Игры кошачьей богини

Глава 3. Хорошее дело браком не назовут

Мне не привыкать к ночёвкам в незнакомом месте. Никогда не стеснялась оставаться у друзей, и поэтому в моей сумке почти всегда уложена ночнушка, трусы и зубная щётка. Скай сначала пальцем у виска крутила, а потом взяла с меня пример.

В эту же ночь я еле уснула. То и дело начинала размышлять о своём положении и никак не могла угнаться ни за одной мыслью. Думала о разном. О кошачьей статуэтке с человеческими глазами. О Даньке, который остался в музее. О своей нелёгкой судьбинушке в целом. На меня волнами накатывали страх и предвкушение чего-то опасного, но безумно весёлого. И что самое обидное, было совершенно не с кем потрындеть. Ни телефона, ни скайпа… Средневековье какое-то, даром что книги про коммунизм читают.

Я с раздражением переворачивалась с одного бока на другой. Спать на спине, как я люблю, было нельзя, потому что рана на голове от прикосновения с подушкой начинала болеть. А на живот я не ложилась, потому что не знала, как моя новая часть тела отреагирует на подобное обращение.

Тупое попаданчество. Я ведь должна как сыр в масле кататься, орков одной левой раскидывать, эльфов в себя влюблять… Всё у меня не как у людей. Прям ругаться хочется. По-английски.

А могло быть и хуже. Рабство, побои, насилие, выгребная яма и вид на площадь с повешенными жмуриками сквозь тюремные решётки. Так что я неплохо устроилась. Меня накормили, спать уложили и Лондон покажут.

Блин, и с родителями Бена придётся познакомиться. Жесть. Одно дело дурить Джона, и совсем другое – называть чужих предков мамой и папой. Вот это я вляпалась… И раз «брату» язык не повернулся сказать правду, им – тем более. Да и что я могу сказать? «Пардон муа, я, кажется, угробила вашего Бенни»?

Мысли становились всё короче, растворяясь на полуслове. Вот и хорошо. Я засну и проснусь дома. Тогда не придётся ломать голову над нестандартными проблемами.

Наверное, желание увидеть Лондон было сильнее желания вернуться домой, потому что наутро чуда не произошло. За завтраком я вела себя хорошо и с особым усердием скрывала разочарование от путешествия во времени. Минусов-то больше, чем плюсов. Компания, мягко говоря, так себе, тело пока своим на сто процентов не ощущаю, да и тяжело скрывать свою сущность. Алё, гараж! Я девочка, я хочу веселиться, а не тухнуть с «Капиталом» в обнимку.

– Положи. – Джон соизволил оторваться от своей порции омлета, чтобы сделать мне замечание.

А что Варя сделала? Ничего Варя не сделала. По крайней мере, плохого.

Вместо того чтобы вернуть апельсин к прочим фруктам на блюде, я переложила его в другую руку.

– Жалко, что ли? Я же поделюсь.

– Тебе нельзя апельсины, – стоял на своём Джон, – ты с детства сыпью от них покрываешься.

Пришлось расстаться с оранжевым шариком.

Ну, Бен, ну ты и свинтус. Из-за тебя я не смогу есть мои обожаемые апельсинчики! Ах, жизнь – боль!

Присутствующие снова подняли тему потери памяти, от которой у меня уже зубы сводило. Чем больше они говорили, тем сильнее убеждались в правильности решения Джона увезти меня в столицу. Мол, там я увижу родные места, меня посмотрят лучшие доктора, бу-бу-бу, бу-бу-бу… Готова поспорить, сэр Эндрю был по-настоящему счастлив избавиться от стрёмного гостя, несмотря на то что вызвался проводить нас до станции. По-моему, это показуха. Или джентльмену наскучило подпирать стенки в своём поместье и он решил прокатиться. А троллистый племянничек честно сказал, что его ждут не дождутся бекасы, которых сам бог велел перестрелять.

