Исключение из правил

- Назар…, простите, не знаю, как вас по отчеству? – дамочка пытается казаться вежливой, но я знаю, что творится в ее башке. Работник закона, правозащитник детей. Только о последних тут никто не думает. Пусть не пытается блефовать, бюрократическая жаба. Знаю всю эту систему с изнанки, для них только собственная шкура дорога.

- К черту мое отчество. У меня не было отца, я сам вырос в детдоме, и я так скажу вам, Роза Львовна, - опираюсь ладонями о поверхность стола, подаюсь к ней.

- Думаю, так мы можем решить вопрос возвращения ребенка маме, - подталкиваю к ней набитый конверт.

- Что вы? Зачем?

- Называйте это благотворительностью, а я буду рассчитывать на ваше милосердие.

- Я бы и так вам помогла. Все-таки Павел Олегович поручился.

Конечно, помогла бы, я не сомневаюсь. Только знаю, что зеленые бумажки могут обеспечить более быстрое решение проблемы.

Женщина поднимается из-за стола, велит мне ждать в коридоре.

Обшарпанные стены, не выветриваемый запах столовской жральни - ничего не поменялось за столько лет. Чувство безысходности и обреченности накрывает, путая мысли, не давая вдохнуть полной грудью. Не думал, что так подействует на меня это место. Был уверен, что, повзрослев, переступил через все, забыл, а по факту я такой же неудачник, как и в свои пятнадцать лет. Ничего не поменялось. Деньги не принесли внутренней свободы от этой дыры.

С каждой пройденной секундой ожидания кажется, будто сам воздух сгущается. Поднимаюсь с места, измеряя шагами комнату. Какого хрена они так долго?

Удушающую тишину наконец-то нарушает звук каблуков. Обернувшись, убираю телефон в карман джинсов, прячу руки за спиной. Чувствую, что начинаю нервничать.

- А вот и твой дядя. Он отвезет тебя к маме, - произносит тетка, одетая в невзрачный серый костюм. Училка, как пить дать. Опустив глаза, замечаю держащую ее за руку девочку. Короткие белокурые волосы заплетены в две смешные косички. Белая блузка, серое трико и черные потрепанные башмачки - вот и весь ее наряд. Смотря на меня из-под нахмуренных бровок голубыми глазками, она прижимает к груди уродливого плюшевого зайца. Такое чувство, будто он фрезеровщиком на заводе десять лет отпахал и лишился там конечностей. Белая лапа зашита мелкими черными стежками, а правый глаз и вовсе болтается на обвисшей нитке.

- Ты кто? – спрашивает малая, топчась на месте.

Черт, только сейчас понимаю, что в душе не знаю, как вести себя с ребенком. Кажется, стоит мне открыть рот, она убежит или расплачется, или и то и другое вместе. Попытавшись выдавить более или менее нормальную улыбку, присаживаюсь перед ней на корточки. Где-то слышал, что подобная психологическая хрень отлично работает с детьми – когда ты находишься с ними на одном уровне роста, вроде как даешь понять, что ты свой в доску чувак.

- Меня зовут Назар. Я друг твоей мамы.

Девчонка еще больше хмурится, осматривая меня придирчивым взглядом.

- Как зовут мою маму? – спрашивает подозрительно. Старший следователь, не меньше. Ну и бестия у Бобра дочка. Чую, весело мне с ней придется.

Смеюсь, понимая, что она меня проверяет.

- Мне вообще-то скоро четыре, да и жизнь научила, - пожимает плечами, складывая перед собой руки. - Так что, либо говори, как зовут мою маму, либо я пойду… - развернувшись, направляется уверенным шагом обратно, вглубь коридора.

- Лейла! Маму зовут Лейла, а ты Соня. Но мама зовет тебя Морковкой, - после моих слов девчонка вдруг замирает на месте. Как-то скукоживается вся. Приблизившись к ней, останавливаюсь в шаге, боюсь прикоснуться, не зная, как она отреагирует.

- Где моя мама? - словно чувствует мое присутствие. Обернувшись, смотрит на меня мокрыми от слез глазами. А мне будто под дых дали. Приходится рукой опереться о стену, чтобы не рухнуть. Чувствую себя последним муд*ком. Понимать, что из-за меня мелкая вдали от матери, хреново.

- Эй, не плачь… Мама сейчас на работе, - нервно потирая переносицу, отталкиваюсь от стены другой рукой. Подхожу к девчонке вплотную.

