Ищу мужа!

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Через двадцать четыре часа, дрожа от холода, Джоди, стоя на тротуаре, смотрела на знакомое кирпичное здание. Дождь лил как из ведра, все вокруг казалось серым и унылым.

Не впервые за эти сутки она желала, чтобы Хиз оказался здесь, с ней. Чтобы его теплая рука касалась ее руки, чтобы рядом было его надежное плечо, на которое можно опереться в любую минуту.

С того момента, как Джоди ступила на борт самолета, в ее душе словно что-то умерло. Она боялась не столько возвращения в Лондон, сколько того, что она больше никогда не увидит Хиза.

Джоди звонила на ранчо из Хитроу, но никто не ответил. А какое сообщение оставить на автоответчике, она не знала…

Глубоко вздохнув, она поднялась по лестнице на третий этаж и постучалась в такую знакомую коричневую дверь.

Когда-то я жила здесь.

Через секунду она услышала шум, чисто английский шум — звон чашек, бодрый голос телеведущего интеллектуального шоу… Она вздрогнула, но на этот раз не от холода.

Дверь открылась, и перед ней предстала Патриция во всей своей красе: волосы огненно-рыжего цвета, надушена так, что дышать тяжело. Одета, как танцовщица кабаре.

— Джоди, дорогая! — вскричала она, покрывая лицо дочери поцелуями.

Джоди тоже поцеловала мать и тут же отпрянула, чтобы посмотреть на нее повнимательнее. Они не виделись целый год. Патриция загорела, но и постарела тоже. Она словно бы стала меньше ростом, и привлекательности у нее тоже поубавилось.

Джоди подумала, что она зря переживала все эти месяцы.

Патриция — просто обычная стареющая женщина.

— Ты поправилась, — заметила мать. — Округлилась как-то. И вся покрылась веснушками. Как это случилось?

Джоди собралась с силами. Она не могла позволить Патриции высмеять все хорошее, что произошло с ее дочерью после ее отъезда из Англии.

— Это случилось в Австралии, где я жила год, — громко и весело, но с некоторым усилием произнесла Джоди. — Ну, почти год. Когда я вылетала сюда, до истечения моей визы оставалось еще восемь дней… — Джоди сама втащила свои тяжелые сумки в коридор, поняв, что никто не собирается ей помогать. — А как ты? — Она пыталась отыскать на лице матери следы стресса, беспокойств, того, что Патриция плохо ела, не мылась, не спала… — Дерек сказал, ты в больнице!

— В больнице? Я просто навещала новорожденную внучку Тины Смит. У меня все отлично, особенно теперь, когда ты здесь! Подумать только, прямо накануне моего дня рождения! — Патриция повернулась и игриво ткнула длинным ногтем, покрытым красным лаком, в грудь мужа. — Ты имеешь к этому какое-то отношение, хомячок?

Джоди посмотрела на «хомячка», который стоял в коридоре с виноватым видом.

— Ну… когда мы были в круизе, ты постоянно сетовала на то, что она не приедет к твоему дню рождения…

Джоди почувствовала прилив гнева.

— Какие еще круизы? Ты прекрасно знаешь, от усталости и переизбытка эмоций у тебя случаются нервные срывы!

— Срывы! — засмеялась Патриция. — Эти путешествия — словно эликсир молодости. Поэтому Дерек подарил мне… только не упади… тур в Париж! Мы уезжаем за день до Рождества! — Патриция захлопала в ладоши.

Джоди смотрела то на мать, то на Дерека.

— Хочешь сказать, ты притащила меня сюда, чтобы мы смогли заранее отпраздновать твой день рождения, а потом вы сядете на самолет и улетите в Париж?

Улыбка сошла с губ Дерека. Патриция раздраженно взмахнула руками.

— Я думала, ты смерть как хочешь увидеться со мной до Рождества, дорогая. Я знаю, ты любишь этот праздник. Мы думали, это будет хороший сюрприз.

— Ерунда! — Джоди ошарашенно помотала головой. — Не могу поверить, что я купилась на это… Не могу поверить… Как я не догадалась… Дерек, ты многому научился у Патриции, возможно, ты даже ее переплюнул! Приехав сюда, я, кажется, потеряла самое дорогое в жизни.

