Игра на равных

7

Где- то посреди ночи, уже после того как Карли, отчаявшись согреться у догорающего костра, приткнулась так близко к Чейзу, как только позволили ей ее гордость и спальный мешок, она проснулась от странного звука, не сразу сообразив, что именно ее разбудило.

Но вот он опять, этот звук. Сдавленный, приглушенный стон, чей-то крик боли, переворачивающий душу.

С нее мгновенно слетел весь сон. Чейз всегда поразительно терпеливо переносил страдания. Однажды, еще когда они были детьми, он сломал руку во время лыжной прогулки с ее семьей по окрестным горам. Карли прекрасно помнила, что он казался ей тогда самым отважным мальчиком на свете. Ни единым стоном он не выдал своей боли. Даже пытался шутить и поддразнивал ее всю дорогу до кабинета доктора Миллера, а она семенила рядом и скулила, словно это у нее была сломана рука.

Ей трудно было сейчас даже вообразить глубину страданий, которые могли вырвать у него такой стон. Она неуклюже выкарабкалась из спального мешка и зажгла фонарь. В мутном свете Карли смогла разглядеть, что он сбросил с себя мешок, которым она его укрыла вечером. Даже при этом свете и сквозь плотную ткань джинсов его левое колено выглядело неестественно раздутым по сравнению с правым.

Ее горестный выдох разбудил Чейза. Он встревоженно подскочил.

- Что такое?

- О, Чейз, - прошептала она. - Ну, как ты мог до такого довести? Ты должен сейчас же снять джинсы. Надо посмотреть, что с твоей ногой.

- Ну и ну, мисс Джейкобс, - протянул он, проводя пальцами по растрепанным волосам. - Заявляю со всей определенностью - вы вгоните меня в краску.

Она нахмурилась.

- А я заявляю со всей определенностью, что сейчас рассержусь и напущу на тебя Джексона, если ты не стянешь штаны прежде, чем колено раздерет их по швам.

Похоже, он сообразил, что она права. Без какого-либо намека на стеснительность расстегнул джинсы и осторожно потянул за штанины.

Карли вспыхнула и поспешно отвела глаза от обнаженных мускулистых, покрытых темными волосками ног. Чейз с отвращением взглянул на зловещую багровую опухоль, а потом их глаза встретились, и уже совсем другие чувства Карли прочитала в его взгляде. Нежность. Потом желание. И, наконец, откровенную, жгучую страсть. Карли почувствовала, как остро-сладкая дрожь, зародившись внизу живота, разошлась по всему телу концентрическими кругами, словно от брошенного в воду камешка.

Она судорожно выдохнула.

- Я… м-м… пойду принесу немного снега. Нужно приложить к колену. Может, удастся как-то уменьшить опухоль, чтобы ты утром встал на ноги.

Она сунула ноги в ботинки, не потрудившись даже зашнуровать их, схватила первую попавшуюся кастрюлю из рюкзака и ринулась из пещеры. Гроза уже отгремела, оставив после себя чистейший, наполненный озоном воздух. «Сейчас, должно быть, около полуночи», - решила Карли. Вчерашний полный шар луны появился на небе уже с выщербленным кусочком, но все же достаточно яркий, чтобы она смогла отыскать пятно нерастаявшего снега в расселине скалы.

Она хватала его и запихивала в кастрюлю голыми руками, даже не заметив, что они очень скоро окоченели. Жаркий взгляд Чейза проникал сквозь ее кожу. Это самое настоящее сумасшествие, думала она. Достаточно ему только посмотреть на нее - и у нее уже дрожат колени, как у новорожденного ягненка.

Она наполнила кастрюлю, но продолжала сидеть на корточках, уставившись на приветливо мерцающий неярким светом узкий вход в пещеру.

«Ты можешь это сделать. Ты справишься. Ты вернешься туда, в пещеру, где тебя ждет стройный, красивый, полуодетый парень с океаном дивных обещаний в глазах.

И ты просто облегчишь его боль и сделаешь вид, что этой испепеляющей властной тяги не существует.

Ты всегда гордилась своей силой воли».

Она представила, как он лежит там, распростертый на спальном мешке, взъерошенный, теплый, сексуальный, - и застонала. Несколько раз хлопнула себя заледеневшими ладонями по щекам. Никакого результата.

Господи, да кого она пытается одурачить? Когда дело касается Чейза Самуэльсона, у нее остается не больше силы воли, чем у ее матери на дешевой распродаже.

Тяжело вздохнув, Карли расправила плечи, подхватила кастрюлю со снегом и поплелась в сторону освещенной расселины… с энтузиазмом кролика, на которого положил глаз удав.

