Искусительница

Глава 28

Когда поезд затормозил у Маккензи-Джанкшн в Колорадо, Пит Гиффорд, приехавший на двуколке, уже ждал Синтию. Здесь было гораздо холоднее. Пронзительный ветер, дующий из Канады, был совсем не похож на теплый тихоокеанский бриз, к которому Синтия привыкла в Нью-Мексико.

Закутавшись в плащ, Синтия наблюдала, как Гиффорд-перетаскивает ее багаж в двуколку, а Пэт заводит вагон в депо. Потом Пэт и Дэн помахали ей на прощание, и поезд, пыхтя, уехал.

— Энджи уже дома? — спросила девушка, когда они подъезжали к особняку Маккензи.

— Завтра приедет, — коротко ответил Гифф.

— Ну и как ей понравилось в школе?

— Понятия не имею, — пожал плечами Гиффорд. — Бет говорила, что Энджи не часто пишет.

Синтия удивленно покосилась на него.

— Что-то не похоже это на Энджи, — пробормотала она. — Неужели она ничего не писала тебе?

— Написала единственное письмо, в котором спрашивала о своем коне, — буркнул Пит.

— А ты ответил ей?

— Разумеется. Но больше ничего о ней не слышал. Верно говорят: с глаз долой — из сердца вон.

— Гифф, Энджи не догадается о твоих чувствах до тех пор, пока ты не скажешь ей о них, — укоризненно молвила Синтия.

— Я же говорил тебе, что лучше ей ничего не знать! — с досадой выкрикнул Гиффорд.

— Какими же глупыми становятся иногда мужчины, когда дело касается женщин, — покачала головой Синтия. Если бы она не дала Гиффу слово хранить молчание, то сама бы рассказала все Энджи.

— Похоже, у вас с Кинкейдом тоже не все гладко, — проговорил Пит.

— Нет, у нас все хорошо. — Синтии очень хотелось рассказать о их планах, но она решила устроить им сюрприз, когда Дэйв приедет в Денвер на Рождество.

Оставшуюся часть пути они молчали.

Бет ждала сестру у дверей.

— Как же я рада, что ты приехала! С тех пор как все разъехались, дом стал похож на склеп.

Не успели сестры обняться, как навстречу Синтии выбежала Мидди, распахнув объятия.

— Я так скучала по тебе, детка! — воскликнула она, когда Синтия поцеловала ее. Утерев слезы уголком фартука, Мидди вздохнула. — Ну да ладно, не стану тут задерживаться — мне надо бежать на кухню, если вы хотите пообедать.

— Похоже, мы опять лишились кухарки, — улыбнулась Синтия.

— Как обычно, — фыркнула старая экономка. — Ходила тут взад-вперед… Да я больше забыла о готовке, чем она когда-либо знала! — И, бормоча под нос, что хорошую помощницу по хозяйству найти просто невозможно, Мидди отправилась в кухню.

— Как дела в Тент-Тауне? — спросила Бет, как только Синтия сняла плащ и они вошли в гостиную.

— Все отлично, особенно после того, как разрешился конфликт с Боннером, — сообщила Синтия. — Кстати, хочешь верь, а хочешь нет, но Салли Кинкейд собирается замуж за сына Боннера, Клея. Они поженятся в конце января. Представляешь, несмотря на вражду между нами и Боннером, они полюбили друг друга!

— Похоже, эти новоявленные Ромео и Джульетта будут счастливы, — весело произнесла Бет. — Но, раз уж ты заговорила о вражде, как у тебя дела с Дэйвом?

— Он сказал, что приедет на Рождество, — ушла от прямого ответа Синтия.

— Да, последние два года он так и поступал. Но я не об этом спрашивала, сестрица. Мне не терпится узнать, как далеко зашел ваш роман.

— Послушай, подожди Дэйва, и он тебе все расскажет, — предложила Синтия.