— Визу, которую тебе должны выдать как жене австралийца? — спросила мать, словно говорила о чем-то обыденном.

— Так ты знала?

Луис. Несмотря на все то, что Джоди рассказала ей о матери, она, по-видимому, не поверила сестре.

— Ты знала и даже не позвонила мне? Не написала, ничего не спросила…

Но сейчас это неважно. Я должна наконец подумать о себе. Я не позволю Патриции играть со мной, как кошке с мышкой. Хватит.

— Мама, — сказала Джоди, глядя в глаза Патриции. — Приехав сюда, я, возможно, разрушила свой брак. Я оставила мужа и смогла предупредить его об отъезде только в записке. И все для того, чтобы, приехав сюда, убедиться, что ты… — Джоди заметила, как Патриция бледнеет. — Что у тебя нет очередного нервного срыва… И все из-за Дерека — он заставил меня поверить в то, что твоя жизнь в опасности.

— Не обвиняй Дерека, дорогая, — сказала Патриция. — Я хотела повидаться с тобой. А он хотел сделать меня счастливой. Что в этом плохого?

— Что плохого? Я появилась на свет не только для того, чтобы ублажать тебя и потакать каждому твоему капризу. В то время как Дерек, кажется, смирился с этой своей участью, за что я ему безмерно благодарна. Я сделала выбор. Я решила остаться в Австралии, со своим мужем, которого очень люблю, и сама все испортила. Даже если он поймет, почему я была вынуждена так поспешно уехать, мы с ним, вероятно, больше не увидимся, ведь меня, скорее всего, не пустят обратно в Австралию. Срок действия временной визы вот-вот истечет, а постоянную мне еще не дали.

Джоди подняла с полу свои сумки и направилась к выходу.

— Дорогая… Мы были не правы. Скажи, к кому мне следует обратиться, кому позвонить, чтобы все исправить?

— Некому звонить, мама. Я нарушила правила и теперь буду расплачиваться за это. Как бы мне ни хотелось обвинить во всем тебя, знаю — я поступила глупо, примчавшись сюда. У меня не было веских причин считать, что тебе действительно плохо. Надо было оставить вас разбираться со своими делами самостоятельно. Я уезжаю.

— Куда ты? Там сильный дождь.

— Не знаю. К Луис, наверное.

Патриция опустила глаза.

— К своей сестре, о которой я столько лет ничего не знала. Ты твердила мне, что, кроме тебя, у меня никого нет. Ставлю все свои сбережения — ты все эти годы отлично знала, где она находится. Кстати, те деньги к Рождеству, бонусы, что ты якобы получала на работе, с которой на самом деле тебя к тому моменту давно уволили… они были от Валентайнов, не так ли?

Глаза Патриции сузились. Джоди казалось, она слышит, как сильно бьется ее сердце. И зачем я бужу спящую собаку?..

— Нет, дорогая, — лицо Патриции покраснело. — Мне было восемнадцать, когда я ее отдала, я никогда ничего о ней не знала, пока однажды не обнаружила ее письмо в почтовом ящике. А те деньги были от твоего отца. Почему, думаешь, я тратила их на поездки в Челси? Из-за твоего паршивого футбольного клуба и дурацких орхидей.

Джоди не могла вымолвить и слова. Слишком много новостей за столь короткий период времени. Нежность в голосе матери, когда она говорила о Луис. Тот факт, что те деньги действительно посылал отец. Джоди даже не могла обидеться на мать за то, что она назвала ее обожаемый футбольный клуб «паршивым».

Дерек нежно погладил Патрицию по спине:

— Ну ладно. Давайте не будем ругаться. Теперь, когда малышка Джоди здесь, давайте сделаем все так, как планировали. Не уезжай, Джоди, дорогая. Останься. По крайней мере, на сегодня. А завтра мы посадим тебя в самолет и отправим к твоему мужчине. Я оплачу перелет.

— Дерек, — сказала Патриция, предостерегающе взглянув на мужа.

— Патти, тихо. Джоди уже выросла, и она теперь замужем. И понятно, что девочка скучает по мужу. И поскольку мы хотим, чтобы она была счастлива, мы должны ей помочь.

— Конечно. Именно этого мы и хотим.

