Иллюзии

Леона КАРР

ИЛЛЮЗИИ

Анонс

Рассудком юная Шарлотта понимает, что Адам Деморест негодяй каких мало. Ведь этот красивый и беспринципный человек заманил ее в пустой дом и угрозами вынудил выйти за него замуж, чтобы осуществить свой дьявольский план. Но сердцем она любит его и даже посреди разбушевавшейся стихии, на краю гибели продолжает шептать его имя.

Как чудесно, что истина порой торжествует рассудку вопреки.

Глава 1

Стояла весна 1893 года. Багаж мой был послан вперед, так что его, вероятно, уже погрузили на "Лучанию", отплытие которой было назначено на завтра. А сегодня моя кузина Делла должна была встретить поезд, мчавший меня сейчас из Филадельфии. На следующий день мы планировали ступить на борт океанского лайнера. Построенный с учетом самых последних достижений, он являлся недавним приобретением пароходной компании Кунарда. Нам предстояло изумительное плавание, а затем - месячное путешествие по Британским островам.

Я глубоко вздохнула - наконец-то поезд подошел к вокзалу. Нервным жестом разгладив складки коричневого дорожного платья, я яростно подоткнула под капор выбившиеся пряди волос, потом надела бежевый плащ - день был довольно-таки промозглым. Небо затянула плотная пелена облаков, моросил противный мелкий дождик.

Но непогода меня не обескуражила. Я чувствовала, что лицо мое горит от волнения. Раньше я неоднократно совершала короткие путешествия из Филадельфии в Нью-Йорк, однако в одиночку - ни разу. Увидев, что я сажусь в поезд одна, пожилой носильщик удивленно посмотрел на меня. И сейчас, сидя в роскошном вагоне, я ловила на себе взгляды, в которых сквозило сомнение в том, что девушке моих лет, - а мне было девятнадцать, - вряд ли приличествует путешествовать без сопровождения.

Вообще-то в Нью-Йорк со мной собирался ехать отец. Но его попросили заменить неожиданно заболевшего коллегу.

Отец мой - профессор литературы, образование получил в Англии. Там же он встретил мою мать и впоследствии женился на ней. После окончания им университета они вернулись в США. Большую часть жизни отец преподавал в Пенсильванском университете, так что я родилась и выросла под сенью тамошних башен. Мама умерла, когда мне исполнилось три года, во время эпидемии гриппа, чуть было не унесшей и мою жизнь. Мы с отцом были чрезвычайно близки, и я никогда не расставалась с ним надолго.

Кузина Делла, и раньше обещавшая взять меня в одно из своих путешествий, по-настоящему пригласила меня впервые. Так что меня переполняли самые противоречивые чувства - я радовалась и боялась одновременно. Если бы отец мог проводить нас, мне было бы намного спокойнее. Ну да ничего не поделаешь. Я понимала, что отец не мог отказать декану в его просьбе провести важный семинар несмотря на то, что дата моего отъезда была намечена несколько месяцев назад.

Я убедила его в том, что сумею совершить это короткое путешествие без происшествий. В конце концов кто, как не он сам, воспитал во мне способность не только принимать решения, но и выполнять их. И хотя я и была раздосадована тем, что до Нью-Йорка мне придется добираться в одиночку, и тем, что в порту не услышу от него пожеланий доброго пути, я не выказывала перед ним своего огорчения.

Крепко обняв и расцеловав любимого старика, я заверила его в том, что со мной все будет в полном порядке.

Кузина Делла, моя любимая родственница, всегда внушала мне благоговение. В то время как другие женщины затягивались в корсеты и не позволяли себе даже малейшей вольности в одежде, она носила цветастые кимоно и сари. Отец мой сомневался, годится ли она на роль дуэньи. Но по мне было невозможно придумать более приятной компаньонки для путешествия. Делла была вдовой, лишь на десять лет старше меня. Со своим мужем, умершим два года назад, она успела объездить весь мир. И когда предложила сопровождать ее в Англию, я была без ума от радости...

Я вышла из вагона, оглядываясь в поисках темноволосой головки кузины. По какому-то капризу природы дождь на мгновение прекратился, но на платформе образовались многочисленные лужи. Заходящее солнце отчаялось пробиться сквозь дождевые облака, и на город опустились сумерки. Я подняла воротник плаща и надела капюшон.

Пассажиры, сошедшие с поезда, устремились в здание вокзала негостеприимная погода не оставляла им иного выхода. Я почти сразу же оказалась на платформе в полном одиночестве.

- Вам помочь, мисс? - спросил седовласый кондуктор, видя мое замешательство. Я заставила себя улыбнуться.

- Нет, благодарю вас. Моя кузина, видимо, задержалась... Уверена, что она сейчас придет.

Я колебалась, не зная, идти к вокзалу или же оставаться на платформе. Без предварительной договоренности о месте встречи шансы найти кого-либо в переполненном вокзале были равны нулю. Нет, буду ждать на платформе, решила я. И стала шагать вдоль вагона вперед-назад, говоря себе, что с минуты на минуту увижу свою круглолицую, рассыпающуюся в извинениях кузину.

Оглядываясь назад, я вспоминаю, что в тот момент у меня, несомненно, появилось нехорошее предчувствие. Однако я отнесла его на счет нервозности, вызванной опозданием Деллы. И все же где-то в глубине души я чувствовала, что ее задержка таит в себе нечто зловещее. Но постаралась взять себя в руки и решить, что делать дальше. Я навещала кузину множество раз: сначала с мамой, после ее смерти - с отцом. Ну конечно же нанять извозчика - самое разумное. Вместо того чтобы, стоя на платформе, привлекать к себе нежелательное внимание, мне следует взять экипаж. А если мы с кузиной и разминемся, то очень скоро найдем друг друга в ее фешенебельном особняке.

Неожиданно по моей спине пробежал холодок. И ощущение это было вызвано совсем не пронизывающим ветром. Не знаю почему, но у меня возникло чувство, что за каждым моим шагом следят. Когда я вошла в здание вокзала и стала пробираться сквозь толпу, то даже поймала на себе несколько пристальных взглядов. Я выругала себя за мнительность, но ощущение тревоги не покинуло меня. Ускорив шаг, я наконец вышла из здания на улицу.

Тут было полным-полно транспорта - и фургоны, и дроги, и претенциозные экипажи, и разукрашенные кареты, из-под колес которых летели брызги воды. В воздухе висел густой туман, в котором упряжные лошади казались еще более утонченными, а ломовики - еще более усталыми. И те и другие, однако же, выражали свое недовольство погодой - фыркали и отчаянно трясли головами. Люди, оказавшиеся на улице по необходимости, поднимали воротники пальто, прятали руки в карманы и, сгорбившись, шли не глядя по сторонам. Не проходило и минуты, как сумерки поглощали их.

Иногда из здания вокзала или же из экипажей выходили модно одетые женщины. Пронизывающий ветер тотчас проникал под тонкую ткань их плащей, и они, вероятно, тут же понимали, что совершили ошибку, отдав предпочтение моде, а не комфорту и теплу. Дамы были в шляпах, которые хотя и были приколоты к прическам длинными шпильками, в любой момент могли слететь под порывами ветра.

Меня тут же окружила настоящая какофония звуков. К стенам домов жались нищие, бормотавшие "да благослови вас Бог" всякий раз, когда какая-нибудь добрая душа бросала в их протянутые руки одну-две монетки. Парень, продававший газеты, выкрикивал их заголовки. И с губ его, синих от холода, слетали облачка пара. В стоптанных ботинках и залатанной одежде он совсем замерз. Но только несколько прохожих остановились, чтобы купить сегодняшнюю газету, в которой говорилось об озабоченности президента Кливленда союзом России с Францией.

Обычно меня волновали резкие запахи, яркие цвета и шум города. Но никогда раньше, не была я одна среди чужих мне людей и теперь чувствовала себя страшно уязвимой и подверженной злу, которое, как и крысы, кишмя кишевшие в канализации, несомненно являлось неотъемлемой частью Нью-Йорка. Здания особняков, так радовавшие меня раньше, утратили свою приветливость и, казалось, нависли надо мной, чтобы поймать в капкан. Свет заходящего солнца явно проигрывал битву с ночной мглой. Газовые фонари и витрины ближайшего магазина казались унылыми и тусклыми.

Я встала на тротуар перед зданием вокзала. Порыв ветра приподнял полы моего плаща и заставил склонить голову. Мне захотелось убежать, но отчего, этого я, пожалуй, сказать не могла. Я сомневалась, что мне удастся быстро найти экипаж, но неожиданно он возник передо мной.

Кучер, имевший чрезвычайно изможденный вид, оглядел меня глубоко посаженными глазами с головы до пят. В другой раз и при других обстоятельствах я бы, наверное, не рискнула связываться с ним, но сейчас мне больше всего на свете хотелось добраться до дома Деллы.

Не задумываясь, я села в экипаж и с огромным облегчением откинулась на спинку сиденья. Только тут я поняла, что до этого судорожно дышала. Опять во мне поднялось беспокойство, и я высунулась из окна, стараясь разглядеть возницу Почему же чувство тревоги все никак не могло улечься? Даже сейчас, сидя в экипаже, я не могла избавиться от ощущения, что кто-то наблюдает за мной.

Наконец мы отъехали от тротуара, и у меня даже голова закружилась от облегчения. Кучер пустил лошадь рысью. Я еле удержалась от того, чтобы не рассмеяться. Ну и размазня же я! Одно маленькое недоразумение - и всю мою самоуверенность как рукой сняло! Совершенно ясно, что Делла не встретила меня потому, что нечто непредвиденное потребовало ее присутствия дома.

Самые прекрасные планы рушатся на каждом шагу, и в этом нет ничего экстраординарного. У меня вовсе не было причин для паники. Я нисколько уже не сомневалась, что кузина будет ждать меня на пороге своего дома. Я так и видела, как она всплеснет руками и, захлебываясь словами, начнет объяснять, почему не сумела встретить меня. А потом мы посмеемся над этой историей и я почувствую себя более глупой, чем когда-либо.

Делла жила в доме, купленном еще тогда, когда ее муж служил в армии. Из своих многочисленных поездок они привозили разные диковинки, так что теперь ее нью-йоркский особняк напоминал музей. После смерти мужа кузина продолжала путешествовать, останавливаясь в Нью-Йорке, только чтобы отдохнуть. Лучшей компаньонки для первой поездки за границу невозможно было и представить!

Внезапно я насторожилась. Стекло экипажа запотело, поэтому я не видела, правильно ли мы едем. Однако путь до дома кузины занимал около двадцати минут. Взглянув же на часы, приколотые к моему лифу, я убедилась, что с момент. прибытия поезда прошел почти час. Несмотря на то что какое-то время я ждала на платформе, мне следовало уже быть на месте.

Во рту у меня пересохло, а сердце забилось чаще Я попыталась привлечь внимание кучера, но сделать это мне не удалось. Куда же он меня везет? Я начала подозревать, что подъехал он ко мне вовсе не случайно. Почему, собственно, он выбрал меня в то время, как многие безуспешно пытались найти наемный экипаж? В памяти возникло худое лицо кучера и то, как внимательно он меня разглядывал. Ну конечно же он выискивал именно меня! Когда он подъехал, я испытала огромное облегчение оттого, что заполучила приличный экипаж, и это притупило мою бдительность.

Хотя я никогда не была подвержена истерии, мне еле удалось не разрыдаться. Мне было известно, что каждый год в Нью-Йорке исчезало около сотни девушек, о которых никто и никогда больше не слышал.

Значит, мне надо убежать... Но как? Из экипажа на полном ходу не выскочишь. Может, стоит открыть дверцу и крикнуть "помогите"? Но я боялась, что ветер заглушит мои крики и превратит их в еле слышные стоны. И мне вовсе не хотелось, чтобы кучер знал о моих подозрениях. Нет, решила я, пожалуй, подожду пока экипаж остановится, а потом выпрыгну из него прежде, чем кучер спустится со своего места. На лбу у меня выступили капельки пота, а руки в перчатках заледенели.

Время до остановки экипажа показалось мне вечностью. Согласно плану, я выскочила из кареты, чуть не упав при этом лицом вниз. Каково же было мое удивление, когда я обнаружила, что нахожусь перед домом кузины!

Через секунду я осознала происшедшее. Просто кучер вез меня кружным путем, чтобы взять побольше денег! Мое облегчение тут же смени лось раздражением, а затем - гневом: не на ту напал! Я дала ему ровно столько, сколько обычно давал отец.

- По-моему, этого достаточно, - сказала я, задрав подбородок.

Я ждала, что кучер возразит, поэтому была несколько обескуражена, когда он приподнял кепку и ответил:

- Да, мэм.

Не глядя на меня, он взобрался на козлы и, крикнув "но", был таков. Вскоре цоканье копыт по мостовой смолкло.

Я взлетела по ступенькам дома. Но, вопреки моим ожиданиям, никто не встретил меня ни дружескими словами, ни теплыми объятиями. Окна за занавесками походили на темные глазницы. Из дома не доносилось ни звука.

Что-то явно было не так. Меня снова обуяла жуткая тревога, во рту пересохло. Дом как будто предупреждал меня о чем-то. Ох, если б только я тогда повернулась и ушла прочь! Но вместо этого вздохнула и подергала ручку. Десятки раз я стояла здесь, на этих ступеньках, с моим отцом. Прикосновение к блестящей медной ручке всколыхнуло во мне воспоминания о предыдущих приездах к кузине. Как же мне захотелось, чтобы дверь распахнулась и на пороге возникла улыбающаяся Делла!

Я подождала, сжав костяную ручку сумочки так сильно, что костяшки пальцев побелели. Внутренний холодок смешался с холодом, вызванным непогодой: ответом мне была лишь тишина.

Я лихорадочно пыталась найти хоть какое-то разумное объяснение происходящему. Наверное, мы каким-то образом разминулись с кузиной. Но рано или поздно она вернется домой и найдет меня здесь. К счастью, во время одного из наших прошлых приездов Делла дала мне ключ от дома. Поблагодарив Бога за то, что не придется ждать под дождем, я достала его из сумочки.

И только тогда, когда в моих руках оказался ключ, обнаружилась удивительная вещь - дверь не была заперта! Значит, кузина должна быть дома, подумала я. Ее особняк был полон дорогих безделушек, и она никогда бы не ушла, не заперев дверь.