— Ты чего-то не договариваешь, Тия Маккензи, — покачала головой Бет. — Что ты скрываешь, признавайся!

— Мне нечего сказать, — ответила та.

— Что ж, раз ты стала такой скрытной, похоже, мне действительно придется подождать. Но только не думай, что я не обращусь с этим вопросом к Дэйву, когда он приедет.

— Кстати, как твои дела. Бет? — спросила Синтия. — Ты воспользовалась моим советом? Нашла себе высокого темноволосого кавалера, а?

— Тия, у меня и времени на это нет. Может, я смогу подумать о семье, когда дорога будет построена.

— Да, что это за эпидемия валит вас, железнодорожных магнатов?! То же я слышала от Дэйва! — всплеснула руками Синтия. — Хотела бы я знать, в чем причина такой сверхъестественной преданности?

— Ты по-прежнему не веришь в этот проект?

— Я поверила в него лишь потому, что это была мечта папы. — Она взяла сестру за руку. — Но это его мечта, дорогая моя, а тебе не стоит тратить на ее исполнение всю жизнь.

Бет серьезно посмотрела на Синтию:

— Ты не понимаешь, Тия. Я люблю это дело, железная дорога — это моя жизнь, моя мечта.

— Что ж, ты можешь обнимать и гладить холодный локомотив, а я предпочитаю шесть футов теплой мужской плоти. — Она подтолкнула Элизабет локтем. — А как ко всему этому относятся в столице?

— Нам с Чарльзом удалось добиться от правительства некоторой суммы, — ответила она. — А если к ней прибавить еще и мои деньги, то мы сможем протянуть колею до Техаса. Если мы это сделаем, то сумеем вернуть наш капитал.

Глаза Бет загорелись, и вдруг Синтия поняла, что все, сказанное сестрой, — правда: жизнь Бет была в этой дороге. Она вкладывала в ее строительство всю свою энергию, все ее интересы были в ней.

— Знаешь, Бет, папа гордился бы тобой, — промолвила Синтия. — Ты и есть тот сын, о котором он всегда мечтал, — рассмеялась она.

— Ох, Тия! — рассмеялась Элизабет, шутя подталкивая сестру.

На следующий день, ожидая Энджи, Бет и Синтия волновались, как школьницы перед первым балом. Наконец, выглянув в окно, Синтия закричала:

— Они уже здесь!

Бросившись к двери, Бет рывком открыла ее, и тут же в комнату, словно луч солнца, ворвалась Энджи. Несколько минут сестры целовались и обнимались, говоря одновременно.

— Где моя девочка? Где моя детка? — закричала Мидди, выбегая в вестибюль.

Энджи бросилась навстречу экономке, а Пит Гиффорд тем временем внес в дом ее багаж. Поставив сундуки на пол, он улыбнулся. Синтия подумала, что видит улыбку на лице этого человека впервые с тех пор, как Энджи уехала из дома.

А потом сестры, как когда-то, поднялись в комнату Энджи и, усевшись на ее кровать, весело болтали и смеялись.

На мгновение мысли Синтии унеслись вдаль. Как часто они сидели вот так в комнате Энджи, поджав под себя ноги и склонив друг к другу головы! В доме было полно больших комнат и уютных уголков, но они почему-то предпочитали именно здесь делиться своими секретами, радостями и горестями.

«Как же мало меняется жизнь, — подумала Синтия. — Люди приходят и уходят, но есть вещи, которые всегда остаются такими, как были».

Голос Бет оторвал ее от размышлений:

— Но если тебе не понравилась школа, Энджи, что ты собираешься делать?

— Думаю, вернусь домой и буду учиться в консерватории в Денвере, — отозвалась младшая сестра.

— Может, ты просто тоскуешь по дому? — спросила Бет. — Мы уже прошли через это и знаем, что со временем тоска проходит.

— А я думаю, что ты сбежала из школы искусств из-за обнаженных натурщиков, — поддразнила сестру Синтия.

