Инферно

‒ Ты в порядке? Всё хорошо? ‒ отрывисто спросил он, пока я поправляла рубашку.

‒ Конечно, брат. Всё отлично, ‒ ответил Доминик, пряча пострадавшую руку в карман.

Я старалась не смотреть в глаза никому из них и просто собирала невидимые катышки с рукавов.

‒ И? ‒ Габриэль сделал паузу, по его лицу всё так же читалось, что он переживает за меня. ‒ Мне кто-нибудь скажет, что произошло?

‒ Ничего, ‒ быстро ответила я, чувствуя, как горят щёки от смущения. ‒ Мы просто разговаривали.

Он смотрел то на меня, то на Доминика, и готова поклясться, он вот-вот придёт не к тому выводу.

‒ В баре «Всех Святых», ‒ уточнил он, но по его тону стало ясно, что все выводы уже сделаны.

‒ А, точно, бар.

Чёрт. Если до этого он мог подумать, что ему показалось, то теперь уже нет.

‒ Доминик сказал, там был Люцифер, ‒ добавил Габриэль, ожидая, что я расскажу всю историю.

‒ Ну, да, он был там… изображая Трейса, ‒ моё настроение тут же испортилось от кошмарных воспоминаний. ‒ И у него это хорошо получалось. Он делал вид, что не понимал, о чём речь, когда я потребовала объяснений.

‒ Он притворился Трейсом?

Я кивнула.

‒ Он пытался убедить меня, что мне всё это привиделось под внушением Доминика.

Габриэль скрестил руки.

‒ И ты ему поверила?

Да, теперь мне стыдно, но, блин, кто бы на моём месте не засомневался?

‒ Питер Макартур подтвердил, что Трейс работал в баре всю неделю. Как я должна была понять, что он лжёт?

Габриэль посмотрел на Доминика, ожидая пояснений.

‒ Он был одержим, ‒ сообщил Доминик, вернувшись на диван и закинув лодыжку на бедро.

Габриэль зажмурился, понимая, что это значит: по разрешению или без, но в теле Питера Макартура теперь живёт демон.

‒ Чёрт подери, ‒ он не смотрел мне в глаза, будто моим суждениям уже не стоит доверять.

‒ Они застали меня врасплох, ‒ попыталась защититься я. Я не очень-то была готова увидеть там Люцифера в теле моего парня, и уж точно не ожидала, что он устроит спектакль под названием «Ничего не было». Меня никто не предупреждал, что может быть такое развитие событий. ‒ Это больше не повторится.

Габриэль кивнул, но у него всё ещё был обречённый вид.

‒ Спасибо за вотум доверия, ‒ пробормотала я, приняв его реакцию на свой счёт.

‒ Не в этом дело. Я пытаюсь понять его стратегию, ‒ его взгляд был расфокусирован, словно он пытался сложить кусочки пазла в голове. ‒ Зачем он тратит время на такие пустяки?

‒ В смысле?

‒ Притворяться Трейсом, переманивать Питера, торчать в баре. Это всё какая-то бессмыслица.

‒ А разве не очевидно? ‒ откликнулся Доминик, потягивая алкоголь. ‒ Он хотел остаться с ней один на один, а для этого ему нужно было подобраться достаточно близко, чтобы коснуться её. Он не смог бы этого сделать, если бы был собой.

Габриэль свёл брови, напрягшись.

‒ Так он может использовать способности Трейса?

Я кивнула, подтверждая это.

‒ Он телепортировал нас при первой же возможности.

‒ И куда он тебя перенёс?

‒ В лесной домик Трейса к северу от города.

‒ То есть у него ещё сохранился доступ к воспоминаниям Трейса, ‒ Габриэль сморщился от осознания масштаба катастрофы. ‒ Ко всему, что Трейс знал об Ордене: структура, оружие, техники, практики, Писание… Люциферу теперь известно всё.

‒ Ситуация становится всё интереснее, ‒ отметил Доминик. Он крутанул стакан, наблюдая за вращением тёмной жидкостью, и выпил до дна.

‒ Я бы выбрал другое слово, ‒ Габриэль перевёл потяжелевший взгляд на меня. ‒ У него на тебя виды, а теперь ещё есть и надёжное оружие против тебя.

‒ Какое ещё оружие? ‒ моё головокружение было сильнее торнадо.

‒ Твои чувства к Ромео, ‒ ровным тоном ответил Доминик.

Мои коленки сдались под тяжестью осознания. Пол как будто шатался подо мной, коварно рассчитывая, что я шлёпнусь на задницу. Я поспешила к дивану и опустилась на место рядом с Домиником. Он нужен мне, чтобы погасить возрастающую тревожность. Серьёзно, у меня нет сил бороться с ней самостоятельно.

‒ Не верь ни единому его слову, ‒ предупредил Габриэль, как будто всё было так просто. Как будто это не будет огромнейшей проблемой для меня. ‒ Он найдёт способ использовать это против тебя.

‒ Он сказал, что Трейс ещё жив… что он всё ещё внутри него.

‒ Он лжёт, Джемма, ‒ уверенно заявил Габриэль, не раздумывая ни секунды.

‒ Ты не можешь знать этого наверняка!

‒ Началось… ‒ пробормотал Доминик. Габриэль устало провёл ладонью по лицу.

‒ Слушайте, мне плевать, что вы думаете об этом. Я ему верю.

‒ Нет, ангел, ты хочешь ему верить, ‒ поправил Доминик, и я тут же ответила ему убийственным взглядом.

‒ Джемма, он знает, что ты не станешь пытаться его убить, если будешь верить, что Трейса можно спасти, ‒ добавил Габриэль, однозначно соглашаясь с братом. ‒ Мне больно это говорить, но ты попалась на его крючок.

‒ А какие у нас ещё варианты, Габриэль?

Насколько мне известно, никаких. Мне жизненно необходимо верить, что Люцифер сказал правду. Потому что мысль о том, что Трейса больше нет, невыносима.

‒ А с чего вы вообще взяли, что Люцифер боится меня? ‒ продолжила я, решив сменить тему на менее болезненную. ‒ Меня сложно назвать главной угрозой его существованию. Ну, то есть на его месте я бы больше опасалась Ордена или хотя бы Тессы.

Уж она-то сначала бьёт, а потом спрашивает.

Доминик протянул руку вдоль спинки дивана и взял прядку моих волос.

‒ Если только ему не известно что-то, чего не знаем мы, ‒ предположил он, накручивая мои волосы на палец, увлечённый процессом.

‒ Ну, я бы не удивилась, учитывая, что мы вообще ничего не знаем, ‒ пробурчала я и невольно подвинулась ближе к нему. В свою защиту скажу, что я не виновата. Его близость ощущалась как свет солнца в царстве льда. Чёрт возьми, невозможно сопротивляться чему-то, что действует так успокаивающе, когда внутри меня одна сплошная боль.

‒ Это ты верно подметила, ‒ раздался знакомый мужской голос со стороны входа.

Мой взгляд метнулся к незваному гостю, и все краски вмиг сошли с лица.

Двойное дерьмо на палочке.

У нас появилась компания, хуже которой и представить было нельзя.

10. ТРОЕ ‒ ЭТО КОМПАНИЯ

Я резко втянула воздух при виде холодного, неумолимого выражения лица дяди Карла. С ним в один ряд встали Уильям Томпсон, старший магистр, и ещё какой-то неизвестный мне тип. Все смотрели с нескрываемым осуждением. Я не слышала, как они вошли. И учитывая, что я была вместе с двумя Воскрешёнными, которые тоже не заметили их появления, то это либо особое заклинание, либо телепортация.

Мне было не по себе что от одного, что от другого варианта.

‒ Хотел бы я сказать, что не ожидал увидеть тебя здесь, мило общающуюся с врагами, ‒ голос дяди был резким, обвиняющим. ‒ Но, конечно же, я не удивлён.

‒ Забавно слышать это от тебя, ‒ выпалила я в ответ без намёка на веселье. Моё беспокойство по поводу того, что они могли услышать, быстро перекрыла ненависть к нему за то, что лгал о том, кто я на самом деле, о моей матери и Бог знает, о чём ещё.

Взгляд его угольных глаз переключился с меня на Габриэля. Карл покачал головой.

‒ Какое разочарование, Габриэль. Мы ожидали нечто подобное от твоего брата, но не от тебя.

Габриэль опустил глаза, вызвав у меня внезапное желание пнуть его в голень.

‒ Конечно, давайте, не стесняйтесь, врывайтесь в мой дом и поливайте меня грязью, ‒ кривая ухмылка Доминика несла в себе мрачное предостережение. ‒ Это определённо отличная идея, которая ничем плохим не кончится.

Дядя уже собирался ответить, но Уильям поднял руку. Оказывается, этого достаточно, чтобы заткнуть Карла. Надо будет попробовать как-нибудь в следующий раз, хотя вряд ли этот фокус сработает в моём исполнении.

‒ Габриэль, Доминик, ‒ поприветствовал их Уильям кратким кивком. ‒ Прошу прощению за вторжение. К сожалению, у нас не было иного выбора в сложившейся ситуации.

На последних словах он перевёл всё внимание на меня.

Я прочувствовала всю тяжесть его взгляда на себе.

‒ Рад снова видеть тебя, Джемма. Жаль, что при таких обстоятельствах, ‒ печальная улыбка дёрнула уголок его губ и, как бы ни кричала моя интуиция, что Ордену верить нельзя, эта улыбка показалась мне искренней.

Я перевела взгляд на третьего незваного гостя. У него были тёмные волосы до плеч, тронутые сединой, и маленькие голубые глазки. Он был похож на молчаливого и в то же время чертовски опасного типа. Таких обычно зовут, когда дерьмо реально попадает на вентилятор.

Уильям заметил мой взгляд и поспешил представить товарища:

‒ Это Альфорд Бенедикс, священный страж нашего Храма. Я так понимаю, вы раньше не встречались.

Альфорд кивнул, я же не стала утруждать себя этими любезностями. Скрестила руки на груди и уже собиралась спросить, какого чёрта они здесь забыли, как меня опередил Доминик:

‒ Ну, теперь, когда все друг другу представлены, может, вы расскажете нам, что вы делаете в моём доме? ‒ его слова были достаточно вежливы, но тон ‒ ни в коей мере. ‒ Насколько я помню, мы разорвали все отношения.

‒ Верно, ‒ кивнул Уильям, подтверждая его слова. ‒ Мы не хотели проявить неуважение, уверяю. Мы сделаем то, за чем пришли, и сразу же покинем дом.

‒ И за чем же вы пришли, если не секрет?

Уильям ответил с самым мрачным видом:

‒ Мы здесь, чтобы забрать Джемму домой.

Доминик запрокинул голову и расхохотался. От души и просто издевательски.

‒ А у Джеммы есть право голоса в этом вопросе, или вы всё решили за меня? ‒ огрызнулась я, возмущённая их наглостью.

‒ Сейчас ты должна быть со своей семьёй ‒ с теми, кто может защитить тебя и направить по верному…

‒ Он мне не семья, ‒ перебила я, стиснув зубы и прожигая дядю взглядом. ‒ Он лжец и предатель. И, насколько я знаю, вы немногим лучше. Так что нет. Я никуда не пойду ни с одним из вас.

Пускай у меня нет веских доказательств, но я точно знаю, что Орден стоял за тем нападением в лесу в тот вечер, когда у Тейлор была вечеринка. Тот, кто напал на меня, пришёл из дома. А поскольку Воскрешённые не могли в тот вечер проникнуть на территорию, в списке подозреваемых остался только Орден.

‒ Это всё? ‒ спросила я, намекая, чтобы скорее убирались отсюда.

‒ К сожалению, нет, ‒ нахмурившись, Уильям провёл рукой по своей сутане, разглаживая невидимые складки. ‒ Полагаю, вы в курсе того, что произошло?

Его суровый тон явно намекал на освобождение Люцифера.

‒ Да, ‒ я сложила руки на груди и снова посмотрела на дядю. ‒ Ты мог это предотвратить. Мог рассказать мне правду о том, кто я такая, вместо того, чтобы лгать обо всём. Я была бомбой замедленного действия, а ты просто отправил меня на войну, чтобы я блуждала вслепую. Семья так не поступает!

На самом деле они не собирались ни предупреждать меня, ни готовить ко всему этому. Они просто планировали избавиться от меня, и поэтому с самого начала держали в неведении.

Теперь я это знаю.

Дядя уже открыл было рот, чтобы разразиться ответной тирадой, но Уильям поспешил снова поднять руку, призывая к тишине.

Ну разве не прелесть?

‒ Мне прекрасно известно о наших действиях против тебя, ‒ сказал Уильям. У меня открылся рот. Это же почти признание собственной вины!

‒ Если бы мы могли повернуть время вспять и поступить иначе, мы бы так и сделали. Но такой возможности у нас нет, ‒ продолжил он, и его голос звучал довольно искренне. ‒ Если тебя это утешит, то все наши действия имели цель предотвратить то, что происходит прямо сейчас. Мы были созданы, чтобы защищать. В том числе и тебя.

Как бы больно ни было это слышать, я не стала спорить, потому что, если быть до конца честной, я могла понять их мотивы. Я уже потеряла счёт тому, сколько раз мои благие намерения заводили меня прямиком в Ад. Но всё же.

Уильям сделал несколько шагов по комнате, осматривая кофейный столик.

‒ Единственное, что я могу сейчас сделать, ‒ это принести извинения от имени Ордена и моих собратьев и, конечно же, протянуть руку помощи.

‒ Вот как? ‒ я не могла скрыть подозрение в своём голосе, даже если бы захотела. ‒ И с чего же вдруг вам помогать мне? Какой ваш интерес?

Если я и научилась чему-то за время, проведённое в Холлоу Хиллс, так тому, что каждым движет свой мотив.

‒ Ну, для начала, нам надо понять, кто стал сосудом.

‒ Ну разумеется, ‒ я сощурила глаза, пытаясь найти логику в их действиях. ‒ И зачем вам для этого я? Почему вы сами это не выясните?

Среди них же столько могущественных Потомков ‒ они легко могут обратиться к Жнецам или Провидцам.

‒ К сожалению, этот конкретный момент во времени был запечатан магией, которая сильнее нашей. Кто бы это ни сделал, он позаботился о том, чтобы мы не смогли это исправить.

Его признание, что им не хватает сил даже мельком взглянуть на тот фрагмент из прошлого, вызвало у меня мурашки по коже. Всемогущий Орден оказался не настолько всемогущим.

‒ Но не стоит зацикливаться на том, что нельзя сделать. Давайте обсудим, что мы можем сделать.

‒ И что же мы можем?

‒ Восстановить равновесие между добром и злом. Это то, чем мы всегда занимались.

‒ И как вы планируете это сделать? Вам не хватает сил даже сломать печать времени.

‒ Следи за языком, Джемма, ‒ отчитал меня дядя. ‒ Нельзя разговаривать таким тоном со старшим магистром.

