Ищу идеального мужчину

IX

Когда я вернулась, Надя была уже дома, а бабушка еще отсутствовала. Мы вдвоем сели ужинать.

— Мам, ты за бабулей последнее время никаких странностей не замечала?

Я не замечала. Своих странностей в жизни хватает, а потому просто помотала головой.

— Я вообще-то с тобой поговорить хотела, — продолжила дочь.

Я внутренне напряглась. О чем, интересно? Уж не о Родионе ли? Тогда наши планы с ней совпадают, и наверняка нам обеим придется нелегко.

Но я ошибалась по поводу темы. Надежду волновала бабушка.

— Какая-то она не такая. И дома постоянно ее нет. На мобильный звонишь, врет, что дома, так я несколько раз нарочно по городскому перезванивала. Фигушки она дома. Никто не подходит. Как ты думаешь, это к чему?

Да ничего, дочка, я не думаю. Может, и не врала она вовсе. Просто считала, что по городскому кто-то другой звонит. С тобой-то она только что разговаривала. Так зачем зря брать трубку.

— Нет, мать. Сама, что ли, не видишь. Ее почти постоянно вечерами дома нет.

— Вчера была.

— Да ты сама вчера поздно вернулась. Точно тебе говорю: бабуля что-то от нас скрывает. По-моему, тревожный симптом.

— Она тоже человек, имеет право на личную жизнь.

— А мне еще одно странно, — многозначительно проговорила дочь. — Бабуля от Интернета совсем почти отпала. Я ее даже спросила. А она оглянулась и отвечает, что мне, мол, кажется. Мать, ты попробуй у нее выведать причину.

Мне бы с Надей поговорить, а она мне еще с бабушкой проблему на шею вешает.

— Ладно, — вздохнула и, набравшись смелости, решила не ходить вокруг да около. — Только мне и с тобой поговорить надо.

Настала очередь насторожиться Надежде:

— О чем?

— Да, собственно, о том же, только в твоей личной жизни.

— Чем тебе моя личная жизнь не нравится? — немедленно встала в оборону она. — Раньше ты ею не интересовалась. Мне доверяла. И правильно делала. И вот никак не пойму, что в последнее время изменилось?

Ну никакой из меня дипломат. Хотела осторожненько выведать, но как повернуть разговор на Родиона, совершенно непонятно! Пришлось объяснить напрямую:

— Изменилось. После того, как ты привела домой Родиона.

Надя всплеснула руками:

— Дался тебе этот Родик! Влюбилась в него, никак? Без конца о нем спрашиваешь! Повторяю: он абсолютно случайный знакомый! Мы с ним не встречаемся и не перезваниваемся. Давно бы вообще о его существовании забыла, если бы не ты. У меня таких знакомых половина Москвы. Просто других ты не видела. О них не знаешь, а потому не волнуешься. А с Родиком я имела несчастье тебя познакомить.

— А остальные тоже настолько старше тебя?

— Разные, ма. Есть моложе, а есть и старше Родиона. И, кстати, многие куда больше инициативы, чем он, проявили.

— Ты никогда не рассказывала.

— Во-первых, они для меня ничего не значат, во-вторых, ни с кем из них у меня ничего не было. А в-третьих, ты с ума бы сошла и нагородила бы себе разных ужасов. Чего доброго, меня дома бы заперла. Давай, мать, договоримся: я вполне здравомыслящий человек, к авантюрам не расположена, и ты за меня не волнуйся. Когда в моей жизни возникнет что-то серьезное, обещаю сразу тебе рассказать.

Я верила, что она не врет.

— А Родиона выкинь из головы. Он совсем не герой моего романа.

— Но хоть немного он тебе нравится? — Я решила выяснить все до конца.

— По-человечески вроде неплохой дядька, но абсолютно не в моем вкусе.

— Правда? — Я не могла сдержать облегчения.

— Мама, чтобы ты знала, за мной ухаживали куда более интересные мужики его возраста, но я и с ними не стала связываться. Поначалу, конечно, прикольно, интересно. А потом сворачивается к одному и тому же. А если меня мужик всерьез не захватывает, зачем мне себя на него тратить?

— Надя, но неужели тебе еще никто по-настоящему не нравился?