Путешествие вышло отстойным. Если бы не старинный антураж и пейзаж за окном купе, я бы точно выла от тоски. Джон общался со мной крайне неохотно. После нескольких попыток завязать разговор он уткнулся в купленные на станции газеты. Я тоже пыталась читать, благо теперь могла дать фору гугл-переводчику, но содержание статей меня не цепляло. Я и дома-то газет не читаю и политикой не интересуюсь, а тут ещё муть, как в скучном учебнике по истории. Немного улыбнуло слово «прерафаэлиты» в заметке про выставку в художественной галерее. Не имела понятия, что это такое, просто вспомнила, как на лекции по философии ко мне и Скай подкрался препод, интеллигентнейший Василий Абрамович, и сказал: «Сейчас я это братство прерафаэлитов рассажу». А мы даже не баловались, мы тогда всего лишь рисовали и показывали друг другу скетчи. Единственная статейка, которую я прочитала от корки до корки, была посвящена маньяку из Уайтчепела – Бесстыдному душителю[1]. Ясный пень, прославился он по завету старухи Шапокляк плохими делами. Засранец нападал сзади на одиноких женщин, накидывал на шею жертв удавку и под угрозой смерти заставлял отдать ему самое дорогое. Исподнее. Если верить репортёру, на этой неделе Бесстыдный душитель обзавёлся ещё тремя парами панталончиков и, похоже, останавливаться на достигнутом не собирается, так что не исключено, что читатели скоро насладятся новыми историями о похождениях извращенца. Надеюсь, к новому выпуску я уже буду дома и о последних подвигах душителя узнаю из Википедии.

Прошла целая вечность, прежде чем мы прибыли на вокзал Чаринг-Кросс. На перроне Тоби ошалел от счастья и всё рвался с поводка. На радость разномастной публике повизгивающий щенок путался у нас с Джоном под ногами, почти как Понго в мультфильме «Сто один далматинец». Кое-как разобравшись с ним и багажом, мы вышли на улицу, и Джон нанял кеб.

Вскоре я ощутила разочарование. Так расстраивается ребёнок, который в Комнате страха вместо обещанных ужасов видит резиновых уродцев.

Этот Лондон был не таким, как в моих чертогах разума. Естественно, я не рассчитывала увидеть легендарные телефонные будки и двухэтажные автобусы, но окружавшую меня реальность можно было описать двумя словами. Срань Господня.

Много карет, повозок, пешеходов. И так всё громоздко, тесно, что с сожалением вспоминаешь наш милый сердцу трафик. У нас я совсем не обращала внимания на гудёж автомобилей, здесь же непрекращающийся цокот копыт о мостовую бил по мозгам, как молот по наковальне. Впервые я увидела вживую омнибусы – как автобусы, только с лошадьми и с местами для пассажиров на крыше. Другой удивительной вещью были двухколёсные экипажи, которыми кучера управляли, сидя позади пассажиров. Джон сказал, что это тоже кеб, и, по-моему, в этот раз не удивился очередному глупому вопросу.

Как следствие использования транспорта на конной тяге на дороге там и сям был раскидан навоз разного уровня свежести, что не добавляло Лондону очарования. Меня прям передёргивало при виде того, как на остатки подсохших отходов жизнедеятельности наступают прохожие. Особенно было жаль женщин, ведь эта гадость цеплялась не только к ботинкам, но и к юбкам. Я старалась любоваться местной архитектурой, но городской шум отвлекал меня. Запахи местами тоже были не лучше, в основном благодаря всё тем же лошадям.

Пока мы стояли в пробке (никогда бы не подумала, что в старину они существовали!), к нашему кебу подошёл небритый дядька в высоком цилиндре и хотел было предложить купить что-то «всего за шиллинг», однако даже не успел показать товар. Джон на него так рявкнул, что Тоби с лаем чуть не выпрыгнул наружу, явно вознамерившись прогнать горе-торговца. Пару раз другие маргинальные личности просили у нас милостыню и тоже ушли ни с чем. Но не все были чёрствыми, как мы, некоторые не глядя давали попрошайкам деньги. Как бы то ни было, я вздохнула с облегчением, когда мы покатили дальше.

Миссис Хант представлялась мне эдакой королевой-матерью. Строго одетая, с волосами, собранными в пучок, не позволяющая себе быть сентиментальной на глазах окружающих. Мои фантазии снова сыграли со мной злую шутку: стоило Джону заикнуться о том, что брат сильно ударился головой, меня тут же стиснула в объятиях высокая пухлая женщина с вычурной причёской. Она так бурно причитала, что Джону приходилось рассказывать о несчастном случае в перерывах между её воплями.

Да-да-да, мне жаль, что такое горе произошло, но хватит уже меня нацеловывать!

Однако я по-прежнему играла роль потерявшего память парня. Любая агрессия с моей стороны могла запросто довести бедную женщину до инфаркта.