— Не видела я там ни одного голого натурщика, Тия Маккензи, — сердито проворчала Энджи.

— Тогда неудивительно, что тебе захотелось уехать оттуда, — продолжала шутить Синтия.

— Вообще-то я еще не решила. — Внезапно Энджи закричала:

— Господи! Я уже целых полчаса дома, а еще не сходила к Калико! Мне надо переодеться.

— Если ты собираешься проехаться верхом, оденься потеплее, — посоветовала Бет. — Сегодня очень холодно.

— Да, мамочка, — язвительно вымолвила Энджи. — Видишь ли, в школе я научилась сама принимать решения — Нет, Бетси, ты только посмотри! — воскликнула Синтия. — Наша малютка Энджелин, оказывается, выросла! — Она говорила почти серьезно: Энджи и вправду казалась повзрослевшей.

— Все это ерунда, — фыркнула Элизабет. — Не может человек повзрослеть и измениться за каких-то два месяца!

— Ох, не говори этого, сестричка, посмотрим, как ты кое-чему удивишься. — Синтия имела в виду себя — уж она-то точно изменилась за последнее время.

Желая сыграть роль баловника Купидона, Синтия напутствовала сестру:

— Непременно позови с собой Гиффа.

— Мне не нужен сторожевой пес, — бросила Энджи через плечо.

…Вся следующая неделя прошла в радостных хлопотах. Синтия скучала по Дэйву, но ей удавалось отвлечься от грустных мыслей: она часто заглядывала в магазины, покупала и заворачивала подарки, ходила на праздничные вечера. Новогодний бал в доме Маккензи издавна считался гвоздем сезона, поэтому сестры решили не отказываться от доброй традиции, так много значившей для их отца. Синтия решила, что лучшего дня для объявления друзьям и родным о ее помолвке с Дэвидом Кинкейдом и быть не может.

На праздничных вечерах сестры Маккензи всегда привлекали к себе внимание местных холостяков. Однако на этот раз все они казались Синтии скучными по сравнению с тем потрясающим мужчиной из Нью-Мексико, которого она так любила!

— Это последний тоскливый бал, на который я пришла, — тихо сказала Синтия сестрам, когда они вошли в бальный зал особняка губернатора.

— Тия, почему ты хромаешь? — встревожилась Бет.

— Потому что на мне туфли Энджелин.

— Но у нее же нога на размер меньше твоей! — поразилась Бет.

— Знаю. Зато я могу всем сказать, что подвернула ногу. Не хочу танцевать сегодня, особенно с Бильярдом Хэплуайтом. Он не отстает от меня, и к тому же у него потные ладони. — Она замолчала, увидев тучного молодого мужчину, приближавшегося к ней. — О Господи! Вот и он! Легок на помине!

Демонстративно хромая, Синтия направилась к стулу. Хэплуайт поспешил к ней.

— Дорогая Синтия, да вы хромаете! — воскликнул он. — !. Что случилось?

— Я подвернула ногу, — жалобно произнесла девушка. Чересчур тучный, Хэплуайт был к тому же не правдоподобно бледен. Синтия в жизни не видела таких бледных людей. «Наверняка он все время прячется от солнца», — мелькнула у нее мысль.

— Неужели я даже на один танец не могу рассчитывать?

— Именно так. Бильярд, — ответила Синтия.

— Весьма разочарован этим, — покачал головой Хэплуайт.

— Я тоже, — заявила Синтия. — Но вы не должны допустить, чтобы такой пустяк испортил вам вечер. Бильярд. Не сомневаюсь, вы без труда найдете себе партнершу среди этих очаровательных девушек.

— Вы не обидитесь, если я оставлю вас? — спросил назойливый кавалер.

— Нисколько! Идите же, Бильярд! Идите, развлекайтесь! Синтия вздохнула с облегчением, когда Хэплуайт ушел. Немного посидев, она встала и направилась к кувшину с пуншем. Вспомнив, что якобы подвернула ногу, Синтия начала демонстративно хромать.

