Интимные отношения

Глава 3

Осторожно действуя зубочисткой, Энни приклеила цветок анютиных глазок на белый ватман.

— Ну вот так, — произнесла она.

Она осваивала новый вид работы — оформление поздравительных открыток. Пять были уже готовы и лежали в коробочке.

— Я бы с удовольствием купила такую, — сказала Кирстен, сидевшая на другом конце стола. Энни грустно улыбнулась.

— Ты-то да, а кто еще?

— Да многие, — уверенно заявила подруга.

— Пока я не найду магазины, где их согласятся продавать, многие их просто не увидят.

Было уже довольно поздно. Кирстен оставила своего мужа Дерека смотреть телевизор и прислушиваться, спят ли трое их детей, а сама зашла к Энни поболтать. Добродушная полная блондинка сорока лет, она сразу подружилась с Энни, когда та приехала в их деревню, и с тех пор много раз выручала ее. Она оставалась с Оливером, ходила за лекарствами, когда он болел, а также присылала Дерека, когда в доме требовалась мужская рука — например, чтобы открыть заевшую раму.

— А если мой бизнес расширится, а я не смогу пользоваться сараем, продолжала Энни, — то мне просто не хватит места.

— Ты сама накликаешь беды, — отругала ее Кирстен. — Пока еще никто тебе не запретил им пользоваться. Даже если Райты все-таки уедут, пройдет целых три недели до окончательного оформления договора, и, кто знает, покупатель может передумать, и сделка не состоится.

Энни задумчиво посмотрела на облака, плывущие по темнеющему небу.

— Не думаю, что Гарсон Деверилл из тех, кто меняет свои решения.

— Так это Гарсон Деверилл покупает «Ферму»? — спросила Кирстен, от удивления выпрямляясь на стуле. — Ты просто говорила, что покупатель из Лондона. Это что, тот самый Гарсон Деверилл: высокий, темноволосый, приятный и самоуверенный?

— Вроде бы точно.

— Второго такого нет. Ничего себе! Энни с любопытством посмотрела на нее.

— Ты его знаешь?

— Конечно! Лично с ним я незнакома, но я прекрасно знаю, кто он, да и ты, конечно, тоже, — оживленно заговорила Кирстен. — В газетах часто пишут о его бизнесе, а в прошлом месяце «Санди таймс» написала о нем в статье, посвященной молодым магнатам.

— Я не читала. Я вообще редко покупаю газеты, экономлю, — объяснила ей Энни.

— Ну, Гарсон Деверилл возглавляет группу компаний, занимающихся производством нефтедобывающего оборудования. В статье писали, что начал он учеником в маленькой фирме по этой части, а когда ее владелец ушел от дел, то назначил его своим преемником. Ему тогда было всего двадцать четыре года, но за несколько лет он добился процветания фирмы. Потом он приобрел несколько смежных фирм, и теперь на предприятиях его компаний производят оборудование, обеспечивающее полный цикл нефтедобычи. В статье было написано, что он прекрасно разбирается в своем деле и его уважают.

— Ну и молодец, — проговорила Энни, думая о том, насколько верным оказалось ее суждение о нем как о могущественном и преуспевающем человеке.

— Он еще и красавец, — продолжала Кирстен, мечтательно вздохнув. — Ну, ты же видела.

Энни кивнула. В ее памяти вновь всплыла их встреча месяц назад, — встреча, о которой она никак не могла забыть. Энни приклеила на ватман желтый цветок анютиных глазок. Красавец Гарсон Деверилл обладает к тому же огромной сексуальной притягательностью. Такой, что она до сих пор не может успокоиться.

— Удивительно, как такой человек остается холостяком, — заметила она.

— Может, он сейчас и не женат, но жена у него была, — сообщила подруга, которая запоем читала колонки светских новостей. — Ты ведь знаешь Изабель Дьюинг, телеведущую? Она сначала вела детские передачи, а сейчас у нее своя программа городских новостей. У нее еще такие прямые пепельные волосы, тоненькая фигурка и очаровательная улыбка. Дерек считает, что она — идеальный тип современной женщины.

Хотя у нее не было своего телевизора и она смотрела его только в гостях, Энни сразу вспомнила очаровательную блондинку в ярко-красном костюме с живописно накинутой на одно плечо черно-белой шалью. Если бы она сама попробовала одеться подобным образом, буквально через несколько минут шаль стала бы похожа на мятую тряпку, грустно подумала Энни.

— Я знаю, кого ты имеешь в виду, — сказала она. — Так это на ней был женат Гарсон Деверилл?

— Да, и они считались прекрасной парой до самого развода — это произошло три или четыре года назад. Он, видимо, предпочитает не распространяться о своей личной жизни, поэтому в прессе мало что было и об их совместной жизни, и о разводе. Говорили только, что разрыв произошел на почве несовместимости их профессий.

Энни вспомнила горечь, с которой он признался, что у него нет жены, и его слова о том, что ему трудно поддерживать с кем-либо постоянные взаимоотношения.

— Он много путешествует, наверное, Изабель Дьюинг надоело постоянно быть одной, — предположила она и подумала, что горечь в его тоне была вызвана незаживающей раной.

