Искусство похищения навсегда

Стелла Лондон

Искусство и Любовь # 3

1

N.A.G. – Переводы книг

Книга предназначена только для ознакомительного чтения.

Любая публикация данного материала без ссылки на группу и указания

переводчика строго запрещена.

Любое коммерческое и иное использование материала, кроме

предварительного ознакомления, запрещено.

Пожалуйста, уважайте чужой труд.

Стелла Лондон

Искусство и Любовь # 3

Искусство похищения навсегда

Оригинальное название: The Art of Stealing Forever (Love and Art #3)

by Stella London, October 28th 2015

Стелла Лондон «Искусство похищения навсегда»

(Искусство и Любовь #3), декабрь 2016

Количество глав: 14 глав + эпилог

Переводчик: Gabriella Arakelyan

Редактор: Ксения Кулик

Вычитка и сверка: Milena Danilova и Gabriella Arakelyan

Обложка: Nell Jo

Переведено специально для группы: https://vk.com/nag_books

Стелла Лондон

Искусство и Любовь # 3

Аннотация:

Секрет Чарльза Сент-Клэра раскрыт. Мой босс, миллиардер и коллекционер

произведений искусства, скрывал двойную жизнь – и сейчас он хочет ввести меня в курс

дела. Я никогда не была той, кто нарушает правила, но есть в нем что-то, чему я не в

силах сопротивляться.

Это захватывающе. Пьяняще.

Чертовски сексуально.

Но как далеко мы можем зайти, прежде чем кто-то попадется?

Я собираюсь это выяснить.

3

N.A.G. – Переводы книг

Глава 1

Я сморгнула слезы. Звуки сигнализации эхом отражаются от каменных стен проулка,

пронизывая лондонскую ночь. Передо мной стоит Чарльз Сент-Клэр: миллиардер,

коллекционер произведений искусства, мой новый босс… и мужчина, в которого я влюбилась.

– Пожалуйста, Грэйс, – призывает он, дергая меня за руку. – Нам нужно убираться

отсюда.

Мой взгляд перебегает на узкую тубу у него под мышкой, одну их тех, что используют

для транспортировки картин.

Краденых картин.

Из художественной галереи ниже по улице доносится вопль сирен, такой громкий, что

мне сложно думать, но одно я знаю точно: Сент-Клэр все это время врал мне.

– Леннокс был прав, не так ли? – требую я ответа, в то время как мое сердце

разрывается. – Ты стоишь за всеми этими кражами… и в Америке и здесь. Ты вор.

Сент-Клэр поднимает на меня пораженный взгляд, а в квартирах над проулком

зажигается все больше света, образуя вокруг уродливые желтые квадраты. – Грэйс, нет

времени. Нам нужно идти.

Я качаю головой.

– Скажи мне, что это не из-за тебя разрываются все сирены, что в тубе у тебя ничего нет!

– Кажется, что еще немного и мои барабанные перепонки лопнут от пронзительного вопля

сирен, но мне нужно, чтобы он все объяснил. – Пожалуйста, – умоляю я. – Скажи мне, что это

не ты.

Я смотрю в упор в эти обожаемые мной синие глаза, ожидая волшебных слов, которые

развеют все мои подозрения.

Но их не следует.

Сент-Клэр печально качает головой. Он не может все отрицать, потому что это правда.

– Нет, – шепчу я, чувствуя, будто меня только что ударили в живот.

Он снова берет меня за руку.

– Просто доверься мне, чтобы я вытащил нас отсюда, хорошо? Ты можешь ненавидеть

меня сколько тебе захочется, как только мы окажемся в безопасности. – Я слышу в его голосе

мольбу, беспокойство, хотя уверена, что сейчас он больше печется о своей заднице, чем о

моей. Реальность жестко накрывает меня. Звуки сирены дают понять, что органы

правопорядка уже в пути: полиция, бог знает кто еще. А я стою тут с грабителем. Соучастница

его преступлений.

Я наконец перестаю сопротивляться и позволяю Сент-Клэру утянуть меня дальше по

переулку, прочь от галереи. Он прячет коричневую тубу под пальто и бодро шагает.

– Куда мы идем? – спрашиваю я, стараясь соображать быстрее и придумать собственный

план, чтобы мне не пришлось полагаться на него.

– Просто сохраняй спокойствие. – Он сжимает мою взмокшую ладошку, и мне хочется

пнуть его за то, что он думает, будто это может меня сейчас успокоить.

– Сохранять спокойствие? – говорю я сдавленным голосом себе под нос. – Мы

скрываемся с места преступления посреди ночи с украденным произведением искусства!

Он продолжает тащить меня по лабиринту улиц и переулков, поворачивая после

каждого квартала, в результате чего я оказываюсь дезориентированной и совершенно

потерянной. Сложно смотреть себе под ноги при такой скорости передвижения по неровной

брусчатке в темноте, к тому же мне приходится поспевать за его широким шагом.

– Не беги, – предупреждает он, озираясь по сторонам. – Это выглядит подозрительным.

– Тогда сбавь скорость! – говорю я, взволнованная и раздраженная.

Сент-Клэр вздыхает.

– Прости, – мягко говорит он, сбавляя шаг.

Мы далеко ушли от галереи, почти вне слышимости сирен. И я начинаю расслабляться,

когда неожиданно мимо нас проносятся три полицейские машины с включенными красными

мигалками и, визжа шинами, скрываются за поворотом.

Меня вновь охватывает паника. Сент-Клэр юркает в тень здания и приближает свое

лицо к моему, чтобы мы были незаметны с дороги. Без предупреждения он целует меня, его

теплые губы после холодного ночного воздуха вызывают шок. Мимо нас проносятся еще

несколько машин с полицейскими сиренами, а Сент-Клэр усиливает свой напор, чуть

Стелла Лондон

Искусство и Любовь # 3

раскрывая свой рот и кусая меня за нижнюю губу. Мои коленки слабеют и, несмотря на

протесты разума, тело начинает отвечать, тая перед ним.

Стоит сиренам промчаться дальше, как Сент-Клэр отстраняется.

– Не думаю, что они нас заметили, – говорит он, осматривая улицу. И я осознаю, что

этот поцелуй был лишь прикрытием.

Была ли я вообще для него кем-то большим, чем это?

– Нам нужно двигаться. – Когда мы снова возвращаемся на улицу, он как ни в чем не

бывало кладет руку мне на плечи. – Спасибо, – говорит он, пока мы беспечно прогуливаемся,

будто ничто в мире не может быть неправильным. Вот только сейчас столько всего

неправильного, что даже сложно сосчитать. – За то, что доверяешь мне.

– Я пока не решила, – говорю я серьезно. У меня не было времени все это обдумать, мое

сердце все еще колотится от паники и страха. Все, чего мне хочется, это попасть домой, в

безопасность, подальше от этих сирен и полиции. Тогда, возможно, я смогу понять, что мне

делать дальше, черт побери.

Сент-Клэр ведет нас вдоль темных лондонских улиц. Мы идем неторопливо, хотя в это

время нам по пути попадаются лишь несколько прохожих. Сигнализацию в галерее, видимо,

отключили, по крайней мере, отсюда ее не слышно. Знаю, что нам нужно идти не спеша, но

моим мышцам не терпится побежать в полную силу, чтобы поскорее добраться до

спасительной квартирки в Сан-Франциско, где все было нормальным и законным.

О, боже мой, а что если это не так?

Разум охватывает новая волна беспокойства. Сент-Клэр должен был спланировать

кражу в «Кэррингерс» еще до того, как я вообще его встретила, значит, он лгал мне все это

время!

Даже хуже этой лжи: что если Леннокс был прав? Что если он использовал меня с

самого начала?

По телу пробегает холодок. Мне нужно остановиться и перевести дыхание.

– Ты в порядке? – спрашивает Сент-Клэр, но беспокойство на его лице еще сильнее

выводит меня из себя.

– А ты как думаешь?

Сент-Клэр выглядит пристыженным.

– Уже недалеко, – говорит он. – Скоро мы будем в безопасности.

И я задаюсь вопросом, буду ли вообще когда-нибудь в безопасности?

Через десять минут или около того мы достигаем его таунхауса. Как только он запирает

за нами дверь, я разворачиваюсь к Сент-Клэру.

– Что, черт возьми, это было?

– Шшш, – предупреждает он и ведет меня вверх по лестнице. Я следую за ним с бешено

колотящимся сердцем. Все это время он врал мне, всех дурачил. Я думала, что была

небезразлична ему.

Думала, он любил меня.

Сент-Клэр заходит в спальню и направляется прямиком к книжному шкафу у дальней

стены. Он надавливает на одну из книг, и отделение рядом с полом у другой стороны

отодвигается, являя на свет сейф.

У меня отвисает челюсть.

– Ты что, Джеймс Бонд?

Чарльз опускается на колени, набирает несколько цифр на панели, и дверца сейфа

открывается. Он прячет в нем коричневую тубу и закрывает дверцу, вновь полностью скрывая

от глаз хитрое устройство. Только после этого он, кажется, успокаивается, на мгновение

склоняет голову и протяжно выдыхает, прежде чем встать. Он имеет наглость мне улыбаться,

а его ямочки вспыхивают, будто мы только что беспрепятственно нарушили правила.

Но я не расслаблена и не чувствую облегчения. Вовсе нет.

Я складываю руки на груди и смотрю на него в упор.

– Я хочу получить ответы. Сейчас. И больше никакой лжи.

– Грэйс, я никогда не хотел тебе лгать… – Он делает шаг ко мне, но я вскидываю вперед

руку.

5

N.A.G. – Переводы книг

– Мне не нужно твое очарование, Чарльз. И не хочу, чтобы ты говорил то, что тебе

кажется, я хочу услышать. Мне нужны объяснения, в которых есть логика, прежде чем я…

Раздается звонок в дверь.

Мы оба замираем.

– Я думала ты сказал, что тут мы в безопасности! – шепчу я. – А что если это полиция?

Что если кто-то видел тебя… видел нас!

Сент-Клэр подходит к окну и смотрит вниз.

– Это Леннокс, – сообщает он. – И, похоже, он привел с собой всю чертову полицию.

На секунду мое сердце действительно замирает, прежде чем начинает колотиться, качая

кровь по моим венам со скоростью Ниагарского водопада. Я приоткрываю рот, чтобы что-то

сказать, но не издаю ни звука.

Сент-Клэр подходит ко мне и берет за руки.

– Грэйс? Грэйс, посмотри на меня.

Все, о чем я могу думать, что отправлюсь в тюрьму. Я умру там, потому что была

одурачена красивым лицом и горячей задницей.

– Как ты мог поступить так со мной? – произношу я.

– Позже я все объясню, – спокойно говорит он. – Но сейчас мне нужно, чтобы ты

прикрыла меня перед Ленноксом. Ты можешь это сделать, Грэйс?

Мне трудно дышать и сердце гремит в ушах. Звонок раздается еще раз, и кто-то громко

колотит в дверь. Я подскакиваю.

– Грэйс? – вновь произносит Сент-Клэр. Нет времени думать, нет времени взвешивать

все за и против.

– Пожалуйста, верь мне, – шепчет он. – Обещаю, все будет хорошо.

Я киваю. Даже после всего случившегося, мне хочется ему верить.

Стелла Лондон

Искусство и Любовь # 3

Глава 2

Звонок в дверь не прекращается. Сент-Клэр снимает с себя пальто и одежду, пока не

остается в одних боксерах. Надевает халат.

– Раздевайся, – говорит он, и бросает мне другой халат. – Мы были вместе здесь всю

ночь, в постели, хорошо?

Я стою, замерев на месте, и по-прежнему в панике.

– Грейс? – Сент-Клэр подходит ближе. Он очень нежно накрывает ладонью мою щеку и

смотрит мне в глаза. – Это важно. Знаю, что ты напугана, но у нас должно быть четкое алиби.

Мы были вместе всю ночь. Здесь, дома. Ты можешь это сделать?

Судя по грохоту в дверь и вспышкам полицейских мигалок снаружи, очевидно, что у

меня нет другого выхода.

– Да, – отвечаю ему, голос кажется более твердым, чем я чувствую себя на самом деле.

– Вот это моя девочка. – Сент-Клэр целует меня в лоб, после чего поспешно выходит и

спускается по лестнице.

Слышу, как он открывает дверь.

– Что происходит? – доносится до меня голос Сент-Клэра. – Агент Леннокс, чем могу

помочь?

Даже будучи охваченной паникой, я впечатлена, что Сент-Клэр говорит таким сонным и

растерянным голосом, словно он крепко спал до того, как началась суматоха, а не только что

вернулся с крупного ограбления.

– Мне нужно задать вам несколько вопросов, – требует Леннокс грубым голосом.

– Конечно, – соглашается Сент-Клэр. – Но разве это не может подождать до утра?

Леннокс фыркает:

– Уже утро.

– Я имею в виду до восхода солнца. В более цивильный час?

– Мы можем сделать это сейчас, или вы можете проехать со мной в участок, –

непреклонно произносит тот.

Мое сердце замирает. Если Леннокс угрожает ему арестом, то у него должно быть что-то

на руках. Какое-то доказательство. О боже.

– Конечно, входите, – наконец произносит Сент-Клэр. Меня передергивает.

Я выскальзываю из спальни и пробираюсь к лестнице, чтобы получше расслышать их

разговор сквозь гул колотящегося сердца. Перегибаюсь через перила и вижу, как Леннокс

ступает через порог. Он подает знак другим полицейским офицерам следовать за ним, но

Сент-Клэр невозмутимо преграждает им путь.

– Только вы, – спокойно произносит Сент-Клэр. – Если только у вас нет ордера на

обыск?

Следует непродолжительная пауза и я вижу, как Леннокс хмурится.

– Подождите снаружи, парни, – говорит он.

Сент-Клэр закрывает за ним дверь и спрашивает более небрежно, чем смогла бы я:

– Могу предложить вам чай? Кофе? – Сент-Клэр зевает, затягивая пояс на халате. –

Простите, я все еще не до конца проснулся.

