Исполнение желаний

8

– Мистера Уэйна нет дома.

– Я подожду. – Сесил вошла в огромный вестибюль. Ее каблуки цокали по мраморному полу. Она небрежно огляделась; не имело смысла отвлекаться на всякие мелочи вроде люстры размером с ее спальню или нескольких картин художника, произведения которого она видела только в музеях.

– Мадам, боюсь, это невозможно.

Сесил выпятила подбородок: насмешки лакея не заставят ее отказаться от задуманного!

– Если вы скажете ему, что я здесь, он примет меня.

– Барн, возникли какие-то трудности?

Сесил инстинктивно повернулась в ту сторону, откуда донесся мелодичный голос. По ступенькам изогнутой лестницы грациозно спускалась высокая стройная женщина с волосами красного дерева, собранными в конский хвост. Она была одета в костюм для верховой езды; завязанный на шее шарф был таким же ярко-зеленым, как и ее глаза.

– Эта особа желает видеть мистера Ралфа Уэйна.

«Эта особа», поджав губы, подумала Сесил. Хам!

– Я сказал ей, что мистера Ралфа нет дома. Не знаю, как ей удалось миновать охранника.

Сесил протянула зажатые в руке документы с официальным грифом.

– Я отрекомендовалась посыльным из офиса. – Ей не хотелось причинять неприятности ни в чем не повинному человеку.

– А на самом деле это не так? – с интересом спросила рыжеволосая.

– Я там работаю.

– У моего мужа?

У мужа! Сесил захлопала глазами.

– Не может быть! – с жаром произнесла она, чувствуя себя так, словно получила удар под ложечку.

Увидев, что хозяйка дома смотрит на нее не столько с интересом, сколько с вполне понятной тревогой, Сесил попыталась придать себе благонамеренный вид. Немного подумав, она поняла, что вопиюще ошиблась. Если бы у Го была жена, тем более такая фотогеничная, это едва ли укрылось бы от внимания общественности.

– Вы выглядите слишком молодо для матери Го, – повинуясь импульсу, добавила она, когда определила личность этой женщины методом исключения. – То есть, я думала…

Перестань болтать, приказала она себе. С самого начала все пошло вкривь и вкось. Оставалось надеяться, что ее слова не примут за наглый подхалимаж. Эта мысль заставила Сесил поморщиться. Сложившийся у нее образ безвольной аристократки, о которую вытирают ноги все кому не лень, разительно не соответствовал облику стоявшей перед ней молодой, уверенной в себе женщины.

– Я Холли Уэйн. Вы работаете у Го, верно? Уж не его ли вы ищете?

– Нет! Я не хочу его видеть! – Возможность столкнуться с Говардом привела Сесил в такой ужас, что она нервно оглянулась.

– Тогда вам будет приятно узнать, что его нет дома. – Если явное нежелание посетительницы встречаться с ее сыном и удивило хозяйку дома, то она оказалась достаточно вежливой, чтобы не показать это.

Напряжение слегка отпустило Сесил.

– На самом деле мне нужно видеть мистера Ралфа Уэйна. По личному делу.

– По личному? Я должна встревожиться?

Некоторое время Сесил смотрела на Холли непонимающим взглядом, а потом густо покраснела.

– Нет. Это совсем другое…

– Я шучу, дорогая. У моего мужа много недостатков, но увлечение молодыми женщинами к ним не относится. Зато к ним относится привычка исчезать в самый неподходящий момент, – иронически добавила она.

– Вы хотите сказать, что его нет дома? – У Сесил чуть не сорвался голос. Он обязан быть здесь! Обязан все объяснить Говарду! Она долго готовилась к этому разговору и сейчас ощущала горькое разочарование.

– Дорогая, пойдемте ко мне, – неожиданно предложила Холли. – Выпьете что-нибудь? Похоже, вам это необходимо. – Холли вынула папку с документами из вялой руки Сесил и передала ее дворецкому. – Барн, передайте, чтобы в гостиную принесли кофе… Идемте.

Сесил покорно поплелась по лестнице вслед за хозяйкой.

– Красивая комната, – с несчастным видом пролепетала Сесил, оказавшись в гостиной.

– В самом деле? – Увидев, что гостья уставилась на фотографию в затейливой рамке, сделанную с высоты птичьего полета, Холли улыбнулась и пояснила: – Я там родилась.

– Блуфилд? – Говард был прав. Это место никак нельзя назвать жалкой лачугой. Я могла бы жить там, подумала Сесил, глядя на широкие газоны, окружавшие просторный дом. И если бы я согласилась солгать, так и вышло бы.

– Верно. Только боюсь, что сейчас там еще не так зелено. – Холли Уэйн быстро восстановила самообладание. То, что молодая женщина тут же узнала это место, изрядно удивило ее. – Садитесь и рассказывайте, зачем вам понадобился мой муж.

– Я хотела, чтобы мистер Уэйн сказал сыну правду. Потому что мне Го не верит. – Если бы Сесил подготовилась заранее, она сочинила бы какую-нибудь легенду, но теперь было поздно.

– И чему же он не верит?

