мамой, наверное, все выходные только и делали, что обсуждали новую жизнь. – Он затряс головой, пародируя глубокую печаль. – Жаль, что мой дед так и не собрался ей сообщить, что делу дан обратный ход еще до того, как вы начали праздновать победу.

Девон подняла голову:

– Что вы имеете в виду?

– Джеймс изложил мне свою идею в пятницу вечером, – холодно улыбнулся Райан. – Я ее отклонил еще до того, как вы уехали.

– В пятницу вечером моя мать ничего об этом не знала, – сказала Девон с побелевшим лицом. – Ваш дед позвонил сегодня утром.

Райан выпрямился в своем кресле.

– Этого не может быть.

– Может. Он позвонил очень рано. В шесть или шесть тридцать, по-моему. Я просматривала газету, выискивая объявления о вакансиях, когда зазвонил телефон. Это был ваш дедушка, и он попросил пригласить к телефону маму. И после разговора она сказала… она сказала… – У Девон даже дыхание перехватило. – Почему вы так на меня смотрите?

– Я не могу поверить, – пробормотал Райан. – Как он мог?

– Вы должны с ним поговорить. Убедите его, что об этом не может быть и речи.

– Да. Не может быть и речи! – Райан вскочил на ноги. – Старик, видимо, выжил из ума!

– Пусть он позвонит моей матери и скажет, что все это недоразумение. Она… она довольно взволнована по этому поводу, и…

– Не беспокойтесь, угрюмо сказал Райан. – Насколько мне известно, мы пока что живем в свободной стране, слава Богу. Люди не обязаны жениться только потому, что кто-то этого сильно хочет.

У Девон будто гора с плеч свалилась.

“Взволнована” – слишком мягкое описание реакции Беттины. “Чуть с ума от радости не сошла” – это будет точнее.

– Я и не беспокоюсь. Я просто… хочу быть уверенной, что ваш дедушка понимает, что… что…

– О! Уж я постараюсь, чтобы он понял, – сказал Райан, как отрубил. – Сейчас у него такой заскок, такая безумная идея, но вообще он очень неглуп. Я постараюсь ему доходчиво объяснить, что не намерен на вас жениться ни при каких обстоятельствах.

– Постарайтесь, чтобы он понял, что я настроена аналогично, – с живостью проговорила Девон.

Зеленые глаза Райана скользнули по ее телу, невольно задержавшись на крутом подъеме и спуске груди, затем вернулись к лицу.

– С другой стороны, – сказал он, едва заметно улыбаясь, – мне бы не хотелось упустить шанс затащить вас в постель.

Рука Девон рванулась вверх, но Райан легко перехватил ее.

– Если вы не будете кривить душой, то честно признаетесь, что тоже допускаете такую возможность.

– Никогда!

Райан запустил пятерню в ее волосы (какие густые!), отклонил ее голову назад, так что красивое, коварное, вероломное, прекрасное лицо оказалось совсем рядом.

– Это будет как фейерверк на Четвертое июля![5] Взрывающиеся петарды, все небо в разноцветных огнях, лунные ракеты летят аж до самой луны.

– Какой ты эгоист! Я же сказала – никогда…

– Никогда! – передразнил он ее. – Да ты и в холле у Джеймса была готова! Стоило только поднять юбку, и ты бы сама обхватила меня ногами, сама бы просила…

На этот раз, когда она хотела ударить его, Райан уже был начеку. Он только засмеялся, силой приблизил ее лицо к своему и поцеловал в губы.

– Пррре-кра-ти!!! – выдохнула Девон.

– Ты действительно этого хочешь? – сказал Райан, обвив ее руками. Он снова приблизился к ее губам, глядя ей прямо в глаза. Однако на сей раз поцелуй уже ничего не требовал: его губы просто нежно, легко, едва прикасаясь, скользили по ее губам.

Девон почувствовала, будто она тает, будто ее покидают все силы.

