Игрушка для бизнесмена

Глава 7

Горячий кофе растекается по желудку, согревая до самых кончиков пальцев.

Обхватив ладонями картонный стакан, подношу его к лицу и вдыхаю запах.

За окном все светится и движется, как в какой-то адской карусели. Я думала, вся эта сутолока вокруг к вечеру должен сойти на нет, но здесь движения стало еще больше…

Я неотрывно слежу за расхаживающим туда-сюда мистером Совершенство, который вышагивает перед своей машиной, разговаривая по телефону.

Упершись рукой в ультразеленую крышу, демонстрирует широкую спину, постукивая ботинком по заднему колесу «Мерседеса». Теперь мне кажется, что цвет его машины самое «то». Такой же чокнутый, это точно.

Наверное, его компания не такая уж и ужасная, если кому-то не в тягость разговаривать с ним целых тридцать минут подряд.

Смотрю в свою тарелку, вилкой перегоняя цветную капусту из одного угла в другой. Ненавижу ее, но кое-кому на это плевать, потому что в моей тарелке нет ничего, похожего на брускетту с уткой. В ней овощи на гриле, бекон, куски курицы и хлеб. Тот же самый набор, что и в его полупустой тарелке.

Тем не менее я съела больше половины этой бурды.

Я сыта и… наконец-то согрелась. Звуки вокруг долетают до меня как через вату.

Как-то в мемуарах одной королевы, не помню, как ее звали, я прочитала, что самое опасное существо на земле – это женщина, которая умеет думать. По-моему, это чушь. Чем меньше женщина думает, тем лучше у нее все складывается. Той королеве снесли голову, наверное, в тот момент она бы со мной согласилась.

Господи…

Иногда в моей голове такой бардак, что я себе поражаюсь.

Мой телефон жужжит и ползет по столу, собираясь с него свалиться.

Прижав к губам стакан, переворачиваю сотовый. Это входящий от «Богатого говнюка». Стрельнув глазами в окно, вижу его прямо перед собой. Слегка расставив ноги, смотрит на меня через стекло.

– Алло? – говорю тихо, не отрывая от него глаз.

Засунув в карман джинсов руку, раскачивается на пятках и спрашивает:

– Закончила?

Его голос тонет в шуме улицы, но у меня все равно по рукам бегут мурашки. Я слышу его дыхание и знаю, что нам… пора.

– Да… – отвечаю, опуская на стол стакан.

– Жду тебя в машине, – продолжает он смотреть.

Он странный.

Чертовски странный.

Почему он так смотрит? Смотрит на меня так, будто у него больше никаких дел.

А еще он мастерски умеет выпадать из реальности. Пока ел, был явно не здесь, а где-то еще. Смотрел в пространство, медленно жевал и о чем-то думал.

Положив трубку, соскальзываю со стула.

Мой затылок горит.

Он смотрит, я знаю. Просто чувствую. Чувствую так, будто он трогает, а не смотрит. Волосы, спину, ноги…

Опять это волнение.

– Ф-ф-ф-ф… – выдыхаю, сложив губы трубочкой, и одеваюсь так медленно, как только могу.

Пять минут назад в туалете я соврала сестре, сказав, что собираюсь спать. Я часто вру. Я вру всем и почти всегда. Вру о том, кто я такая. О том, как меня зовут. О том, сколько мне лет. О том, что думаю на самом деле по тому или иному поводу.

Вру, вру, вру…

Всем, но только не себе. И, когда выхожу из кафе, точно знаю, что хочу его сама, и меня никто не заставляет раздвигать ноги. Перед Романом Гецом я хочу раздвинуть их сама. Я вижу их, свои ноги, где-нибудь у него на шее. Или там, где он захочет.

Утонув в глубоком кожаном сиденье, смотрю на него.

Он трогается, не говоря ни слова и не дожидаясь, пока я пристегну свой ремень.

И как только выезжаем на дорогу, «Мерседес» бросается вперед с таким рывком, что я влипаю в сиденье и с визгом зажмуриваюсь. Под агрессивный, колотящий нервы рык мотора пропуская через себя чокнутый поток возбуждения и адреналина.

Те самые ощущения, от которых меня колбасит каждый раз, когда сажусь в эту злую громадину.