Алиби. Верно. Я быстренько юркаю назад в спальню и скидываю с себя черные джинсы

и толстовку. Не забывая закинуть их под кровать, прежде чем натягиваю на себя шикарный

пеньюар с ночнушкой. Я выбрала ее для Сент-Клэра, и мне дурно от мысли, что приходится

использовать ее сейчас, как часть этого грандиозного представления. Но у меня нет выбора.

Сент-Клэр сказал доверять ему. Глупо ли с моей стороны давать ему последний шанс?

Не глупо, исправляю я себя. Это самосохранение. Если Леннокс схватит Сент-Клэра

сегодня ночью, то я тоже попаду под прицел. А Леннокс четко дал понять, что будет счастлив

потопить и меня, если появится хоть малейший намек на моё какое-либо участие в

незаконных операциях Сент-Клэра.

Для собственного блага мне необходимо позаботиться о том, чтобы алиби

подтвердилось.

К тому моменту, как я возвращаюсь к лестнице, мужчины уже прошли дальше по

коридору и оказались вне зоны слышимости. Я медленно спускаюсь по ступенькам, пока до

меня вновь не доносится голос Леннокса. Они на кухне.

7

N.A.G. – Переводы книг

– Так может скажете где вы были сегодня ночью? – спрашивает Агент.

– У этого вопроса какая-то конкретная причина, или вам просто нравится следить за

мной? – Сент-Клэр спокоен, а меня начинает трясти. Визит Леннокса не может быть

случайным совпадением, только не тогда, когда он приезжает так быстро после кражи в

галереи.

А что если существует запись с видеокамер о пребывании Сент-Клэра на месте

преступления или нас обоих? Тогда нам не поможет никакое алиби.

– Считайте меня любопытным, – натянуто улыбается Леннокс. – У вас такая

насыщенная жизнь, что за ней сложно уследить.

– Что ж, жаль вас разочаровывать, но сегодня ничего насыщенного не было, –

произносит Сент-Клэр как ни в чем не бывало, разливая воду из чайника в две кружки. – Я

находился на арт-показе в Лондонском колледже изобразительных искусств, а после вернулся

домой.

– Кто-то может это подтвердить?

Сент-Клэр улыбается.

– О, порядка двух сотен гостей и попечители колледжа. А также горстка журналистов.

Думаю, даже на Ютубе, возможно, будет ролик с моей речью. Кстати, не самой лучшей, –

добавляет он. – Но похоже она произвела фурор.

Леннокс хмурится.

– Я имею в виду подтверждение того, что весь остаток ночи вы были тут.

– Простите, не так понял, – Сент-Клэр одаривает его еще одной очаровательной

улыбкой. – Да, моя девушка подтвердит мое местоположение, не так ли, Грэйс?

Он смотрит мимо Леннокса в коридор и ловит мой взгляд.

Я подскакиваю, с трудом сдерживая готовый было вырваться сдавленный звук, и вместо

этого заставляю голос звучать максимально спокойно.

– Что происходит, Чарльз? Еще так рано.

Поплотнее запахиваю халат и изображаю зевок, как сделал Сент-Клэр. Смотрю на

Леннокса и стараюсь изобразить удивление.

– Агент Леннокс, все в порядке?

– Это зависит от того, – кажется, взгляд Леннокса прожигает меня насквозь, – где вы

были сегодня ночью?

– Где? Здесь, конечно же. – Легко. Сделала. За исключением того, что под халатом я вся

взмокла. Слава богу, что он не может этого увидеть. Что там предусмотрено за вранье

сотруднику полиции?

– Вы не присутствовали на арт-вечеринке?

Дерьмо!

– Ой. Присутствовала. Я имею в виду после нее.

– Чаю, милая? – встревает Сент-Клэр, протягивая мне чашку. Леннокс хмурится, так что

я принимаю ее и тут же об этом жалею. У меня так трясутся руки, что мне приходится

поплотнее обхватить чашку, чтобы скрыть свою нервозность. – Это ромашка, – добавляет

Сент-Клэр. – Поможет тебе расслабиться после такого грубого вторжения.

– Спасибо, – шепчу я, делая глоток горячей жидкости.

Леннокс нетерпеливо прочищает горло.

– Вы были тут всю ночь?

– Да, – теперь мой голос более уверенный. – А что такое?

Леннокс не отвечает.

– А мистер Сент-Клэр был с вами всю ночь?

– Конечно. Мы были в постели.

– Как вы можете быть в этом уверены, раз сами спали? – выстреливает он свой вопрос.

– Я, эм… – тут я впадаю в ступор, но Сент-Клэр не пропускает выпада. Он издает смешок

и обхватывает меня руками.

– Ну-ну, Агент Леннокс. С чего вы решили, что мы спали?

Мои щеки вспыхивают, но по крайней мере на мгновение Леннокс чувствует себя от

этого неловко.

– Чарльз! – шепчу я, даже не пытаясь скрыть смущения.

– О, не надо стесняться, – он целует меня в щеку. – Агент Леннокс приверженец

подробностей. Так что я могу его заверить, мы не выпускали друг друга из виду. Всю ночь.

Разве не так, милая?

Стелла Лондон

Искусство и Любовь # 3

Во всяком случае, это уж точно не ложь. Технически, Сент-Клэр определенно был в поле

моего зрения, я следила за ним от самого дома.

– Верно, – твердо говорю я Ленноксу. – Я была с ним с самой вечеринки. Ну, разве что

за исключением пары минут, когда заходила в ванную.

Леннокс непозволительно долго упирается в меня взглядом, и я чувствую, как по спине

стекает капелька пота.

– Вы уверены?

– Думаю, я бы заметила, если бы он исчез, – мне удалось выдавить слабую шутку.

Как по заказу Сент-Клэр добавляет:

– Мы были довольно сильно увлечены компанией друг друга. Вы же знаете, как это

бывает в период медового месяца. Мы просто не можем оторваться друг от друга.

Я краснею, чего мне точно не удастся подделать, и надеюсь, что это позволяет скрыть и

мою неподдельную вину.

Теперь взгляд Леннокса раздраженный.

– Мне бы хотелось осмотреться тут, если вы не против.

Его тон дает ясно понять, что это не вопрос, но Сент-Клэр невозмутим:

– Конечно, – говорит он, сделав шаг вперед и заполнив пространство между Ленноксом

и домом, – если только вы покажите мне ордер на обыск.

Покер-фейс Леннокса на секунду сменяется удивлением, а затем вновь обретает

хладнокровие.

– Невиновному человеку нечего было бы скрывать.

– Разве не вы сами говорили мне, что невиновных не бывает? – парирует Сент-Клэр.

– Не все из нас виновны в нарушении закона, – усмехается Леннокс.

– Именно поэтому я уверен, что вы предпочтете подождать до тех пор, пока ордер на

обыск сделает осмотр моего дома чуть более законным, – зевает Сент-Клэр. – А теперь, если

вы нас простите, нам и впрямь надо немного поспать.

Леннокс просовывает большие пальцы в петлицы пояса и покачивается взад-вперед на

каблуках, размышляя. Своим пытливым взором он смотрит в упор на Сент-Клэра, а затем

бросает еще один взгляд на меня. Для пущего эффекта я пытаюсь улыбнуться, но знаю, что

все еще слишком нервничаю, и моя улыбка вряд ли выглядит совершенно нормальной.

Сент-Клэр нетерпеливо вздыхает:

– Что-нибудь еще?

Леннокс бросает взгляд на комнату вокруг себя, будто пытается зацепиться за какой-

нибудь незаметный повод, а затем медленно качает головой.

– Не сегодня. – Он открывает дверь и встает в дверном проеме, его высокая темная

фигура подсвечивается уличными лампионами. – Спасибо за ваше время.

– Всегда пожалуйста, – говорит Сент-Клэр, держа руку у ребра двери, готовый закрыть

ее. Я сдерживаю свое желание вытолкнуть офицера с порога и с наших глаз.

– Скоро увидимся, – грозно произносит Леннокс, выходя на улицу. Сент-Клэр медленно

закрывает дверь, но его мышцы так напряжены, что я замечаю, как он прилагает всю силу

воли, чтобы не хлопнуть ею.

Мы стоим напряженно в тишине, ожидая, когда они уедут. Медленно заводятся

двигатели, и свет от фар удаляется, пока мы вновь не погружаемся в темноту.

Одни.

Я делаю глубокий вдох, и мой гнев начинает возвращаться.

– Тебе стоит начать объясняться. Сейчас.

– Почему бы нам не побеседовать, принимая вместе душ? – спрашивает Сент-Клэр.

Что? Я открываю рот, собираясь высказать ему все, но он наклоняется ко мне и шепчет:

– Леннокс мог поставить жучки или попытаться подслушать с улицы. Нам нужно

отправиться куда-нибудь, где нас не смогут услышать.

Жучки, видеонаблюдение. Чувствую холодок по коже. Я действительно беспомощна.

Поднявшись наверх в его роскошную ванную, мы выскальзываем из халатов и заходим в

заполненное паром пространство душевой, где под напором льется вода. Сент-Клэр

притягивает меня к себе, и моя кожа начинает пощипывать от жара нашей близости друг к

другу. Мое тело пока что не предает, а вот разум и сердце подозрительно относятся ко всему,

прямо как Леннокс. Мне инстинктивно хочется прижаться к Сент-Клэру, расслабиться на его

сильной груди и притвориться, что сегодняшней ночи вообще не существовало. Но я не могу.

9

N.A.G. – Переводы книг

Он предал меня, и этого не изменить.

– Ладно, говори, – требую я, глаза жгут горючие слезы. – Я доверяла тебе, солгала ради

тебя, а теперь, если тебе хоть когда-нибудь было на меня не плевать, ты расскажешь мне

правду. Всю.

Он делает глубокий вдох, и на его лице проскальзывает выражение, которого я никогда

раньше не видела. Тревоги… и облегчения.

– Он прав. Леннокс. Мужчина, стоящий за всеми этими кражами и ограблением

галереи. Это я.

– Что? – Я в шоке отскакиваю, лишившись дара речи и с трудом воспринимая его слова.

Сент-Клэр выдыхает, словно это секрет, который он очень долго хранил в себе. Он

смотрит на меня, а его синие глаза будто полны новой надежды.

– Но ты должна мне поверить, я никогда не хотел тебе лгать, Грэйс. Все, что касается

тебя и меня, по-настоящему. Это самое настоящее, что я когда-либо знал.

Качаю головой.

– Как я могу тебе верить? Ты сам сейчас сказал, что все, о чем говорил мне когда-либо

было ложью!

– Шшш, – успокаивает он меня, – Пожалуйста, Грэйс, позволь мне объяснить.

– А что тут объяснять? – восклицаю я уже в ярости. – Ты крадешь у людей, Сент-Клэр.

Боже, зачем? Ты самый богатый человек, которого я знаю. Ты же можешь купить любую из

этих картин, даже не напрягаясь.

– Все не так. Я краду их не для себя. – Он тянется ко мне, но я отстраняюсь.

– Но ты действительно крадешь их. И для кого же тогда? – Смотрю на него в упор в

замешательстве.

– Для тех, кому они принадлежат. Для людей, не имеющих законного права, которых

система не пожелала слушать, у которых нет другого выхода. Я возвращаю произведения

искусства их законным владельцам.

– Например? – спрашиваю я, не понимая, но все же желая, чтобы он объяснил.

– Семьям, которые потеряли все во время войн, – объясняет Сент-Клэр. – Произведения

искусства, что были конфискованы нацистами или украдены. Людей лишили в жизни всего,

что для них имело значения. Есть сотни шедевров, которые были незаконно изъяты, а теперь

висят в галереях или продаются на аукционах. Я не считаю это воровством. Я вижу в этом

справедливость. Семьи потеряли их самые дорогие достояния… если я могу вернуть их

семейное наследие, их бесценные реликвии, которые у них раньше незаконно отобрали, разве

это так плохо?

– Да, – говорю ему, борясь с подступающей к горлу желчью. – Плохо. Чарльз, если ты

так печешься о справедливости, то можешь нанять юристов и биться с ними в суде. Но вместо

этого ты снуешь по округе посреди ночи и воруешь. Ты преступник. И занимаешься этим,

потому что обожаешь острые ощущения. Любишь вызов. Боже, Леннокс был прав на счет

тебя.

Я отворачиваюсь от него, но Сент-Клэр хватает меня за руку.

– Нет, Грэйс, пожалуйста, выслушай меня.

– Я слушала! Но мне нужны ответы получше, – говорю я. – Из-за чего был весь сыр-бор

сегодня ночью? Какую большую несправедливость ты исправлял этой кражей?

Приподнимая подбородок, он выпрямляется, выражая всем своим видом уверенность в

своей правоте.

– Эта картина принадлежит русской семье. Агенты КГБ изъяли ее, а затем подарили

одному из своих богатых сторонников. Я уже несколько лет отслеживаю это дело, после того,

как увидел статью об их семье в газете, – он воодушевляется, и выражение его лица оживает.

– Эту картину было сложно раздобыть из-за систем безопасности в других музеях, поэтому,

когда я услышал, что ее перевезли сюда… – он умолкает, глядя на меня. – Что?

– Только посмотри на себя. – Я чуть не рассмеялась. – Дело не только в правосудии или

в желании изображать Робин Гуда. Ты любишь саму игру, одурачивая копов и страховых

агентов. Сегодня ночью я боялась, что нас поймают. Сирены, полиция, я готова была сойти с

ума от беспокойства, но это… для тебя это развлечение.

– Я никогда не хотел, чтобы ты была в это втянута. – Выражение лица Сент-Клэра

становится скорбным. – Я так сожалею, что заставил тебя пройти через все это.

– И что теперь? – спрашиваю я, в то время как ярость во мне все возрастает. – Ты бы так

и продолжал мне лгать? Притворяться? Использовать меня?

– Нет, Грэйс…

Стелла Лондон

Искусство и Любовь # 3

– Потому что именно это ты и делал с самого начала. – Я сопротивляюсь подступающим

слезам. – В «Кэррингерс». Ты исследовал место, не так ли? А я была лишь легким

отвлечением.

– Нет. Это не правда. – Сент-Клэр кладет руки на мои обнаженные плечи, удерживая

меня. Умоляя меня. – Каждое слово, которое я когда-либо тебе говорил, было искренним.