– Ты такая красивая, – прошептал Райан, утопая лицом в ее волосах. – Ты самая прекрасная женщина из всех, кого я видел.

– Не надо, – сказала Девон, но еле слышно, слабым голосом, и, когда Райан убрал рукой волосы, освободил шею и стал целовать ее, спускаясь все ниже, она застонала.

– Обними меня, – прошептал он.

Нет! – подумала она про себя. Не делай этого!

Но руки уже сами собой поднимались по его груди и соединились позади его шеи. Пальцы ее утонули в шелковистых черных волосах, касавшихся воротника.

– Не надо, – повторила она приглушенным голосом, почти задыхаясь. – Райан, пожалуйста…

Райан целовал ее мягкие прохладные губы. Вот они приоткрылись, всего чуть-чуть, и она вся задрожала в его руках.

Тело его стало твердым как сталь. Она его хотела – он это знал, – но в то же время отодвигалась назад. Как… нет, не может быть… как если бы это было для нее в первый раз. Как будто никогда раньше она не испытывала тех ощущений, которые его губы и руки возбудили в ней.

Все ясно: разыгрывает невинность. Но даже эта догадка не могла уменьшить сильнейшего волнения, охватившего Райана. Дыхание его участилось, когда он приблизил ее к себе. Сердце ее, казалось, вот-вот выскочит из груди: он чувствовал, как оно бешено колотится против его собственного сердца. Он провел пальцами вдоль ровной линии позвоночника, сверху вниз, затем снова вверх, и накрыл ладонью другой руки грудь.

Реакция была немедленной и ошеломляюще сильной: издав хриплый, страстный стон, означающий капитуляцию, она прижалась к нему всем телом – бедра к бедрам, живот к животу. Грудь ее стала упругой, заполнила всю ладонь.

Надо идти до конца. Сейчас, прямо здесь: на столе, на диване или прямо на этом чертовом полу – неважно на чем. Желание, одно только желание! Всепобеждающее, неумолимое желание!

Застонав, он содрал твидовую куртку с ее плеч.

– Девон, – прохрипел он таким низким голосом, что сам не узнал его.

Дверь распахнулась.

– Мистер Кинкейд!

Услышав голос Сильвии, Девон отскочила, будто отброшенная пружиной. Взгляд ее метнулся к лицу секретарши. Женщина была шокирована. Нет. Не только шокирована. Изумлена. Заинтригована. Довольна!

А почему бы и нет? Девон отвернулась к окну. Не каждый день секретарше выпадает, зайдя в кабинет шефа, застать его соблазняющим женщину, хотя в этом обществе соблазнение считается вполне нормальным явлением. С таким мужчиной, как Райан Кинкейд, все возможно.

Но не с ней. Сколько Девон себя помнила, ее всегда обвиняли в холодности. Беттина постоянно твердила, что у нее холодное сердце. Девочки в школе называли ее вяленой рыбой. А те немногие мужчины, с которыми она ходила на свидания, употребляли словечки покрепче.

Но, несмотря на все это, прикосновение мужчины, ухитрившегося за то короткое время, что она его знала, насолить ей так, что она возненавидела его, лишило ее самообладания. Если бы не вошла секретарша…

– Черт возьми, Сильвия, – грубовато сказал Райан. – Вообще-то принято стучать…

– О-о, мистер Кинкейд, мне очень жаль, сэр.

Ей, видите ли, жаль! Судя по голосу, она не только не огорчена, а, скорее, наоборот, мрачно подумал Райан. Сильвия явно прилагает все свои усилия, чтобы не рассмеяться. В конце концов, ее не за что винить. Его не заставали в подобной компрометирующей ситуации с восемнадцатилетнего возраста. В тот раз его с пятью-шестью друзьями застукали во время нелегального набега в женское студенческое общежитие в колледже.