‒ Всё в порядке, Карл. Это справедливый вопрос, ‒ он помедлил, прежде чем продолжить. ‒ Могу я быть откровенным? ‒ спросил он, скривившись.

[прим. пер.: тут, похоже, игра слов. frank ‒ это ещё и имя, поэтому его вопрос можно понять как «Могу я быть Фрэнком?»]

‒ Да хоть Папой Римским, если только скажешь мне правду.

Уголок его губ весело приподнялся, но уже через секунду рот снова превратился в одну прямую линию.

‒ Есть ещё одна причина, почему мы здесь. Самая важная.

Опять же, ничего неожиданного. Но я всё же ощутила, как в груди потихоньку нарастает тревога, пока я стою в ожидании ответа.

‒ Нельзя допустить, чтобы Люцифер спокойно разгуливал по земле. Его необходимо вернуть в Подземный мир. Чего бы это ни стоило, ‒ он выжигал взглядом дыры в моей душе. ‒ Ты ведь это понимаешь?

Я кивнула, потому что действительно понимала. У меня нет ни малейшего желания позволить Сатане бесчинствовать в нашем мире. Вот только сначала мне нужно найти способ спасти своего парня.

Его взгляд смягчился.

‒ И, конечно, ты понимаешь, что это должна сделать ты.

Я едва не подавилась.

‒ Почему я?

‒ Нравится нам это или нет, но ты дочь Аида, Джемма. Ты своими руками освободила Люцифера, и только твоими руками можно вернуть его туда, где ему самое место.

Я так и знала! Чёрт, я знала, что они попытаются свалить всю вину на меня и заставить это разгребать.

Так вот, ничего они обо мне не знают. Этому не бывать. Я уже отказалась от всего, что было мне дорого. От своей жизни, от человеческой сущности, от семьи и друзей, от малейшей надежды на нормальное будущее. И я готова была отказаться от Трейса, если бы это помогло его защитить. Если бы это дало ему шанс на жизнь, которую он заслуживает. Но тут я провожу черту.

Я не убью Трейса.

Я решительно замотала головой.

‒ Ни за что.

‒ Только ты можешь воспользоваться оружием…

‒ НЕТ! ‒ крикнула я. Уильям переглянулся с Карлом и Альфордом. ‒ Мне плевать, кто может воспользоваться оружием. Я этого делать не стану.

Мой дядя стремительно выступил вперёд, в его глазах полыхал огонь.

‒ Ты воспользуешься оружием, Джемма, ‒ сказал он так, будто уже всё решено. ‒ Других вариантов нет.

Я встретила его холодный взгляд, вдумываясь в его слова.

Других вариантов нет.

Мои инстинкты требовали не верить ни слову изо рта дяди, но в то же время они были похожи на правду. Будь у них запасной вариант ‒ хоть кто-то, кто мог бы избавиться от Люцифера, ‒ они бы не стали тратить время на меня.

Я и вправду их единственная надежда.

‒ Ладно, допустим, я вам поверила. Допустим, я согласна это сделать. Что именно будет с сосудом Люцифера, когда я воспользуюсь оружием? ‒ спросила я, решив подыграть им, чтобы попытаться получить хоть какую-нибудь информацию.

‒ Причём здесь сосуд? ‒ выпалил дядя, от него явно исходило раздражение. ‒ Это всё неважно.

‒ Для меня важно, и поскольку только я могу воспользоваться оружием, то и для вас тоже.

Он наморщил переносицу, словно из-за меня у него началась мигрень.

«Вот и хорошо», ‒ подумала я, скрещивая руки.

‒ Джемма, сосуд уже почти наверняка пуст, ‒ ответил Уильям, снова становясь за главного. ‒ И если от него что-то и осталось, то оно будет окончательно разрушено.

‒ Почти наверняка? ‒ уточнила я, пропуская мимо ушей его дальнейшие слова. ‒ То есть, по сути, вы не знаете точно.

Последовавшее молчание послужило достаточным ответом.

‒ Вам не кажется, что стоит разобраться в этом вопросе, прежде чем посылать меня на убийство невинного человека?

‒ Да ради всего святого! ‒ закричал дядя, от злости его лицо приобрело фиолетовый оттенок. ‒ Нашла время для своего подросткового бунта! Делай, что говорят!

‒ Чёрта с два! ‒ прорычала я и выступила вперёд, сжимая руки в кулаки, будто собираясь напасть на него. ‒ Ты больше не можешь говорить мне, что делать. Ты потерял это право давным-давно.

Уильям поспешил встать передо мной и постарался мягко призвать меня к здравому смыслу:

‒ Я понимаю твоё беспокойство, Джемма. Правда. Смерть невиновного ‒ это всегда ужасно, но это ничто в сравнении с тем, сколько людей может пострадать, если мы будем медлить. На кону тысячи жизней, если не миллионы.

Его слова отрезвили меня, и внезапно груз ответственности на мне стал ещё тяжелее. Я рискую не только Трейсом. Но и всеми нами.

‒ Должен быть другой способ.

‒ Его нет, ‒ он взял мои руки в свои и мрачно осмотрел мои метки. ‒ Ты пробудилась.

Его взгляд скользил по серебряным рунам, что тянулись по всей длине моих рук. Мои метки не такие, как у них, что только ещё раз подтверждает, что я не одна из них. Я другая. Я нечто более тёмное.

Нечто значительно более опасное.

‒ Я настаиваю, чтобы ты приступила к подготовке, ‒ продолжил Уильям, ошибочно приняв моё молчание за согласие. ‒ Теперь, когда ты пробудилась, ты должна научиться использовать свои способности и, конечно же, пользоваться оружием. Времени у нас мало, ‒ он кивнул Альфорду, и тот направился прямиком ко мне. ‒ Мы сейчас же уходим, пока не…

‒ Стоп! Минуточку! ‒ я вырвалась из его хватки. Паника разгорелась в моих венах, кровь застучала в ушах, яростно пульсируя. ‒ Я же уже сказала, что никуда с вами не пойду. И я не шутила!

Я вполне чётко это обозначила.

Помимо того, что за окном стояла глубокая ночь, я не доверяла никому из них в достаточной степени. И уж точно я не собиралась покидать Габриэля и Доминика ‒ единственных, кому я доверяла, ‒ чтобы пойти за ненадёжной компанией моего дяди.

Если исходить из нашего прошлого общения, то они запросто могут отвести меня в газовую камеру и навсегда покончить со мной и моей проклятой кровью.

Альфорд не обратил внимания на моё сопротивление и продолжил наступать. Судя по его взгляду, он вполне мог потащить меня, даже если бы я кричала и дралась.

Пипец.

‒ Не подходи ко мне на хрен! ‒ заорала я, пятясь назад. Я чувствовала, как усиливается кровяное давление. Обычно это заканчивается тем, что моя сила вырывается наружу и разбивает все стёкла.

Доминик и Габриэль быстро заслонили меня собой, не давая Альфорду подойти ближе.

‒ Ты слышал, что сказала леди. Шаг назад, ‒ предупредил Доминик.

Альфорд резко остановился, прожигая его взглядом.

‒ Вы же знаете, что я могу уничтожить вас обоих по щелчку пальца.

Вот чёрт. Впервые заговорил ‒ и сразу начал с угроз.

‒ Так, может, тебе попробовать пощёлкать пальцами перед Люцифером?

‒ Хватит, ‒ вскинув руки, призвал к порядку Уильям. ‒ Мы все на одной стороне. У нас одна цель.

Не совсем. Я хочу спасти Трейса, а для них он… просто расходный материал. Сопутствующий ущерб. Я встряхнула головой, слёзы загородили обзор, стоило мне только вспомнить его пустой взгляд. Если я ему не помогу… Если я его не спасу… То кто?

‒ Вы не знаете, о чём меня просите, ‒ слеза скатилась по моей щеке, я моргнула, пытаясь сфокусироваться на комнате.

Уильям помедлил, внимательно наблюдая за мной. Его черты смягчились от осознания.

‒ Сосуд дорог тебе.

Я не стала ни подтверждать, ни отрицать его предположение.

‒ Теперь понятно, ‒ сочувствие в его взгляде пропало так же быстро, как и появилось. ‒ Но это ничего не меняет, дорогая Джемма. Ты должна это понимать.

Я замотала головой, потому что уже прошла этот этап. Тот факт, что сосудом был Трейс, менял всё.

‒ Я не могу сделать то, о чём вы меня просите. Простите. Должен быть другой способ, и я его найду, ‒ я пыталась убедить скорее саму себя, чем кого-либо ещё. ‒ Я не прощу себе, если не попытаюсь.

‒ А если он убьёт кого-то до того, как ты найдёшь другой способ? Простишь ли ты себе смерть невинных, зная, что могла это предотвратить?

Новые слёзы скапливались на моих ресницах. Да, этого я тоже себе не прощу.

Дядя наклонился к Уильяму и зашептал что-то ему на ухо. Уильям кивнул ему и затем Альфорду.

‒ Похоже, сегодня мы не придём к соглашению, ‒ сказал он, печально поджимая губы. ‒ Мы дадим тебе время. Отдохни, подумай. Когда будешь готова, приходи в Храм, мы будем ждать тебя там, ‒ он замолчал и посмотрел на меня сочувственно. ‒ Есть только одно правильное решение, Джемма. Каким бы тяжёлым оно ни было, я верю, ты сможешь его принять.

«Может быть, он прав», ‒ думала я, пока слёзы продолжали бежать по лицу. Возможно, однажды я пойму, что другого пути нет. Но не сегодня.

Уильям подошёл к Карлу и Альфорду, стоявшим у входа в гостиную, и напоследок развернулся ко мне ещё раз.

‒ Есть, по крайней мере, один сценарий, который не заканчивается апокалипсисом. Тот, где добро побеждает зло. Конечно, это потребует огромной жертвы, но это возможно. И я знаю, что ты поступишь правильно.

И с этими словами вся троица ушла, растворившись, как остатки очередного дурного сна.

11. АФТЕРШОК

‒ Что ж, это был насыщенный вечер, ‒ сказал Доминик, расслабившись, как только мы снова остались втроём.

Обеспокоенный взгляд Габриэля остановился на мне.

‒ Ты в порядке? ‒ спросил он, заметив, что я всё ещё плачу.

‒ В полном, ‒ я сделала глубокий вдох, вытирая нескончаемые слёзы и стараясь взять себя в руки.

‒ Непохоже.

Могу представить, как я сейчас выгляжу: в слезах, в синяках, в крови после удара ножом в живот, ко всему этому ещё прибавить тревогу за Трейса и кровную связь, разъедающую мою душу.

‒ Я в порядке, ‒ повторила. ‒ У меня нет иного выбора. Я должна найти способ изгнать Люцифера из тела Трейса.

И сделать это прежде, чем они придумают, как убить его… со мной или без меня.

‒ Ангел, ты не слышала, что они сказали?

Я посмотрела на него с нечитаемым выражением лица.

‒ Слышала… Они сказали, что ни в чём не уверены.

‒ Опять двадцать пять, ‒ пробормотал Доминик, разворачиваясь к барному шкафчику.

Видимо, он услышал что-то другое.

‒ Слушай, тебя никто не заставляет в этом участвовать, ‒ обратилась я к нему, пока он стоял спиной ко мне. ‒ Можешь хоть свалить из этого города, если хочешь, я найду себе другое убежище. Обойдусь без тебя.

‒ Уехать и пропустить всё веселье? ‒ он раскинул руки в стороны. ‒ Это не в моём стиле, любимая.

‒ Тогда перестань усложнять мне жизнь, а лучше помоги! ‒ я уже была готова умолять его об этом, чёрт подери.

‒ Хорошо, ангел. Я помогу тебе, раз ты этого хочешь, но только объясни мне одну вещь, ‒ сказал он, снова подходя ко мне. ‒ Как именно ты собираешься спасти его, если все говорят и всё указывает на то, что это невозможно?

Они оба уставились на меня, в ожидании ответа на вопрос на миллион долларов.

Печальная правда в том, что я не знаю, как спасти Трейса. Я знаю только, что должна это сделать. Это иррационально, сомнительно и даже словами нормально не выразить. Я просто должна верить, что такая возможность есть ‒ что я смогу вернуть его домой целым и невредимым. Потому что иначе мне придётся признать, что он потерян навсегда, а эту боль я не смогу вынести.

Жизнь не настолько жестока. Только не после всего, чем я уже пожертвовала.

‒ Если Люцифер смог войти в его тело, значит, может и выйти.

Всё просто.

‒ Но ты слышала, что сказал Уильям, ‒ возразил Габриэль. ‒ Он старший магистр, Джемма. Он знает Писание от корки до корки. Если бы такой способ существовал, он бы о нём знал.

‒ Ну, может, мы просто читаем не те книжки, ‒ выпалила я, хватаясь за соломинку.

‒ Не те книжки? ‒ Габриэль скрестил руки на груди, пронзая меня взглядом. ‒ Я не улавливаю связь.

‒ Если Орден ничего не знает о сосуде, то, возможно, знает Тёмный Легион, ‒ чем больше я думала об этом, тем крепче уверялась, что поймала нужную мысль. ‒ Они знали про Ритуал. Они знали, как вселить Люцифера в тело Трейса, так почему бы им не…

‒ Джемма, пожалуйста. Ты хоть понимаешь, что предлагаешь? ‒ в ужасе спросил Габриэль. ‒ Если Орден узнает об этом, они…

‒ То что? ‒ перебила я, ничуть не испугавшись. ‒ Что они сделают, Габриэль? Что вообще они могут сделать? Они не могут убить меня. Они ничего не могут мне сделать… Я нужна им.

Я чувствовала тьму внутри себя, отчаяние, растекавшееся по венам, но мне было всё равно. Я позволю этим чувствам поглотить меня целиком, если это приблизит меня к спасению Трейса.

Он замотал головой, стиснув зубы.

‒ Я не могу пойти на это. Так нельзя, это не вариант.

‒ Кто сказал? ‒ во мне закипала злость. ‒ Орден? Магистр? Господь Бог?

Он не ответил.

‒ А если бы речь шла о том, кого ты любишь, м? Ты бы сдался, если бы речь шла о твоей семье? О Тессе?

Мой вопрос застал его врасплох. Сама мысль об этом.

‒ Я бы сделал всё, что в моих силах.

‒ Тогда почему ты не можешь меня понять?

‒ Я не предлагаю тебе сдаться, Джемма. Но я не могу поддержать идею обратиться за помощью к Тёмному Легиону, ‒ он тревожно наморщил лоб. ‒ Это дверь, которую лучше никогда не открывать.

‒ Да, конечно. Великий и ужасный Тёмный Легион. А Орден же весь из себя святой и правильный? ‒ ответила я максимально язвительно, чтобы он не пропустил сарказм. Я уже достаточно повидала, чтобы сказать, что ни одну сторону нельзя назвать непогрешимой.

