Императорский отбор, Или его строптивое счастье - 2

Глава 13

Хестер с треском разорвала очередное прошение леди Риальтреи Лисомни Авинской.

– В столицу хочет? – хмыкнула Вайолин.

– Хочет, – усмехнулась Хестер. – Перехочет. Леди Авинской страшно повезло, что ее истинный не отказался от нее.

– Горец, – Милли пожала плечами, – они к истинности относятся иначе, чем мы. Я только понять не могу, почему она решила, что ты согласишься? Пусть она оказалась не замешана в основной части заговора, но в истории с поддельной истинностью она участвовала от и до!

Это очень сильно возмущало леди Милиду Ревир, которая через несколько месяцев готовилась выйти замуж.

– Завтра начинаются свадебные празднования, – фыркнула Вайолин, – вот она и решила попытать удачи. Тут же могут быть два варианта: Императрица счастлива и хочет всех прощать, и второй – Императрица устала, невнимательна, подмахнет прошение, не думая.

– Уверена, что расчет был на второй вариант, – кивнула Хестер.

Последние полгода были ужасны. Хорошо лишь то, что им не придется снаряжать корабли на остров: сестры Драгари сами прибыли ко двору. За прошедшие столетия они изучили щиты и, в отличие от затаившегося Мартинера, могли ускользать прочь и возвращаться.

Леди Элеарская устало откинулась на кресло и, прикрыв глаза, мысленно вернулась в тот день, когда в ее кабинет вошли три немолодые уже женщины…

«– Не трудитесь атаковать нас, Ваше Императорское Величество, – все три подняли руки, демонстрируя пустые ладони, – все же мы с вами состоим в родстве.

– Дьеллара Драгари была нам старшей сестрой, – проронила другая.

А у Хестер поплыло перед глазами.

– Вы ее помните?!

Третья, светлоглазая и рыжекосая, заливисто рассмеялась:

– Нет, что вы. А я вам говорила, что нас неправильно поймут! Я – Тайвира Драгари, это мои старшие сестры – Лирада и Льетта. Мы не сестры, просто наша колдовская школа сродни церковному ордену.

Леди Элеарская взяла себя в руки и указала гостьям на кресла.

– Присаживайтесь. Вы прошли сквозь всю мою охрану, значит, у вас есть какая-то цель.

– Мы хотим стать частью Империи, – легко и просто ответила Тайвира. – Это придумала Дьелла, она просто не знала, что Император и есть тот червь, что яростно грызет защиту источника. А после, когда она заточила его на острове, не было никого, кто мог бы принять это решение. Дьеллара потеряла право решать за Драгари, сам источник от нее отрекся.

– Отрекся? – переспросила Хестер.

– Это значит, что было лучшее решение, которым она не воспользовалась, – вступила в разговор Лирада. – Прямой путь не всегда верный, хоть и бывает легок. Поэтому крылатые стражи покинули Драгари и отказались возвращаться до тех пор, пока не появится новая старшая сестра.

Хестер вспомнила хохлатую птицу и кивнула:

– Понятно. Сейчас все сошлось?

– Да, имя новой старшей сестры появилось на скрижали, – с достоинством кивнула Льетта.

Леди Элеарская согласилась:

– Тогда я готова выслушать ваши пожелания, после чего представлю вас Императору. Кто из вас старшая сестра?

Они переглянулись, и с Тайвирра со смешком произнесла:

– А старшая сестра из нас – вы.

– Тайв! – другие женщины были сердиты, но младшая не унималась:

– Солгать – прямой путь. А я буду честной. Здесь все, что мы хотим.

И она протянула Императрице свиток».

Хлопок, с которым в кабинет ворвалась Свиристелка, заставил Хестер вздрогнуть.

– Вредное создание, – тут же отреагировала леди Ревир. – Ты же можешь делать порталы бесшумными!

Но хохлатое чудо лишь высокомерно фыркнуло и, переваливаясь с лапы на лапу, прошествовало к креслу леди Элеарской.

– Прибыл корабль с выжившими во время Прорывов, – проговорила Хестер, получив мысленный отчет от Свиристелки. – С ними еще и заключенный, он встречал Тирриила и воровал для него еду. Теперь мы точно знаем, что Прорыв на землях Аргеланд был искусственным. Отряд Колтрейна гнал Тирриила, и он решил уйти через графство.