Чейз подбросил в неостывшие угли новых веток. Костер сделал свое дело, и температура в пещере уже успела подняться на несколько градусов. Кроме того, он расправил свой спальный мешок и теперь устроился на нем, вытянув левую ногу и, по-видимому, нисколько не заботясь, что сидит в одних лишь темно-синих плавках и рубашке с закатанными рукавами.

Карли замерла, едва увидев его. Чейз пил воду, которую они предусмотрительно захватили с собой перед выездом. Он запрокинул голову, прикрыл глаза и зажал губами узкое горлышко пластиковой бутылки. Как зачарованная Карли следила за движениями кадыка. Представляла себе прохладную жидкость, струящуюся внутри горла.

Все еще не замечая ее присутствия, он медленно провел рукой по губам, и влажная кожа заблестела в красноватом свете костра.

Карли с трудом сглотнула и от злости затрясла головой. Жизнь катастрофически несправедлива. Ну как ей прикажете бороться со своим влечением, если он способен обычное физическое действие превратить в эротическое пиршество чувств?

Не соображая, что творит, она прошагала к нему и вывалила всю кастрюлю снега прямо ему на ногу. Он застыл, с недоумением глядя на нее снизу вверх, но ничего не сказал, и Карли вспыхнула от стыда. Господи, ему же больно, а она что делает вместо того, чтобы помочь ему?

И вообще было бы куда больше пользы, если бы эту кастрюлю она высыпала себе на голову и слегка остудила мозги.

- Извини, - сказала она. - Выскользнуло из рук.

Он чуть склонил голову.

- Ясное дело.

Карли опустилась рядом с ним на колени и принялась собирать снег обратно в кастрюлю, честно стараясь противиться магии притяжения его обнаженной кожи.

- Я… наверное… Мне лучше завернуть все это в полотенце, чтобы ты смог потом обвязать вокруг колена как компресс.

Чейз наклонился, чтобы помочь ей, и они несколько минут трудились в полном молчании, пока кастрюля не опустела, и их пальцы встретились у самого дна. Карли резко отдернула руку и отвернулась, используя поиски полотенца как предлог, чтобы восстановить если не самообладание, то хотя бы дыхание.

Наверное, нужно попробовать не смотреть на него, лихорадочно соображала она. Если она не будет видеть эти синие озера, бездонная глубина которых всякий раз затягивала ее с головой, то сможет избавиться от его влияния. И она приклеилась взглядом к полотенцу, тщательно заворачивая в него снег.

Ничего подобного, легче ей не стало. Хоть она и не смотрела на него, Чейз заполнял собой каждый уголок пещеры. Будь он даже в миле от нее, в самой темной, самой дремучей глуши Вайоминга, она бы могла безошибочно отыскать его.

Придерживая обеими руками самодельный ледяной пузырь, она снова встала на колени на его спальном мешке.

- Вообще-то это лишнее, - сказал Чейз. - Случались ночи и похуже. К рассвету я буду в полном порядке.

- Ну конечно, - парировала она. - Если только «в порядке» у тебя означает прыгать на одной ножке.

Карли подняла на него глаза.

- Неужели ты постоянно живешь с такой болью?

- Нет. - Он сделал еще пару глотков из бутылки, и у нее от спазма свело живот. - Время от времени. Сейчас немного хуже, потому что пару недель назад я сглупил, согласившись сыграть со старшими ребятами в футбол, а эти маленькие бестии решили всей командой напасть на меня. Так что моим несчастным коленям пришлось выдержать около четырех сотен фунтов веса. И они до сих пор не простили мне этой выходки.

Карли собиралась было спросить, что за ребят он имеет в виду - он упомянул о них уже во второй или третий раз, - но ей стало не до вопросов, когда она заметила, что тембр его голоса изменился, стал глубже.

Она встретилась с ним взглядом и затаила дыхание. Откровенное желание так и сыпалось искрами из его глаз. Она вдруг увидела себя со стороны - та самая мешковатая фланелевая куртка, которую он предложил ей вчера вечером, а под ней теплая, облегающая фигуру пижама.

Не самый сексуальный из ее нарядов, но, может, у него не совсем обычное пристрастие к женщинам в теплом ночном белье? Снова знакомая жаркая волна прокатилась по телу, и Карли до боли поджала пальцы в тяжелых горных ботинках.

- А что… - Она закашлялась, услышав свой хриплый голос. - А что ты обычно делаешь в таком состоянии?

Кончиком пальца Чейз приподнял ее подбородок, чтобы заглянуть ей глаза.

- Принимаю о-очень, очень долгий ледяной душ, - торжественно заявил он.

И прикоснулся к ее губам поцелуем.

Карли закрыла глаза, сердце затрепетало, как пойманная в силки птичка. Разочарованная собственной слабостью, она издала недовольный возглас, но его властные, требовательные губы превратили этот возглас в протяжный стон, удержать который было не в ее силах. Услышав этот звук, Чейз на мгновение застыл, и только дыхание его теплыми волнами овевало ее лицо. Она не успела опомниться, потому что его губы, язык снова обожгли лаской ее рот.

