Искушение

Сцена 2

На следующее утро они торопливо собирались на работу.

– Хочешь, чтобы Курумканский относился сносно, хотя бы не опаздывай, – ворчала она, распихивая мужа в бока, пока тот, не выполз из кровати.

– Главное, чтобы ты ничего не забыла надеть, малая. Остальное подождет, – отшучивался он, зная, как она ненавидит опаздывать.

Планерка и обход пациентов были назначены десять утра. Когда они пришли, Курумканский уже щурился. Только что руки не потер, в предвкушении выволочки.

– Что ж, семья превыше всего, Венера Доржовна. Семейные обязанности никто не отменял.

По помещению прокатились смешки коллег, а Алиса огненная брюнетка покраснела, пока Венера и Андрей усаживались на пустующие места.

Венера попыталась сосредоточиться, неосознанно растирая кровоподтек от нанесенных вчера по лицу ударов. Ее тонкая кожа, хранила любые следы, даже от негрубого воздействия. Челюсть побаливала, но синяк благодаря мази, пожелтел.

–Что ж, продолжим. Ваш вчерашний клиент, требуется пересадка. Что там по анализам, Алиса?

– Хроническая почечная недостаточность и гемодиализ, пока не подойдет очередь в листе ожидания.

– Что ж, реципиент у нас рок-звезда фигура большая и меня, – произнес он задумчиво. – Не захотел.

Снова раздались смешки, а он продолжил:

– Оно и не мудрено. Я его тоже не хочу. Как говорится, мужская особь о мужскую, сколько не трись, толку не будет. Если кто сможет доказать мне обратное, приходите вечером после пяти на сеновал. Думаю, обсудим премию Юнеско за человеческие достижения, в каких долях и кому достанется.

Трудно было представить Батыра Хазановича, ростом в два метра, с типичными чертами бурята, по совместительству являющегося шаманом в Ольхонском районе занимающегося чем-то охальным с рок-звездой. Скорее это будет борьба или игра на топшууре.

– Так что, если кто был на вчерашнем рок-фестивале, в обязательном порядке не рассказывайте мне. Ни-че-го. Боюсь, бубен не выдержит. Игорь Петрович, что по девушке?

Патологоанатом скривился.

– Умерла!

– Да вы что? Хотелось бы, узнать от чьих страстных объятий скончалась красавица. В жизни своих дочерей такому в руки не доверю.

Он выразительно посмотрел на Андрея, а затем ехидно улыбнулся Алисе.

– Гм, так ничьих. Судмедэксперт написал, при торможении пострадавшая напряглась выкручивая руль, из-за чего перекрутила позвоночник. В момент удара получила травму. Пока кровь поступала из разорванных артерий, она жила. Кровоизлияние вопрос времени. Ее спутнику повезло больше.

– Вот, что и требовалось доказать, везение вещь относительная – продолжил улыбаться Батыр Хазанович.– А, между прочим, девушка завещание составила и донор нашего реципиента.

– Как донор?

Венера не смогла сдержать вопроса от удивления.

–А что, Венера Доржевна серьезная ныне молодежь. Находит человека, которому подходит донорски по органам, пишет завещание, тусит с ним, а потом умирает в автокатастрофе. И дарит почки. Не прелесть?

Обычно если возникший реципиент не числился в листе ожидания на операцию, не планировал трансплантаций, тем более пересадки почек, то чтобы сделать пересадку, нужно попасть в лист ожидания, пожить в Москве, пока найдут подходящего донора. Опять же, нужна была федеральная квота. Также нужно иметь определенный возраст, требуются сопутствующие заболевания, и недлительный диализный стаж. У рок-звезды только последнее условие и соблюдалось.

– Да, кто же в таком возрасте пишет?

– Хороший вопрос, но нас не касается. Наша задача решить, кто будет оперировать?

Он каверзно сощурился, оглядел собравшихся и хмыкнул.

– Раз-два-три-четыре-пять.

Пока он взвешивал театральную паузу, ей передали папку. Венера беглым взглядом осмотрела данные по пациенту.

–Как насчет тебя?

Она чуть не поперхнулась собственными слюнями. Ее? Да, ее за что? С вытянувшимся лицом, она посмотрела на старого шамана.

– У меня недостаточно опыта, Батыр Хазанович. Нужно еще лет пять практики. Пожалейте, – от волнения по щекам потекли слезы, пока она уговаривающее, смотрела в ординаторской на коллег.

Те старательно отводили взгляд, пряча сожаление, и только Алиса смотрела с ненавистью.