— Может, и так, — согласилась Кирстен. — Я только думаю, зачем Гарсону Девериллу «Ферма», когда он может позволить себе гораздо более престижную усадьбу?

— Я тоже этого не понимаю. Но все же… — Она резко остановилась.

— Что «все же»? — спросила Кирстен.

— Да нет, ничего, — покачала Энни головой. Она собиралась поделиться с подругой мыслью, что решение Гарсона Деверилла купить именно этот дом каким-то образом связано с ней и Оливером, но эта мысль казалась слишком уж нелепой. Хоть он и задавал чересчур много вопросов, касающихся ее личной жизни, они никогда раньше не встречались, так что какая тут может быть связь?

Энни приклеила несколько листьев папоротника к композиции из анютиных глазок и покрыла все это тонкой самоклеящейся пленкой. Нелепая эта мысль или нет, но она постоянно точила ее, как зубная боль, — и даже сейчас не отпускала.

— Пройдет время, и мы все узнаем, — оптимистично заявила Кирстен. Кстати, о времени. Дереку пора ужинать, так что я, пожалуй, пойду. Поднявшись, она вдруг улыбнулась. — А что, этот подарок судьбы продолжает ухаживать за тобой?

При этом упоминании Роджера Эдлама Энни издала стон.

— К сожалению, продолжает. Я отказываюсь от всех свиданий, но он взял в привычку появляться совершенно неожиданно то с сыром, то со сливками, а то и просто заходит поболтать. Это он так выражается.

— Роджер все еще считает, что ты просто капризничаешь?

— Ну да, и, учитывая его прежнее поведение, можно предположить, что я ему нужна для постели. — Она сморщила нос. — Каждый раз, когда он появляется, он пытается меня уговорить на свидание. Он думает, что однажды я пойму, какой шанс упускаю!

— Может быть, Роджер слишком самоуверен, но он по-своему симпатичный парень, хотя и худоват, — заметила Кирстен.

Энни в ужасе посмотрела на нее.

— Уж не хочешь ли ты мне предложить пойти с ним?

— Ну, ты ведь ни с кем после Дирка не встречалась, а он уже два года как уехал отсюда. Может, я антифеминистка, но женщины от этого очень страдают. Бог создавал мужчину и женщину с одной целью: чтобы они подбирали себе пару. Тебе исполнилось двадцать восемь лет, так что давно пора найти свою пару. — И с этими словами Кирстен ушла.

Энни положила готовую карточку в коробку, убрала инструменты и задумалась. Дирк Бенсон был местным ветеринаром. Они познакомились на деревенском празднике и сразу влюбились друг в друга. Интересный, с хорошим чувством юмора, заботливый Дирк казался идеальным спутником — до тех пор, пока не оказалось, что его заботы не распространяются на Оливера.

Роджеру тоже было наплевать на малыша. Хотя вероятно, именно тот факт, что она мать-одиночка, подталкивал его к столь назойливому ухаживанию. Она нахмурилась. Его преследования зашли слишком далеко. Пару дней назад он подкрался к ней в саду «Фермы» и, если бы она не заметила его тень с распростертыми руками, наверняка обнял бы.

Мысли Энни потекли по другому руслу. «Ферма»… Когда Райты уезжали, они дали ей ключи от дома и попросили открывать каждый день окна. «Нужно все время проветривать дом», — сказал ей мистер Райт. Она подозревала, что он просто хочет, чтобы исчез запах сырости, который постоянно там присутствовал, а сейчас в пустом доме стал еще ощутимее. Она открыла утром все окна, а закрыть забыла.

— Черт, — выругалась Энни. Она не любила оставлять Оливера одного в коттедже даже на короткое время, но обещали дождь, значит, окна надо закрыть на задвижки. Придется попросить Берта посидеть немножко с малышом. Энни взглянула на часы. Еще полчаса до его вечерней прогулки в бар, времени больше чем достаточно.

Поднявшись наверх, Энни первым делом убедилась, что Оливер крепко спит. Она улыбнулась. Палец выскользнул у него изо рта, темные ресницы лежали на гладких, как лепестки, щечках. Глядя на него, она почувствовала комок в горле. Она так его любила! В день, когда умерла Дженни, она поклялась сделать все от нее зависящее, чтобы защитить ее ребенка, сделать его счастливым. Пока ей это удавалось.

— Сладких тебе снов, малыш, — прошептала она, наклоняясь, чтобы поцеловать его.

Берт пришел довольно скоро. Энни уверила его, что долго не задержится, и пошла к «Ферме». У дверей она остановилась. Было уже довольно темно, а Райты отключили электричество; может быть, сходить за фонарем? Да нет, полная луна светит достаточно ярко.

Она закрыла окна на первом этаже и поднялась наверх. Сначала она прошла в спальни, затем на заднюю половину дома. Закрывая последнее окно, она настороженно прислушалась. Ей послышался звук, будто кто-то наступил на скрипящую половицу в холле. Входная дверь была раскрыта настежь, наверное, Роджер, не застав ее в коттедже, догадался, что она здесь, и решил воспользоваться случаем. Она не на шутку разозлилась.