– Ты лжец и вор, – шепчу я, глядя в темные омуты его глаз.

– Грэйс. Я люблю тебя.

Пристально смотрю на то, как он произносит слова, которые я так мечтала от него

услышать. Вода ручейками стекает с его мокрых волос по красивому контуру его лица,

рельефно-высеченным скулам, чувственным и грешным губам. И тут я понимаю, что уже не

знаю этого мужчины. Если вообще когда-нибудь знала.

– Этого недостаточно, – шепчу ему. – И что мне теперь делать? – Хотелось бы мне не

знать правды. Мама всегда говорила, что правда в красоте, но это ощущается таким

уродливым, что боюсь больше ничто и никогда не будет казаться мне красивым.

– Пожалуйста, не ходи к Ленноксу, – в его голосе слышится отчаяние. – Пережди

немного, подумай. Клянусь, я больше никогда не буду тебе лгать. Я люблю тебя, – вновь

шепчет он и склоняется для поцелуя.

Его губы жаркие и изнывающие. Он с напором целует меня так отчаянно, будто

надеется, что страсть между нашими мокрыми телами может преодолеть все сомнения, и на

мгновение мне кажется это возможным. В то время как наши скользкие тела прижимаются

друг к другу, а его руки зарываются и тянут мои волосы, я стараюсь найти способ вернуться к

Сент-Клэру, поверить мужчине, который, как я знаю, все еще находится где-то там, под

слоями всей этой лжи. Его рот буквально пожирает меня, клеймит, и я погружаюсь в эти

возбуждающие объятия.

Я хочу его. Даже после всего мое тело изнывает по его прикосновениям. Скольжение

рельефного тела, прижимающегося к моему… томительный жар его рук, стягивающих с меня

трусики…

Он склоняет голову, оставляя дорожку из поцелуев вдоль моей ключицы, пока не

накрывает губами темные вершинки моих сосков. Я стону, цепляясь за него, чтобы не упасть

на ослабевших ногах. Чувствую его твердость, упирающуюся мне в бедро, и страстно желаю,

чтобы он проник глубоко в меня, как сделал это прошлой ночью, когда все было так

идеально, так ясно и просто.

У Сент-Клэра вырывается рычание, и он приподнимает меня, закидывая мои ноги к себе

на талию и прижимая меня спиной к кафелю. Его рука опускается вниз вдоль наших тел, и я

ахаю, когда два его пальца проскальзывают в меня, поглаживая клитор и распаляя мою киску.

Я стону, растворяясь в ощущениях: воды, стекающей по нашей обнаженной коже, жаркого и

голодного рта на моей груди, и сводящих с ума пальцев, что двигаются во мне все сильнее,

быстрее, именно там, где я хочу…

Черт побери, Грейс. Он лгал тебе!

Момент ослепления прерывается. Я отстраняюсь от него, вновь вставая на ноги.

– Я не могу этого сделать, – говорю, отходя от него… подальше от его рук, его губ и всего

того, что затуманивает мою способность здраво мыслить.

– Грэйс… – Сент-Клэр выглядит сломленным. Будто ему и в самом деле не наплевать.

Но как я могу теперь ему верить?

Спешу в спальню и, не глядя, натягиваю на себя одежду, засовываю вещи в сумку, после

чего бегу вниз по лестнице и за порог.

Я должна уйти отсюда.

11

N.A.G. – Переводы книг

Глава 3

Следующие два дня оказались настоящей пыткой. Я пытаюсь рисовать и работать,

стараясь не думать о предстоящем мне тяжелом выборе, но ничто не может заглушить

раздающийся в голове шепот сомнения. Сент-Клэр продолжает мне названивать и писать

сообщения, посылать цветы в маленькую уютную квартирку, в которой я живу, умоляя

увидеться или поговорить с ним, как мне будет угодно. Но я не могу его видеть, пока нет.

Понятия не имею, что делать.

Сент-Клэр ни разу не заикнулся о том, как много он для меня сделал, и не говорил

ничего такого, что можно было бы интерпретировать, будто он думает, что я ему обязана, но

тем не менее смешанный грязный коктейль моих эмоций также включает в себя и вину за это.

Как я могла повернуться к нему спиной после всех тех возможностей, которые он мне

предоставил? Но вместе с тем я не могу перестать задаваться вопросом: не было ли все это

частью его плана. Неужели он нанял меня, привез в Лондон, презентовал ту арт-студию

только ради того, чтобы отвлечь и держать меня в неведении?

Я заставила себя отправиться в понедельник в офис, надеясь еще день удержаться

подальше от Сент-Клэра, но конечно же по закону подлости он первый, кого я вижу. Он

маячит в дверях моего офиса, выглядя нереально хорошо в идеально скроенном темно-синем

костюме, а загорелая кожа в треугольнике расстегнутого воротника эффектно оттеняется

белоснежной сорочкой.

– Доброе утро, – произносит он. – Я не был уверен, что увижу тебя сегодня.

Достаточно лишь увидеть его снова, и мое сердце замирает, но я заставляю себя

изображать холодность.

– Мне все еще нужно заниматься делами на работе. Разве нет?

– Конечно, – говорит он, хмурясь. – Грэйс, ты же знаешь, я нанял тебя из-за твоего

таланта. Мне не хочется, чтобы ты думала, будто обязана мне чем-то за то, что я дал тебе эту

работу.

Он как будто читает мои мысли.

Сент-Клэр чуть приближается.

– Если тебе неуютно… Не хочу, чтобы ты уходила, но, если ты этого хочешь, я не буду

тебя останавливать. Я могу забронировать тебе обратный билет, – тихо произносит он. –

Напишу тебе рекомендации, найду другую работу…

– Нет, – резко перебиваю его. – В смысле, я пока сама не знаю.

Он кивает, но в его глазах загорается проблеск надежды.

– Так ты пока не перешла на сторону Леннокса? – нервно смеется Сент-Клэр. – Сегодня

утром по дороге я не был уверен, что, приехав сюда, не обнаружу, как все тут кишит

федералами.

– Я же сказала, что мне нужно время, – медленно произношу, все еще чувствуя себя

опустошенной. – Но я бы так с тобой не поступила. Каким бы ни было мое решение, ты

первым о нем узнаешь. Чтобы ты мог… сделать необходимые распоряжения.

Сент-Клэр выглядит таким же удивленным, как и я сама.

– Тебе не обязательно это делать, – он недоуменно замолкает. – С чего бы тебе

предоставлять мне такую возможность?

Я судорожно вздыхаю.

– Не знаю, – шепотом признаюсь ему. – Полагаю, после всего, что мы вместе

пережили…

Я осекаюсь. Не могу объяснить, почему все еще чувствую эту связь между нами. Мне

хочется верить, что наши отношения не были ложью… Вот только не знаю, выгляжу ли из-за

этого вновь дурой.

Сент-Клэр долго удерживает мой взгляд.

– Спасибо, – наконец изрекает он. – Знаю, тебе больно, и ты чувствуешь себя преданной.

Просто скажи, чего ты от меня хочешь, и я это сделаю. Чтобы это ни было, просто скажи. Я

обещаю, Грэйс.

У него такое искреннее выражение лица. Мне хочется ему верить. Забыть эти ужасные

откровения.

– Мне стоит вернуться к работе, – говорю я резко, отводя взгляд.

Стелла Лондон

Искусство и Любовь # 3

– Твой босс что, никогда не дает тебе отгула? – шутит он, но за этим не скрывается его

обычный огонек.

Я пожимаю плечами.

– Мой босс делает многое из того, с чем я не согласна.

Сент-Клэр резко втягивает воздух, словно я только что его ударила.

– Полагаю, я это заслужил.

Он медлит, и все мои силы уходят на то, чтобы продолжать концентрироваться на

мониторе компьютера, притворяясь, будто мне не хочется сорваться с места и оказаться в

кольце его рук. Спустя мгновение он кивает и отступает.

– Дай знать, когда будешь готова поговорить.

– Это может занять некоторое время.

Возможно, даже сотню лет. Я всю жизнь могу провести, гадая о том, что испытываю к

нему. Я наблюдаю за удаляющимся Сент-Клэром и ощущаю, как моя растерянность

усиливается. Знаю, что он мне все объяснил: своими кражами он исправляет

несправедливость, действуя скорее как Робин Гуд, чем преступник… но все же он крадет

бесценные произведения искусства и нарушает закон, получая от этого удовольствие. Он все

же лгал мне и всем остальным. Как я могу вновь ему доверять?

Черт побери. По телевизору и в фильмах это всегда выглядит так здорово: обаятельный

мошенник вламывается в арт-галереи и сбегает с многомиллионными артефактами. Но

совершенно иначе, когда этот вор оказывается мужчиной, которому ты доверяла, а на кону

стоит все твое будущее.

Что будет, если я прощу его, если смирюсь с этим? Проведу ли я весь остаток своей

жизни в волнениях и бегах, ожидая, что полиция в любой момент может вломиться в нашу

дверь? Сент-Клэр хорош в том, что делает, это бесспорно, он уже долгое время умудряется не

оставлять улик, и до сих пор ему все сходило с рук. Но сейчас он под прицелом Леннокса, а

этот человек ни за что не сдастся.

Он будет охотиться за Сент-Клэром до самого конца.

Я вздрогнула. Мне не хочется наблюдать, как Сент-Клэр сорвется вниз из-за этих

преступлений. Да, он воровал, но делал это во благо. Ради восстановления справедливости.

Но все же это воровство. Это незаконно.

Боже, мне еще никогда не было так сложно определить, что правильно, а что нет. А мое

глупое сердце все только усложняет.

Мне нужно отвлечься от этой дилеммы, поэтому я встречаюсь с Пэйдж, пропустить по

стаканчику в шикарном баре на крыше с видом на Тауэрский мост. Он великолепен, но мое

настроение чернее ночи. Пэйдж хватает пары минут, чтобы это заметить.

– Что случилось? – спрашивает она обеспокоенно.

– Прости, я веду себя так глупо сегодня, – отвечаю я, стараясь заставить себя быть более

компанейской.

– Неужели мистер Совершенство наконец-то расколол свою блестящую ракушку и

показал, что у него так же есть недостатки, как у всех прочих? – поддразнивает она.

Я упираюсь взглядом в свой напиток:

– Что-то вроде этого.

Ее поведение сразу меняется:

– Ах, прости, любимка. Что произошло?

Я качаю головой и делаю глоток фруктового коктейля:

– Вообще-то мне не хочется об этом говорить.

Хотя на самом деле это не так. Я жажду рассказать ей все подробности, но не могу.

Замолкаю и стараюсь придумать, как бы спросить у Пэйдж совета, но при этом не выкладывая

ей все.

– Что бы ты сделала, если бы узнала, что кто-то не тот, кем ты его считала? Будешь ли

ты чувствовать то же самое? Или думаешь, что…

Я делаю очередной глоток, чтобы скрыть дрожащий голос. Пэйдж обдумывает мои

слова, попивая свой мартини.

13

N.A.G. – Переводы книг

– Слушай, все что-нибудь да скрывают, – говорит она. – Думаю, тебе лишь нужно

решить: можешь ли ты смириться и жить дальше с тем, что узнала, или же для тебя это

неприемлемо.

Решила бы она, что преступник это нечто приемлемое? Хотелось бы мне иметь

возможность спросить ее.

– Никто не идеален, – добавляет она. – Поверь мне. Но если хорошее перевешивает

плохое, то он, может, все же заслуживает шанса.

– Подруга, ты мудрая женщина. – Это хороший совет, но я не знаю, что мне делать, не

уверена, хочу ли того же будущего, что и Сент-Клэр. Разве оно может быть стабильным? Или

легальным.

Она пожимает плечами:

– Мне это ни черта не помогает!

Она тоже кажется расстроенной, и мне паршиво, что в последнее время я была такой

эгоистичной. Самое время стать хорошей подругой.

– Неужели в эти дни в мужском отделе не попадаются сексуальные потенциальные

кандидаты? – спрашиваю я.

– Никто не сказал твоей доставке горячих парней, чтобы и мне прислали аналогичного,

– произносит она с улыбкой. – Знаешь ли, это очень сложно: пытаться найти кого-то, когда

ты постоянно сконцентрирована на работе.

– Парни постоянно обращают на тебя внимание и стараются закадрить, – говорю я. –

Сама глянь за столиком слева от тебя.

Мы обе оглядываемся, чтобы увидеть, как в этот момент к парню присоединяется

подружка.

– А может и нет, – вздыхаю я. – Но в этом городе должен быть кто-то, заслуживающий

твоего времени. Британские парни сексуальные, верно?

– Твой да, – подмигивает мне Пэйдж. – То есть, да, я хожу на свидания, но не встретила

никого, кто бы заставил меня чувствовать. Последнее время я получаю больше удовольствия,

гоняясь за мошенниками на работе, чем отправляясь на свидание с парнем.

– Неплохо сфокусироваться сейчас на своей карьере, – говорю я. – Никто не говорит,

что для счастья тебе обязательно нужен мужчина.

Она хихикает:

– Да, Опра!

Пэйдж машет официанту и поднимает вверх два пальца, давая понять, что мы хотим

еще два напитка, хотя мой выпит лишь наполовину.

Я пытаюсь убедить себя в правдивости этих слов, что мне вовсе не нужен Сент-Клэр.

Знаю, я выживу и без него, но не могу избавиться от желания не делать этого. С тех пор, как я

его встретила, вся моя жизнь кажется полной возможностей и такой насыщенной, такой…

увлекательной. Но этот трепет не распространяется на совершение международных

преступлений в сфере искусства. А не похоже, что он заинтересован в прекращении этого рода

деятельности.

Тем временем Пэйдж произносит:

– Проблема в том, что сейчас и работа не доставляет удовольствия! Дурацкая кража в

«Кэррингерс» завела всех в тупик, и это меня угнетает. Мне хочется чего-то горячего и более

интересного.

Я напрягаюсь:

– Дело «Кэррингерс» еще не закрыто?