Она покраснела.

— Нравился, но это уже кончилось, и вспоминать не хочу.

— Плохо кончилось?

— Не плохо и не хорошо. Просто кончилось, — твердо произнесла она.

— Когда же это было?

— На третьем курсе.

— И с тех пор… — начала я.

Она не дослушала.

— Вообще-то сейчас есть один человек, но я пока не уверена.

— В себе?

— В нем. И давай, ма, хватит. Поживем — увидим.

Она снова закрылась, и я поняла, что на сегодня аудиенция по личным вопросам окончена.

Впрочем, я выяснила, что хотела, и, обогатившись новыми знаниями, несколько успокоилась. В вопросе о Родионе. Успокоилась, но почти тут же расстроилась. Что же я вчера наделала! Ведь, если Надежде до такой степени на него наплевать, ее, по-видимому, не расстроило бы, начни он за мной ухаживать. А я? Оттолкнула человека, который мне симпатичен! Повела себя хуже последней истерички. И его обвинила черт знает в чем! А Родион, выходит, был со мной совершенно искренен. И про Надю наверняка подумал. Просто, в отличие от меня, твердо знал: у них ничего не было и быть не может. И никакое она не препятствие для наших отношений.

А я впала в панику, в истерику… Или самой мысли испугалась, что за мной может начать ухаживать мужчина? Отвыкла уже от мужского внимания. Давно ведь одна. Ох, как некрасиво вышло! Родион, бедный, страдал, надеялся, мучился, искал встречи… Букет какой красивый купил! Дивные ведь были тюльпаны. А я ему в публичном месте скандал и истерику закатила. Как ему наверняка было стыдно! Теперь радуется, что я вовремя себя раскрыла, до того, как у него появились передо мной какие-то обязательства. Действительно, кому охота иметь дело со склочной, неуравновешенной бабой! Теперь конец. Упустила, собственными руками разрушила то, что в будущем, вполне вероятно, выросло бы до настоящего счастья!

Ну, пускай даже не счастье, пусть роман, даже короткий. Но как замечательно, когда рядом оказывается настоящий мужчина, да еще такой симпатичный, как Родион. И человек он, видно, хороший. Чувствуется в нем нечто надежное, основательное. Ведь и Надя это признавала, сказала: «Хороший дядька». Видимо, однокурсник, с отцом которого Родион дружил, ей что-то рассказывал. А я сразу, махом, отмела любую возможность отношений. А он меня еще уговаривал. Видно, и впрямь ему понравилась. Возможно, именно мой домашний вид и сыграл свою роль. Ведь он давно холостой. Истосковался один, захотелось семьи, уюта, постоянства. И я, сама того не желая, сыграла на контрасте с молодыми профурсетками.

Женщина в домашней одежде, с утюгом. Запах свежевыглаженного белья. Прямая ассоциация с домом, а может, даже и с мамой… Ну да. И я в возрасте мамы!

Ну что за чушь лезет в голову! И вообще, хватит мне о нем думать. Болячки ковырять! Теперь мы уже с ним никогда не встретимся. Как он сам выразился, нам негде с ним пересечься. Разве что опять в магазине. Но, боюсь, он теперь наш супермаркет станет за версту обходить. Даже если рядом окажется и позарез потребуется продукты купить. Кстати, убеждена: дел у него в нашем районе никаких не было. Следовательно, ради меня сюда приезжал! Сделалось горько до слез. Приезжал. Но больше никогда не приедет. Профукала ты, Вера, свой шанс!

На работе Олечка, конечно, меня расспрашивала, как продвигаются дела у Нади и Родиона. Я, не вдаваясь в подробности, объяснила ей, что между ними все кончено. У Олечки от изумления глаза на лоб полезли:

— Кончено? Такой ведь мужик! Неужто сволочью оказался? По его виду ни за что бы не подумала!

— Как раз очень приличный человек! — Я сама поразилась своей горячности. — Просто Наде он не подошел. Видно, сказалась разница в возрасте.

— Разница в возрасте! — хмыкнула Нинка. — Помяни мое слово: другого себе нашла, побогаче. Конечно, они, пока свеженькие, могут позволить себе выбирать.

— Было бы из кого, — с тоской вздохнула Оля.