– Что я не беременна.

Зеленые глаза дважды мигнули, рука с изящным маникюром чуть крепче сжала обтянутую ситцем ручку кресла, но это было единственной видимой реакцией Холли на неожиданное заявление Сесил.

– Возможно, я не слишком понятлива… Почему он решил, что вы беременны?

– Потому что так ему сказал отец, – глухо выдавила Сесил.

– Типичное поведение Ралфа! Он заваривает кашу, а расхлебывать ее предоставляет мне! – Холли Уэйн сложила руки на груди и нахмурилась. – Обожает вмешиваться не в свое дело!

Сесил застыла как вкопанная; она не могла поверить; что ее рассказ тут же примут за правду. Холли даже не спросила, почему ее муж совершил столь странный поступок.

– Вы верите мне? – пролепетала Сесил. – А вдруг я самозванка? Я прошла сюда, представившись…

– Дорогая, я все понимаю. Просто я слегка шокирована. Я мать двоих сыновей и всегда была готова к приходу девушки, которая заявит, что беременна. Но тут все наоборот! К такому повороту событий я была не готова.

– Мне не до шуток.

На привлекательном лице появилась такая добрая улыбка, что Сесил пришлось закусить губу, чтобы не заплакать.

– Вижу, дорогая. Простите меня.

– Это ужасно. – Сесил высморкалась. – Он хочет жениться на мне! – гневно объяснила она.

Темные брови леди Холли взлетели вверх, но лицо осталось таким же безмятежным.

– В самом деле?

– Только из-за ребенка.

– Но ведь ребенка нет.

– Попробуйте объяснить ему это. Он не хочет меня слушать.

Когда за широкой стеклянной дверью послышались чьи-то голоса, на лице Холли Уэйн впервые мелькнула досада.

– Вытрите слезы, дорогая, – негромко посоветовала она. – Сейчас сюда войдут. Думаю, вам следует назвать свое имя, чтобы я могла представить вас остальным членам семьи.

– Сесил… Сесил Киган.

– Би, дорогая, не веди сюда этих животных; от них воняет!

– А я люблю запах мокрой собачьей шерсти. – Высокая темноволосая девушка-подросток с любопытством посмотрела на Сесил. – Привет!

– Это Сесил Киган; она работает с твоим братом. Сесил, это Беатрис. А это Стив, мой старший. – Сесил тепло улыбнулся худощавый мужчина с каштановыми волосами, несший на руках спящую малышку. – И его жена Грейс. – У Грейс были такие же светлые волосы, как и у сонного ребенка. – Ох… А это Берта, друг нашей семьи. – Сесил показалось, что во время последнего представления голос Холли слегка дрогнул, но она вовсе не была в этом уверена.

– Я вас где-то видела… О, вспомнила! Вы секретарша. – Это было сказано скучающим голоском светской львицы. – А Го тоже здесь? – спросила Берта фальшиво оживленным тоном.

– Боюсь, что нет, – ровно сказала хозяйка. – Семейная встреча проходит без двух представителей мужской половины, но зато с двумя неожиданными гостьями. Так что сумма не меняется, – философски заметила она.

– Я не останусь, – сказала Сесил поднимаясь. Для долгого пребывания в чужом доме у нее была недостаточно толстая кожа. Если мистера Ралфа здесь нет, то нет и смысла в ее присутствии. Кроме того, существовала пугающая возможность, что появится Го. – Думаю, мне пора. Прошу прощения за вторжение.

– Сейчас принесут кофе. Вы должны присоединиться к нам. – За любезной улыбкой скрывалась железная хватка. О нет, Ралф никак не мог быть домашним тираном. Хотя эта мысль доставила Сесил некоторое удовольствие, она продолжала лихорадочно искать повод для немедленного бегства.

– Но за мной должны заехать. – Она посмотрела на часы, стремясь показать, что это случится вот-вот.

– Что ж, в таком случае предупредим Барна, чтобы он провел гостя наверх. Это мужчина или женщина?

– Мужчина. Его зовут Пьер Берни. – Надо уметь проигрывать достойно.

– Француз! – Темноволосая дочь хозяйки дома столкнула с дивана собаку и уселась на ее место, скрестив ноги. – Я считаю европейских мужчин очаровательными. Намного более сексуальными, чем американцы. – Она бросила многозначительный взгляд на брата. – Особенно французов. Все мои любовники будут либо французами, либо итальянцами.

– С чем вас и поздравляю, – насмешливо ответил Стив. – Я отнесу Келли в детскую. – Он нежно похлопал спящую девочку по спинке; что-то шепнул жене, и та кивнула.

– Стив, позвони охраннику, чтобы он пропустил друга Сесил.

– Будет сделано. – Стив кивнул, а затем обернулся к сестре. – Кстати, Би, на твоем месте я бы подождал иметь дело с европейскими жеребцами-производителями, пока тебе не снимут скобки. В момент страсти твои любовники могут остаться без зубов. – С этими словами он направился к двери.

– Замолчи! Не знаю, как Грейс тебя терпите – крикнула ему вслед Би. – У меня будут замечательные зубы, – заметила она, постучав по металлическим пластинкам на передних зубах.