– Нет, – она закатывает глаза. – Обычно мы успокаиваемся спустя пару недель, но

власти вцепились в это дело, как собаки в кость. Не думаю, что мы отыщем парня, как бы ни

старались. Я хочу сказать, что чертовски хороша в этом и тем не менее не нашла никакого

следа вора. Нам просто придется смириться с поражением, выписать чек «Кэррингерс» и

двигаться дальше. Слава Богу.

Мне стыдно. Вор, за которым она охотится, находится в паре миль отсюда, и я могла бы

преподнести его ей на серебряном блюде.

– А ты ничего не имеешь против, когда не удается поймать их?

– Конечно есть профессиональное соперничество, – пожимает плечами Пэйдж. – Но

они крадут не у меня. Порой я даже восхищаюсь ими, – признается она, понизив голос и

озираясь вокруг, будто виновата уже за одни мысли об этом. – В смысле, этот парень очень

умен. Сбежать с такой картиной и не оставить следа… это впечатляюще.

– И незаконно, – напоминаю я, дивясь своей пылкости в голосе.

Стелла Лондон

Искусство и Любовь # 3

Она ухмыляется:

– Знаю. Однако они же не вырывают хлеб изо рта голодных сирот. Если бы ты работала

в этой сфере достаточно долго, то поняла бы, что это всего лишь грызня между богатенькими

детишками. Держу пари, Сент-Клэр вряд ли потерял покой и сон из-за той украденной

картины.

– Наверно ты права, – соглашаюсь я. Покой он точно не потерял… так как до сих пор ей

владеет.

– Я не говорю, что это преступление без жертв, – добавляет она, – но кражи

дорогостоящих произведений искусства не пускают людей по миру в прямом смысле. В

большинстве случаев они смиряются с этим и обналичивают страховой чек. Да и не сказать,

что моя компания не в состоянии выписывать эти чеки – у нее миллиардные активы.

– Где же наши напитки? – крутит головой Пэйдж. – А пока, полагаю, придется

нафантазировать себе кого-то из телевизора, как делают все прочие.

– Возможно, в скором времени я присоединюсь к тебе на диване, – произношу я,

хмурясь. Она гладит меня по руке и одаривает подбадривающим взглядом, а я безумно

благодарна, что она вновь вернулась в мою жизнь. – Я скучала по твоему лицу, – выдаю я на

полном серьезе.

– Я по твоему тоже, – она вновь сканирует зал в поисках нашего официанта. – Напитки!

Напитки, уважаемый! – кричит она, и мы хихикаем как в старые добрые времена.

Я раздумываю о словах Пэйдж все дорогу от станции метро до дома. По улочкам

прогуливаются пары, держась рука об руку, и мне хочется, чтобы у меня вновь это было.

Буквально неделю назад Сент-Клэр поцеловал меня в фонтане, совершенно не обращая

внимания, есть ли у этой сцены свидетели. Он выявляет во мне ту сторону, которую я не

чувствовала со смерти мамы: игривость и энергичность, они напомнили мне, что жизнь

может быть увлекательной и захватывающей, страстной, что нужно жить и творить, и что я

просто обязана выразить всю эту креативность на и вне холста. Он так раскрыл меня, что мое

четкое черно-белое мышление расплылось в мутный оттенок серого.

Я всегда думала, что есть лишь правильное и неправильное, но наконец начинаю

понимать откуда взялся Сент-Клэр. Пэйдж не думает, что эти преступления серьезные, а ведь

ей даже неизвестны побудившие его причины.

Неужели это все так уж плохо, если никто фактически не страдает?

Я миную последнее кафе с убранными на ночь столиками, прохожу вдоль клумбовых

ящиков с фиолетовыми цветами, расставленными перед домами на моей улице. Направляюсь

вверх по ступенькам и натыкаюсь на сидящего на крыльце Сент-Клэра. Чувствую, как

закипает кровь от одного его вида. Увидев меня, он встает на ноги, улыбаясь с надеждой и

толикой грусти.

– Добрый вечер, Грэйс.

В руках он держит восхитительный букет цветов, завернутый в коричневую бумагу.

Желтые розы. Мои любимые. Откуда он знает такие вещи?

– Что ты тут делаешь? – спрашиваю его, стараясь говорить резко, но правда в том, что я

больше не испытываю злости. – Я же сказала, что пока не готова принять решение.

– Знаю, но я скучаю по тебе. – Он проводит рукой по щетинистому подбородку, что

нехарактерно для него. – Я больше не в состоянии держаться в стороне.

Он говорит искренне, но я напоминаю себе, что теперь лучше его знаю. Он опытный

лжец.

– Или на самом деле ты просто боишься, что я сдам тебя Ленноксу сейчас, когда знаю

правду?

Сент-Клэр вздрагивает, но делает шаг в мою сторону.

– Все, что я сказал относительно моих чувств к тебе, было правдой. Я никогда не лгал об

этом. – Он делает еще один шаг, и от его близости у меня перехватывает дыхание. – Я люблю

тебя, Грэйс. И если ты мне позволишь, я могу показать тебе, что все это на самом деле

означает.

Я хмурюсь:

– О чем ты говоришь?

15

N.A.G. – Переводы книг

– Ты бы не могла поехать со мной, чтобы самой увидеть, зачем я это делаю? – он

протягивает мне розы, и я вдыхаю их сладкий аромат. У роз есть шипы, но это не делает их

злом. Сент-Клэр смотрит на меня, в его синих глазах читается тоска. – Я хочу, чтобы ты меня

узнала и поняла. Пожалуйста?

Я мешкаю, моя решимость слабеет. Он больше не прячется, он наконец-то открыт.

– Я дам тебе еще один шанс. Один шанс, чтобы все объяснить. Но на этом все, Чарльз.

Иначе и быть не может.

Стелла Лондон

Искусство и Любовь # 3

Глава 4

На следующий день ранним утром Сент-Клэр подъезжает под окна моей квартирки в

своем спортивном автомобиле.

– После вас, миледи, – произносит он, открывая для меня дверцу и стараясь поднять

настроение, но мне едва ли удается выдавить из себя улыбку из-за тягостных мыслей.

Мы едем через Лондон, кажется, на север, хотя я по-прежнему не ориентируюсь в

улицах. Будучи в стране от силы недели две, у меня такое чувство, что на все просто не хватает

времени.

Бросаю взгляд на Сент-Клэра за рулем. Кажется, он нервничает, и от этой мысли мне

становится приятно: для него это значимо, так, может, и я тоже ему важна.

Когда городские пейзажи сменяются на более пригородные улицы с ветвистыми

деревьями, склоняющимися над узкими улочками, Сент-Клэр сворачивает в тупик,

обрамленный тенистыми дубами и множеством розовых кустов.

– Приехали. – Он въезжает на подъездную дорожку милого каменного коттеджа,

практически утопающего в цветущем саду из пышных кустов, дикой мяты и буйной

растительности. Замечаю, как сдвигаются занавески на фасадном окне.

– Где это мы? – задаю вопрос, вылезая из машины.

– В Хэмпстеде.

– Ты же знаешь, что я имею в виду. – Бросаю на него взгляд.

– Ты хочешь узнать больше о том… чем я занимаюсь. Вот я и решил, что покажу тебе. –

Он одаривает меня нерешительной улыбкой.

Я перевожу взгляд на коттедж, а затем снова на Сент-Клэра. Это ничего не объясняет.

Мы поднимаемся по извилистой каменной дорожке, ступая по множеству упавших

лепестков, будто по красочному природному конфетти, и я задаюсь вопросом «кто здесь

живет, кто может вынудить меня изменить о нем мнение».

Сент-Клэр стучится, и перед ним тут же распахивается деревянная дверь, являя

пожилую женщину. На вид ей где-то около восьмидесяти, она в толстом вязанном кардигане

и с копной седых волос.

– Чарли, – сияя, говорит она с явным европейским акцентом. – Ты как раз вовремя.

– Я никогда не заставляю леди ждать. – Сент-Клэр подносит ее руку к губам в вежливом

приветствии.

– Грета, это моя подруга, Грэйс. Я тебе о ней рассказывал.

– Ах, да. – Грета окидывает меня взглядом, и несмотря на возраст ее острый взгляд

ничего не упускает. Наконец, она слегка кивает, что, как я надеюсь, означает одобрение, и

отходит в сторону. – Пожалуйста, входите.

Грета ведет нас в свою гостиную – маленькое, но уютное помещение, плотно

заставленное антикварными диванами, истертыми коврами и старинными часами. Там, на

деревянном камине, наряду с множеством семейных фотографий в рамочках находится очень

знакомая картина.

Я останавливаюсь, потрясенная. Это та самая картина, которую Сент-Клэр украл из

музея в Сан-Франциско.

Грета смеется над моим выражением лица.

– Красивая, не правда ли? – говорит она. – Присаживайтесь, присаживайтесь. Я принесу

чай. – Она медленно выходит, оставляя нас одних.

Я подхожу ближе к каминной полке, чтобы получше ее рассмотреть. Этого не может

быть. Но довольно быстро понимаю, что это не репродукция, а оригинал, как я и думала,

находящийся за тысячи миль от того места, где его видели в последний раз.

– Ты ее взял, – тихо говорю я. Если у меня и оставались какие-то сомнения о кражах

Сент-Клэра, то теперь они исчезли. Он всю жизнь этим занимается. В этом его суть, и он

никогда не остановится.

Сент-Клэр кивает.

– Почему эту?

– Об этом пусть тебе расскажет Грета. – Он улыбается мне, но при этом беспокойно

постукивает пальцами по столу, все еще волнуясь и нервничая.

17

N.A.G. – Переводы книг

Я осознаю на какой риск он сейчас идет: я могла бы уже работать на Леннокса, а он

привел меня прямо к доказательству своих преступлений. Но его вера в меня обнадеживает и

убеждает, что сейчас он на самом деле говорит правду.

Грета возвращается с подносом чая, и Сент-Клэр тут же забирает его и ставит на

кофейный столик. Грета медленно опускается в старое кресло и отмахивается от руки Сент-

Клэра, который потянулся разливать чай.

Когда мы все устраиваемся с чашечками чая из китайского фарфора, Сент-Клэр кивает

Грете.

– Я сказал Грэйс, что ты объяснишь ей на счет картины, и почему вернул ее тебе.

– Ты уверен? – переспрашивает она, и Сент-Клэр кивает.

– Прошу. Мне бы хотелось, чтобы она знала.

– Боюсь, это не такая уж редкая история, – глубоко вздыхает Грета. – Я выросла в

Германии со своей семьей, а затем, что ж… затем пришла война. Когда я еще училась в школе,

меня отправили жить с дядей и тетей сюда, в Англию, но остальным членам семьи повезло

меньше. Их схватили, отправили в лагеря и в итоге убили. – Ее голос не дрожит, несмотря на

весь рассказываемый ею ужас. – Все наши вещи, каждый предмет, которым мы владели, были

разграблены. Все, что было ценное, нацисты забрали, чтобы украсить свои военные штабы и

дома высших генералов. Они бы не позволили, чтобы произведения искусства висели на

публике, но на собственные коллекции это не распространялось. – Она презрительно

фыркает, и я замечаю, как ее скрюченная рука на коленях сжимается в кулак. Я чувствую

злость от ее утраты, от таких сильно выстраданных потерь, и мне приходится сдерживать

себя, чтобы не потянуться и не взять Грету за руку.

– Когда стало уже очевидно, что они проигрывают войну, нацисты переправили из

страны самые ценные экземпляры в Швейцарские хранилища и в Южную Америку.

Миллионы украденных произведений искусств и реликвий просто растворились, чтобы ими

нажились будущие поколения. Подписи к картинам были подделаны или изъяты. Выжившие

члены моей семьи пытались претендовать на компенсацию, но без документов ничего нельзя

было добиться. А затем в прошлом году я услышала, что эта картина обнаружилась в

Америке. Можете себе представить? – восклицает она. – Ценная картина, которая стояла на

каминной полке в доме моей семьи, когда я была маленькой, одна из немногих вещей,

которыми мы владели и передавали из поколения в поколения, теперь висит в галереи Сан-

Франциско.

Я захвачена ее историей.

– Вы попытались вернуть ее? – спрашиваю я. – Вы сказали им, что она была ваша, и что

ее забрали без дозволения?

Она кивает.

– Да, дорогая. Я прошла через все юридические инстанции. Но без подписей под

картиной, или фотографий, или же других фактических доказательств помимо моей памяти и

слов, владельцы мне отказали, – вздыхает она. – Я была убита горем.

Я смотрю на Сент-Клэра:

– Как вы познакомились?

– Через общих друзей, – отвечает Грета. – Они подсказали, что он мог бы помочь мне с

юридическими проблемами. Мы обсудили варианты в суде, но казалось нет никакого выхода.

Я уже утратила надежду вернуть эту картину, но он сказал мне верить ему. – Она бросает на

Сент-Клэра теплый взгляд. – А затем, пару недель назад, я получила посылку. – У нее в глазах

стоят слезы радости и благодарности. – Это было словно ко мне вернулась частичка моей

семьи.

Меня тоже одолевают слезы, и Грета протягивает мне платок. Я принимаю его и

промокаю глаза.

– Мне так жаль, что вам пришлось пройти через все это, – говорю я.

Она кивает.

– Этот молодой человек доказал мне, чтобы не происходило в этом мире, всегда есть

место красоте. Потому что истинная красота выдерживает испытание временем, – добавляет

Грета, на ее лице мудрость прожитых лет и жизненный опыт со всем хорошим и плохим, что

пришлось ей пережить. – Так же, как и любовь.

* * *

Выпив чая, мы покидаем Грету и возвращаемся в город. Я углубляюсь в раздумья, мне

так много надо осмыслить. Увидев Грету и услышав ее историю, я впервые могу понять,

Стелла Лондон

Искусство и Любовь # 3

почему Сент-Клэр оказался по ту сторону черты закона. Он сделал что-то хорошее для этой

женщины и памяти ее семьи, даже если Леннокс и власти с этим не согласятся.

Но если он не просто преступник, то что это значит для меня?

Для нас?

* * *

Наконец мы подъезжаем к парадному входу моей квартирки в Ноттинг-Хилл, милому

маленькому голубому зданию, в которое в первый раз я входила с большим волнением. Это

было похоже на приключение. Для отшельницы, которая никогда ранее не покидала страну,

жить за рубежом было круто. Если бы я только могла вернуться назад и сказать той Грэйс:

«То ли еще будет».