Я набросилась на Нину:

— Удивляюсь тебе! Как можно все сводить только к деньгам?

— Можно. Потому что у меня их нет. Были бы, я тоже о них не думала! Зачем думать, если они есть. А когда растишь двоих детей на одну зарплату да на жалкие алименты, поневоле о них думаешь. Вроде того солдатика из анекдота, который завсегда о бабе думал.

Олечка фыркнула:

— Ну, не рожала бы.

— Знать бы, где споткнешься, соломку бы подостлала, — с новым вздохом изрекла Нина. — Когда я рожала, то совсем о другом думала. Любила. На мужа рассчитывала. Думала, как за каменной стеной, за ним буду. И первая ошибка ничему меня не научила. Понадеялась, что второй меня до конца жизни на руках проносит. А у него сил хватило только до загса меня донести. Дальше надорвался. Слишком много нас для него стало. К другой побежал утешаться и восстанавливать силы. Ловко, скажу я вам, девушки, устроился! Теперь у него магазин, квартира оформлена на мать, дача и машина на отца записаны, а он, бедненький, гол, как сокол. А вот я, змея подколодная, всю дорогу от него что-то требую. А Надя твоя молодец. Правильно живет. На материнских ошибках учится.

— Я-то при чем? — Смысл ее слов не сразу дошел до меня.

— А при том, что работает девка над будущим. Чтобы всю оставшуюся жизнь копейки не считать. Ты, Вера, вот что. Раз ей он не нужен, узнай, вдруг телефончик завалялся? Я не откажусь.

— Почем ты знаешь, может, у него и денег особых нет, — вмешалась Олечка.

— Я теперь уже на любого согласна, лишь бы мужик, а тем более симпатичный.

— А я с таким, как этот Родион, и без денег соглашусь, — мечтательно закатила глаза Олечка.

Слушать их мне было неприятно! Они всерьез делили Родиона, обсуждая его, словно неодушевленный предмет! И, самое для меня противное, они вожделели его!

И надо же было такому случиться! В тот самый день, когда состоялся этот разговор, выхожу я из магазина, и первый, кого вижу… Родион! С букетом точно таких же тюльпанов, как в прошлый раз.

Олечка, выходившая следом за мной, тоже его увидела и громко ойкнула у меня за спиной.

А затем послышался Нинкин голос:

— О-о, пришел через тещу мосты наводить.

После чего обе хором хихикнули и удалились, оставив меня один на один с Родионом. У меня коленки задрожали от волнения. Пакет с продуктами чуть не выпал из рук.

— Вера Павловна… — Голос у Родиона тоже дрожал. — Я все-таки… вот… подумал… Нам с вами вроде бы надо до конца объясниться.

— Пойдемте отсюда, — быстро проговорила я.

Борис, охранник супермаркета, куривший на крыльце, с большим интересом прислушивался к нашему разговору и беззастенчиво пристально разглядывал Родиона. Не хватало еще, чтобы моя личная жизнь превратилась в предмет обсуждения на работе.

— Да. Да, конечно. Вот моя машина.

— Нет, в кафе я больше не поеду, — решительно возразила я. — Пойдемте. Тут совсем недалеко дворик есть. Пустынный и тихий. Сможем спокойно поговорить.

Он покорно шел рядом со мной. Душа моя ликовала. Он вернулся! Не смог от меня отказаться! Не получилось забыть! То есть я не просто ему нравлюсь, а очень нравлюсь! А ведь он меня совсем не знает! И сцену я ему безобразную в кафе закатила! Простил! Пришел! И опять волнуется! Даже, по-моему, сильнее, чем тогда.

— Ой, совсем забыл! — спохватился вдруг он. — Это ведь вам. — Он протянул мне тюльпаны. — Вы тогда ушли и забыли.

— Тот же самый букет? — принимая цветы, пошутила я и тут же спохватилась — глупая, хамская шутка.

Родион дернулся, как от пощечины.

— Что вы, это свежие, — на полном серьезе забормотал он. — Те бы не дожили.

— Извините. Я пошутила. Не очень удачно. Очень красивые цветы.

— Вам правда понравились? — Он неуверенно улыбнулся. — А то я, знаете, как-то не очень в них разбираюсь.

