Игра по правилам

Глава 4

День начался относительно спокойно. Во избежание очередных звонков Келли отключила телефон. Проспала до девяти, затем позавтракала под программу Фила Донахью, в которой обсуждалась легализация наркотиков. Был понедельник, и потому она сделала покупки на неделю, затем вымыла и натерла пол и, наконец, позволила себе двадцатиминутную ванну с хорошей книгой.

Работа спасала Келли от одиночества, а книга должна была спасти от мыслей о Мэтте. Но едва Келли погрузилась в горячую воду, как сразу же вспомнила восхитительный огонь от прикосновения Мэтта и его гипнотизирующие глаза. Хотя Келли понимала, что приняла разумное решение, ей было очень грустно. Словно она потеряла что-то очень для нее дорогое.

Как всегда, на работу она приехала в два пятнадцать.

Только на работе Келли освобождалась от гнетущего ощущения пустоты. Надев халат и головной убор медсестры, Келли отправилась в комнату отдыха младшего медперсонала с книгой и бутылкой содовой. Ее смена начиналась в три часа.

Иногда ей приходило на ум, что суматошная атмосфера, царящая у нее на работе, в действительности более домашняя, чем та, что окружает ее дома. Здесь она могла реализовать себя. Никто не ждал от нее ни больше, ни меньше того, что она могла дать. Здесь Келли всегда чувствовала себя комфортно, независимо от того, чем занималась. А компания друзей врачевала ее от любых бед и горестей, что давили на нее в старом доме на улице Вязов.

Но сегодня все оказалось совсем иначе. После выпуска «Новостей» Келли стала знаменита! Все жаждали прикоснуться к славе — неважно, из вторых или третьих рук. Каждый приветствовал ее нетерпеливым взглядом, и у всех на губах застыли одни и те же вопросы: «Как она нашла Мэтта Хеннеси? Так ли он галантен в жизни, как во время вручения призов и в своих фильмах?»

Семь сестер окружили ее около умывальника, пока она переодевалась. Десять других толпились в комнате отдыха. Трое ее друзей, которые уже давно знали ее и были уверены, что у нее ни с кем — до Мэтта Хеннеси — не было ничего серьезного, принесли кинокамеры. На всякий случай: вдруг удастся запечатлеть для потомства счастливую чету? История Золушки, похоже, все еще не утратила своей популярности.

«Приятную» встречу главной героини дня довершила попечительница больницы восьмидесятилетняя монахиня, напрочь лишенная чувства юмора, зато в избытке наделенная нетерпимостью. Сестра Агата жадно ловила намеки на скандал и сверлила преступницу суровым взглядом. Старая монахиня уже вынесла свой приговор, и Келли даже не стоило ничего объяснять.

Пик внимания к Келли пришелся на обед.

За последние полчаса лишь несколько человек из других отделений заглянули узнать что-нибудь новенькое. Келли ждала Мисси перед кабинетом с медикаментами, чтобы вместе пойти в кафе.

По-кошачьи хитрая ухмылка появившейся в дверях подруги заставила Келли вздрогнуть. Боже мой, опять все сначала…

— Пойдем обедать, — сказала Мисси.

Все двинулись за ними.

Во дворе подобно монументу стоял высокий, полный достоинства мужчина. Он смотрел прямо перед собой, держа в руке шоферскую кепку военного образца. У ворот Келли разглядела длинный лимузин с затемненными стеклами и догадалась, что шофер прибыл на этом лимузине.

Когда Келли в окружении свиты приблизилась, шофер оторвал взгляд от стены и повернулся к Келли с любезным поклоном. Его обхождение напомнило Келли старинный фильм, и она с трудом удержалась от реверанса.

— Извините, миссис Келли Берн — это вы? У незнакомца оказался бруклинский акцент, и она забеспокоилась: кто это такой?

Едва Келли кивнула, шофер сделал шаг в сторону, и она увидела за ним другого человека. Небольшого роста, молодого, худощавого и еще более почтительного. На нем был великолепно сшитый костюм, и он осторожно держал две громоздкие коробки. На одной из коробок Келли заметила марку известной фирмы одежды «Нейман Маркус».

Келли чуть слышно застонала, а шепот за ее спиной усилился. Молодой человек шагнул вперед, вежливо улыбнулся:

— Это для вас, миссис.

Продолжая улыбаться, он приподнял другую коробку — не маркированную, явно из цветочного магазина.