Вместо того, чтобы припарковаться, Сент-Клэр не заглушает двигатель.

– Надеюсь, сегодня я помог тебе понять, – говорит он. – Я хочу, чтобы ты увидела,

Грэйс, что я не делаю этого, желая кому-то навредить. Легальные инстанции, доступные для

людей… они редко работают так, как нам того хочется. Я стараюсь делать правильные вещи.

Я глубоко вздыхаю. Сейчас середина дня и на улице вокруг нас люди. Просто в данный

момент я не готова закончить этот разговор.

– Поднимешься? – спрашиваю я. – Мы можем еще немного поговорить. Просто

поговорить, – добавляю я.

– Все, что пожелаешь, – кивает Сент-Клэр.

В своей уютной квартирке готовлю нам еще чаю – я становлюсь такой британской –

затем разжигаю в камине огонь. На втором этаже устраиваюсь на диване напротив него, все

еще не доверяя своему телу находиться к нему слишком близко.

Его идеальное скульптурное лицо выглядит уставшим, отчего он кажется более

уязвимым, более молодым. Мне хочется схватить его и затискать, забыв обо всем. Но между

нами должен состояться этот разговор. Мне нужно знать, где мы стоим.

– Так теперь ты понимаешь? Почему я это делаю? – Сент-Клэр с осторожностью

наблюдает за мной.

– Думаю, да, – медленно произношу я. – Но это не меняет того факта, что ты крадешь у

людей и нарушаешь закон. Рано или поздно тебя это настигнет. И что тогда будет с нами? –

спрашиваю я, изменившимся голосом. – Ты отправишься в тюрьму и, возможно, я тоже.

– Этого не произойдет, – в стремлении успокоить, Сент-Клэр берет меня за руку.

– Ты не можешь этого обещать. – Я отдергиваю руку. – Леннокс взял твой след и

подбирается все ближе. А я никогда не буду знать где ты, что делаешь, и если… когда… тебя

поймают…

– Грэйс…

– Я просто не могу думать о том, чтобы строить свою жизнь с кем-то на таких условиях, в

вечном ожидании удара гильотины, что тебя у меня заберут. – Мой голос срывается, и я

чувствую, как в горле встает ком. – Я итак уже слишком многих потеряла, не могу потерять и

тебя. Лицо Сент-Клэра расплывается в широченной улыбке.

– Находишь это забавным? – чувствую, как наравне с болью во мне поднимается гнев. –

Я говорю серьезно.

Его улыбка не ослабевает. Я говорю о гипотетических вопросах жизни и смерти, а он

выглядит так, будто только что выиграл в лотерею:

– Ты думаешь о том, чтобы строить со мной будущее? Правда?

Я немного расслабляюсь.

– Конечно, – признаю я. – Я люблю тебя, ты же знаешь.

Он опускает глаза, снова протягивает руку между нами и замирает на полпути.

– Я боялся, что ты передумала, – признается он.

– Я хотела. Боже, жаль, что я не могу отправиться отсюда прямиком в полицию, но ведь

все не так просто. – Теперь уже я беру его за руку, переплетаю наши пальцы и подношу этот

узел к своей груди, к сердцу. – Полагаю, теперь я узнала, что мир больше не состоит лишь из

черного и белого. Я могу любить тебя и в тоже время чертовски злиться, что ты так рискуешь.

Поэтому-то я так за тебя и волнуюсь. – На глаза наворачиваются слезы, но я стараюсь их

сморгнуть. – Даже не могу подумать, что с тобой может что-то случиться. Я уже потеряла

маму, хоть и не знала своего отца, но он тоже меня покинул, а если тебя арестуют и в итоге

19

N.A.G. – Переводы книг

будут мучить в какой-то иностранной тюрьме или же подстрелят полицейские при бегстве с

места преступления… – мой голос обрывается, и по щеке скатывается горючая слеза.

– Любимая, все хорошо. – Он мгновенно сокращает расстояние между нами и заключает

меня в кольцо своих рук. Я позволяю себе остаться на месте, утопая в силе его объятий.

– Это слишком, Чарльз. Я не могу этого сделать… не так. Прости, – шепчу я ему в грудь.

Чувствую, как он делает глубокий вдох. Я внутренне подобралась, приготовившись к

началу конца. Боже, это будет чертовски больно.

И тут до меня доносится уверенный и твердый голос Сент-Клэра:

– Раз так, я перестану.

– Что? – Я вся выпрямляюсь, словно стрела.

Сент-Клэр снова смотрит на меня, его взгляд лучится теплотой и вниманием.

– Ты права, у той жизни, что я веду, нет будущего. А я хочу его. С тобой.

Погодите. Не верю. Это происходит на самом деле?

Меня вновь охватывает опасение, что это-слишком-хорошо-чтобы-быть-правдой-и-

должно-быть-он-меня-обманывает. Я упираюсь в него взглядом, пытаясь разглядеть что

скрывается за его очарованием.

– Это что, очередная фразочка, которую, как ты думаешь, я хочу услышать? –

спрашиваю я, боясь, что он лишь питает надежды, но не сможет дойти до конца. – Ты и

правда можешь отказаться от этих будоражащих ощущений, от вызова, от… возможности

исправить несправедливость?

– Полагаю, мне просто нужно найти другой способ получать острые ощущения. – Его

глаза с намеком косятся на мое тело, но меня не так легко убедить его поддразниванием. Это

все серьезно.

– Но как на счет помощи людям, я думала, это первопричина всего того, что ты делал.

Он наклоняется и упирается лбом в мой лоб, наши носы соприкасаются.

– Грэйс, ты для меня важнее, чем любой шедевр или какой-либо повод для выброса

адреналина. С сегодняшнего дня никаких больше ограблений. Я буду хорошим,

законопослушным гражданином, клянусь. Пожалуйста, верь мне.

Мне хочется прыгать от радости, но вместо этого я зарываюсь рукой в его темные

волосы и притягиваю его губы к своим. Наш поцелуй жаркий и напористый, проведенные

порознь дни разжигают между нами страсть с новой силой. Его язык, лаская мой,

проскальзывает ко мне в рот с требовательным нажимом, в то время как его руки блуждают

по моему телу. Затем его губы опускаются к шее с каждым новым поцелуем, спускаясь к

ключице, заставляя меня чуть ли не терять сознание от каждого случайного движения его

языка.

Мои пальцы находят и расстегивают пуговицы его рубашки, под тканью скользят по

коже, гладким и крепким рельефным мышцам. Он ныряет мне под блузку и расстегивает бра,

после чего перемещает руки мне на груди и накрывает их ладонями, дразня и поглаживая с

мучительным натиском. Я издаю стон, и он снимает с меня бра, опуская свой жаркий ищущий

рот к моим твердеющим соскам. Перекатывает напряженную вершинку языком, а рукой

скользит вниз по изгибу моей попки, до боли сжимая ее от нетерпения.

Я тянусь к застежке его брюк, и он мягко смеется:

– Так, полагаю, у нас все хорошо?

– Молчи и раздевайся, – отвечаю я с возбужденным придыханием. – Можем поговорить

и позже.

Сент-Клэр снова смеется, но стягивает с себя сначала рубашку, а затем и брюки, в то

время как я с удовольствием наблюдаю, как его мышцы выделяются, словно у выставленной

на показ скульптуры. Я припадаю в поцелуе к его резко очерченному прессу, скольжу пальцем

под резинку боксеров и стягиваю их вниз, пока передо мной не предстает кончик его члена.

Ммм…

Беру его в рот и провожу языком по головке, пока Сент-Клэр не начинает стонать.

Заглатываю глубже, плотно обхватив губами, но до того, как он оказывается слишком

глубоко, Сент-Клэр отводит мою голову назад и вновь завладевает моим ртом, вместе с тем

устраиваясь на диване и подминая под себя. Его сильные руки поддерживают такое

великолепное тело лишь в паре дюймов над моим. Энергия между нами вызывает

покалывания, моя кожа жаждет прикоснуться к его, а все мое естество трепещет от желания

сократить это расстояние.

Я выгибаю спину, и он наклоняет голову, целуя мою грудь, затем медленно спускается

губами и языком к моему животику, облизывает верхнюю кромку трусиков, приспуская их

Стелла Лондон

Искусство и Любовь # 3

вниз. Я вся извиваюсь, отчаянно нуждаясь в его прикосновении. Он издает тихий и

сексуальный стон, после чего медленно и мучительно начинает скользить вдоль моего тела,

целуя каждый дюйм кожи, пока не оказывается именно там, где мне больше всего этого

хочется.

Он медленно и страстно проводит языком, на мгновение замирая, прежде чем

обхватывает клитор своими решительными губами. От его стона по всему моему телу

пробегает волна сладостного трепета.

Я ахаю, подаваясь навстречу его рту. Он отстраняется и снова повторяет движение

языком, после чего устраивается между моих бедер, теребит клитор и дразнит рукой

увлажнившуюся киску. Я тяжело дышу, нуждаясь в большем, и Боже, он отвечает на мою

потребность, погружая два пальца в мою глубину.

– Ох, – судорожно вздыхаю я, вновь выгибая спину. – Чарльз, пожалуйста. – Хочется

кричать, умолять его заполнить меня, но он дразнит так нежно, теребя языком горошину, и

мне кажется, что я взорвусь от желания. О, господи. Я чувствую, как вся истекаю в ожидании,

а губы Сент-Клэра по-прежнему ласкают меня, жар его кожи окутывает, в то время как

пальцы движутся чуть сильнее, чуть быстрее, отыскивая свой собственный ритм, проникая

глубже и приятнее…

Меня настигает внезапный прилив наслаждения, но прежде чем тело охватывают

первые волны оргазма, Сент-Клэр перемещается выше и берет мое лицо в ладони.

– Спасибо, – ласково шепчет он, его разгоряченная эрекция прижимается к моей

изнывающей киске, дразня и подводя меня к грани.

– За что? – спрашиваю я, все еще испытывая головокружение, живот скручивает в узел

от потребности и ожидания.

– За то, что любишь меня.

Он прижимается губами к моим и одним толчком входит в меня, чертовски глубоко. На

этот раз я не сдерживаюсь и выкрикиваю его имя в пустоту комнаты, ощущая, как он

погружается полностью.

Боже, это так приятно.

Сначала он движется медленно, напористо и мощно, пока в моих венах вновь не

разгорается пожар, и мне начинает казаться, что я умру от удовольствия. Я толкаюсь ему на

встречу, и наши бедра соединяются, находя тот невероятный темп, когда два тела двигаются,

как одно целое.

– Еще, – выдыхаю я. – Сильнее.

Сент-Клэр стонет и начинает трахать меня быстрее в неумолимом ритме, но я

подстраиваюсь под каждый его толчок. Он вжимает меня в диванные подушки, пока не

остается ничего кроме влажного скольжения наших тел и зарождающегося, начинающего

подниматься из моих глубин, напряжения.

– Да, – стону в его рот. Мои руки хватают его за задницу, и во время толчков я еще

сильнее притягиваю его к себе. Это все, что я хотела. – Боже, да.

Неожиданно Сент-Клэр переворачивает меня, приподнимая мои бедра так, что я

упираюсь лицом в диван. После чего вновь врывается в меня и на этот раз еще глубже, с

каждым разом так приятно вколачиваясь под новым углом, что я теряю способность

формулировать слова. Громко стону, умоляя о большем, и в свою очередь в безудержном

порыве устремляюсь ему на встречу, полностью растворяясь в страсти. Он объезжает меня

напористо и беспощадно, в диком темпе, который я ранее не только не испытывала, но даже и

не представляла. Я не могу сдерживаться, только не в этом случае, он требует от меня все, и

Боже, мне хочется отдаться ему полностью.

Меня накрывает еще один оргазм, и он в тысячу раз мощнее, чем предыдущий.

– Грэйс, – выдыхает он.

Прежде чем я успеваю ответить, чувствую, как Сент-Клэр содрогается, и нас обоих

охватывает экстаз, в то время как мы совершенно опустошенные утопаем в объятиях друг

друга.

21

N.A.G. – Переводы книг

Глава 5

Можно ли быть слишком счастливой? Проведя с Сент-Клэром всю неделю за ужинами в

самых восхитительных ресторанах Лондона, где нас обслуживали по-королевски за

столиками, которые обычно бронируются предварительно за два месяца, за

продолжительными романтическими прогулками вдоль Темзы и ночами, проведенными

переплетясь телами, у меня такое ощущение, будто сквозь каждую пору просачивается

блаженство. После того как я наконец решила доверять ему, все у нас с Сент-Клэром стало

восхитительно.

Я еще не вставала с постели, в которой провела последние шесть ночей, открывая

каждое утро глаза и задаваясь вопросом не сон ли это. Сегодня утром солнце озаряет спальню

Сент-Клэра, и я наблюдаю, как моя любовь, мой возлюбленный, мой чертовски горячий

бойфренд запахивает на груди рубашку. Когда я проснулась, он уже успел надеть штаны, так

что я пропустила зрелище его симпатичной обнаженной задницы, разгуливающей по

комнате, но я прощаю его, ведь он принес мне в постель горячую дымящуюся чашку кофе и

газету. В его предусмотрительности нет ничего нового, но я чувствую, будто сейчас узнаю его

настоящего без каких-либо притворств.

Единственное, о чем я беспокоюсь – не сожалеет ли он о том, что отказался от своей

преступной жизни? А что, если появится новое дело, и он просто не сможет сдержаться, чтобы

не погрузиться в это вновь?

Он ловит мой взгляд и улыбается.

– Даю пенни за твои мысли.

– Ты уверен? – выпаливаю я.

– В том, что ты самый красивый арт-консультант в Лондоне? – говорит он, подходя ко

мне и целуя в губы. – Да.

Я могла бы пустить все на самотек, но мне нужна уверенность.

– Нет, я имею в виду… в своем решении.

Он смеется.