- Кузина Делла! - позвала я, войдя. Через открывшуюся дверь сумеречный свет с улицы проник в огромный холл. Мой голос отразился от стен. Пахло скипидаром и воском. С высокого потолка свешивалась прекрасная люстра, но она не была зажжена, и яркие краски дорогого восточного ковра казались тусклыми в полумраке комнаты.

Я медленно прикрыла за собой дверь. На дубовом полу появились длинные вечерние тени.

- Кузина Делла, это Шарлотта!.. Я здесь...

Звук моего голоса устремился вверх и отозвался насмешливым эхом. Когда эхо стихло, в доме установилась почти немыслимая тишина.

Я подавила возникшее у меня желание повернуться и убежать. Убежать, но куда? Этот вопрос возник-таки в глубине моего сознания.

В этот момент я увидела у подножия лестницы чемодан и шляпную коробку, вид которых несколько успокоил меня. Значит, Делла готова к нашему отъезду, раз снесла сверху эти вещи. Но где же она сама?

- Кузина Делла! - снова позвала я. Слева от холла располагалась приемная. Прелестная мебель в стиле Людовика XVI терялась в ее глубине. В этой комнате также не было никого. Но запах жасминовых духов Деллы, коснувшись моих ноздрей, оказал на меня успокаивающее действие. Значит, недавно она была здесь! И шурша юбками, я заторопилась к другой двери.

Открыв ее, я очутилась в желто-зеленой гостиной, которую всегда считала самой уютной комнатой в доме. О, как же мне захотелось увидеть кузину сидящей в ее любимом кресле! В этой гостиной я провела немало часов, разглядывая сувениры, перебирая камни или же легкие кружева и слушая занимательные истории, на которые Делла была мастерицей.

Но пустая комната словно насмехалась надо мной. В стеклянную дверь, ведущую на террасу, бил дождь, было холодно и темно.

Дрожащими руками включила я газовый фонарь, отбросивший на пол круг света. Кажется, все в гостиной осталось на своих местах. Бесценные безделушки по-прежнему стояли на полках за стеклянными дверцами. Тишину нарушало лишь ритмичное тиканье каминных часов семнадцатого века. Я еле сдержалась, чтобы криком не нарушить гнетущую тишину.

Вдруг тихое позвякивание заставило меня вскинуть голову - из глубины дома доносились еле слышные звуки. Сердце мое подпрыгнуло. Кухня! Кузина Делла готовит вечерний чай. Должно быть, она не слышала, как я вошла. От облегчения я чуть не задохнулась. И устремилась в просторную бело-голубую кухню - место, где Делла опробовала свои кулинарные рецепты. С губ моих уже готовы были сорваться приветственные слова, но...

У стола спиной ко мне стоял незнакомец. Когда я вошла, он обернулся, держа в руках две фарфоровые чашки. Он поставил их на накрытый кружевной скатертью стол. Ему было около тридцати, стройный, темноволосый. Лицо, тронутое загаром, не очень вязалось с темным пиджаком и черными брюками.

- Я подумал, что после путешествия тебе захочется выпить чашечку чаю, Шарлотта. - Слова эти, на первый взгляд совершенно обычные, прозвучали на редкость жестко.

Очевидно, он назвал меня по имени не потому, что питал ко мне дружеские чувства, а потому, что имел какие-то не ясные мне намерения Глаза его были под стать голосу - холодные, серо стального цвета.

Должно быть, я попыталась о чем-то его спросить, потому что он ответил на мой незаданный вопрос:

- Планы несколько изменились. Твоя кузина Делла не сможет поехать с тобой, Шарлотта... Вместо нее тебя буду сопровождать я.

Глава 2

За окнами завывал ветер, усиливая ужас, леденивший мне сердце. Я моргнула, как если бы мужчина был призраком, в надежде, что он исчезнет. Действительно, может, у меня галлюцинации? Ведь такого просто не могло случиться! Мрачный незнакомец стоит в кухне моей кузины и зовет меня по имени. А где Делла? Что значит: она не поедет со мной?

- Прошу. - На этот раз это была уже не вежливая просьба. Незнакомец придвинул мне стул, показывая, что хочет, чтобы я села возле него.

Я не двинулась с места.

- Кто вы? Где моя кузина?

- Садись! - приказал он, не ответив.

- Нет, не сяду, пока не скажете, что происходит! - не уступала я, несмотря на то что страх сковал мое тело.

Незнакомец нетерпеливо сдвинул черные брови.

- Скажу, как только ты сядешь, Шарль, и выпьешь чаю. - В его голосе прозвучал едва уловимый намек на насилие, и я подумала, что оно легко может выплеснуться наружу в том случае, если кто-либо осмелится оспорить его приказания.

При других обстоятельствах я, возможно, осталась бы стоять до тех пор, пока не свалилась бы с ног от усталости. Но сейчас на меня и так навалилось слишком много. То, что он назвал меня сокращенным именем Шарль, совсем деморализовало меня. Я села.

Он поставил передо мной дымящуюся чашку, а затем сел напротив. Я заметила, что он взял сервиз с золотой каемкой, тот, который кузина вынимала из шкафа только в особо торжественных случаях. Эта ошибка подтвердила то, что я и так уже поняла: мужчина был чужим в этом доме. Кем-то, кто не знал Деллу хорошо. И все же он распоряжался не только вещами кузины, но еще и мною. Меня охватил ужас, неведомый доселе. И оттого голос мой стал хриплым, а мышцы живота свело.

- Что вы сделали с кузиной Деллой?

- У нее небольшие неприятности.

- Неприятности? Какого рода?

- О ней позаботятся. Твой отъезд на "Лучании" из-за этого не будет отложен. Тебя буду сопровождать я.

Он повторил это снова. Значит, я не ослышалась. Мои руки невольно сжались.

- Не знаю, кто вы, но в любом случае берете на себя слишком много, сэр. Ничто.., ничто не заставит меня ни в этой, ни в какой-либо другой ситуации составить вам компанию.

Незнакомец откинулся на спинку стула, лениво наблюдая за моим пылающим лицом, разглядывая каштановые пряди волос на лбу, раздувающиеся ноздри тонкого носа и полные губы, в данный момент крепко сжатые. Странно, но он не столько гневался на враждебность, источаемую каждой частицей моего существа, сколько забавлялся, а может даже восхищался ею. Я поняла, что он был готов к отпору с моей стороны.

Незнакомец отхлебнул чай с таким видом, будто у нас была бездна времени для того, чтобы обсудить во всех подробностях его нелепое заявление.

- Где моя кузина? - спросила я громче, нежели собиралась. Гнев частично пересилил мой страх. Он еще убедится, что имеет дело вовсе не с хнычущей и податливой девицей, согласной принять любые условия.

- О ней позаботятся, и тебе не нужно ни о чем беспокоиться. Она знает, что завтра утром ты уезжаешь без нее. Знает и про твоего нового спутника.

- Вы с ума сошли! - Чай расплескался - так резко я поставила чашку. Вскочив и толкнув при этом стол, я разлила и его чай. - Немедленно иду в полицию!

Я повернулась, ожидая, что он попытается меня задержать. Однако незнакомец сидел, затаившись, как хищный зверь, уверенный в своей победе. И, действительно, не успела я дойти до двери кухни, как он произнес:

- Ты не сделаешь этого, Шарль, если тебе не безразлична судьба твоего отца. Будет весьма неприятно, если с профессором Конрадом что-то случится по твоей вине.

Желая удержать меня от поступка, который я собиралась совершить, он не мог сделать более правильного хода. Мой отец... В тоне незнакомца, безусловно, таилась угроза. Я нисколько не сомневалась в том, что он не блефует. Мысли мои спутались. Кузину Деллу похитили.., возможно даже убили. Этот человек утверждает, что с ней все в порядке, но это может быть и ложью. Грозит ли отцу такая же опасность? Я не могла рисковать.., во всяком случае, до тех пор, пока не узнаю что-то еще.

- Сядь.., и допей чай.

Я послушно вернулась к столу. Колени мои подогнулись, и я упала на стул.

- Вот так-то лучше, - назидательным тоном произнес незнакомец. - Попробуй расслабиться. Тебе не грозит никакая опасность, Шарль.

Глаза его были прикрыты, но я знала, что он следит за каждым взмахом моих ресниц, анализирует каждое мое движение. Я вообще крайне эмоциональна, а в тот момент меня переполняла такая ненависть к нему, что концентрация адреналина в крови повысилась раз в десять. Заверения в том, что мне ничто не угрожает, разъярили меня еще больше. Я чуть было не бросилась на него, чтобы выцарапать глаза, но вовремя одумалась.

Единственная надежда выпутаться из этой истории заключалась в том, чтобы выведать у незнакомца хоть какие-нибудь сведения, а сделать это можно было, только полностью контролируя свои эмоции. Поэтому я сказала как можно сдержаннее:

- Так, значит, кузина Делла попала в переплет и отец мой находится в не меньшей опасности.

- Только если ты откажешься сделать очень простую вещь - предпринять то путешествие, которое и собиралась.

Он лгал: в моей теперешней ситуации не было ничего простого. Мне понадобится весь мой ум для того, чтобы играть с ним в его игры до тех пор, пока я не решусь нанести ответный удар.

- Но мне непонятно... - начала я, как мне показалось, очень спокойно. Я не была искушена в женских уловках и боялась, что выражение моих глаз не слишком соответствует выбранному тону.

- А тебе и не надо ничего понимать, - перебил он. - Все уже готово к поездке.

- Да, но я не могу путешествовать одна.

- Я же сказал, что поеду с тобой. Меня охватил ужас, да такой, что я напрочь забыла про уловки. Как он смеет! Или он хочет сделать из меня шлюху, распутную девку? Ни одна уважающая себя незамужняя женщина не станет путешествовать в компании мужчины. Никогда больше после этого она не сможет появиться в приличном обществе. Никогда! Но в следующее мгновение я вспомнила его угрозы. Вот, значит, какую цену должна я заплатить ужасному незнакомцу? Нет, он не в силах принудить меня к этому!

- Невозможно, - вспыхнула я. - Разразится скандал!

- Да нет же, нет.., если мы поженимся. Я замерла - так поразило меня сказанное им. Перед глазами все словно поплыло. Это был сон.

Один из тех ночных кошмаров, после которых просыпаешься в слезах.

- Я бы очень хотел, чтобы существовал какой-нибудь другой способ, Шарль. Но в нашем случае брак - единственно возможное решение. Мне жизненно необходимо поехать с тобой, и медовый месяц явится лучшим предлогом для этого. - Тон его был почти извиняющимся.

- Ни за что!

- У меня нет на тебя никаких видов, Шарль. Поверь, наши отношения будут чисто платоническими, только окружающим незачем об этом знать. Для нас обоих важно иметь свидетельство о браке, поэтому... - он беспомощно развел руками, боюсь, мне придется настаивать на совершении церемонии.., завтра.., до отплытия "Лучании".

- Вы с ума сошли!.. А если.., если я откажусь? Он пожал плечами.

- Ты не сделаешь этого. До тех пор пока мы не окажемся на борту парохода в качестве мужа и жены, с профессором Конрадом постоянно будет находиться мой человек. - Незнакомец еще раз пожал плечами. - И если ты откажешься сотрудничать... - Губы его, до того подвижные, сжались и показались мне вырезанными из камня.

Церемония.., завтра.., перед отплытием... Ничто во внешности незнакомца не позволяло надеяться, что он способен проявить слабость или нерешительность. Этот человек сделает именно то, что обещал, - принудит меня к браку.

Я отлично понимала, что он не прислушается к моим словам и не примет во внимание мои протесты, однако скрыть негодования не могла:

- Никогда я не выйду за вас замуж! Никогда! Он в упор посмотрел на меня.

- Нет, выйдешь. Ты любишь своего отца и не захочешь причинить ему вред.

О! Как же я хотела, чтобы он подавился этими жестокими словами. Но сказанное им было правдой. Я любила отца. В моей довольно-таки унылой жизни не было никого, кроме него. Только он и я. Мы двое. Некоторые упрекали его за излишнюю привязанность ко мне, но я только радовалась нашей дружбе.

Отец был очень интересным, понимающим собеседником, и я предпочитала его компанию компании молодых недоумков, посещавших наш дом. Отцовская опека не тяготила меня. Не существовало ничего, чего бы я ни сделала ради него. Очевидно, этот дьявол во плоти неплохо меня изучил. По-моему, он даже читал мои мысли!

- Ты ведь позаботишься о своем отце, - предположил незнакомец с ледяным спокойствием. - Ты всегда была послушной дочерью.

- Откуда вы знаете? - выпалила я, внезапно почувствовав себя страшно уязвимой.

Его ответ подтвердил мои худшие опасения.

- Я считал, что в интересах дела должен изучить тебя получше. Ты преданная дочь и не станешь подвергать жизнь отца опасности. Не правда ли?

Мне захотелось крикнуть, что он не правильно судит обо мне, что я сейчас же пойду в полицию. Желание противостоять мерзавцу было столь велико, что я еле сумела сдержаться. Сцепив руки на коленях, я посмотрела ему в глаза.

- А как я удостоверюсь, что с отцом все в порядке?

- Можешь полностью доверять мне. Я чуть было не зашлась в истерическом смехе. Доверять! Человеку, который похитил, возможно даже убил мою кузину, а теперь, угрожая смертью отцу, принуждает меня к браку!

- Не оскорбляйте меня болтовней о доверии! - воскликнула я. - Клянусь, что, если моему отцу причинят хоть малейший вред, я позабочусь о том, чтобы вас повесили!

- Хорошо. - Незнакомец кивнул так, будто мы с ним заключили договор.

Когда он спокойно отхлебнул еще чаю, я чуть не задохнулась от злости. Мне показалось, что он испытал что-то вроде облегчения. Кожа на его скулах разгладилась, взгляд помягчел. Возможно, мне удалось несколько усыпить его бдительность, подумала я с надеждой.

Наверное, это самое разумное - играть до поры до времени по его правилам, дожидаясь момента, когда можно будет выкарабкаться из этой чудовищной ситуации. Да, безусловно, сначала мне надо будет как можно больше узнать. Определенно этот дьявольский план был тщательнейшим образом разработан. Если б только я могла разговорить негодяя, то, возможно, нашла бы способ расстроить его замысел!

С деланным спокойствием я откинулась на спинку стула.

- Ничего не получится. Всего в этом лжемедовом месяце не предусмотришь.

- Ошибаешься. Предусмотрено все... Еще тогда, когда ты села на поезд в Филадельфии.