— Цветы необыкновенные.

— Я рад.

Мы одновременно опустились на ту самую лавочку, где я недавно так долго и горько размышляла.

Родион сел, и его словно выключили. Смотрел на меня и молчал. Ну вот. История повторяется. Что ж, попытаюсь ему помочь.

— Вы хотели мне что-то сказать.

— Я? Да.

Снова настала длительная пауза. Видимо, придется говорить мне.

— Родион Александрович.

— А?

— Я хотела извиниться перед вами за прошлый раз. Так что хорошо, что вы…

— Нет, это я хотел перед вами извиниться! — вдруг, словно проснувшись, быстро заговорил он. — Я не имел права так вас пугать. У вас же дочь! Я думал, вы знаете, а вы не знали. А я не подумал. Вот и…

На сем запас его красноречия иссяк, и он снова умолк, беспомощно и трогательно хлопая пушистыми светлыми ресницами.

— Мне Надя все рассказала, — вновь попыталась помочь я ему.

Вместо облегчения, на лице воцарился испуг.

— Что? Что она вам рассказала?

Я нервно рассмеялась.

— Ой, не пугайтесь же так! Надя мне честно призналась, что вы ее совершенно не волнуете, не интересуете и не нравитесь. И вообще, она влюблена в кого-то другого.

Мышцы его лица немного расслабились.

— А-а, — с облегчением, но без восторга протянул он.

Видимо, слова мои все же задели его мужское самолюбие. Что ж, я его понимаю. Совсем недавно сама оказалась в подобной ситуации. Только что мне дальше говорить Родиону? Предложить встречаться? Нелепо. Получится, будто я себя навязываю. Однако он молчит. Выходит, разговор окончен? Извинились друг перед другом и разошлись.

Но мне решительно не хотелось, чтобы он уходил.

— Роман… — начала я.

— Вера, — в унисон произнес он.

И мы оба дружно и испуганно замолчали.

— Вера Павловна, — на сей раз первым решил прервать паузу он. — Мне ужасно много нужно вам сказать.

И опять молчание.

«Говори же! Говори!» — внутренне молила я его.

Он точно услышал.

— Вы тогда, естественно, испугались. Но может, сейчас вы передумаете. Вот согласились же со мной поговорить. Давайте попробуем с вами… ну, встречаться. Если я вам, конечно, не совсем противен. Раз Наде, ну, я совсем не нужен, так вам теперь не надо по ее поводу волноваться. Ей все равно, если я… если мы… ну, так, знаете, вместе куда-то сходим.

А я уже точно знала, куда мы с ним отправимся в первую очередь. Нонна принесла мне билеты в «Современник» на «Три товарища» по Ремарку. Очень, по-моему, в тему. И пойду я туда теперь не одна! Раньше собиралась Олю или Нину позвать.

— Вера Павловна, я вас опять испугал?

Я не в силах была видеть эти несчастные глаза!

— Во-первых, не Вера Павловна, а Вера, если уж вы собираетесь со мной встречаться. А во-вторых, Родион, не напугали, а обрадовали. Я приглашаю вас в театр.

— Как, Вера, прямо так сразу? — ошарашенно промямлил он.

Я не выдержала и звонко расхохоталась.

— А вы считаете, нужно месяц ждать?

— Да я не в том смысле. Просто это я должен вас приглашать.

— У меня уже билеты есть. Подруга пойти не сможет, и мне отдала. Видите, как удачно вышло.

— Если так, я согласен. А потом я сам вас приглашу.

— Договорились.

— Вера, я так счастлив! — Он схватил меня за руку. — Нет, я не верю! Думал, вы меня прогоните. Прямо там, на крыльце. А как здорово все получилось! Пойдемте, Вера, куда-нибудь, отметим.

— Мне домой надо. Продукты. — Я указала на пакет. — Испортятся еще.

— Чего проще. Давайте завезем.

— Хорошо, Родион. Только вы меня здесь подождите. Отнесу и вернусь. Не хочу пока, чтобы нас вместе видели.

Лицо у него вытянулось. Пальцы, державшие мою руку, резко разжались.

— У вас есть кто-то другой?

— Есть. В смысле Надя и моя мама.