Голос леди Элеарской дрогнул. Теперь ей стало немного легче. Тем более что несколько сотен жителей спаслись. Все те, кто рискнул открыть портал во время Прорыва, попали на остров. Точно так же, как и многие другие до них.

На самом деле остров Драгари уже не похож на бесплодную пустыню. Людям, драконам и оборотням пришлось по-настоящему объединиться, чтобы выжить.

Свиристелка запрыгнула на колени Хестер и, потоптавшись, улеглась.

– Они использовали сердца земель, чтобы избежать Прорывов, – леди Элеарская коснулась перьев островной ластверии, – сильный магический поток не позволял грязной энергии прорваться в наш мир. Но… Это не всегда срабатывало. Ток энергии хаотичен, иногда сильно, иногда слабо, но они даже не пытались это изучать.

Она тяжело вздохнула. Кадрия Элеарская вела скрупулезные записи, это помогало ей справиться с тоской по ее истинному. Так Эрлих Лин-Торванс узнал, что это именно Кадрия была в его замке. Вот только она ничего не украла, а всего лишь забрала старый семейный артефакт. Тот, которым вскрыли защиту замка Лин-Торвансов.

«Мы всегда служили Империи, с того момента, как Игеррал Завоеватель понял, что не сможет покорить Санталову гряду, мы присягнули ему, чтобы стать буфером между двумя народами, – с горечью проговорил Эрлих и сжал в ладонях дневник Кадрии. – Моя семья стала чужой для всех, и в итоге…»

Лин-Торванс в тот день ушел и долго не появлялся. Его не отпускали призраки прошлого. На самом деле Хестер казалось, что маг душ потерял цель в жизни. Как будто все эти годы он вставал каждое утро ради поисков убийцы.

– Вай, – Хестер устало вздохнула, – пусть Лидия убедится, что людей хорошо разместили. Графство… Графство не скоро вернет свой прежний облик. Да и даже когда исчезнет грязь, все начнется сначала, там не будет даже травы, – голос леди Элеарской дрогнул, и она замолчала. Сестры Драгари, одарив ее сомнительным титулом и заключив вполне достойный договор, обрадовали ее уверением, что с такими загрязнениями они справляться умеют. Все же источник на их острове пронзает мир насквозь, и всплески случались и до Мартинера. Просто в те времена грязь оставалась в пределах острова, оттого и считалось, что он черно-серый, с редкими белыми пятнами-скалами.

Однако прошло слишком много лет, да и выбросы были огромнейшими, поэтому… Первые былинки на пораженной земле можно ждать лет через десять, не раньше.

– Иди спать, – проговорила вдруг Милли, – пока не ощипала хохлатика. Завтра долгий день.

– Там вся неделя долгая, – фыркнула Хестер, но, погладив Свиристелку по спинке, поднялась и переложила птицу в кресло. – Но вечер уже поздний. Вы тоже не засиживайтесь, мои дамы должны цвести завтра.

– К цветению готовы, – хихикнула Милли.

После возвращения она первым делом убедилась, что подруги живы, а после направилась к своему истинному. Хорошо, что Его Императорское Величество послал за ней отряд и письменное разрешение на неограниченное посещение Ирвина Колтрейна. Иначе леди Ревир пришлось бы нелегко. Но Хестер отчего-то казалось, что Милли бы справилась.

На самом деле прошедшие месяцы были так заполнены кропотливым трудом, что леди Элеарская с трудом улучила время, чтобы передать Римману главенство над родом. Правда, с условием, что до его первого вылета регентом будет их отец.

А ведь еще пришлось найти время для занятий! И если урокам от сестер Драгари Хестер была искренне рада, то изучение придворной жизни ей давалось с трудом. Но она старательно впитывала новые знания просто ради того, чтобы поскорее завершить свое общение с леди Моример, ибо та была воистину невыносима!

Едва лишь Хестер вошла в спальню, как ее окружили камеристки. Люсиль уверенно командовала своими подружками, и леди Элеарская сама не заметила, как оказалась в глубокой ванне. Наслаждаясь тонким цветочным ароматом и горячей водой, она искренне сожалела о том, что и эту ночь проведет одна, в холодной постели.

Увы, но неделю перед свадебным ритуалам нужно было провести в «чистоте тел и помыслов». И, как показала практика, чтобы достичь этой самой «чистоты», Хестер и Даррену нужно находиться в разных частях Старшего Замка.