Его слова напомнили мне о тревоге, охватившей меня на вокзале.

- Вы.., вы следили за мной в поезде, на вокзале и устроили так, чтобы приехать сюда раньше меня? Он кивнул и нагло улыбнулся.

- Вы заплатили кучеру, чтобы он повез меня длинной дорогой?

Да, негодяй действительно предусмотрел многое! Ох, если бы только я доверилась интуиции!

- Я думала, кучер пытается похитить меня.

- Мне очень жаль, что заставил тебя попусту тревожиться, - вежливо ответил он.

- И ведь это вы сделали так, чтобы я поехала одна, правда?

Он снова кивнул.

Я почувствовала замешательство, а затем - новый приступ страха. Бесовская власть незнакомца была поистине беспредельна! Но к какой цели он стремится? Для чего отцом, кузиной и мною манипулировали, сделав заложниками в какой-то зловещей игре?

- Мне еще на вокзале показалось, что за мной наблюдают! - бросила я.

- Ты очень восприимчива, - одобрительно улыбнулся он. - И вынудила меня быть крайне осмотрительным.

- Если бы я заметила вас, то сию же минуту сдала бы в полицию. - Я вздернула подбородок, давая понять, что такому повороту событий была бы чрезвычайно рада.

- Однако ты делала в точности то, что мы ожидали.

- Я просто подумала, что кузина задержалась, и решила поехать прямо сюда, - произнесла я в свое оправдание. - Откуда мне было знать, что меня тут поджидают, чтобы втянуть в какую-то безумную историю?

Голос мой звучал спокойно, как будто мы обсуждали не чудовищный план, грозящий несчастьями любимым мною людям, а нечто совершенно обыденное.

- А с какой целью вы все это затеяли? Незнакомец встал, взял мою чашку и выплеснул ее содержимое в раковину. Когда он повернулся ко мне спиной, я не могла не обратить внимания на его стройную фигуру. В его движениях сквозила странная, почти кошачья грация. А руки были большими и проворными. Меня прямо-таки загипнотизировали эти руки, ставившие на стол чайник и наливавшие мне новую чашку чаю.

- Надеюсь, на этот раз он у тебя не остынет. Снова мои мышцы напряглись как перед броском. Но я сдержалась и поднесла дымящуюся жидкость к дрожащим губам.

- Так-то лучше. Ну а теперь я скажу тебе, что будет дальше.., но не почему так будет. Завтра утром здесь, в приемной твоей кузины, состоится брачная церемония. А после мы отправимся в свадебное путешествие.

И снова я выпалила "нет!", но он не обратил внимания на мой протест.

- Все уже приготовлено: на "Лучании" нас ждут прекрасные апартаменты... Наверное, ты успокоишься, если узнаешь, что в них две спальни с гостиной посередине - своего рода нейтральной зоной, если хочешь.

Его лицо как будто смягчилось, и я увидела вокруг зрачков подобие голубого ореола. Однако спустя мгновение глаза его стали прежними, и я решила, что мне почудилось.

- Ты не сумеешь выпутаться из этой истории.

- О нет, сумею.., с твоей помощью.

- Но почему с моей, почему не с чьей-либо еще? - Возможно, говорить так было эгоистично, но эгоизм в данном случае, как мне казалось, был вполне оправдан.

- Ты единственная женщина в мире, которая идеально подходит для этой роли, Шарлотта Линн Конрад.

- Подходит.., для какой роли?

Он слегка раздвинул губы в улыбке.

- Для роли моей невесты. Так ему известно и мое второе имя! Я почувствовала себя совершенно беззащитной: должно быть, он знает обо мне многое, даже самое сокровенное.

- А что, если бы я решила не приезжать?

- Но ты ведь приехала.

- Ты не сможешь выйти сухим из воды - мой отец обязательно узнает обо всем.

- Возможно.., но не сразу. А только это и важно. Завтра днем мы поднимемся на корабль, Шарлотта, как муж и жена.

- Может, я еще откажусь.

- Нет, не откажешься. Ты любящая дочь и не станешь подвергать жизнь отца опасности, - возразил он с умопомрачительной самоуверенностью.

- Откуда ты знаешь? И потом, вдруг ты блефуешь?

Незнакомец бросил на меня свой кошачий взгляд - в нем была какая-то томная ласка - и тихо сказал:

- Я очень хорошо тебя знаю, Шарль. - Затем взял меня за руку.

Его движение было столь быстрым и неожиданным, что какое-то время я была не в силах пошевелиться. Интимная нотка в его голосе зажгла на моих щеках румянец. Он продолжал смотреть мне в глаза, и под его дерзким взглядом я почувствовала себя обнаженной. Это ощущение породило в моей душе смятение. Немыслимо! Я всем сердцем ненавидела этого человека, и все же от его прикосновения меня бросило в жар.

- Ты - дьявол! - выдохнула я, отдергивая руку.

Услышав его смех, я на мгновение зажмурилась. А когда открыла глаза, то обнаружила, что стул, на котором он сидел минуту назад, пуст.

- Пойду отнесу твои вещи наверх, - донесся из холла его голос. - Тебе нужно хорошенько выспаться. При первом же взгляде на тебя я понял, что ты прекрасная невеста.

Глава 3

Всю ночь стенал и завывал ветер. Вместе с беспрестанной дробью дождя по оконным стеклам он оказывал на мои изрядно потрепанные нервы особенно пагубное действие. Я лежала без сна, уставясь в потолок, и слушала, как огромные дедушкины часы отбивают час за часом.

Во рту стоял странный горький привкус. Наверное, незнакомец подсыпал мне в чашку какое-то снадобье. Слишком уж настойчиво принуждал он меня пить чай, который я, однако, едва пригубила.

Ну что ж, если он хотел, чтобы я спала до утра непробудным сном, то нужно сделать все, чтобы желаемое им не осуществилось. Я находилась в спальне второго этажа, в которой всегда ночевала, приезжая навестить кузину.

Прелестная белая мебель, стены, оклеенные розовыми обоями, и широкое окно в нише. Немало часов провела я, сидя в ее углублении, глядя на маленький садик и думая свои девичьи думы. Сейчас все это казалось мне бесконечно далеким. Мужчина, который остался внизу, поймал меня в сеть и мог разрушить одним махом все, о чем я когда-либо мечтала. Должно быть, как только я выполню задуманное им, он избавится от меня.

Мысли мои лихорадочно сменяли одна другую. Я беспрестанно ворочалась с боку на бок, стараясь найти выход из ужасного положения. Вспомнив о чемодане и шляпной коробке Деллы, я поняла, что ее похитили тогда, когда она готовилась к нашему путешествию. Где она теперь? У нее неприятности, сказал незнакомец. Этими словами он мог назвать все, что угодно, даже смерть. Трудно было поверить, что Деллы нет здесь, среди этих прелестных вещиц, что она не наполняет комнаты сладким ароматом жасмина. И все же это так. Ее увезли. Куда? Зачем? Что только не приходило мне на ум. Часы пробили очередную четверть, и я почувствовала, что не в состоянии лежать в кровати, безропотно подчиняясь диктату незнакомца. Не полностью отдавая отчет в своих намерениях, я выскользнула из постели и надела халат. Подойдя босиком к двери, я тихонько подергала ручку. Дверь поддалась. Очевидно, мой тюремщик решил, что чай со снотворным заставит меня спать крепким сном. Стоя в дверях, я секунду колебалась. Мне пришло в голову, что, возможно, следует одеться и попытаться выбраться из дома под покровом темноты и дождя.

Но оставались угрозы незнакомца, что отказ сотрудничать с ним отразится на судьбе моего отца. Нет, я не вправе подвергать жизнь любимого человека опасности, но, безусловно, могу попытаться узнать, что же случилось с кузиной. Возможно, знание этого позволит мне расстроить дьявольские планы.

Я проскользнула в полумрак холла и прислушалась, надеясь уловить хоть какой-то звук, который сказал бы мне, спит мой тюремщик в одной из спален или караулит внизу. Но не услышала ничего.

Кузина оставила шляпную коробку и чемодан у лестницы - значит, ее прервали во время приготовления к моему приезду. Должно быть, она находилась внизу, вероятнее всего в библиотеке или кабинете. Если ее увезли силой, то я, возможно, обнаружу какие-либо признаки этого. А если выманили под каким-то ложным предлогом? Может, я И не найду решительно ничего, но даже это лучше, чем лежать без сна в ожидании утра, когда на моей шее затянется петля.

Я порадовалась, что знаю дом достаточно хорошо и могу передвигаться в темноте, не издавая шума. Мне казалось, что незнакомца мог бы насторожить малейший шорох, в какой бы части дома он ни раздался.

Я медленно спускалась, прижимаясь к стене и останавливаясь на каждой ступеньке. Мерное тиканье часов действовало на меня успокаивающе. В гостиной я не увидела ровным счетом ничего, что могло бы поведать мне о судьбе Деллы, поэтому направилась в библиотеку. Здесь на бесчисленных полках стояли книги, принадлежавшие ее мужу. Я знала, что хранила она их не столько из любви к чтению, сколько в память о нем.

Как можно тише я прикрыла дверь в кабинет и включила светильник. То, что я увидела, заставило меня прижать руки к губам, чтобы подавить готовый вырваться крик. Кресло, которое неизменно стояло перед столом, было перевернуто - будто кузину вытащили из него или же она в спешке его опрокинула.

Я лихорадочно осмотрела поверхность стола. Эбонитовая ручка, обычно лежавшая в прелестной керамической подставке, была отброшена в сторону. На кончике пера виднелись чернила. Должно быть, когда кто-то или что-то помешало кузине, она писала. Все остальное было на месте. Делла содержала стол в безукоризненном порядке. Тот, кто ее не знал, не обратил бы внимания на сдвинутые с места канцелярские принадлежности. Но мне это сразу бросилось в глаза. Скорей всего, она в спешке сунула написанное в ящик стола. Само провидение привело меня сюда! Я нашла лист бумаги и без всякого удивления прочла на нем свое имя.

Дорогая Шарлотта, передаю это с посыльным, чтобы перехватить тебя на вокзале. Ни в коем случае не приезжай ко мне! - Не могу сейчас вдаваться в подробности, но и ты, и твой отец должны быть подальше от этого. Прошу тебя, возвращайся домой, и как можно скорее! Я не хочу, чтобы на моей совести был причиненный вам вред. Если тебе не безразлична судьба твоего отца и моя, ты...

На этом послание обрывалось. Должно быть, кузину что-то насторожило, и она сунула незаконченную записку в ящик. Что ж, я получила-таки ее послание, вот только, к сожалению, слишком поздно. Что теперь можно было изменить?

Я побежала наверх, где с плачем уткнулась в подушку. Предостережение Деллы было почти что личным указанием не подвергать опасности жизни моего отца и ее. И вот спустя всего нескольких часов я буду стоять в очаровательной приемной кузины в качестве невесты человека, которого увидела сегодня впервые в жизни!

А если я откажусь произнести слова клятвы, необходимые при заключении брака? Что тогда сделает этот ужасный человек? Я представила его холодные серые глаза и невольно содрогнулась. Что бы ни двигало им, желаемого он намерен достичь любой ценой. Кроме того, действовал он не один. Даже если бы мне удалось помешать ему, существовали и другие, воспрепятствовать которым я была не в силах.

Я всей душой любила отца. Наш дом недалеко от университета стал настоящим центром общения, и я с удовольствием играла роль гостеприимной хозяйки, секретаря, компаньона, а временами и наставника моего возлюбленного родителя. Пока мне не исполнилось девятнадцати лет, я чувствовала себя совершенно счастливой.

А затем вдруг ощутила некое нетерпение и внутреннее томление.

Только теперь я осознала, что мне следовало довольствоваться упорядоченной жизнью и не желать большего. Передряга, в которую я попала, как нельзя лучше способствовала тому, что глаза мои открылись. Иногда жизнь дает нам то, чего мы так жаждем, и вот тогда-то и обнаруживается, что то, что мы принимали как должное, на самом деле бесценно.

Никто из молодых людей, посещавших наш дом, не нравился мне. Даже внимание Рэндалла Делани оставляло меня равнодушной. Сейчас, оказавшись в сетях невиданного обмана, я жалела, что столь критически относилась к Рэндаллу. Находила его скучным, слишком погруженным в работу ассистента профессора отделения общественных наук, и отказала ему, когда он предложил мне руку и сердце. Я сделала это только потому, что после замужества жизнь моя практически осталась бы без изменений.

Я никогда не считала себя излишне сентиментальной, но, когда представила то, что ждало меня завтра, по моим щекам невольно заструились слезы. Даже имя его оставалось мне неизвестным! Но очень скоро я стану мисс Как-Вас-Там, на пальце моем будет красоваться обручальное кольцо, и я окажусь на палубе океанского лайнера, где проведу медовый месяц с человеком, склонным манипулировать мною так, как ему вздумается.

Хотя накануне вечером, перед тем как подняться в спальню, я задала ему кучу вопросов, узнать мне удалось очень мало. Он дал мне лишь понять, что по прибытии в Англию эта дьявольская игра может быть продолжена, если в ней по-прежнему будет необходимость.

Характер у меня достаточно независимый. Я получила либеральное воспитание и порой участвовала в обсуждениях таких вопросов, каких обычно женщины не касаются. Поэтому слепо подчиняться человеку, так и не узнав его истинных намерений, не могла - это попросту противоречило моей природе. Сейчас я действительно находилась в его власти, но надеялась, что на пароходе он не сможет контролировать все мои поступки. Кроме того, в его планах может что-то нарушиться. И мне надо быть наготове, чтобы воспользоваться осечкой и взять инициативу в свои руки...

Я уснула, когда за окнами забрезжил рассвет. И в следующее мгновение, как мне показалось, проснулась от звука шагов в холле. Через минуту в дверь мою постучали.

- Шарль! - От звука его голоса по моей спине побежали мурашки.

Я закрыла глаза и решила не отзываться. Возможно, в глубине моей души таилась надежда, что к утру незнакомец исчезнет из моей жизни и события вчерашнего дня окажутся всего лишь кошмаром.

- Шарль, - повторил он. - Я принес завтрак... Священник придет через час. Прошу тебя, спустись, как только будешь готова.

Мне захотелось крикнуть, что я не спущусь никогда. Но тут я вспомнила, что единственный способ вырваться из западни - это делать вид, что я безропотно подчиняюсь его приказам. А в нужный момент негодяй будет сломлен и от его высокомерия не останется и следа.