Карли плыла, как в тумане, мысли путались. Этот поцелуй, беспомощно думала она, не сравнишь ни с каким землетрясением, просто потому, что шкалы Рихтера не хватит.

Она таяла в его объятиях, как забытая на солнце плитка шоколада, и испугалась, когда поняла, во что это может вылиться.

- Чейз, - шепнула она, открывая глаза. - Я… мне кажется, нам нужно остановиться.

- Почему? - тоже шепотом отозвался он. Его ладонь проскользнула под пижаму, пальцы легли на обнаженную кожу в опасной близости от ложбинки груди. - Мне так не кажется.

Она застонала и откинула голову подальше назад.

- Ты… Мы… Я не… - Слова плясали в сознании, как неуловимые бабочки на летнем лугу. Она ловила их, но они вспархивали и улетали слишком быстро.

Он легко прикоснулся поцелуем к ее шее.

- Ты не - что?

- Не очень сильна в этом.

Он оставил невидимый след из поцелуев вдоль ее шеи, к щеке, и снова к губам. Непреодолимое желание еще раз ощутить его вкус, впитать его, внезапно захватило Карли, она приоткрыла языком его губы и скользнула внутрь. Бесконечно соблазнительный вкус. Пьянящий. Пагубный. Поцелуй стал глубже, губы Чейза завладели ее ртом, требуя и добиваясь ответов… которых она раньше в себе и не подозревала.

На этот раз первым отстранился именно он. Под ее ладонью его сердце заходилось в бешеном ритме.

- Как ни больно мне возражать, моя радость, но ты очень сильна в этом.

Он потянулся было к ней снова, но наткнулся на ее вытянутую руку.

- Я серьезно, Чейз. - Ей оставалось только надеяться, что ее слова звучат для него убедительнее, чем для нее самой. - Мы не должны этого делать. Ты… У тебя нет ко мне таких чувств.

Он фыркнул.

- Солнышко, у меня столько чувств к тебе, что я буквально балансирую на грани взрыва.

Его возбуждение она ощущала бедром, но даже и без этого свидетельства Карли явственно видела желание в его глазах, в том, как он смотрел на нее. Она читала в этом взгляде нежность и страсть и что-то еще, чему даже не могла дать названия. Ни один мужчина никогда не смотрел так на нее. Ни один. Никогда.

Может ли это быть мимолетным физическим влечением, которое способна вызвать любая женщина? Комок горечи встал у нее в горле, но Карли тут же отбросила эту мысль. Она ему дорога. Она это знает, всегда знала. И если он хочет ее, то, возможно, сумеет и полюбить?

Какая разница? Даже если и нет - по крайней мере, у нее останутся воспоминания. Карли заберет их с собой в Чейенн, и они будут согревать ее январскими вечерами, когда ее дом заваливает снегом и все вокруг кажется таким унылым и холодным. Прекрасные воспоминания вместо плохих. Покой души вместо горечи. Любовь вместо ненависти.

Она обернулась к нему с мыслью, что совершает самую большую ошибку в своей жизни. Чейз молча смотрел на нее, терпеливо дожидаясь ее решения, и его взгляд говорил, что он поймет и примет как должное ее отказ. Этот взгляд унес все ее сомнения, как один-единственный выстрел вспугивает стаю канадских гусей.

Застенчиво улыбнувшись, Карли вложила ладонь в его протянутую руку. Он потянул ее на себя, и она задохнулась в его объятии. Его поцелуи обрушились на нее стихийным бедствием, и к тому моменту, когда он оторвался от ее губ, их учащенное дыхание громким эхом отдавалось в пещере.

Она обвила его шею и прильнула к нему всем телом. Она не могла им насладиться, насытиться, натрогаться.

Во время поцелуя Чейз успел сбросить фланелевую куртку с ее плеч, и сейчас ему осталось только потянуть за рукава. Карли ахнула, когда его ладони легли на ее обнаженную кожу, проникнув под пижаму.

Ей было этого мало. Ей хотелось - нет, ей было необходимо - ощутить его обнаженное тело на своем. Дрожащими руками она отстранила его и сдернула с себя рубашку, чувствуя, что если не сделает этого сейчас, то потом ей уже не хватит смелости.

Она думала, что будет стесняться, оказавшись открытой и беззащитной перед ним, но его слова остановили ее, когда она уже готова была схватить рубашку и прикрыть грудь.

- Карли… Милая Карли. Я никого на свете не видел прекрасней тебя. - Он произнес это как стихи, и благоговейный восторг, написанный на его лице, быстрее любых слов унес ее смущение.