Заправив ковбойку как следует в джинсы, Энни бегом спустилась по лестнице, неслышно ступая в своих ботинках на мягкой подошве. Холл был пуст. В этот момент луну закрыло небольшое облако, и Энни оказалась в полной темноте. Где же ее преследователь? Она подпрыгнула от неожиданности, опять услышав скрип, на этот раз из гостиной.

— Ну, держись, негодяй, — пробормотала она. — Сейчас я положу этому конец.

Большими шагами Энни пересекла холл по направлению к гостиной и в ее дверях столкнулась человеком, выходящим из комнаты. Она вряд ли удержалась бы на ногах, если бы чьи-то сильные руки не подхватили ее за талию и не вернули в вертикальное положение. Энни откинулась назад. Она не желала, чтобы молодой фермер касался ее, независимо от причины. Она не желала, чтобы ее поддерживали. Но он никогда не принимал ее отказа от встреч с ним; может, теперь он решил не отступать? А ведь он гораздо сильнее ее.

— Хватит, Роджер, — предупредила его Энни, резко занеся руку. Хоть она была миролюбива по натуре, но, если он попытается поцеловать ее, она его ударит.

— Нет, не хватит, — из темноты ответила ее потенциальная жертва и до обидного легко схватила ее руку за запястье и опустила вниз.

Сопротивляясь изо всех сил, Энни пыталась освободиться. Она бы ударила его второй рукой, если бы он не угадал ее движения и не поймал и вторую руку.

— Отпусти меня сейчас же, — вырываясь, потребовала Энни.

— Чтобы вы меня избили и руками и ногами? — ответил он, уклоняясь от удара ногой. — Вы думаете, я мазохист?

Энни прекратила сопротивление. Она узнала этот голос, но это не был голос ее обожателя. Тяжело дыша, она проговорила:

— Мистер… мистер Деверилл?

— Я вовсе не хотел вас пугать. Это мой дом, так что вы ко мне вторглись, а не я к вам, — заявил он и отпустил ее руки.

Облака рассеялись, и комнату залило серебряным светом. Энни посмотрела на человека, который без всякого усилия держал ее за руки. Их борьба длилась всего несколько секунд и проходила практически в полной темноте, и все-таки она не могла понять, как это она перепутала его с фермером. Гарсон Деверилл был выше, шире в плечах, гораздо лучше одет.

— Как это — ваш дом? — удивилась она. Казалось, он не может оторвать взгляд от ее вздымающейся груди.

— Я дал указание моим адвокатам ускорить сделку, чтобы не нарушать графика моих поездок. — Его галстук во время схватки сбился на плечо, и он старательно поправлял его. — А вы что тут делаете?

— Райты попросили меня открывать в доме окна, а сейчас я пришла, чтобы их закрыть. — Энни замешкалась, прежде чем продолжить, не желая, чтобы он считал ее слишком уж ярой противницей того, что он купил дом. — Мне кажется, здесь пахнет сыростью, но может быть, я ошибаюсь.

— Да, в доме действительно сыро, и мне об этом сказали в агентстве по недвижимости. А кто такой Роджер?

Она потерла все еще ноющие запястья. До сих пор она ощущала на этих местах его сильные пальцы, продолжающие жечь кожу как раскаленное клеймо.

— Местный фермер. Я… нравлюсь ему. Гарсон Деверилл прищурился.

— И вы заманили сюда этого парня, чтобы поиграть с ним в темноте?

Энни нахмурилась. Он произнес эти слова с явным неодобрением; ну почему он настроен так подозрительно по отношению к ней и моментально предполагает самое худшее?

— Естественно, нет, — ответила она.

Он не правильно истолковал выражение ее лица.

— Не очень-то уверенно вы говорите.

— Я совершенно уверена! — Она откинула назад косу. — Я вам уже говорила, что у меня нет мужчины.

— Но вы не говорили, что не хотите его иметь, — холодно ответил Гарсон Деверилл. — У этого Роджера собственная ферма?

Энни ответила не сразу, пытаясь догадаться, куда он клонит.

— Да, у него молочная ферма.

— Завидный жених. Энни выпрямилась.

Теперь она поняла, на что он намекает: ему кажется, что она ищет мужа.

— Ну да, и я заманиваю его в ловушку, так? — Ее глаза метали молнии.

— Нуждающаяся в деньгах девушка преследует состоятельного мужчину — не такая уж это необычная ситуация, — ответил он.

— Это просто оскорбительно! — взорвалась Энни. — Зачем же в таком случае я пыталась ударить Роджера?

Гарсон Деверилл пожал плечами.

— Наверное, это такая уловка с вашей стороны.

— Вы несете полную чушь!

— Ну конечно, и вы не оставили открытой входную дверь, и вы не разгуливаете здесь с расстегнутой рубашкой, чтобы…

— Расстегнутой? — повторила Энни и с ужасом увидела, что три верхние пуговицы на рубашке действительно расстегнуты, обнажая слегка загорелую полную грудь в белом кружевном лифчике. Неудивительно, что он не мог отвести от нее глаз!

— Наверное, она расстегнулась, когда вы схватили меня, — попыталась оправдаться Энни. Он не обратил внимания на ее слова.

— Так вы говорите, что не пытались соблазнить Роджера?