Эта мысль придала мне силы, и я вынула из чемодана новый дорожный костюм зеленого цвета, костюм, который собиралась надеть, отправляясь в плавание. Теперь ему суждено было стать моим подвенечным нарядом. Боль от этой мысли была непереносимой, и я напомнила себе, что свадебная церемония явится не более чем пустым, ничего не значащим ритуалом.

Я не стала сооружать из своих густых каштановых волос причудливую прическу. Мало того, стараясь распрямить их, я испытала своего рода удовольствие. Хотя, надо сказать, что не слишком преуспела в этом, поскольку волосы мои от природы вились. Поэтому на мой лоб спускались непослушные завитки волос, а глаза, менявшие цвет подобно коже хамелеона, в это утро казались темно-зелеными, под цвет шляпы и костюма. Я посмотрела на себя в зеркало. Большие глаза в обрамлении пушистых ресниц всегда были моим украшением. Сейчас в них отражались волнения и страхи, которыми полнилась моя душа.

Я заставила себя съесть фрукты и гренки и выпить чай, оставленный мне на подносе. Вчера вечером я отказалась от еды, поэтому сейчас мой желудок благодарно урчал.

Когда снизу донесся звук открываемой двери, я как раз управилась с завтраком. Кто-то пришел. Священник?

Церемония бракосочетания будет проходить в приемной Деллы. Эта прелестная комната так много для меня значила. Мы часто отмечали там разные события, и вот теперь она послужит декорацией для моего фальшивого замужества.

Подумать только, пройдет всего несколько минут - и мой похититель, возможно, подойдет к двери спальни, чтобы сопроводить меня вниз, как приговоренного к смерти заключенного.

Конечно же он применит силу, если в том возникнет необходимость. Но гордость заставляла меня держаться не покорной овечкой, а уверенной в себе женщиной. Я предстану перед ним с высоко поднятой головой, выпрямленной спиной и обостренными до предела чувствами, чтобы воспользоваться первым же удобным моментом и расстроить его планы.

В последний раз окинула я жадным взором свою девичью спальню, как человек, который в преддверии будущего эмоционального голода желает впитать в себя тепло и уют каждого любимого предмета. Ночной ветер стих, и теперь мокрые листья и траву освещало приветливое солнышко.

"Веселись, невеста, солнце светит", - вспомнила я и тотчас же ощутила укол душевной боли.

Смахнув навернувшиеся на глаза слезы, я отвернулась от окна. Вместо того чтобы думать о прошлом, я должна сосредоточиться на настоящем. Сейчас не время упиваться жалостью к себе. Мне нужны силы для борьбы с человеком, ожидающим меня внизу.

Я напустила на себя надменный вид и стала спускаться по лестнице. Несмотря на желание не выдать внутреннего трепета, по мере приближения к площадке первого этажа шаги мои замедлились. На мгновение мне показалось, что передо мной возник призрак - столь нереальной выглядела фигура незнакомца в сером. В следующий момент он предложил мне руку, чтобы помочь преодолеть оставшиеся ступеньки. На лице его, освещенном розоватым светом, льющимся из окна, я увидела выражение мягкости и намек на понимание.

- Прошу вас, не делайте этого! - взмолилась я. Сейчас незнакомец уже не казался мне воплощением зла. В чертах его лица была красота, которую вчера я не заметила. Он был одет в темно-серый сюртук и подходящие по цвету брюки в полоску. Белая рубашка, которую дополняли атласный жилет и шелковый черный галстук, была безупречна. А серые глаза не смотрели столь неумолимо. На секунду мне даже почудилось, что сейчас он произнесет слова, которые мне так хотелось услышать.

Но в следующий миг надежда, зародившаяся было у меня, исчезла.

- Нас ждут Реверенд Дингхэм и свидетели. - В тоне его не было ни мягкости, ни теплоты.

Никогда раньше не испытывала я подобной ненависти. Она прямо-таки переполняла меня. Я знала, что нахожусь целиком в его власти, знала, что он возьмет от меня все, что захочет, и в глазах и общества, и закона будет прав.

И вот приемная кузины стала подмостками для чудовищного спектакля. Мы заняли свои места, и две пожилые женщины одобрительно закивали.

Перед камином стоял лысый мужчина с брюшком.

- Мы собрались здесь, чтобы в священном союзе соединить Адама Демореста и Шарлотту Линн Конрад, - заученно начал он.

Адам Деморест. Интересно, это его настоящее имя или такая же фальшивка, как и все остальное? Он спокойным, твердым голосом произнес слова клятвы, и я почувствовала взгляд его бездонных глаз на своем лице. Когда он надел на мой палец кольцо, меня охватило чувство нереальности происходящего.

Простое "да" застряло в горле. Но толстый священник, лысая голова которого была усеяна бусинами пота, принял сдавленный звук, вырвавшийся из моих уст, за подтверждение брачных клятв. Фраза "пока смерть не разлучит нас" угрозой прозвенела в моих ушах, будто традиционное обещание таило в себе мучительное предостережение.

- Объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать невесту.

Его рука обвила мою талию. Внезапность происшедшего не позволила мне собраться для защиты. Я стиснула зубы, но поздно. Как бы я хотела, чтобы губы мои были холодными и бесчувственными, но увы... Адам Деморест оторвался от моих губ и на миг посмотрел мне прямо в глаза. Должно быть, я задрожала, потому что он пробормотал:

- Успокойся.

Свидетельство о браке лежало тут же, на стоящем подле нас столике. Похоже, документ был подлинным, осознание этого повергло меня в ужас. Сердце мое упало, когда мой теперь законный супруг повернулся к свидетелям. Он поблагодарил хихикающих женщин и вложил в пухлую руку священника конверт.

Я без сил опустилась на край парчового кресла. И бесценные вазы, и фигурки дрезденского фарфора были знакомы мне до боли, и все же я чувствовала себя так, будто находилась в совершенно чужом месте. "Это не правда.., не правда..." - звучало в моем мозгу. Инстинкт самосохранения приказывал: "Беги!", но разум удерживал на месте.

Я услышала, как смолкли голоса, хлопнула входная дверь, и дом неожиданно погрузился в тишину. Не в силах пошевелиться, я сидела, уставившись в одну точку.

- Ты все сделала отлично, - сказал мой мучитель, вернувшись в комнату. Обещаю, Шарль, что ты не пожалеешь о случившемся.

Я подняла голову.

- А я обещаю вам, сэр, что вы еще не раз пожалеете об этом!

Негодование, прозвучавшее в моем голосе, похоже, удивило его, и я увидела, что кожа на его скулах натянулась. Атмосфера в комнате накалилась до предела. С моей стороны было чистым безумием злить его.

Мой похититель сложил свидетельство о браке и убрал его во внутренний карман сюртука, не сводя при этом глаз с моего лица.

- Я и не жду от тебя понимания.

На мои глаза набежали непрошеные слезы.

- Нет, я все отлично понимаю... Я только что сочеталась браком с человеком, к которому питаю глубокое отвращение, который столь достоин презрения, что я чувствую себя способной на убийство.

Уголок его рта дернулся.

- Тогда мне следует приучить себя к чуткому сну. А теперь, моя дорогая женушка...

- Я вам не женушка!

В серо-стальных глазах сверкнул гнев.

- Нет, женушка... И тебе лучше вести себя подобающим образом, когда мы будем на людях. Наедине со мной можешь злиться сколько захочешь, но с этого момента ты миссис Адам Деморест... И называй меня по имени и на "ты".., пожалуйста.

- Да, сэр - фыркнула я. - Очень хорошо, сэр. Как скажете, сэр.

- Ты маленькая... - Он рывком поднял меня на ноги.

Я думала, Адам ударит меня, но вместо этого он склонил голову, собираясь поцеловать. Я так рассвирепела, что отвернула лицо и уперлась кулаками ему в грудь. Тогда он осторожным, но сильным движением отвел мои руки и притянул к себе. А после зарылся лицом в мои волосы.

- Скажи... Адам, - прошептал он.

- Отпусти меня! - потребовала я в полном смятении: ни один мужчина до этого так меня не обнимал.

А он стал покрывать мою шею легкими поцелуями, от которых все мои внутренние запреты таяли.

- Адам, - твердил он. - Ну скажи же это.

- Нет!

Его губы коснулись уголка моего рта.

- Адам, скажи же... Или хочешь, чтобы я убеждал тебя дальше?

Угроза возымела свое действие.

- Адам! - выпалила я так, будто имя это содержало в себе нечто непристойное.

- Еще разок, мягче.

- Адам... Адам... Адам.

- Не очень хорошо... Попробуй еще. - Прикосновения его губ к моему лицу были легкими, как крылья бабочки.

Я схватила воздух широко открытым ртом, подобно рыбе, вынутой из воды.

- Адам. - Уголки моего рта покалывало. - Прошу тебя, отпусти... Адам. Голос мой прозвучал странно хрипло.

- Вот так-то лучше. - На секунду он еще крепче обнял меня, а потом уронил руки, освобождая.

Я опустилась в кресло. Во мне боролись самые противоречивые чувства, совсем как у дикой лошади, которую впервые обуздали.

Он дал мне время успокоиться, а затем произнес с удивительной невозмутимостью:

- Я нанял экипаж, который отвезет нас на причал. Да, в холле тебя ждет гардения. Будь добра, приколи ее к костюму и приготовься к суматохе, которая неизбежна вокруг новобрачных...

Боже, неужели это еще не конец мучений!

- И не смотри так! Твои глазищи цвета морской волны выдают каждую твою мысль. А сейчас слушай меня внимательно. - Он хрустнул пальцами, и я подумала, что с него станется встряхнуть меня за плечи. - Ты - миссис Адам Деморест новоиспеченная жена, проводящая медовый месяц. Я тут приготовил для тебя кое-какие записи, содержание которых ты должна запомнить. И учти, надо, чтобы ты вела себя естественно, или... - Адам запнулся.

- Или моему отцу не поздоровится! Что ж ты не говоришь этого? Твои угрозы достаточно прозрачны. Ну так и что же я должна делать?

- Только то, что я уже сказал: играть роль счастливой новобрачной, проводящей медовый месяц.

- И как же я могу играть эту роль, если...

- Если я не нравлюсь тебе?

- Не нравишься?! - Я задохнулась от гнева. - Да я презираю тебя! Мне противно находиться с тобой в одной комнате! Я...

- Довольно! - Окрик его был как удар хлыста. - Иди наверх и собери вещи. Скоро прибудет экипаж. И запомни; чувства, которые мы испытываем друг к другу, не важны. Есть вещи более значительные. Не советую забывать о благополучии отца, когда будешь смаковать свое отвращение ко мне.

- А как я узнаю, что с папой все в порядке? - возразила я.

- Если все будет хорошо, из Англии ты сможешь послать ему телеграмму.

- А что с кузиной Деллой? - настаивала я.

- Я уже сказал - было необходимо во что бы то ни стало вывести ее из игры.

Его зловещие слова повисли в воздухе, как туча вредоносных насекомых. Теперь я нисколько не сомневалась в том, что ее убили.

Глава 4

Я бросила последний взгляд на особняк кузины Деллы. Придется ли мне когда-нибудь увидеть его вновь? В том, как кучер послал лошадь вперед, таилась некая завершенность. Звук его голоса эхом отозвался в моем мозгу и как бы поставил точку на всем упорядоченном и разумном, что было в моей жизни.

По лицу человека, сидящего рядом со мною, можно было прочесть немногое. Однако по легкому изгибу его темных бровей я определила, что мысли его были вовсе не такими уж безмятежными, как можно было себе представить. На Адаме была высокая шляпа и кожаные перчатки. На пальто, надетое поверх сюртука, он нацепил белую бутоньерку - дань нашему "браку". Он повернулся ко мне, и я поспешила отвести взгляд.

Кожу мою до сих пор покалывало в местах его поцелуев. Я злилась на себя за то, что уступила и произнесла его имя так, как ему хотелось. Дело было в ощущениях, которые вызвали у меня его поцелуи, - они смягчили мой гнев. Но больше это не повторится, твердо обещала я себе, выглядывая в окно кареты. Каким-то непостижимым образом первую битву я проиграла - позволила ему завладеть своими чувствами. Сладкий аромат гардении, приколотой к моему костюму, дурманил, и мне захотелось сорвать цветок и бросить его под копыта лошадей.

Улицы были полны людей - они то и дело сновали между каретами и повозками, и мне пришло в голову, что можно открыть дверцу и сбежать. Однако подобный поступок был бы с моей стороны чистым безумием. К Адаму Деморесту я была прикована так же прочно, как ученый медведь к своему хозяину. Он слегка натянет цепь, и я должна ему безропотно повиноваться. Я не могу даже окликнуть полицейского, мимо которого мы проехали.

Мой тюремщик коснулся моей руки, и я чуть не подпрыгнула от неожиданности. С горящими от гнева глазами я повернулась к Адаму, но он не обратил ни малейшего внимания на мое настроение и подал мне несколько исписанных листков бумаги.

- Тут кое-что, что тебе нужно запомнить, прежде чем мы поднимемся на борт судна. Я подсчитала листки в стопке.

- Но это невозможно!

- Очень даже возможно. У тебя цепкая память, ты почти ничего не забываешь. Данные о твоей учебе в женском колледже Уинбурна впечатляют.

- Откуда тебе это известно?

- Я счел необходимым выяснить о тебе все, что мог, перед.., перед тем как сделать своей невестой. Очень важно было выбрать на эту роль подходящего человека.

- Что ж, польщена, - с сарказмом произнесла я. - Мне было бы крайне жаль не выдержать экзамена на звание твоей заложницы.

Он снова улыбнулся, и я увидела, как его глаза изменили цвет - стали дымчато-голубыми. Это подействовало на меня весьма странным образом. Я быстро отвернулась и занялась листками, зажатыми в руке. В противном случае мне вряд ли удалось бы не поддаться его обаянию, что для меня было смерти подобно. Первым порывом было отдать ему бумажки и высокомерно заявить, что он выбрал не ту невесту. Но то ли любопытство, то ли остатки страха, то ли проблески здравого смысла заставили меня пробежать глазами текст.

Адам Деморест, 30 лет... Родители умерли... Занятие - адвокат, выпускник Гарвардской юридической школы. Служебный адрес: Колтер-билдинг, Нью-Йорк. Брат живет в Бостоне...