«А завтра мы будем так вымотаны, что даже не вспомним, как правильно целоваться», – со смешком подумала леди Элеарская.

Ночь пролетела как один миг. Хестер показалось, что вот она еще посмеивается над собственными мыслями, а вот ее уже будят камеристки.

Этот день Ее Императорское Величество вновь проведет без своего супруга: ей предстоит посетить городской дом исцеления и сиротский приют. Увы, Даррена она увидит лишь поздно вечером, во время ночных бдений в храме.

Уже усаживаясь в золоченую карету, леди Элеарская заметила нездоровый румянец на щеках Милли и злорадную усмешку в уголках губ Вайолин.

– Что-то интересное произошло? Ох, Конфи…

Волка, запрыгнувшая в карету, чувствительно прошлась когтистыми лапами по ногами Императрицы, а после, поняв, что места ей не хватит, выпрыгнула назад, чтобы через секунду разместиться на крыше кареты. И никакой мороз ей был не страшен.

– За полгода твое влияние взлетело до небес, – хмыкнула волчица, – и многие леди возжелали приносить тебе тапки, подавать книги и услаждать твой слух игрой на клавесине.

– В моих покоях нет клавесина, – фыркнула Хестер, – тапки я заколдовала, и они сами прыгают мне на ноги, а книги я предпочитаю выбирать сама.

– Примерно так я и сказала, – хихикнула Милида. – И добавила, что надо было раньше думать. На что они надеялись? На переворот?

– И все тут же пошли пятнами, зашипели и ретировались, – мрачно добавила Вайолин. – Пока мы и наши истинные рисковали собой ради Империи, эти квочки сидели по норам и ждали, кто победит.

Милли же, оправив свое небесно-синее платье, приподняла изящную руку и выразительно покрутила запястьем.

– А еще им не дают покоя твои подарки.

Лунное серебро и сапфиры для Милли, зачарованное золото и черный морской жемчуг для Вайолин – Хестер начала эти браслеты задолго до схватки с Мартинером. Но закончила совсем недавно, когда лучше освоила колдовское плетение Драгари. Теперь ее фрейлины были не только защищены, но и обладали уникальными для Элеарской Империи артефактами.

Для Даррена Хестер тоже подготовила подобные артефакты, и он, впечатленный вложенной ею магической силой, клялся никогда не снимать подаренные наручи.

– Вот уж чего им ждать не стоит, так это даров, – усмехнулась Хестер.

На деле же у нее был подготовлен зачарованный кулон для баронессы Льяла. И ворох памятных мелочей для остальных участниц чайного клуба.

Императрица понимала, что ей нужна свита. Что не получится ограничить свой круг лишь двумя подругами. Но точно так же она знала, что не желает приближать к себе тех, кто даже не попытался оказать поддержку Императрице, что осталась в одиночестве. Да, она справилась. Но зачем ей те, кто пришел на готовое? Сейчас, после блистательной победы, после заключения под стражу большей части Совета Магов, после показательного суда над Авинскими… Благородные лорды и их леди вспомнили, кто самая зубастая рыба в этом море. Хестер не нужно «заводить связи», не нужно думать об одобрении Совета Магов. Власть Императора и Императрицы теперь абсолютна. А потому в свите леди Элеарской будут лишь те леди, кто ей приятен. А не те, кого стоит принять ради расположения их мужей.

Карета мягко качнулась и остановилась. Дверца распахнулась, и Никлаус Валдерби протянул руку, чтобы помочь Императрице спуститься на землю.

Точно так же он помог и Милли, и Вайолин. Конфетка с крыши спрыгнула сама.

– Морозит, а ведь уже к весне дело, – поежилась леди Ревир.

И тут же охнула, потому что обе подруги скастовали для нее заклятье тепла.

– Спасибо, ох, как в баньке.

Хестер мечтательно вздохнула: им удалось вырваться на пару дней в отчий дом леди Ревир. И там Милли показала всю прелесть бани. Леди Элеарская сначала была в ужасе, а потом распробовала. Но больше всего ей понравилось плавать в ночном озере, когда от воды поднимается дымка, а с небес на мир взирают звезды.

В городском доме исцеления к высочайшему визиту подготовились. Хестер с усталым раздражением смотрела на счастливые розовые лица «больных», на лучащегося довольством главного целителя и на стайку юных колдосестер, что кивали на каждое предложение врача.