Возбуждение и дикий восторг!

Вот ведь… говнюк…

Его руки крепко сжимают руль, лицо сосредоточенное и невозмутимое, глаза смотрят только вперед.

Только вперед, черт его дери!

По крайней мере, он не собирается подохнуть в расцвете лет за рулем своей безумной тачки, прихватив с собой и меня! Потому что все его внимание сконцентрировано на том, чтобы «Мерседес» с бешеной скоростью менял полосы и обходил другие машины. Так, будто они стоят на месте.

– Ма-ма… – шепчу, когда машину бросает вправо, а потом влево.

На секунду мне становится страшно. Действительно страшно.

Мое сердце стучит о ребра так, что не могу говорить, только не мигая смотреть на то, как там, за стеклом, капот машины сжирает метр за метром серый асфальт.

Нырнув в тоннель, она вырывается оттуда, и в стекло ударяют капли дождя. В ту же секунду начинают работать дворники, начисто убирая эти капли. Как по щелчку, впереди вырастает знакомый или незнакомый небоскреб. Для меня они все одинаковые.

– А-а-а… – закрываю руками лицо, чтобы не видеть, как машина тормозит в сантиметре от шлагбаума, охраняющего въезд на подземную парковку.

Вцепившись в потолочную ручку, еложу по сиденью и настороженно смотрю на водителя. Поймав мой взгляд своим, он опускает стекло и прикладывает к мигающей лампочке пропуск.

Шлагбаум с пищанием ползет вверх.

Смотрю на пустую парковку перед нами, закусывая губу.

Моя кровь горит! Сердце колотится, а он… возвращает пропуск в нагрудный карман кожаной куртки и снова давит на газ.

– Твою мать! – тяну я, опять вжимаясь в сиденье.

Рев мотора отражается от бетонных стен, разрывая мои уши и накачивая кровь адреналином. В этот момент я не чувствую никакого мира вокруг, только скорость и свое тело, которое кажется живым, как никогда. Никогда со мной не происходило ничего настолько острого и страшного.

Еще один крутой поворот, и машина со свистом тормозит.

Громко дышу, глядя в стену там, за лобовым стеклом.

Двигатель замолкает, вслед за этим гаснут фары.

– У меня предложение, – говорит этот псих низким сексуальным голосом.

Дрожащей рукой отстегиваю ремень, резко поворачивая голову.

Пристроив на подоконнике локоть, задумчиво потирает свою бороду.

Мне кажется, что из моего носа вот-вот повалит дым! Но даже сквозь туман в голове я понимаю, что из этой машины мы выйдем не раньше, чем он получит то, зачем я ему сегодня понадобилась. И еще я знаю, что его предложение точно будет каким-то адским и странным дерьмом.

– Сегодня ты главная, – продолжает он. – Говоришь мне, что делать, я делаю. В следующий раз ты будешь делать то, что я скажу.

Это звучит… угрожающе и волнующе. До того волнующе, что меня до мурашек пронимает, а я и так на взводе.

Будет… следующий раз?

– А если я захочу двинуть тебе по лицу?! – спрашиваю его, сорвав с ноги свою туфлю и швырнув ее на коврик.

– Двигай, – усмехается Роман, наблюдая за мной.

– Ты мазохист? – срываю с ноги вторую туфлю, дернув за каблук.

Что еще я должна о нем знать, помимо всего прочего?

– Нет. Но я люблю пробовать что-то новое. Ты хочешь двинуть мне этим? – указывает подбородком на мою обувь.

Смотрю на него недоуменно, хлопая глазами.

Закусив губу и рухнув в кресло, тихо смеюсь и роняю туфлю на пол.

Боже.

Этот день похож на какую-то карусель.

Из нас двоих только этот тип знает, что будет дальше, а я… больше не хочу об этом думать. Как и о том, что мы на подземной парковке и здесь вокруг все забито другими машинами. Мне просто… плевать.

– Может быть… – говорю, развязывая пояс своего пальто и выбираясь из него.

Снова рухнув на сиденье, зажимаю между колен руки и смотрю на них, делая вдох.

Мне быть за главную?

И что мне приказывать?