– Обязательно, моя дорогая, – подтвердила мать. – Ах, – сказала она, склонив голову набок и к чему-то внимательно прислушиваясь. – Я узнаю этот стук. Похоже, пришел Говард.

– Вот и отлично. – Берта неторопливо поднялась и полюбовалась своим отражением в стрельчатом зеркале, висевшем на противоположной стене.

Сесил тоже вскочила как марионетка, которую дернули за ниточку. Ей захотелось провалиться сквозь землю.

Тут дверь открылась, и в гостиную вошел Говард.

– Милый…

– Берта, что ты здесь делаешь? – Эта фраза могла бы привести в уныние даже скалу, но Берта – только обольстительно улыбнулась и поплыла к Говарду. – Боже милостивый, Сесил! – Уэйн-младший застыл на месте.

Кто-то ослабил натяжение невидимых нитей, и у Сесил задрожали колени.

– Я уже ухожу, мистер Уэйн. – Голое дрожал тоже. Это слышала не только она, но и Говард, на губах которого заиграла жесткая усмешка.

– Мистер Уэйн? – саркастически повторил он. – Нет, мисс Киган, вы никуда не уйдете!

– В самом деле, Го, милый, сегодня же уик-энд. Я уверена, что у девушки могут быть занятия поинтереснее секретарских.

Кажется, Берта здесь единственная, кто не понимает подтекста, с отчаянием подумала Сесил. А подтекст, между прочим, достаточно зловещий.

– Я не его секретарша!

– Она не моя секретарша!

Два пылких ответа прозвучали одновременно.

– Тогда кто она такая? И почему оказалась здесь? – недовольно спросила блондинка. Берте не нравилось, когда центром внимания становился кто-то другой.

Говард прищурился и с интересом посмотрел на Сесил. Ори этом тонкие морщинки вокруг его глаз стали глубже.

– Хороший вопрос. Кто ты такая, Сесил, и почему здесь оказалась?

Он наслаждался ее смущением. Позже, когда Сесил пыталась восстановить в памяти события дня, ей приходили в голову ответы, которые могли бы стереть с его лица самодовольную улыбку, но в тот момент она не нашла ничего лучшего, чем снова воспользоваться прозрачной уловкой.

– Я принесла твоему отцу документы на подпись.

– Какие документы? Где они? – Говард осмотрел комнату, уверенный, что никаких документов не существует в природе.

– Го, думаю, они на столе у отца. Ты ужасно выглядишь. – Сесил казалось, что он выглядит потрясающе, но она понимала, что именно имеет в виду его мать. Глаза Говарда были воспалены, на подбородке пробивалась щетина; честно говоря, теперь он больше походил на ангела-хранителя Кэм, чем на звезду адвокатуры. – Где ты пропадал?

Сесил бросила на Холли Уэйн благодарный взгляд. Поддержка была нужна ей как никогда.

– Я провел два часа у подъезда Сесил.

– Я тут ни при чем, – раздраженно заметила она, увидев его пылающий взгляд. – Если тебе нравится тратить время даром, это твое дело!

– Ну что ж, тогда поговорим о деле… – протянул он.

Не смей! Темные глаза смотрели на нее с насмешкой. Посмеет. От стыда и неловкости у Сесил свело живот.

– Что я должна была делать? Сидеть и ждать, думая, что могу тебе понадобиться?

– Слово «могу» здесь лишнее.

Его иронический намек был слишком прозрачным. Никогда в жизни Сесил не испытывала такого унижения и не впадала в такой гнев.

Когда Говард увидел ее порозовевшие скулы, его улыбка стала шире.

– Если тебя не интересуют мои чувства, ты мог бы проявить элементарную вежливость и не смущать своих родных! – яростно прошипела она.

Уэйн ответил ей спокойным взглядом, в котором не было и намека на угрызения совести.

– Я вовсе не смущена, – весело заметила Беатрис.

Тут до Берты, наконец, что-то дошло.

– Но она… – Девушка наморщила точеный носик и сравнила свое отражение в зеркале с менее рослой и более пышной фигурой Сесил.

– Она уходит, – огрызнулась Сесил, не желая, чтобы блондинка смотрела на нее сверху вниз.

В отличие от Берты, она не могла надеяться, что соответствует вкусу многоопытного Говарда. Должно быть, он проклинает тот день и час, когда связался с ней. Можно представить себе, какое он испытает облегчение, когда узнает, что «поступать по совести» нет необходимости. Похоже, его отец хорошо знал, на какие кнопки следует нажать, горько подумала она.

– Ты не уйдешь, пока я этого не позволю, – заявил Го ледяным тоном, в котором не было и намека на учтивость.

Сесил услышала дружный испуганный вздох и чей-то нервный смешок, но не успела заметить, кому он принадлежит. У нее зазвенело в ушах от прилива крови.

– Я уйду, когда захочу, и, если ты попробуешь остановить меня, я…

– Что – я? – издевательски спросил Го.