Келли вдруг почувствовала, что ее так и подмывает захихикать. Тем не менее она умудрилась изобразить абсолютную невозмутимость.

— О, — покачала она головой, — полагаю, вам нужна другая Келли Берн. Вы ошиблись.

Но Мисси со свойственным ей тактом тут же вмешалась.

— Не будь идиоткой! — прошипела она в ухо Келли и обратилась к молодому человеку:

— Она просто разволновалась. Спасибо вам большое.

Мисси так быстро выхватила у него коробку, что Келли и глазом не успела моргнуть.

Едва Мисси открыла коробку, воздух наполнился изысканным ароматом. «Зрители» разинули в изумлении рты: три дюжины алых роз на длинных стеблях нежились в складках шелка. Всеобщее возбуждение росло, и Келли стало даже страшно.

Прежде с ней не случалось ничего подобного, и ей пришлось признать: Мэтт умеет красиво ухаживать. Жаль только, что при таком скоплении народа.

— Дорогая…

Келли повернулась на голос Мисси и увидела, что та читает вслух зажатую в наманикюренных пальцах маленькую карточку. Келли предприняла попытку вырвать ее — разумеется, неудачную.

— «Дорогая, — продолжила Мисси, — знал, что найду тебя здесь. Не забудь про пятницу. Мы приглашены прокатиться на „Королеве Дельты“. Пока, моя любовь. Мэтт. Постскриптум. Надень мои подарки. Сделай это для меня».

Мисси улыбалась. Толпа медсестер обступила Келли плотным кольцом. Ей пришлось снова подавить глупый, растерянный смешок. Молодой человек протягивал ей коробку от фирмы «Нейман Маркус».

— Мистер Хеннеси предупредил, что у вас мало времени. Он знал, что вы будете заняты. Пожалуйста, возьмите, и мы вас больше не задержим.

Однако Келли не желала помочь ему выполнить поручение Мэтта.

— А если я не возьму ваши коробки? — спросила она.

Публика разинула рты. Лоб посланца перерезали морщины, а маленькие живые глазки забегали.

— Боюсь, тогда мы не сможем уйти. Мистер Хеннеси просил нас не уходить до тех пор, пока вы не примете все три его подарка.

— Так я и знала, — сухо заметила Келли.

— А где третий? — в глазах у Мисси появился голодный блеск.

Молодой человек согласно кивнул, и Мисси ловко освободила его от коробки с маркой «Нейман Маркус», дабы он смог достать из кармана следующую. Это оказался маленький черный бархатный футляр, заставивший зрителей вытянуть шеи.

Келли изумилась еще сильнее. Теперь она испытывала не только большую неловкость, в ней поднималась волна раздражения. Ситуация усложнилась еще больше.

— Я прошу вас передать мистеру Хеннеси, — широко улыбнувшись, начала Келли, — что подобный поступок слишком откровенно выдает его профессию.

Мисси отреагировала мгновенно, с такой силой впихнув большую коробку в руки Келли, что та потеряла равновесие.

— Передайте мистеру Хеннеси благодарность.

Сейчас мы отнесем его подарки в служебную комнату, а когда наша смена закончится, отвезем их домой к Келли.

Мисси одарила мужчин своей самой обаятельной улыбкой и схватила футляр от ювелира, прежде чем Келли успела ей помешать.

Двое посыльных не тратили больше времени. Шофер, поклонившись, направился к автомобилю, а молодой человек скороговоркой произнес:

— Мистер Хеннеси просил вас чуть позже позвонить ему. Он будет ждать до восьми.

Терпение Келли лопнуло. Она повернулась к подруге, но та улыбалась торжествующе, словно не замечая грозного взгляда Келли.

— Что бы ты без меня делала? — изрекла она, передавая цветы одной из сестер и прижимая к груди две другие коробки.

Когда Келли шла назад, в комнату отдыха, к сопровождавшей ее толпе присоединялись все новые и новые любопытные. Со смятением она смотрела в их жадные, застывшие глаза и думала о том, что развлечения кончаются быстро.

— Неудивительно, что у него не нашлось мужества вручить эти коробки самому. Ему известно, что у меня есть много острых инструментов, — заявила она Мисси. Однако та по-прежнему не обращала на нее никакого внимания.

Келли досаждала окружившая ее зависть. Сослуживцы не понимали двусмысленности ее положения, их глаза были прикованы к коробкам.