– Вы извращаете суть традиции, – хмуро проговорила леди Элеарская. – У меня нет столько времени, чтобы заглянуть в каждый угол нашей необъятной Империи. Вы должны были подготовить список проблем.

– Ваше Императорское Величество, – главный целитель склонился в поклоне, – в моей вотчине нет проблем и…

– Леди Аррави, – холодно произнесла Императрица.

– Не хватает целителей среднего звена, – старший секретарь говорила по памяти, хотя свою знаменитую тетрадь она по-прежнему держала при себе. – Имеются протечки крыши в пристройке для неимущих пациентов. Фонд колдовских игрушек в детском отделении отсутствует – в одну из ночей все сундуки опустели, жалобы старшей сестры-хозяйки были отклонены.

Глава дома исцеления побледнел.

– Эт-то какая-то ошибка, мне не доложили.

Хестер же, не обращая на него внимания, выцепила взглядом приосанившуюся дородную женщину и поманила ее к себе:

– Здравствуй, как тебя зовут и где ты служишь?

– Марита Лои, старшая сестра-хозяйка. – Женщина поклонилась. – У нас и белья мало, не на всех хватает. Прачек нет, чистим магией, а из-за этого оно быстро в негодность приходит.

Хестер кивала, слушала, а после коротко распорядилась:

– Баронесса Льяла, вы возьметесь помочь городскому дому исцеления?

– Да, моя Императрица, – почтительно ответила Леттира.

– Леди Аррави, передайте баронессе вексель на три тысячи монет.

Старший целитель пошел пятнами, но смолчал. Он понимал, что вряд ли задержится на своем месте. И точно так же он ясно осознавал, что в этот раз все монеты пойдут именно на нужды целительского дома.

Уже в карете Милли спросила:

– Почему ты подготовила вексель именно на три тысячи?

Хестер задумчиво улыбнулась:

– Потому что птички принесли информацию, и я не могла ей не воспользоваться. Понимаешь, изначально я же не собиралась ничем таким заниматься в день свадьбы. Но…

Замолчав, леди Элеарская тяжело вздохнула, прокрутила на пальце кольцо и все-таки продолжила:

– После битвы с Мартинером, после предательства Кадрии, после того, как имперцы узнали, что Прорывы не были стихийным бедствием… С одной стороны, наша с Дарреном популярность взлетела до небес, но с другой… Про нас пошли слухи. Особенно про меня.

– Я же тоже была, когда леди Аррави принесла полный список пересудов, еще и по популярности все расставила, – проворчала Милли.

Хестер кивнула:

– Поэтому я решила воспользоваться забытой традицией. В день свадьбы будущая Императрица может просить у мужа что угодно: артефакты из сокровищницы, земли и титулы для семьи, увеличение ежегодного содержания – без разницы. Бабушка Даррена использовала это право, чтобы помочь людям. И я решила повторить за ней.

– А чтобы это пошло впрок, ты подготовила смету и вексель, – кивнула Милли. – Я думала, ты просто так это решила сделать.

Вайолин только фыркнула:

– Просто так даже тина в болоте не множится. Но зато с сиротским приютом проблем не будет, там трудятся на совесть, потому как денег у них нет.

И давать их Хестер не собиралась: незачем искушать людей. Она подготовила несколько сундуков с постельным бельем, посудой и игрушками. На всем вышивка, что это дар императорской четы сиротскому приюту. Не для того, чтобы лишний раз на это указать, а для того, чтобы все осталось детям, а не разошлось по домам.

Также леди Элеарская сообщила, что теперь питание будет поставляться за счет императорской казны. Точно так же, как и зелья для аптечки.

Во дворец Хестер вернулась уставшая, но полностью довольная собой. У нее еще оставалось время, чтобы отдохнуть и переодеться в свадебное платье.

Распрощавшись с подругами, она направилась в спальню, где увидела просто невероятное количество цветов!

– Его Императорское Величество сам все принес и расставил, – шепнула Люсиль, вившаяся вокруг Императрицы и помогавшая снимать платье. – А под подушкой оставлена плоская бархатная коробочка. Мы с трудом сдержали любопытство, Ваше Императорское Величество. С трудом.

Люсиль кивала в такт своим словам и одновременно споро разбирала волосы Хестер, выпутывала драгоценные шпильки и складывала их по шкатулкам.