– Я попробовала связаться с вами по интеркому, сэр, но вы, должно быть, отключили телефон. Тогда я постучалась. Но… вы… по всей видимости, были заняты с… с вашей… э-э-э… племянницей, сэр. И я…

Она посмотрела на Девон. Райан тоже посмотрел. Девушка стояла, глядя в окно. Ее лицо было мертвенно-бледным.

Райан вспомнил, каким алым румянцем пылало это же лицо несколько мгновений назад. Девон была переполнена страстью, когда он чуть не овладел ею прямо здесь, в офисе.

Черт! Еще бы совсем немного… Если бы не Сильвия!

Райан тяжело вздохнул, уселся за письменный стол и запустил пятерню в свою шевелюру.

– Ну и…

– Ваш дедушка на линии. Говорит, что это очень важно, вот почему я…

Райан махнул рукой, знаком давая понять Сильвии, что она свободна, и взял трубку.

– Дедушка?

Здорово, подумала Девон. Здорово, ничего не скажешь! Мало того, что ей пришлось вынести сборище Кинкейдов в пятницу вечером! Так теперь она вынуждена присутствовать при телефонных переговорах членов этого клана!

Ерунда, подумала она про себя. Потом прошла к Райану, перегнулась через стол и прикрыла рукой телефонную трубку. Райан поднял на нее недовольный взгляд.

– Не забудь сообщить ему об отказе, – отрубила она.

Райан крепко схватил руку Девон за запястье. Она в изумлении уставилась на него.

– Если попытаешься что-нибудь со мной сделать, я закричу так, что будет слышно в Нью-Джерси.

Его глаза сузились до двух узких щелочек.

– Подожди секунду, дедушка, хорошо? – сказал он в трубку. – Куда тебя несет? – со злостью спросил он Девон, прижимая трубку к груди.

– Куда угодно, только бы тебя там не было!

– Я разговариваю со своим дедом.

– Как кстати – и для тебя, и для него! Не забудь сообщить ему, что я не могу выполнить его пожелание в связи с тем, что уже помолвлена с Мартином.

– Я желаю счастья вам обоим. – Его пальцы еще сильнее сомкнулись на ее запястье. – Так держать.

Райан вздохнул, резко выдохнул, снова поднес трубку к уху.

– Дедушка, – сказал он. – Я очень рад, что ты позвонил. Девон как раз здесь.

– О-о-о. Очень хорошо.

– Вообще-то она расстроена. Она… э-э-э… она только что узнала, что… Я, конечно, понимаю, что это ошибка…

– Я как раз, поэтому и звоню тебе, мой мальчик. Я действительно ошибался. Относительно Девон.

Райан почти физически почувствовал, как огромная тяжесть свалилась с его плеч. Он отпустил руку Девон, взглянул на нее и поднял большой палец вверх в знак того, что все идет хорошо.

– Я очень рад слышать, что вы понимаете это, сэр.

– Я был так озабочен, как бы Беттина не умудрилась наложить руки на те деньги, которые я, возможно, выделю для девочки, что проигнорировал очевидное. Траст-фонд должен быть основан таким образом, чтобы можно было снять только определенную, заранее установленную сумму в месяц.

– Разумеется, – улыбнулся Райан.

– Я сделаю так, что девочка будет чувствовать себя независимой. Как бы то ни было, теперь, когда внимательнее к ней пригляделся, я уверен, она сумеет постоять за себя.

Губы Райана растянулись в улыбке.

– Она не такая уж угодливая штучка, как вы подумали сначала, не так ли?

– Как я уже говорил в один из недавних вечеров, Райан, немного характера не принесет вреда. От этого только интереснее.

– Я очень рад, что вы все это обдумали, сэр. Я понимаю, что вы хотели как лучше, но…

– Но не все тонкости принял во внимание. Да, ты совершенно прав. Но теперь я все обдумал, с учетом всех, самых мельчайших деталей и обстоятельств, и думаю, что это очень хорошее и правильное решение, не так ли?