– Знаю, Грэйс, и да, я уверен. Даже больше, чем уверен, вообще-то. Твое присутствие в

моей жизни – это самое важное. – Он приподнимает одеяло и одобрительно кивает на мое

полуобнаженное тело. – А твое присутствие в моей постели идет под номером два. – Он

целует меня в лоб, а затем смотрит мне в глаза. – Понятно?

– Понятно, – киваю я, чувствуя себя лучше.

– Не забудь, что и тебе тоже надо подготовиться, – говорит он. – Нас ждет большой

день.

Два часа спустя я иду с Сент-Клэром рука об руку через ярко-зеленую лужайку. Сегодня

день Королевских скачек в Аскоте и, похоже, это самое важное мероприятие для высшего

общества в сезоне, из-за чего я наряжена в коктейльное платье и каблуки, которые вязнут в

идеально подстриженном газоне. Над выбеленными скамьями трибун находятся частные

ложи, куда мы и направляемся, ряды кресел выстроились перед прекрасно подготовленным

газоном. Безупречно оборудованный ипподром огорожен белыми металлическими

перилами, а воздух буквально наполнен предвкушением.

Думала, что буду чувствовать себя расфуфыренной, но эта толпа представляет собой

сливки общества. Присутствуют даже члены королевской семьи. Сент-Клэр сказал, что они

часто посещают это мероприятие, и я с волнением ищу глазами ее Величество или одного из

принцев. Мимо нас проходят мужчины в костюмах, держа под локоть женщин в шелковых

платьях и перчатках. Не могу избавиться от ощущения, будто я Золушка на балу.

– Почему эти скачки такие экстравагантные? – спрашиваю Сент-Клэра. – И почему на

большинстве женщин такие гигантские шляпы?

Сент-Клэр смеется.

– Британские традиции – странная и удивительная вещь, – объясняет он. – Полагаю,

просто, так они всегда поступали.

Мы входим в частную ложу, уже заполненную многими из коллег Сент-Клэра в сфере

финансов, топчущимися на месте или слоняющимися по периметру вместе со своими женами

Стелла Лондон

Искусство и Любовь # 3

и детьми. Даже на малышках надеты платья и колготки, а на мальчиках – маленькие

полосатые костюмчики с подтяжками, как у Кристофера Робина1.

– Это моя девушка и восхитительный арт-консультант Грэйс Беннет, – представляет

меня Сент-Клэр, и от этих слов я чувствую, как меня обдает жаром.

Все его сотрудники вежливы и любезны.

– Как вам нравится Лондон? – спрашивает один, а другой интересуется, что я думаю по

поводу новой выставки древностей в Британском музее.

– Мне понравилось, – восторгаюсь я, и следующие пять минут мы беседуем об искусстве,

пока не возвращается Сент-Клэр, чтобы «украсть меня», будто я на выпускном. С каждой

беседой, каждым малейшим одобрительным жестом Сент-Клэра и его коллег, я все больше и

больше ощущаю, что нахожусь на своем месте. Мне бы удалось вписаться еще больше, если

бы я надела шляпу с широченными полями и огромным кружевным цветком сбоку.

– Видишь того скакуна под номером 458? – Сент-Клэр указывает на трек, где начали

собираться лошади. – Это потенциальный победитель. Его зовут Лютик, – говорит он, и я

смеюсь. – Он самый быстрый чистокровка в стране.

– Для меня он выглядит, как обычная коричневая лошадь.

– Просто у тебя не наметан на это глаз, – дразнит Сент-Клэр.

Я одариваю его кокетливой улыбкой.

– Мой глаз наметан для другого.

– На качественные произведения искусства, насколько мне известно, – произносит

голос позади меня, и я вижу, как выражение лица Сент-Клэра становится яростным быстрее,

чем эти лошади могли бы сделать круг. – Привет Сент-Клэр, старый друг.

Сент-Клэр напрягается.

– Спенсер Кроуфорд, – произносит он с явным презрением. – Ты знаешь, что мы

никогда не были друзьями.

Я разворачиваюсь и вижу перед собой того же мужчину, с которым мы столкнулись в

ресторане пару недель назад, того же самодовольного рыжего ублюдка, который обманом

лишил семью Сент-Клэра их ценной картины Арманда. Он, как назло, продолжает вновь и

вновь появляться на глазах.

Кроуфорд взрывается неприятным смехом.

– Туше, мужик. Ты меня подловил.

– Сэр? Мистер Кроуфорд, сэр? – робкая молодая женщина стоит за ним, держа на руках

маленькую собачку, сгибаясь под тяжестью большой сумки для ноутбука и доски-планшета.

Она выглядит бледной, напуганной, и явно одетой слишком просто, из чего я полагаю, что эта

девушка его служащая. Бедняжка.

– Что такое, Натали? – огрызается он, даже не обернувшись. Собачка скулит.

– У вас новое сообщение от директора…

– Шшш! – обрывает он ее. – Сколько раз я тебе говорил не передавать мне содержание

моих сообщений на людях? – ругается он, а песик продолжает скулить. – И заткни эту чертову

собаку!

Она выглядит растерянной и выравнивает свои очки. – Но сэр…

– Заткни ее, – ухмыляется он. – Если не можешь молча делать свою работу, я найду

того, кто может.

Натали издает всхлип подобно собачке, но не произносит ни слова. Я одариваю ее

сочувствующим взглядом, но она быстро отводит глаза, краснея.

Кроуфорд вновь поворачивается к Сент-Клэру.

– Выпускаешь сегодня лошадь на поле?

Сент-Клэр отрицательно качает головой, его челюсть напрягается.

– А я – да, – говорит Кроуфорд. – Хочешь заключить дружеское пари, несмотря на то,

что мы не были друзьями? – Он разражается очередным ужасным смехом, от которого мне

хочется поежиться.

Сент-Клэр холодно улыбается.

– Не с тобой.

– Учишься на ошибках своего отца, да? Уважаю.

1 персонаж из американской версии «Винни Пуха»

23

N.A.G. – Переводы книг

Это удар ниже пояса, и я чувствую, как Сент-Клэр еще сильнее напрягается. Я беру его за

руку. – Я бы что-нибудь выпила, Чарльз, – говорю ему, игнорируя Кроуфорда. – Пойдем.

Я буквально утаскиваю Сент-Клэра, у него в глазах такой взгляд, будто он хочет одним

ударом вырубить Кроуфорда, и, хотя, я бы его не винила за это, но такого рода внимание –

последнее, что нам нужно.

Как только мы отходим на безопасное расстояние, Сент-Клэр протяжно выдыхает.

– Прости, – произносит он, оглядываясь на Кроуфорда, ругающего свою несчастную

помощницу.

– За что? Он мудак.

Сент-Клэр издает резкий смешок.

– Хотелось бы мне, чтоб он был только таким. Но он к тому же еще и хитрый. Именно

так он добивается успеха: находит слабости у своего оппонента, а затем использует их, чтобы

одержать вверх.

– Так он поступил с твоим отцом? – осторожно спрашиваю я.

Сент-Клэр кивает.

– Все знают, что у моего отца проблемы с азартными играми. Джентльмены в городе не

приняли бы его ставки, но Кроуфорд не джентльмен. Он позволил ему все сильнее и сильнее

увязнуть в долгах, пока не дошло до отчаянных мер.

– И украл картину твоей матери, чтобы с ними расплатиться, – закончила я, чувствуя

прилив гнева.

Сент-Клэр приосанивается.

– Это все в прошлом. Не позволяй ему испортить нам день. Как насчет выпить?

– Звучит заманчиво, – я слегка целую его в щеку. – Увидимся у бара. А где дамская

комната?

– Там. – Сент-Клэр отправляет меня в нужном направлении легким шлепком по попе.

Я обнаруживаю роскошные туалетные комнаты напротив зоны основного шатра и

немного смачиваю водой запястья, чтобы охладиться. Пара пожилых дам устроилась на

шелковом диванчике и о чем-то радостно сплетничают. До меня долетают обрывки их

разговора, пока я поправляю свой макияж.

– А ты видела Маффи? Я слышала, ее младшенькая сбежала со своим репетитором

латинского…

– …Конечно она подала гребешки практически сырыми…

– …все эти средства просто исчезли. Кроуфорду за многое придется ответить.

Кроуфорд? Я оживляюсь и вся обращаюсь в слух.

– Я так рада, что моему мужу хватило здравого смысла вложить все наши деньги в

золото, – с самодовольством заявляет одна из женщин. – Рынкам больше нельзя доверять.

Думаешь, ему предъявят обвинения?

Вторая женщина рассмеялась.

– Конечно же нет. Все совершенно законно, инвесторы знали о рисках. Он прикрыл себе

спину.

– Разве он не купил в прошлом месяце квартиру в Каннах?

– И яхту ей под стать. С нашим Кроуфордом все будет в порядке.

Они, наконец, подняли головы и увидели затаившуюся меня, поэтому я быстренько

закрыла змейку на своей сумочке и вышла из помещения, обдумывая только что услышанное.

Я нашла Сент-Клэра на основном балконе с двумя бокалами шампанского.

– Что случилось с компанией Кроуфорда? – уточняю я. – Слышала, как об этом

сплетничали в дамской комнате.

Сент-Клэр нахмурился.

– Его инвестиционная компания обанкротилась. Это жульничество и вымогательство,

тысячи людей потеряли свои пенсии и сбережения, а Кроуфорд и его партнеры не потеряют

ни копейки.

– Это так несправедливо! – восклицаю я.

– К сожалению, это сойдет ему с рук, – Сент-Клэр выглядит удрученным. – Так устроен

мир, особенно для людей вроде Кроуфорда.

Мы направляемся назад в ложе и подходим как раз к началу скачек. Мне хочется весь

день метать громы и молнии в потную спину Кроуфорда, но меня отвлекает сигнал стартового

пистолета. Это так волнительно, когда при выстреле лошади вырываются из своих ворот,

Стелла Лондон

Искусство и Любовь # 3

яростно стуча по земле копытами, направляемые сосредоточенно сгорбившимися в седлах

жокеями.

Кроуфорд громко подгоняет своего коня Грозовую Тучу, когда чистокровки входят в

первый поворот.

– Давай, давай, давааааайййй! – кричит он, ударяя кулаком по перилам так сильно, что

расплескивает напитки всех остальных.

Гонка невероятно захватывающая, скакуны толкают вперед носы, болельщики издают

слабые ахи, раздаются непрерывные выкрики кличек некоторых лошадей, но все гораздо

сдержаннее, чем в американских видах спорта. Поведение Кроуфорда больше бы подошло

для футбольного матча.

Забег приближается к финишной прямой, и на мгновение Грозовая Туча буквально

носом почти касается финиша, но тут Лютик, предполагаемый победитель, на последних

секундах делает рывок и первым пересекает финишную черту.

С трибун доносится ликование, но громогласный вопль Кроуфорда: «Нет! Нет, черт

побери», – эхом отражается от стен, и все оборачиваются, чтобы взглянуть на него. Несколько

женщин прикрывают лицо веерами, будто они присутствуют при скандале, но Кроуфорд не

обращает внимания ни на кого. Он срывается с места вниз, а его несчастная помощница и

собачка несутся за ним, как мультяшные сообщники. Это было бы забавно, если бы не было в

действительности.

Сент-Клэр и я задерживаемся подольше.

– Хочешь поближе взглянуть на скакунов? – спрашивает он.

– А можно?

– ВИП по всем фронтам. – Подмигивает он и отводит вниз к конюшням.

Лютик окружен прессой и фотографами, его снимают с венком из роз, надетым на шею,

а по бокам от него стоят гордые жокей и владелец. Лютик, дожевывая люцерны, выглядит

почти таким же счастливым, как и его окружение.

Грозовая Туча, напротив, выглядит ужасно. Когда я добираюсь до стоил, оставив Сент-

Клэра беседовать с кем-то из его сотрудников, то вижу, как конь, занявший второе место ржет

и топчет землю в своем стойле, в то время как Кроуфорд орет на жокея. Я отступаю на пару

шагов назад.

– Ты, мелкий никчемный наездник! – кричит Кроуфорд. – Такой же бесполезный, как и

эта лошадь. – Кроуфорд смотрит на Грозовую Тучу, гнедого в яблоках коня, который ржет и

мечется кругами. – Что? Думаешь, что заслуживаешь похвалы? Второе место – это все равно,

что неудачник! – Он пинает дверь в его стойло. Натали и жокей подпрыгивают так же, как и

я. Какой же он все-таки мудак.

– Мистер Кроуфорд, сэр, – начинает жокей, но Кроуфорд не дает ему шанса что-либо

сказать.

– Ты уволен! И я хочу, чтобы этого коня отправили на живодерню! Больше я за это

платить не намерен. Какая же пустая трата времени.

Он вновь пинает стойло, и его собачка начинает лаять, дергая поводок, будто не может

дождаться момента, чтобы убраться отсюда. Я сочувствую ей.

– Это великолепное создание, мистер Кроуфорд. Вы не можете просто… – пытается

спорить жокей, но Кроуфорд неумолим. – Свободен! Убирайся с глаз моих, пока я и тебя не

отослал.

Натали выглядит так, будто у нее в глазах стоят слезы, но она сохраняет серьезное

выражение, в то время как жокей пулей вылетает из помещения, а Кроуфорд переводит

взгляд на нее. – Ты тоже! – ревет он.

– Да, сэр, – пискнув, она направляется на выход.

– И заткни эту чертову собаку! – орет он, но песик лает лишь ожесточеннее.

Натали вся дрожит.

– Не думаю, что ему нравятся лошади…

Кроуфорд резко пинает собачку по ребрам, буквально подбрасывая от земли силой

своего удара. Бедное животное скулит и жмется вокруг ног Натали, на этот раз трясясь, но

перестав лаять.

25

N.A.G. – Переводы книг

– Так-то лучше, – фыркает он. – А теперь проваливай и займись своими чертовыми

делами, пока я и тебя не уволил.

Натали выглядит так, будто вот-вот разразится рыданиями, а Кроуфорд тем временем

проносится мимо нее, покидая конюшни в облаке пыли.

Охваченная яростью, я наблюдаю, как он удаляется. Не справедливо, что люди вроде

Кроуфорда могут делать все, что им заблагорассудится, и это им сходит с рук. Где же

справедливость за разрушенные им жизни?