- Но она скоро приедет. А пока просила, чтобы ты со мной побыла, - протягиваю ей ладонь. Смахнув маленькой рукой слезы с глаз, девчонка снова хмурится, окидывая подозрительным взглядом мою ладонь.

- А у тебя есть телевизор? - вдруг спрашивает она. - Я пропустила несколько серий Фей Винкс, и это меня жутко раздражает, - а теперь в ее голосе кокетство. Удивительная девчонка.

Улыбнувшись, киваю в ответ. Она протягивает мне свою ладошку. Сжимаю ее и веду к выходу.

Стоит нам выйти на улицу, в кармане вибрирует телефон. Эля, будь она не ладна.

- Говори быстро, - бросаю короткое в трубку, открывая заднюю дверь кроссовера.

- Назар, ну, наконец-то! Ты мне срочно нужен! У нас снова проблемы с поставщиками! – верещит в трубку администратор.

- Я занят сегодня, завтра заеду, - дождавшись, пока малышка устроится на сидении, закрываю дверцу, обогнув машину, усаживаюсь за руль.

- Назар, но у нас под угрозой срыва корпоратив Газпрома! Мы можем потерять около миллиона! – продолжает парить мне мозг. Что за женщина?

- Ты правильно сказала, Эля, у вас. Сорвёте его, уволю нах…, - посмотрев на Морковку, с интересом рассматривающую салон машины, заминаюсь, - к черту. Я буду завтра. Все. Пока.

Сбросив вызов, кидаю телефон на переднее сидение. Завожу мотор. Морковка вдруг громко вздыхает.

- Что такое? – спрашиваю, обернувшись.

- У меня два вопроса, – произносит девочка тоном деловой дамы, прижимая своего потрепанного зайца к груди.

- Давай, - киваю, в то время как внутри все замирает.

- Как тебя зовут? Ты так и не сказал.

- Чего это я страшный? – спрашиваю мелкую, усаживаясь за руль. Единственное желание сейчас – поскорее смыться из этого логова. Резко даю по газам, выезжая на проезжую часть.

- Бабушка тебя слушается, - Морковка произносит это так тихо, что я едва понимаю, о чем она говорит.

- В каком смысле?

- Ну, она всегда на всех кричит. Все боятся ее. А тебя она слушала молча. И поддакивала. Мне вообще казалось, что бабушка вот-вот и без чувств упадет, - вздыхает Соня.

- Ну, правильно. В вашем доме мужчины не было, некому защищать было. А теперь она поняла, если будет нападать на тебя или твою маму, то ее накажет страшный дракон! – последние слова произношу с устрашающей интонацией, для пущего эффекта.

- Не-а, ты не дракон, ты рыцарь. Вот бы мне такого папу, - вздыхает малая.

От ее слов внутри будто оживает что-то. Словно сгусток энергии распирает грудь, делая и больно, и хорошо одновременно. Сначала Бобер, теперь эта маленькая бестия сделала свое дело. Обе заставляют меня хотеть то, чего никогда не желал. Они вселяют надежду на то, что и я достоин семьи и счастья.

Мотор в груди будто тисками сжимает. Разрываюсь от того, что хочется попробовать. Дать себе разрешение, позволить быть слабым. Но с другой стороны, мне настолько все странно, настолько дискомфортно, что хочется вырвать все, к чертям, и закрыться. Схорониться от всего.

Я не знаю, простит ли меня Лейла. После всего того, что было. Я готов преподнести ей себя на открытых ладонях, но чует нутро, что она просто растопчет все это. И будет права.

От этих мыслей не по себе становится. Встряхнув головой, пытаюсь гнать каждую из них прочь.

Морковка тоже притихла. Прижимая к груди зайца, пялится в окно.

В квартиру мы попадаем только к десяти вечера. Только когда открываю пустой холодильник, вспоминаю, что в магазин мы так и не заехали.

- Слышь, мелкая, селедку будешь? – подняв в руки банку с остатками рыбы, понимаю, что лучше не рисковать и лечь спать голодными. Выглядит еда не ахти, да и не помню, каким образом и когда она попала ко мне в холодильник.

Выбросив продукт в мусорку, разворачиваюсь. Морковка стоит у панорамного окна. С широко раскрытыми от восхищения глазами смотрит на вид ночного города с пятнадцатого этажа.

- Нравится? – приблизившись, спрашиваю ее. Устраиваюсь рядом на пол.

- Как тут высоко, - восхищенно произносит девочка.

- Не боишься?

- Я ничего не боюсь, - спешит обрубить меня малявка. Надув губы, смотрит так строго, что смешно становится. - А вот Степа у меня трусишка, - говорит она уже более спокойным голосом, прижимая к груди потрепанную животину.