Сесил осмотрелась и увидела, что присутствующие затаив дыхание ждут ее ответной реплики. Ну что ж. Сейчас она закатит ему сцену на глазах у домашних!

– Знаешь что, Го? Встреча с тобой хуже прыщей и свинки! Ты бесчувственный, эгоистичный, коварный… – Она презрительно фыркнула. – Я бы не вышла за тебя даже в том случае, если бы от этого зависела моя жизнь!

– А почему ты думаешь, что она от этого не зависит? – Его квадратный подбородок агрессивно выдвинулся вперед.

– Грейс, ты была права, Я проспорил тебе десятку. Он действительно сделал ей предложение! Чтоб мне…

– Стив! – В голосе Говарда не было и намека на братскую любовь. Он обернулся к только что вошедшему брату и прорычал: – Ну да, сделал! И получил отказ. Похоже, ты не прочь дать мне совет, верно?

Старший брат спрятал улыбку, и его подвижное лицо приобрело торжественное выражение.

– Я пришел сообщить мисс Киган, то есть Сесил… что за ней приехали. – В его зеленых глазах искрился неподдельный интерес.

– Зови его сюда, Стив, – велела Холли Уэйн. – Вернее, их, – уточнила она, когда дверь распахнулась и в комнату влетела Кэм, сопровождаемая своим степенным дядей.

Девочка обвела взглядом комнату, ничуть не смущенная обилием незнакомых людей.

– Тут совсем как в журнале! – восхищенно заметила она, а затем улыбнулась матери. – Привет, ма!

– Так она же старая… – Досада Берты производила почти комическое впечатление. Девушка злобно уставилась сначала на Сесил, потом на Кэм и снова на Сесил, словно хотела прочитать ее возраст по глазам.

И тут Кэм заметила Говарда.

– Го! – Личико ее засияло, и она пулей бросилась к нему.

Я бы с удовольствием сделала то же самое… Эта мысль причинила Сесил боль. На долю секунды она ощутила острую зависть к способности дочери так непосредственно выражать свою радость.

Если она хочет скрыть собственные чувства, надо обдумывать каждое слово, каждый жест. Выражение лица Говарда, наклонившегося и подхватившего Кэм, заставило ее проглотить комок в горле. В искренности его любви к девочке сомневаться не приходилось.

Ошеломленные члены семьи следили за тем, как Говард закружил девочку в воздухе, потом поставил на ноги и пригладил ее растрепавшиеся золотистые волосы.

– А я не мог понять, куда ты исчезла! – Наконец заметив человека, с которым пришла Кэм, Говард разительно переменился. Его лицо стало враждебным, глаза излучали ненависть.

– Я была с дядей Пьером. – Счастливая Кэм посмотрела на человека, молча стоявшего в отдалении. – Мы ездили плавать.

– Ах да, дядя Пьер. – Темные глаза Уэйна встретились с глазами Сесил.

Застывшее в них презрение заставило Сесил инстинктивно сжать зубы и вздернуть подбородок. Наверное, Го решил, что она выдумала еще одну историю, чтобы избавиться от неудобных вопросов. Но Сесил не могла опровергнуть эту гипотезу, не признавшись во лжи. Она взволнованно смотрела на Пьера и думала о том, чем Берни ответит на враждебность Го. Было ясно, что того сдерживает только присутствие Кэм.

– Кэм отлично плавает, – сказал Пьер, тепло, улыбнувшись племяннице.

– Когда я поеду во Францию, то буду плавать в Средиземном море.

– И когда же состоится эта поездка? – не изменившись в лице, спросил Говард.

Остановить Кэм было невозможно. Девочка принялась взахлеб рассказывать о своих планах. Сесил с растущей досадой слушала ее подробный отчет.

– Мама, вот будет здорово, если и Го поедет с нами!

– Здорово, – уныло повторила Сесил. – Но Го очень занятой человек. Возможно, к этому времени он будет уже далека отсюда. – Пришлось собрать остатки достоинства, чтобы не обратить внимания на насмешку, вспыхнувшую в глазах Говарда.

– Я не связан никакими сроками.

– А я связана.

– У нас открытый дом, и мы будем рады принять у себя друга Сесил.

Она губами прошептала Пьеру «нет» и мимикой показала, что говорить об этом не стоило. Но пантомима оказалась тщетной, и Сесил пожалела, что ничего не объяснила ему утром.

Говард наверняка подумал, что бедный Пьер предложил ему принять участие в чем-то вроде «любви втроем». Не успела, Сесил открыть рот, как враждебность Го вырвалась наружу.

– Открытый?.. – медленно повторил Уэйн с такой угрозой в голосе, что Сесил инстинктивно встала между ним и Пьером. – Что касается меня, то я люблю границы. В быту, на работе, но главным образом в браке. Это позволяет избежать путаницы.

Берни был сбит с толку. Оставалось надеяться, что он так ничего и не поймет. Поскольку в супружеской измене Пьер был не виноват, тяжеловесная ирония Говарда до него не дошла.