Она снова прильнула к нему, наслаждаясь щекочущим прикосновением его жестких волосков на груди к своей обнаженной коже. Потерлась о него, чувствуя, как твердеют от этого движения соски. Чейз сжал ее лицо в ладонях и со стоном приблизил рот:

- Перестань - или я не выдержу и двух секунд, - пробормотал он прямо ей в губы.

Он перевернул ее на спину и приподнялся над ней, вытянув больную ногу. Устремленные на нее глаза сверкали синевой, как горные озера на солнце.

- Ты восхитительна, - прошептал он несколько мгновений спустя. - Ты - само совершенство.

Конечно, нет. Она слишком маленькая, слишком щуплая.

- Прости, если я не выдерживаю сравнения с бабушкиными призовыми помидорами, - попыталась она обернуть свою нервозность в шутку.

На его щеке появилась ямочка.

- Я давным-давно перерос любовь к помидорам. Каждый день угощайте меня спелыми, сочными вишенками - и мне больше ничего не нужно в жизни.

В шутливом гневе она ткнула его кулаком в грудь.

- Вот как, вишенки, значит?! - Если бы она сама не услышала свой смех, то не поверила бы, что эти заливистые, счастливые звуки рвутся из ее горла.

- Я серьезно. Ты прекрасна. - Шутливый тон исчез, и на лице было написано почти торжественное выражение, когда он наклонил голову и прикоснулся легкими поцелуями сначала к одной, потом к другой груди.

Она затаила дыхание, поток эмоций хлынул по венам, жаркой влагой обжигая бедра. Он обвел соски языком, и Карли вонзила ногти в спальный мешок, не в силах ни двигаться, ни думать. Она могла лишь плыть на волнах этого наслаждения.

Кажется, он провел долгие часы, целуя ее, впитывая ее вкус, ее запах. Время словно остановилось для них в божественном, полном тепла и света месте, где Карли готова была провести остаток своих дней. Ей удалось выпустить из пальцев спальный мешок, чтобы зарыться ладонями в восхитительный черный шелк его волос.

Сладкая боль зародилась в глубинах ее тела, и бедра отозвались древним и вечным ритмом в поисках чего-то такого, чему она бы не смогла дать названия. Длинные пижамные брюки из мягкого хлопка, которые всегда казались ей самой уютной одеждой, вдруг превратились в раздражающую помеху. И потому вместо смущения она испытала только глубочайшее облегчение, когда Чейз в один миг сдернул их, оставив ее в одних трусиках.

- О-очень нежные ручки, - поддразнила его Карли.

Он сделал вид, что не понял.

- Ножки, - он укоризненно покачал головой, как будто удивляясь ее ошибке. - Ты права. - Его пальцы заскользили вниз и вверх по ее ноге, задержались на узкой полоске тоненьких трусиков. - Нежные, как прибрежная волна, омывающая камни. Нежные, как атлас и бархат. Нежные, как пение птиц на заре. - Его губы шепотом ласкали ее рот, а ладони продолжали свое дивное изучение ее кожи.

Карли протяжно, со стоном выдохнула. Его голос, чувственно-хрипловатый, возбуждал ее не меньше, чем прикосновения.

- Чейз, - слабым голосом приказала она, - заткнись и просто поцелуй меня.

Он рассмеялся и не стал торопиться выполнять ее приказание.

- Продолжаем командовать, а, крошка Карли?

- Да, продолжаем. - Она сморщила нос от детского обращения и рывком притянула его к себе, не в силах больше дожидаться его поцелуя.

От эротичного низкого стона, вырвавшегося из его горла, по телу у нее пробежала дрожь. Чейз перекатился на спину, потянув ее за собой, и она оказалась распростертой на нем.

Настала ее очередь исследовать тайны его тела, и Карли ни за что не упустила бы такую возможность. Синий огонь брызжущего из его глаз желания лишал ее мужества, а потому она опустила веки и позволила своим рукам сказать все, что она сама бы не осмелилась. Осознание того, что она сейчас делает, пришло к ней внезапно, вместе с яростным взрывом чувств. Эта атласная жаркая мощь, пульсирующая под ее пальцами, принадлежит человеку, который держит в плену ее сердце, хочет он этого или нет.

Разве могла она когда-нибудь предположить, что будет любить его так, как сейчас, думала Карли, возвращаясь к его плечам, вбирая в себя силу выпуклых мускулов. Судьба сделала ей изысканный и бесценный подарок. Это открытие потрясло ее, она обессиленно зарылась лицом ему в грудь, но вкус его теплой, солоноватой кожи обжигал ей губы, и она не удержалась. Провела языком от горла вниз, нашла маленький твердый сосок, лизнула его и осторожно сжала зубами. Наградой ей стал низкий, грудной стон Чейза.

- Больно? - Она приподняла голову.

- Настоящая агония, - простонал он и притянул ее голову назад. - Еще.

- Всегда рада угодить, - пробормотала она и прижалась губами к другому соску.