Я оторвалась от чтения.

- Ложь, полагаю.

- Нет, на первой странице сплошь факты, с большим количеством пропусков, разумеется... Остальное выдумано, - сказал он просто, как будто мы обсуждали достоинства некоего литературного произведения.

- Как, например, то, женат ты или нет.

- О, я женат.., на тебе. Меня нельзя упрекнуть в двоеженстве, Шарль.

- Наверное, это лучшее, что можно о тебе сказать, - съязвила я.

Он снова улыбнулся - мои оскорбления только забавляли его.

Я вновь углубилась в чтение.

...Роман с Шарлоттой Конрад начался во время конференции в Филадельфии прошлой осенью...

Подумать только! Последние шесть месяцев моей жизни были подвергнуты тщательнейшему анализу, в реальные события был хитроумно вплетен выдуманный роман. У меня мурашки поползли по спине, когда я осознала, под каким пристальным наблюдением находилась все это время.

- Если понадобится, я добавлю подробностей.

- Я не очень-то хорошо умею врать. Вряд ли смогу притвориться, что все так и было.

- Придется постараться, - ответил Адам. -Люди всегда проявляют любопытство по отношению к новобрачным Они непременно будут задавать вопросы. Отвечай только то, что написано здесь. Это нетрудно. Нужно только, чтобы ты сама поверила во все это.

- Поверила! Хотела бы я иметь возможность сказать правду.., о том, что жизнь моей кузины в опасности, и что ты шантажом заставил меня выйти за тебя замуж. Не знаю, пользуешься ли ты своим настоящим именем и правда ли то, что ты написал о себе, но нужно быть идиоткой, чтобы...

- Ты не идиотка, - прервал он меня. - И прекрасно знаешь, что в данный момент у тебя нет выбора, кроме как подчиниться мне.

- Возможно, все еще изменится! - заявила я, привычно вздернув подбородок.

- Возможно... Но я в этом сомневаюсь. Ну а теперь читай. Через несколько минут мы прибудем на место.

Я прочитала все и вернула ему бумаги, наградив при этом уничтожающим взглядом.

- Что-то еще от меня требуется? - поинтересовалась я ядовито.

- Могут возникнуть ситуации, в которых тебе придется импровизировать. - Он нахмурился. - Мне хотелось бы, чтобы ты побольше улыбалась.., и поменьше говорила.

Настроение мое улучшилось. Адам все-таки признал, что абсолютно всего не предусмотришь. А непредвиденные обстоятельства - это то, к чему я и намеревалась быть готовой.

Несмотря ни на что, при виде "Лучании" я испытала огромное волнение. Этот пароход был построен совсем недавно и согласно проспектам, которые прислала мне Делла, являлся первым судном, на котором каюты были с каминами, отапливаемыми углем. А апартаменты больше походили на дворцовые помещения, нежели каюты корабля. В течение многих лет слушала я рассказы Деллы о совершенных ею путешествиях, и в результате самым сокровенным моим желанием стала поездка с ней. И вот теперь я здесь.., но без нее.

- Мне необходимо знать, - взмолилась я. - Кузина Делла умерла?

Адам очень странно отреагировал на мой вопрос. В глубине его глаз что-то вспыхнуло и тотчас погасло.

- Нет, конечно нет. Просто.., ее задержали... - Похоже, он собирался добавить что-то, но передумал.

Как же мне хотелось ему верить!

Мы вышли из кареты, и Адам распорядился, чтобы наш багаж был доставлен в каюту. Повсюду стоял ужасный шум и царила суматоха. Возле сходен музыканты играли военные марши. Пароход украшали многочисленные флаги, и они реяли над палубой, которая постепенно заполнялась народом. Нам пришлось прямо-таки протискиваться сквозь толпу.

Накануне шел дождь, но яркое солнце принесло иллюзию весеннего тепла. Нас окружало множество людей - среди них были и те, кто садился на пароход, и те, кто пришел пожелать им доброго пути. Как часто представляла я эту картину! И вот волнующее предвкушение первого путешествия за границу обернулось насмешкой. С тяжелым чувством приближалась я к прекрасному судну. С гарденией на корсаже и в сопровождении пугающего меня человека!

На губах Адама играла легкая улыбка.

- Миссис и мистер Деморест, - сказал он офицеру, держащему в руках список пассажиров Тот заученно улыбнулся.

- Добро пожаловать на борт.

Мои тайные надежды на то, что обнаружится некое несоответствие и это нарушит планы моего похитителя, оказались похороненными. Офицер отвернулся, приветствуя следующего пассажира.

- Хочешь сначала осмотреть наши апартаменты? - заботливо поинтересовался Адам, наклонившись к моему уху. - Скоро дадут сигнал провожающим покинуть судно, а потом у нас будет достаточно времени, чтобы подняться на верхнюю палубу. Оттуда хорошо наблюдать за отплытием.

Я кивнула. События последних суток отняли у меня последние силы.

Мы прошли в центральную часть судна, которая показалась мне более просторной, чем холлы некоторых отелей. Стены ее украшали резные панели, к лепному потолку поднимались изящные колонны. Под ногами расстилался роскошный ковер, приглушающий шаги людей, снующих туда-сюда с озабоченностью муравьев. Я обрадовалась, что не одна здесь. Казалось неважным, что в данный момент спутником моим был человек, поступками которого я возмущалась до глубины души.

Оказавшись в лабиринте помещений, я почти сразу же потеряла всякую способность ориентироваться. Бесконечные коридоры с множеством одинаковых дверей действовали на меня угнетающе. Сама я ни за что не нашла бы дорогу к нашим апартаментам.

- Ты знаешь, куда мы идем?

- Каюты первого класса в средней части, - ответил Адам, и уголок его рта дернулся.

- Ты, конечно, не раз бывал в таких путешествиях, - произнесла я с сарказмом, отлично сознавая, что мои округлившиеся глаза и нервное состояние объясняются только неопытностью.

- Но не на "Лучании". Это новое судно. Все последующие приобретения компании Кунарда роскошнее предыдущих. Уверен, что наши апартаменты тебе понравятся.

Местоимение "наши" вернуло меня к реальности. О Боже, в недрах этого парохода меня могут спрятать лучше, чем в самом глухом подземелье! Скорей всего, негодяй солгал, когда обещал отдельную спальню...

Адам открыл дверь. Должно быть, когда я вошла внутрь, у меня вырвался вздох облегчения, потому что он сказал:

- Я же говорил, что заказал апартаменты.

- Да, говорил. Но надеюсь, ты простишь мне то, что я не верю ни единому твоему слову. - И я сладко улыбнулась.

Гостиная, хотя и довольно-таки небольшая, была отлично обставлена. Возле камина стояло несколько викторианских кресел, маленькие столики и софа с гнутыми ножками.

На противоположных сторонах находились двери. Очевидно, они вели в спальни. Я подумала и указала на левую. У меня создалось впечатление, что Адам знал, какую именно я предпочту. Так и есть - на полу спальни стоял сундук с моими вещами, посланный из Филадельфии почти неделю назад, а рядом - чемодан и шляпная коробка Деллы. Вероятно, кучер подумал, что их тоже надо взять.

Я всхлипнула. Напрасно надеяться, что кто-то раскроет злодейские замыслы моего похитителя, - слишком уж тщательно была спланирована вся операция. Сначала моего отца умышленно задерживают в Филадельфии, чтобы он не мог проводить меня... Потом Адам следует за мной на поезде и устраивает так, что попадает в дом кузины первым. И, наконец, делает меня заложницей, угрожая опасностью, нависшей над моим отцом. И все проходит как по маслу...

Я вернулась в гостиную.

- Все в порядке?

- Прекрасно! - фыркнула я.

- Я и не собирался.., нарушать дистанцию между нами.

- Точно так же, как и в приемной кузины? - Я знала, что напрасно злю его, но ничего не могла с собой поделать.

- Сожалею об этом. Мне не надо было терять голову. Но знаешь ли, ты кого угодно выведешь из себя. Вот и сейчас твои глаза сверкают так, будто ты испытываешь непреодолимое желание пронзить меня кинжалом.

- А почему, собственно, у меня не должно быть такого желания?

- Потому что я не причиню тебе никакого вреда. Так же, как не хотел этого и твоей кузине Делле. - В голосе его появились нотки, заставившие меня похолодеть от ужаса. - Не трать на нее свою симпатию.

Да как он смеет так говорить о Делле! Как будто она ровным счетом ничего не значила в моей жизни!

- Я очень любила кузину. - Только тут я осознала, что думаю и говорю о ней в прошедшем времени, и закусила губу, чтобы удержаться от слез.

В этот момент раздался пронзительный гудок.

- Ладно, пойдем на палубу, - сказал Адам, открывая дверь.

- Не пойду!

- Нет, пойдешь.

- Но зачем? Я должна сделать еще что-то согласно твоему плану?

- Нет, просто не хочу, чтобы ты пропустила волнующую картину, как пароход отходит от причала, а после медленно движется по каналу мимо статуи Свободы.

Я уставилась на него во все глаза. Неужели он сказал правду? Какой же он все-таки загадочный человек. Сначала холодно обрывает разговор о судьбе кузины, а после заботится о том, чтобы я не пропустила впечатляющее зрелище.

Выйдя, мы столкнулись с парочкой, появившейся из каюты напротив. Нам улыбнулась полная женщина лет сорока. Ее вздымающиеся груди напоминали зрелые арбузы. Сопровождающий ее дородный мужчина, пытался сдвинуть свою спутницу с места, но тщетно. Увидев нас, женщина замерла и просияла.

- Новобрачные. Точно. Она хорошенькая, как розовый бутон. Полагаю, нам надо позаботиться о том, чтобы вы не сидели в своей каюте взаперти в течение всего путешествия. Вся эта любовь подождет, знаете ли. - Она захохотала и хлопнула мужа по руке. - Помнишь, Джордж, как это у нас было?

- Ну, Моди, ты смущаешь их. - Он извиняюще улыбнулся. - Моя жена неисправимый романтик, знаете ли. Мы объездили весь свет, а она все продолжает умиляться на новобрачных. Разрешите представиться - Джордж и Моди Хавершам. И он протянул короткую толстую руку.

Адам едва ответил:

- Адам Деморест.., и моя жена Шарлотта.

- Как мило, что у нас такие соседи. - Тут женщина подмигнула мне:

- Вы выглядите несколько усталой, дорогуша. Держу пари, что ваш красавчик знает, как заставить вас позабыть обо всем на свете.

- Моди! - взмолился муж вульгарной дамы, но та только усмехнулась.

Адам поспешил увести меня от разговорчивой парочки.

- Вот неудача, - проворчал он. - На этой посудине сотни людей, а нам придется соседствовать с этими... Мне очень жаль.., действительно жаль. Похоже Адам был искренне раздосадован грубыми намеками дамы.

Мы вышли на верхнюю палубу. Однако я и представить не могла, какой дорогой мы воспользовались, чтобы до нее добраться. На палубе царила суматоха. Пассажиры смеялись и осыпали конфетти людей, толпившихся на причале. Как только мы нашли местечко у поручней, раздался гудок, возвещающий о том, что "Лучания" вот-вот отчалит. Через несколько минут истошно завизжали лебедки, накручивая толстые канаты-чалки на барабаны. Юркие буксирчики заняли свое место.

И вот пароход двинулся, сначала едва заметно. Потом расстояние между ним и причалом стало быстро увеличиваться. Морской ветер принес с собой запах соли, пеньки и сырого дерева. Мы выходили из Нью-йоркской гавани.

- Вот она! - Адам указал на статую Свободы. - Внушительная леди, правда?

И снова выражение его лица приобрело какую-то загадочность. Был ли патриотизм Адама Демореста настоящим? Мне пришлось напомнить себе, что этот человек является непревзойденным мастером обмана.

Увидев, как статуя исчезает из виду, я почувствовала укол ностальгии.

- Пойдем вниз, - попросила я.

- Хорошо.

Он взял меня под руку, и тут мы оба оцепенели... Кто-то звал меня по имени. Я обернулась.

- Шарлотта Конрад, это ведь вы, правда? - Мне улыбался пожилой джентльмен.

На мгновение я лишилась дара речи, а после почувствовала себя без ума от радости.

- Профессор Линвуд! Как чудесно встретиться с вами!

Вот оно - непредвиденное осложнение. На борту парохода есть кто-то, знающий меня! Александр Линвуд, близкий друг моего отца, учившийся с ним в Оксфорде. Я знала, что в последние годы профессор Линвуд проводил исследования в области аэродинамики для правительства США. Он несколько раз навещал нас в Филадельфии. Я бросила на Адама взгляд, исполненный триумфа. Но тут же выражение моего лица изменилось.

Адам, широко улыбаясь, протягивал профессору руку.

- Здравствуйте, профессор Линвуд. Я - Адам Деморест. Как приятно, что моя жена сможет насладиться вашим обществом во время путешествия.

Глава 5

Я заставила себя отвести взгляд, исполненный удивления, от лица Адама и принять поздравления профессора Линвуда.

- Моя дорогая Шарлотта! Как это чудесно! Новобрачные! Подумать только, вы будете пересекать Атлантику вместе с нами. Я не видел тебя лет семь. Ты превратилась в прелестную женщину. - И лицо профессора осветила широкая улыбка.

Линвуд был высоким мужчиной, с седыми кустистыми бровями и подвижным лицом. Ему невозможно было дать больше пятидесяти, хотя исполнилось уже шестьдесят.

Я сердечно его обняла. Он был человеком из другого мира - разумного и упорядоченного, человеком, знающим меня.

- Ох, надо же. - Профессор отступил, очевидно несколько смущенный моими объятиями. - Ты помнешь свой цветок, дорогая.

В данный момент больше всего на свете мне хотелось сорвать его с моего костюма и бросить в океан. Наконец-то появился человек, способный положить конец дьявольской игре!

Но на мое плечо опустилась рука Адама, и я поняла, что ему опять удалось прочитать мои мысли.

- Отец Шарлотты будет очень рад, когда узнает, что вы с ней плыли на одном пароходе. Правда, дорогая?

Отец! Тем самым Адам напоминал мне, что благополучие дорогого мне человека целиком и полностью зависело от того, буду ли я послушна его воле.

- А как поживает Чарлз? Кажется, только вчера мы учились в Оксфорде. Он слыл забавным американцем, и мы вечно влипали в разные истории. - Профессор рассмеялся, и лицо его стало еще более молодым. - Надо будет рассказать тебе кое-что о твоем отце. Держу пари, он остался таким же живым и остроумным!