Джоди благодарно улыбнулась Дереку, что не ускользнуло от Патриции.

— Хорошо, спасибо, Дерек. Я бы отдохнула немного.

— Может, чашечку чая?

— Было бы здорово.

— Без сахара. И кусочек пирога.

— Хорошо, Дерек. С удовольствием.

Джоди отнесла свои сумки в маленькую гостевую спальню. Стоявшая там кровать была узенькой, с неудобным бугристым матрацем.

У Дерека есть деньги на путешествия, но нет на кровать для гостей. Приоритеты. Главное для него — делать Патрицию счастливой.

Оказавшись здесь, в Лондоне, Джоди наконец-то поняла, каковы ее приоритеты.

Завтра надо будет позвонить в посольство, а еще забронировать место на рейс до Австралии.

Теперь у нее был дом. И ничего большего она не желала.

Услышав звонок в дверь, Джоди поднялась с кровати. Она немного отдохнула, но матрац был настолько жестким, что поспать ей так и не удалось.

Дерек отдыхал, а Патриции даже в голову не пришло поинтересоваться, кто там пришел.

Джоди открыла входную дверь и замерла.

— Хиз…

Ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди от изумления и счастья.

Она ожидала увидеть кого угодно, только не его.

Но это был Хиз, одетый в джинсы и темно-красный свитер, поверх которого он накинул старую кожаную куртку. Шея небрежно обмотана потрепанным шарфом. На фоне всей этой одежды его загар казался еще более интенсивным.

— Хиз, — повторила Джоди, выходя на лестницу и прикрывая за собой дверь. — Что ты здесь делаешь?

На его лице появилась ухмылка.

— Я думал, ты меня встретишь по-другому. Вернее, я ожидал, что будет так, как сейчас, но надеялся на другое.

Джоди не могла оторвать от него глаз, веря и не веря.

Он здесь, рядом, в доме моей матери.

— Я могу войти? — спросил Хиз, и только тогда Джоди заметила, что он дрожит.

— Конечно, — ответила она и за мокрый рукав втянула мужчину в квартиру.

Хиз помотал головой, и капли дождя упали с его волос на пол. Под глазами у него были темные круги.

Неужели я — причина его бессонницы?..

— Ты представить не можешь, как я испугался, когда вернулся домой и не застал тебя там. — Его низкий голос, казалось, не умещается в маленькой прихожей.

— Я оставила записку, — Джоди пыталась оправдаться, хотя прекрасно знала — она тоже почувствовала бы себя преданной, если бы вернулась домой и не застала там Хиза. — Я нужна была маме. Мне надо было приехать.

Он провел рукой по ее волосам.

— Я знаю, дорогая. Знаю, насколько важна для тебя семья. Я тоже очень дорожу своей. Но я надеюсь, ты понимаешь, чего мне стоило приехать сюда. — Он нежно поцеловал Джоди в губы, чтобы она не сомневалась в его словах.

Девушка прильнула к нему так же инстинктивно, как листья растений поворачиваются к солнцу. Ее душу переполняло блаженство: мужчина ее мечты был рядом с ней.

Он отстранился, но только для того, чтобы посмотреть ей в глаза.

— Ребята, увидев, что я и дня не могу прожить вдали от тебя, настояли, чтобы я вернулся домой. Но когда пришел, тебя уже не было. Зато нашел записку на столе. В детстве мы всегда оставляли там записки.

— Я позвонила Элене, потому что хотела тебя разыскать. Это она подсказала.

— Правда? — удивленно спросил Хиз.

— Я так и знала! — Джоди легонько толкнула его в бок. — Ты сказал, она была рада за нас, но сам прекрасно понимаешь, что она меня ненавидит.

— Она не ненавидит тебя. Она просто боялась, что, если наш брак закончится фиаско, это разобьет мне сердце. Но раз она тебе доверила нашу детскую тайну… думаю, она пересмотрела свое отношение к тебе.

— И как тебе удалось так быстро попасть в Лондон?

— Мой брат Калеб помог мне с билетом. Кстати, Калеб прилетел со мной. Он остался в отеле, через дорогу.

— С кем ты там разговариваешь? — из кухни раздался голос Патриции.