– Бенни, мой милый Бенни! Неужели ты меня не помнишь? – как профессиональная плакальщица выла миссис Хант. – Я же кормила тебя своей грудью, хотя мне советовали хорошую кормилицу. Я сама сшила тебе крестильную рубашечку. Выхаживала тебя, когда ты болел… Помнишь, ты залезал ко мне в постель во время грозы? А как делился со мной конфетами?.. Пойдём, пойдём, дружочек. Я тебе кое-что покажу.

Я бросила умоляющий взгляд на Джона. Тот ухмыльнулся:

– Конечно идите.

Предатель. И не пошёл ведь с нами.

Миссис Хант вытерла полные гладкие щёки кружевным платком и отвела меня в просторную спальню с весёлыми обоями в цветочек. Где-то полчаса она лазила по шкафам и комодам, доставая всевозможные безделушки. Рисунки, которые Бенни дарил ей в детстве на праздники (отмечу, что для ребёнка очень даже неплохая техника). Письма, написанные им во время учёбы. Ракушки, подаренные матери для рукоделия…

Блин, я, то есть Бен – здоровый лось. Взрослый мужчина. А миссис Хант как будто помнила лишь его детские годы.

Не получив от меня ни одного внятного ответа, она вытащила на свет несколько пёстрых мешочков. Выбрала в сине-белую полоску с жёлтой вышивкой «Бенни».

– Посмотри, это твои молочные зубки.

– Давай потом. – Я не дала ей развязать шнурок. – Понимаю, так много всего надо вспомнить…

– Ты устал? – её коровьи глаза влажно заблестели.

И жалко тётку, и отделаться уже от неё хочется.

– Ой! – Она вдруг кинулась убирать свои сокровища. – Господи, который час? Скоро же придёт мистер Стрикленд, а я не проследила за Чарли. Она же назло наденет другое платье!

– Мистер Стрикленд?

– Он собирается просить руки Чарли. Ваш отец обещал ради этого раньше приехать…

Далее последовал непередаваемый поток причитаний. М-да, бедная женщина. Сколько хлопот! И дочку замуж надо выдавать, и сын учудил.

Благодаря тому что мама Бена бросилась приводить себя в порядок после рыданий, я на некоторое время оказалась предоставлена сама себе. Хотела ополоснуться перед тем, как переодеться, да облом вышел. Лакей, помогавший мне с гардеробом, сказал, что у Хантов только ванна. Пипец. Я знала, что у богатых порой нет души, но чтобы не было душа?!

Переодевшись, я вышла в коридор с намерением начать экскурсию по дому. Надеюсь, я не сильно нарушила этикет, не притронувшись к жилету и пиджаку? Не зима же.

Моё внимание привлёк детский плач. Я пошла на звук и вскоре обнаружила хорошенькую девочку лет десяти-одиннадцати. Она сидела с ногами в кресле с уродскими деревянными подлокотниками и самозабвенно рыдала.

Ох, сначала одну до слёз довела, теперь другую…

Не умею с детьми обращаться, но что поделать.

– Привет, – я присела перед ней на корточки. – Ты чего плачешь?

Девочка отвлеклась от своего занятия и посмотрела на меня не по-детски осознанным взглядом.

– Чарли же замуж отдают.

– А плакать-то зачем? Подрастёшь – и тебе жениха найдут.

Малявка судорожно всхлипнула.

– Не хочу такого, как мистер Стрикленд! Говорят, он старый и некрасивый!

– Ну, может, он богатый? Или умный?

Мои аргументы не произвели на неё положительного впечатления. Девочка замотала головой, её накрученные локоны закачались из стороны в сторону.

– У него две жены умерли. Не хочу, чтобы Чарли умерла!

– Цыц! Не реви. Подумаю, что можно сделать.

Чета Хантов расположилась в уютной гостиной. Отца Бена я сразу опознала: он сидел на диване рядом с его матерью. Такой старый, что я поначалу приняла его за дедушку. Жених с виду был ненамного моложе его. Ни за что бы не вышла за него замуж, это же даже в нашем обществе неприлично! Лысый, с серыми пучками бакенбард, обрамляющими дряблое лицо. А какой у него был живот! Так и подмывало спросить: «Кого ждёте?» Неудивительно, что невеста не выказывала радости от предстоящего замужества. Если честно, она не была ослепительной красавицей, за которой толпами бегают ухажёры, и недовольная мина не добавляла ей привлекательности. Как насмешка судьбы девушке достались выпирающий подбородок от отца и широкий лоб от матери. Бену и Джону в этом плане повезло. Фигура у неё, в принципе, была неплохой, но тугой корсет портил всю картину: он без надобности подчёркивал аппетитную грудь, а широкие плечи казались ещё шире из-за сдавленной талии.

