Идеальное совпадение

Глава 2. Та еще штучка

Я ощущал бешеную энергию внутри, обматывая клюшки, но под лентой все равно нащупывалось что-то острое.

Шла только вторая наша игра дома в регулярном сезоне. Победа приносила невероятные ощущения, где бы ни была завоевана, но есть что-то особенное в победе на родной площадке. Если мы хотим, чтобы нас считали серьезными противниками на Восточной конференции[3], тогда нужно обыграть «Торонто Титанс». Они лидировали в конференции, а в прошлом сезоне выиграли Кубок Стэнли[4].

Сегодняшний вечер – самое подходящее время доказать, что «Тампа» вернулась в игру.

Я не особо беспокоился. Тренер почувствовал это вчера на званом вечере и предупредил меня не слишком дерзить. Но это была не дерзость.

Ну, не совсем.

Просто я видел ситуацию в истинном свете.

В наших рядах полно ветеранов. Защита прицельна. Наш вратарь лучший в лиге. Мы отдавались нашему делу и изучали записи игр так внимательно, что у меня перед глазами все плыло.

К тому же у нас был я.

Можно называть это дерзостью, если угодно, но для Тампы я был тем самым недостающим звеном – сильным правым нападающим на первой линии, с упорством, которого не хватало этой команде. Окончив весной колледж в Мичигане, я выбил себе путь в тренировочный лагерь для новобранцев и с тех пор не сдавал обороты. Я не собирался упускать возможность попасть в НХЛ, и плевать, если придется немного взъерошить кому-то перышки, чтобы сохранить здесь свое место.

Товарищи по команде любили поиздеваться надо мной, напомнить, что я всего лишь новичок и что во время сезона меня поставят на место.

Но этого еще не произошло.

Я предчувствовал сегодняшнюю победу. Она наша. Домашняя площадка была несравнимо лучше – мы выиграли три игры подряд, а поддержка болельщиков всегда придавала сил.

Хотя фанаты «Тампы» были обеспокоены после почти десятка неудачных сезонов, и я их не виню. За это время «Оспрейс»[5] только дважды вышли в плей-офф и в обоих случаях потерпели поражение в первом раунде.

Но опять-таки – это было до меня.

Я закончил обматывать клюшки – и вовремя, потому что с моей головы снял наушники Джексон Бриттен, защитник, который быстро стал моим любимым товарищем по команде. Этот канадец был всего на пару лет старше меня и прославился за стычки в углах и ловкость на льду. Когда я попал к ним в команду, между нами быстро зародилась дружба.

– Давай покатаемся, Голубь.

Я ухмыльнулся в ответ на еще одно прозвище, которым меня любили подкалывать ветераны. А потом встал и вышел за ним из раздевалки на лед.

Когда к нам стали подтягиваться другие игроки, на площадке воцарились шум и гам: гремела музыка, и со всех сторон раздавался треск от коньков. Утренняя раскатка – способ избавиться от тревоги, разогреться и подготовиться к вечерней игре. Мне всегда казалось, что я осваиваюсь, что это первое скольжение по льду, первый удар клюшкой по шайбе, первый удар по открытым воротам. Мои мышцы ожили, как двигатель гоночного автомобиля, готовясь к предстоящему испытанию, а разум сосредоточился так, как бывает только в день игры.

Немного погодя, когда мы просто катались по льду и забрасывали шайбы в открытые ворота, наш вратарь закончил тренировку и занял место перед воротами.

Уилл Перри – или Папаша Пи, как мы его называли, – был оружием разрушительной силы и единственной причиной моего ликования, когда я узнал, что «Тампа» станет моей командой. Нам нужно доработать позиции, а защита может быть сильнее, но Папаша Пи был сильным и уверенным, одним из лучших в лиге, если не лучшим в принципе. Вратарем он был таким же яростным, как и отцом для своей дочки. Мы все были в шоке, когда неожиданно скончалась его жена – их ребенку тогда даже года не исполнилось.

Я никогда не переживал ничего подобного, но могу сказать, что это превратило Уилла Перри в нерушимую каменную стену, а это именно то, что нам нужно от вратаря.

В его глазах читался вызов. Он защелкнул маску на место, как бы говоря: «Сделайте все, что в ваших силах, ублюдки».

Он едва успел пригнуться, как мы выполнили его просьбу.

Шайба за шайбой летели к воротам с интервалом не менее десяти секунд, но обычно реже. Это была гонка, кто забьет ему первым, и сможет ли вообще кто-нибудь это сделать.

Я выигрывал эту маленькую игру последние четыре утренних заезда подряд и не собирался отказываться от своего титула сегодня.

Я ошибся в первые две попытки, но у остальной команды дела обстояли ничуть не лучше. И после моего третьего броска шайба высоко и быстро влетела в правый верхний угол сетки.

– Эй! – вскричал я и вскинул руки вверх вместе с клюшкой, празднуя победу под стон товарищей. – В девятку, малыш!

– Удачный удар, Голубь, – проворчал Уилл, стянув маску.

– Оу, твои очаровательные дамские локоны закрывают тебе весь обзор, Папаша Пи?

Он провел рукой по длинным волосам и стряхнул с них пот.

– Завидуешь длине?

– Эта длина не поможет тебе блокировать удар. Может, позвонишь мамуле после тренировки? Пусть она научит тебя пользоваться купонами, чтобы ты научился экономить.

На арене раздались смешки, и даже Уилл ухмыльнулся.