Джоди взяла Хиза за руку, желая почувствовать его тепло, его поддержку.

— Я очень рад тебя видеть, Джоди..

— Я тоже.

— Правда? Мысль о том, что я тебя больше не увижу, привела меня сюда. И это стоило того, чтобы провести почти сутки в кресле, в котором и ребенок-то с трудом умещается.

Он проехал полмира, чтобы оказаться рядом со мной, теперь моя очередь сделать шаг навстречу.

Джоди захотелось расцеловать его.

— Джоди, — требовательно прикрикнула Патриция. — Кто пришел?

— Мам, я ухожу. Вернусь позже. — С этими словами Джоди схватила Хиза под руку и снова вытащила его на лестничную клетку.

— Куда мы идем? — спросил Хиз, хотя ему было все равно. Он был счастлив снова оказаться рядом с женой.

— В твой отель, — радостно ответила она.

Держась за руки, они бежали вниз по лестнице, но внезапно Хиз остановился и прижал Джоди к стене. Она дрожала всем телом. Джинсы и легкий топ подходили для того, чтобы отдохнуть в них на диване, но не защищали от декабрьской прохлады. Кожа Джоди покрылась мурашками, нос покраснел, но ее глаза сияли.

— А как твоя мама? — спросил Хиз. — Она в порядке?

— Она совершила ошибку. Ее трудно исправить. Я поняла главное: какой она была, такой и останется, не важно, здесь я или нет. Так что я решила: лучше, если меня здесь не будет. Я хочу быть с тобой. Между прочим, Дерек собирался помочь мне с обратным билетом.

Джоди застенчиво посмотрела на мужа из-под длинных пушистых ресниц, пытаясь понять, уловил ли он ее «прозрачный» намек.

Он впитывал каждое ее слово, его тело реагировало на каждое ее движение.

Но были вещи, которые еще оставались для него неясными.

— Джоди, дорогая, остановись. Хоть на секунду. У нас предостаточно времени. По крайней мере, неделя — я забронировал для нас номер в отеле «Кенсингтон» на неделю, с большой кроватью и джакузи. И если ты захочешь остаться там со мной, я буду рад.

Джоди заморгала.

— Неделя? В этом отеле?

Он кивнул и, взяв ее руки в свои, попытался согреть их дыханием.

— Но Рождество всего через пару дней…

— Даже не говори. А я-то думал, в Мельбурне дорогие отели. Но попробуй найти здесь более-менее нормальный отель с номером для новобрачных в это время года.

Джоди все пыталась понять, о чем он говорит. Номер для новобрачных…

— А как насчет твоей семьи? Элена сказала, все приедут к нам на Рождество.

— Они всегда приезжают. — Он пожал плечами. — Я не сомневаюсь, что и в этот раз приедут. Но меня там не будет.

— Но… почему, как?

Хиз больше не мог выдержать пытки ее пристальным, испытующим взглядом. Он крепко обнял девушку.

— Джоди, Рождество я хочу встретить с тем, кто мне дороже всех на свете. С тобой, моя упрямая жена.

— Со мной…

Хиз взял ее левую руку и поцеловал безымянный палец чуть ниже обручального кольца. Это кольцо, украшенное английскими розами и австралийскими акациями, было еще одним напоминанием того, насколько они непохожи.

Надеюсь, это кольцо останется на моем пальце до конца дней.

— Твои братья и сестры возненавидят меня за то, что забрала тебя у них, — все еще не веря своему счастью, прошептала Джоди.

— Дорогая, они тебя обожают за то, что ты меня забрала. Слишком долго я был для них занудным старшим братом, который только и делал, что работал. Жил чужими жизнями. В то время как они обзаводились семьями.

— Я им нравлюсь?

— И не только им.

— А кому еще?

— Ммм. Мэнди и Лиза по тебе ужасно скучают. Когда я позвонил им, чтобы узнать адрес твоей мамы, они просили передать тебе миллион поцелуев.

Джоди прикусила губу.

— А еще кому?

— Ну, даже твоя сумасшедшая мать любит тебя настолько, что не желает отмечать без тебя свой день рождения. А Дерек хотел помочь тебе уехать.

— Но я пока не готова их простить.