Его руки сдвинули ее вверх, и следующий поцелуй лишил ее дыхания.

- Ты умеешь угодить, Карли Джейн, - с благодарностью выдохнул Чейз.

Он снова уложил ее на спину и покрыл поцелуями, а его руки начали прокладывать медленный, сужающийся кругами путь к заветной цели.

Сверкающий ливень эмоций затопил ее, когда его пальцы скользнули под шелковую ткань трусиков, в глубину ее горячей плоти. Карли ахнула и дернулась всем телом. Внезапная паника от того, что она теряет над собой контроль и готова ринуться вниз с шаткого горного уступа, спазмом свела ее колени. Он был терпелив, он не отрывал своих губ от ее рта, шепча слова нежности и любви.

Когда страх отпустил ее, она уже двигалась вместе с его ладонью в ритме более древнем, чем окружающие их горы.

Выгибаясь под его пальцами, Карли чувствовала, как эта переливающаяся всеми цветами радуги лавина чувств переполняет ее до краев, а пальцы Чейза, с безошибочной точностью распознавая ее секреты, скользили все в том же дивном ритме и поднимали ее на гребень чувственной волны.

- Да, солнышко, да, - шептал он ей в губы. - Не сдерживай себя. Моя красавица, моя Карли Джейн. Доставь мне радость.

Полный страсти глубокий голос лишил Карли той капли самообладания, которую она отчаянно пыталась сохранить, и последнее, что она запомнила в этом мире, было его имя, криком рвущееся из ее груди.

Он крепко прижимал ее к себе, пока сознание возвращалось к ней, задыхающейся, обессиленной.

- Чейз, - шепнула она, - я никогда не думала, что могу… Я никогда еще… - Она так и не смогла найти нужного слова и отвернула лицо, избегая его взгляда от внезапного смущения. - Спасибо, - наконец шепнула она.

- Ты знаешь, как посрамить мужчину, Карли Джейн. - Он прислонился лбом к ее лбу. Шутливый тон растаял. - Я так хочу тебя, но боюсь причинить тебе боль.

Она улыбнулась чуть печально.

- Мне не будет больно.

Если бы она могла сама поверить своим словам! Конечно, будет. Он сделает это ненамеренно, но она не сомневалась, что в конце концов Чейз вернется к своей жизни, а ее снова ждет тот холодный мир, из которого он ненадолго ее вырвал.

«Но по крайней мере у меня будет сегодняшняя ночь, - сказала себе Карли. - По крайней мере, сегодняшняя ночь…»

Быстро, чтобы не передумать, она избавилась от единственного остававшегося на ней клочка одежды. Чейз, заглянув ей в глаза, стянул с себя плавки - и их уже ничто не разделяло.

Она жаждала прикоснуться к нему такой же лаской, как это делал он, но страх останавливал ее руки, пока Чейз не взял ее ладонь и не потянул на себя. Даже ее осторожно, робкое прикосновение вырвало у него судорожный стон, и он, тяжело дыша, отпрянул от нее.

Никогда в жизни Карли не представляла себе такого головокружительного ощущения своей власти над ним. Она снова протянула было руку, но он остановил ее:

- Подожди.

Чейз приподнялся на локте, вторая ладонь легла на светлый треугольник между ее бедер. Карли чуть шевельнулась навстречу - и не успела заметить, как он оказался внутри нее.

- Чейз…

Она вытянулась под ним, наслаждаясь мощью и жаром его плоти. Огонек вожделения снова вспыхнул в глубине ее тела, но Чейз замер, склонившись над ней и упираясь в пол ладонями и здоровым коленом.

Она обвила его шею, осторожно приподняла к нему бедра, и только тогда он, застонав, двинулся ей навстречу. Она выгнулась под ним, сгорая от желания, от любви.

- Чейз… Я…

Но он снова стер все ее связные мысли, и для нее осталось лишь всепоглощающее ощущение его плоти внутри ее, его медленных, глубоких толчков, его губ, покрывающих ее лицо поцелуями. Она беспомощно и слепо потянулась к нему в поисках этой нежности, а когда их губы и языки встретились, Карли выдохнула его имя - и мир снова взорвался вокруг нее тысячами сверкающих осколков.

Ее спазм унес его за грань реальности, Чейз растворился вслед за ней в том же океане блаженства, и только ее имя молитвой успело сорваться с его губ.

Несколько минут они лежали недвижно; под сводами пещеры их дыхание прерывалось только мирным посапыванием Джексона да редким треском умирающего костра. Наконец он соскользнул с ее влажного тела и крепко прижал к себе.

- Ты снова посрамила меня, Карли, - повторил он ворчливо.

Утомленная, она счастливо улыбнулась, прильнула к нему поближе, поцеловала первое, во что уткнулись ее губы - кажется, это было его плечо, - и мгновенно заснула, все еще улыбаясь его нежной шутке.