– Почему Го не нравится дядя Пьер? – Когда Кэм вопросительно посмотрела на мать, в комнате воцарилась напряженная тишина. Девочка потеребила белую рубашку Говарда, заправленную в джинсы. – Го, он хороший!

– Не сомневаюсь, Кэм, – справившись с собой, ответил Уэйн. Он разжал пальцы, сжатые в кулаки, опустил руки по швам, восстановил дыхание и улыбнулся девочке.

– Я тоже думаю, что французы славные люди. – Би встала с дивана и подошла к Го. Холли гордо улыбнулась; ее дочь, умная не по летам, успешно отвела от брата луч прожектора.

– Благодарю, мадемуазель.

– Меня зовут Беатрис. – Она самоуверенно улыбнулась, протянула руку, посмотрела на Берни с нескрываемым одобрением и довольно засмеялась, когда тот поднес ее руку к губам. – Смотрите и учитесь, мальчики, – посоветовала она братьям.

– Ты сестра Го? – с любопытством спросила Кэм.

– Да. В наказание за мои грехи.

– Вы похожи.

– Так говорят, – состроив гримасу, ответила Би. – К несчастью, он намного красивее меня.

– Ты слишком добра, – сухо бросил Говард.

– Кэм, ты любишь лошадей? – дружелюбно продолжила Беатрис, присаживаясь на корточки, чтобы оказаться с ней на одном уровне. – Я как раз собиралась идти на конюшню…

– Я умею ездить верхом, – сказала Кэм, у которой заискрились глаза. – Но сейчас мы живем в городе.

– Ну что, пойдем, посмотрим?

– Боюсь, что мы злоупотребляем вашим гостеприимством. – Сесил не обратила внимания на умоляющий взгляд, брошенный на нее дочерью. – Пьер опаздывает на встречу. – Если Берни и на этот раз не поймет ее сигналов, она пропала…

– Да. К несчастью, мне пора ехать.

Сесил облегченно вздохнула и благодарно улыбнулась Пьеру.

– Но ничего страшного. Сесил, я заеду за тобой и Кэм на обратном пути. Мне все равно по дороге.

Обычно страх пробуждает смекалку и заставляет мозг работать на пределе возможностей. Должно быть, я исключение из правила, подумала Сесил, не в силах оторвать взгляд от лица Говарда. В его глазах горел вызов; он не желал ее отпускать. В другой ситуации Сесил наверняка что-нибудь придумала бы, но теперь ее мозги превратились в кашу.

– Я… то есть…

– Вот и договорились. Я провожу мистера Берни. Говард, похоже, ты поздно спохватился, – непринужденно сказала Холли. – Месье Берни, прошу оказать нам честь и снова посетить нас, когда здесь будет немного… – она задумчиво посмотрела на сына, – поспокойнее.

– Пойдем, Кэм, – сказала Беатрис, свистнув собакам. – Мы отправляемся смотреть лошадей. – Проходя мимо брата, Би шепнула ему на ухо: – Это тебе дорого обойдется.

– Знаю, – сказал Говард, не сводя глаз с лица Сесил.

– Око за око, зуб за зуб?

– Ступай, Би, – добродушно сказал Говард.

– Только не переходи в рукопашную: тебе не шестнадцать лет, – посоветовала она, взяла Кэм за руку и повела ее в сад.

– Берта, так ты покажешь нам фотографии больших шишек, которые присутствовали на помолвке твоего брата? – Стив бросил извиняющийся взгляд на жену и помог ей встать. – Грейс просто поразилась, когда я сказал ей, кто там был.

Этого оказалось достаточно, чтобы отвлечь внимание Берты от двух молчаливых фигур, остававшихся в комнате.

– Я говорила вам, что?.. – Она стала перечислять знаменитостей, загибая пальцы с ярко-красными ноготками. – А она намного толще, чем кажется по телевизору. – Сесил так и не узнала, о ком шла речь; двери в особняке Уэйнов были весьма внушительными.

– Наконец-то мы одни.

– Я не попрощалась с Пьером. Он подумает…

Лицо Говарда тут же приобрело угрожающее выражение, подбородок напрягся, а глаза стали обсидианово-черными.

– Он – прошлое, – бросил Го, презрительно пожав плечами. – Если у него есть хоть капля интуиции, он поймет это, а если нет… – Его чувственные губы сжались в ниточку.

Сесил не могла поверить, что человек, легко решающий самые сложные юридические проблемы, может питать такую склонность к решению собственных проблем с помощью кулаков.

Стремление к насилию сочилось изо всех пор его мускулистого тела.

– Не смей вести себя как… варвар! Если ты прикоснешься ко мне, я закричу… – Говард шагнул к ней, и Сесил испуганно попятилась. Стоит ему тронуть ее хоть пальцем, как пройдет совсем немного времени и она начнет умолять его… причем отнюдь не о пощаде.

– Наши семейные ритуалы, как правило, очень шумные. Сомневаюсь, что кто-то прибежит к тебе на помощь.

– Меня не интересует твоя семья.

– Жаль; кажется, ты им понравилась. Конечно, будь по-другому, это ничего бы не изменило, но, если моя жена окажется им по душе, это сильно упростит дело.

