Искупление Габриеля

Глава 4

Ранним утром Джулию разбудил звонок мобильника.

Комнату наполнили первые такты «Message in a Bottle» – старого хита английской группы «Поли́с». Джулия посмотрела на телефон, подрагивавший на письменном столе, однако не встала.

Через несколько минут она услышала другой сигнал, сообщавший о приходе эсэмэски. Ей стало любопытно. Встав, Джулия прошла к столу и взяла мобильник. Естественно, послание было от Данте Алигьери.

Я виноват.

Пока она думала над ответом, пришло новое сообщение.

Прости меня.

Джулия изменила направление мыслей. В коридоре послышались шаги, а затем – негромкий стук в ее дверь.

Пожалуйста, впусти меня.

Третье сообщение заставило Джулию подойти к двери и слегка приоткрыть ее.

– Привет, – смущенно улыбаясь, произнес Габриель.

Взглянув на него, она увидела, что он побывал в душе – об этом говорили еще влажные волосы, – но не побрился. Лицо покрывала соблазнительная черная щетина. Габриель был в белой футболке и старых джинсах. Босой. Джулия невольно залюбовалась мужем.

– И это повод, чтобы будить меня в шесть утра?

Вопрос прозвучал холоднее, чем ей хотелось бы.

– Джулианна, я виноват перед тобой.

Вид у него был сокрушенный. Покаянному виду способствовали воспаленные глаза и мятая одежда. Казалось, Габриель только что достал ее из какого-нибудь мешка, собранного для Армии спасения, и надел, не особо разглядывая.

– Ты сделал мне больно, – прошептала Джулия.

– Я знаю и сожалею об этом. – Габриель шагнул вперед. – Я заново перечитал текст твоей лекции.

– И ты постучался в дверь, чтобы это сообщить мне? – спросила Джулия, упираясь рукой в бок.

– Я позвонил. Ты не ответила, – сказал он и улыбнулся. – Это напоминает мне времена Торонто, когда я был вынужден лазить к тебе через окно.

Щеки Джулии вспыхнули. Она вспомнила Габриеля, стоявшего под окнами, с пакетом, где был принесенный им обед. Она тогда только что вышла из душа и приветствовала его, завернувшись в полотенце.

– Ты кое-что забыла. Кое-что важное. – У него в руках была репродукция: «Спор за душу Гвидо да Монтефельтро». – Вчера я нашел ее в спальне на полу. Уже не помню, кто из нас ее нес, но кто-то уронил.

Джулия не обратила внимания на репродукцию, которую в свое время Габриель сунул в ее почтовый ящик в Торонто. Сейчас ее больше интересовало выражение лица Габриеля. Чувствовалось, он взволнован. В глазах – нескрываемая тревога. Пальцы теребили мокрые волосы.

– Конечно, тебе нужно было побыть наедине с собой. Но нельзя находиться в разлуке так долго. Ты позволишь войти?

Джулия отступила, пропуская его. Габриель вошел. Джулия села на диван, свернулась калачиком и закуталась в старое одеяло.

Габриель следил за ее движениями. Джулия приняла защитную позу. Положив иллюстрацию на крышку ноутбука, он встал, засунув руки в карманы.

– Я заново перечитал текст твоей лекции, а затем взялся за «Ад». – Он смотрел ей в глаза. – Вчера я сказал недопустимые вещи.

– Спасибо.

Ее поза стала менее напряженной.

– У меня есть предложения по улучшению текста. – Габриель уперся бедрами в край стола. – Знаю, что для тебя важно стоять на собственных ногах. Но если тебе требуется помощь, я буду рад помочь.

– Я с удовольствием приму твои советы, если ты не станешь говорить, в каком направлении я должна думать.

– Этого я бы тебе никогда не сказал. Да и как я могу? – Его лицо смягчилось. – Я многое люблю в тебе, и не в последнюю очередь – твои идеи. – Его взгляд упал на картинку. – Извини, я был излишне придирчив. Но пойми, Джулианна: тема твоей лекции отчасти имеет личный характер. История Франциска, рисковавшего жизнью в аду ради спасения души Гвидо, схожа с моей историей. С историей моего признания, сделанного перед дисциплинарным комитетом тогда, в Торонто.