— Нет! — ответила Энни, судорожно застегиваясь. Гарсон Деверилл не отводил от нее глаз.

— Но меня вы соблазнили.

От его слов у нее екнуло в груди. Он и в самом деле сказал то, что думал? Или это шутка? Если раньше Энни легко парировала все его намеки и инсинуации, то теперь она растерялась. Но тут же вздернула подбородок. Она не позволит дурачить себя.

— Сомневаюсь, — сказала она. Он шагнул к ней.

— Хотите доказательств?

Казалось, из воздуха улетучился весь кислород, и стало вдруг трудно дышать. Он стоял так близко, что она чувствовала слабый запах его одеколона и слышала, как бешено бьется сердце в его груди.

— Нет уж, спасибо, — поспешно возразила она.

— Нет уж, спасибо, — передразнил ее Гарсон Деверилл и, положив ей на плечи руки, наклонился и поцеловал ее.

Это был даже не поцелуй, а просто ласкающее, дразнящее прикосновение, но от него земля поплыла у Энни под ногами. Когда он отстранился, Энни не пошевелилась. Она не могла пошевелиться. Казалось, она приросла к месту, а ноги стали ватными.

— Но… мистер Деверилл… — Она безнадежно, беспомощно попыталась остановить его.

— Гарсон, — сказал он и снова наклонился к ней. Когда его губы коснулись ее, все ее тело затрепетало. На этот раз он по-настоящему целовал ее, языком раздвинув ее губы, и Эннины руки, поначалу вытянутые вперед, чтобы оттолкнуть его, уцепились за лацканы его пиджака. Она вся отдавалась этому поцелую, наслаждаясь влажной нежностью его языка, касанием его губ, чистым, свежим вкусом его самого. Она еще теснее приникла к нему, ее грудь вплотную прижалась к его груди, ее бедра — к его. Он медленно отстранился.

— Убедилась? — прошептал он.

Энни отшатнулась, как будто ее ударила молния.

— Я не… я не собиралась… я никогда… — пробормотала она, не придя в себя от опьяняющего поцелуя и смущения. Что она делает? Она что, с ума сошла? Почему она позволила Гарсону Девериллу — человеку, который всячески выражает ей свое неодобрение, порой просто оскорбляет, своему возможному врагу, поцеловать ее? Она проглотила комок в горле. — Я просто… — начала она снова.

— Хотела проверить, не вру ли я?

— Нет!

Он поднял темную бровь.

— Но вы же можете судить о моих мужских достоинствах?

Невольно вспомнив о том, что она чувствовала, тесно прижавшись к нему, Энни вся вспыхнула.

— Мда, да, да, — поспешно согласилась она. Энни не могла понять, почему так глупо вела себя, но еще больше хотелось ответа на вопрос: а почему он так поступил? Ее вдруг затошнило. Наверное, этим поцелуем он проверял, насколько она доступна и дешева, насколько склонна заманивать мужчин. И кажется, она дала ему ответ на этот вопрос, только ответ этот ошибочный!

— Кажется, на вас тоже подействовало, — заметил Гарсон Деверилл.

Энни стояла не шевелясь. Она видела, что его взгляд пробежал по ее телу, и не сомневалась, что ее напрягшиеся соски выдадут ему силу ее желания. Она вспыхнула. Он, как и все мужчины, не обращает внимания на то, насколько очевидны его собственные чувства, а вот она ощущает себя выставленной на обозрение и униженной.

— Просто меня давно так не целовали, — сказала она, вспоминая, как месяц назад остановила пытавшегося поцеловать ее Роджера. Она поспешно направилась к выходу. — Мне пора. Берт остался с Оливером, а ему надо уходить.

— Я тоже ухожу, — сказал Гарсон Деверилл и вместе с ней вышел из дома.

Заперев дверь, она протянула ему ключи:

— Теперь они ваши.

— Спасибо, но они мне не нужны. Может быть, пусть будут у вас на случай, если я вдруг забуду свои в доме и захлопну дверь?

Энни заколебалась. Как бы они друг к другу ни относились, теперь будут соседями. Его предложение говорило о том, что он это понимал, значит, и она должна действовать соответствующим образом.

— Ну конечно, — согласилась она и добавила:

— Гарсон.

— Спасибо, Энни, — сказал он, вежливо поклонившись ей. — А как вы здесь оказались? — спросила она, когда они вышли во двор.

Безумное сердцебиение постепенно успокаивалось, кровь уже спокойнее текла по жилам. Теперь Энни страстно хотела стереть из памяти воспоминание об этом поцелуе и ей казалось, что лучшим средством для этого будет ничего не значащая болтовня.

— Я проезжал мимо по дороге к гостинице и увидел, что входная дверь открыта, — объяснил он. — Подумал, что кто-то забрался в дом, и решил проверить. Потом мы с вами столкнулись в темноте, и вы попытались меня убить.

Энни натянуто улыбнулась; Она не хотела вспоминать об их столкновении.

— А вы остановились где-то неподалеку? — спросила она.

— Снял номер на две ночи в «Кинге хеде», — назвал Гарсон единственную гостиницу в Лидден-Мэгноре, куда каждый вечер ходил Берт. — Завтра суббота, и у меня будет свободный день перед вылетом в Штаты, так что я решил еще раз взглянуть на свое приобретение. — Он устало провел рукой по лицу. — Приехал сюда прямо из аэропорта.