– Что ж, я любопытство сдерживать не буду, – улыбнулась леди Элеарская.

Убрав подушку, она ошеломленно выдохнула:

– Это не «коробочка», это целый сундучок!

Откинув крышку, она замерла от восторга. Внутри на черном атласе лежал изящный венец. Украшение будто дышало зимним морозцем, тонкое, ладное, льдисто-голубое, оно словно было соткано из самых сладких грез!

– Я надену его этим вечером, – выдохнула Хестер.

– Оно идеально сочетается с платьем, – в тон ей прошептала камеристка, – получается, ювелир видел эскиз платья? Или портная видела эскиз украшения.

– Или оба, – Хестер рассмеялась и прикрыла глаза ладонью, – Даррен обо всем подумал.

Сама она еще даже не пыталась представить, какой венец будет украшать ее голову после свадьбы.

Традиции Элеарской Империи дозволяли Императору ходить без венца строго до обретения истинной. После Императорская чета не могла показаться на публике без символов своей власти!

– Я думала, что мы просто подберем что-то из сокровищницы. – Она покачала головой. – Думала, что сейчас не время думать о таких мелочах.

Люсиль с нежностью посмотрела на свою Императрицу и тихонечко шепнула:

– Набулькать в ванную масел?

– Да, добавь чего-нибудь свежего и бодрящего, – кивнула Хестер.

Закрыв сундучок, она погладила его крышку кончиками пальцев. И через секунду в воздухе появилась короткая записка, начертанная пламенем:

«Погибаю без тебя каждую секунду твоего существования. Самый несчастный дракон в Империи».

– И я, и я погибаю, – шепнула Хестер и поспешила в купальню.

Всего пара часов – и они будут рядом целую ночь, а после всю жизнь!

Конечно, такие мысли совсем не помогали – Хестер хотелось ускорить время, она даже начала немного сердиться на Люсиль и ее помощниц. Правда, гнев быстро утих, да и вряд ли камеристки его заметили. Все-таки леди Элеарская никогда не позволяла себе срывать на ком-либо плохое настроение.

После купальни Хестер почувствовала себя гораздо лучше. Она понимала, что ее дурное настроение – всего лишь следствие усталости. Они очень многое успели сделать за эти месяцы, но… Разгребать последствия им предстоит еще очень и очень долго. Тем более что никто не может явить людям чудо мгновенно очистившихся земель!

А ведь даже сама Хестер искренне верила, что сестры Драгари смогут справиться с грязью за считаные дни или месяцы.

«Чем ярче надежда, тем горше ее крушение», – вспомнила она присказку своей нянюшки.

– Угоститесь, Ваше Императорское Величество, до самого утра у вас и маковой росинки во рту не будет, – проговорила Люсиль.

Поблагодарив камеристку, Хестер села к столу. Ела она без особого аппетита: волнение заглушало чувство голода.

– Не хочу больше.

Настаивать никто не осмелился.

– Пора, – выдохнула Хестер, когда за окном ее спальни разгорелся первый салют.

– Да, Ваше Императорское Величество, – склонилась Люсиль.

Свадебное платье было вершиной портновского искусства. Белоснежный шелк имел легкий, едва заметный голубоватый отлив. На тонкой, почти невесомой ткани осторожной рукой талантливого художника был нанесен едва заметный серебряный узор. На лифе этот рисунок был дополнен густой вышивкой и драгоценными камнями.

Плечи были полуоткрыты, но Хестер не боялась замерзнуть. Она даже не была уверена, что сможет оценить, крепок ли мороз: все ее мысли занимало предстоящее торжество.

«Все эти месяцы мы жили как супруги, и мне казалось, что свадьба – это всего лишь дань уважения нашим подданным, но… Я ошибалась», – пронеслось у нее в голове.

Она подошла ближе и провела ладонью по многослойной юбке. Полупрозрачные драпировки также имели и вышивку, и рисунок. И при движении казалось, что сама метель танцует вокруг Ее Императорского Величества.

Платье завораживало своей морозной красотой.

Венец идеально лег на высокую, умеренно сложную прическу, и Хестер тихо вздохнула: она не узнавала ту себя, что отражалась в зеркале.

– Вы не заглянули под вторую подушку, – хихикнула Люсиль.

И через мгновение на ключицы леди Элеарской легло колье, составившее идеальную пару венцу.

– Они были созданы одним мастером, – уверенно проговорила Хестер. – Но кем?