Он нахмурился и покачал головой, не оценив моё замечание по достоинству.

‒ После всего, через что я прошла из-за них… После всего, что они со мной сделали, как ты можешь всё ещё доверять им?

Мой вопрос не был резким или осуждающим. Мне правда любопытно.

‒ Потому что я должен, Джемма, ‒ он слегка поднял подбородок, как будто вооружился самому себе присвоенным почётным знаком. ‒ Даже если я не всегда согласен с их методами, я знаю, что нахожусь на правильной стороне. На стороне добра.

‒ Как ты можешь быть уверен в этом?

‒ В конечном счёте, они приносят больше добра, чем зла. Больше жизней спасено, чем потеряно.

‒ И этого достаточно для тебя?

Его кадык дёрнулся.

‒ Да.

‒ А как же то зло, которое они всё-таки причиняют? ‒ спросила я, глядя ему прямо в глаза. ‒ Сколько жизней они разрушили? Моя семья. Семья Трейса. Это всё просто сопутствующий ущерб?

‒ Полагаю, что так.

Я разочарованно покачала головой. Он не должен считать, что всё так просто.

‒ Тебе нужно научиться видеть картину шире, Джемма. Общее благо.

‒ Хотела бы я иметь такую слепую веру, ‒ ответила я, расстроенная тем, куда свернул разговор. ‒ Но для меня мир не делится на чёрное и белое.

‒ Пока нет, но ты придёшь к этому, ‒ в его голосе слышались нотки горечи. ‒ Рано или поздно, но мы все к этому приходим.

Я задумалась, так ли это. Смогу ли я однажды вступить в ряды Ордена и нести их знамя справедливости, готовая пожертвовать близкими ради великих целей? Господи, надеюсь, я никогда не стану такой.

‒ Как всегда, долг превыше всего, ‒ прокомментировал Доминик позади меня. ‒ Не говори, что я тебя не предупреждал, ангел.

Предупреждал. Он постоянно это делает.

Несколько долгих секунд я смотрела на Габриэля, не в силах отвести от него взгляд. Могу только представить, какое разочарование отразилось на моём лице.

‒ Ты собираешься рассказать им про Трейса, да? ‒ внезапно осознала я.

Он не ответил.

‒ Мог бы хотя бы предупредить.

‒ Я поклялся в верности Ордену, ‒ ответил он, старательно держа голову высоко. ‒ У меня нет выбора, Джемма.

Это просто отговорка.

Я отвела глаза, почувствовав, что он далёк от меня, как никогда. Мы не всегда во всём соглашались, и это нормально, но впервые мы оказались по разные стороны баррикад.

‒ Тогда нам больше нечего друг другу сказать.

‒ Не говори так, ‒ он шагнул ближе. ‒ Я всё ещё могу помочь.

‒ Как? ‒ с сомнением спросила я. ‒ Докладывая обо всех моих действиях Ордену?

Вот только стукача мне не хватало.

‒ Нет, конечно, ‒ вот только его голос прозвучал неубедительно. ‒ Я хочу спасти его так же сильно, как и ты. Ты же знаешь. Но я не могу жертвовать другими ради него. Орден должен быть осведомлён и готов к дальнейшему развитию событий. Как и мы все. Слишком много жизней под угрозой.

Я кивнула, понимая ход его мыслей. Я также понимала, что в этом вопросе мы не поймём друг друга, и я даже не стану пытаться его переубедить. Не тогда, когда для него есть только чёрное и белое, а для меня ‒ всё серое.

‒ Пожалуйста, обдумай их предложение, ‒ продолжил он, взглядом умоляя меня послушать, стереть подошвой границу, проведённую между нами. ‒ Тебе стоит готовиться по основному плану на случай, если другого способа не окажется.

‒ Я найду другой способ, Габриэль. Я не позволю Трейсу умереть.

‒ А если этого способа не существует? ‒ спросил он напрямую, сведя вместе тёмные брови. ‒ Что тогда?

Обдумываю его слова. Я знала, что им движут благородные мотивы ‒ чувство долга и даже любовь, ‒ но всё равно это тяжело. Рассматривать эту возможность всё равно что принять тот факт, что для нас с Трейсом может не быть счастливого конца, а мне не хватает духу признать это. Для меня есть только один вариант.

‒ Предпочитаю решать проблемы по мере поступления.

На этот раз он покачал головой, разочарованный моим ответом.

‒ Надеюсь, ты изменишь своё мнение, ‒ тихо и даже несколько зловеще произнёс он, разворачиваясь к выходу. ‒ Ради твоего же блага и блага всех остальных.

12. БОРЬБА С ИСКУШЕНИЕМ

Дождь постукивал своими бесчисленными пальцами по окнам, а я смотрела, как Габриэль выходит из комнаты, оставляя меня, Доминика и нашу кровную связь на произвол судьбы. Между нами оставалось много вопросов без ответов, невысказанных слов, но я не могла набраться смелости озвучить их сейчас. Мне едва ли хватало духу взглянуть на него. Мои мысли сразу начинают убегать не туда, а я не могу себе этого позволить. Не тогда, когда часы так бешено тикают, подгоняя всех нас.

— Выпей со мной, — произнёс он где-то за моей спиной.

Я замотала головой, не желая разворачиваться к нему… Не желая, чтобы мысли побежали не в том направлении. Один взгляд на него — и я пропала.

— Думаю, с меня на сегодня достаточно.

Я начала уходить, повторяя путь Габриэля, но Доминик схватил меня за руку.

— Один стакан.

Мою руку покалывало в том месте, где он касался меня. Я посмотрела на наши ладони и подняла глаза на него.

— Пожалуйста, — добавил он, улыбаясь с напускной застенчивостью. Его голос был таким бархатным и невинным, но взгляд говорил совсем о другом. Как сильно он жаждал крови, меня… и Бог знает, что ещё.

Я невольно отметила, что жуткое ощущение, будто по моей коже что-то ползает, стихло от одного его прикосновения. И как бы сильно я ни хотела, чтобы это чувство осталось со мной, я не готова расплачиваться за него своим телом.

— Я… не могу.

— Почему? — он наклонил голову вбок, изучая меня внимательным взглядом.

— Потому что у меня ещё есть дела, — мне надо нарыть всё, что известно о Тёмном Легионе и Ритуале, который они провели в ночь освобождения Люцифера, но я не смогу это сделать, будучи под кайфом от крови Доминика. — Мне нужно сохранить ясность ума и сосредоточиться на задаче.

— Мы оба знаем, что ты не сможешь сосредоточиться ни на чём другом, — он притянул меня к себе за руку. Заманивая в свои сети.

Я даже не обратила внимания, что мы всё ещё держались за руки. В ужасе я вырвала ладонь, и царапающее ощущение под кожей сразу же вернулось.

В его глазах мелькнуло раздражение, он выпрямился во весь свой рост.

— Как долго мы ещё будем это делать? — спросил он с хмурым видом, обходя меня, как хищник — свою жертву.

Я развернулась вместе с ним.

— Что делать?

— Злить связь.

Я не ответила, потому что не совсем понимала, что он имеет в виду. Дрожащие руки, красочные сны, непрекращающаяся тревога, скребущаяся под кожей. Это всё кровная связь требует своего подношения, снова и снова, и чем сильнее я стараюсь держаться подальше от Доминика, тем громче зов. Моё тело не слушается, а с разумом дела обстоят ещё хуже, и хотя Доминик запросто мог бы принести мне облегчение, я боялась, что цена слишком высока.

— Почему ты так хочешь, чтобы я страдал? — его голос звучал тихо, почти уязвлённо.

Я посмотрела ему в глаза и увидела мягкость, от которой мне захотелось подойти ближе. Как мотылька, меня всегда тянет к пламени.

Я вдавила пятками в пол, заставляя себя оставаться на месте.

— Дело не в этом.

— Разве? — подначивал он меня. Его взгляд на мгновение опустился на мои губы.

Мой пульс подскочил, я попятилась от Доминика, собирая в кулак всю свою силу воли, чтобы держаться подальше от огня, но он следовал за мной, надвигаясь на меня, пока я не врезалась спиной в стену.

— Тогда перестань сопротивляться мне, ангел, — сократив оставшееся расстояние между нами, он прижался ко мне всем телом и привычным жестом заправил выбившуюся прядку за ухо.

Мою кожу покалывало от жара, когда его лицо приблизилось к моей щеке, и он вдохнул запах моих волос.

— Позволь мне, — пробормотал он соблазнительным шёпотом мне на ухо.

Я рефлекторно повернула голову к нему и мазнула щекой изгиб его челюсти. Я не собиралась этого делать, но моё тело, похоже, живёт своей жизнью. Перекинув остальные мои волосы через плечо, он открыл себе путь к моей шее. Его ладони скользнули вниз по моим рукам, лаская кожу, а в глазах горело желание. По всему телу побежали волнительные мурашки, стоило мне поддаться порыву и вдохнуть его запах.

Катастрофическая ошибка.

Я бездумно и безвольно прильнула к нему. Моё тело отчаянно просило у него дать мне то, что позволит пережить эту ночь — пережить эту удушающую темноту, ставшую основной моего существования. Я знала, к чему приведёт эта слабость, знала, чего хочет кровная связь, и чем дольше мы находились так близко друг к другу, тем сложнее было сопротивляться.

Он наклонил голову к моей шее. Я застонала, стоило его губам скользнуть по моей коже. Тело словно бы горело изнутри, реагируя на каждое его прикосновение, вопреки тому, что хотело моё сердце. Но это не было чистым удовольствием. О нет. К нему примешались чувство вины и ненависть к себе, создавая дыру в навязанной фантазии.

Если бы меня сейчас увидел Трейс…

Я замотала головой и оттолкнула Доминика.

— Мы не должны этого делать, — сказала я, глядя на свои ладони на его твёрдой груди. Я не могла заставить себя убрать их. — Это неправильно.

Он поймал мои запястья и убрал их за мою спину, держа одной рукой, а другой коснулся моего лица, нежно проводя большим пальцем по губам, со словами:

— Тогда почему это кажется правильным?

— Нет. Это не так, — выдавила я, стараясь не утонуть в тёмных озёрах его угольно-чёрных глаз.

— Врёшь, ангел, — он смотрел мне прямо в глаза, словно проникал в душу и видел там правду. — Я знаю, ты хочешь этого, даже если не можешь признаться вслух. Я чувствую это, — он прижался к моим ногам, у меня перехватило дыхание. — Чувствую, как твоё тело откликается, даже когда ты пытаешься оттолкнуть меня. Твоё сердце бешено стучит, пульс скачет, а кожа… — он потёрся щекой о мою. — В аду не так горячо, любимая.

Я хотела возразить, отрицая всё, но могла только облизнуть губы и попытаться подавить жажду, бушующую внутри меня.

— Можешь отрицать это своим красивым ротиком сколько угодно, но твоё тело выдаёт тебя с головой. С самой первой нашей встречи.

Я сжала бёдра, борясь с желанием поднять ноги и обхватить ими его талию.

Боже, как это всё неправильно. Всё. Целиком и полностью неправильно.

Его губы изогнулись во всезнающей ухмылке, будто он каким-то образом чувствовал, как я сопротивляюсь притяжению.

— Я не хочу этого, — выдавила я, желая, чтобы это было правдой. — Я не хочу тебя!

Я вырвала руки и снова оттолкнула его от себя.

Его лицо потемнело, он распрямил плечи.

— Просто оставь меня на хрен в покое! — заорала я, хотя не могла сказать, что злило меня больше: то, что он сделал со мной, или то, что моё тело с готовностью отозвалось.

— Ты уверена, что хочешь именно этого, ангел?

— Больше всего на свете.

Его спина напряглась при осознании этих слов.

— Ладно, я уйду, но вот, что я тебе перед этим скажу, — он взял меня за руку и дёрнул на себя. Наклонив голову, он зашептал мне на ухо: — В следующий раз, когда ты будешь искать освобождения… когда твои бёдра будет сводить от боли, а глаза застилать пелена, я тебя и пальцем не коснусь. Даже если ты будешь умолять об этом, — предупредил он и прижал палец к моим губам, останавливая возражения. — И поверь мне, ангел. Ты будешь умолять.

— Угрожаешь мне, Доминик? — страх закрадывался под кожу, пока я смотрела в жестокие глаза Воскрешённого.

— Нет, — он повернул лицо ко мне, его губы едва не касались моих. — Просто предупреждаю, что нужно быть осторожнее со своими желаниями, — произнёс он с холодной усмешкой и отпустил меня. Не оглядываясь, он взял с дивана пальто и вышел из комнаты, оставив меня в одиночестве, забывшую, как дышать.

Спустя несколько ударов сердца хлопнула входная дверь.

Тревога накрыла меня с новой силой. Значит, Доминик ушёл из дома. Чем дальше он уходил от меня, тем хуже мне становилось, и я ненавидела его за это. Но больше всего я ненавидела саму себя. Потому что, как только он ушёл, меня охватила тоска по нему.

Со мной однозначно творится что-то ненормальное. И я не знаю, возможно ли это исправить.

13. НОЧНЫЕ ГОСТИ

Несмотря на всевозрастающее чувство потери, я вернулась в кабинет, как и собиралась, и удивилась, обнаружив там Габриэля. Он сидел за чёрным дубовым столом с раскладом разноцветных книжек перед собой. Его брови были сведены от беспокойства, а волосы слегка растрёпаны, словно он уже не раз нервно проводил по ним рукой.

— Решил почитать перед сном? — спросила я его, задержавшись на пороге со сложенными руками на груди.

— Типа того. Просматриваю записи отца, — он положил книгу на стол и окинул меня взглядом. — А ты почему не спишь? Тебе нужно отдыхать, Эмма.

Типичный Габриэль: переживает о моём самочувствии, даже когда мы формально в ссоре.

— Отдохну, когда всё закончится, — я наклонила голову вбок, разглядывая Габриэля. Пускай он и могущественное бессмертное создание, выглядел он так, словно несёт на своём горбу тяжесть всего мира, и это выражалось в поникших плечах и опущенных уголках губ.

— Так что, нашёл какие-нибудь интересные семейные секреты? — мне было любопытно, что он пытается найти во всех этих книжках.

— Нет-нет, ничего подобного. Мой отец был одним из Верховных Стражей Ордена и описывал большую часть деятельности в этих журналах. Я надеялся разузнать что-нибудь про Ритуал.

У меня в груди разлилось тепло от мысли, что он был серьёзен, когда говорил, что хочет найти способ спасти Трейса.

— Есть какие-нибудь успехи? — я сделала шаг в комнату.

— Пока нет, — он насупился. — Но записей ещё много.

Он кивнул на стопки книг и журналов, выстроенные на полу рядом со столом.

Неплохо для начала.

— Не против, если я присоединюсь?