Подбежав к сестре, Бет прикрыла губы веером и тихо сказала ей:

— Послушай, ты переигрываешь. Можно подумать, что у тебя очень серьезная травма.

— Да ладно тебе! — пожала плечами Синтия. — Как бы то ни было, мне удалось избавиться от Бильярда Хэплуайта.

— Ну да, но он тут же пригласил на танец Энджи и записался к ней еще на два. Она попросила меня передать, что так треснет тебе по ноге, что ты и в самом деле захромаешь.

— Скажи, что я постараюсь помочь ей. — Увидев, что к ней приближается еще один кавалер, Синтия тут же взяла Бет под руку и приняла страдальческий вид. — Помоги мне дойти до стула, сестра, — громко попросила она. — Мне так больно наступать на ногу.

Начался следующий танец, и Бет была приглашена одним из гостей, а Синтия стала наблюдать за танцующими. Энджи кружилась в вальсе с надоедливым Хэплуайтом, бросая яростные взгляды на старшую сестру.

Сбросив туфли, Синтия стала массировать стертую ногу.

— Мне говорили, что я потрясающе массажирую ноги, — раздалось у нее над головой.

Посмотрев вверх, Синтия увидела Майкла Каррингтона, с улыбкой смотревшего на нее. Одетый в парадный костюм, он выглядел великолепно.

— Ловлю вас на слове, — отозвалась девушка. Майкл сел на стул около Синтии.

— Почему-то мне кажется, что вовсе вы не подворачивали ногу, — заметил он.

— Надеюсь, вы сохраните это в тайне, мистер Каррингтон?

— Сохранение всякого рода тайн и массаж ног — мое хобби, — заявил Каррингтон.

— Вы правы, я не подворачивала ногу, — призналась Синтия. — Просто мне сегодня не хочется танцевать, поэтому я надела туфли Энджи. — Наклонившись к Майклу, она прошептала:

— Они мне малы.

Каррингтон расхохотался:

— Ценю вашу изобретательность, мисс Маккензи!

— Прошу вас, называйте меня Синтией, — попросила девушка.

— В таком случае обращайтесь ко мне «Майкл».

— Итак, Майкл, что привело вас в Денвер?

— Я приехал сюда по делу и решил остаться на праздники.

— На праздники?! — воскликнула Синтия. — Боже правый, а почему вы не проводите праздники с семьей?

— Признаться, мне не к кому торопиться, — сказал Майкл.

— У вас нет жены? Нет возлюбленной? — удивилась Синтия.

— Нет, жены нет… Да и возлюбленной тоже нет.

— В это трудно поверить. Вы красивы, богаты, как Крез… в чем же причина вашего одиночества, Майкл Каррингтон?

— Сохраните мой секрет?

— Даю слово, — кивнула девушка.

— Безответная любовь, — вздохнул Майкл.

— Это печально, — покачала головой Синтия. — Однако вы простите меня, если я скажу, что мне что-то не верится? Надеюсь, вы посетите наш новогодний бал, Майкл?

— Я бы с радостью, если ваша сестра не будет против, — ответил Каррингтон.

— Ну разумеется, не будет, — заверила его Синтия. Начался еще один танец, и Синтия заметила, что Энджи по-прежнему танцует с Хэплуайтом.

— Кстати, раз уж мы заговорили о моих сестрах, Майкл, не могли бы вы оказать мне одну услугу? Пригласите, пожалуйста, Энджи на танец, чтобы этот партнер отстал от нее.

— С радостью, — кивнул Майкл. — Но — услуга за услугу. Вы можете уговорить вашу сестру Элизабет потанцевать со мной? Она уже три раза мне отказала!

— Не сомневаюсь, что уговорю ее, Майкл, — пообещала Синтия.

Кивнув ей, Каррингтон уверенной походкой направился к танцующим.