– Совершенно верно.

– У тебя нет желания помочь мне выработать детали этого предприятия – вместе со мной и моим адвокатом?

Впервые за последние несколько дней Райан вздохнул с облегчением. Свобода, подумал он, свобода.

– Конечно, сэр.

– Поверь мне, Райан: так будет лучше. Я понимаю: я оказываю на тебя давление…

Райан улыбнулся.

– Дедушка, я дал тебе честное слово. Я просто счастлив сделать это для тебя.

Старик удовлетворенно вздохнул.

– В таком случае мне бы хотелось все уладить как можно скорее.

– Да. И мне тоже.

Чем быстрее Девон Франклин уйдет из его жизни, тем лучше.

– Отлично!

– Ну, вы же знаете меня, сэр. Если уж я сказал, то сделаю. Я не люблю откладывать в долгий ящик.

– Тогда назначим встречу на этой неделе? Райан взглянул на Девон. Она следила за ним с тем выражением предельной осторожности, которое обычно написано на лицах тех, кого угораздило повстречаться с гремучей змеей. Впрочем, какая ему теперь разница? Может ненавидеть его сколько угодно, на здоровье! Скоро она совсем уйдет из его жизни.

Он открыл свой деловой блокнот и быстро его пролистал. Сколько это займет – встретиться с адвокатом Джеймса и обсудить условия трастового фонда? Час? Два?

– Я свободен в пятницу после обеда, – сказал он после минутного размышления. – В четыре тебя устроит?

– Прекрасно! – Джеймс еще раз облегченно вздохнул. – Я должен заметить, мой мальчик, ты очень отзывчив.

Райан улыбнулся и откинулся на спинку кресла.

– Все что угодно, лишь бы доставить вам удовольствие, сэр. Вы это знаете.

– Я понимаю, что сейчас ты еще не все четко представляешь, но уверен, что когда-нибудь ты оценишь все те огромные преимущества, которые несет с собой этот брак.

Райану показалось, что его желудок провалился куда-то вниз. Стул его сам качнулся вперед и с громким стуком встал на четыре ножки.

– Что-о-о?!

– Имея траст-фонд, то есть средства к существованию, Девон не будет чувствовать себя зависимой от тебя, от твоей милости, от твоего настроения. Ах да, хочу сообщить тебе еще одно приятное известие: я виделся с Беттиной; она вне себя от радости. – Джеймс хихикнул. – Особенно с тех пор, как я сказал ей, что переоформил дом Гордона на нее – это как бы приданое наоборот.

Тело Райана содрогнулось, как будто от электрического тока.

– Подожди! – воскликнул он. – Подожди, не говори ничего! Я ведь не соглашался…

– В чем дело? – спросила Девон, вклиниваясь в разговор.

Райан поднял на нее растерянный взгляд.

– Только не расстраивайся, – сказал он.

– Я и не расстраиваюсь, мой мальчик. Уверяю тебя, я спокоен, как никогда.

– Да это я не с тобой говорю, дедушка… – Райан всей пятерней взъерошил волосы, и его черные кудри упали на лоб. – Послушай, дедушка, я вовсе не имел в виду, что…

– Пятница – отличный день для свадебного торжества. Вообще-то, – добавил он с хитрецой, – я уже все обдумал заранее, все спланировал.

– Но… черт побери, сэр…

– Я знаю, знаю. Бримли сказала, что я веду себя как тиран, но, честно говоря, Райан, вряд ли ты сможешь подыскать лучшее место для церемонии, чем прямо в библиотеке, в моем доме! Да и Бримли пригодится: она возьмет на себя всякие там тонкости – шампанское, цветы, эти… как их… деликатесы на один укус, из которых торчат спички, и всякие такие штучки, – чтобы все было как полагается.

Райан резко вскочил на ноги, потом снова рухнул в кресло.