- Джексон, - шепотом окликнула Карли. Тот мгновенно навострил уши и ткнулся ей в ноги. Потом потрусил за ней, когда она тихонько выбралась из пещеры, встреченная размытым светом раннего утра. - Пора отрабатывать жалованье, дружок.

Она оглянулась, чтобы бросить еще один взгляд на Чейза. Он спал глубоким сном, выпростав одну руку из-под незастегнутого спального мешка. Ей так хотелось прикоснуться к нему, провести пальцами по теплой широкой груди, но она знала, что если поддастся этому желанию, то уже не сможет оторваться от него и проспит у него под боком целый день.

Хоть эта мысль и казалась ей непреодолимо заманчивой, все-таки она понимала, что ей необходимо побыть одной, взглянуть со стороны на события предыдущих суток и попытаться восстановить равновесие, которое он с такой легкостью уничтожил прошлой ночью.

Звонившие Верлу ребята довольно точно описали место убийства медведей, и уже через десять минут Карли обнаружила трупы. Во всяком случае, то, что от них осталось.

От тяжелого смрада гниющих останков к горлу подступила тошнота. Судя по разложению трупов, медведей убили как минимум неделю назад, и сейчас уже практически невозможно было распознать, что это были за животные и что с ними сделали браконьеры. Отдельные части туш растащили стервятники, а остальное доделала природа.

Карли присела на корточки и на мгновение закрыла глаза, охваченная внезапным приступом бессильного отчаяния и злобы. Сколько ни лови этих негодяев, они все появляются, текут нескончаемым грязным потоком, проникая во все девственные уголки штата.

То одного, то другого время от времени вылавливают ее коллеги и сама она, но сотни других тут же занимают свободное место. Справиться с ними так же невозможно, как ложкой вычерпать все озера в окрестностях Уинд-Ривер.

Она тяжело вздохнула, вынула фотоаппарат и сделала несколько снимков с различных ракурсов, стараясь ходить как можно аккуратнее, чтобы случайно не наступить на какую-нибудь улику. Следы она здесь вряд ли найдет после таких проливных дождей, но даже самые педантичные и осторожные браконьеры так или иначе оставляли свои автографы. Карли сфотографировала останки медведей со всех сторон, отложила фотоаппарат и принялась прочесывать землю вокруг, пальцами разгребая толстый слой хвои и прелых листьев. Она двигалась расходящимися от места происшествия кругами, не оставляя ни одного миллиметра поверхности без внимания, но вскоре с гримасой отвращения поднялась на ноги.

Ничего. Ни единого сигаретного окурка, ни кусочка веревки, ни случайно сохранившегося отпечатка каблука.

- И что дальше? - вслух спросила она.

Джексон отозвался коротким лаем, и Карли обратила внимание, что тот обнюхивает землю в паре сотен футов от нее, под деревьями. Идеальное место, догадалась она, чтобы дождаться, когда медведица с детенышем придут напиться.

От охотничьего азарта всю ее сонливость как рукой сняло. Через несколько минут она осторожно выкопала из-под травы и хвои полдюжины гильз. Похоже, действительно от полуавтоматического оружия, как и в других случаях браконьерства, решила Карли.

Она уже хотела подняться, когда в глаза бросился какой-то странный предмет, почти скрытый хвоей. Карли торопливо извлекла его из мягкой почвы.

Это была настоящая удача. От радости при виде своей находки у нее дрожали пальцы в тонких перчатках, пока она с почти торжественной осторожностью опускала грязный складной армейский нож в пластиковый пакет для улик.

Он пролежал здесь не очень долго, размышляла она. Ржавчины на металлических поверхностях нет, и красная ручка, если бы не грязь, выглядела бы новехонькой. Приподняв пакет повыше, Карли разглядывала нож с профессиональной дотошностью.

Учитывая ее скромные знания армейских ножей, она могла лишь предположить, что это одна из самых последних моделей, как минимум с дюжиной приспособлений - от консервного ножа до ножниц и даже крохотной пилки. Она повертела пакет в пальцах - и у нее екнуло сердце от того, что она увидела на обратной стороне. Надпись золотыми буквами гласила: «В следующий раз тебя ничто не застанет врасплох. С любовью, Дж.»

Вот это да! Если удача и дальше будет ей улыбаться, то найти браконьеров не составит труда. Достаточно будет побегать в Уиски-Крик по магазинам и узнать, не продавались ли в одном из них такие ножи. А если ей очень повезет, то и дарственная надпись каким-то образом укажет на его владельца.

Нож, конечно, может быть и подарком откуда-нибудь издалека, присланным сюда по почте, но и это тоже можно проверить. По крайней мере она знает наверняка, что браконьеры из местных жителей. Медведи гризли не так уж часто встречаются в здешних лесах, чтобы можно было вот так просто на них наткнуться, в то время как на Аляске, например, их гораздо больше. Поэтому чужаки скорее отправились бы туда, чем в Вайоминг, им это обошлось бы дешевле, да и ехали бы они наверняка.