- Я бы на месте Степы тоже много чего боялся, - усмехнувшись, тянусь к нему, приподнимая пришитую лапу. – Эко бедолагу жизнь потрепала.

- Это все мальчишки в садике, - произносит Соня с обидой в голосе. Отстранившись, вырывает лапу из моих рук. - Они его у меня отобрали и порвали. А я потом собирала все с воспитательницей, - шепчет, поглаживая уродца.

- Ты бы видел их. Они старше меня и сильнее.

- Не дрейфь, - приподнявшись, слегка сжимаю плечо девчонки. - Научим тебя драться. Будешь двоечки прописывать на раз-два, - демонстрирую ей комбинацию. У Морковки расширяются глаза так сильно, что снова смешно.

- Пойдем, мелочь. Спать тебя укладывать.

- Мне искупаться нужно, - заявляет Соня. - Я люблю с клубничной пеной мыться, - кокетливо хлопает глазками и пожимает плечами.

- Сорри, мелкая. Но кроме мятного геля для душа у меня ничего нет. Завтра поедем, прибарахлим тебя, купим всякой дребедени для девчонок. А пока только так, - направляюсь в ванную комнату.

Морковка устраивается на небольшом стульчике у раковины, пока я рыщу по шкафчикам в поисках моющего средства. Куда его экономка дела?

Найдя что-то более или менее похожее, принимаюсь за дело. Сегодня с утра домработница проводила уборку, но не знаю, насколько здесь чисто для Морковки. Смыв пену, набираю ванну.

- Тебе помочь? - спрашиваю, развернувшись к девчонке.

- Я вообще-то уже взрослая, - дует щеки Соня, принимая деловую позу.

- Отлично, - поднимаю вверх ладони, спеша снять с себя ответственность.

- Вот полотенце. Я дверь не закрываю, если что понадобится, позовешь.

Вернувшись в гостиную, включаю плазму. Достаю из кармана телефон, набирая номер Олега. Мой давний знакомый, ФСБшник. Я позвонил ему на следующий день, как Лейлу нашли в лесу.

После двухдневного запоя, доведения себя до неадекватного состояния, я все-таки сумел собраться воедино. Все никак не мог перестать думать о тех жутких признаниях девчонки. Изнасилование. Бл*дь, какой м*дак мог такое сделать? Что за сучье отребье? При одних только мыслях, каково пришлось ей, мне хотелось разорвать всех вокруг на мелкие кусочки. И не потому, что Лейла моя. Не потому, что я стал к ней чувствовать что-то большее. Нет. Просто это деяние не должно сойти с рук какой-то зазнавшейся твари. Не должен никто безнаказанно насиловать и издеваться, а потом жить, будто ни в чем не бывало. И я сделаю все, чтобы это не сошло ему с рук.

- Наз, привет, - раздается мужской голос из динамиков.

- Что там по моему вопросу? Узнал? - без предисловий, сразу к делу.

- Я завтра утром буду в твоем районе. Давай заскочу, пообщаемся.

Сбросив вызов, направляюсь к бару. Достаю бутылку, наливаю в стакан немного виски.

Делаю глоток алкоголя. Жидкость обжигает гортань. Чувствую, немного отпускает. Последние дни выдались напряженными. И с каждым последующим на плаву держаться все сложней.

- Я сплю, - простонав нечленораздельное, попытался впасть обратно в сонную кому, но мелкая вредительница даже не думала отставать.

Сбросив с дивана все мои укрытия, ткнула мне в лицо трезвонящий телефон.

- Тебе звонит какой-то дядька. Сказал, срочно, ждет тебя у подъезда.

Кое-как продрав глаза, уставился на экран. Японский бог, двенадцать часов!

Подскочив с дивана, едва ли не улетел в стену. Переждав головокружение, принялся одеваться, попутно набирая успевшего сбросить вызов Олега.

- Сейчас выйду, - бросаю в трубку, когда друг принимает вызов.

- Эй, ты куда? – раздается удивленный голос Сони со стороны гостиной, пока я в коридоре пытаюсь попасть ногой в кроссовок.

- Сейчас приду. Разговор срочный.

- Ты собираешься оставить ребенка одного? А вдруг я в розетку пальцы засуну? Или газовой печкой буду играть? – спрашивает возмущенно.

- Ты же хорошая девочка и знаешь, что этого делать нельзя. К тому же я ненадолго.

- Я кушать хочу, - хмурится Соня.