— Откуда прилетели на этот раз?

— Из Токио.

— Еще одна долгая поездка на автомобиле после еще одного долгого перелета, — заметила Энни.

— Слишком долгая. Единственное, чего я сейчас хочу, — упасть в кресло, выпить чашку кофе и лечь спать.

— Я могла бы предложить вам кофе, — сказала Энни. — Все равно я собиралась себе варить. Гарсон искоса взглянул на нее.

— Стараетесь ублажить меня?

— Как вы догадались? — Энни не знала, чего можно ожидать от этого человека — что он скажет, что предпримет, — но решила не особенно противоречить владельцу коттеджей, от которого теперь зависела ее судьба. И, наоборот, постараться расположить его к себе. Она одарила его улыбкой. — Могу угостить вас блинами.

— Искусительница, — пророкотал Гарсон.

— Домашними блинами. Он поднял руки, сдаваясь.

— Разве можно отказаться?

Когда они проходили мимо «фольксвагена», Гарсон неожиданно остановился. На поврежденном крыле Энни написала краской: «Ой! Трах-тарарах!»

Он улыбнулся.

— Мне нравится. Вы будете менять крыло?

Энни покачала головой.

— Нет. Раз на ней можно ездить, я решила в первую очередь купить микроволновку, а уж потом заняться ремонтом машины. Хотя теперь не знаю, правильно ли я сделала. Я купила микроволновку, чтобы увеличить свою производительность, но теперь надо выплачивать за нее кредит, а торговля идет плохо. В прошлом месяце я нашла только один магазин, который…

Энни замолчала на полуслове. Зачем она ему это рассказывает? Обычно она ни с кем не делится своими неприятностями, а здесь разоткровенничалась с человеком, который явно занес ее в свой черный список.

— Я вам надоела, — сказала она.

— Вовсе нет. — Гарсон взглянул на нее. — У меня есть компания…

— …которая производит нефтедобывающее оборудование; я знаю, — перебила Энни.

Она уловила на себе его пристальный взгляд.

— Откуда вы знаете? — спросил он.

— Мне подруга рассказывала как раз сегодня вечером.

— А, понятно. Ну, и, как человеку, который сам создал свое дело, мне всегда интересно поговорить с тем, кто тоже пытается это сделать. Значит, торговля идет неважно?

Энни грустно улыбнулась.

— Черепашьим шагом, — ответила она и начала объяснять почему.

Энни прервала свой рассказ, когда они вошли в коттедж, и Берт увидел, кого она привела. Обрадовавшись при виде Гарсона Деверилла, старик без умолку болтал до тех пор, пока не настало время идти в «Кинге хед».

Когда Берт ушел, Энни усадила гостя на зеленый в белую полоску диван и приоткрыла дверцы печки, в которой полыхали дрова. Хотя на улице был май, вечера были еще холодные.

— И как давно вы занимаетесь продажей своих изделий? — спросил Гарсон Деверилл, садясь и вытягивая длинные ноги.

— Когда Оливер пошел в школу после Рождества. Я хотела быть с ним дома до пяти лет, чтобы научить его самому необходимому.

— Вы были слишком молоды для того, чтобы забросить карьеру и сидеть дома, — заметил он. — Разве вам не было скучно?

— Временами, — призналась Энни. — Сейчас я рада наконец выходить из дома и общаться с людьми. Но за время, пока была дома, я научилась шить и готовить… и потом, я как-то не думала о себе.

— Ну да, вы целиком отдались своему материнскому долгу, — проговорил Гарсон Деверилл как бы про себя. Затем он пристально посмотрел на нее. — Но вам повезло, что вы имели возможность сидеть дома.

— Да, очень повезло, но это только благодаря деньгам, которые я унаследовала от родителей. Гарсон молча переварил информацию.

— А можно мне взглянуть на образцы ваших изделий?

Энни уже начала готовить кофе, но все же открыла коробку и достала карточки.

— Очень приятные. Хорошо выполнены и красивые, — сказал Гарсон.

— Спасибо, — промолвила она и села на другой конец дивана. Сначала она хотела присесть на один из самодельных пуфиков, но ей не понравилась мысль сидеть у его ног. Сейчас ее гость выказывал всяческое расположение, но в следующую минуту мог опять перейти к нападкам, поэтому она предпочла сидеть на одном с ним уровне. — Когда Оливер был совсем маленьким, времена, когда мне придется зарабатывать на жизнь, казались далеким будущим, и я старалась о них не задумываться, — призналась Энни. — Наверное, я оптимистка: все время надеюсь, что обязательно что-то подвернется. А потом мне пришла в голову идея заняться рукоделием на продажу.

— Почему вы решили заняться именно этим? — перебил он ее.

— Один раз я сделала композицию из засушенных цветов, которая очень понравилась моей подруге Кирстен. Я сделала ей точно такую же, и она понравилась ее подруге, и вдруг на меня посыпались заказы даже издалека. Я думала, что если займусь этим профессионально, то смогу поправить свое финансовое положение, — она вздохнула, — но я ошиблась.