– Кто-то должен тебя приструнить, Мальчишка Танни, – сказал Джексон, подъехав ко мне, а потом резко затормозив, так что из-под его коньков на мои щитки полетел лед.

– И этим кем-то будешь ты, Бритци?

– Я тебя умоляю, – сказал Картер Фабри, прокатившись вокруг нас, а потом лениво покатав шайбу по льду. – С такими гибкими лодыжками Бритци не сможет никого приструнить.

– Захлопнись, Фабио. Да у меня левое яичко описывает финты лучше, чем ты, – выпалил в ответ Джексон и погнался за Картером по льду, с легкостью его догнал и отобрал шайбу.

Картер тоже был новичком, но я волновался, что еще до окончания сезона его отправят обратно в АХЛ[6]. Он был хорош, но неопытен, и, как бы мне ни нравилось с ним тусоваться, он не тот центровой, что нам нужен, чтобы завоевать Кубок. И все же я надеялся, что он хотя бы задержится, пока команда не устроит вечеринку новичков, потому что этот сукин сын был чокнутым и всегда закатывал грандиозные тусовки.

Когда утренняя раскатка завершилась, я чувствовал себя собранным и готовым. Игроки по очереди покидали лед, чтобы отправиться домой. До пяти мы были абсолютно свободны. Все готовились к игре по-своему, но почти у каждого эта подготовка включала дневной сон, и я с нетерпением ждал своего, направляясь в раздевалку.

Я почти доехал до борта, как вдруг заметил, что наш дантист, Ливия Янг, разговаривает с тренером у входа в туннель.

Я тут же вспомнил ее подружку, с которой повстречался вчера вечером, и в груди у меня вспыхнуло что-то среднее между раздражением и интересом. Я даже не знал имени этой девушки, но в одном не сомневался: она была предвзятой, чванливой принцесской. Вчера она так задирала нос, что я удивился, как она не разбила его о потолок. И все же она была яркой нахалкой, и что-то в том, как она меня высмеивала, вызвало желание перегнуть ее через колено и отшлепать, чтобы выбить из этой милой попки должное извинение.

Может, она права. Может, я и правда привык, что все ко мне подлизываются, что каждая женщина, с которой я контактировал, растекалась лужицей. Или, может, дело в сногсшибательной девушке в желтом платье, которая вызывающе задирала нос, чем бросила мне вызов.

А вызовы я обожал.

– Я мазохист, если во время каждой игры молюсь, чтобы шайба выбила мне зубы, и я оказался на столе под этой женщиной?

Я хохотнул на комментарий Картера, который подъехал ко мне, не сводя глаз с Ливии. Он пошевелил бровями, а потом перемахнул через борт.

– Отлично выглядите, доктор Янг, – сказал он, проходя мимо нее и тренера Маккейба. – Мне понравилось ваше вчерашнее платье.

Если тренер просто одарил моего товарища по команде равнодушным взглядом, то Ливия закатила глаза и улыбнулась. Она уже должна к этому привыкнуть. Нельзя быть дантистом хоккейной команды с такой внешностью, как у нее, и не получать на ежедневной основе подобные комментарии.

– Девятнадцатый номер, вот бы ты так ударял по шайбе, как пытаешься приударить за нашим стоматологом, – сказал тренер, хлопнув Картера по плечу, и удалился в раздевалку.

Ливия повернулась ко мне, когда я перепрыгнул через бортики и, подойдя к ней, прислонился к стеклу.

– У тебя ангельское терпение.

– В тот день, когда со мной перестанут заигрывать, я расстроюсь, – с ослепительной улыбкой ответила она. – Повеселился вчера?

Я снова вспомнил ее подружку с золотистыми глазами и смуглой кожей, покрытой веснушками. Мне ни капельки не было стыдно за то, что при виде этого конского хвостика захотелось намотать его на кулак и укротить ее, как дикого бычка.

Наверное, это облегающее желтое платье не один месяц будет преследовать меня во снах, а после этого еще несколько месяцев – бесить ее поспешность в суждениях.

– Полагаю, больше, чем твоя подруга.

– Мэйвен? – тихо рассмеявшись, спросила Ливия. – Ой, она страшнее лает, чем кусает.

– Думаю, вчера вечером я стал жертвой и того, и другого, – задумчиво произнес я. – Она та еще штучка.

– Для нее это нетипично, – кинулась Ливия на защиту подруги.

– Да что ты говоришь!

При этих словах Ливия наклонила голову и, прищурившись, внимательно на меня посмотрела.

– Занятно, что сегодня утром ты до сих пор думаешь о ней.

– Ну, меня не оскорбляли столько раз за десять минут со времен лагеря для новобранцев, так что давай просто скажем, что она произвела впечатление.

Ливия на мгновение задумалась, а потом выпрямилась.

– Мне нужно идти. Весь день до вечера расписан под пациентов. – Она замолчала. – Кстати, ее полное имя – Мэйвен Кинг. Тебе стоит поискать ее.

– Ну да, времени же у меня навалом, – пошутил я.

Она лишь ухмыльнулась и помахала мне пальцами, после чего исчезла в туннеле, а я на мгновение замешкался и вошел туда следом.

Позже, тем же вечером, будучи под кайфом от нашей второй победы на домашней площадке и слишком взвинченным, чтобы даже думать о сне, я сел в свою «Мазератти», припаркованную на стоянке для игроков, и не удержался.

Я открыл Instagram[7] и ввел в поиск «Мэйвен Кинг».