— Нет, конечно, вперёд, — он улыбнулся, хоть и почти незаметно, и обвёл рукой огромную коллекцию записей.

Я взяла стул, стоявший у стены, и поставила его у стола. Села напротив Габриэля, взяла книгу с вершины стопки и открыла её.

Листая записи, я искала любые упоминания Тёмного Легиона или сосуда. И хотя было много записей про одержимость демонами и различные ритуалы экзорцизма, я так и не находила ничего про Люцифера.

— Орден когда-нибудь сталкивался с подобным? — я хотела точно узнать, каковы наши шансы. Можно попробовать пойти их путём, дать им шанс, хотя чем больше я узнавала о них, тем больше укреплялась в мысли, что тут нужен совсем другой подход.

— Сёстры Родерик явно не были первыми, кто попытался открыть врата в ад, но им удалось зайти дальше всех.

— Благодаря мне, — мрачно пробормотала я.

— Это не твоя вина, — Габриэль снова опустил книгу, проникновенно глядя на меня. — Ты не знала, Джемма. Никто из нас не знал.

— Да, но это не отменяет факта, что именно моя кровь сломала печати.

Он откинулся на спинку стула, задумчиво глядя на меня.

— Если бы ты пролила свою кровь с намерением открыть Врата, то у нас бы сейчас был совершенно другой разговор. Намерения определяют всё, Джемма.

Я кивнула, потому что оценила его попытку подбодрить меня, но на самом деле не могла позволить себе скинуть этот груз ответственности. Нет, его место на моих плечах, пока я не найду способ исправить свои ошибки.

— Как ты, держишься? — мягко спросил он, меняя тему.

Я подняла глаза и заметила, что он смотрит на мои ладони. Дрожащие ладони.

— Держусь, — я пожала плечами, опуская руки на колени. — Более или менее.

— А мой брат? Всё точно…

— Пожалуйста, Габриэль, — быстро перебила я, хотя не знала, что именно он хотел спросить. — Не надо.

Неловкая тишина выстроила барьер между нами. Я не могу поддерживать эти разговоры с Габриэлем о Доминике и кровной связи. Кто знает, что он думает обо всём этом: о том, что я зависима от его брата и что я добровольно позволяла ему пить кровь и не один раз. Полагаю, ничего хорошего, а мне и того, что есть, хватает выше крыши.

Он ловит мой взгляд на секунду и кивает.

— Понял.

Я подняла журнал со своих коленей и вновь приступила к чтению, надеясь, что он поймёт намёк и не станет настаивать на продолжении разговора.

Он, конечно же, понял. Габриэль всегда был хорош в таких вещах.

Следующий час мы проводим за штудированием десятков журналов и плохо переведённых c древнелатинского языка текстов, но так и не приближаемся к решению отчаянно волнующего меня вопроса. Чем больше времени мы проводим за безрезультатными поисками, тем громче кричит моя интуиция, что мы ищем не в том направлении. Но, конечно же, я не собираюсь говорить это Габриэлю.

Я уже знаю его позицию по вопросу «давайте откроем эту чёртову Библию».

— Тебе нужно попытаться поспать, Джемма. Ты ничем не поможешь ему в таком состоянии, — сжалился надо мной Габриэль, когда я потёрла слипающиеся глаза.

Я понимала, что он прав, и хотя крепкий полноценный сон не входил в мои планы, я собиралась подремать хотя бы три-четыре часика, чтобы тело продолжило функционировать.

Я уже хотела отложить последний на сегодня журнал, как вдруг услышала два отчётливых голоса в коридоре. Один мужской, очень похожий на Доминика, а другой высокий, женский, но его обладательницу я не узнавала. Что-то тёмное, уродливое заклубилось внутри меня от внезапного осознания.

Он что, серьёзно привёл в дом какую-то девку?

Я метнула взгляд в Габриэля, чтобы подтвердить свои подозрения, но он только устало провёл ладонью по лицу, когда до кабинета донеслось хихиканье.

Мои щёки вспыхнули, а в горле застрял странный ком, как кусок тухлого мяса. Бросив журнал на стул, я отодвинула стул и встала.

— Джемма, пожалуйста, не вмешивайся…

Я подняла дрожащую руку, предупреждая, чтобы он заткнулся.

Хрена с два я не вмешаюсь!

— Он просто провоцирует тебя, — Габриэль хотел, чтобы я не обращала внимания. Чтобы была выше этого.

Но я, разумеется, не могла. Я поведусь на провокацию и пойду до конца. Хочет посмотреть на мою реакцию? Будет ему моя реакция.

14. ОПАСНЫЕ ИГРЫ

Мои шаги набатом раздавались по мраморному столу, пока я неслась через коридор на звук весёлых голосов прямиком к месту преступления. Глаза застилала алая пелена, я свернула за угол и ворвалась в гостиную, где Доминик развалился на диване вместе c грудастой блондинкой на его коленях. Мои внутренности скрутило в узел от нахлынувшей ревности, наличие которой удивило и смутило меня одновременно.

— Дом! — девушка игриво шлёпнула ладошкой по его груди, хихикая, как школьница рядом со своим крашем. Она явно не заметила моего появления. Зато сразу заметил Доминик.

Когда наши взгляды встретились, на его лице растянулась ленивая ухмылка.

— Привет, ангел.

Привет? ПРИВЕТ?!

Да как ему хватает наглости!

Я прищурила глаза и чуть ли не прорычала:

— Какого чёрта ты тут устроил?

Блондинка развернулась на его коленях и уставилась на меня. Смесь удивления и раздражения отразилась на её смазливой мордашке, пока оценивающий взгляд тёмно-зелёных глаз прошёлся по мне сверху вниз.

— Мы с моей подругой Сэлли решили пропустить по бокальчику у меня дома.

— Сэнди, — поправила она и затем шепнула ему: — Я думала, мы будем одни.

Он проигнорировал её, продолжая смотреть на меня, словно не мог отвести глаз.

— А на что это ещё похоже?

Я захожу в гостиную, сжав руки в кулаки по бокам.

— Похоже на то, что ты пытаешься вывести меня из себя.

Его улыбка стала шире.

— Правда? Как это, ангел?

Чёрт, нет. Я не попадусь на эту удочку.

— Выгони её, Доминик. Сейчас же.

— Что?! — взвизгнула блондинка.

— Что слышала, Сэлли!

— Сэнди! — снова поправила она.

— Ты что, не видишь, что всем плевать? — выпалила я. Чёрт. Ну это я зря, конечно. Это не её вина, в конце концов. Впрочем, это не мешает мне срываться на ней. Хотя бы чуть-чуть.

— Ангел, ангел… Разве можно так разговаривать с гостями? — рукой, которая лежала на спинке дивана, он поднял Сэлли — Сэнди — со своих колен и пересадил рядом. И судя по её по-детски обиженному личику, она была крайне разочарована этим.

— Я знаю, чего ты добиваешься, Доминик, и это не сработает.

— И чего же я, по-твоему, добиваюсь? — спросил он, поднимаясь с дивана и поправляя свою рубашку.

— Ты хочешь заставить меня ревновать, — закипала я.

— Уверена? — он окинул меня взглядом с макушки до пят и усмехнулся в сторону.

Он смеётся надо мной?

Я сильнее стиснула кулаки, ногти впились в ладони до крови.

— И с чего бы вдруг мне этого хотеть? — спросил он, подходя ко мне всё ближе и ближе, будто не собираясь останавливаться. — Ты чётко обозначила свои чувства ко мне, точнее их отсутствие, — он слегка наклонил голову. — Я же просто пытаюсь хорошо провести время в приятной компании.

— Хрень собачья.

Он цокнул языком и подошёл к бару, чтобы налить себе.

— У каждого есть свои потребности, ангел. Ты можешь подавлять свои сколько хочешь, а я свои не собираюсь.

— Вот как? А Сэнди в курсе твоих потребностей? — спросила я, бросая на неё взгляд. Она по-прежнему казалась сбитой с толку и слегка раздражённой, но в целом — ничего подозрительного. — Она знает, кто ты?

Он развернулся ко мне со стаканом в руке и прислонился спиной к барному шкафу.

— Почему бы тебе не спросить её самой?

Я даже не знаю, как это сформулировать.

Но всё же я повернулась к девушке, решив призвать к её здравому смыслу. Ну, спасти её жизнь и всё такое, как это полагается хорошему человеку.

— Послушай, Сэнди, тебе реально не стоило сюда приходить. Я знаю, что ты хотела хорошо провести время, и кто я такая, чтобы судить… Но он не тот, кем ты его считаешь, — начала я, но её смех быстро прервал мою импровизированную речь.

— Хочешь сказать, он не вампир? — она вскинула идеально очерченную бровь, переводя взгляд на Доминика. — Скажи, что ты меня не обманул.

Тот факт, что она в курсе и её это совершенно не парит, говорил сам за себя. Ну, мне, по крайней мере, было всё понятно.

— Ты воздействовал на неё внушением?! — возмутилась я.

— Обижаешь, ангел.

— Это не ответ.

— Я вполне в состоянии найти себе ту, что согласна добровольно, — его взгляд пробежался по моему телу, будто обвиняя, и мои щёки загорелись. — Но ты же это и так знаешь, ангел, да?

— Иди в жопу, Доминик.

То, что я всё ещё стояла там и поддерживала разговор с ним, было отличным доказательством того, что поезд моей жизни давно и бесповоротно съехал с рельсов.

Несмотря на это, я не собиралась молча позволять ему пить кровь невинной девушки у меня на глазах.

— Тебе лучше уйти, — сказала я, направившись к ней, готовая лично вытолкать её из дома.

Ну, ради её же безопасности.

— Я никуда не пойду. Доминик пригласил меня сюда, и я не уйду, пока не получу то, за чем пришла.

Я притормозила свою спасательную операцию.

— А за чем именно ты пришла?

— Вообще-то это не твоё дело, но скажем так: я делаю это не в первый раз, — она притянула ноги к себе на диване и пронзила меня взглядом.

— Ты кровавая шлюха, — осознала я, даже не пытаясь скрыть отвращение в своём голосе.

Она скривилась.

— Я предпочитаю называть себя счастливым донором.

Доминик поднял стакан, глядя на неё, и подмигнул.

У меня скрутило живот от неприятных ощущений. Она может называть себя хоть хэппи-милом, но это не отменяет того факта, что она самая настоящая кровавая шлюха — та, кто ищет встречи с вампирами, чтобы охотно предложить им себя. До этого самого момента я не имела неудовольствия встретиться с такой лично.

Уж не знаю, что выводило меня из себя сильнее: то, что она здесь, чтобы дать ему свою кровь, или что я ревную к ней из-за этого. Последнее только подтверждает, что со мной что-то серьёзно не так, хотя и понятно, что за это стоит сказать спасибо кровной связи.

— Вот видишь, любовь моя? — Доминик встал рядом со мной и погладил моё плечо. — Всё в порядке.

Ни фига.

Я не в порядке.

Я развернулась к нему лицом. Меня так и подмывало пожелать ему хорошо провести время, но невольно вырвались другие слова:

— Скажи ей уйти, Доминик, — мой голос прозвучал ниже, отчаянней. Честно, я не могла понять, что движет мной: отвращение ко всей этой ситуации или желание, чтобы она оказалась как можно дальше от него.

— Зачем? Хочешь занять её место? — вкрадчиво поинтересовался он… как бы бросая вызов.

Я сдержала порыв врезать ему.

— Нет.

— Тогда зачем мне прогонять её?

Потому что мне это не нравится. Потому что я ревную. Потому что я не хочу, чтобы ты прикасался к другим женщинам.

— Потому что её голос действует мне на нервы!

Серьёзно, Джемма? Серьёзно? Это всё, что ты смогла придумать?

Он засмеялся на мой нелепый ответ, и я его в этом не виню. Чем больше я говорю, тем большей дурой себя выставляю.

Он сделал глоток и придвинулся ближе ко мне.

— Давай ещё попытку, ангел.

— Потому что я не хочу её здесь видеть.

— Почему? — спросил он, убирая прядку волос за моё ухо, вызывая тем самым парад мурашек по моим рукам.

— Я… просто не хочу и всё!

Он покачал головой.

— Неубедительно.

Чёрт бы его побрал!

Я знала, чего он добивается. Он хотел, чтобы я призналась. Призналась, что у меня есть к нему чувства. Но этого не будет, потому что никаких чувств к Доминику Хаттингтону у меня НЕТ.

Всё, что я испытываю к нему, было вызвано кровными узами. Да, точно. Так с чего вдруг, чёрт возьми, меня волнует, с кем он проводит свободное время? Почему меня бесит, что он привёл сюда другую девушку? Ответ, если и не лежал на поверхности, то отчаянно прогрызал туда путь, но я решительно запихивала его обратно в тёмную бездну, где ему самое место.

Мне серьёзно нужно взять себя в руки. Чёрт подери, я могу это сделать и сделаю.

— Мне лучше уйти, — произнесла я, мотая головой, и медленно отшагнула от него. Каким-то образом позволила своей ревности подвести меня к краю обрыва. — То, что здесь происходит, — я помахала ладонью между ними двумя, — меня не касается.

Они оба взрослые и знают, что делают, а я зачем-то вставляю им палки в колёса.

— Жаль, жаль, — его глаза были полны разочарования. — Ты была так близка.

— Близка? К чему же? — но через долю секунды я снова справилась с собой. — Забудь. Мне плевать.

Я развернулась, чтобы уйти, но он поймал меня за руку.

— Ангел, подожди.

— Чего ждать? — новых унижений, нового замешательства? Мне уже хватило сполна. — Я собираюсь лечь спать.

— Спроси меня снова, — тихо произнёс он, почти интимно, будто кроме нас здесь никого не было.

Я посмотрела ему в глаза и растерялась. В его взгляде не было ни бравады, ни насмешки. О чём его спросить? Что он тут устроил? Прогонит ли он свою «подругу»? Влюблён ли он в меня? Я задала ему столько вопросов за последние двадцать четыре часа, что даже не знаю, с чего начать.

И правда в том, что у меня уже нет сил пытаться.

— Мне не о чем тебя спрашивать, — я высвободила руку и увидела, что он зажмурился. — Спокойной ночи.

С этими словами я покинула гостиную, оставляя их вдвоём наслаждаться компанией друг друга.

15. ПЛАТА КРОВЬЮ

Вернувшись в безопасность выделенной мне гостевой спальни, я заперла за собой дверь и прижалась к ней спиной, медленно выдыхая — я не дышала с той самой секунды, как отошла от Доминика. Через окно я видела луну, низко парящую над горизонтом. Мягкое красное свечение окружало её, как призрачная тюрьма, и хотя такое преображение небесного светила не сулило нам ничего хорошего, я не могла не восхититься его кровавой красотой.