Все набились в двенадцатиметровую комнату отдыха, точно на собрание. Элен, медсестра, которой Мисси доверила цветы, рассовала их по трем пластиковым банкам с водой и поставила на столике в углу. И сразу же запах антисептиков сменился ароматом летнего сада. Каждый сделал глубокий вдох.

— Хотела бы я иметь такого лапочку, в придачу и подарки делает!

— А я бы любила Мэтта Хеннеси и без подарков.

— Келли, скажи ему при встрече, что я обойдусь гораздо дешевле.

— Ты была замужем? Дай шанс одинокой девушке.

Еще три дня назад Келли и сама острила бы по поводу Мэтта Хеннеси, и эти шутки также выдавали бы ее желания. Но теперь, когда она встретила его, Келли слушала подруг, и ее терзали сомнения. Что сказать им? Что Мэтт Хеннеси просто хороший парень, задумывающийся о заслуженности собственной славы? Или что он знает себе цену и уверен в своем праве получать все, что захочет? В жизни он мог оказаться и тем, и другим, и это тоже очень ее беспокоило.

Мисси, не дожидаясь разрешения, погрузила руки в оберточную бумагу и мгновенно вскрыла коробку.

— Боже! — глаза Мисси расширились. Все вокруг вытянули шеи. Келли тоже быстро заглянула в коробку, но ей не пришлось утруждать себя: под почтительный шепот присутствующих Мисси медленно вынула великолепное черное бархатное платье. Без рукавов, простого покроя, оно должно было прекрасно облегать фигуру. Его украшала лишь широкая гофрированная оборка из атласа, окружавшая горловину и спускавшаяся вдоль глубокого выреза на спине.

Келли застыла, понимая, что на ее лице написано то же изумление, что и у всех.

— Примерь, — торопила ее Мисси.

— Ни за что!

— У тебя сейчас обеденный перерыв. Кроме того, здесь все свои. Почему бы и нет? Я всегда знала, что Мэтт Хеннеси — интеллигентный человек. Но кто предполагал, что он обладает еще и исключительным вкусом? Просто, но элегантно. И так подходит тебе, Келли! Если бы он выбрал, например, тафту или органди, нам бы неделю пришлось искать тебя в этих оборках.

— А что в другой коробке? — полюбопытствовал кто-то.

Мисси помотала головой:

— Мы откроем ее лишь после того, как Келли примерит платье.

Келли упрямо потянулась было за второй коробкой, но Мисси по-прежнему монопольно владела чужими дарами. С уверенной улыбкой она вложила в руки подруге платье.

И Келли сдалась. Бархат заструился вдоль ее тела. Оборка нежно обняла шею и сбежала вниз по спине, но это не выглядело вызывающе. Платье подчеркивало тонкую талию Келли и мягко волновалось на ее груди и бедрах, намекая на то, что скрывается под ним. Келли тут же представила, как она дефилирует вдоль столиков на «Королеве Дельты» рука об руку с Мэттом, сыплет остротами и тайком улыбается их придуманному роману.

Шум аплодисментов заставил ее вернуться в реальность.

— Превосходно, — резюмировала Мисси. — Теперь взглянем на украшения.

Это был гарнитур из браслета и серег с бриллиантами и сапфирами. Сверкающие украшения так великолепно сочетались с черным бархатным платьем, что Келли потеряла дар речи.

— О! — пропела Мисси. — Еще одна записка. «Келли, дорогая, кажется, эти украшения лучше подойдут к платью, нежели те, которые я тебе купил в августе. Порадуй меня — надень их в пятницу».

«Зрители» взвыли от восторга.

Если бы они не дружили столько лет, Келли подумала бы, что Мисси тоже верит в эту историю. И вдруг раздался сварливый голос:

— Куда все подевались?

На пороге возникла сестра Агата. Двенадцать человек, которые толклись здесь, бросились врассыпную, точно испуганные кролики. Высокого роста монахиня заполнила собой дверной проем. На ее лице было написано высокомерное раздражение.

— Что вы здесь делаете? — сурово вопросила она, будто поймав подружек с сигаретами за амбаром.

Келли пожала плечами. Платье мягко заструилось от ее движения.

— У меня обеденный перерыв.

Сестра Агата обвела медленным взором беспорядок в комнате отдыха, посмотрела на три банки с цветами и вновь пристально взглянула на Келли.

