Их любимая злодейка

Глава 7. Имя

– Как это вообще понимать? – набросилась я на ведьму, когда довольный Владыка сумеречных котов ушел – скрылся в пространственно-временном портале. – Если Миалэ – это любимая, то как тогда меня зовут? Я, Дрот и Бездна, даже имени своего не знаю!

– Если быть точной, то обращение «Миалэ» между женщинами следует понимать как «близкая подруга, почти сестра», между женщиной и мужчиной – «любимая».

– И что это меняет? Я только что предложила Теону называть меня любимой! – в отчаянии я схватилась за волосы.

– Да, и, кроме этого, согласилась поучаствовать в брачной охоте дурман-огней.

– Так что это за праздник?

– Тебе сказали: ночь, когда коты ищут пару раз и на всю жизнь.

– И?

Кхалэ посмотрела на меня как на дуру.

– Не надо было соглашаться, да?

– Сама как думаешь? Но теперь поздно идти на попятную.

– Я могу притвориться больной.

Ведьма поморщилась:

– Драконы не болеют – это всем известно.

Черт!

Я рухнула на трон и закрыла лицо руками.

Черт! Черт! Черт!

Теон мне нравился, но не настолько, чтобы связывать себя обязательствами.

– Это был бы неплохой политический брак, – сказала Кхалэ. – И ужасная головная боль. Коты – ревнивые собственники. Жестокие и непредсказуемые. Тебя нынешнюю он задавит. Ты прошлая его бы убила.

Я застонала в ладони, прижатые к лицу.

– И не стоит забывать о Сивере. Вместе они не уживутся.

– Когда, кстати, я его увижу? Сивера.

Ведьма замолчала. Она молчала так долго, что я успела забыть о своем вопросе, но зато через некоторое время у меня созрел другой:

– Так что с моим именем? Это странно и ненормально, что я до сих пор не знаю, как меня зовут. Не находишь?

Кхалэ скривилась и усталым болезненным жестом потерла виски.

– Безопаснее было бы сохранить имя в тайне.

– Что за бред. Это мое имя. Я хочу его знать!

– Можешь называться своим земным.

– Так не пойдет. Вдруг кто-то из знакомых меня окликнет, а я не пойму? Или Сивер…

– Сивер не знает, как тебя зовут. Никто не знает.

Я опешила. Муж не знал моего имени? Как такое возможно? Почему? Надо же, какая я скрытная. Настолько, что, пожалуй, могла бы попасть в книгу рекордов Гиннеса как человек, хранящий больше всего секретов.

– У меня сейчас мозг вскипит.

– Ты же с меня не слезешь, верно?

Я решительно кивнула – за неделю Кхалэ успела неплохо меня изучить. Я умела быть еще той занозой.

Ведьма настороженно прислушалась. Огляделась. Взмахнула рукой – и дверные засовы лязгнули, задвигаясь.

– Идем под полог безмолвия, – она схватила меня за руку и притянула ближе.

Воздух вокруг сгустился в синий непроницаемый купол. На меня обрушилась ватная тишина: внутрь не проникало ни малейшего звука. И наружу, могу поспорить, не просачивалось ни единого.

Ведьма оглядела купол, потрогала, будто искала брешь, и продолжила разговор, только убедившись в ее отсутствии.

– Это не просто имя. Не просто. Это величайшая ценность любой колдуньи. Самая важная тайна. К примеру, ведьмы Цетрина никому не называют своих имен. Ни родственникам, ни возлюбленным.

– Очередная бестолковая традиция? Да еще и неудобная. У каждого народа, конечно, свои заморочки, но…

– Послушай. Все охранные чары, которые на тебе есть, привязаны к имени. Им, этим чарам, тысячи лет. Чем они древнее, тем сильнее. Только благодаря этим чарам твоя душа смогла вернуться в Харон и сохранить магические способности. Понимаешь?

– Нет.

– Тот, кто узнает твое имя, сможет пробить охранные заклинания, получит над тобой безграничную власть. Теперь ясно?

– Сила Самсона в волосах, а моя – в имени. Никому нельзя его называть.

– Верно.

– Но тебе оно известно.

– Да.

– Я настолько… тебе доверяла?

Ведьма опустила взгляд. Тишина ширилась, росла, пока не выкачала из тесного пространства под куполом весь воздух.

– Кхалэ – это титул, – сказала ведьма очень тихо. Мне пришлось напрячь драконий слух: человеческий не справлялся. – Что-то вроде главного советника. Так называют второго по значимости человека в империи. На самом деле меня зовут… В'ен. Теперь моя жизнь в твоих руках. Мы обе доверяли друг другу.

Я кивнула, не в силах выдавить из себя ни слова.

– Твое имя – Д'аар. Никогда не произноси его вслух или мысленно. Никому не называй. Оно – твоя единственная слабость.

* * *

Проклятый сумеречный кот и грядущий праздник дурман-огней занимали все мысли. Что из себя представляла брачная охота, не знала даже Кхалэ. Это тревожило не передать как.

К счастью, в запасе было несколько дней, чтобы морально подготовиться, собраться с силами. И, конечно, я умоляла Бездну скорее вернуть мне магические способности.

Попытавшись сбежать от волнения, я направилась в гарем. Надо было заглянуть к эльфу, посмотреть, как он устроился. Что-то мне подсказывало: адаптация не прошла легко.

В этот раз дорогу к залу с бассейном я нашла без посторонней помощи. Снова колокольчик звякнул над головой, и вода начала переливаться всеми цветами радуги. Заметив меня, один из наложников опустился на шезлонг, принимая соблазнительную, подчеркнуто призывную позу. Сверкнул темными глазами, коснулся мускулистой груди и медленно повел рукой вниз – по коричневым торчащим соскам, по твердым кубикам пресса. Под короткую набедренную повязку. Проклятье, а он знал, что делает! Движение руки завораживало.

Я мотнула головой, стряхнув наваждение. Жест не остался незамеченным, и мужчина – смуглый красавец, будто из волшебной восточной сказки, – довольно ухмыльнулся. Эротично погладил себя по шее, коснулся полных чувственных губ, чуть оттянув нижнюю.

Не помню, чтобы в прежней земной жизни меня так откровенно соблазняли.

– Мхил Дракар, – раздался снизу бархатный голос. Это был мой талантливый массажист. Он подплыл к бортику бассейна у моих ног и сейчас опирался на плитку скрещенными руками. Мокрые черные волосы были откинуты назад, одинокая влажная прядь касалась красивого высокого лба. – Я так счастлив, что вы решили почтить нас своим присутствием. Смею ли я надеяться, что вы вернулись, потому что соскучились по моим умелым рукам?

Пожалуй, я действительно соскучилась, но сначала надо было проведать эльфа.

– Чуть позже.

Наложник картинно вздохнул и, оттолкнувшись от бортика, поплыл на спине к центру бассейна.

Я огляделась. В общем зале гарема ушастого не наблюдалось. Могу поспорить, из своей комнаты он выходил только поесть – и то не факт. Наверное, ни с кем и словом не обмолвился. Вот же белобрысая гордячка!

Я толкнула дверь самой дальней комнаты, рядом с коридорчиком, ведущим в столовую. Вечер стоял рядом с кроватью, застегнутый на все пуговицы и прямой как жердь. Смотрел в окно. Услышав звук открывающейся двери, эльф обернулся. Тихо вздохнул и…

Начал раздеваться.