Оттолкнувшись от двери, я поплелась к кровати в надежде поскорее сбежать от реальности в сон. Тревожность вернулась с новой силой и медленно разъедала мои внутренности. Я не знаю, можно ли вообще уснуть в таком состоянии. И казалось бы — лекарство существует, и оно в паре десятков футов от меня, — но я не хочу вновь ступать на эту кривую дорожку.

Она ведёт во тьму и неопределённость.

К внутренним противоречиям.

Минуты шли. Пагубное смятение внутри меня медленно растворялось в темноте комнаты, сливая нас воедино. С противоположной стороны слышались шаги, притягивая моё внимание к стене, отделявшей гостевую спальню от комнаты Доминика. Сердце сжалось при мысли, что он, скорее всего, сейчас там вместе с Сэнди. Даже думать не хочу, чем они занимаются. Зажмурившись, я пытаюсь переключиться на что-нибудь другое — что угодно, — но мозг упорно возвращается к восстановленному воспоминанию, где Доминик признаётся мне в своих чувствах.

Я безнадёжно влюблён в тебя…

Его слова прокручивались в моей голове, как неугомонное эхо, отголоски давно забытой легенды. Я пыталась осмыслить его признание, понять слова, но всё это не вязалось с тем, что он сделал сегодня ночью. Наверно, в глубине души я хотела, чтобы его слова оказались правдой, хотела верить, что он неравнодушен ко мне. Вот только теперь я точно знаю, как бы больно это ни было, что его признание не было серьёзным. Он просто от скуки захотел поиграть со мной.

Но зачем тогда было стирать память?

И почему я так много думаю об этом?

Чем больше я проигрываю воспоминание о том вечере в своей голове, тем больше деталей восстанавливается: например, всё то, в чём я призналась ему, когда он внушил мне говорить только правду. Я ведь так сильно не желала признаваться, что каким-то образом умудрялась скрывать свои мысли и чувства даже от самой себя. И как это понимать? Почему я так боюсь взглянуть правде в глаза?

Ладно, да, я жажду наших обменов кровью. Какой ужас. Но это ничего не значит. Просто так работает кровная связь. Это всё из-за неё.

Но что, если дело не только в ней?..

Стук в дверь вырвал меня из размышлений и вернул в реальность.

Я вылезла из кровати и на носочках пересекла тёмную комнату, чувствуя, как усиливается внутреннее напряжение по мере моего приближения к двери. Прекрасно понимая, что это значит, я повернула ключ и открыла дверь.

Доминик стоял по ту сторону порога, опираясь предплечьем на дверную раму, и прожигал меня взглядом. Никто из нас не сказал ни слова, мы просто пялились друг на друга под покровом ночи.

— Не пригласишь меня внутрь? — первым прервал молчание он.

Не в силах выдавить ни звука, я покачала головой.

— А что так?

— Я уже легла спать. Мне нужно поспать, — похоже, я так же хороша в красноречии, как и в умении врать.

— Мы оба знаем, что ты не спала, ангел. Я сквозь стены чувствую, как ты встревожена, — горько ответил он.

— Ох, бедняга, — хочет, чтобы я его пожалела? От меня он сочувствия не дождётся. — Стоило узнать меня получше, прежде чем связываться.

— О нет, я хорошо тебя знаю, любимая. И вижу насквозь, — его взгляд скользнул по моему телу, мои щёки тут же вспыхнули.

— Разве тебя не ждёт Синди? — спросила я, притворно глянув через его плечо, будто она могла оказаться там.

— Я отослал её домой, — сказал он, даже не утрудившись поправить её имя.

В груди поселилось облегчение, но вместе с ним усилилось замешательство. Почему меня так волнует, чем он занимался (или не занимался) с другой девушкой? Я же не претендую на него. Как будто я хочу, чтобы он занялся… чем-то со мной.

…или хочу?

Нет! Я отбросила мысль, как холодную мокрую тряпку.

— Быстро вы управились, — произнесла я, надевая свою лучшую версию покер-фейса. — Тебе точно хватило?

Уголки его губ слегка приподнялись.

— Переживаешь, не голоден ли я?

— Да хоть сдохни с голоду, мне плевать, — я попыталась закрыть дверь, но он выставил ногу, не давая мне это сделать.

— Ангел… — он наклонил голову, разглядывая меня. Под его пристальным взглядом я чувствовала себя обнажённой, полностью открытой, словно он мог заглянуть под мою броню в поисках правды.

— Что? — выпалила я, неловко переминаясь с ноги на ногу от его тяжёлого взгляда.

— Спроси меня снова.

Моё сердце пропустило удар.

Я знала, какой вопрос он хочет, чтобы я задала вновь. Вот только теперь мне не хватает смелости произнести его вслух. Я слишком труслива и не могу позволить себе такую роскошь, как прыгнуть в пропасть вместе с ним. Не тогда, когда Орден дышит мне в затылок, а жизнь Трейса висит на волоске.

— Не могу.

Доминик так разглядывал меня, будто все мои секреты сочились из пор. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но, скривившись, закрыл. Чтобы он ни собирался произнести, останется тайной, покрытой мраком. Вместо этого он убрал ногу и поднёс запястье к своему рту.

— Что ты делаешь? — спросила я, увидев, как удлиняются его клыки.

Заострившимися зубами он надкусил кожу, и я увидела две капельки крови.

— Это поможет заснуть, — он протянул мне руку, словно предлагая заключить мир. Я замотала головой, и он добавил: — Я ничего не требую взамен.

Мой взгляд был прикован к багровым следам, и я неосознанно облизала губы. Рот наполнился влагой. Я понимала, что даже небольшое количество его крови позволит мне полностью восстановиться, и если раньше мне удавалось сдерживаться, то теперь, когда лекарство прямо перед моими глазами… Не уверена, что мне хватит силы воли отказаться от подобного эликсира.

Разве так плохо поддаться искушению, если это позволит мне успокоиться, сосредоточиться, снова стать собой? Я же никому не причиню вреда. Напротив, от меня будет больше пользы, чем сейчас, когда я один сплошной комок нервов. Верно? Верно.

Каким-то образом я убедила себя, что это будет правильным решением. Обхватив пальцами его предплечье, я затянула его в комнату и закрыла дверь, чтобы никто другой не увидел, как я падаю в бездну. Мой взгляд метнулся к его глазам, в поисках малейших намёков на обман или осуждение, но ничего подобного там не нашла.

Он пытался помочь мне — упростить мою жизнь своими изощрёнными способами. Теперь я чётко это понимала, и осознание этого смыло все оставшиеся страхи и опасения.

Он наблюдал за мной с безмолвным интересом, как я подношу его запястье к своим губам и накрываю две колотые ранки своим ртом. Тьма внутри меня берёт верх, и не успеваю ничего предпринять, как уже впиваюсь изо всех сил, набирая полный рот манящей крови. Доминик вздрагивает, но не отстраняется, пока я жадно пью его кровь.

— Я мог бы смотреть на это вечно, — бормочет он, но я едва улавливаю его слова краем сознания.

Я была полностью увлечена процессом, словно нашла стакан воды посреди пустыни.

Никакой эйфории, конечно, не было, потому что её даёт только его укус, но я чувствовала себя сильнее, бодрее, увереннее с каждым глотком. Тело восстанавливалось, боль медленно отступала.

Доминик прислонился спиной к двери, перенося на неё свой вес, и всё это время безостановочно наблюдал, как я напитываю силой тьму внутри. Не уверена, что обо мне можно сказать после этого, но, если честно, в этот самый момент меня это не особо волновало.

— Достаточно, ангел, — низким голосом произнёс Доминик, попытавшись отнять запястье от моего рта.

Но я его не отпустила. Стиснув предплечье, я толкнула его к двери, зажимая в тиски. Я прям чувствовала, как становлюсь сильнее, а он слабее, но не могла остановиться.

Мне хотелось больше.

Выпить всё без остатка.

Я прикусила его кожу, как маньячка, пытаясь увеличить ранки, но он выдернул запястье. Я отпрянула, тяжело дыша, шокированная тем, что только что сделала.

Развернув запястье, он осматривал причинённый ущерб. Кажется, он был ошеломлён даже больше, чем я.

— Я… прости, — я накрыла рот ладонями. — Я не хотела…

Это не просто не было моим намерением — я вообще не понимаю, что на меня нашло.

— Всё нормально, ангел. Ничего страшного, — он улыбнулся мне, но слабо и измождённо. — Просто дай мне минуту.

Он откинул голову к двери.

Моё лицо побелело от осознания, что я выпила слишком много — так много, что ему нужда долбанная «минутка», чтобы прийти в себя. Боже, как же стыдно…

— Я могу что-нибудь сделать? Скажи, как тебе помочь, — суетилась я, терзаемая чувством вины. Я протянула к нему дрожащие руки, но не знала, что ими делать. — О боже, прости меня!

Наши взгляды встретились в темноте, хотя в остальном он оставался неподвижен.

— Ты не должна извиняться передо мной, ангел. Я же уже говорил.

Нет, должна. Ещё как должна. Он пришёл помочь, предложил свою живительную кровь, а я чуть было не сожрала его на фиг заживо. Я просто чудовище! Монстр! Да что со мной творится? Чёрт возьми, мне ведь даже не нравится вкус крови! Да, его кровь на вкус совсем не похожа на кровь, но всё же!

— На, — я протянула ему своё запястье. — Выпей моей.

Это казалось честной сделкой, учитывая, что я едва не выпила его досуха.

— Я не хочу твоей крови, — он мягко опустил мою руку.

Эм… Что?!

Я часто заморгала, пытаясь понять, что он хотел этим сказать. Нет. Не понимаю.

— Что значит не хочешь? — спросила я, стараясь, чтобы это не прозвучало обиженно. Хотя немного так и было, потому что я не ожидала услышать эти слова из его рта. Вообще когда-либо. Может, он просто верен своему слову? Ну тому, где я должна умолять его…

— Но есть кое-что, чего я хочу, — он протянул ко мне руку и вытер кровь с уголка губ. Невинный жест, но бабочки в моём животе заплясали.

— И чего же ты хочешь? Мою душу? — в шутку спросила я, надеясь разрядить обстановку, но это не сработало.

— Ничего подобного, ангел, — уголок его губ потянулся вверх. — Мы оба знаем, что к такому ты не готова.

Даже не знаю, шутит он или серьёзно.

— Тогда что ты хочешь? — я попыталась сглотнуть, но горло превратилось в наждачную бумагу.

Он посмотрел мне в глаза и улыбнулся.

— Я хочу, чтобы ты поцеловала меня.

16. СУТЬ ДЕЛА

Несколько секунд я слышала только стук своего быстро бьющегося сердца. Из всего, о чём он мог бы меня попросить, именно это грозило сломать всё во мне. В этот самый момент мне проще было бы отдать ему душу. И ведь мы уже целовались — несколько месяцев назад, когда я только приехала в Холлоу Хиллс. Это был мой первый настоящий поцелуй, и, чёрт побери, в тот момент на секунду планета остановила своё вращение.

Но это было целую вечность назад.

Я уже не та, кем была тогда.

— Ты же знаешь, я не могу, — мой голос звучал тихо и серьёзно, но в нём слышались нотки сожаления, которые я сама не могла объяснить.

— Не можешь или не станешь? — уточнил он, его глаза сияли в свете луны, проникавшей в комнату через окно, лишь бы отразиться в его омутах.

— И то, и другое.

Он нахмурился сильнее.

— Из-за него?

— Да, — открыто призналась. — Я люблю его, Доминик. И ты это знаешь.

Пускай кровная связь влияет на мой разум и тело, из-за чего мне слишком легко делать то, что в здравом уме я бы не сделала никогда. Но она не может вытеснить мою любовь к Трейсу. Он всё ещё занимает главное место в моём сердце.

Он элегантно склонил голову, принимая мой ответ. Когда он снова поднял на меня глаза, в них было что-то хрупкое и уязвимое. Что-то, задевшее тайную часть меня.

— А что насчёт меня, ангел? — спросил он и оттолкнулся от двери, подходя ко мне. Он снова опустил голову, проникновеннейшим образом глядя мне в глаза. — Могла бы ты полюбить меня так же, как его?

У меня перехватило дыхание, словно из комнаты выкачали весь воздух.

Могла бы я полюбить Доминика?

Я медленно прокрутила этот вопрос в голове, задумчиво скользя взглядом по Доминику.

Нельзя отрицать, что Доминик Хантингтон горяч вплоть до того, что «мысли путаются», «коленки подкашиваются при виде него», «готова продать душу за один поцелуй». И меня влекло к нему с первой нашей встречи в баре «Всех Святых». Здесь всё просто и понятно. Но у него есть и другая сторона. Очень важная. Та, которую я ненавижу и желаю одновременно. Начиная с его наглых фразочек и заканчивая взглядов, полных обожания, которые я несколько раз ловила на себе.

Для меня он загадка, о которой дано ровно столько подсказок, что хочется узнать больше и больше. Он бросал мне вызов, бесил, доводил до истерики и ни разу не пытался исправить, потому что не считает нужным.

Для него я идеальна такой, какая я есть.

— Да, я могла бы полюбить тебя, — мой голос прозвучал едва ли громче шёпота.

Сложнее всего было заставлять себя ничего к нему не испытывать, подавлять чувства. Эта внутренняя борьба, одерживать победу в которой, с каждым днём становилось всё тяжелее. Сколько бы я ни отталкивала его, он каким-то образом только укреплял позиции в моём сердце.

— Полюбить тебя было бы очень легко, — призналась я и сразу же опустила глаза, осознав, что только что сказала.

Он приподнял мой подбородок, заставляя посмотреть на него. На его лице застыли тени и лунный свет — безупречное отражение его сущности тёмного ангела.

— Скажи это снова, — произнёс он.

Но мои губы не слушались. Признаться вслух один раз было уже чересчур для меня.

Сжав руки на моей талии, он мягко развернул меня и подтолкнул к двери. Мы уже не просто наедине в гостевой спальне. Мы одни в целой вселенной, и друг от друга нас отделяет лишь тонкая ткань одежды.

— Скажи это ещё раз. Прошу.

Мне бы не хватило никакой силы воли, чтобы отказать ему в этот момент. Не тогда, когда он смотрит таким взглядом, так жадно и уязвимо, стоя в опасной близости от меня.

— Я сказала, что это совсем несложно… полюбить тебя.

Глаза Доминика сверкали чем-то прекрасным и неземным, и моё сердцебиение участилось. Я боролась с желанием прижаться к нему сильнее.

Проводя костяшками по моей щеке, он смотрел на мою грудь, будто видел, как изменился ритм биения сердца, а затем снова поднял глаза на меня. Я накрыла сердце рукой, боясь, что оно проделает дыру в груди.

— Нет, не надо, — он отвёл мою руку в сторону. — Я живу ради этого звука, ангел.

Комната внезапно перевернулась вверх дном, и меня дико тянуло к нему: стать ещё ближе, упасть к нему в объятья и никогда больше не бороться с собой.

Всё зашло слишком далеко, и я не знаю, как из этого выбраться.