- Я тоже. Вернусь, поедем в ресторан.

Хлопнув дверью, сбегаю вниз по лестнице. Поежившись от прохладного ветра, направляюсь к другу. Олег курит у машины. При виде меня хмурится.

- Назар, ну, ты даешь, я уже полчаса тут околачиваюсь, - сжимая мою ладонь, бурчит недовольно.

- Прости, брат, вырубило меня, еле собрался, - потираю ладонями сонное лицо. Олег делает затяжку, недоверчиво глядя.

- У тебя ребенок?

- Да мелкая, знакомой.

- В няньки заделался? – смеется. Я бы тоже поржал, если бы это не было правдой.

- Что там по нашему пассажиру? – меняю тему. Интересно, что там малявка делает? Оставил одну, главное, чтобы бед не натворила.

- На самом деле новостей хороших нет, - хмурится Олег, отбросив в сторону окурок. - В институте не учится, ушел сам еще четыре года назад. По адресу живут родители. Папаша – депутат областной думы, мать - нотариус. После того случая отец его заграницу отправил учиться. Так что в стране его нет.

- Вот гадство, - рычу сквозь зубы. Я не думал, что будет легко добраться до ублюдка, но не ожидал, что он за бугор свалит. – Дай мне координаты его папаши.

Олег молчит. Смотрит на меня из-под сведенных бровей.

- Наз, не стоит этого делать. Там подвязок - вплоть до генеральной прокуратуры.

Как же меня бесит, когда пытаются лезть с непрошенными советами. Можно подумать, я глупый школьник, и не знаю, чем мне грозит задуманное.

- Я услышал тебя. Но адрес все-таки нужен.

- Хорошо. Пришлю, как в офисе буду.

Я чертовски зол. Долбанный придурок смылся в Америку и думает, что я не доберусь до него?

Конечно, я не ждал, что все легко будет. Понимал, если ублюдок столько времени не получил свое, значит, действительно у него много защитников. Но сдаваться никто не собирается. И о своих обещаниях я не забываю. Пусть только одна его нога встанет на родную землю, это будет его последней минутой.

- Эй, Морковка, я вернулся! Собирайся, поедем завтракать, - кричу, зайдя в прихожую.

- Уже обедать! – раздается громкий голос девчонки со стороны спальни. Скинув обувь, прохожу в комнату и застываю удивленно. Холодок бежит по спине, когда я вижу, чем занята Морковка. Девчонка стоит на приставном стульчике у распахнутой дверцы бара. В одной руке у нее бутылка виски, а во второй зажата лента из пакетиков с презиками.

- Эй, брось каку!

Встрепенувшись от испуга, Соня разжимает пальцы, и все содержимое ее рук летит на пол. Бутылка разбивается на мелкие осколки, соприкоснувшись с твердым полом под ее ногами. Янтарного цвета содержимое посуды разбрызгивается по всей комнате, пачкая лежащий неподалеку белый ворс ковра.

Морковка закрывает ладошкой рот, смотрит на меня взглядом нашкодившего котенка.

- Ты сам сказал «брось», - пожимает плечами девчонка в ответ на мой хмурый взгляд.

Полторы недели спустя

- Лис, я хочу этого медведя! – тыча в сторону мохнатого чудовища, восклицает девчонка.

- Морковка, пойдем, там на выходе - магазин, я куплю тебе такого же. Это ведь тир. Тут вечно сбивают прицелы, - пытаюсь утянуть ее подальше от аттракционов, но Соня, словно неиссякаемый источник энергии, продолжает прыгать на месте, не сводя восторженных глаз с игрушки.

- Да ладно тебе, все отмазки, - хмурится девчонка. - Стрелять не умеешь, так и скажи.

Усмехнувшись, поправляю бейсболку.

- Мне кажется, или ты из меня веревки вьешь? А? Что это за приемчики, мадам?

Морковка игриво пожимает плечами, делая несчастную мордашку.

- Ладно. Выиграем мы тебе пылесборник, - потянувшись к карману, достаю бумажник.

Морковка радостно хлопает в ладоши, а я ловлю себя на мысли, что уже в наркомана превратился. Так зависим стал от маленькой бестии, от ее эмоций. Необыкновенная девчонка. Непосредственная, экспрессивная, никогда не знаешь, что в следующий момент отчебучит. Никогда бы не подумал, что буду весь день околачиваться в идиотском луна-парке и кайфовать от катания на чертовом колесе, от поедания попкорна и забрасывания им людей из соседних кабинок. В детство снова впал. Мне опять пятнадцать, и я снова пришел на аттракционы, только вместо Темы со мной Морковка.