«Несомненно, этот человек увлекся Бет, — подумала Синтия. — Она просто дурочка, если не даст ему шанса». Ее сестры попросту слепы: Энджи не замечает чувств Гиффа, а Бет не видит, как к ней относится Майкл Каррингтон.

Через несколько минут она с удовольствием отметила, что Энджи уже танцует с Майклом. Молодой человек, многозначительно взглянув на Синтию, махнул ей рукой. Не сдержав улыбки, Синтия стала притоптывать необутой ногой в такт вальсу.

К ней подошел Пит Гиффорд.

— Почему ты не танцуешь? — спросил он. Синтия указала на ногу:

— Не могу.

— А что с твоей ногой? — не унимался он, — Туфли мне малы.

Гифф покачал головой.

— Ох, не понимаю я этих женщин! — воскликнул он. — Ну почему вы всегда норовите купить туфли, которые вам малы? Зачем? Никак не думал, что и ты такая, Тия!

— Это не я купила туфли, а Энджи, — проговорила Синтия.

— А ты зачем их нацепила?

— Это долгая история, Гифф, к тому же перестань читать мне нотации. А то ты как папа, — улыбнулась она. — Кстати, отчего это ты — красивый холостяк, завидный жених — не танцуешь?

— Плохой я танцор, Тия, — признался Гифф. — Я привык ездить верхом, а не плясать.

— А ты помнишь, как мы учили тебя танцевать?

— Да уж, — усмехнулся Гифф.

— Мы целую ночь объясняли тебе, что у тебя есть правая и левая ноги. А не обе левые. Мы с Бет едва не охрипли, а Энджи сбила пальцы, играя на пианино.

— Знаешь, с тех пор я не очень-то преуспел в танцах, — признался Пит.

— Вот и Дэйв такой же, — улыбнулась Синтия. — Жутко неуклюжий. Я пыталась научить его танцевать, и дело кончилось тем, что мы оба свалились на пол.

— Зато некоторые ребята отлично танцуют, — мрачно заметил Гифф, кивнув на Энджи с Майклом, которые прошлись в вальсе мимо. — Красив этот Каррингтон, ничего не скажешь. И Энджи он, похоже, нравится.

К ним подбежала Бет. Вид у нее был растерянный.

— Быстрее, Гифф, приглашай меня! — сказала она. — Меня преследует Бильярд Хэплуайт!

— Следующий круг ты должна пройти с Майклом Каррингтоном, — заявила Синтия. — Он оказал мне большую услугу, и я пообещала ему уговорить тебя.

Бет оторопела:

— Но как ты могла что-то обещать ему, Синтия, не спросив меня?

— Я была в отчаянном положении. Бет, — трагичным тоном промолвила Синтия. — Ну прошу тебя, не отказывайся. Не поставишь же ты меня в неловкое положение после того, как я дала слово?

— Прекрати, Тия Маккензи! — Увидев, что Хэплуайт все ближе, Бет схватила Гиффа за руку и потянула за собой. — Ну хорошо. Я выполню твою просьбу, но один-единственный раз, Тия! — предупредила Бет, уводя Гиффа к танцующим.

Следующие два дня сестры готовили угощения и украшали дом. Синтия едва сдерживалась, чтобы не рассказать Бет и Энджи о предстоящей свадьбе, но ей уж очень хотелось сделать им сюрприз, поэтому она молчала. В доме становилось все более шумно — слуги суетились, готовясь к балу, в печах пеклись имбирные пряники, на плите пыхтел и булькал сливовый пудинг.

За два дня до Рождества Энджи и Гифф направились в лес за елкой. Вечером все пели рождественские гимны, украшая елку.

— Ох, это папина любимая игрушка, — вздохнув, вспомнила Бет, вынимая из коробки крохотный колокольчик. Девушка осторожно покачала колокольчиком, и по комнате разнесся нежный звон.