- Да... Похоже, я уже соскучилась по нему, - выдавила я.

- Может, поужинаем вместе? - вежливо предложил Адам.

- Ну конечно! Я путешествую вместе с моими племянником и племянницей. По-моему, они боятся, что я соберу вокруг себя одних стариков. Каково же будет их удивление, когда они увидят вас, молодоженов! Наверняка профессор Конрад без ума от радости. А вы, мистер Деморест, тоже трудитесь на ниве просвещения?

- Называйте меня Адамом, прошу вас, сэр... Нет, я адвокат. Встретил Шарлотту во время поездки в Филадельфию.

И он пустился рассказывать все те выдумки, которые велел мне запомнить. Я не смогла заметить в том, как он излагал заведомую ложь, ни малейшего колебания или видимой неискренности. Это поражало.., и пугало одновременно.

Возможно, более чуткого слушателя насторожил бы рассказ Адама, но Александр Линвуд не слишком хорошо разбирался в людях и не сумел отличить ложь от правды. Свою жизнь он посвятил работе. Никогда не был женат и пожертвовал буквально всем ради того, чтобы доказать возможность создания машины, способной летать. Ему не удалось это сделать, и в результате он был подвергнут жестокой критике как со стороны коллег, так и со стороны прессы. И теперь, уничтоженный, осмеянный, он возвращался в Англию. Но он был здесь, рядом, и как раз тогда, когда я отчаянно нуждалась в друге!

Настроение мое заметно улучшилось. Но очень скоро мне пришло в голову, что профессор Линвуд тоже может оказаться в опасности подобно кузине Делле.

- Может, прогуляемся по пароходу? - спросил мой "заботливый" супруг после ухода профессора.

Мне не хотелось возвращаться в каюту. Там я чувствовала себя как в ловушке или же тюрьме, что, возможно, было не так уж далеко от истины.

- С удовольствием.

Правда я вовсе не хотела, чтобы Адам Деморест повсюду сопровождал меня. "Лучания" - огромное судно, и я намеревалась проводить как можно больше времени вдали от моего похитителя. Только вот удастся ли мне это? Конечно, на мне не было наручников, но это только в буквальном смысле слова.

Пока мы шли мимо роскошных салонов, устроенных для увеселения праздных путешественников, я попыталась получить как можно больше информации о планировке судна. То, что я обладала отличной памятью, было чистой правдой, но в то же время из рук вон плохо ориентировалась в пространстве. Тем не менее мне необходимо было создать в уме своего рода визуальную карту корабля, чтобы в дальнейшем полагаться на нее, а не на интуицию.

- Библиотека. Довольно-таки элегантна, не правда ли? - заметил Адам.

- О, здесь замечательно, - согласилась я Мы вошли в изящный салон, стены которого были обиты панелями вишневого дерева. До самого потолка высились книжные шкафы. На маленьких столиках стояли прелестные лампы. Вращающиеся кресла, привинченные к полу, обещали долгие, уютные вечера, проведенные за чтением. Иллюминаторы скрывали тяжелые бархатные шторы такого же голубого цвета, как и обивка кресел, стоящих вдоль стен.

- Обожаю читать! - И только тут вспомнила, с кем разговариваю. - Но, конечно, ты об этом уже знаешь, - добавила я с кислой миной. - Несомненно, ты можешь сказать даже, какие книги я выписывала из университетской библиотеки этой зимой.

Адам улыбнулся своей загадочной улыбкой.

- Но все же здесь могут оказаться одна-две книжки, которые ты не читала, предположил он. - А у меня вкус довольно-таки неопределенный - люблю самые разные книги.

- Что-то я не вижу тут изданий по юриспруденции, - поддразнила я его. Если только ты действительно адвокат.

- Не сомневаюсь, что смогу найти что-нибудь интересное для себя, парировал он.

На полированных столах дубового дерева лежали ручки и стояли чернильницы. Кроме того, тут были листы бумаги с монограммой "Лучании". Я подняла на Адама взгляд, в котором стоял немой вопрос.

- Ты сможешь отправить письма, когда мы доберемся до порта... Правда, если дашь мне их сначала просмотреть, - ответил он.

- А если не дам?

- Дашь. Ты ведь не глупая девочка. - В серых глазах был вызов. - Думаю, ты понимаешь, что я имею в виду.

- Отлично! - фыркнула я и отвернулась. На мою вспышку Адам отреагировал так, как отреагировал бы выдержанный взрослый на каприз балованного ребенка. Интересно, подумала я, а что бы он сделал, если бы я дала ему пощечину?

Мы продолжили наше путешествие. Музыкальный салон выглядел еще более впечатляющим, чем библиотека. Кресла здесь были обиты золотистым атласом, а в углу стоял белый рояль. Белые колонны и резные панели придавали салону удивительную легкость, которая еще более усиливалась электрическим светом, льющимся из ламп, расположенных в углублениях лепного потолка.

- Никогда не видела ничего подобного! - воскликнула я. Музыкальные вечера в колледже обычно устраивали в темных мрачных комнатах, которые по идее должны были соответствовать музыке Баха и Бетховена.

- Интересно, какие произведения исполняют на здешних концертах?

- Сходим на какой-нибудь и выясним. Из слов Адама я поняла, что он не собирается пускать меня куда-либо одну, и снова решила во что бы то ни стало найти способ расстроить планы моего "заботливого" мужа. Внезапно на меня навалилась страшная усталость - так много событий произошло за одни сутки! Мне захотелось пойти в спальню и уединиться там.

Но на мое предложение вернуться в каюту Адам ответил:

- Сначала пообедаем.

- Я не голодна.

- Тебе придется иногда есть со мной, знаешь ли, - невозмутимо возразил Адам. - Честное слово, мои манеры за столом вполне приемлемы. Может, ты даже найдешь, что я - неплохой собеседник.

- Единственное, что я обнаруживаю в тебе, так это то, что ты достоин презрения.

- Жаль. - И он притворно вздохнул. - Ну, пойдем. На верхней палубе есть ресторанчик. Думаю, тебе понравится вид, открывающийся оттуда.

Я не стала сопротивляться. И надо сказать, действительно прекрасно пообедала, несмотря даже на то, что находилась в компании Демореста.

Среди пышной растительности были расставлены стулья и столы, сплетенные из бамбука. Керамические горшки с цветущими растениями образовывали в этой части судна настоящий викторианский садик. В окна были видны прогуливающиеся по палубе люди.

Я стала разглядывать обедающих, надеясь найти среди них знакомых. Реакция Адама на профессора Линвуда несколько встревожила меня. Очевидно, он не видел в пожилом мужчине угрозы для своих бесчестных планов.

- Ну что, увидела кого-нибудь нужного тебе? - спросил он с тем невозмутимым видом, который больше всего выводил меня из себя.

- Если бы даже и увидела, то тебе не сказала бы.

Моя резкость не испортила ему аппетит, как, впрочем, и не отразилась на его манерах. Очевидно, он был достаточно хорошо осведомлен об этикете для того, чтобы выбрать верное вино к заказанной им для нас обоих еде. Вокруг него вились два вышколенных официанта, будто он действительно был достоин их внимания.

Сначала я решила, что не доставлю ему удовольствия видеть, как я ем. Но после того как принесли ароматные блюда, мой желудок меня предал - начал урчать от голода. И я решила съесть совсем немного. Но через несколько минут подчистила всю тарелку с закусками и кивнула официанту, чтобы он подал мне дымящихся омаров.

- Вкусно, правда? - пробормотал Адам. Я избегала смотреть ему в глаза, которые, как я подозревала, были сейчас дымчато-голубыми. Именно такими они становились, когда он чем-то искренне забавлялся. Наше молчание может даже показаться кому-нибудь заговорщическим, подумала я и решила, что выражение "внешность бывает обманчивой", никогда не было столь уместным, как в данном случае. Кто поверил бы, что этот красивый молодой человек сначала заманил меня в пустой дом, потом принудил к браку, а затем стал обращаться как с пленницей? Никто. Сейчас даже я сама не верила в это.

Адам Деморест невольно вызывал удивление. Действительно ли он адвокат? Он болтал с профессором Линвудом с легкостью, которая вполне могла быть приобретена в зале суда. Но зачем человеку такой прекрасной профессии заниматься разного рода грязными делами?

- Ну и как? Понравилось шпионить за мной? с вызовом спросила я.

- Да нет. На самом деле я нашел, что твоя жизнь довольно-таки скучна. В ней не больше радостей, чем в жизни какой-нибудь матроны средних лет. Я с трудом поверил, что возле тебя увивается только один этот дурень - Рэндалл Делани, да и то ради того, чтобы быть ближе к твоему отцу.

- И вовсе он не дурень, а очень даже приятный молодой человек! Как ты смеешь обвинять его в том, что он воспользовался мною, чтобы приблизиться к отцу?

- Ни один влюбленный мужчина не довольствовался бы постоянным трио - он, девушка и ее отец.., если только, конечно, не заинтересован в большей степени отцом, нежели своей подружкой.

- Но это не правда!

- Что не правда? То, что ты его подружка, или то, что ты общалась по большей части и с ним, и со своим отцом одновременно?

- Конечно, мы ходили везде втроем. А почему бы и нет, если нам интересны одни и те же университетские события и лекции.

- И утомительные факультетские чаепития. Ничего удивительного, что путешествие с кузиной Деллой должно было внести приятное разнообразие в твою унылую жизнь.

- А ты все испортил!

- Да, боюсь, что больше ты уже никуда не поедешь со своей кузиной. - Его глаза приобрели непроницаемое выражение, и он сменил тему:

- Я рад, что во время этого путешествия мы будем неплохо есть. В последний раз...

Но Адам оборвал себя, не собираясь вдаваться в подробности.

- Так у тебя уже вошло в привычку.., пересекать Атлантику под чужим именем?

- Перед этим я плавал не в Европу.

- В качестве новобрачного?

- Нет.

- Так ты никогда не был женат?

- До сегодняшнего утра - нет. Но теперь я женатый мужчина. А ты Шарлотта Деморест - моя жена.

В этом утверждении заключалась истинная правда, и она болью отозвалась в моем сердце. Должно быть, я побледнела, потому что внезапно мой спутник стал очень заботливым.

- Извини. Мне не следовало говорить этого. Пойдем, я провожу тебя в апартаменты.

Снова он повел меня по лабиринту коридоров. Мои усилия запомнить их повороты были тщетны. Все проходы были абсолютно одинаковыми. Адам остановился перед дверью с номером 123, и я взяла это на заметку.

Сразу же пройдя в свою спальню, я затворила за собой дверь. Раздался щелчок, и я понадеялась, что этот звук отрезвит моего спутника. При спальне была миниатюрная туалетная комната - и как же я сейчас радовалась этому! Мне вовсе не улыбалось делить его с другими пассажирами. Тут же находилась и ванна - надо было только налить в нее горячей воды, и можно было мыться, а рядом мраморная раковина и кран с холодной водой. Я побрызгала на лицо водой и осушила его приятно пахнущим полотенцем.

Затем сняла жакет, повесила его в шкаф и растянулась на удобнейшей кровати. Спинка ее была сделана из меди, как в самых роскошных отелях, а покрывало - богато расшито. Полосы обоев с темно-синими букетами цветов чередовались с панелями вишневого дерева. Трудно было поверить, что я нахожусь на железном пароходе, плывущем через океан.

Мой сундук все еще стоял у стены между вещами Деллы и дорожным чемоданчиком. Когда я увидела багаж кузины, на душе у меня появилось ощущение тяжести. Если бы только сейчас она была здесь, как мы и планировали! Что же с ней случилось? Я не собиралась долго оставаться в неведении по поводу ее местопребывания. Адам Деморест решил, что правильно выбрал человека на роль невесты, но я сделаю все, чтобы доказать, как он ошибся! Я поклялась, что не позволю себе расслабиться и буду настороже каждую минуту!

Должно быть, потом, сломленная усталостью, я заснула. И проснулась примерно часа через два. Кругом стояла тишина - слышался только плеск воды о борт да приглушенное урчание двигателей.

Я подошла к двери и прислушалась. Ничто не говорило о том, что мой тюремщик в гостиной, и потому я приоткрыла дверь. Комната была пуста, дверь во вторую спальню - закрыта.

Я вышла из своей комнаты и легкими шагами пересекла гостиную. Подойдя к двери в коридор, я затаила дыхание. Как бы проверяя надежность своей "тюрьмы", я повернула полированную ручку, моля о том, чтобы дверь поддалась. Однако она была заперта. Мои худшие опасения подтвердились: я не могла свободно входить и выходить.

- Шарль, как ты себя чувствуешь?

Я резко обернулась. Адам стоял в дверях своей спальни. Без сюртука и шелкового галстука, воротничок белой рубашки расстегнут, а волосы цвета воронова крыла взъерошены, как будто он только что встал с постели. Не знаю, почему меня так взволновал беспорядок в его одежде. Наверное, потому, что внешний вид Адама как бы предполагал существование между нами интимных отношений, сама мысль о которых была мне противна. Только тут я сообразила, что мои волосы тоже растрепаны, и принялась лихорадочно их приглаживать.

- Да нет, не надо. Так очень даже хорошо, сказал он, направляясь ко мне. Подойдя ближе, Адам осторожно дотронулся до моих спутанных кудрей. - Я бы хотел посмотреть, как они струятся по твоим плечам. - Его голос звучал завораживающе.

Ни один мужчина не говорил мне таких вещей. Под его прикосновениями я задрожала, но не от страха. Что-то, доселе дремавшее во мне, проснулось под влиянием его близости и взгляда бездонных глаз. Сущий дьявол, он плел паутину, которую я была не в силах разорвать. По какой-то причине его мягкий голос и нежные прикосновения заколдовали меня. Я чуть было не забыла о том, кто я.., и кто он. Тогда я попыталась призвать на помощь гнев, но и он оставил меня. На смену ему пришло чувство, названия которому я не знала.

Адам вынул шпильки из моих непокорных волос и продел пальцы в густые пряди.

- Прекрасно, - прошептал он. - Слишком прекрасно.

В следующее мгновение его руки скользнули мне на плечи, и я поняла, что сейчас он меня поцелует.

- Нет... - Если только его требовательные губы коснутся моих, все будет потеряно.

- Но ты нуждаешься в поцелуях, в том, чтобы тебя ласками вернули к жизни.