— Я же просила не говорить со мной так.

— Это выше моих сил, ангел.

— Ты опять это делаешь.

Уголок его губ приподнялся в кривой ухмылке, одной из самых притягательных, и моё сердце снова забилось как бешеное.

Это неправильно. Как же это неправильно…

— Пожалуйста, Доминик… Прекрати. Всё это нужно прекратить, — мой голос стал тоненьким и отчаянным, совсем не похожим на мой.

— Почему? — спросил он и затем нахмурился. — Мы ничего такого не сделали, ангел.

Формально нет, но мы явно балансируем на краю пропасти, из которой нет возврата.

— Ты не понимаешь, какой эффект это оказывает на меня, — в словах признания слышались нотки надлома, сокрушения. — Меня будто тянут в две разные стороны, и я вот-вот разорвусь.

Он насупил брови, вероятно, понимая, к чему я клоню. Или, может быть, ему причиняют боль мои страдания.

— Это не может так продолжаться. Я не могу так. Чувство вины пожирает меня заживо. Я не могу спать, не могу трезво мыслить, не могу принимать правильные решения. И если я всё на хер испорчу… Если Трейс умрёт из-за того, что я поддалась действию кровной связи и потеряла голову, то я никогда себя не прощу. И тебя.

Он молчит, обдумывая мои слова, после чего плотно закрывает глаза.

— Отпусти меня, Доминик. Пожалуйста.

— Я не знаю, как это сделать, ангел.

Да поможет нам Бог, потому что я тоже не знаю.

Честным признанием будет: да, у меня есть чувства к Доминику. Чувства, которые уже невозможно отрицать. Я не могу с уверенностью сказать, что всё это для меня значит, но и не хочу разбираться. Так или иначе, я не могу поддаваться Доминику всякий раз, когда он переходит в наступление.

Это нечестно по отношению к Трейсу. Равно как и к самому Доминику.

Вооружившись неоспоримыми правдами, я высвободила руки из его хватки и оттолкнула его от себя. И хотя для этого мне понадобилась вся моя выдержка, сердце знало, что так будет правильно.

Я ожидала от него какого-нибудь едкого ответа, или новых попыток соблазнения, или хотя бы того взгляда, которым он одаривает меня, когда первые два варианта не подходят. Но вместо этого он снова берёт мою ладонь и держит в своей, выводя большим пальцем маленькие кружочки на тыльной стороне.

— Думаю, ты уже знаешь о моих чувствах к тебе, ангел, и мне кажется, я знаю о твоих ко мне… Признаёшь ты их или нет. У тебя есть все основания оттолкнуть меня сейчас. Я постараюсь, насколько это возможно, принять твои доводы, как бы больно и тяжело это ни было.

Я опустила голову, чувствуя вину за то, что мучаю его, но он тут же поднял мой подбородок, чтобы я смотрела ему в глаза.

— Вот только однажды у тебя закончатся причины. И когда этот день придёт, я буду рядом.

Я моргнула, ошарашенная его словами. Он только что пообещал… дождаться меня?

— Доминик, я не могу просить тебя о таком…

— Знаю, ангел. Тебе и не нужно, — просто ответил он. — Но я всё равно буду ждать.

Тяжесть в груди снова вернулась.

— А если это день никогда не настанет? Что тогда?

Он улыбнулся.

— Тогда, видимо, мне придётся ждать вечно.

Моё сердце ухнуло вниз. Доминик не сводил с меня глаз несколько долгих, томительных мгновений. Я не знала, что хуже: его беспрестанные попытки соблазнить меня и выбить из колеи или намерение тихо ждать в стороне.

Ни один вариант не казался правильным.

— Не грусти, ангел, — когда я уже затерялась в своих мыслях, он снова привлёк моё внимание. Как всегда. — Я же бессмертен, помнишь? Уж чего у меня не отнять, так это времени, — он подмигнул и поцеловал тыльную сторону моей ладони. — К тому же, ангел, ты стоишь того, чтобы ждать.

С этими словами он вышел из комнаты.

…но навсегда остался в моём сердце.

17. СКАЖИ, ЧТО ЭТО НЕ ТАК

Школьный звонок завывал со всех сторон, пока я шла по пустому коридору Академии Уэстон. Вокруг ни единого признака жизни, кроме звуков моих шагов — подошвы кроссовок по ламинату. Прижимая учебники к груди, я свернула за угол, проходя мимо ровного ряда тёмных классных комнат с наглухо закрытыми дверьми, и остановилась только, когда в конце коридора показался кабинет искусств — единственное помещение, где горел свет.

Интуитивно я знала, что должна туда пойти… Что должна быть там. Расправив плечи, я возобновила шаг. Походка и пульс ускорялись по мере моего приближения к цели.

Дойдя до двери, я резко дёрнула ручку на себя и шагнула в пустой кабинет. Ещё не высохшие краски и незаконченные картины на мольбертах, расставленных по всей комнате, выглядели так, будто их владельцы просто взяли и исчезли в процессе рисования.

— Где все? — спросила я вслух, посмотрев на часы. Наручные часы из розового золота, подаренные папой на мой тринадцатый день рождения. Те самые, что я потеряла ночью, когда его убили.

«У меня их быть не должно», — подумала про себя, зная, что они никак не могли оказаться у меня на руке, но всё же они там были.

— Никто не придёт, — произнёс голос за моей спиной. — Здесь только мы.

Я стремительно обернулась, узнав Трейса по голосу. Его лицо было бледным, а глаза — на тон темнее, чем обычно, но передо мной стоял именно он, вне всяких сомнений, во всём своём великолепии.

— Привет, Джемма, — тихо добавил он и улыбнулся. Уголки губ поднялись едва-едва, будто что-то мешало им это сделать, из-за чего улыбка вышла скорее печальной.

— Это снова сон, — осознала я, распахивая глаза.

Он кивнул, и я бросилась к нему в объятья. Он отшагнул назад, немного потеряв равновесие, но ни на секунду не отпустил меня, только крепче прижал к себе.

Я уткнулась лицом ему в шею и вдохнула пряный землистый аромат.

— Я не хочу просыпаться, Трейс. Я хочу остаться здесь с тобой навсегда.

Он ничего не ответил. Только крепче прижал к себе, и я сразу же ощутила те чудесные вибрация, что всегда возникали рядом с ним. Через некоторое время он отстранился, поставил меня на пол и поцеловал кончик носа. Он пытался принять уверенный, отважный вид, старался выглядеть сильным ради меня, но я чувствовала отчаяние за всей этой маской. И оно забирало воздух из моих лёгких, затрудняя дыхание.

— Всё настолько плохо, да? — я коснулась его щеки подушечками пальцев.

— Он становится сильнее с каждым днём, Джемма. Ты должна его остановить.

— Как? Как мне это сделать? Как спасти тебя? — спросила я и, затаив дыхание, ждала ответа, который так отчаянно искала наяву.

— Тебе нужно перестать держаться за меня, — проникновенно произнёс он. — И тогда ты поймёшь, что нужно делать.

Я замотала головой.

— Это какой-то бред.

Лампы замигали над головой. Глаза Трейса округлились от ужаса, он оглянулся через плечо.

— Он идёт сюда, — Трейс схватил меня за плечи. — Тебе нельзя здесь оставаться. Он знает, что я здесь.

— Кто? Люцифер? В смысле «он идёт сюда»? Я не…

— Ты должна проснуться, Джемма. Сейчас! ПРОСНИСЬ!

Мои веки распахнулись, и я подскочила на кровати. Сердце билось миллион ударов в минуту, кожа стала липкой от пота. У меня ушло несколько минут, чтобы успокоиться. Эти сны становились всё более и более правдоподобными, и тем сложнее было возвращаться в реальность. Я честно не понимаю, что всё это значит.

Встав на трясущиеся ноги, я поплелась в ванную. Приняла лёгкий душ, переоделась и вышла в коридор, чувствуя себя чуточку лучше, чем в начале дня, но всё же далекая от состояния, которое можно было назвать нормальным. Признаться, я вообще не помню, когда последний раз чувствовала себя нормально, и в глубине души боялась, что так теперь будет всегда.

Эта мысль вгоняла в депрессию.

До меня донёсся тихий гул голосов из гостиной на первом этаже. Разговаривали трое. Я забыла, как дышать, когда буквально через пару шагов узнала женский голос.

Тесса!

Я заглянула в комнату и увидела её сидящей на диване, спокойно разговаривающую с Габриэлем и Домиником, будто не пропадала без вести чёрт знает сколько времени. Я не могла определиться, хочу ли обнять её или задушить.

Она заметила меня, и её губы растянулись в улыбке, которая, однако, не затронула глаз.

Впрочем, для неё это норма.

— Привет, Джемма.

Эмоции захлестнули меня, перед глазами всё поплыло.

— Где, чёрт возьми, ты пропадала? — по моей щеке побежала первая слеза.

— Убивала Воскрешённых, охотилась на демонов. Всё как обычно, — она беззаботно пожала плечами.

— Нет. Где ты пропадала? — повторила я, чувствуя вторую слезу. — Ты была нужна мне, Тесс.

— Знаю, — она встала, поправляя свои чёрные обтягивающие джинсы. — Я должна была быть рядом. Но уже исправляюсь.

С этими словами она подошла ко мне и обняла обеими руками.

Я ответила громким всхлипом, пряча лицо в её волосах.

— Мне очень, очень жаль. То, что произошло с Трейсом, это просто ужасно, — она крепче обняла меня, давая тем самым понять, что Габриэль уже начал рассказывать ей последние новости.

Я тут же отстранилась.

— Это ещё не конец, — замотала я головой в ответ на её соболезнования. — Я спасу его, Тесса. Богом клянусь, я спасу его.

— Джемма… — она начала качать головой, но я не хотела слушать её возражения.

— Не говори этого. Просто молчи, — мне не нужен ещё один скептик. Ещё один человек, говорящий мне, что у меня ничего не выйдет и что это просто невозможно. Я не хочу это слышать. — Я не сдамся. Не откажусь от него. И мне плевать, кто что об этом думает!

— Ладно, ладно, — она подняла ладони, успокаивая меня и как бы говоря, что не будет развивать эту тему… пока что. Она бросила быстрый взгляд через плечо на Габриэля.

Они снова ведут этот безмолвный диалог между собой.

— Ты подумывала вновь встретиться с Советом? — спросила она, снова посмотрев на меня.

Я скрестила руки на груди, прожигая её взглядом. Они с Габриэлем просто два сапога пара.

— Не смотри на меня так, Джемма. Орден сейчас для тебя — наилучший выбор.

— Выбор чего? Казни?

Она растерялась.

— Кажется, ты не поняла прикола, когда они пытались меня убить или когда они знали, но не сказали, что мама находится в Священном Некрополе ПРЯМО У НАС ПОД НОГАМИ! — закричала я, не сдержавшись.

— Они не хотели тебя убить, — насмешливо ответила она, будто я излишне драматизирую и речь идёт о неправильно сервированном завтраке в ресторане, а не попытке убийства. — И вообще у тебя же есть амулет. Тебя нельзя убить, Джемма.

— Я это знаю. А вот они не знали. Они напали на меня в лесу, Тесса! Разрезали мне на хрен глотку. Если бы не чёртов Амулет, я была бы мертва!

Она закатила глаза.

— Ты поняла, о чём я! — Господи, она хуже Габриэля. И кстати, какого хрена она не шокирована новостями о маме? — Ты слышала, что я сказала про маму? Она не бросила нас, Тесс. Всё это время она была у них, на этом мерзком подземном кладбище. Как ты можешь верить им после этого?

— Потому что я уже знала об этом. Дядя Карл рассказал мне про неё, — её тон был холодным и отрешённым, из-за чего у меня по спине побежали мурашки.

— Ты знала, что она лежала там? — мои глаза округлились, цунами эмоций накрыло меня с головой. — Ты знала, что она стала Воскрешённой?

— Разумеется.

Я уставилась на неё.

— И как давно ты это знаешь?

— Какая разница?

— Ты издеваешься надо мной? — я пыталась сдержать ярость, закипающую в груди.

— Я не помню точной даты, Джемма. Несколько месяцев, наверное.

— Несколько… МЕСЯЦЕВ? — закричала я, мой голос становился выше с каждым слогом. Ушам своим не верю. — И тебе ни разу не пришло в голову поделиться этим со мной? И мысли не возникло, что мне тоже важно знать, что с ней произошло?

— Я думала об этом, но, честно говоря, решила, что тебе лучше не знать.

— Серьёзно?! И кто, чёрт возьми, дал тебе право решать за меня? — я снова ударилась в слёзы, но не от грусти. Я чувствовала себя разгневанной и растоптанной предательством единственного человека, который должен был быть всегда на моей стороне.

— Я пыталась защитить тебя.

— От чего? Это по логике какой из параллельных вселенных ты пыталась меня защитить?

— Да тебя нужно защищать от самой себя! — огрызнулась она. — Чтобы ты не бежала сломя голову совершать идиотские поступки! Но вот, пожалуйста, ты именно это и сделала.

Мои глаза сузились в две яростные щёлки, жаждущие мести.

— Вытащить её оттуда не было идиотским поступком! Ей там не место! Ты только взгляни на неё! Вы же похожи как две капли воды, — я развернулась к месту, где лежала моя обезглавленная мать, вот только её там уже не было. Я крутилась на месте, отчаянно пытаясь найти глазами исчезнувшее тело.

— Где, блин, она? — заорала я на Тессу, ни капли не сомневаясь, что это её рук дело.

— Я вернула её обратно в Храм. Там, где она и должна быть, Дже…

— ЧТО ТЫ СДЕЛАЛА?!

Тесса поморщилась от моего ора, но быстро вернула самообладание.

— Джемма, успокойся.

— Как. Ты. Блядь. Посмела, — прошипела я, сжав руки в кулаки, готовая напасть.

Как будто мало мне врагов, мало мне проблем и задач, которые нужно решить. Ещё и собственная сестра вставляет палки в колёса! Слёзы жгут глаза под веками, как кипящая лава. Я была на грани того, чтобы взорваться. Сколько ещё мне предстоит вынести?

Рано или поздно что-то сломается, и боюсь, это буду я.

— Верни её обратно, Тесса, или Богом клянусь…

— Ты же знаешь, я не могу, — спокойно ответила она.

Всё она может. Я точно знаю, что может. Но не хочет.

Новая волна гнева. Ещё больше неконтролируемых эмоций. Лампы в комнате хаотично мигают. Я прожигаю Тессу взглядом, руки трясутся от злости — от желания выместить свой гнев. Я едва держу себя в руках — ровно настолько, чтобы ещё можно было мыслить здраво.

— Джемма, тебе нужно успокоиться, пока не…

Поздно.

Все лампы разлетаются на триллион осколков, создавая в гостиной эдакое демоническое световое шоу, на которое никто не покупал билеты. Доминик и Габриэль и глазом не моргнули — видимо, уже привыкли к моим небольшим выплескам силы. Но вот Тесса от неожиданности закрыла лицо руками.