— Он так любил Рождество, — печально проговорила Энджи. Глаза ее затуманились. — Без него уже не будет обычного веселья.

— Послушайте-ка, девочки, — твердо произнесла Синтия, — мы так хорошо держались все это время, так что давайте не будем распускаться и сейчас. Ведь папа всегда проводил Рождество в доме, так что давайте думать, что и сейчас дух его среди нас. А пока мы будем думать о нем и помнить его, он будет с нами.

Когда Гифф влез на табуретку, чтобы украсить верхушку елки звездой, все отступили назад, восторженно глядя на нее.

— Мне кажется, такой красивой елки у нас никогда не было, — заметила Энджи.

— Ты говоришь это каждый год, — поддразнила ее Синтия.

— Но на этот раз я не ошибаюсь, — покачала головой сестра. Посмотрев в окно, она восторженно вскрикнула:

— Ой, снег пошел!

Огромные снежинки, медленно кружась в воздухе, тихо падали на землю, покрывая ее сверкающим в лунном свете белым ковром.

— Гифф, поехали кататься на санках! — позвала Энджи.

— Тебе не кажется, что надо подождать, когда выпадет побольше снега? — улыбнулся Гиффорд.

— Поскорее бы! Тогда у нас будет самое замечательное Рождество!

Но на следующий день тихий снегопад превратился в настоящую снежную бурю. Намело высокие сугробы, резкий ветер сбивал с ног.

Синтия ждала Дэйва с тревогой и надеждой. Здравый смысл подсказывал ей, что Кинкейд не сможет приехать в такую непогоду, но она надеялась, что буря не остановит его и он приедет в Денвер на Рождество.

Но снег шел все сильнее, и надежда Синтии угасала. Было ясно, что Дэйва ей не дождаться.

Девушка пыталась присоединиться ко всеобщему веселью, но мысли о Кинкейде ни на мгновение не оставляли ее. Весь вечер Синтия старалась казаться веселой, но ночью она не могла сомкнуть глаз. Ведь прошлым вечером они должны были объявить о своей помолвке!

— Хорошо хоть снег перестал, и солнце светит, — заметила за завтраком Энджи. — Может, теперь нам не придется быть узницами в собственном доме?

— Интересно, а в Денвере был такой же сильный снегопад? — задумчиво проговорила Бет. — Надо бы съездить туда и послать телеграмму в Тент-Таун. Дэйв не приехал на Рождество, и надо узнать, как там дела.

Через три дня после Рождества снег стаял, и можно было выехать из дома.

Сестры сели обедать, когда Мидди объявила о приезде Чарльза Рейберна.

— Чарльз! — воскликнула Бет. — Какой приятный сюрприз! Садись пообедай с нами! Ты у нас первый гость за неделю.

— Боюсь, я принес дурные новости, Элизабет, — сказал Рейберн.

У Синтии перехватило дыхание. Почувствовав, что он сейчас скажет им, она замерла.

— Элизабет, мы потеряли «Клементину», — промолвил Чарльз. — Поезд вышел из Тент-Тауна накануне Рождества, но так и не прибыл в Денвер. Видимо, во время бури он сошел с колеи.

— Боже мой! — закричала Бет. — Но может, они повернули назад, когда начался снегопад? — с надеждой спросила она.

— Нет, мы уже получили телеграмму из Тент-Тауна, — покачал головой Рейберн. — Поезд выехал оттуда по расписанию. Мы отправили другой состав из Денвера на поиски «Клементины», но из-за непогоды не смогли найти его. Мы не знаем, где произошла авария, так что, видимо, придется дожидаться весны.

Синтия невидящим взором смотрела перед собой.

— А кто был в поезде, Чарльз? — спросила Бет.

— Инженер О'Хара, — стал перечислять Чарльз, — кочегар Харрингтон и…

— ..Дэйв Кинкейд, — едва сумела прошептать онемевшими губами Синтия.