Джона не было. Либо решил, что такая мелочь, как замужество сестры, не стоит его внимания, либо тупо смылся. От общения с ним у меня сложилось мнение, что он не живёт с родителями. Вольная птица типа.

Моё появление не осталось незамеченным. На меня уставились так, будто я уже что-то натворить успела.

– Я не помешаю?

Миссис Хант ахнула и прижала к лицу платок.

Ей, наверное, стыдно, что сын невоспитанный жлоб.

Я поспешила исправить ситуацию:

– Добрый день!

Да что такое? Опять у всех физии кислые.

– Бенджамин, – у мистера Ханта был неожиданно сильный, глубокий голос, – мы с тобой позже поговорим. Изволь немного подождать.

Так, стоп. Я что-то пропустила? Меня собрались за что-то ругать или как?

– Я всего лишь хочу познакомиться с потенциальным членом семьи. – Я опустилась в свободное кресло и закинула ногу на ногу. – Мне же не всё равно, кто будет заботиться о моей сестре.

Миссис Хант постаралась тихонько высморкаться, что вышло у неё, мягко говоря, плохо. Протрубила как слон, завидевший опасность.

– Арчибальд, дорогой, пусть он останется. Я же тебе рассказывала, что…

– Хорошо, – резко прервал её муж. Видимо, боялся, что посторонний узнает о том, что его сын стал немного ку-ку.

Хм… Бена назвали в честь папы? Ай, не о том думаю.

– А где жених? – я включила дурочку.

Миссис Хант начала что-то тараторить в своей обычной манере, но тут дал о себе знать мистер Стрикленд.

– Рад сообщить вам, молодой человек, что именно я покусился на руку и сердце ненаглядной Шарлотты.

– Ужас. Ей-богу, ужас, – ответила я, еле удержавшись от любимых словечек вроде «капец». – Не имею ничего против вас, сэр, но, по моему скромному мнению, муж Шарлотты должен быть моложе лет на двадцать минимум.

Я повернулась к Чарли и возликовала, увидев, как её губы сложились в улыбку.

А вот мистер Хант явно был не на нашей стороне.

– Бенджамин, твоё мнение нас меньше всего интересует. Да будет тебе известно, годовой доход мистера Стрикленда…

– «Годовой доход мистера Стрикленда…» – передразнила я старика. – Папа, это меркантильно и абсолютно недальновидно. Ты же видишь, что он…

– Что во мне не так? – Мистер Стрикленд, кажется, начал свирепеть. – Вас не устраивает моя наружность? Да вы должны Бога благодарить за то, что ваша сестра избежит доли старой девы.

Вау, какой изящный плевок в нашу семью!

– Не поймите меня неправильно, – перешла я на фальшиво-сладкую интонацию, – но что вы можете дать Шарлотте помимо вашего годового дохода?

Мистер Стрикленд задышал так глубоко и часто, что пуговицы на его жилете грозились оторваться.

– Моя отеческая забота воспитает в ней добродетельную супругу.

– А с чего вы решили, что ей нужен второй отец? И для кого вы собрались воспитывать супругу? Посмотрите правде в глаза. Вы предлагаете нашей Шарлотте союз, схожий с инцестом. Спать с отцом – это же фу!

Миссис Хант густо покраснела, а Чарли, наоборот, повеселела. Что любопытно, в этот раз папа Бена почему-то не стал затыкать мне рот.

И Остапа понесло. От избытка чувств я вскочила и прошлась по комнате.

– К тому же я смею сомневаться в будущем ваших отпрысков. Хватит ли вам здоровья зачать детей? А если это чудо произойдёт, что будет с малышами, когда вы, пардон, сыграете в ящик? Как моя сестра будет дальше жить?

Мистер Стрикленд подхватил свою тяжёлую трость, как будто собрался уходить.

– Что?! Я «сыграю в ящик»?! Что за глупости, я вовсе не собираюсь умирать!

– Ага, будете жить вечно. Кому вы сказки рассказываете? Или вы хотите похоронить Шарлотту так же, как и двух предыдущих жён, а самому жить припеваючи с очередной молоденькой дурой? Рассмотрим более правдоподобный вариант. Что будет с молодой вдовой? Не оставят ли её с голым задом ваши дети от первых браков?