– Го…

– Да? – Уэйн посмотрел на руки Сесил, вцепившиеся в его рубашку, и его взгляд приобрел странное выражение.

Она наклонила голову, как будто не могла смотреть ему в глаза. Ее стройное тело ощутимо напряглось. Как убедить его в своей искренности? Она закрыла глаза и от всей души пожелала, чтобы он поверил ей.

– Я не беременна…

– Знаю.

Глаза Сесил тут же распахнулись.

– Что ты сказал? – Окончательно сбитая с толку, она, наконец, решилась посмотреть Говарду в глаза.

– Я знаю, что ты не беременна. – Уэйн ловко развязал ленту, стягивавшую в узел ее шелковистые волосы. – Так лучше, – хрипло сказал он, распуская их по плечам Сесил.

Ласковые прикосновения его пальцев лишили ее остатка воли. Затем он тщательно разгладил локон, упавший на ее щеку.

Запах его тела вызвал воспоминания, причинявшие боль; она слегка раздвинула губы и втянула в себя воздух. Го обхватил ладонями ее лицо и поцеловал в губы. Он не брал, а давал. От этой нежности защипало глаза.

– Я прижал отца к стенке, и он сказал правду. Точнее, изложил одну из версий. Причем тщательно отредактированную. Обходящую все острые углы и представляющую его в самом выгодном свете.

– Значит, там мало что осталось от правды.

Может быть, он жалеет ее и поэтому так нежен? Но понимает ли Го, как ей хочется, чтобы это проявление чувств было искренним? О Господи, она не вынесла бы его жалости!

Что ж, именно этого ты и хотела, сказала она себе. Твоя миссия закончена. Все позади, так что можешь успокоиться и вернуться к прежней жизни. Но тогда почему так тяжело? Вот Го действительно стало легче. Он явно доволен собой. Он свободен. Но ты никогда не освободишься от этой любви, никогда! Это на всю жизнь.

– Мой отец действительно обладает даром убеждения, – иронически признал Говард.

– Ты должен чувствовать облегчение.

– Должен? – Го смерил ее взглядом, от которого сердце Сесил неистово заколотилось.

Она невольно прикрыла глаза и негромко рассмеялась.

– Если вдуматься, история получилась забавная!

– Не вижу юмора.

– Не слишком сердись на отца. Думаю, он искренне желал тебе добра.

– Он всегда желает мне добра. Ты чересчур снисходительна… учитывая, сколько неприятностей я доставил тебе из-за его козней.

Сесил небрежно пожала плечами и только тут поняла, что вцепилась в его рубашку. Она разжала пальцы и попыталась разгладить смятое место.

– Извини я испортила тебе рубашку, – пролепетала она.

Говард похлопал ее по руке.

– Ничего, она у меня не последняя.

– Конечно…

– Так что можешь терзать меня в любое время дня и ночи.

От этих слов в мозгу Сесил тут же включился скоростной стереопроектор. Надо было что-то говорить. Любую чушь, лишь бы отвлечься…

– Теперь ты сможешь начать новую жизнь. И сделать ее такой, как тебе захочется. Ты не… обременен лишним багажом. – Сесил пыталась говорить весело и непринужденно, но на душе у нее скребли кошки.

– Неужели это было так ужасно? – Теплые пальцы снова взяли ее за подбородок. Любимое смуглое лицо маячило сквозь туман, стоявший в глазах от невыплаканных слез.

– Теперь меня нельзя оправдать юностью.

– Тебе нужно оправдание?

– Оправдание чему? Опрометчивости и безответственности?

– Нет, оправдание желанию родить от меня ребенка. – Рука Го скользнула вниз и легла на ее плоский живот.

Сесил не могла отвести глаз от дорогого ей человека. Ее тело трепетало от желания. Слезы, которые до сих пор удавалось сдерживать, внезапно полились сами собой.

– Ты не знаешь, как я боялась, – всхлипнула она. – Я хотела, чтобы это было правдой. – Сесил наклонила голову и прижалась лицом к его твердой груди. Сила и мощь этой груди действовали на нее успокаивающе. – Мне ужасно хотелось, чтобы ты поверил… – Она закусила дрожащую нижнюю губу и приготовилась выслушать презрительный ответ. – Твой отец хорошо разбирается в людях. – Ну вот и все! Ее тайна вышла наружу.

– Я тоже. – Сесил почудилось, что Говард отвечает на ее предыдущую фразу. Но…

– Ты… – смешалась она. – Не понимаю. – Его слова не имели никакого смысла, если только… Нет. Эта глупая, невероятная мысль заставила ее крепко зажмуриться.

– Я тоже хотел, чтобы это оказалось правдой. Вот почему мне понадобилось столько времени, чтобы понять, что к чему. Я хотел, чтобы ты носила моего ребенка. Думал воспользоваться этим как рычагом, чтобы заставить тебя остаться со мной. Но стоило мне заговорить об этом, как ты отталкивала меня. Я боялся окончательно потерять тебя. – Воспоминания о пережитой боли все еще туманили его темные глаза.