Джулия сразу же почувствовала комок в горле. Она не любила мысленно возвращаться к событиям того времени. Дисциплинарный комитет и ее временный разрыв с Габриелем были слишком болезненными воспоминаниями.

– Должен признаться: моя обостренная реакция была вызвана не только ходом твоих рассуждений. Меня задело то, что я посчитал твоим отходом от этой истории. От нашей истории.

– У меня и в мыслях не было отмахиваться от столь значимых событий. Я же знаю: ты тогда рисковал всем, только бы мне помочь. И еще я знаю, что ты прошел через настоящий ад. – Лицо Джулии сделалось решительным. – Если бы мы вдруг поменялись ролями, я бы ради твоего спасения спустилась в ад.

Улыбка тронула уголки его рта.

– Беатриче знала, что не может сопровождать Данте в его странствиях по аду. Вместо себя она послала Вергилия.

– Единственный известный мне Вергилий – это Пол Норрис[6]. Сомневаюсь, что ты обрадовался бы его помощи.

– Пол едва ли годится на роль Вергилия, – хмыкнул Габриель.

– А для меня он тогда стал Вергилием.

Габриель нахмурился. Его и сейчас корежило при мысли об участии, какое принял Пол в судьбе Джулии.

– Я был сущим придурком. И тогда, и сейчас. – Габриель оторвался от стола и встал перед Джулией, засунув руки в карманы. – Ты позволишь? – спросил он с явным намерением сесть рядом.

Она кивнула.

Габриель сел, протянул руку. Джулия приняла ее.

– Я не хотел делать тебе больно.

– Знаю. Я тоже сожалею, что так вышло.

Габриель пересадил жену себе на колени и зарылся лицом в ее волосы:

– Не хочу, чтобы ты запиралась в ванной, только бы меня не видеть.

Он прижался губами к ее губам. Джулия почти мгновенно ответила на его поцелуй.

Габриель целовал ее, но сдержанно. Его губы были теплыми и зовущими. Он осторожно двигал языком, наслаждаясь ее ртом. Не выдержав, Джулия обняла его за шею и притянула к себе.

Габриель дразнил ее, ведя языком по тонкой щели между губами. В конце концов Джулия открыла рот. Язык Габриеля осторожно проскользнул внутрь. Их языки встретились. Его поцелуи никогда не лгали. Слова не требовались, чувства говорили гораздо больше. Джулия ощущала его раскаяние и грусть. Но даже они не притушили пламени его желания. Это она тоже чувствовала.

Его руки незаметно переместились с ее лица к бедрам. Габриель приподнял ее, и теперь Джулия сидела на нем, широко расставив ноги. Они продолжали крепко обниматься.

– Идем в постель, – хриплым умоляющим голосом произнес Габриель, лаская ей ягодицы.

Его возбуждение нарастало.

– Идем.

– Вот и хорошо, – прошептал Габриель, прижимаясь губами к ее уху. – У нас предостаточно времени до пробуждения наших гостей и завтрака.

– Мы все-таки должны считаться с гостями, – напомнила Джулия, отстраняясь от него.

– Ничего мы не должны, – возразил Габриель, и его синие глаза опасно блеснули. – Сейчас ты в этом убедишься.

– Минувшая ночь была ужасной, – признался Габриель.

Он лежал на спине, засунув руку под голову. Прикрываться одеялом ему не хотелось. В спальне было тепло. Его любимая жена лежала рядом – на животе и тоже совершенно голая. В такие моменты Габриель жалел, что нельзя вот так целыми днями голышом валяться в постели.

– Да, ужасной, – согласилась Джулия. Она приподнялась на локте, чтобы видеть его глаза. – Почему ты не пришел и не поговорил со мной?

– Я хотел заново перечитать текст твоей лекции. И еще мне казалось, что тебе нужно побыть одной.