Я не знаю, чего хочу. Все это кажется сложным…

Он наблюдает за мной, постукивая тыльной стороной пальцев по губам и удобно разместив свое тело в кожаном кресле.

Черт…

Я никогда не играла ни в какие сексуальные игры. И не знаю, как это делается.

Мои глаза блуждают по его бедрам, разведенным коленям, по ширинке.

Черт.

– Сними куртку, – выпаливаю, закусив губу.

Достав из кармана телефон, он бросает его на панель и стаскивает с плеч куртку.

Не торопясь, но и не медля.

С чего бы ему медлить? Ведь это его странное предложение. Это странно и ужасно волнительно, когда здоровый мужик с совершенно серьезной миной делает то, что ты ему велишь. В этом есть очень много чего.

Он уже делал такое раньше? С кем-то другим?

Делал или нет, но я чувствую, как загорается мое тело.

Тонкая шерсть серой водолазки обтягивает его широкие плечи и торс с выпирающими мышцами на груди и… животе…

– И свитер тоже, – поднимаю глаза к его лицу.

Забросив за спину руку, дергает за ворот водолазки и стягивает с себя одним движением. Бросив ее назад вслед за курткой, откидывается на спинку кресла, устраиваясь с комфортом. Голый до пояса и взъерошенный.

Это настолько заводящее зрелище, что я облизываюсь.

Мышцы на его плечах перетекают в идеальные бицепсы, дорожки вен на тыльной стороне запястий сплетаются с длинными пальцами, короткие темные волоски на груди и внизу плоского живота делают все впадины на этом загорелом торсе дико возбуждающими. Из-под пояса джинсов торчит шелковистая полоска серых трусов, дополняя всю эту картину.

Моя собственная грудь начинает ныть, а его размеренно опускается и опадает. В глазах явное ожидание, хотя понять его эмоции – это неблагодарная мудреная задача. Его эмоции и его выкрутасы – это для тех, кому надоело решать кроссворды.

А я… я вдруг понимаю, что хочу просто расслабиться и… получать удовольствие. Чувствовать тепло другого человека. Мужчины. Его силу. И… защиту… только сегодня, а завтра пока пусть идет в задницу.

Отбросив за спину волосы, я упираюсь в его бедро ладонью, и Роман тут же помогает мне усесться на него верхом.

– Ай… – шепчу, глядя в его глаза и сжимая пальцами каменные плечи.

Он обхватывает мою талию, пока наши бедра до головокружения идеально подстраиваются друг под друга. Его пах оказывается прямо у меня между ног, и от этого там все сжимается.

Секс в машине – это тесно и неудобно, наверное. Но только не в этом «Мерседесе».

Пальцы, не слушаясь, гладят голую тёплую грудь. Съехав на сиденье, Роман выпускает мою талию, наблюдая за моим лицом. Его губы приоткрыты, а лицо… начинает терять налет безмятежности. Он прямо у меня между ног, и это не только я одна чувствую. Он тоже чувствует, и его лицо становится совсем не безмятежным. На нем как раз то выражение, которое приходит, когда мужчина вообще перестает думать. И он не скрывает этого. Разрешает мне видеть все.

– Сожми… – кусаю я губу.

– М? – отзывается он.

– Сожми… мою попу…

Не меняя позы, кладет ладони на мои бедра, и, очевидно, суть этой игры заключается в том, что любой приказ можно понять по-своему, потому что мое платье оказывается задранным до талии, голые ягодицы варварски смяты горячими пальцами, которые заставляют раскачиваться и тереться, отчего из меня вырывается самый настоящий стон…

Боже…

Жмурю глаза.

То, что происходит в его джинсах, – это укол мощнейшего афродизиака.

В эту игру я играю не одна, и оттого внизу пульсирует жар. Он твердеет, и это немного сносить крышу.

Мне становится тесно в этом платье. И в своей коже.

– Сними с меня платье… – забрасываю за голову руки, прогибаясь в спине.

Просунув палец в вырез, он вдруг тянет за него, будто проверяет на прочность, а потом добавляет вторую руку, и мое платье трещит, разрываясь напополам до самой талии.

– Ты… сдурел?! – выкрикиваю, пытаясь соединить болтающиеся половины.

Моя голая грудь вываливается наружу, прямо в его лицо, которое я готова расцарапать!