Говард взял холодную руку Сесил, поднес ее к губам, прикрыл глаза и поцеловал в ладонь.

– Сесил, выходи за меня замуж, – дрожащим от волнения голосом произнес он. – Если ты не хочешь и слышать о Блуфилде, мы можем остаться здесь, в Бостоне. Неважно, где мы будем жить. Лишь бы быть вместе, – решительно добавил он. – Милая, я люблю тебя и хочу, чтобы ты, я и Кэм стали одной семьей. Почему ты молчишь? Тебя останавливает мысль о Берни? – резко спросил он. – Ты заслуживаешь лучшего, чем этот бабник! – страстно воскликнул он. – Сесил, со мной ты будешь счастлива. А с ним нет!

Говард любит ее; ради нее он готов остаться в Бостоне и вести жизнь, которая его тяготит. Чтобы осознать это до конца, требовались душевные силы, которых в данный момент у нее не было.

– Ты не можешь любить меня. Я…

– Женщина, о которой я думаю день и ночь, – с чувством ответил Говард и стиснул Сесил так крепко, что она едва не задохнулась. Но жар, стоявший в глазах Го, заставил ее забыть о таких пустяках. Зачем дышать, если человек, которого ты любишь, смотрит на тебя со столь яростной и властной нежностью? – Женщина, с которой я хочу жить, стареть… и которую хочу любить, если она это позволит. Позволишь? – хрипло спросил он. Сесил почувствовала, как напряглось его тело.

Она протянула дрожащую руку, прикоснулась к его лицу, с пронзительной нежностью погладила по щеке и прижала пальцы к его губам.

– Но ты не подходил ко мне после…

– После того как ты вышвырнула меня из своей постели… и своей жизни? Разве это странно? – спросил он, приподняв бровь. – Я думал, это заставит тебя понять, что ты нуждаешься во мне сильнее, чем тебе кажется. Оптимизм позволял мне надеяться, что после этого ты станешь более уступчивой. Не знаю, как это подействовало на тебя, но я чуть не сошел с ума.

– Я думала, ты с Бертой…

– Как бы это ни выглядело внешне, я в двух словах объяснил Берте, что не хочу восстанавливать отношения, которые весь последний год едва теплились.

Она кивнула, поняв, что он говорит правду.

– Я пыталась думать о будущем. Убеждала себя, что это пройдет, – хрипло промолвила она. – Но стоило мне оказаться рядом с тобой, как я теряла силы. Никто не делал меня такой несчастной. – Когда Сесил подняла взгляд, в нем светилась нежность. – И такой безгранично счастливой. – Лицо Говарда постепенно разглаживалось. На смену боли приходило чувство глубокого удовлетворения. – Я любила тебя, Го. Хотя и знала, что у нас нет будущего… Понимаешь, давно прошли те времена, когда я жила, не думая о последствиях. После встречи с тобой я знала, какими будут последствия, но не могла с собой справиться. Если бы я не думала о Кэм, которая тоже на свой лад полюбила тебя, то провела бы с тобой все время, которое оставалось до твоего отъезда. Я сторонилась тебя не из гордости и не из соображений здравого смысла. Мне хотелось защитить ее. Мы стали бы для тебя балластом.

– Я унаследовал от отца умение быстро понимать свою выгоду. У меня будет готовая семья. Кроме того, именно Кэм нас и познакомила, – напомнил Уэйн, прижавшись лбом к ее лбу и положив большие ладони на ее выпуклые бедра. – Она привела меня в дом… в твой дом.

– Го! – Сесил засмеялась сквозь слезы, но тут же умолкла, когда он припал к ее губам в горячем поцелуе.

– Сюда могут войти, – пробормотала Сесил.

– Да, – без всякого выражения согласился он.

– Они… они… – Она выгнулась, помогая Говарду выполнять его намерение: поцеловать каждый сантиметр ее шеи.

– Они умрут от зависти, – подсказал он.

– Тебе нужно побриться, – проворчала Сесил и потерлась щекой о его подбородок. – Это напоминает мне…

Он поднял голову. В глазах Уэйна загорелся дьявольский блеск, идеально дополнявший его разбойничий облик.

– Кого?

– Сам знаешь, – ответила Сесил. – Мне было тебя жалко.

– Не только, – фыркнул Говард. – Скажи честно, я возбуждал тебя ничуть не меньше, чем ты меня.

– Мистер Уэйн, вы ужасно тщеславны.

– Будешь доказывать, что при взгляде на меня ты думала только о социальной реформе? – поддразнил он.

– Никакая реформа тебе не поможет. Как ты был пропащим, так и остался. – Внезапно ее лицо стало серьезным. – Кстати, о честности…

– Хочешь исповедаться? Мне сесть?

– Может быть.

Ее серьезность подействовала на Говарда, лицо которого приобрело озабоченное выражение.

– Я хотела сказать о Пьере.

Руки Го, лежавшие на ее плечах, тут же напряглись.

– Я знаю, он отец Кэм, но…

– Нет.

– Не понял. Сесил заторопилась.

– Пьер не отец Кэм. Он ее дядя; отцом Кэм был его брат Поль.