- Ты же обещал мне, - сумела-таки прошептать я, когда губы его почти вплотную приблизились к моим. Я зажмурилась, чтобы не видеть колодцы его глаз. - Ты же обещал.., что не будешь принуждать меня.

На секунду его руки, лежащие на моих плечах, напряглись, а потом упали. Я открыла глаза. Адам все еще смотрел на меня, но глаза его стали серо-стальными, а губы сжались в тонкую линию. Он был зол. На меня или на себя? На этот вопрос я не знала ответа.

- Ты тоже виновата в этом, - хрипло произнес он.

- Виновата?

- Да, потому что заставила меня забыть о том, что я не должен тебя любить. - Дойдя до своей двери, он бросил на меня взгляд через плечо. - Нам пора одеваться к ужину. Профессор Линвуд будет ждать нас.

Глава 6

Ресторан для пассажиров первого класса вмещал больше четырехсот человек и поражал великолепием итальянского палаццо. Бесконечные колонны гордо поднимались к потолку, украшенному белой и золотой лепниной. Длинные столы покрывали белоснежные скатерти, а на них стояли серебряные и фарфоровые предметы сервировки с монограммами компании Кунарда. Вращающиеся кресла, обитые голубым бархатом, позволяли пассажирам со всеми удобствами ждать заказанных блюд.

Кабинки вдоль стен зала отделялись друг от друга ширмами и зеркалами. Меня нисколько не удивило, что после того как Адам назвал имя профессора Линвуда, официант провел нас к одной из них.

Очевидно, профессор был все же достаточно заметной фигурой среди пассажиров, чтобы иметь право на отдельный столик. Я порадовалась, что его неудачи не сумели полностью отразиться на его репутации выдающегося физика. В данных обстоятельствах его давняя дружба с отцом показалась мне поистине благословением Божиим, и я благодарно улыбнулась, когда он поднялся приветствуя нас.

Когда он увидел меня в кремовом вечернем платье, его голубые глаза блеснули, а кустистые брови поднялись. Портниха уверяла, что платье выгодно подчеркивает тонкость моей талии и белизну плеч. Я впервые надела его и оттого чувствовала себя неловко. Однако это продолжалось лишь до тех пор, пока я не огляделась по сторонам и не увидела, что другие женщины тоже одеты в шелка и атлас. Большинство дам были замысловато причесаны, волосы их для пышности дополняли шиньоны, и все это венчали перья и драгоценности. Моих же собственных волос с лихвой хватило бы на то, чтобы сделать высокую прическу и вдобавок еще распустить часть их по плечам. Но помня недавнюю сцену в каюте, я умышленно зачесала их наверх.

- Добрый вечер, Шарлотта... Адам. Разрешите представить вам мою племянницу Памелу и племянника Ларри.

Черноволосая женщина кивнула, бросив на меня скорее пристальный, нежели дружелюбный взгляд. Ее изящную шею украшала нить мелкого жемчуга. На лице выделялись глаза - большие и темные. Четко очерченные скулы и тонкий прямой нос говорили об аристократическом происхождении.

У меня создалось впечатление, что на всех людей она смотрит свысока, и я не явилась исключением из правила. Лишь мрачная красота Адама зажгла в ее глазах огонек интереса. Без сомнения, она была женщиной, привыкшей получать желаемое. И у меня мелькнула мысль, что было бы любопытно посмотреть, как Адам справится с ситуацией, если Памела обратит на него внимание.

В противоположность ей брат был невысок, со светло-каштановыми волосами и почти квадратным лицом. Но зато он сразу понравился мне улыбкой - дружеской и застенчивой одновременно.

- Приятно познакомиться с вами, Шарлотта. Дядя постоянно рассказывает нам о своей жизни в Оксфорде. Очевидно, он был очень дружен с вашим отцом.

Как только мы уселись за стол, Памела заметила:

- Дядя сказал, что вы молодожены, поэтому я подумала, что вы предпочли бы поужинать отдельно.

Я тотчас поняла, какая беда нам грозит. Эта дама была из тех, кто обожает срывать покровы с тайн и выведывать секреты. Несмотря на мое стремление разоблачить Адама Демореста, внезапно я осознала, как это было бы опасно. Что ж, если благополучие отца зависит от того, насколько хорошо я сумею справиться с ролью жены этого негодяя, то мне придется постараться. И я ответила как могла - спокойно и невозмутимо:

- Я очень обрадовалась, что такой старый друг моего отца, как ваш дядя, находится на борту.., поэтому захотела, чтобы Адам тоже разделил его компанию. - Первая часть моей сентенции - чистая правда, подумала я и обрадовалась, что мой голос прозвучал достаточно естественно.

- Счастлив познакомиться со столь славным семейством, - добавил Адам. Ларри рассмеялся.

- Боюсь, что не все члены семейства Линвуд подходят под это определение. Из всех нас известности добился только дядя Алекс. Мой отец сумел лишь потерять свою долю наследства после неудачных инвестиций.

- Ларри! - резко оборвала его сестра. - Уверена, что не всех интересуют наши семейные предания. - Она повернулась к дяде. - Надеюсь, вы не станете возражать, если я приглашу к нашему столу Фредерика Хейнлина... Помните, он сопровождал леди Алмсбери в прошлом году, когда мы ездили на Цейлон.

- По-моему, он тебе понравился, сестричка, - поддразнил ее Ларри. - Я видел, как ты смотрела на него хищным взглядом.

- Не смеши меня!

- Ну, дети, - вмешался профессор. - Прошу вас, не впутывайте нас в ваши глупые ссоры. Конечно, не возражаем, Памела. Я хочу, чтобы это путешествие было приятным для всех. Ну а теперь позвольте провозгласить тост за молодоженов. - И, улыбнувшись нам, он поднял бокал. -За Шарлотту и Адама... Желаем им счастья.

Ну что ж, за это вполне можно выпить, подумала я. Правда, моя интерпретация тоста несколько отличалась от профессорской. Дело в том, что он не произнес одного слова - слова "совместного".

В этот момент к нам подошел приятель Памелы, и я изумилась, увидев юного блондина. Если ей, на мой взгляд, исполнилось около тридцати, то ему не больше двадцати пяти. Это был высокий, стройный и довольно красивый молодой человек.

- Очень рад. - Когда он целовал мне руку, его усы пощекотали мою кожу. Зовите меня Фредди.

Во взгляде, который он бросил на меня, я почувствовала восхищение и не могла не заметить, что это не слишком понравилось Памеле. Мне безумно захотелось расхохотаться и подмигнуть юноше. Его присутствие за нашим столом было подобно шампанскому - слегка ударяло в голову, но не давало забыться полностью. Фредди был торговым агентом немецкой часовой фирмы, и я нисколько не сомневалась в том, что он с легкостью сходится с людьми, что, безусловно, помогает ему находить как новых клиентов, так и приятных компаньонов на время поездок.

Еда была превосходной. На закуску нам подали паштет из дичи, затем французский луковый суп, салат, а потом фирменное блюдо - телятину, тушенную в оливковом масле. Овощи прихотливо прятались под густым соусом. Все было так же вкусно, как и десерт, принесенный на огромном подносе под конец трапезы.

Я от души смеялась над забавными историями Фредди и анекдотами профессора. Однако, увидев непроницаемое лицо Адама, почувствовала себя невероятно скверно, хотя он чрезвычайно старательно играл роль заботливого мужа, то и дело спрашивая меня:

- Еще шампанского?.. Превосходный соус, не правда ли?.. Милая, хочешь чего-нибудь на десерт? - И если я слишком резко отказывалась, предостерегающе смотрел на меня своими серыми глазами.

Я позволила ему поведать присутствующим трогательную и насквозь лживую историю нашего романа и обнаружила, что внимательно прислушиваюсь к его ответам на вопросы профессора, касающимся профессиональной карьеры и прошлого. Не знаю, было ли его заявления о том, что он рос в Бостоне в семье выдающегося врача, такой же выдумкой, как и рассказ о нашей женитьбе, и действительно ли он учился в Гарвардской юридической школе, но находясь посреди океана, невозможно было проверить ничего из сказанного им. Адам прекрасно знал это, и его наглость доводила меня до белого каления.

Я ничего не забыла - ни то, как, лаская, он распустил мои волосы, ни то, как потом сказал:

"Ты тоже виновата в этом" и разозлился из-за случившегося. Но все же не так сильно, как я. Даже теперь при воспоминании о происшедшем в каюте кровь прилила к моему лицу.

Я опустила глаза и поднесла к губам салфетку, но через мгновение обнаружила, что на меня в упор смотрит Фредди Хейнлин. Безусловно, он заметил румянец на моих щеках и понял, что тот вызван какой-то смутившей меня мыслью.

Адам поймал его взгляд и быстро накрыл мою руку своей.

- Очень хорошо, - прошептал он. - Краснеющая новобрачная - это как раз то, что нужно.

Мне захотелось дать ему пощечину. У меня даже возникло подозрение, что он умышленно подстроил все так, чтобы мне было отчего покраснеть. Я страшилась того, что мне придется рано или поздно вернуться в апартаменты, где мы останемся с ним наедине. Поэтому когда Ларри предложил после ужина пойти в один из салонов, где играл оркестр, я охотно согласилась. И только потом, когда мы сидели возле танцевальной площадки, поняла свою ошибку.

- Свадебный вальс, - потребовал профессор, улыбаясь мне и посылая официанта передать свою просьбу музыкантам.

- Нет, прошу вас, - запротестовала я.

- Сейчас не время проявлять скромность, заметил Фредди. - Такая прелестная новобрачная должна пройтись по паркету, чтобы все присутствующие получили возможность полюбоваться ею.

Я искоса взглянула на Адама, не в силах сдвинуться с места. Он наклонился и поцеловал меня в лоб, прошептав:

- Не смотри так испуганно. Ты счастливая, но несколько застенчивая молодая жена.

И он улыбнулся мне улыбкой, не тронувшей его глаз. Тогда я поняла, что положение, в котором мы оказались, смущает Адама не меньше, чем меня.

Глаза всех присутствующих устремились на нас, когда Адам встал и предложил мне руку. Все тут же заулыбались, захлопали в ладоши и стали поднимать за нас бокалы, поэтому нам ничего не оставалось, как пройти в центр зала. Полились звуки вальса Штрауса. Я была так напряжена, что мои первые па выглядели, наверное, довольно неуклюжими. Адам окинул меня взглядом и хмуро усмехнулся:

- Не подставляй мне ножку.

- А ты не искушай делать это.

- Если завалишься на спину, то будешь выглядеть на редкость глупо.

- Может, это ты, а не я, окажешься на полу.

- Хочешь поспорим? - Адам рассмеялся и закружил меня в вальсе.

Вскоре мое оцепенение сменилось легкостью - я стала двигаться изящно и уверенно. На факультете постоянно устраивали танцевальные вечера. Многие из коллег отца были превосходными танцорами, и я нисколько не огорчалась из-за того, что мои партнеры не были моими возлюбленными. Не близость кавалера, а музыка и возможность движения доставляли мне удовольствие. Никогда раньше не думала я о том, что нахожусь в объятиях мужчины, не ощущала трепета от того, что его рука покоится на моей спине. Танцуя, я забывала обо всем... Но не сейчас. Не желая этого, я реагировала на близость темноволосого мужчины и, когда его дыхание касалось моего лица, ощущала легкое головокружение.

- Из тебя получается прекрасная новобрачная, - сказал Адам, лаская меня взглядом. - Держу пари, что каждый мужчина в этом зале хотел бы оказаться на моем месте.

Впервые дотронувшись до меня сегодня утром, вынудив мои губы прошептать его имя, он произвел во мне глубокие изменения. Сделал так, что мое тело познало огонь желания - чувственный голод пронизывал теперь все мое существо вопреки рассудку. Мы кружились в вальсе, а губы его покрывали легкими поцелуями мои волосы. То была быстрая и еле уловимая ласка, и я едва не прильнула к нему. Музыка и проснувшееся женское естество заставили меня все увидеть в новом свете.

- Улыбайся же, - тихо сказал Адам. И я поняла, что нежные поцелуи были всего лишь частью представления. Это несколько охладило мой пыл.

- Я тебя ненавижу, - процедила я сквозь зубы.

- Знаю. - В его глазах что-то промелькнуло и пропало. Только губы продолжали улыбаться. - Ты очень хорошо вела себя за ужином... Вот только не думаю, что тебе следует быть с Фредди на дружеской ноге.

- Да? А почему бы и нет?

- Разве ты не видела, как смотрела на тебя Па-мела всякий раз, когда он говорил с тобой? Она - ревнивая кошка, а такого рода осложнения нам вовсе не нужны. Будет лучше, если во время плавания ты не будешь устраивать состязаний.

У меня невольно округлились глаза от удивления.

- Состязаний?

- Ну, не притворяйся, что не заметила, как Ларри и Фредди устроили нечто вроде школьных соревнований за хорошенькую девочку! От глаз Памелы такое не укроется. Я подумал, что ты умышленно флиртуешь с ними, чтобы насолить мне. Не делай этого больше! Это чересчур опасно.., для всех.

Мне захотелось рассмеяться ему в лицо. Я просто радовалась новым друзьям, и больше ничего. Настоящая опасность для меня - это остаться изолированной от общества.

Но Адаму не следовало прямо выражать свое недовольство, потому что этим он добился только того, что, когда мы вернулись за столик, я решила укрепить зародившуюся дружбу, которая, возможно, обещала мне избавление от похитителя. Я поочередно танцевала с Ларри и Фредди и даже профессора Линвуда уговорила пройтись со мной по паркету.

Я отлично сознавала, что выпила слишком много шампанского. Раньше самое большее, что я себе позволяла, так это рюмочку ликеру, и то в особых случаях.

Адам несколько раз танцевал со мной, и в последний раз у меня так закружилась голова, что я даже споткнулась. Тогда он вывел меня за дверь, да так быстро, что у меня не было возможности запротестовать.

- Но мы.., мы не можем уйти не попрощавшись.

- Нет, можем.

- Но что о нас подумают? Адам улыбнулся.

- Что мы новобрачные, которым не терпится остаться наедине Эта же наша первая брачная ночь.

Брачная ночь! Слова Адама грохотом отдались в моей голове. Я снова споткнулась.

- Ты слишком много выпила, - сказал он, взяв меня за руку.