Настроение у нее улучшилось. Карли уложила пакеты с гильзами и ножом в сумку, прикрепленную к поясу, и уже собралась возвращаться в пещеру, но ее что-то удерживало. Она вспомнила о том, кто ждет ее в их лагере, и сердце снова сжалось от сладких образов прошлой ночи.

Она вспыхнула как маков цвет, когда память возвратила ей их страстные объятия, и то, как ее стоны эхом отражались от сырых стен пещеры. Она и вообразить себе не могла такой глубочайшей остроты и напряжения физической любви.

Впрочем, у нее и опыта-то особого нет. До этой ночи ее единственным партнером в постели был человек, за которого она собиралась выйти замуж. Собиралась, пока не осознала - за день до того, как они договорились отправиться в магазин за обручальными кольцами, - что желание угодить матери - не самая лучшая основа для брака. Филлип заслуживал, чтобы его жена любила его.

Наверное, уже тогда она подсознательно чувствовала, что любит Чейза. И все равно ее бурная реакция на него пугала Карли. Она разрывалась между непреодолимым желанием бегом вернуться в лагерь, к Чейзу - и страхом. Ей хотелось снова окунуться в стремительный поток желания, которое он возбуждал в ней, - и в то же время она холодела от ужаса, что нырнет на такую глубину, откуда ей живой не выбраться.

В животе у нее заурчало от голода: желудок напоминал, что в последний раз она проглотила лишь жидкий суп и пару крекеров. «Чейз, наверное, готовит завтрак, - мечтательно подумала она. - И еще свой восхитительный кофе».

Карли улыбнулась. Когда речь заходит о приготовленном на костре кофе, ее уже никто и ничто не остановит. Она свистнула Джексону, и тот пулей пролетел мимо нее по направлению к лагерю.

- Вообще-то мне не помешала бы моральная поддержка, дружок, - буркнула она вдогонку уже исчезнувшему псу.

Яростный стрекот сорок и аромат жареного бекона, смешанный с острым запахом сырости и хвои, встретили Карли на подступах к лагерю.

Улыбка заиграла на ее губах, и она остановилась футах в тридцати от площадки перед пещерой, любуясь открывшимся ей зрелищем. Чейз опустился на корточки перед Джексоном, и оба представителя сильного пола устремили друг на друга немигающие взгляды.

- Ты, надеюсь, понимаешь, что теперь мы должны подружиться, - сказал Чейз, и Джексон утвердительно и методично забил хвостом по земле. - Я не хочу, чтобы ей пришлось выбирать между нами - уверен, что в собачьей конуре оказался бы именно я. Улавливаешь?

Джексон отозвался коротким лаем, а Чейз хмыкнул. Потом почесал лохматый загривок, отчего пес повалился на спину, в экстазе раскинув лапы и прижмурив глаза.

- Ну-ну. Ты со мной согласен, верно? Нет, я не против, хоть и ревную немножко. Если бы я мог добиться от этой женщины такого же взгляда, какой у нее появляется при виде твоей лохматой морды, я бы с радостью еще тысячу раз лег под нож этих чертовых врачей.

Полная восторженного тепла от его слов, Карли шагнула было к пещере, но вновь услышала голос Чейза:

- Если все это не рухнет, нам придется друг другу уступать. А как же иначе? Я, например, позволю тебе лизнуть меня разок-другой, если только ты подскажешь, как тебе удается уговорить свою хозяйку почесать тебя за ушком.

Она расхохоталась при виде зеркально отраженного на обеих физиономиях удивления непостижимостью женской души.

- Достаточно только попросить, но очень, очень нежно, - крикнула она.

Чейз поднял голову, похоже, ни капельки не смущенный тем, что его застали за такой интимной беседой с собакой. Он улыбнулся ей в ответ так тепло и приветливо, что эта улыбка мгновенно стерла всю ее нервозность от встречи с ним после вчерашней ночи.

- Пожалуйста, ну, пожа-алуйста, - сказал он. - Если я буду хорошо себя вести и еще угощу тебя клубничным мороженым, ты меня почешешь за ушком?

Она улыбалась, подходя к нему, завороженная красотой горной природы, этим ясным утром и нежностью этого большого, сильного человека.

- С радостью, но у меня почему-то такое чувство, что тебе вовсе не этого хочется, Чейз, верно? - Низко и гортанно раздался ее голос в недвижном воздухе.

Его глаза мгновенно вспыхнули желанием, и он поймал ее в объятия.

- Теперь, когда вы об этом упомянули, мэм, я с вами полностью согласен.