– Вульгарность тебе не идет, – расслабленно наматывает на кулак волосы у меня за спиной и тут же освобождает, с ленцой пропуская их через пальцы.

Невозможный, раздражающий, выводящий из себя тип!

– Я сказала снять, а не рвать! – пихаю его плечи.

– В следующий раз будь конкретнее, – заявляет он.

Вскинув глаза, смотрю на него в бешенстве.

У меня не так много одежды, чтобы рвать ее направо и налево. Откуда ему знать, что такое вообще бывает?

Богатый самовлюбленный говнюк!

Впившись пальцами в затылок, дергаю на себя его голову и… кусаю нижнюю губу.

– Блять! – взвывает он, схватив меня за волосы и отдергивая от себя мою голову.

Шумно дышим, глядя друг на друга.

Его глаза совершенно черные. Лицо опасно бешеное. Проведя по губе языком, морщится.

– Я… – пытаюсь с него слезть, понимая, что это было слишком.

Это было слишком…

– Извини! – выкрикиваю, не зная, куда себя деть.

Его рука молниеносно сдавливает мою талию, ладонь ложится на затылок, а его губы набрасываются на мои.

– М-м-м… – мычу, не в состоянии пошевелиться в этой хватке.

Я не собиралась с ним целоваться. Не собиралась…

Мы друг другу никто.

Мы не пара!

Он чужак…

Его рот жадный, а язык как таран. Губы твердые и жесткие. Он сминает ими мои и просто вламывается в мой рот, лишая дыхания.

Меня встряхивает с ног до головы, когда по внутренностям растекается вкус приправленного кофе мужчины.

Ничего… утонченного! Все настолько настоящее, что это как впрыск азота в кровь.

Его борода щекочет кожу.

Мои соски становятся твердыми, как камни. Вжимаясь в его грудь, они ноют. Через его джинсы я чувствую каменную эрекцию и все еще пытаюсь вдохнуть.

Это не поцелуй.

Это что-то асинхронное, потому что он не дает мне даже шанса под себя подстроиться, а когда освобождает мой рот, я глотаю воздух, запрокинув голову.

Его нос прижимается к моей шее, зубы прихватывают кожу, а потом он без разрешения уперто просовывает между нами руку.

Не сопротивляюсь, когда бесцеремонные пальцы забираются в мои трусы. Замерев и шумно дыша, Роман Гец проводит ими по моим складкам, проверяя, насколько мне нравятся его «игры».

Мне нравится настолько, что я скулю, поджимая на ногах пальцы.

– Впечатляет… – хрипит он.

– Взаимно! – выдавливаю я, чувствуя, как он пульсирует подо мной.

Его дыхание превращается в хриплый смешок.

– Чего хочешь? – спрашивает, продолжая гладить меня между ног.

От этого меня ведёт. На висках проступает пот.

– Трахни меня…

– Так? – надавив на нужное место, вгоняет в меня сразу два пальца.

Если бы его рука не сжимала мою талию, я бы выскочила из кожи, но все, что мне осталось, – это стонать и просить еще.

Кажется, где-то там проехала машина.

Кажется, я помню, кто я и где, когда мой сосок оказывается в горячем плену его рта.

Я не собиралась с ним целоваться, но его язык снова чертит круги у меня во рту, повторяя движения пальцев.

– Трахни меня! – скулю я. – По… настоящему…

– Думал, ты не попросишь… – смеется он, а я не вижу ничего смешного.

И когда он дергает свою ширинку, я уже царапаю его спину. Как пьяная, наблюдаю за его руками, когда надевает на себя презерватив.

У меня во рту слюна, и мне уже не кажется, что отсосать ему – это не такое уж преступление.

Привстав на коленях, я просто пожираю глазами его член, и ему, Роману чёртову Гецу, наконец-то нечего сказать…

Сжав губы, он… закрывает глаза и страдальчески выгибает брови, когда я… опускаюсь на него сантиметр за сантиметром, и эта его гримаса… заставляет смеяться меня… а потом опять искать его губы…

Господи, что я творю?..

Это единственная мысль, которая посещает мою голову, когда роняю ее на его плечо. Оно покрыто испариной, как и мое тело, которое коротит и потряхивает от нашего совместного оргазма.