— В любом деле требуется какое-то время, чтобы стать на ноги, — заметил Гарсон.

— Я начинаю это понимать, но, к сожалению, у меня не так уж много времени. Продажа своих изделий — идеальный вариант, поскольку я могу подстраиваться под Оливера: мне совсем не хочется, чтобы он бегал по улице с ключами на шее. Если дело не пойдет, я просто не представляю, как быть. — Энни совершенно расстроилась. — В Дорсете слишком маленький спрос на переводчиков с французского.

— С вашим мастерством вы обязательно добьетесь успеха, — сказал Гарсон и положил свою руку на ее.

От этого прикосновения Энни стало спокойней и захотелось придвинуться к нему поближе и положить голову на его плечо. Это было сильное, надежное плечо, и на минуту Энни страстно захотелось иметь в жизни такую вот надежную поддержку, а не рассчитывать только на себя.

Внезапно, как бы осознав интимность своего жеста, Гарсон убрал руку.

— Как насчет кофе? — напомнил он. Энни вскочила.

— Одну минуту, — сказала она и вышла на кухню.

Когда она вернулась с подносом, на котором стояли две дымящиеся чашки кофе и тарелка с блинами, ее гость уже снял пиджак и сидел на диване, положив руку на спинку.

Как он все-таки хорошо держится, подумала Энни. Он мог не только успокоить ее своим прикосновением, но совершенно не нарушал уюта в комнате и, видимо, чувствовал себя как дома. Но выглядел он усталым. Энни поставила поднос на столик у дивана.

— Сколько же вы пробыли в Америке? — спросила она.

— Три недели, и все время переезжал с места на место, — ответил Гарсон и начал перечислять города и штаты, в которых ему пришлось побывать.

— Просто кошмар, — посочувствовала Энни.

— Иногда я сам удивляюсь, что меня заставляет вести такую жизнь, — сказал Гарсон и попробовал блин. — Прекрасно!

Она улыбнулась и отпила кофе. Кроме желания просто ублажить своего нового хозяина, она еще хотела задать ему несколько вопросов, но не решалась. Она хотела спросить, разрешит ли он ей продолжать пользоваться сараем, будет ли брать за это плату и вообще, какие у него планы насчет коттеджей.

Энни взглянула на него из-под опущенных ресниц. Кирстен возмущалась, что она накликает несчастье, так, может, лучше не затрагивать эту тему? Может, лучше сначала попытаться установить более дружеские отношения, а уж потом…

— Когда последний раз вы занимались любовью? — прервал ее размышления голос Гарсона. Энни чуть не пролила кофе.

— Вы всегда так прямолинейны?

— Я считаю, надо сразу переходить к сути. Судя по вашим ответам и реакции на мой поцелуй, наверное, давно.

— Это было… было два года назад.

— У вас была любовь?

— У меня были близкие отношения с одним человеком, я думала, что это навсегда, — ответила Энни, не желая, чтобы он считал ее неразборчивой в связях, а именно это прозвучало в его вопросе.

— Но ничего не вышло?

— Нет. Дирк… — Она внезапно остановилась и поджала губы. Лицо ее помрачнело.

— Дирк сделал вам больно, — сказал он.

— Дирк опустошил меня, — с горечью ответила Энни, — но с этим покончено. Затем она продолжила с вызовом:

— Теперь вы знаете, почему у меня была такая реакция. Я немного… изголодалась по сексу.

Гарсон взглянул на нее поверх чашки. — В таком случае, может быть, я смогу стать вашим благодетелем и дать вам то, чего вам так не хватает? Насколько я помню, я говорил о кофе и постели.

От изумления Энни широко раскрыла глаза. У нее зашумело в голове. Может быть, на «Ферме» она и выглядела так, как будто пыталась кого-то соблазнить, но неужели он воспринял ее приглашение на чашку кофе как намек на постель? Не мог же он подумать, что ее желание «ублажить» его включает в себя и занятие любовью?

— Но я-то этого не говорила! — воскликнула Энни. — Не знаю, за кого вы меня принимаете, но я не сплю с кем попало. И хоть я ответила на ваш поцелуй, это было чисто инстинктивно, потому что вы застали меня врасплох и я не соображала, что делаю.

Гарсон загадочно улыбнулся.

— Вы хотите сказать, что это не я вас завел?

— Нет, конечно, — отрезала Энни, но она знала, что лжет. Только он, именно он, его прикосновение так воспламенило ее.

Минуту он смотрел на нее.

— Расскажите мне об отце Оливера, — попросил он.

Энни сжала ручку чашки. Интересно, почему она так чистосердечно рассказывает ему о своих личных делах? Зачем упомянула о Дирке? Что заставило ее распространяться о неудачах в бизнесе? Месяц назад она отказалась отвечать на его вопросы, а сейчас просто насильно пичкает его информацией!

Она отпила из чашки. Сказать ему, что она не мать Оливера? Но если так, то тогда надо будет рассказывать об обстоятельствах его рождения, а значит, о том, что ее сестра когда-то выступала танцовщицей с известной поп-группой и у нее была связь с солистом этой группы.