– Стой!!! Я не говорил о…

– Обо всей этой суете? Я понимаю, но бокал-другой шипучки не помешает, не так ли? Я уже переговорил с судьей Виггинсом, ты ведь помнишь его? Он сказал, что с радостью примет участие в церемонии.

– Дух великого Цезаря! – прошептал Райан. – Ты уже обо всем позаботился!

– Сначала я собирался дать объявление в “Тайме”, но эта твоя секретарша – как ее там зовут? – любезно согласилась сделать это вместо меня.

– Сильвия? взревел Райан. Сильвия знает?!

– Она не хотела тебя беспокоить, мой мальчик. Мне пришлось объяснить ей, почему мне нужно было поговорить с тобой так срочно, – что мне оставалось делать?

Райан вцепился в телефонный шнур, как утопающий хватается за спасательный канат.

– Дедушка, – сказал он. – Мне бы не хотелось тебя огорчать, испортив все это, но…

– И последнее, Райан: сегодня утром у меня был мой врач.

Райан похолодел. Голос старика смягчился, что предвещало какие-то страшные, шокирующие слова.

– Ну и?.. Что он сказал?

Джеймс едва не захлебнулся от смеха. Похоже было, что он прямо-таки светится от радости на том конце провода.

– Он сказал, что свершилось чудо, что я выгляжу как человек, которому дали вторую, новую жизнь. Шарлатан, конечно, хочет набить себе цену, но я-то знаю правду: все эти чудеса сотворило твое согласие на женитьбу.

Рот у Райана открылся, но тут же захлопнулся. Плотно смежив веки, он негромко застонал.

– Так, давай вспомним, не забыл ли я чего-нибудь? – донесся голос Джеймса.

– Ничего, – несчастным голосом прошептал Райан. – Ни одной самой маленькой детали.

– Отлично. Жду тебя в пятницу, – сказал Джеймс и прокашлялся. – Райан? Спасибо, сынок. Ты сделал мои последние дни счастливыми.

Телефон замолк.

В течение нескольких секунд Райан продолжал сидеть за столом не шевелясь, с телефонной трубкой у уха. Затем отдалил трубку и уставился на нее ненавидящим взглядом. Сейчас ему казалось, что это нехитрое приспособление вдруг превратилось в тарантула.

– Черт побери! – зарычал он. – У-у-у-у!

– Что случилось? – встревожилась Девон. – У тебя такой вид, как будто ты только что видел призрака. И, кстати, я не слышала, чтобы ты сказал хоть слово о его сумасбродных планах.

Райан не ответил; она перегнулась через стол и, как шилом, ткнула в него пальцем.

– Перезвони деду. Скажи, чтобы он не звонил больше моей матери. Скажи ему…

Райан вдруг так громко, яростно закричал, что Девон даже вздрогнула от неожиданности. Он, как зверь, вскочил на ноги, схватил телефон и, швырнув его на пол, обвинительным жестом уставил свой палец на Девон.

– Кто из вас двоих подкинул ему эту идею? – крикнул он. – Ты? Или твоя мать?

– Какую идею? – Девон собрала все свое мужество, чтобы не отступить под его напором, когда он, быстрым, устрашающим шагом обойдя стол, возвысился над ней. – О чем ты говоришь?

– Я думаю, леди, вы собой просто гордитесь. Вы, черт побери, очень собой гордитесь! Не каждый день случается, чтобы такой гнусный спектакль, разыгранный матерью и дочерью, привел к успеху!

– Да объясни же, в конце концов, что происходит!

Райан глубоко вздохнул:

– Я объясню тебе, что происходит! – Его губы скривила такая похоронно-холодная усмешка, что у Девон чуть сердце не остановилось. – Верни обручальное колечко своему дружку Мартину, – прошипел он. – В пятницу вечером ты будешь моей застенчиво краснеющей невестой.

Загрузка...