— Есть еще кое-кто. Только не могу припомнить, кто именно…

Нетерпение взяло верх над сдержанностью.

— Ладно, говори уже, или я разведусь с тобой и останусь здесь.

— Хорошо, хорошо. Это я. Я люблю тебя.

Хиз любит меня. Он меня любит!

И Джоди тоже любила его, она чувствовала это всем своим сердцем. И еще Джоди знала, что, любя его, она не потеряет саму себя. Эта уверенность делала ее чувство к нему лишь крепче.

— Несколько недель назад, когда умерла Мариша, — начал Хиз, — я вдруг понял, что живу по инерции и, когда я умру, по мне никто не будет скучать. Но потом появилась ты, и все изменилось. Я хочу, чтобы ты, Джоди, разделила со мной мою жизнь. И очень надеюсь, что ты этого хочешь.

Девушка поняла — он сказал именно то, что она чувствовала, но не знала, как описать словами.

— Хиз, я люблю тебя настолько, что это причиняет мне боль. Настолько, что мне физически плохо, когда тебя нет рядом.

— Ты и я, — сказал он, целуя ее губы, а затем кончик носа.

— А если я не смогу вернуться домой? — Домой. На ранчо Джеймсон — лучшее место на свете.

Хиз сунул руку в карман и вытащил оттуда конверт:

— Твоя виза.

— Моя виза… Мы ее получили?

— Мы ее получили!

— Боже мой! Как здорово! О нет… Но разве Кейдж не сказал, что я должна быть в Австралии, когда иммиграционная служба примет решение выдать мне ее? Я все испортила.

— Ну, если ты помолчишь, я объясню, испортила или нет.

Джоди прикусила губу и посмотрела в голубые глаза мужа.

— Очень многие в Австралии любят тебя, и, несмотря на то что ты приложила все усилия, чтобы тебе не дали визу, это у тебя все равно не вышло. Когда я говорил с Мэнди, я объяснил ей, к чему может привести твой внезапный отъезд. Она позвонила Скотту, а тот связался со своим приятелем Кейджем. И теперь ты можешь в любое время — после нашего медового месяца, конечно, — вернуться в Австралию.

— Скотт? Он сделал это для нас?

— Да. Вот как все обернулось, а ты считала его чудаком. Он тебя тоже по-своему любит.

— Ха! Я всегда знала, что в нем есть что-то кроме любви к кожаной одежде. — Джоди было трудно говорить от нахлынувших эмоций. Когда я вернусь в Австралию, подумала она, то крепко обниму его.

Но сейчас перед ней стоял другой мужчина, которого ей хотелось обнимать и целовать.

— Ты и правда заказал номер для новобрачных? — спросила она, засовывая письмо обратно Хизу в карман куртки.

— С джакузи и большой кроватью.

— Разве ты не сказал, что с тобой приехал Калеб?

— Да. Но он поселился в более дешевом отеле, через дорогу. Он настоял, что оплатит свой номер сам. А у меня теперь семья, о ней надо заботиться.

— Мне это нравится, — сказала Джоди, прижавшись к мужу.

— Джоди?..

Девушка вздрогнула: на лестничной площадке стояла Патриция.

— Мама? Что ты тут делаешь?

— Я тебя искала.

— Мам, это Хиз Джеймсон. Мой муж.

— Ой, — сказала Патриция, выпучив глаза. Хиз протянул ей загорелую руку. Патриция легко и кокетливо ответила на рукопожатие, как она делала всегда, когда находилась в обществе симпатичного мужчины.

— Приятно познакомиться, Патриция.

— Взаимно. — Патриция во все глаза глядела на Хиза, и Джоди с трудом удержалась от язвительного комментария. — Вы не хотите зайти? Выпьем по бокальчику. Мы с Дереком будем очень рады.

Джоди замерла.

Соблазн немедленно отправиться с Хизом в отель, чтобы попробовать в деле огромную кровать и джакузи на двоих, был почти непреодолим.

Но с другой стороны, мой муж и мама вместе… и Дерек. Такого шанса может больше не представиться.

— Ладно. Мы останемся.

Той ночью они пили дешевое шампанское. Джоди пыталась не обращать внимания на то, сколько выпила ее мать. Канапе сильно пахли рыбой и имели странный вкус. На всех присутствующих были надеты пестрые бумажные колпаки и боа из перьев.

