Игры с шейхом. Книга 1

25. Невеста

POV Лиля

Да, я позорно перешла с шага на бег. Не выдержали нервы. Мои гордые плечи поникли от ярости и от разрывающих темных эмоций. Мое бегство по коридору сопровождалось звоном цепочек, заплетенных в волосы, и эхом его голоса, приказывавшего немедленно "стоять". Но нельзя смиренно выполнять его приказ, потому что я бы не выдержала клокочущей ярости и плюнула бы в зажравшиеся лица обоих правителей. В особенности Кларе, которую противно видеть, ее цветущий, живой вид в противовес нашим жителям, от которых остались кости, а от некоторых и костей не осталась. Клара жива только благодаря мне, а она еще плетет интриги за моей спиной? Я спасла ее только в память о нашем детстве и по зову отца – охранять правящий род земли, а в остальном пусть бы красные пески ее поглотили живьем. Засосали в красную трясину и навсегда оставили внутри себя. И во второго правителя, с которым продолжаю играть, хотелось плюнуть. За что? Задала себе вопрос. За то, что он правитель, а со мной обращался, как с рабыней? К сожалению, имел право, но все равно разрывало внутри, клокотала ярость, и я ее сдерживала, боясь сорваться и нагрубить. Ведь по плану я милая и влюбленная, но плохо играла. Просто отвратительно порой!

Одежда прозрачная, узкая мешала нормально бежать, поэтому добралась до двойных дверей, ведущих из коридора на лестницу, очень не скоро. Взялась за ручки двери, в нетерпении распахнула их, громко дыша, и тут же услышала:

- Стража, остановить девчонку!

Не успела сообразить или попытаться юрко шмыгнуть в открытый проем, как меня схватили за локти с обеих сторон, больно пережав кожу. Со мной обращались как с преступницей или как с …с рабыней!? Вновь от этой мысли стало противно, до чего я низко пала. Слепая от ярости одного мужчину стопой пнула под коленную чашечку, на что услышала сдавленные ругательства, а другому плюнула в лицо и с удовольствием наблюдала, как тот стирал плевок рукавом рубахи. Одним словом, я была крайне зла, и под горячую руку попали стражники. С одной стороны, хорошо, что выместила злость, иначе, боюсь, та же участь постигла бы Артура. Наверное, я бы осмелилась, и тогда невозможно просчитать минимальные последствия от оскорбленного мужчины.

- Отпустите! Я сама пойду!

В заключительный раз дернулась и вырвалась из рук стражников, которые смиренно замерли возле открытых дверей и позволили мне обратно развернуться. За время возвращения из коридора до комнаты Артура я успокоилась, глубоко вздохнула, стараясь сделать лицо максимально нейтральным. Безэмоциональным. А лучше постараться улыбнуться. Не видя парочку, мне удалось изобразить подобие улыбки, но едва зашла в комнату и заметила Клару, которая надменно или самоуверенно надломила бровь, всем видом говоря: «Ну кто кого?», моя улыбка бесследно стерлась.

Артур жестом - взмахом ладони- велел Кларе оставить нас наедине. Та недовольно некоторое время смотрела на руку Артура, приказывающую покинуть комнату, но после борьбы с собственным достоинством она смиренно встала. По мере продвижения мимо меня Клара продолжала ехидно щериться, не скрывая тайной эйфории. А меня вдруг осенила мысль - а не эта ли предательница для возможности жить во дворце продала свою подругу и рассказала Артуру, что я девочка? Уже вознамерилась схватить ее за руку и спросить об этом, но Артур в нетерпении приказал:

- Пошевеливайся!

Его слова подогнали Клару, заставили резко прибавить шагу. Улыбки или былой насмешки надо мной больше не было.

А я постаралась настроиться на игру. Влюбленная женщина. Я должна быть влюбленной женщиной. Не выказывать принцу презрения. Но, видимо…

Не выступать мне в театре. Плохая актриса.

Его комната и мягкое ложе гораздо интереснее, чем расслабленная поза мужчины или его сосредоточенное на мне выражение лица. Намеренно долго мужчина оценивал мою внешность, закрытые волосы и лицо. Я наконец-то сняла повязку, в ней намного тяжелее дышать, чем без нее. А Артур одобрительно кивнул на мой жест и спросил:

- Ревнуешь свою женщину?

Если бы не знала хоть немного Бонифация, предположила бы, что он шутит. Появилось чувство юмора!? Или действительно подозревает меня в связи с Кларой? Что эта идиотка ему наплела!? От этой мысли я несколько растерялась с ответом, но после в тон ему ответила:

- А может ты ее ревнуешь? - впервые бросила на него внимательный прищур. Надо быть идиотом, чтобы вновь поверить в любовь Клары. Глупцом, дураком. И у меня еще много эпитетов припасено для его высочества.

- Может и ревную. При мне ты засунула язык в рот женщине, и теперь меня очень интересует вопрос по какой причине ты спасла ее?

Я не засовывала язык ей в рот. Неужели ты меня еще не понял, Артур, для достижения своих целей и мечты я не только поцелую ненавистную женщину, но и буду отдаваться врагу.

- Выполняла долг. Она – моя принцесса. - промолчала, что это была прямая обязанность отца - обеспечить безопасность рода нашего шейха. И в память о нем я выполняла его обязанности.

- Подойди, Роза! - его просьбы всегда звучат, как приказы. Также резко и одним тоном.

На протянутую ладонь я не ответила, предпочла сделать вид глубокой заинтересованности подушкой под локтем Артура.

- Если позволишь, я уйду, очень скверно себя чувствую. Перегрелась на солнце.