Эта девчонка однозначно что-то делает со мной. Меняет так быстро, что я и заметить не успеваю. Полторы недели пролетели незаметно, неожиданно став для меня увлекательным приключением. Никогда бы не подумал, что буду кайфовать от хождения по детским магазинам в поисках одежды и новых игрушек для девчонки. А ежедневные подъемы в девять утра, ради того, чтобы накормить завтраком голодное чадо. Сказки на ночь, наклейки по всему дому, бесконечные просмотры мультиков – это так круто! Я втянулся в такую жизнь, поэтому сегодняшний звонок Кости стал для меня и радостью, и диким разочарованием одновременно.

- Эй, Бамблби, меня сейчас сожрет огромная акула! Помоги!

- Оптимус Прайм, я спасу тебя! – маленькая резиновая утка запрыгивает на мыльницу в виде лодки и гребет, что есть сил, к тонущей маме утке.

- Глупые автоботы! Сейчас я перегрызу вас своими суперсильными зубами! И от вас ничего не останется, ха-ха-ха, – ржет зубная щетка.

- Я спасу автоботов и зажарю тебя на обед, глупая рыба! – кричит бэтмен в руках Морковки.

- Да, мы приготовим из тебя много рыбных котлет! – восклицает Бамблби, седлая акулу.

После непродолжительной борьбы враг повержен. По кафелю стен сползают капли воды с пеной, а мне, видимо, придется переодеваться – майка мокрая насквозь. Зато ребенок доволен. Сидит с мыльной шапкой на голове. В ванне, полной воды, и радостно хохочет.

- Все, заканчиваем, Морковка, уже спать пора.

- Ну, Назар, - дует недовольно щеки малявка. - Не будь такой шляпой, давай еще сыграем!

- Завтра сыграем, сегодня - спать.

- Ты бываешь таким занудой, - цокает она.

- А ты бываешь шилом в одном месте, - смеюсь, включая в кране теплую воду. Принимаюсь купать маленькую бестию.

- Ну, и? – накрываю ее теплым одеялом. Наклонившись, целую мягкий шелк ее волос.

- Что - и? – спрашивает Морковка, прижимая к груди Степу.

- Как чувствуете себя, девушка, в свои-то четыре?

- Выросла. Тебе еще расти и расти, Морковка, перед тем как начнешь стареть. Спи, давай. Завтра поедем покупать Гектору ошейник и игрушки. Потом в парке погуляем.

- Гектор очень классный. Так здорово, что он теперь с нами живет, - улыбается девочка.

- Уверен, и этот парень того же мнения, - усмехнувшись, бросаю беглый взгляд в угол комнаты, где на теплом одеяле дрыхнет маленькое чудовище. По-видимому, переезд стал для него хорошим стрессом, так крепко спит.

Сочинив очередную бредовую сказку, дожидаюсь, когда мелкая уснет. Поправив одеяло, выключаю ночник. Направляюсь к выходу, тихонько прикрывая за собой дверь.

Лейла в гостиной. Зашивает разодранные коленки на лосинах малой. Спина прямая, взгляд сосредоточенный, перебирает длинными тонкими пальцами ткань. Изящная во всем. Даже в мелочах. Домом от нее пахнет, уютом. Каждый раз, когда смотрю на нее, понять не могу, как я раньше этого всего не замечал?

Устраиваюсь рядом на диване, она поворачивается. На губах Лейлы расцветает улыбка. Нежная, такая же, как и она сама.

- Иди ко мне, - притягиваю ее к себе. Отбросив на журнальный стол свое рукоделие, кладет голову на мою грудь, обвивая руками мой торс. По телевизору идет какой-то фильм. Мы просто сидим, пялимся в экран, а я ловлю себя на мысли, что именно здесь и сейчас я безумно счастлив.

Мне кайфово от мысли, что мы можем вот так просто проводить время. Сидеть рядом друг с другом, заниматься ерундовыми делами и получать от этого удовольствие. Вдыхаю запах ее волос, с ума схожу от него. Как я жил без нее, без Морковки?

Сколько я без них был? В подвешенном состоянии… Тот месяц и вспоминать страшно. В аду был, не иначе. Подыхал без них, с ума сходил. Я тогда на самое дно опустился. А раньше думал, что давно на дне прозябал. Ни черта. После того, как Лейла отвергла меня, оставила с разбитыми в прах мечтами, я понял, каково это. Когда желание сдохнуть не отпускает ни…