— Так обеденный перерыв не проводят. Уберите отсюда все лишнее. И снимите эту одежду — она выглядит нелепо.

Когда сестра Агата ушла, Келли посмотрела на Мисси с усмешкой человека, которому нечего терять:

— Неужели она думает, что я надела это для нее?

Келли не пришлось звонить Мэтту. Он позвонил сам — уже через полчаса. Едва Келли успела снять и аккуратно сложить платье и драгоценности — ведь ее рабочий день еще не закончился, как услышала: обычно невозмутимый секретарь с явным волнением выкликает ее имя. Вся больница всполошилась.

Келли подняла трубку телефона, стоящего на сортировочном столике, там было меньше народу.

— Весь персонал больницы ждет приглашения на свадьбу, — выпалила она без вступления. — А полиция проверяет сводки о пропаже драгоценностей. Вы можете придумать еще какой-нибудь способ сделать мою жизнь невыносимой?

В трубке раздался приглушенный смех.

— Что плохого я сделал? Разве вам не понравилось платье?

— Пожалуйста, скажите, что взяли его напрокат. Тогда я должна буду вернуть его и не брошу в мусоросжигатель.

Она не собиралась идти у него на поводу. Это было самое справедливое решение — после всего того, что он натворил.

— Разумеется, не скажу. — Он все еще надеялся, что Келли шутит. — Но будьте осторожны с безделушками: они принадлежат Мередит. Вы уже примерили их?

— Нет, — солгала она, хотя еще слишком живо помнила себя в сногсшибательном туалете — было так красиво!

— Вам очень пойдет. Это платье словно для вас сшито. Я заеду за вами в шесть тридцать в пятницу, и для начала мы отправимся на коктейль. Но постарайтесь освободить и завтрашний вечер: я взял билеты в театр.

Из груди Келли едва не вырвался стон. Она отдала бы свою правую руку за билеты на этот спектакль. Завтра Мередит будет играть в «Кошке на раскаленной крыше»! Все только и говорят, что о ее успехе.

— Мэтт, послушайте меня хоть раз. Я не собираюсь встречаться с вами в пятницу. Вы не слушали моих доводов, так послушайте хотя бы сейчас.

— Я и сейчас не слушаю. Келли, вам необходимо немного развлечься.

— Лучше я куплю себе собаку Скажите Мередит, что я возвращаю ей драгоценности.

Но пока Келли мужественно сражалась с Мэттом по телефону, откуда-то опять возникла Мисси и вырвала у нее трубку — Мэтт Хеннеси? — бойко поинтересовалась она.

— Ха, это Мисси Эдвардс. Мы виделись вчера вечером. Мне также приятно слышать ваш волнующий голос Послушайте, не беспокоитесь о Келли, она будет там вовремя. Она просто немного упряма В котором часу завтра? О'кей. Не забудьте, она любит белое вино и ресторан «Ричард Перри» Вам тоже понравится. О, это нечто. Вы сможете доказать вашу признательность, назначив меня первой фрейлиной. Пока.

Повернувшись к Келли, она тяжело вздохнула, уперев руки в бока.

— Иногда мне приходит в голову, что тебе нужна нянька. Почему ты постоянно отваживаешь этого человека? Разве он не самый красивый из двуногих, каких ты когда-либо видела? Что ты пытаешься доказать?

— Я ничего не пытаюсь доказать.

— Разве тебе не нравятся его подарки?

— Мисси, послушай же Подруга нетерпеливо вздохнула.

— Так нравятся или не нравятся?

— Они чудесны Но драгоценности принадлежат Мередит.

— Ну и что? Еще два дня назад ты не могла даже увидеть подобные вещи, не говоря уже о том, чтобы носить их. Приведи мне хоть один разумный довод, почему ты не хочешь встретиться с ним.

— Потому что — неожиданно в глазах Келли появились слезы, — потому что я наконец научилась ничего не ждать от жизни И мне это удается.

Она чувствовала себя опустошенной. Ее плечи поникли под грузом пережитых страданий.

Мисси тронула Келли за плечи.

— Твоя жизнь не закончилась только потому, что Майкла больше нет. Ты не должна хоронить себя вместе с ним! Сейчас настало время снова вернуться к жизни. Попробуй сделать это вместе с Мэттом. Тебе не повредит.

Келли яростно замотала головой.

— Почему я должна льстить его самолюбию? Он так настойчив, потому что уверен любой ради него разобьется в лепешку.