- Ты по мне не соскучилась?

С чего я буду скучать по убийце? Скептично приподняла бровь.

- Разве не ты искала со мной встречи?

Размечтался. Еще бы миллион лет не видеть. Только для дела. Я выполняю свой долг, только и всего.

- Конечно, я скучала по тебе! – произнесла, а внутри трясло от лжи и щеки от вранья заполыхали. Я ведь не такая уж дрянь, чтобы играть на чувствах других. Мне действительно жаль, что приходится через Артура, играясь с его эмоциями, вынюхивать информацию.

Его пальцы барабанили по шелку подушки, словно по коже любовницы. Я, честно, теперь немного не понимала этого мужчину. Я запуталась в нем. Глуп или умен? Прекрасен или страшен? Знаю, что он безжалостен. Руки его не дрожат, когда поднимают меч и пронзают жертв. Знаю, что жители его оазиса спят спокойно, ведь дьявол красных песков защищает их, служит гарантом их безопасности. И они искренне ждут, когда Артур пройдет настоящую коронацию. Сложно поверить, но они ждут момента, когда настоящий шейх из комы перейдет в состояние смерти. Нам бы такого шейха в свое время. Но, к сожалению, для врагов он - Красный дьявол, несущий смерть, разрывающий зубами глотки и протыкающий мечом смертные, хилые тела.

Устав получать равнодушие, Артур резко поднялся с пола и обнял меня со спины настолько сильно, что позвоночник хрустнул, дышать стало нечем, а голову положил сбоку от моего лица на плечо и выдохнул:

- Ты меня любишь…- вопрос или не вопрос? Или скорее размышления. Его рука медленно направилась по моей шее и зажала крепко горло, мешая сделать лишний глоток воздуха. Подушечками пальцев он чувствовал мой бешенный пульс. – Да. Ты меня любишь!

Это приказ. Прямой приказ к действию.

Его пальцы медленно скользили по овалу моего лица, но они настолько холодны, словно ледяное лезвие ножа грозило порезать. Тонкий намек, каковы будут последствия, если не стану любить его. Почему Артур так сильно добивался моего слепого обожания? Возможно потому что привык получать от женщин любовь и раболепство, а во мне сомневался.

Чувствовалось, насколько Артур насторожен после обмана с мальчиком.

И мы стояли вдвоем в его комнате. Здесь нет Клары или его наложниц, нет моей земли, нет его. Только я и он. Вдвоем возле шахматной доски, друг напротив друга, расставляли фигуры для будущей финальной игры и обдумывали тактику.

Показав предупреждение, Артур убрал руки от моего лица и горла и очень крепко обнял, как нечто важное, принадлежащее ему, сложил руки в замок на моем животе, вызвав небольшую слабость, невесомость в теле и желание немного отодвинуться от его прижатого тела. В конце концов его член, прижатый к моей пояснице, неизвестно на кого среагировал, то ли остаточное явление после Клары, то ли на меня. Я мягко заерзала, пытаясь выбраться из его крепких объятий, но перестала едва услышала на ушко:

- Я иногда задумываюсь, что бы было, скажи ты при первой встрече, что девочка? Я тебя не видел на смотринах невест. Уверен, мой выбор пал бы на тебя.

- Ооо! - нервно засмеялась. - Уверяю, я бы не согласилась стать твоей невес...!

И только на последнем слове прикусила кончик языка, коря свою вспыльчивость. Надо было такое сказать в глаза Артуру.

- Отчего же ты не согласилась бы стать моей женой? – его руки на моем животе сильно сдавили, на что я невольно вскрикнула и тут же почувствовала, что захват ослаб, позволяя мне дышать нормально. Этим жестом Артур дал понять, что мои слова не пришлись по душе и насторожили.

Думаю, действительно, если бы Артур поставил цель взять меня в жены, вряд ли бы скромное мнение дочери военачальника имело вес.

- Я бы тебе не понравилась. Слишком поздно расцвела.

Мой ответ Артура удовлетворил. Его руки огромные - одна ладонь полностью смогла накрыть мой живот. Затем обе руки медленно заскользили по прозрачному материалу-сетке между бюстом и трусиками, после чего полностью обхватили груди. Сжали, любовно поиграли и не забыли задеть соски под тканью черного бюстгальтера. А его язык влажно скользнул по тому месту, где остался засос, ранее насыщенный бордовый, сейчас же бледно-желтый. Пришлось прикрыть веки и отстраниться от обстановки.

Пытаясь его отвлечь, я нервно сглотнула и предложила:

- Клара здесь неподалеку. Можешь ее вернуть для приятного времяпрепровождения? - пальцем указала в сторону выхода и оплеванных мною стражников.

Вместо того, чтобы пойти к Кларе или хотя бы отпустить меня, большие ладони отогнули чашечки лифчика и высвободили мою грудь.

- Мне нельзя из-за пирсинга. Тиль сказала, чтобы я не смела две недели ходить к тебе в комнату.

- Дьявол! - заорал на всю комнату. От его рокота, пронесшегося по стенам комнаты и устремившегося в пустой коридор, я всполошилась, навострилась, ожидая опасности. - Я забыл! Тиль слишком много на себя берет. Я велел заботиться о тебе, а не приказывать! Иди отсюда, не раздражай!

В миг настроение у принца стало мрачным, и я перестала для него существовать, гораздо интереснее ему показалось окно и видневшиеся огромные копья-листья пальм.

- Великолепно! – фыркнула, грудь обратно спрятала и молча развернулась, злая на Артура, на Клару, на всех.