Она поражённо окинула взглядом комнату, перед тем как снова посмотреть на меня. Я стояла на месте, даже не попытавшись прикрыться, и она это заметила. Её лицо исказило замешательство, в глазах возникла сотня вопросов.

— Это… ты сделала?

— Вали отсюда на хрен. Сейчас же, — я уже честно начала переживать, что могу взорвать и её, но она этого явно не боялась. — Видеть тебя не могу.

— Джемма…

— ПОШЛА ВОН!

Она вздрогнула. В её глазах мелькнула странная смесь удивления и страха. Но она быстро взяла себя в руки и ответила:

— Никуда я не пойду, Джемма. Это не твой дом.

— Да неужели? — выпалила я и одёрнула себя.

Окей. Ладно. Тут она права. Это не мой дом, и я не могу просто выставить её отсюда. Но это не значит, что я должна остаться. О нет. Я не останусь ночевать под одной крышей с Брутом.

— А знаешь что? Ты права. Это не мой дом, и ты… — я ткнула пальцем в её грудь, — не моя семья, потому что в семье так друг с другом не поступают. Наслаждайся вкусной едой и мягкой постелью. Хоть задохнись здесь, мне плевать, только не забывай, что ты сама всё это начала, — предупредила я и стремительно вылетела из комнаты.

Перешагивая через ступеньку, я пронеслась по лестнице обратно к гостевой спальне и хлопнула дверью с такой силой, что та отпружинила и чуть было не ударила меня по носу. Злость закипала в венах, пока я пыталась подавить всепоглощающее желание выбить все стёкла в доме. Сравнять всё поместье с землёй.

Я знала, что ни за что не останусь здесь. Только не рядом с ней. Ради своего же психического здоровья — и физического — я должна покинуть это место как можно скорее.

Схватив школьный рюкзак со спинки стула, я швырнула его на кровать. Чувствуя, как по щекам текут слёзы, я открывала все ящики в поисках своих вещей, пока не поняла, что нет у меня никаких вещей.

У меня нет вообще ничего. И никого.

От осознания этого слёзы потекли с новой силой, ноги грозили сдаться и повалить меня на пол.

Застегнув рюкзак, я закинула его на плечо и бросилась к двери, но на пороге меня ждала новая преграда. Сердце подскочило к горлу, я подняла глаза и встретилась взглядом с Домиником.

Он стоял в дверном проёме с ухмылкой на лице.

— Куда-то собралась, ангел?

18. БОЛЬШИЕ ПЛАНЫ

Дождь за окном усилился, стуча своими коготками по стеклу, а я всё стояла и смотрела на Доминика. С кровной связью или без, но он был единственным в этом доме падших душ, на кого я ещё могла смотреть без трясучки, но этого слишком мало, чтобы удержать меня здесь.

— Я ухожу, — объявила я, отрегулировав лямку почти пустого рюкзака, неловко висящего на моём плече, и я почувствовала себя глупо за то, что вообще запарилась со всем этим сбором вещей. — Я не могу здесь больше оставаться. Только не с ней.

— Так это легко исправить, любовь моя. Я с радостью вышвырну отсюда её и моего братца, — ухмыльнулся Доминик с таким видом, будто только и ждал, когда подвернётся возможность сделать это.

Но я не хотела сталкивать их лбами с Габриэлем.

— Не стоит, — я покачала головой. — Дело не только в них, Доминик. Орден знает, что я здесь… Мне нужно уйти.

Оставаться здесь небезопасно, пока члены Совета могут свободно приходить и уходить по своему желанию, а Габриэль и Тесса дышат мне в затылок. С пониманием, что они так и останутся стоять на своём, мне даже легче принять решение.

— И куда ты планируешь пойти? — спросил он, скрещивая руки на груди и прислонившись к дверной раме. — Вряд ли у тебя есть тайный домик у озера к северу от города?

— Нет, — я слегка вздёргиваю подбородок. — Мне ничего не нужно. У меня есть план и несколько баксов на мотель, пока этого хватит, — я пошла прямо на него, намереваясь покинуть комнату, но он не освободил путь.

— Мотель? — ухмылка сменилась гримасой. — Думаешь, я позволю тебе сбежать отсюда в какой-то мотель с клопами?

Я сощурила глаза.

— Разве я спрашивала у тебя разрешения?

Он оттолкнулся плечом от рамы, но остался стоять в проёме.

— В этом-то и проблема, любимая. Ты не спрашиваешь у меня разрешения, когда стоило бы.

Вот же сукин…

Я открыла рот, чтобы огрызнуться, но тут до меня дошло, чего он добивается. Он специально выводит меня из себя, чтобы задержать, а у меня нет на это времени.

— Просто уйди с дороги, — я попыталась протиснуться мимо него, но он снова заблокировал мне путь.

— Доминик?

— Да, ангел?

— Ты дашь мне уйти?

— В одиночку? Когда там Люцифер гуляет на свободе? — он усмехнулся, будто я маленький неразумный ребёнок, но тут же посерьёзнел. — Вот уж вряд ли.

Я отступила назад и уставилась на него.

— А что тогда? Будешь держать меня здесь в плену?

— Была такая мысль, — порочно улыбнулся он.

Горечь от предательства Тессы быстро сменилась слепой яростью, направленной на него одного.

— Дай мне пройти! — закричала я, толкая ладонями в грудь.

Он пошатнулся, но совсем немного.

— Можешь беситься сколько хочешь. Я ещё ни разу не оставался в стороне, позволяя тебе рисковать жизнью, и уж точно не собираюсь начинать сегодня.

— Ты не сможешь удерживать меня здесь, — кричала я, пытаясь сдвинуть его. — Я сбегу в ту же секунду, как ты отвлечёшься.

Он вздохнул.

— Не сомневаюсь, ангел, но я и не собирался удерживать тебя здесь.

— Тогда свали с моего пути! — я снова попыталась толкнуть его, но когда это снова не получилось, просто начала стучать по его груди кулаками. А он так и не сдвинулся с места.

— Будь ты проклят! — выдохшись, я ударила его последний раз и швырнула рюкзак на кровать, чувствуя, как по лицу текут слёзы. Мне хотелось кричать, сломать что-нибудь, ударить его, но всё это казалось бесполезным.

Каждый раз, когда одна дверь захлопывается перед моим носом, в проёме другой уже кто-то стоит, блокируя путь.

— Я просто хочу помочь тебе, любимая.

Я бросила на него злой взгляд и смахнула слёзы.

— Ну хватит, ангел, — тихо произнёс он. — Ты же знаешь, что я ненавижу, когда ты плачешь.

— Ну, привыкай, — ответила я, преисполненная жалости к самой себе. — Я уже привыкла.

И что-то мне подсказывает, что большую часть оставшейся жизни мне предстоит провести в слезах. Вот так отстойно я живу.

После нескольких секунд молчания Доминик подошёл ко мне со спины. Он поднял руку, но помедлил и опустил. Я свела брови, не понимая, что он собирается сделать.

— Вчера я говорил серьёзно. Я всегда буду рядом, ангел, и буду именно тем, кто тебе нужен.

— Что, блин, это значит?

Он наклонился к моему уху.

— Это значит: бери рюкзак. Мы уходим.

Я выпрямила спину, уверенная, что ослышалась.

— Мы? — переспросила я, медленно разворачиваясь к нему лицом.

— Да. Ты и я. Ты что-то имеешь против, котёнок?

Я не могла не улыбнуться. Покачав головой, я ответила:

— Только за.

Меньше чем через час мы заехали на парковку роскошного отеля на скалистом берегу. Если бы решение принимала я — а меня не спрашивали, — мы бы остановились в каком-нибудь невзрачном мотеле на трассе, но Доминик даже рассматривать не хотел этот вариант. Ещё до того, как стать вампиром, он родился с серебряной ложкой во рту и не собирался менять свои привычки в ближайшее время. Вместо этого он выбрал нам лучший номер, используя свои чары, фальшивые имена и богатое наследство.

Мы поднялись на личном лифте на верхний этаж, где нас ждал пентхаус. Панорамные окна вместо стен открывали потрясающий вид на океан.

Моя челюсть чуть было не пробила пол. Я застыла на месте, ошеломлённая.

— Чувствуй себя как дома, — Доминик взял крошечный пульт и направил на гигантский плоский экран, встроенный в стену. Вот только это был не телевизор, как я подумала вначале.

За чёрным стеклом вспыхнуло пламя, ритмично танцуя над сверкающими камушками, похожими на бриллианты. «Это камин», — поняла я, хотя никогда раньше таких не видела.

Моё внимание привлёк балкон, и ноги сами собой медленно побрели в том направлении, остановившись только на краю выхода на террасу.

Мы находились очень высоко над землёй.

— Не бойся, там никто не кусается, — подразнил Доминик.

Не обращая внимания на его слова и своё колотящееся сердце, я сделала маленький шажок наружу, а затем ещё один — и вот я стою на балконе, наслаждаясь невероятным видом.

— Просто… дух захватывает.

— Не могу не согласиться, — откликнулся он, стоя позади меня.

Я чувствовала его взгляд на себе, но сама не могла отвести глаз от пейзажа. Мне нужно было охватить всю эту красоту до мельчайших деталей, впитать все краски побережья и шум волн, разбивающихся о берег, и запечатлеть это в памяти.

С учётом того, куда катится моя жизнь, кто знает, будет ли у меня ещё шанс увидеть что-то подобное?

Я никогда не признаюсь в этом Доминику, но я рада, что он настоял на том, чтобы приехать сюда, а не в ту дыру, куда собиралась я.

Сполна насладившись видом, я вернулась обратно в комнату, чтобы осмотреться внутри. И под «комнатой» я имею в виду весь чёртов этаж, который занимает пентхаус: две просторные спальни в разных концах номера, а между ними — роскошная гостиная с фортепиано, белыми диванами и креслами и полностью заполненным мини-баром.

А ещё здесь была ванная. Полы с подогревом, огромное джакузи, стеклянная душевая кабинка размером с мою спальню во Флориде. Я реально готова жить в этой ванной.

— И какая из спален моя? — спросила я, решив, что будет справедливо отдать право выбора ему, после того как я устроила целое представление с требованием дать нам номер с двумя раздельными спальнями. Если бы решал Доминик, нас бы поселили в номер для молодожёнов.

— Какая тебе больше нравится, любовь моя. Я уже всё видел сотни раз.

— Уверен? — я старалась не выдавать своего восторга от возможности занять спальню побольше с безумно красивым видом на океан. — Я ведь выберу ту, что круче.

Он рассмеялся.

— Всегда пожалуйста.

Мне не нужно повторять дважды. Я рванула в главную спальную и бросила рюкзак на мягкое кресло. Сама прыгнула на кровать, раскинув руки в стороны, и закрыла глаза на мгновение. В эту секунду все и всё вокруг перестали существовать. Осталась только я и эта спальня моей мечты.

— Я в раю, — пробормотала я.

— Так близко к раю я ещё никогда не был.

Я открыла глаза и встретилась с ним взглядом. Доминик прислонился к дверной раме, сложив руки на груди, и со странным блеском в глазах смотрел на меня. Было в его взгляде что-то такое… Мощное, но в то же время мягкое. Обожание, но с горечью. Эти его эмоции не укладывались у меня в голове, особенно с тех пор, как он стал всё чаще смотреть на меня таким взглядом в последнее время.

И сейчас это делает.

— Что? Почему ты так на меня смотришь?

— Как, ангел?

— Ну, такими… — я хотела сказать «влюблёнными глазами», но рот отказывался произносить это вслух. Я прикусила губу и пробормотала: — Ладно, забей.

Его глаза горячо потемнели, когда взгляд зацепился за мой жест. Я тут же выпустила губу и притворилась, что не заметила его очевидную реакцию. Я не могу позволить себе отвлечься на это, на него или на что-либо ещё. Я здесь не для того, чтобы потакать желаниям своей предательской кожи, жаждущей его прикосновений, или нашей кровной связи, пытающейся свети нас вместе. Мы уже провели черту, и я должна оставаться на своей стороне.

Встав с кровати, я подошла к журнальному столику и взяла телефонный справочник. Доминик с интересом наблюдал за мной, пока я листала каталог в поисках нужной мне информации. Взяв ручку, я обвела несколько номеров и отложила справочник в сторону.

Любопытство одолело Доминика: он оттолкнулся от двери и встал передо мной. Вытянув шею, он посмотрел вниз на обведённые мной номера.

— Оуэнсы?

— Я не помню, какой у него номер, — я взяла телефон и набрала первого Оуэнса из списка. Надо было подумать дважды, прежде чем швырять телефон на обочине трассы.

— У него? — уточнил Доминик. — А можно чуть больше информации?

— Калеб Оуэнс. Он ведь Заклинатель?

— Да. И что с того, любовь моя?

— Помнишь, что я сказала вчера Габриэлю? Про то, что, возможно, мы ищем не в тех книжках.

— Слабо припоминаю.

Я сделала паузу, перед тем как ответить. Мне нужно было собраться с мыслями, чтобы правильно подать идею, иначе Доминик не согласится в этом участвовать. А если он будет против, он станет занозой в моей заднице, а занозы мне сейчас нужны в последнюю очередь.

— Ну, это навело меня на мысль…

— Господи, помилуй.

— …может, мы правда попусту тратим время, копаясь в бесконечных записях Ордена и Священном Писании? Если Тёмный Легион знал, как создать сосуд для Люцифера, то у них должен был быть запасной план на случай, если что-то пойдёт не так, верно? Если кто-то и знает всё о сосудах, так это Тёмный Легион.

Доминик нахмурился, догадываясь, к чему я веду.

— И кто может знать об этом больше, чем те, кто, собственно, и открыл Врата Ада?

— Сёстры Родерик.

Я кивнула.

— Именно.

— Ладно, — неохотно протянул он. — Допустим. И ты думаешь, что они просто возьмут и расскажут тебе всё?

— Даже если Ад замёрзнет, нет, — ответила я, прекрасно представляя, какая задачка нам предстоит. К сожалению, довольно плохо расстались с сучками Родерик, так что шансы на то, что они мне помогут, были нулевыми. Не то чтобы они с радостью помогли, будь мы в хороших отношениях. Они действовали в интересах Ада, и одно только это делало нас врагами.

— Надо придумать другой способ добиться от них желаемого, — осторожно начала я. — Мне приходит на ум только один вариант: отделить одну из них от компашки и заставить её рассказать то, что нам нужно.

И под «заставить» я имею в виду «пытать, пока она начнёт нас умолять выслушать её».

— Для этого нужно подобраться к ним близко, а это, как мы оба понимаем, практически невозможно.

Помимо того, что они весьма способные Тёмные Заклинательницы, у них ещё есть дар видеть и слышать то, что происходит за много миль вокруг.