– Поль Берни? – Он нахмурился, пытаясь что-то вспомнить. – Автогонщик? – Ошеломленный Говард потер лоб.

– Да, – кивнула она. – Я встретила его, когда работала у Пьера и его жены. У него выдался скучный уик-энд, только и всего. – Теперь это признание ранило лишь ее гордость. – Я была ослеплена, а остальное ты знаешь. Вскоре после этого он разбился. Пьер и Иветт ничего не знали. С Пьером мы встретились случайно, и он заметил семейное сходство. Так же, как и ты.

– О Боже, Сесил, мне хотелось убить этого человека! Я думал, что он хочет снова ползком вернуться в твою жизнь. Хуже того, я думал, что ты тоже хочешь этого! Мне пришло в голову, что он подумывает удочерить Кэм. – Говард застонал. – Ты понятия не имеешь, что я пережил… – Его глаза наполнились болью. – Сесил, зачем тебе понадобилось морочить мне голову?

– Кэм выросла в неполной семье. Я не желала, чтобы история повторилась. Она привязалась к тебе и то и дело отпускала прозрачные намеки… Я думала, что ты меня бросишь… – Ее глаза молили о понимании.

– Как Поль? – мрачно спросил он.

– Не сравнивай, – быстро промолвила она. – До тебя я никого не любила. – Сесил бережно взяла его лицо в свои руки и сказала: – У меня не было опыта, чтобы отличить простое увлечение от настоящего чувства. Теперь я это умею. Ничто на свете не может сравниться с тем, что я испытываю к тебе! – с жаром выпалила она. – Мне был нужен предлог, чтобы расстаться с тобой, потому что иначе я просто не справилась бы.

– Теперь Кэм знает, кто был ее отцом?

– Да. – Сесил тревожно заглянула Говарду в глаза, пытаясь понять его мысли. К чему приведет ее признание?

– Все знает?

– Ну… Не могла же я сказать: «Через неделю после твоего зачатия твой отец не вспомнил бы, как меня зовут».

– Понимаю… И что, он уже стал героем?

– Значит, тебе это безразлично? – Она облегченно вздохнула.

– Безразлично? Черта с два! Иногда истина достается слишком дорогой ценой. Нужно любым способом уберечь Кэм от неприглядной правды.

– Я боялась, что ты…

– Я люблю Кэм, – тихо сказал он. – Конечно, мне небезразлично то, как с тобой обошелся этот ублюдок. Если бы я мог, то добрался бы до самого Господа Бога, чтобы исправить то зло, которое он тебе причинил. Вот до чего ты меня довела, женщина! – Говард нежно потряс ее за плечи. – Но если ты кому-нибудь расскажешь об этом, я никогда тебя не прощу.

– Мой рот на замке…

– Для всех мужчин, кроме меня, – с готовностью согласился он и посмотрел на распухшие от поцелуев губы Сесил так жадно, что ее бросило в дрожь.

– Когда я думаю о том, что ты пережила, меня бросает в дрожь. Но на этот раз все будет по-другому, – поклялся он.

– Ты хочешь ребенка? – Она знала, что улыбается как дурочка, но, кажется, Го это нисколько не заботило.

– А ты нет?

Сесил посмотрела на любимого снизу вверх.

– С удовольствием.

– Пусть Кэм считает отца павшим героем; я как-нибудь переживу это. Раз ты любишь меня, я справлюсь с чем угодно!

– Думаю, ее больше интересует живой герой.

– И кто же это?

– Тот, кто решил заменить павшего, – еле слышно прошептала она.

– Так ты выйдешь за меня?

– Да!

И тут оба вздрогнули от ликующего крика.

– Би сказала, что ты выходишь замуж. Она была права! – Кэм пустилась в пляс.

– Я всегда права, – скромно ответила ее новая подружка. – Не вижу шампанского!

Говард посмотрел на свою испуганную невесту. Его глаза смеялись.

– Ну что ж, тебе придется сказать «да».

– А разве я этого не сказала?

– Хочу, услышать еще раз.

От мысли, что большому, сильному, уверенному в себе Говарду нужно подтверждение, у Сесил комок встал в горле.

– Вы купите мне лошадку? Совсем маленькую! Би сказала, что у Го куча денег. Она говорит…

– Би слишком много говорит.

– Прошу прощения за своего корыстного ребенка.

– Она познакомила меня с тобой; за это я ей прощу все! – рассмеялся Говард.

Сесил вздохнула. Ему еще предстояло многому научиться.

– Эта фраза тебе дорого обойдется, – предупредила она.

– Мы только что похоронили последнее привидение, которое могло меня напугать, – легкомысленно сказал Уэйн и сжал ее руку.

Сесил ответила ему тем же и задумчиво кивнула.

– Я с первого взгляда поняла, что с тобой хлопот не оберешься, – пошутила она.

– Забудь про первый взгляд. – Он пожал плечами. – Только последний взгляд чего-то стоит. Ну что, я, наконец, произвел на тебя хорошее впечатление?

– До смертного часа, – призналась счастливая Сесил.