Энни нахмурилась. Если не знать Дженни так, как знала ее она, история выглядела не очень-то пристойно, и ей не хотелось распространяться о ней особенно перед человеком, который только что сам сделал ей непристойное предложение.

— Да нечего рассказывать, — принужденно сказала она. — Просто был роман, а Оливер был его результатом.

— А его отец не хотел на вас жениться?

Энни вспомнила о том, что когда ее сестра сообщила Лукану Чезаре о беременности, тот сразу поспешил от всего откреститься. Дженни почувствовала себя брошенной, никому не нужной.

— Нет, — ответила она.

В наступившей тишине было слышно, как в огне потрескивают дрова.

— Прошлый раз, когда я был здесь, вы рассказали мне о том, что нужно сделать, чтобы привести в порядок «Ферму», — резко переменил тему разговора Гарсон. — Вы говорили в том числе и об изменении интерьера. Интересно, а у вас есть конкретные идеи на этот счет?

Слава Богу, он освободил ее от необходимости ступать по скользкому пути обмана и она вновь обрела твердую почву под ногами! Энни улыбнулась.

— Да.

И она начала рассказывать, как побелила бы деревянные перекрытия, какую цветовую гамму и обои выбрала бы для каждой комнаты.

— А вы не знаете фирму, которая выполнила бы эту работу? — поинтересовался Гарсон. — Я имею в виду и перестройку, и отделку.

Энни кивнула.

— Когда я доставляла свои композиции, я видела, как некоторые хозяева делают пристройки или другие усовершенствования, так что… — Она внезапно остановилась.

Он, наклонившись, рассеянно потирал щиколотку, отчего одна штанина слегка задралась, и поверх носка Энни увидела полоску гладкой загорелой кожи.

Гарсон выпрямился.

— Так что?.. — подсказал он.

Энни покраснела при мысли о том, что он увидел, как она завороженно глядела на его ногу. Завороженно смотреть на ногу мужчины было совсем уж по-детски. Она ведет себя прямо как школьница!

— …так что я смогу порекомендовать строителей, плотников, электриков и т. д., все они работники высокой квалификации, и у них хорошая репутация, быстро проговорила она.

Еще минут пятнадцать они поболтали о «Ферме», потом Гарсон потянулся и устало зевнул.

— Спасибо вам за кофе и ценные идеи, — сказал он, поднимаясь. — Если я сейчас не уйду, вам придется иметь дело с полутрупом на диване.

У Энни екнуло сердце. Она представила себе, что он проведет ночь, лежа у нее на диване. Наверное, это было бы приятно, что такой мужчина находится в доме. Она вскочила. Что за мысли лезут ей в голову!

— Мне кажется, в «Кинге хеде» довольно комфортабельно, хотя, может быть, слишком по-домашнему, — открывая дверь, заметила Энни. — Наверное, ничего общего с теми отелями, в которых вы привыкли останавливаться.

— И слава Богу, — ответил Гарсон. — Я сыт по горло безликими суперкомфортабельными башнями из стекла и мрамора.

Он не отрываясь смотрел на ее губы. У Энни забилось сердце. Поцелует ли он ее? В ней боролись два чувства: испуг и ожидание. А если поцелует, должна ли она, сможет ли сопротивляться?

— Спокойной ночи, — запинаясь, произнесла она.

— Спокойной ночи, — ответил Гарсон и, нырнув в дверной проем, скрылся в ночи.

Закончив мыть после завтрака посуду, Энни выглянула из окна. Ночью прошел обещанный дождь, и сейчас на небе сияло солнце.

Она взглянула на часы. Девять часов. Утром должен прийти Гарсон, чтобы еще раз осмотреть «Ферму», но из-за усталости он наверняка проспит долго, и Энни надеялась уйти до его прихода. После бессонной ночи она не хотела встречаться со своим новым хозяином. Его поцелуй слишком сильно подействовал на нее, не стоит рисковать еще раз. Со временем ее чувства притупятся, но пока этого не произошло, чем меньше она будет видеть Гарсона Деверилла, тем лучше.

Спустившись вниз, Энни собрала полотенца и купальные принадлежности. Она решила поехать с Оливером в Лалворт-Коув. Редко им удавалось провести день на берегу. Такие поездки стоили денег, но Оливер будет в восторге, да и ей перемена обстановки пойдет на пользу. Она положила в сумку панамы. Теперь все готово. Надо позвать Оливера из сада «Фермы», где он играет, быстренько умыть — и они могут отправляться.

Пройдя мимо сарая и ступив на лужайку, Энни замедлила шаги. Она услышала голоса. Тоненький голосок Оливера перемежался с мужским басом. Заслонившись рукой от солнца, Энни разглядела возле шалаша, который Оливер соорудил среди кустов в дальнем конце сада, наклонившуюся фигуру мужчины в сине-белой полосатой рубахе. У нее упало сердце. Ох, нет, только не Роджер. Но хоть при ребенке он не станет пытаться обнять ее. И тут она услышала голос Оливера, донесшийся до нее через лужайку.

— У меня есть только двоюродный дядя — дядя Дэвид, который женат на моей тете Джейн, они уехали жить в Бразилию, — говорил он, — а почти у всех моих друзей есть настоящие дяди. У. Генри Коллиса их вообще много. Один переехал к ним жить, покупает Генри пиццу и видеокассеты. И, — хихикнул мальчик, — этот дядя и мама Генри вместе моются!