— Верно, — я многозначительно подняла брови. — Поэтому мне и нужен Калеб.

— И что он, по-твоему, сделает?

Я мрачно улыбнулась.

— Ограничит их магию.

19. ВЗРЫВ ИЗ ПРОШЛОГО

После нескольких неловких разговоров с людьми, ни один из которых, очевидно, не был Калебом Оуэнсом, я, наконец, дозвонилась в нужный дом и узнала у мамы Калеба номер его мобильника. А дальше уже было несложно договориться с ним о встрече, особенно после того, как я сказала ему, что мне нужны его особые услуги.

Калеб Оуэнс всегда готов блеснуть своими талантами.

Мы с Домиником остановились на парковке Старри-Бич, парка с озером, где несколько недель назад был проведён Весенний Карнавал. Кажется, прошла целая вечность с того момента, как я шла здесь вместе с Габриэлем, потихоньку узнавая правду о себе настоящей и о скрытом мире вокруг. Нелегко вспоминать прошлое. Чем больше я оглядываюсь назад, тем дальше я ощущаю себя… от той девушки, которой была когда-то.

Калеб уже ждал нас, сидя на капоте своей жёлтой «Камаро» и залипая в телефон, когда я и Доминик подошли к нему. Заметив нас, он широко улыбнулся.

— Чёрт, Блекберн, сто лет тебя не видел, — сказал он, проводя рукой по своим каштановым волосам, и кивнул Доминику, который едва заметно ответил тем же. — Где ты пропадала?

— Поверь, ты не хочешь этого знать, — ответила я и по-быстрому обняла его. — Ты как?

— Могло бы быть и лучше, — в подтверждение своих слов он поднял руку в гипсе. — Похоже, я пропущу весь сезон.

— Ой.

— Ага. Но оно того стоило. Видела бы ты лицо того парня.

— Серьёзно, Кэл? — я неодобрительно покачала головой. — Скажи мне, что это не из-за девушки.

Он рассмеялся, но не стал подтверждать или отрицать моё предположение.

— Так ты собираешься вернуться на занятия?

— Может быть.

Надеюсь. Даже если я не очень-то люблю школу и до звания круглой отличницы мне как до луны, возвращение к учёбе значило бы, что всё улеглось: моя жизнь не висит на волоске, жизнь вернулась в норму. Этого я очень хочу.

— Да ты у нас бунтарка, — он шутливо пихнул меня плечом, будто прогулы — это мой подростковый каприз.

Доминик сложил руки на груди. Ему явно не нравилась наша дружеская беседа и физический контакт.

— Короче, — поспешила я сменить тему. — Как я уже сказала по телефону, мне нужна помощь.

— Ага. Давай, выкладывай.

— Я хотела узнать, есть ли какой-нибудь способ заблокировать магию другого Заклинателя.

Он взглянул на меня с подозрением.

— Что ты задумала?

— Я всё объясню, но сначала ответь, возможно ли это.

— Ага, — он пожал плечами. — Орден постоянно блокирует нашу магию. Им не нравится, когда мы переходим черту, сама знаешь, — он подмигнул мне, словно бы намекая на что-то.

— А ты мог бы это сделать?

— Зависит от пары факторов.

— Каких?

— Кого нужно ограничить и насколько сильна его магия.

Похоже, сейчас мой черёд вскрывать карты.

— Мне нужно заблокировать магию одной из сестёр Родерик. Они…

— Из Тёмных Заклинателей? Ты шутишь, Блэкберн? — он мотнул головой. — Во что ты, чёрт побери, ввязалась?

— Это не то, что ты думаешь. Они… У них есть нужная мне информация.

— Что ещё за информация? — спросил он, его золотистые глаза потемнели от любопытства.

Я сомневалась, стоит ли ему давать больше информации. Кто знает, что он может с ней сделать.

— Слушай, я не могу об этом говорить. Только если ты можешь мне помочь. Если ты в деле…

Он почесал затылок и пальцами зачесал волосы назад, обдумывая мою просьбу.

— Даже если я соглашусь, одного меня мало.

— В смысле? У тебя не хватит сил?

Ему не понравилась такая формулировка.

— Дело не в этом. Это непростое заклинание. А если речь идёт о сёстрах Родерик, то всё ещё сложнее.

— Карли сможет тебе помочь?

Они же всё-таки с ним двойняшки. Наверняка она не уступает ему в силе.

— Мне нужны, как минимум, двое, но даже так не могу дать никаких гарантий. Тут нужны очень могущественные Заклинатели. И я знаю, что тебе это не понравится, но в округе есть только один подходящий кандидат.

Блин. Я надеялась обойтись без этой сучки.

— Никки.

— Она самая, — он произнёс это так, будто ему всё равно. — Если, конечно, ты не знаешь других Заклинателей.

Нет, не знаю.

Замечательно. И как мне убедить Никки, что она должна мне помочь? Да что уж там: как мне сдержать себя, чтобы не разукрасить лицо, пока я буду просить её об этом?

И хуже всего то, что для этого мне нужно пойти в Храм. Как выяснилось, лучший Заклинатель Холлоу Хиллс придёт на экстренное собрание, объявленное Советом. На которое созвали всех местных анакимов. Оставшись без мобильника, я теперь не могу сказать, потерялось ли моё приглашение где-то в папке «спам» или меня намеренно исключили из списка. Как бы то ни было, это не помешает мне туда заявиться.

Шёл моросящий дождик, когда мы с Домиником подъехали к Храму. Парковка и ближайшие улицы были забиты дорогими машинами, что только усиливало моё дурное предчувствие. В Храме собрались сильнейшие Потомки, которые запросто могут расправиться со мной одним мизинцем. Это не то место, где бы захотела оказаться дочь Аида.

На полпути ко входу я обдумывала вариант дождаться окончания собрания и поймать Никки на улице. Не потому что я боюсь толпы — в этом плане меня защищает Амулет. Меня беспокоит, кого я могу встретить в этой толпе. Тессу. Габриэля. Никки. Моргана. Джулиана. Дядю Карла. Уильяма… И Бог знает, сколько ещё людей, которых я бы не хотела увидеть. Слишком многие могут встать у меня на пути. Слишком много вариантов, как мой план может полететь к чертям.

Но опять же, у меня нет такой роскоши, как время.

Смирившись, я сделала глубокий вдох и открыла дверь.

После нескольких проверок отпечатков пальцев и паролей мы с Домиником оказались внутри таинственного здания. Ещё на входе я услышала громкий, поставленный голос, гремящий на весь зал, который дал нам понять, что собрание Совета уже началось. Мы пошли туда, откуда доносился голос, по богато обставленному коридору, пока не добрались до зала совещаний. Сделав ещё один вдох, я открыла двойные двери и скользнула внутрь, Доминик следом за мной.

Быстро спрятавшись в тени, мы прислушались к речи, доносящейся с противоположной стороны.

— В условиях стремительно надвигающейся угрозы конца света, необходимо, чтобы все фракции действовали сообща, — вещал Уильям за трибуной. Рядом с ним стояли дядя Карл, Альфорд и кто-то, кого я не знаю. — Мы не можем позволить Тёмному Легиону перечеркнуть многие века нашей службы миру смертных. Сейчас, как никогда, важно, чтобы мы сразились со злом, угрожающим всем нам.

— При всём моём уважении, магистр, но что мы можем сделать? — спросила женщина средних лет, которую я раньше не видела. — Врата ада уже открыты.

Мужчина в другом конце зала вскочил:

— И мы до сих пор не знаем, привязан ли Люцифер к земле!

— Нам нужны ответы!

— Как нам защитить себя и наших детей?

Толпа поддерживала нестройным гомоном.

— Пожалуйста, только без паники! — Уильям поднял руки, чтобы утихомирить нарастающие волнения. — Мы уже поручили нашим лучшим отрядам собрать информацию, чем они и занимаются прямо сейчас. Война ещё далеко не окончена.

В нём была такая спокойная уверенность, словно он точно знал, чем всё закончится.

Мне казалось это странным, учитывая, что он даже не в курсе, кто стал сосудом.

— А что нам делать, пока они собирают информацию? — выкрикнул некий парень лет двадцати на вид.

— Лучшее, что мы можем сейчас сделать, так это продолжить жить своей жизнью. Учитесь, работайте, исполняйте свои обязанности и, ради всего святого, будьте на связи со старшими и кураторами. Замечен подъём демонической активности вдоль всего западного побережья, поэтому прошу вас быть готовыми и не терять бдительности.

— Интересная тактика, — прошептал мне на ухо Доминик. — Он даёт им самый минимум информации.

Я тоже это отметила.

— Как ты думаешь, почему? — поинтересовалась я, прищурив глаза от подозрения.

— А ты как думаешь, любимая? — отзеркалил он, и я услышала улыбку в его голосе. — Людей легче контролировать, когда они в неведении.

Думаю, Доминику это известно лучше кого бы то ни было. Он никогда не спешит делиться информацией.

— Ты видишь её где-нибудь? — спросила я, услышав достаточно по теме ангельского собрания.

Он покачал головой.

— Нет.

— Может, решила прогулять.

Я бы не стала исключать такую возможность. Она вполне может быть сейчас в лесу, приносить в жертву животных. Или сталкерить Дьявола-Трейса.

Снова взглянув на сцену, я увидела, как вперёд вышел дядя.

— Заинтересованные в тренировках с Высшими Заклинателями, подойдите ко мне в конце собрания. Повторяю, только элитные Заклинатели…

Если вдруг Никки просто опаздывает, я ещё могу успеть перехватить её снаружи… одну.

Я качнула головой в сторону выхода, и мы с Домиником тихонько выскользнули обратно в коридор. Я уже хотела поделиться с ним своим планом подкараулить ведьму у входа, как вдруг она вышла из-за угла, точно проклятый дар небес.

Я сузила глаза, глядя, как она перекидывает волосы через плечо и продолжает трещать по телефону, ходя по коридору туда-сюда, будто это её персональная ковровая дорожка.

Внутри меня забурлили эмоции — злость, ненависть, жажда мести, — меня затрясло, как при землетрясении. Я не могла думать ни о чём другом, кроме как о том, что она бросила меня умирать. Её выражение лица, когда я умоляла её спасти меня.

Я моментально позабыла, зачем сюда пришла.

Я не помнила ничего, кроме её предательства. Я бросилась на неё. Мои шаги по мраморному полу звучали точно выстрелы в пустом коридоре. Сладкий вкус мести таял на языке.

Никки Паркер получит своё, пусть и холодное, блюдо, а я буду той, кто накроет на стол.

20. НЕПРЕДВИДЕННЫЙ ФАКТОР

Никки подняла глаза и увидела меня слишком поздно. Я уже неслась к ней на полном ходу, вытянула руку в сторону и ударила её по шее, сбивая с ног. Она моментально грохнулась на пол. Я буквально слышала, как выбила весь воздух из её лёгких.

— Ах ты дрянь! Recedite! — рявкнула Никки, выставив ладонь. Невидимая энергетическая волна ударила меня в живот, откинув на несколько футов назад.

И, к несчастью, заклинание продолжало удерживать меня там.

Ярость мгновенно трансформировалась в нечто более первобытное, стоило только представить, как я заталкиваю всю эту магическую энергию ей в глотку. Я вскинула руку сквозь невидимую силу, как если бы её можно было просто оттолкнуть, и, как ни странно, это сработало.

Ощутив глоток свободы, я снова бросилась на Никки. Та уже послала следующее заклинание, но оно едва ли меня замедлило.

— Recedite! — снова крикнула она, её голос был пропитан страхом, пока я продолжала пробиваться через все преграды. Образ моих пальцев, сдавливающих её шею, в моей голове вёл меня вперёд, маня сладким обещанием расплаты.

Её глаза стали вдвое больше. Она в панике пятилась назад, отчаянно пытаясь увеличить дистанцию между нами, потому что видела, что магия ей не поможет. Я сократила оставшееся расстояние и повалила её на колено. Упираясь коленом в живот, я вцепилась в её горло и сжала.

От ужаса и нехватки кислорода её глаза покраснели, но даже это не остановило меня, и я продолжала всё сильнее сдавливать её трахею.

С тем же успехом моя душа могла бы витать над телом, потому что я его никоим образом не контролировала. Все мысли крутились вокруг мести — я хотела, чтобы она страдала так же, как я в плену у Энгеля на протяжении всех тех недель.

И я сжимала всё сильней и сильней.

— Мне, конечно, безумно нравится вся эта сцена, но думаю, ангел, ты уже достаточно обозначила свою позицию, — вмешался Доминик, обхватывая меня рукой за талию и пытаясь оттянуть меня от неё.

Но никто не мог заставить меня отступить, даже он.

— Ты убьёшь её, — предупредил он, и хотя я вроде как осознавала его слова, они едва ли находили во мне отклик.

— Ангел! — выкрикнул он, на этот раз жёстче. — Возьми себя в руки! Тебе нужна её помощь!

— Хрена с два мне что-то от неё нужно! — огрызнулась я, но тут же внутренне скривилась, вспомнив божественно красивое лицо Трейса.

Чёрт. Она реально нужна мне… Она нужна мне, чтобы спасти Трейса!

Поставив его спасение превыше собственной жажды мести, я отпустила горло Никки и села на колени, медленно приходя в себя. Никки тут же закашлялась, хватая ртом воздух, словно бы отчаянно пытаясь заполнить им лёгкие.

Как по мне, она переигрывала.

— Сука больная, — прохрипела она, поднимаясь на локтях. — Ты чуть было меня не убила!

Наверное, я должна была испытывать некоторое сожаление, но ничего подобного.

— Не строй из себя невинную жертву.

— Твоя месть как-то не очень соразмерна моему проступку, — ответила она, всё ещё ощупывая свою шею. — Тебе надо к психиатру, честное слово.

— Ты просто стояла и смотрела, как мне рассекают горло, а затем спокойненько отдала меня Энгелю, чтобы он мог закончить начатое. И после этого заявляешь, что мне надо к психиатру? Да тебя выпотрошить мало, тупая ты су…

Я даже не осознала, что снова бросилась на неё, пока рука Доминика не отдёрнула меня назад.

— Я тебя умоляю, — заявила она, неуклюже поднимаясь на ноги. — Вот только не надо делать вид, что всё это из-за Энгеля, а не из-за того, что произошло между мной и Трейсом.

— Между тобой и Трейсом? Ты рехнулась? — я едва не рассмеялась ей в лицо.

Она отряхнула джинсы и слегка покачала головой.

— Я же говорила тебе, что он ещё ко мне вернётся.

Я моментально напряглась на этих словах.

— О чём ты, чёрт побери, говоришь?

— А то ты не знаешь. Как будто это просто совпадение, что ты решила убить меня на следующий же день после того, как мы с Трейсом переспали. Да перестань. Из тебя не такая уж хорошая актриса, Джемма.

В комнате резко перестало хватать кислорода.