Гнев кипит в моих венах. Я разворачиваюсь и отправляюсь на поиски Сент-Клэра, а

найдя его в толпе, отвожу от друзей к тихому углу, подальше от всего этого шума.

– Что такое? – спрашивает он. – Что-то случилось?

Я киваю, заставляя себя сохранять хладнокровие.

– Мы должны заставить Кроуфорда заплатить.

– Как? – спрашивает он.

– Сам знаешь как, – говорю я со сталью в голосе.

Сент-Клэр выглядит удивленным, и на мгновение потерявшим дар речи.

– Но, Грэйс…

– Я понимаю, о чем прошу, но не могу смириться. То, как он третирует людей, это

неправильно. Он заслуживает расплаты за все, что совершил. А ты единственный, кто может

ударить его по самому больному.

Сент-Клэр изучает меня, все еще сомневаясь.

– Я согласен со всем, что ты говоришь. Но, Грэйс, ты же знаешь, я бросил все это.

Действительно бросил.

– Поэтому мы провернем это вместе. – Решительно смотрю на него. – Мы выкрадем ту

картину Арманда. Таким образом, у него будет на одну возможность меньше верховодить над

кем-то.

Стелла Лондон

Искусство и Любовь # 3

Глава 6

На следующее утро я просыпаюсь по-прежнему полная решимости заставить Кроуфорда

заплатить за все совершенное им зло, но Сент-Клэра рядом со мной в кровати нет. Я чувствую

аромат кофе и восхитительного бекона, поэтому спускаюсь вниз и обнаруживаю его на кухне

за приготовлением для меня этого пиршества.

– Чем сегодня займемся? – спрашивает он, доставая хрустящие вафли из вафельницы и

кладя их на тарелку рядом с беконом и свежими фруктами. – Я подумывал о пикнике у озера

в Сент-Джеймс парке. Мы можем расслабиться на солнышке, понаблюдать, как кормят

пеликанов… что скажешь? – Он украшает вафли разрезанными ягодами и взбитыми

сливками, после чего протягивает мне тарелку. – Это будет очаровательно, прямо как ты.

Я улыбаюсь. Он такой милый.

– Пахнет божественно. – Я беру у него тарелку и делаю глоток кофе, который он

приготовил именно так, как мне нравится. – Ты меня балуешь.

Он ухмыляется.

– В этом и состоит моя цель. В таком случае ты никогда не захочешь уйти.

Я надкусываю кусочек и вновь восторгаюсь его готовкой.

– Может, тебе стоило пойти в кулинарное искусство, – говорю ему, и он смеется. Пару

минут мы трапезничаем, пока в итоге я не набираюсь мужества спросить: – Ты не думал о

том, что я предложила вчера?

Он бросает на меня взгляд.

– Я надеялся, что к утру ты об этом забудешь.

– Просто не могу спокойно смотреть на то, как он пользуется другими, и ему все сходит с

рук. – Качаю головой. Я рассказала Сент-Клэру, как Кроуфорд пнул собачку и отослал скакуна

на усыпление. – Он и впрямь ужасный человек, Чарльз.

– О, поверь мне, я знаю это как никто другой, – вздыхает он. – И согласен, что он

заслуживает расплаты, но я обещал тебе бросить ту жизнь, помнишь? Ты не хотела, чтобы я

так рисковал.

– Знаю. – Закусываю губу.

– Ты что, изменила свое мнение по поводу того, как сильно будешь скучать по мне? – Он

игриво улыбается и поддевает меня локтем.

– Конечно же нет. – Улыбаюсь ему, полная смешанных чувств. – Я по-прежнему не хочу

тебя потерять или самой быть арестованной, но… если закон не собирается вершить

правосудие, то как вообще это произойдет?

Сент-Клэр одаривает меня невеселой улыбкой.

– Именно с этим я и имел дело. Очень заманчиво взять правосудие в свои руки, но

Грэйс, я дал тебе обещание. Я стараюсь стать лучше.

– Знаю, и это очень важно для меня. Но я не могу просто сидеть на месте и позволить,

чтоб это сошло ему с рук. – Чувствую, как во мне вновь закипает недовольство. – Он предал

твою семью, уничтожил бесчисленное множеством других… я понимаю, что одна картина не

сможет исправить весь причиненный им вред, но так мы хотя бы лишим его небезразличной

ему вещи, чтобы он узнал, каково это что-то потерять, быть обманутым так же, как он

поступал со многими другими.

– Ты уверена? – Сент-Клэр колеблется.

Под его пристальным взглядом приходится задуматься на секунду, но, да, я уверена. Я

хочу это сделать.

– Он этого заслуживает.

Сент-Клэр медленно кивает, после чего наклоняется и с жаром меня целует.

– Ты хоть представляешь, какая сейчас сексуальная, вся охваченная праведным пылом?

Смеясь, отмахиваюсь и понимаю, насколько взволнована. Я начинаю понимать любовь

Сент-Клэра и Пэйдж к погоням, а ведь мы едва только начали.

– С чего начнем? Что первое? – Делаю большой глоток кофе. Хочу быть готовой к тому,

что последует.

– В первую очередь нам нужно составить план, – говорит Сент-Клэр, и я уже вижу, как в

его голове за этими умными глазами начинают крутиться шестеренки. – Кроуфорд хранит

картину в депозитарном хранилище в Лондоне, так что первый шаг – разведка. Я запишусь на

прием в хранилище, притворюсь, будто ищу безопасное место для нескольких ценных

27

N.A.G. – Переводы книг

экспонатов. Мы сможем осмотреться и узнать с чем имеем дело. – Он улыбается мне, и я

чувствую, что мы оба буквально гудим от переполняющей нас энергии и готовности

действовать. – Как тебе план?

Я киваю, ощущая странную смесь возбуждения и нервозности.

– Жду с нетерпением.

Спустя пару часов планы на пикник отброшены, и мы стоим у входа в упомянутое

хранилище. Это внушительное, но вместе с тем невзрачное кирпичное строение, которое

можно было бы принять за склад, если бы не усиленная охранная система: камеры

видеонаблюдения размещены на внешних стенах, повсюду на дверях панели безопасности и

устройства сигнализации, а перед входной дверью наряд охраны.

– Готова? – спрашивает Сент-Клэр, сжимая мою руку.

Мое сердце колотится. Думаю, именно это называют «выбросом адреналина», Грэйс.

Делаю глубокий вдох и напоминаю себе, что наши действия в данный момент не являются

нарушением закона.

– Готова как никогда. – Расправляю плечи, стараясь выглядеть соответствующе в своем

хоть и повседневном, но элегантном дизайнерском платье.

Стоящие на входе охранники проверяют наши удостоверения личности, но стоит нам

пройти этот пункт проверки, как неожиданно атмосфера склада исчезает, все внутри

пропитано роскошью. Нас встречает шикарное лобби с мраморным полом и светильники с

позолоченной отделкой, с высокого потолка свисает великолепная люстра, а внутри стоит

тишина, как в банке, хотя мимо нас и проходят несколько сотрудников.

Сент-Клэр сообщает администратору наши имена, и почти мгновенно появляется

руководитель всего подразделения, он же президент хранилища.

– Мистер Сент-Клэр, – с энтузиазмом пожимает он руку Чарльзу. – Очень приятно

познакомиться. И с вами, мисс Беннет, – произносит он, в свою очередь пожимая мою руку. –

Я мистер Поттс. Приступим?

Он ведет нас по длинному коридору, а затем через практически незаметную дверь с

установленной сбоку кодовой панелью. Нажимает несколько цифр, и я замечаю, как Сент-

Клэр следит за движением его пальцев по панели. Поттс даже не пытается скрыть цифры!

– Полагаю, на всех подступах установлены камеры для обеспечения дополнительной

безопасности кодовых панелей? – спрашивает Сент-Клэр. – Вы же понимаете, что я не могу

рисковать своим имуществом.

– Конечно, сэр. Это лишь первая степень защиты, – посмеивается мистер Поттс.

Дверь с щелчком открывается, и мы попадаем в еще один коридор, вдоль каждой из

стен которого расположены дюжины стальных дверей. Мы останавливаемся у первой из них.

– Это пример хранилища, – говорит мистер Поттс, – он всегда пустует, чтобы мы могли

показать потенциальным клиентам вроде вас невероятные меры безопасности, которыми мы

располагаем, дабы защитить ваши ценности. В первую очередь, для открытия двери тут

имеется сканер отпечатков пальцев. Как вы можете видеть, снаружи нет никаких ручек или

замков, а дверь герметично запечатана. – Он прижимает большой палец к подушечке, и нечто

похожее на кусок стены отъезжает в сторону.

– Отпечатки пальцев можно подделать, – отмечает Сент-Клэр.

– Конечно, именно поэтому мы переходим к фазе три, – Поттс выглядит почти

ликующим, когда гордо показывает нам следующий этап их системы безопасности. Как

только дверь открывается, выдвигается другая панель.

– Затем следуют замки с двойным ключом и еще одна панель с тринадцатизначным

цифровым кодом, который можно ввести лишь раз, прежде чем вас заблокирует. – Поттс

вводит код, поворачивает ключ, и мы входим в хранилище. Помещение белое и пустое, а

вдоль его стены еще двери. – Внутри находятся высокотехнологичные сейфы доступные по

запросу для максимальной защиты, – отмечает он. – Во всех коридорах, как и в самих

хранилищах, установлены видеокамеры. В случае срабатывания какой-либо сигнализации,

все двери автоматически закрываются и блокируются, а сигнал тревоги поступает как на пост

нашей службы охраны, так и в местное отделение полиции. – Мистер Поттс гордо нам

улыбается. – Как вы можете видеть, мы очень серьезно относимся к обеспечению

безопасности.

– Да, определенно это заметно, – говорит Сент-Клэр, что похоже на явное

преуменьшение. Это место даст фору Форт Ноксу – оно неприступно, непробиваемо.

Стелла Лондон

Искусство и Любовь # 3

Мое сердце сжимается уже от одного окружающего вида. Как, черт побери, мы сможем

пробиться через все это?

– А мы и не будем этого делать, – отвечает Сент-Клэр, как только мы удаляемся от

хранилища на достаточное расстояние, чтобы спокойно обсудить наши планы. – Это место

серьезно напичкано всевозможными охранными системами.

– Но ты же можешь с ними справиться, верно? – с надеждой спрашиваю я. – Ты же

делал это раньше, миллион раз.

– «Кэррингерс», музеи – это все было детской прогулкой по сравнению с этим. Там

были приходящие и уходящие люди, а также различные зазоры, через которые можно

проскочить. А здесь таких пробелов нет. – Никто не сможет приблизиться к этим сейфам,

если ему не положено. Включая нас.

Чувствую, как по мере его слов лишаюсь надежды.

– Что ж, по крайней мере, мы попытались, – говорю я, хотя мой голос пропитан

разочарованием.

Сент-Клэр смотрит на меня, когда мы переходим улицу, направляясь в оживленный

район с множеством бутиков и кафе. Он выглядит изумленным:

– Ты всегда так быстро сдаешься? Это не похоже на Грэйс, которую я знаю.

– Что?

– Я думал, ты хочешь это провернуть.

Я в замешательстве.

– Но ты только что сказал…

– Я сказал, что мы не сможем пробиться внутрь, – ухмыляется он. – Поэтому нам просто

нужно вынудить Кроуфорда перевезти картину в какое-нибудь другое, менее охраняемое

место.

Я заинтригована и впечатлена. Он думает обо всем, его мозг всегда просчитывает на шаг

вперед. Не удивительно, что ему так много лет удается уходить от полиции.

– Ты – гений, – говорю ему.

Он изображает самодовольство.

– Теперь она заметила мою уникальность!

Я смеюсь и слегка толкаю его локтем.

– Ладно уж, так где? Как?

Он одаривает меня загадочной улыбкой.

– Я что-нибудь придумаю. А сейчас мне нужно отправляться на встречу. – Он

притягивает меня для поцелуя. – Ты сможешь сама добраться до дома?

– Конечно, – отвечаю я. – Мне нравится открывать для себя город.

Я вновь его целую, углубляя поцелуй, не заботясь об окружающих нас людях. Его губы

встречаются с моими, и меня вновь пронзает та же, ослабляющая коленки, сбивающая с ног и

вызывающая в животе бабочки, искра, как в наш самый первый раз. Он начинает целовать

мне шею, и мой пульс ускоряется, а в груди поднимается жар.

– Задержись на этой мысли, – шепчет он, посылая дрожь по всему моему телу, широко

улыбается и уходит.

Я вдыхаю его запах.

– О, несомненно, – говорю я и пялюсь на его крепкую задницу, в то время как он трусит

вниз по улице.

Прогуливаясь по улице, я все еще ощущаю отпечаток его губ. Пекарни и кафе мелькают

мимо меня расплывчатым пятном, и вскоре я теряю нужное мне направление. По-прежнему

находясь под властью будоражащего волнения от прикосновений Сент-Клэра и пьянящей

рискованности наших планов, я едва ли замечаю шагающего рядом со мной мужчину, пока

он не произносит:

– Привет, Грэйс.

Я дергаюсь. Ник Леннокс идет рядом со мной. Мое сердце замирает. Как долго он за

нами наблюдает?

– Чем могу помочь, Агент? – спрашиваю я, стараясь звучать непринужденно.

– Вы довольно далеко от дома.

– Вообще-то через целый океан, – остроумничаю я.

29

N.A.G. – Переводы книг

Он улыбается.

– Вы умны, как и ваш бойфренд. Но это лишь до поры до времени. – Он потирает

подбородок и свою извечную щетину. – Не хотите ли рассказать, что вы здесь делаете, Грэйс?

– Исследую этот восхитительный город, – отстреливаюсь я. – Это не преступление.

– Нет, в отличие от препятствования расследованию. Это не шутка, Грэйс. Вы можете

отправиться за решетку.

Мои нервы напряжены, но я продолжаю идти.

– За полуденный моцион?

– Вы знаете о чем я. – Леннокс встает передо мной, преграждая мне путь и устремляет

на меня суровый взгляд. – Вы хорошая девушка, Грэйс, но играете с огнем, рискуя своим

будущим. Не хочу видеть, как вы берете на себя его вину, ведь и недели не протянете в

тюрьме.