– Так отказывайся, Венера Доржовна. Чего ждешь? Увольняйся.

– Мне что, в ноги упасть? Только жизнь зазря. Ведь убью, и вся вина на мне. Второй раз. Батыр Хазанович! Он же старый. Организм не переживет.

Ей хотелось все это прокричать, прямо здесь на планерке среди коллег, но она только смотрела на хитрого бурята, не чувствуя на щеках влагу. Ведь Джефри Смит страдает от алкогольной и наркотической зависимости.

– Вы же видели органы на снимках.

Он подошел к ней и ласково вытер большими пальцами слезы, убирая выбившиеся светлые волосы за уши Венеры.

– Тебе духи будут помогать. Не позорь отца, – внушил, как ребенку.

Последний аргумент казался убойным, но не издевательским. Никак нельзя спорить. Он же сам ей будто отец. Учитель. А позориться дочке Ламы не положено. Последнее время она редко бывала в дацанах. Только на праздники Монал Ченмо, да на Дуйнхоре.

– Давно простирания делала?

– Вчера вернулись с Ярикты.

Венера только сопли вытерла, покачав головой по поводу простираний. Давно не делала. Стыдно было. Отец не желал часто ее видеть, зная про Андрея и ее загулы.

– Езжай сегодня в Иволгинский, подношения сделай.

В Иволгинский она, конечно, послушно съездит, куда ж деваться без уважения к старшим. Со слезами получит благословение. Молодые хирурги тоже плачут. Сначала от усталости в мединституте, затем от неудач при ассистировании интерном, а потом профессионалами, когда пациенты умирают.

– Я хотел бы его оперировать.

Курумканский обернулся, и пристально посмотрел на Андрея, а затем недовольно признался:

– Буду иметь в виду. Нужно еще с клиентом договориться. По страховке он может выбрать любого.

Он многозначительно посмотрел на Венеру.

– Все свободны, кроме тебя.

Оставшись наедине, он дал время ей ознакомиться с картой клиента, затем вздохнул:

– Тебе пора браться за скальпель, дочка. Что было, то прошло.

– Пусть лучше Андрей.

– У него нет опыта.

– Я с ассистирую.

Курумканский повел взглядом, разглядывая висящие шаманские бубны вдоль белой стены. Он их повесил много лет назад, когда стал главным врачом отделения, отгонять злых духов. Они были подлинными, бурятскими. Потер лицо руками, разочарованно выдохнул:

– Нет в нем, всем нутром чую. Нет. Понимаешь, не хочет людям помогать. О себе думает. Не его.

– Все мы о себе думаем, – Венера спрятала взгляд, чувствуя, как согласна со сказанным полностью.

Последнее время Андрей все меньше и меньше брал операций, больше занимался собой и пациентами, без хирургического вмешательства. Такое случалось с любым во время кризисов.

– В тебе дар есть и жажда помочь, а в нем?

– Может быть это все из-за Алисы? – Венера закусила нижнюю губу.

Ничего не изменилось с тех пор, как прошло ее детство в доме Курумканских. Тогда она еще дружила с его дочерями. Она подняла на него стыдливый взгляд, пока он тер лицо.

– Я давно хотела сказать…

– Да, знаю я, что ты хочешь сказать. Думаешь, не знаю? Только женитьба это поступок, дочка. Как вы живете друг с другом ваше дело, а вот выбор он делал.

– Наказываете Алису?

– Не только. Все жду, поумнеет. Учиться начнет.

– Мы планируем развестись.

– Раз хороший, чего бежишь от него?

– Вы как мой отец, – Венера облизнула губы, разглядывая Курумканского из под ресниц.

– Знаешь, за что он не любит его? А я тебе скажу. За то, что не тянет он тебя, девочка. Думаешь, слепой, не вижу, что происходит? Или не понимаю, как вокруг тебя толпами вьются, – он сузил глаза, и его отеческий взгляд перестал быть наставническим, приобретая горячесть свойственную мужскому нутру. Хлыстнул им.

Она всегда его воспринимала, как второго отца. И от такого откровения, Венера растерялась. Не нашла, что ответить. И ведь откликнулась. На долю секунду, на крохотный полу миг, ее нутро екнуло. Она виновато поджала губы.

– Что ж, пошли, нам еще с клиентом общаться, а лучший английский у кого?

Венера вздохнула. Ей всегда легко давались языки, насколько легко, что она серьезно думала, куда поступать, выбирая между лингвистическим и медицинским. В результате выбрала хирургию. И не пожалела.