Глаза Мисси расширились. Она сильно тряхнула Келли.

— Как ты глупа! Знаешь, что он сказал мне по телефону? «Черное — это больше, чем траурная одежда вдовы. Выведите ее из этого состояния, иначе будет поздно». Ты поняла? Из всех мужчин, которые могли запрыгнуть б твою машину, Мэтт Хеннеси — лучший! Помни, когда будешь принимать решение.

Остаток рабочего дня Келли провела в борьбе с самой собой. Предложение Мэтта напугало ее Келли не умела притворяться даже в мелочах. Она была лишь Келли Берн, медсестрой двадцати восьми лет от роду, а главное — вдовой, не больше и не меньше. Она никогда не испытывала потребности присоединиться к Лиге драматических актеров или к молодежному союзу. Ей было все равно «мерседес» у нее или велосипед и где он приобретен Может, кому-то и удается пробиться в высшие слои общества и не умереть от смущения, но только не такому человеку, как она.

Да и мать советовала ей всегда оставаться самой собой. Ее не завораживало общество богатых, хотя за годы работы среди «сливок общества» у нее было достаточно шансов для того, чтобы попробовать войти в их круг. Но она была лишь наблюдателем, получающим удовлетворение от осуждения богачей и их пресыщенности. Она опасалась, что игра.

Мэтта выйдет за пределы оговоренных им же условий и ей, Келли, придется мириться с этим. Больше же всего в этой истории ее беспокоило главное действующее лицо — Мэтт.

Она до сих пор не могла поверить в то, что из равновесия ее вывело всего лишь прикосновение Мэтта: от воспоминания о его поцелуях резко учащался пульс. Замужество означало для нее дружбу, комфорт и обоюдное уважение, а Мэтт заставил Келли по-другому взглянуть на отношения между мужчиной и женщиной.

Точно она была вынуждена передвигаться со сломанной ногой на костылях, все в ней восставало при мысли о любопытствующих зеваках. Все-таки она живая женщина из плоти и крови, а не деревянный чурбан, что бы Мисси или кто-либо иной ни думали по этому поводу. Воспоминания о Майкле до сих пор отзывались болью в ее сердце, когда она проходила мимо их любимого старого ресторана или когда смотрела на картины, выбранные вместе с Майклом для украшения их спальни. Утрата Майкла по-прежнему была для нее незаживающей раной, а одиночество стало ежедневной пыткой. И только тщательное соблюдение заведенного распорядка приносило относительный комфорт. Поэтому Келли тяготило любое вмешательство в ее жизнь, не говоря уже о такой эмоциональной бомбе, как Мэтт Хеннеси.

Он рассчитывает, что с помощью славы и богатства сможет втянуть ее в свою игру. Но как же он ошибается, если думает, что получит ее согласие, подавив ее волю! Правда, в его глазах было столько ласки, когда он уговаривал ее участвовать в розыгрыше ради нее же самой…

К тому времени, когда Келли принялась заполнять медицинские карты, ей удалось взять себя в руки, хотя страх еще не прошел. Мэтт лишал ее рассудка, возникнув в ночном небе ее жизни подобно яркой молнии. Последние дни Келли была и возбуждена, и растерянна одновременно: боялась, что, когда Мэтт исчезнет с ее горизонта, для нее опять померкнет свет. Сможет ли она пережить и эту потерю?

Но вот явилась Мисси и помогла ей перенести подарки Мэтта в машину. Келли чувствовала себя совершенно разбитой. Уже давно она познала страх перед неожиданностями. Желудок у нее ныл от боли, и она поймала себя на том, что вновь и вновь вытирает влажные ладони о джинсы. Холод ночи живительно подействовал на Келли. Ветер приятно щекотал открытую шею. Полная луна разливала в небе золотой свет. Келли глубоко вдохнула, чтобы набрать в легкие побольше ночного осеннего воздуха. Ей необходимо было успокоить боль в желудке и прийти в равновесие.

— Ты намерена согласиться, не так ли? — требовательно спросила Мисси, когда они погрузили цветы и коробки в машину.

Келли еле-еле вползла на сиденье и щелкнула ключом зажигания, слушая, как заводится мотор.

— Мисси, не хочу тебя обманывать, — ответила она. — Я не знаю. Действительно не знаю. Все покажет завтрашний вечер.

По дороге домой Келли все еще боролась с собой, предвидя бессонную ночь. А дальше она и не заглядывала.