Он пытается меня запугать, и это у него получается. Мои ладошки начинают влажнеть, а

сердце колотится в груди, но я стараюсь сохранять спокойствие.

Сейчас он блефует, больше ему ничего не остается. Если бы у него были реальные улики

против Сент-Клэра, то к этому моменту он бы уже получил ордер и арестовал его.

– Но ведь в тюрьму отправляются лишь виновные, верно? – настаиваю я. – А я не

сделала ничего плохого.

Леннокс фыркает.

– Взлом и проникновение, соучастие в краже или, черт, а может вы замешаны по

полной. – Он наклоняется ближе. – Даже если вы знаете больше, чем говорите мне, я могу

позаботиться о том, чтобы вы отбыли срок. Стоит ли ваш бойфренд этого? Особенно такой

игрок, как Сент-Клэр?

– Вы закончили со своими неясными зловещими угрозами? – парирую я. – Все их я уже

слышала раньше, а мне бы хотелось в ближайшее время отправиться на ланч. – Может, месяц

назад его линия поведения и вызвала бы у меня всевозможные треволнения об отношении

Сент-Клэра ко мне, но не теперь. Я знаю, какое место занимаю в его жизни, и мы оба сделали

свой выбор.

Леннокс хмурится.

– Не говорите потом, что я не пытался вам помочь. – Он отходит в сторону. – У вас был

шанс заключить сделку и привлечь его к ответственности. Но теперь, если он оступится, то

потянет вас за собой. Уж я за этим прослежу.

Я спешу прочь, а его слова продолжают эхом отдаваться у меня в голове.

Стелла Лондон

Искусство и Любовь # 3

Глава 7

Я решаю не рассказывать Сент-Клэру о стычки с Ленноксом, это может вызвать еще

большее недовольство докучливостью агента Интерпола, и, возможно, вынудит передумать

заниматься Кроуфордом. Сейчас, когда я настроена привлечь этого мудака к ответственности,

заставить его заплатить любым доступным нам способом, мне не хочется, чтобы Сент-Клэра

что-либо отвлекало.

Следующие пару дней я пытаюсь занять себя работой и рисованием в студии. Я даже

умудряюсь позвонить домой моим дорогим ди Фиорес. Но когда Нона начинает

расспрашивать о том, как Сент-Клэр относится ко мне и до какой стадии дошли наши

отношения тут, в Лондоне, я извиняюсь, сославшись на неотложные дела на работе, и вешаю

трубку. Знаю, что никогда не смогу объяснить ей эту часть своей жизни, и не хочу, чтобы кто-

то беспокоился обо мне, когда я за тридевять земель. Я скучаю по Сан-Франциско и моей

маленькой итальянской семье, но пока не готова вернуться. Не до того, как свершится

правосудие.

Тем временем Чарльз делает то, что и положено высококлассному финансисту-тире-

вору произведений искусств, пока однажды вечером наконец не встречает меня в своих

апартаментах с довольной улыбкой.

– Как насчет необычной ночки в городе? – спрашивает он.

Вижу, что он чем-то взволнован и переполнен веселой энергией, когда притягивает

меня для поцелуя.

– Где именно? – задаю я вопрос.

– Я подумывал о Беллингхеме2, – говорит он, его руки блуждают по моему телу, ускоряя

мой пульс. Он щипает меня за шею. – Это частный ночной клуб. Постоянное обиталище

Кроуфорда.

– Так ты что-то придумал? – отстраняюсь я взволнованно, а он смеется.

– Возможно, – усмехается Сент-Клэр. – У меня есть план, нам просто нужно проверить

клюнет ли он.

– Что мне нужно делать?

– Просто быть великолепной, – говорит он, а затем склоняется, чтобы прошептать на

ухо. – И, возможно, не одевать нижнее белье…

Я моргаю.

– Твой план мести Кроуфорду включает меня без трусиков?

– Нет, но это включает мой план ублажить тебя после, – хмыкает он.

У меня сжимается желудок. Его руки скользят между моих бедер, лаская через платье. Я

дрожу и прижимаюсь к нему, ощущая его сильное тело и накаченные мышцы. На мгновение

жаркое дыхание Сент-Клэра опаляет мне ухо, а его руки скользят вверх и, дразня, касаются

живота и груди. Мне хочется раздеться прямо здесь и сейчас, продемонстрировать насколько

я готова для него, но Сент-Клэр отходит на шаг.

– Позже, – обещает он, его глаза потемнели от вожделения. – Сначала Кроуфорд.

– Как скажешь, лишь бы твой план сработал, – отвечаю я, чуть отдышавшись. Не могу

дождаться ночи, чтобы начать.

Мы приезжаем в Беллингхем к ужину, камердинер встречает нас у входа и провожает

через непримечательный, отделанный позолотой вход. Внутри – старый мир Англии – с

виски-баром из деревянных панелей и огромным торжественным обеденным залом. Мы

задерживаемся у бара среди завсегдатаев, где Сент-Клэр приветствует парочку знакомых, но с

уверенностью могу сказать, что все его внимание сконцентрировано на входных дверях, пока,

наконец, не прибывает Кроуфорд со своей ассистенткой Натали на хвосте. На этот раз без

собачки, и, надеюсь, от бедняжки не избавились, как от коня.

– Вот они, – шепчу Сент-Клэру, чувствуя, как сердце пускается вскачь. Он пока не

поделился со мной грандиозным планом, и я с волнением смотрю на разворачивающиеся

события.

– Терпение, – шепчет он, а затем ненавязчиво начинает разговор о фондовом рынке со

стоящей рядом парой и их детьми.

2 Беллингхем – район в юго-восточной части Лондона

31

N.A.G. – Переводы книг

Я не спускаю глаз с Кроуфорда. Он садится за столик в углу, в то время как Натали

несется к бару, чтобы принести ему выпивку. Она нерешительно возвращается с бокалом

какого-то напитка, Кроуфорд делает глоток, после чего выплевывает его, забрызгивая ее

блузку. Она робко отступает на шаг назад, когда из него начинает литься уже привычный

поток словесных оскорблений.

Я напрягаюсь. Рука Сент-Клэра, лежащая на моей талии, успокаивает, но моя кровь по-

прежнему кипит от зрелища того, как он прилюдно ее унижает. В итоге Натали с пунцовым

лицом юркает в толпу, сбегая в сторону дамской комнаты.

– Прошу прощения, – извиняюсь я перед друзьями Сент-Клэра. – Схожу освежиться.

Я обнаруживаю Натали в туалете, всхлипывающую и старающуюся оттереть пятно на

блузке. Когда дверь открывается, она бросает на меня взгляд. Сначала она выглядит

смущенной, но я одариваю ее сочувствующей улыбкой.

– Вы в порядке? – спрашиваю я.

Она вновь вытирает глаза, но потом, похоже, узнает меня.

– Вы были с Сент-Клэром на Королевских скачках в Аскоте, – говорит она все еще

дрожащим от слез голосом.

– Да. Я его арт-консультант и девушка. – Краснею, а затем протягиваю ей руку. – Грэйс.

Она пожимает ее.

– Натали. – Сморкается.

– Вы работаете на Спенсера Круфорда?

– Да, на этого пьяницу. – Она вспыхивает. – Простите. Просто про себя придумываю для

него прозвища, так как не могу ничего ответить ему в лицо.

– Видела, как он пнул вашу собачку. Мне жаль.

Натали снова начинает плакать, я подхожу к ней ближе и протягиваю бумажную

салфетку из коробочки, стоящей на шкафчике.

– Это его собака! Он заставил меня купить, хотя я заранее знала, что это была плохая

идея. А теперь он ужасно к ней относится и вынуждает меня заботиться о бедолаге. – Она в

очередной раз сморкается и промокает глаза. – Мне так жаль Уолл Стрит. – Я вскидываю

брови, и она закатывает глаза. – Знаю-знаю. Это его кличка, он породистый.

Я начинаю смеяться, а затем и ее пробирает смех, в итоге мы обе хохочем прямо посреди

дамской комнаты шикарного ночного клуба, к которому не принадлежим, и где, по сути, нам

не место. Мы здесь только из-за того, что работаем (и/или встречаемся) с богачами, которые

могут позволить себе принадлежать местам такого рода.

– Спасибо, – говорит она, когда наш смех смолкает. – Мне было это нужно.

– Сожалею, что он такой придурок. Почему вы с этим миритесь? – спрашиваю я, но

думаю, уже знаю ответ. Не так давно я сама была в аналогичной ситуации: отчаянно желая

хоть как-то протиснуться в нужную дверь, бралась за любую оплачиваемую работу, думая,

если потерплю совсем немного, смогу подняться по служебной лестнице.

– Надеюсь, что эта работа повлечет за собой что-то другое, но если уволюсь, то все

подумают, что я просто не справилась, – говорит она печально, но решительно. – Я должна

улыбаться и терпеть.

Она ведет себя сдержанно, как истинная британка. Но я понимаю ее мотивы – всего

пару месяцев назад со мной было также. Моя начальница в «Кэррингерс» была не такой

ужасной, как Кроуфорд, но работу с ней тоже нельзя было назвать прогулкой в парке. Тем из

нас, кому не повезло родиться удачливым, приходится трудиться немного усерднее,

сталкиваясь с чуть большим дерьмом.

– Я вас понимаю, – говорю ей, так оно и есть. Но вместе с тем теперь я еще больше горю

желанием преподать Кроуфорду урок. За Натали. И за Уолл Стрит. Я наклоняюсь к ней. – Но

также знаю, карма та еще стерва, и в итоге он получит то, чего заслуживает.

– Думаете? – она выглядит приободрившейся.

Я улыбаюсь. О, я это знаю.

– Да. И все может произойти даже раньше, чем вы ожидаете.

Я оставляю Натали заканчивать приводить себя в порядок – она пришла, заранее

прихватив косметику, так как, по ее словам, все частенько завершается слезами на работе – и

сдерживаю себя, чтобы не подойти к Кроуфорду и не заехать в его жирный подбородок. Я

Стелла Лондон

Искусство и Любовь # 3

напоминаю себе, что Сент-Клэр умен, и мне стоит положиться на его ловкость. Он играет в

эти игры дольше, чем я.

Я присоединяюсь к нему у бара, где на этот раз он стоит с группой людей, а Кроуфорд

отирается неподалеку. Сент-Клэр подмигивает мне, когда я подхожу.

– Как я уже говорил, то полотно, что передаю во временное пользование «Чэрвель

Фаундейшен», будет обсуждаться на арт-арене… ничто с ним и близко не сравнится! – Он

пускает в ход немного своего очарования, афишируя свое пожертвование, не вдаваясь при

этом в подробности, лишь с каждым разом говоря чуть громче, пока Кроуфорд не заглатывает

наживку.

– О чем это ты, Сент-Клэр? – встревает он, разводя толпу, словно воды Красного моря.

Сент-Клэр небрежно пожимает плечами.

– Просто рассказывал о моем новом приобретении.

Кроуфорд фыркает.

– Что, купил очередного Пикассо?

– Вообще-то, это «Портрет принцессы» кисти Серджио Грациано.

Несколько человек ахают, и я понимаю почему: это картина знаменитого художника-

импрессиониста, которая редко экспонировалась. Кроуфорд выдает скептически:

– Эту картину никогда не выставляли на продажу.

Сент-Клэр спокойно улыбается.

– Все верно, но я ее купил. Жаль ты не знал, что она продавалась. Полагаю, они решили

оповестить лишь серьезных покупателей. – Он делает ударение на слове «серьезных», и я

вижу, как пульсирует вена на лбу Кроуфорда.

Сент-Клэр продолжает:

– Я одалживаю ее «Чэрвель Фаундейшен» для показа во время большой

благотворительной выставки в Париже. Конечно же, это их самый значимый экспонат.

Прессе есть где разгуляться, все заголовки уже подготовлены. – Он смотрит прямо в глаза

Кроуфорду. – Жаль, у тебя нет ничего, что могло бы с ней сравниться. Полагаю, это выводит

меня вперед в нашем маленьком соперничестве, дружище. Надеюсь, тебе удастся когда-

нибудь взять реванш. – Сент-Клэр улыбается, но вызов брошен, и Кроуфорд его принимает.

– Как кстати, – размышляет он, – Ведь я как раз размышлял, где бы выставить ту

картину Арманда, которую я так люблю. Возможно, это отличный повод.

Улыбка Сент-Клэра гаснет. Кроуфорд ухмыляется.

– Да, я думаю, что данный фонд будет безумно рад заполучить для своей выставки

экспонат такого уровня. Это в разы увеличит значимость всего мероприятия. Натали! – не

глядя, рявкает он.

Она появляется рядом с ним с планшетом наготове.

– Да, сэр?

– Свяжись с моей арт-командой, скажи, что мы перевезем Арманда в Париж. – Он вновь

разворачивается к Сент-Клэру с самодовольной ухмылкой. – Посмотрим, как их будет

заботить твой Грациано, когда выставят настоящий шедевр.

Сент-Клэру удается выглядеть понуро, и он продолжает вести себя так, пока идем в

обеденные залы. Мы садимся за столик в углу и только тогда, будучи вне поля зрения

остальных, он позволяет проявиться своей улыбке триумфа.

– Он заглотил наживку вместе с леской и грузилом! – Он поднимает свой бокал для

тоста, и я чокаюсь с ним.

– Но подожди, – говорю я, все еще не соображая. – Как транспортировка картины в

галерею сыграет нам на руку? Там же тоже будет куча охраны и разные меры безопасности.

Сент-Клэр кивает.

– Верно, но они не сравнятся с теми, что были в хранилище. Благодаря тому, что

выставляется моя картина, у меня есть доступ в галерею, и будет намного проще найти

слабости в их системе.

Я впечатлена.

– А ты и впрямь хорош в этом.

– Стараюсь, – посмеивается он.

– А если серьезно, как ты это делаешь? Рискуешь, сам вынуждаешь события произойти,

вместо того чтобы просто подождать или понадеяться, что все само-собой случится?

33

N.A.G. – Переводы книг