Энни покачала головой. «Дяди» Генри Коллиса были притчей во языцех в Лидден-Мэгноре. Со времени отъезда отца в прошлом году у мальчика появилось уже три дяди, последний из которых — личность, покрытая татуировками, занимающаяся продажей подержанных фургонов, — переехал к непостоянной миссис Коллис два месяца назад. Энни вдруг вспомнила, что Оливер подрался именно с этим Генри Коллисом.

Из-за кустов послышался неясный шум, а потом опять голос Оливера:

— Пожалуйста, будьте моим дядей!

Энни даже покачнулась. Оливер просит Роджера стать ее любовником? Какой кошмар!

— Пора ехать, — крикнула она, бросившись бегом через лужайку, — Оливер, тебе надо взять ведро и совок и…

В это время мужчина, сидевший на корточках, выпрямился, и Энни замерла.

— Ах, это вы, — проговорила она, глядя на Гарсона Деверилла широко открытыми, испуганными глазами. — Я думала, это Роджер. Сейчас ведь еще рано, и… — она обернулась, — и вашей машины не видно.

— Сегодня замечательное утро, и я решил пройтись пешком, — сказал он, подойдя к ней.

Сон преобразил его. Усталость исчезла, он был полон энергии. В ковбойке, облегающих джинсах и коричневых, сделанных на заказ кожаных ботинках, он казался моложе, сильнее. Как леопард, подумала Энни, не в силах отвести взгляд от стройных длинных ног, — любопытный, опасный, могущественный леопард!

— Где твои ведро и совок? — спросила она Оливера, скачущего вокруг них со счастливым лицом.

— В ящике для игрушек.

— Пойди и возьми их. Мальчик улыбнулся Гарсону.

— Пока.

— Пока, — ответил тот, потрепав его по голове, и ребенок побежал к коттеджу.

— Мне бы не хотелось, чтобы вы расспрашивали Оливера об имеющихся или отсутствующих родственниках, — произнесла Энни ледяным тоном. — Вас это совершенно не касается.

— А я его и не расспрашивал, — ответил Гарсон. — Он сам начал разговор на эту тему.

— Оливер?

Гарсон кивнул и засунул руки в карманы джинсов.

— У меня есть предложение. Может быть, вы пройдетесь со мной по «Ферме» и подробно изложите мне ваши идеи по ее обновлению? Затем, когда мы все обсудим и решим, что надо сделать, вы свяжетесь с нужными фирмами, договоритесь с ними от моего имени и проследите за ходом работ?

Энни удивленно посмотрела на него.

— Вы хотите доверить мне организацию всего этого дела?

— А что, не стоит? — ответил Гарсон вопросом на вопрос.

— Конечно, я могу это сделать, но… — она запнулась, — я сомневаюсь, что мои идеи покажутся вам достаточно радикальными.

— Почему?

— Я довольно консервативна, а вы… ну, вы, может быть, захотите установить джакузи, или бар, или бассейн.

— Ну да, и кругом хрустальные люстры, золотые краны и зеркальные потолки? — съехидничал Гарсон.

Верхняя пуговица на его рубашке была расстегнута, и ее взгляд непроизвольно упал на его грудь. Она иногда задавалась вопросом, растут у него волосы на груди или нет, и теперь убедилась, что да. Его кожа была покрыта темным облаком курчавых волос. Жестких, блестящих волос.

— А… возможно, — сказала она, покраснев при мысли, что замешкалась с ответом. Гарсон покачал головой.

— Ни в коем случае. Может, я и сижу за рулем «мазерати», но я довольно приземленный тип.

— Правда? — с сомнением произнесла Энни.

— Правда. Естественно, я буду платить вам зарплату, — добавил он и назвал еженедельную сумму. — Как вам мое предложение?

— Очень заманчиво, — ответила Энни: он предложил ей сумму, в три раза превышающую ее доход от продажи изделий. Потом она вскинула голову. — Но я проживу и без вашей опеки.

— Опеки? — переспросил Гарсон.

— Вчера вечером я рассказывала вам, что торговля идет плохо…

— И вы подумали, что я поэтому предлагаю вам работу? — перебил он ее. — Вы считаете, я занимаюсь благотворительностью? Моя дорогая, я просто предлагаю вам выполнить за меня то, чем я не хочу и не имею возможности заниматься.

Идиотка! — подумала Энни. Она должна была бы знать, что Гарсон Деверилл не протянет ей руку помощи. Она должна была бы понять, что он думает не о ней, а о себе самом!

— Сказочное предложение! — ответила она. От смеха у него задрожали губы, и она обрадовалась, что, каково бы ни было его отношение к ней, может вызвать у него улыбку.

— Ну и каков будет ваш ответ? — спросил он.

— Я не готова совсем забросить свое рукоделие, — сказала она, — так что вряд ли смогу быть всецело в вашем распоряжении.

— А этого и не потребуется, — заверил ее Гарсон. — Только если возникнут какие-то неожиданные проблемы, я думаю, вы должны прийти и решить их на месте.

Энни подумала и ответила:

— Я согласна.