Когда мы дошли до прогулочной палубы, он обнял меня за талию. Казалось, что мои ноги существуют отдельно от тела, голова же, напротив, была чрезвычайно легкой. Я ухватилась за поручень.

- Вот видишь, а я ведь пытался остановить тебя.

- Не читай мне нотаций! - огрызнулась я, отводя от него взгляд и устремляя его на серебристый в лунном свете океан. Лунная дорожка скользила по воде, и волны, опадая и поднимаясь, образовывали что-то вроде мгновенных скульптур. В порыве отчаяния я подумала: а не броситься ли мне за борт. На мои глаза набежали слезы, и я всхлипнула.

- Не надо. - Адам положил руку мне на плечо. Я попыталась сбросить ее, но он еще крепче прижал меня к себе.

- Зачем ты это сделал? - Я снова всхлипнула. - Почему не оставил меня в покое? Путешествие обещало быть таким прекрасным. Я была вне себя от счастья, когда Делла пригласила меня. Я так долго мечтала поехать с ней...

- Шарль, поверь, я очень сожалею, но иначе никак было нельзя...

Сдавленные рыдания вырвались из моей груди, и мне пришлось закрыть лицо руками, чтобы унять их. Этот человек безжалостно разбил мою жизнь, словно специально бросил некий хрупкий предмет в каменную стену. Осколки теперь уже невозможно было собрать. Что бы ни случилось дальше, мне не забыть пережитый ужас. Даже если с отцом не произойдет ничего плохого, а кузина Делла оправится от "неприятностей", все равно никогда больше я уже не буду прежней. Он, именно он превратил мою жизнь в кошмар.

- Я тебя ненавижу! - снова выкрикнула я, не в силах найти более подходящие слова.

- Ты устала. Давай я отведу тебя вниз.

- Нет! Я не хочу идти с тобой!

- Понятно. Значит, решила спать на палубе.., или в спасательной шлюпке? Адам вздохнул. - Да, наверное, так и будет, если я тебе позволю. Но, к сожалению, сегодня новобрачная должна спать со своим мужем. Иначе все наше притворство будет напрасным. Ты очень хорошо держалась, Шарль. Твой отец гордился бы тобой.

Мерзавец знал о моей ахиллесовой пяте! Отец... Я услышала его голос так же ясно, как если бы он стоял рядом со мной: "Не делай этого, Шарлотта! Не позволяй собой манипулировать!" Он никогда бы не одобрил моего сотрудничества с похитителем, однако я знала, что на моем месте сделал бы для меня то же самое. Я проглотила слезы и вскинула голову.

- Ну ладно. Ты снова победил. Я буду играть в твои игры.

- Хорошо. - Очевидно, Адам почувствовал облегчение оттого, что, несмотря на нервозность, я не собиралась устроить сцену, неминуемо привлекшую бы к себе внимание пассажиров.

Я позволила ему обнять себя за плечи, и мы пошли к нашей каюте. В тесных коридорах я чувствовала себя погруженной в самые недра парохода, и ощущение, которое охватывало меня здесь, мне ужасно не нравилось. Остальные помещения судна практически ничем не отличались от апартаментов отеля.

Адам отпер нашу дверь и повернулся ко мне. У меня появилось дурацкое чувство, что сейчас он перенесет меня через порог. Я попятилась, чтобы избежать прикосновения его рук.

- Только после тебя, - галантно сказал он. Но оказалось, что я не в силах тронуться с места. - Шарль! - В голосе его послышалось нетерпение.

Я вскинула подбородок и с видом королевы прошествовала мимо него. Готова поклясться, что услышала его хихиканье. Голова моя была будто на шарнирах, пол поднимался и опускался, как волны в океане. Тело не слушалось меня. Мысли путались. Какой же дурой надо быть, чтобы столько выпить! В теперешнем моем состоянии я была беззащитна перед ним. Нет, я не могу позволить себе лишиться чувств, подумала я. Первая брачная ночь, так, кажется, он сказал. И все поймут.., более того, сочтут естественным, если он...

Внезапно ноги отказали мне и я стала оседать на пол. Сильные руки подхватили меня. Я попыталась запротестовать, но почему-то не смогла вымолвить ни слова.

Свадебная ночь! Нет! Нет!.. И я погрузилась во тьму.

Глава 7

Я проснулась с ощущением невероятной горечи во рту. В голове стучало громче, чем в машинном отделении парохода. Какое-то время я не могла сообразить где нахожусь, и вид покачивающейся под потолком лампы страшно меня удивил. Но мало-помалу я вспомнила вчерашний вечер и похолодела. Руки мои лежали под одеялом. Я провела ими по телу и обнаружила, что одета всего лишь в кружевную пижаму. Все - корсет, белье, платье - было снято с меня. От ужаса я чуть не задохнулась.

Не знаю почему, но я восприняла это как последнее доказательство желания Адама унизить меня. Джентльмен не стал бы так поступать с женщиной. Но ведь он был не джентльменом, а мошенником, да еще каким! Он раздел меня! И что потом?

Я села на кровати. На плечи мне упали волосы - шпильки из них тоже были вынуты. Прикрывая руками почти обнаженную грудь в нелепом порыве скромности, я прошла по спальне и наткнулась на аккуратную стопку нижнего белья. Вечернее платье, должно быть, повесили в шкаф, а украшения положили во встроенный сейф.

Все было очевидно, и тем не менее я не могла поверить. Значит, он снял с меня одежду, распустил волосы - и все это в тот момент, когда я не осознавала происходящего! Что еще он позволил себе? Я коснулась губ, будто на них могли еще остаться следы поцелуев. Неужели он гладил мое почти обнаженное тело? И неужели я отвечала на его ласки? Щеки мои вспыхнули от стыда.

Как могла я дойти до такого состояния? Как могла забыть о своем решении быть начеку, чтобы воспользоваться его оплошностью? Получилось так, что прошлой ночью я сама оказала проходимцу немалую услугу. Последнее, что я помнила, было то, что у меня подогнулись колени, а он подхватил меня и понес в спальню.., потом, видимо, раздел и уложил в постель. Господи, какой же уязвимой и беспомощной предстала я перед ним!

Он мог поступить со мной как угодно, даже раздеть донага. Однако же не сделал этого. Мог воспользоваться правом законного супруга, но не воспользовался...

Эта мысль поразила меня. Адам сдержал слово и не совершил надо мной насилия, несмотря на то что я была не в состоянии дать отпор. Все же гордость моя оказалась уязвлена, и я была готова обрушить на него свой праведный гнев.

Чувствовала я себя ужасно - одевание и утренний туалет показались мне пыткой.

- Ox, - стонала я при малейшем движении.

Шампанское, накануне вечером так благотворно на меня подействовавшее, теперь мстило мне. Я обхватила голову руками, стараясь унять пульсирующую боль.

А потом умылась, почистила зубы и слегка намочила волосы, чтобы соорудить из них на затылке узел. Никаких сложных причесок нынешним утром! Я выбрала простую белую блузу со стоячим воротничком, коричневую юбку и подходящий жакет. Отражение в зеркале вполне меня удовлетворило. Слава Богу, по выражению глаз нельзя было узнать, что творилось в моей голове. Я выпрямилась и глубоко вздохнула, чтобы избавиться от подступающей тошноты.

Ни за что на свете не хотела я показать своему спутнику, сколь пагубное действие оказало на меня выпитое накануне шампанское. Открыв дверь, я заставила себя вплыть в гостиную подобно военному кораблю, готовому к битве.., но противника там не оказалось. Со вздохом облегчения я рухнула в ближайшее кресло. Не прошло и минуты, как в дверь постучали.

Открыв ее, я увидела стюарда с подносом в руках.

- Это заказал ваш муж, - проговорил он, видя удивление в моих глазах.

- Благодарю вас. Поставьте сюда, пожалуйста. - И я показала на маленький столик около иллюминатора.

- Он также просил передать вам это. - Стюард подал мне сложенную вчетверо записку.

И только теперь, пристальнее вглядевшись в его лицо, я узнала его.

- Вы!

- Да, мэм.

Это был кучер экипажа, доставившего меня к дому кузины. Худое изможденное лицо, острый подбородок и глубоко посаженные темные глаза невозможно было забыть. Я вспомнила свой страх, когда приняла его за похитителя.

- Что вы здесь делаете?

- В данный момент - стюард на этом судне. - Он слегка поклонился.

Даже будучи одетым в безукоризненную белую униформу, он мало чем отличался от оборванца. Плечи его были сгорблены, а неровные зубы пожелтели, видимо от жевания табака. На пиджаке красовалась табличка с именем "Джаспер Биль".

- Так вы из одной шайки! - воскликнула я. - А что случилось с настоящим стюардом?

- Заболел.., в последнюю минуту. - Джаспер подавил удовлетворенную улыбку. - И мне предложили занять его место. Что еще, мэм, я могу для вас сделать?

- Убраться отсюда!

- Если я вам понадоблюсь, знайте, что я нахожусь неподалеку. - Он еще раз насмешливо поклонился, после чего повернулся и был таков.

Меня не ввели в заблуждение его замедленные движения. Я знала, что они не что иное, как маскировка. Чувствовалось, что в случае необходимости этот человек может быть быстрым, как змея. Создалось впечатление, что на затылке у него тоже есть глаза.

Нельзя сказать, что новость о том, что этот человек находится на пароходе и приставлен ко мне, очень меня обрадовала. Неужели этот обман бесконечен? Адам сделал так, чтобы отцу пришлось остаться в Филадельфии, а теперь заменил стюарда своим сообщником.

Дрожащими руками я налила себе чаю из серебряного чайника. И перед тем как развернуть записку, сделала несколько глотков, чтобы унять поднимавшуюся тошноту.

Встретимся на палубе позднее. Свежий ветер и прогулка излечат твое похмелье.

Любящий супруг.

P.S. Я же говорил, чтобы ты не пила так много.

Я смяла записку и бросила бумажный шарик на другой конец комнаты. Но от этой детской выходки почувствовала себя только хуже. Адам смеялся надо мной, и я отлично это понимала.

Вспомнив, что он раздевал меня и касался моего обнаженного тела, я снова вспыхнула. Но тут же попыталась убедить себя забыть смутившее меня событие. Не стоит придавать ему столь важное значение. Я дала себе слово, что не допущу повторения подобного.

После чая с гренками я почувствовала себя почти человеком. Кинув взгляд в иллюминатор, я увидела, что стоит прекрасная солнечная погода. Прогулка на свежем воздухе действительно могла оказать на меня благотворное воздействие, так что вопреки желанию во всем противоречить своему "любящему супругу", я надела перчатки и шляпу. Путешествие на борту прекрасного лайнера было столь волнующим само по себе, что даже драматические обстоятельства, сопутствовавшие ему, не смогли полностью лишить его прелести.

Я приоткрыла дверь и огляделась. Никого! Если Джаспер Биль и прятался где-то поблизости, я его не видела. Я пошла по коридору, как мне казалось, по направлению к нужной мне лестнице. И моментально почувствовала себя дурно - со мной случилось нечто вроде приступа клаустрофобии. В этот момент за моей спиной раздались шаги.

Я резко обернулась, но вместо Джаспера Биля увидела даму, чьи грубые намеки так смутили меня накануне. Моди Хавершам. Надо же, как не повезло!

- Ой, это же наша краснеющая новобрачная.

Выглядите что-то неважно, милочка. - Она рассмеялась. - Должно быть, не выспались.

- Напротив, я очень хорошо спала, - процедила я.

- Да? Ну и что вы об этом думаете? - спросила она заговорщицким шепотом.

- О чем?

- О замужней жизни! Я бы не поменяла ее ни на какую другую. Мне долго пришлось быть одной, прежде чем я встретила мистера Хавершама. Чуть было не осталась старой девой. - Она поправила шляпу, украшенную перьями. - Никто и не думал, что я подцеплю такого мужчину! Настоящий джентльмен. Объездил весь свет. Он и меня берет с собой. И знает, как доставить женщине удовольствие. Вы понимаете, о чем я? - Она подмигнула мне. - Джордж не красив, но, когда свет погашен, это не имеет особого значения.

И Моди расхохоталась. От ее смеха задрожали стены и вспыхнули мои щеки.

- Идете на прогулку, да? А где ваш очаровательный муж? Держу пари, в одном из этих курительных салонов, - ответила она на свой же вопрос. - А вы уже видели эти новомодные бары для джентльменов? Странные заведения, не правда ли? И здорово отличаются от того кабака, где нашел меня мистер Хавершам: я там околачивалась возле работяг. Никогда не могла понять, что привело такого молодчика в "Красный Петух", но жаловаться на судьбу мне грех. То был счастливейший день в моей жизни - посмотрите на меня теперь! - Женщина пригладила взбитые волосы, рыжие с сединой, и сказала:

- Первый класс! Только так и можно путешествовать. Мы только что вернулись с Востока... Шанхай, Гонконг. Были там когда-нибудь?

- Я нигде не была за пределами Штатов. Но моя кузина посетила эти места прошлой осенью. Она говорила, что.., что мы могли бы в следующий раз поехать на Восток.

- Вам понравится Англия. Прекрасное место для медового месяца. Вы там долго пробудете?

- Не знаю. Это зависит от.., мужа.

Расспросы этой женщины навели меня на мысль о том, что произойдет, когда мы достигнем берегов Англии. Закончится ли моя роль в этом ужасном спектакле? Я вздернула подбородок и решила, что в самом ближайшем времени постараюсь получить ответы на интересующие меня вопросы.

Моди Хавершам знала дорогу на прогулочную палубу, и я позволила ей вести себя.

Нас приветствовало дружелюбное солнышко. На палубе стояли шезлонги. В них загорали, дремали или же беседовали друг с другом пассажиры. Впрочем, не все, некоторые из них прохаживались взад и вперед. Моди устроилась в одном из деревянных шезлонгов. Я не преминула воспользоваться этим и улизнула от нее, сказав, что предпочитаю немного походить.

- Если увижу вашего красавчика, обязательно скажу ему, куда вы направились, - пообещала женщина и помахала мне на прощание рукой.

Болтовня Моди только усугубила мою головную боль. А скабрезное хихиканье по поводу брака подсыпало соли на раны. Я-то ведь не была замужем! Когда упоминали о моем "муже", это раздражало меня и я еле удерживалась, чтобы не сказать правду. Бесконечные вопросы этой дамы дали мне понять, что, возможно, мне еще долго придется притворяться. И при этом я не буду знать, все ли в порядке с моим отцом.