Камеристки заверили Императрицу, что уж они-то точно не знают. Никто не знает. Но это, вероятно, и неважно.

– Вы готовы, Ваше Императорское Величество, – выдохнула Люсиль и присела в реверансе.

– Благодарю, – кивнула Хестер. – Отдыхайте, девушки.

Медленно выдохнув, леди Элеарская распахнула двери и сделала первый шаг. Ноги ее были босы, и ступала она по свежим цветам, которыми выстлали путь от покоев до самого выхода из Старшего Дворца.

Хестер шла не без опаски: бывали случаи, когда обиженные будущей Императрицей люди подкладывали стекло. И, ранив ногу, Императрица должна была говорить: «Прощаю».

Шаг за шагом он проходила по знакомым коридорам, переходам и лестницам. И ни единого раза ей под ногу не попался ни единый стеклянный осколок.

«Ни за что не поверю, что никто ничего не подложил», – она действительно была удивлена. Не бывало еще такого, чтобы Императрица не занозила ноги.

«Вайолин или Милли постарались?!»

Но, с другой стороны, возможно, это и к лучшему. Ведь все придворные выстроились вдоль «цветочного пути», так что… Пусть люди узнают, что новой Императрице благоволят сами боги!

Выйдя из дворца, леди Элеарская с умилением и восторгом увидела Конфетку, чью шею украшал огромный бант.

– Она ясно дала понять, что задерет тех лошадей, что попытаются отвезти тебя к храму, – шепнула Милли, ожидавшая свою венценосную подругу на улице.

– А еще я поименно записала всех, кто пытался сунуть тебе стекло, – добавила Вайолин, – и уже передала списочек Никлаусу. Он изощренно им отомстит и при этом не попадется.

Легко запрыгнув на волку, Хестер погладила ее по шее и тихо попросила:

– Помедленней, люди ведь идут пешком.

В это же время с другой стороны дворца Император и его приближенные также начали путь к Храму.

В небе рвались салюты, маги запускали яркие иллюзии, а в воздухе разливалась нежная незатейливая мелодия.

Весь день Хестер торопила время, и оно, наконец, послушалось. Казалось, что вот она только запрыгнула на спину волки, а вот уже ее возлюбленный протягивает руки и она соскальзывает со спины Конфетки к нему в объятия.

Где-то в стороне ворчит Мудрейший, и леди Элеарская сердито смотрит на того, кто уже почти полгода ускользает от любых разговоров.

«Боги указали мне путь, и я шел по нему, хоть и не знал куда», – вот и все, что он сказал, когда Императрица подкараулила его в парке.

– Ты настолько прекрасна, что даже смотреть больно, – шепнул Даррен.

А после, даже не предупредив, приподнял подол ее платья и ловко надел на ее босые ступни мягкие туфельки.

Соскользнув со спины волки, Хестер с огорчением поняла, что даже не рассмотрела, во что одет ее дракон! Цвета его, как и всегда, черный с серебром, но…

«Да разве это важно?» – подумала она, а вслух сказала другое:

– Мои глаза столь же страдают, любовь моя. Но и не смотреть на тебя я не могу.

Рука об руку они вошли в храм, залитый свечным светом.

Мудрейший начал службу, а Император и Императрица замерли перед безликими безымянными богами. Тягучий, сильный голос жреца выводил знакомые до последней строчки молитвы, воздух мерцал от обилия магии, а боги… Боги были милосердно далеко. Мир выстоял, выдержал, а значит, в их внимании больше нет нужды.

Секунды складывались в минуты, а минуты в часы. Хестер опасалась, что ночное бдение заставит ее скучать, что будет трудно удержать лицо. Что, возможно, придется прятать зевоту, но…

Но правда в том, что леди Элеарская не заметила, как прошла вся ночь. Вокруг них с Дарреном кольцами свивалась почти осязаемая магия, и это было настолько увлекательно, настолько необычно и притягательно, что Хестер потерялась во времени.

Утешало только одно: Даррен выглядел настолько же удивленным, насколько и она, когда Мудрейший взмахом руки погасил свечи и замолчал.

Мир погрузился во тьму, а через секунду первый рассветный луч прошел сквозь витраж в куполе храма. Отражаясь от сотен скрытых зеркал и кристаллов, свет окрасил все в нежные розово-золотистые тона.

– Добра новому дню, – звучно произнес жрец.