– Я не люблю ссориться с тобой, – сказала Джулия. Она нагнула голову. Пряди волос качнулись, чуть прикрыв ей грудь. – Я просто ненавижу ссоры, – добавила она.

– Я тоже не люблю с тобой ссориться, – признался Габриель. – И меня это удивляет. Раньше я обожал такие ссоры. Ты превращаешь меня в пацифиста.

– Сомневаюсь, Габриель, что ты когда-нибудь станешь пацифистом. – Ее голос задрожал. – Ноша аспирантки тяжела. Мне нужна твоя поддержка.

– Она у тебя есть, – страстно прошептал Габриель.

– Пойми: в своей лекции я вовсе не собиралась опровергать твою точку зрения. Просто… так получилось.

– Иди ко мне.

Джулия легла на него, и руки Габриеля сомкнулись у нее на спине.

– Мы должны найти иной способ выражения профессиональных разногласий. Без повторения вчерашнего. Мое сердце этого не выдержит.

– Мое тоже, – шепотом призналась Джулия.

– Обещаю тебе впредь не становиться эгоистичным придурком, если ты пообещаешь не запираться от меня в ванной, – сказал Габриель, сверля ее глазами.

– Обещаю не запираться в ванной, если ты не будешь вторгаться в мое пространство. Я чувствовала, как обстановка накаляется все сильнее, и пыталась на время исчезнуть. Ты не желал меня отпускать.

– Намек понят. Мы можем пока прервать наш научный спор, но потом обязательно к нему вернуться. И не на следующее утро. Я не допущу, чтобы кто-то из нас снова спал на диване.

– Согласна. Спать на диване очень неудобно и одиноко.

– Когда мы говорили о тексте твоей лекции, я не сумел правильно выразить то, что хотел сказать. Прости меня. Меня беспокоило вовсе не наше расхождение во мнениях. Фактически это даже хорошо. Пусть научное сообщество увидит и отметит, что ты способна думать самостоятельно.

– Пойми: для меня расхождение во мнениях не самоцель, – сказала Джулия, слегка наморщив лоб.

– Конечно нет. – Габриель хотел было поцеловать морщинку на ее лбу, но та уже исчезла. – Как бы тебя это ни удивляло, иногда я могу ошибаться.

– Мой профессор может ошибаться? – засмеялась Джулия. – Невероятно.

– Да. Тебя это удивляет? – Он покачал головой и криво усмехнулся. – Но когда я вторично прочитал текст твоей лекции, он меня убедил. Я понял: да, общепринятая интерпретация ошибочна.

– Что? – не веря своим ушам, переспросила Джулия.

– То, что слышала. Твоя лекция изменила мою точку зрения. Но последнюю часть можно сделать еще сильнее, и у меня на этот счет есть несколько предложений. Твои рассуждения в последней части не показались мне убедительными.

– Подсказки мне не помешают. Я обязательно упомяну тебя в сносках.

Руки Габриеля застыли на ее ягодицах.

– Почту за честь быть упомянутым в одной из твоих сносок.

– Значит, ты не считаешь весь текст лекции ужасным? – помолчав, спросила Джулия. – И я не выставляю себя на посмешище?

– Нет. Едва я обуздал свое спонтанное неприятие и вчитался в твою аргументацию, я понял, что профессор Маринелли права. У тебя хорошая лекция.

Джулия прижалась щекой к его груди:

– Спасибо. Трудно заниматься исследованиями в той же области, что и ты. Мне постоянно кажется, будто я пытаюсь угнаться за тобой.

– Я готов расширить и усилить свою поддержку. Мы с тобой не конкуренты. В дальнейшем я бы с радостью написал с тобой совместную статью.

– Ты серьезно? – вскинула голову Джулия.

– Мы с тобой оба любим Данте. Почему бы не появиться творческому плоду нашей совместной любви? Я горд, что у тебя хватает мужества отстаивать свои убеждения. Когда настанет время твоей защиты в Оксфорде, я буду сидеть на первом ряду и думать: «Это моя девочка».

– Я всегда мечтала об этом, и вот моя мечта исполнилась.

– Тогда я буду постоянно повторять тебе эти слова.