Патриция была очень эксцентричной хозяйкой. А Дерек с обожанием смотрел на нее, что бы она ни делала. Хиз и Джоди чувствовали себя так, будто участвовали в каком-то фантасмагорическом шоу.

— Они безумно влюблены друг в друга, да? — прошептал ей на ухо Хиз, наблюдая, как Патриция и Дерек едят виноград с одной грозди.

— Да, прошел год после их свадьбы, а они ведут себя словно молодожены.

— Думаешь, мы тоже такими будем, когда поседеем и постареем?

— Не рассчитывай на это! — засмеялась Джоди. — Но обещаю, когда Патриция позволит себе быть седой, я накормлю тебя тем, чего только пожелаешь.

Рождественское утро выдалось серым и дождливым.

Джоди подняла штору и посмотрела с высоты пятого этажа на серые улицы Лондона.

Возможно, это мое последнее Рождество в Англии.

Джоди отпила немного чая.

Наверное, мой любимый напиток все-таки чай. Особенно если его приготовил для меня мой муж.

— Вот ты где, — Хиз тихонько подкрался к жене сзади и обнял ее за плечи.

Джоди отпустила штору и увлекла его за собой в постель.

— Привет, — она провела пальцами по его гладко выбритому подбородку.

— Какие планы на сегодня?

— Ммм… Думаю, мы можем немного поваляться в постели. Потом поедим чего-нибудь вкусненького и сладенького. А потом еще поваляемся.

— А дальше?

— На твой выбор.

— Хорошо, — сказал он, целуя ее в шею. — Уверен, я смогу что-нибудь придумать.

— Но сначала мне надо сделать один звонок, — Джоди приподнялась на локте и потянулась за телефоном.

Брови Хиза взлетели вверх.

— Кому?

— Луис. Я быстро. У меня тут появилась идея, и я не успокоюсь, пока не поговорю с ней.

— Не успокоишься? Да ты с ней каждый день болтаешь по полчаса. Неужели какая-то идея сможет успокоить тебя быстрее, чем занятия любовью?

Джоди поцеловала мужа.

— Я бы так не сказала.

Она набрала номер и прижала палец к губам, прося Хиза не шуметь.

Он скорчил ей рожицу, но в его голубых глазах она видела лишь нежность.

— Луис Валентайн слушает.

— С Рождеством!

— С Рождеством, Джоди! И спасибо за подарок.

— Обещай надеть его сегодня.

— Да, непременно. Все члены семьи Валентайн соберутся на Рождество вместе, как обычно. Они будут шокированы, увидев мои новые серьги.

— Так держать! — Джоди засмеялась. — Знаешь, у меня идея!

Хиз спрятался под простыней.

— Что? Какая идея? — спросила заинтригованная Луис.

— Тебе же нужен сопровождающий для вашей большой вечеринки? Так вот я подумала, что Калеб, брат Хиза, может пойти с тобой. Он блондин. Серфер. И очень привлекателен. Ему двадцать семь, и он здесь очень скучает. Да, и он непременно взбесит твоего кузена Макса, что сделает вечеринку просто незабываемой. Сейчас дам тебе его номер.

Калеб каждый вечер умолял молодоженов взять его с собой на ужин. Они вместе обошли уже почти все рестораны Лондона, включая «Беллу Лусию» в Челси, но сегодня Джоди хотелось побыть наедине с Хизом.

Луис помолчала.

— Номер?

— Да. Он одинок, трудоголик, ни с кем не встречается. Возьми его с собой и представь этим снобам. Ладно?

— Ну… ладно.

Джоди дернула ногой, так как Хиз пощекотал ее.

— Мне надо идти, Луис, — не в силах сдержать смех, сказала она сестре. — Потом поговорим.

Джоди пыталась увернуться от рук Хиза, но это было невозможно. Смеясь, он обнял ее и затащил под простыню:

— Больше никаких звонков, — сказал он. От его голоса по спине Джоди побежали мурашки.

— Никаких звонков, — пообещала она и поцеловала мужа.

Она была влюблена и хотела, чтобы весь мир разделил с ней ее счастье. Что в этом плохого?