Оказаться в кольце его рук - все равно как войти в теплый дом после уличной стужи, думала она. Все ее страхи растаяли, и она ощущала только жар его объятий, только шершавое прикосновение колючих щек, только тепло ласковых губ на своих губах. У него такой божественный аромат, думала она, вдыхая полной грудью. Хвойного мыла, костра и мускуса. Ни с чем не сравнимое в своей сексуальности сочетание.

Другой запах, гораздо более едкий, защекотал ей ноздри.

- Чейз, что-то горит.

- Ты еще спрашиваешь? - Он приподнял ее и в качестве доказательства прижал к себе.

Она судорожно ахнула и хрипло рассмеялась.

- Вообще-то я имела в виду бекон, который ты жарил на завтрак.

Он опустил ее и оглянулся на плитку. Черные язычки дыма поднимались над сковородкой и таяли высоко под кронами сосен.

- Вот чего вы добились, мисс, своим непреодолимым очарованием.

Чейз метнулся к плитке, сбросил сковородку и выключил газ.

- Не таким уж и непреодолимым, судя по всему, - пробормотала она жалобно.

Он, похоже, услышал ее слова, потому что вернулся, приподнял ее подбородок и прикоснулся нежным поцелуем к кончику носа.

- Карли, солнышко, будь моя воля, я бы унес тебя в пещеру и любил бы тебя весь день и всю ночь. Да что там, всю неделю, черт побери!

От этой головокружительной картины у нее вспыхнули щеки. Именно об этом она и мечтала, и сама испугалась силы своего желания.

- Я… - Ее голос неуверенно затих, и она поняла, что не сумела скрыть от него мимолетную панику.

- Сколько энтузиазма, радость моя. Прямо с ног сбивает, - криво усмехнулся он.

- Прости, Чейз. Я просто… Мне нужно немножко времени, чтобы к этому привыкнуть. Ладно? Просто чуть-чуть времени.

Его улыбка, тоскливая и понимающая одновременно, едва не заставила Карли броситься обратно в его объятия, несмотря на все оставшиеся страхи.

- Сильно проголодалась? - спросил он.

Зверски. Ненасытно. Только еда тут ни при чем.

Карли пожала плечами.

- А что?

- Если ты в состоянии подождать часок, я бы поймал нам на завтрак пару форелей.

При мысли о горной форели, запеченной с лимоном и маслом - так, как они готовили ее в детстве на берегу Уиски, - рот Карли наполнился слюной.

Чейз понял ее без слов.

- Ну и отлично. Ты занимайся своей работой, а я попробую заманить пару крупных рыбин на наши тарелки.

- Моя работа, по крайней мере данная часть расследования, завершена.

- Зрелище ужасное?

Она мрачно кивнула.

- Мягко говоря.

- Бедняжка, - пробормотал он и снова привлек ее к себе. Карли прижалась щекой к теплой ткани на его груди, благодарная за понимание и поддержку.

«Она кажется такой хрупкой, такой беззащитной, - подумал Чейз, - словно вот-вот улетит, как сухой листок от легкого дуновения ветерка».

Он не мог не удивляться ее мужеству, ее железной силе воли. Из какого источника она черпает терпение, чтобы постоянно сталкиваться с такими мучительными для нее сценами? Даже сейчас по ее телу все еще пробегала дрожь от недавнего зрелища.

Он был рад, что не поддался своей страсти и не увлек ее в пещеру, на их первую постель, сооруженную из спальных мешков. Слишком много подводных течений угрожают их чувству. Заняться с ней любовью сейчас, прежде, чем Карли привыкла к их новой близости, - значило бы только усложнить все для нее, а сложностей ей в жизни и так хватает.

Она глубоко вздохнула и отстранилась. Глаза у нее были сухими, но боль в сердце немножко улеглась.

- Извини, что веду себя как ребенок, - сказала Карли. - Бывает, у меня от всего этого просто душа разрывается.

Чейз потянулся к ней, чтобы снова ее обнять, но она сунула руки в карманы и выпрямила плечи, и теперь у нее был вид, в точности как у насмешливой и дерзкой девчонки пятнадцать лет назад.

- Послушай-ка, я помираю с голоду, - воскликнула она. - Да и форель не будет все утро дожидаться тебя.

Ее бравада насмешила Чейза.

- Ты не слишком много спала этой ночью. Может, вздремнешь в ожидании завтрака?

Он направился за снастью в пещеру.

- Я… Чейз…

Он обернулся.

- Что?

- А я… мне нельзя с тобой? Можно я тоже посижу рядом с удочкой?

Он сверкнул своей лучезарной улыбкой. Облегчение, восторг и неизмеримая нежность нахлынули на него. Чейз протянул ей руку.

- Пора бы уже вам понять, мисс Карли Джейн Джейкобс, что вы никогда… ни-ко-гда не должны меня об этом спрашивать.