Миссис Хант бестолково ворковала над Чарли, уткнувшейся лицом в диванную подушечку. Девушка откровенно давилась смехом, а несчастная мать думала, что та начала плакать, и от этого сцена выглядела ещё более комичной.

Пыхтя, наш «жоних» поднялся с кресла.

– Ну знаете, я больше не намерен терпеть оскорбления в этом доме.

– До свидания, – обрадовалась я капитуляции врага. – Скатертью дорога. На чужой каравай рот не разевай.

– Бенджамин, это лишнее, – одёрнул меня мистер Хант.

О, а остальное, выходит, было не лишним?

Миссис Хант попыталась спасти ситуацию.

– Мистер Стрикленд! Вы же даже к чаю не притронулись! И кексов не отведали!

– Мам, пусть идёт, – усмехнулась я. – Нам больше достанется.

Я хотела с видом победителя цапнуть с блюда кекс, но вовремя услышала угрожающее кряхтенье. Если бы не отпрыгнула, согнувшись, как Нео из «Матрицы», собирала бы потом по полу зубы Бена! Мистер Стрикленд снова замахнулся тростью и вдруг замер, словно голос хозяина дома обладал парализующей силой.

– Только троньте моего сына, и я вас засужу. Тогда с голым задом останетесь вы сами.

Ух, какой у Бена папа! Крутенко! Уважаю!

Однако, оставшись с ним один на один, я вмиг растеряла боевой задор. Так увлеклась спасением девицы, что подзабыла малюсенькую деталь. Арчибальд Хант тут самый главный, и мне будет секир башка, если прогневаю «родича». Карманных денег лишит или вообще на фиг из дома выгонит.

Поздно пить боржоми, когда почки отвалились. Потерпи, Варежка, сделай вид, что раскаиваешься, и когда-нибудь всё наладится. Блин, только как изобразить муки совести в мужском теле? Заплаканные глазки и дрожащие губки тут не прокатят…

– Бить будете, папаша? – вырвалось у меня.

Всегда чушь несу, когда нервничаю.

Мистер Хант многообещающе засопел и с хмурым видом снял шейный платок.

– Ты в самом деле потерял память?

Я кивнула. Потом допетрила, что одного кивка будет недостаточно.

– Очень заметно? Правда, я не хотел никого расстраивать. Просто действительно никого из вас не помню. Миссис Хант очень жалко, но я не могу вспомнить, что она моя мама, и мне стыдно.

– О правилах поведения ты тоже забыл.

– Простите.

Ну простите-простите-простите! Я хороший! Я буду себя хорошо вести! Я всё выучу… Э-э-э, немного не из той оперы.

Старик повертел меж пальцев золотую булавку, ранее украшавшую платок.

– Однако моё сердце спокойно оттого, что ум твой на месте. Было бы очень обидно остаться без благоразумного наследника.

Я включила логику.

– Значит, я старший…

– Нет. Мой старший сын – Джон. Но он настолько безалаберный и ленивый, что я ни за что не доверю ему вести дела. Ты должен всё вспомнить как можно скорее, иначе мне придётся переписать завещание в пользу Фредерика. А он ещё слишком мал, и я в нём не уверен…

Пока слушала его, боялась дышать. Надо же, какой суровый мужик. Рассматривает своих детей исключительно с практической стороны. Ни за что больше не буду обижаться на своего папу. Он хоть и редко находит время, чтобы пообщаться со мной, но зато принимает меня любой.

– Мистер Стрикленд был не очень подходящей партией для Шарлотты, – я не заметила, как мистер Хант перескочил с одной темы на другую, – и я бы без охоты согласился на родство с ним. Но он единственный, кто пожелал взять её в жёны. У твоей сестрицы, если забыл, несносный характер, и женихов она распугивает, что пугало ворон. Может, тебе потом придётся до конца своих дней её содержать. Не жалеешь?

Я сжала кулаки.

– Вот ещё. Я найду ей другого жениха. Такого, какого она заслуживает.

Как только я вышла из гостиной, на меня, будто ниндзя из засады, налетела Чарли и поцеловала в щёку. Ого, а она высокая, как я теперь.

– Бен, спасибо, – вполголоса воскликнула она. – Я уже думала, меня никто не спасёт. Родители ни в какую меня не слушали… А мама не преувеличивает, говоря, что ты…

– Да.

– Я буду молиться, чтобы ты поправился, – она заметно погрустнела, и мне стало по-настоящему неловко.

– Ладно тебе, лучше подумай о том, что тебе не надо выходить замуж за Стрикленда. Не было бы счастья, да несчастье помогло.