Двери храма распахнулись, и императорская чета вышла наружу.

Говорить ни о чем не хотелось. Хестер и Даррен рука об руку неспешно скользили по просыпающемуся парку. Зима еще цепко держалась за свою власть, но леди Элеарская всем сердцем чуяла весну.

Шаг за шагом любящие супруги приближались к Старшему дворцу. Конфетка, неспешно трусившая чуть позади Хестер, недовольно дергала ухом и тяжело вздыхала: Свиристелка устроилась на спине волки безо всякого предупреждения. И теперь Конфи пыталась понять, пора ли уже скидывать гадкую птицу или еще немного потерпеть?

Хестер на этот счет не беспокоилась: волка и хохлатка зачастую спали вместе. Правда, в особо трескучие морозы Свиристелка приходила в императорскую постель. Отчего леди Элеарская принималась ворчать и напоминать, что замок, вообще-то, прекрасно отапливается. Как магическим, так и немагическим способом.

Но птица ловко притворялась непонятливой, совала голову под крыло и засыпала ровно посередине постели.

– Надеюсь, сегодня никого из вас не будет в нашей спальне. – Хестер полуобернулась и послала неразлучной парочке предупреждающий взгляд.

Конфетка тут же изменила направление движения и, судя по всему, направилась к молодому графу. Жаловаться и выпрашивать сладости. Увы, Римман был слаб и никогда не мог устоять перед сценкой «волка умирает от голода». Тем более что хохлатая зараза недавно присоединилась к выступлению. Что странно, ведь сестры Драгари утверждали, что хранителям источника не нужна земная пища, они питаются исключительно магией!

Старший дворец был пустынен. Вечером будет большой прием, и большая часть прислуги была отправлена в Зеркальный Дворец.

– У нас впереди столько свадеб, – хмыкнула вдруг Хестер, когда за ними закрылась дверь спальни. – Никто из твоих прежних невест не стал торопиться, все хотят видеть нас в числе гостей.

– Раздражающе, но терпимо, – усмехнулся дракон и притянул к себе любимую. – Моя жена, перед лицом химмар, веннар и таннар, перед лицом богов и жрецов. Же-на, – голос его дрогнул, и Хестер поняла, что для Даррена эта свадьба тоже оказалась неожиданно важной.

– Мне показалось, что наша сила пела, – шепнула леди Элеарская.

– Пела, – согласился Даррен. – Раньше давали брачные обещания, но часто лгали. И тогда повелась традиция проводить ночь в храме, чтобы магия мужа и жены сливалась напрямую. Чтобы ни у кого не возникало желания солгать.

– Как же это происходит с не-магами?

– Толика силы есть в каждом, – Даррен украл у возлюбленной супруги короткий поцелуй, – абсолютно в каждом. А храм и жрецы ее усиливают. Хотя появилась новая традиция – давать клятвенные обещания каждые десять лет свадьбы!

– Звучит интересно, – рассмеялась Хестер и, приподнявшись на цыпочки, коснулась губами губ Даррена, – муж мой.

Ее голос сорвался, потому что дракон применил военную хитрость: одно короткое, но сложное заклятье – и на его супруге осталось лишь тонкое нижнее платье.

– Разве платье не должны отправить в сокровищницу? – ахнула Хестер и откинула голову, подставляя тонкую шею под жгучие поцелуи.

– Должны, – Даррен подхватил ее на руки, – восстановим, если захочешь.

«Интересно, там все платья восстановленные или были в этом роду терпеливые драконы?» – мелькнула в голове леди Элеарской короткая мысль.

Впрочем, она быстро перестала отвлекаться на всякие глупости.

Этот рассвет был лишь для двоих. Магия, сплетенная воедино, пела вокруг супругов, что стали единым целым.

Навсегда. Вместе от сего момента и до самой смерти. А может, и после, ведь не зря жрецы говорят о единстве душ?

– Я люблю тебя, – выдохнула Хестер и услышала ответное:

– Люблю тебя больше целого мира.

Ни мороз, ударивший по Империи, ни возня прокравшихся в кабинет Хестер волки и птицы – ничто не потревожило сон двух безмерно счастливых людей. Драконов. Супругов.

Впереди у них были только взлеты и никаких падений, ведь у Элеарской Империи уже не два крыла, а четыре.

Черный дракон и его серебряная драконица будут править долго и справедливо.