Исповедь демонолога

Глава 2

Выходных у спутника не бывает: мы трудимся не покладая рук, рабочий график у нас ненормированный. Проще говоря, как повезет: может и весь день выдаться свободным – особенно если таких, как ты, у госпожи много. Лавиния была капризна и требовательна, поэтому везло редко.

Но когда я прибыл в поместье, графиня уже успела отправиться к герцогине Алден – естественно, обсудить последние сплетни о принцессе Шериаде. Можно было отдохнуть. Я ожидал, что по возвращении Лавиния устроит мне допрос с пристрастием, и как следует приготовился. Еще я был уверен, что в отличие от дня ночь выдастся трудной: делиться Лавиния ненавидела, а в этот раз ей пришлось отдать меня сначала одной принцессе, а почти сразу после – другой. Графиня захочет напомнить, кто тут госпожа, – она это делала после каждого визита к Элизабет.

Но я снова ошибся. Лавиния явилась домой рано, еще до заката, – и совсем пьяная. Рай самоотверженно тащил ее на себе от кареты до спальни, а потом жаловался:

– У этой фифы, – так он называл герцогиню, – подавали пирожные с ликером. Так наша свинья нажралась до поросячьего визга, а потом еще абсента себе плеснула. Герцогиня же пьет, а чем мы хуже? Затем начались танцы, и эта идиотка полезла на стол. Шест, говорит, мне давайте, я покажу вам, как нужно развлекаться. Ты бы видел, это было ужасно! Я ее со стола насилу стащил. – Рай фыркнул, и я рассмеялся.

Здоровое тело у аристократок вошло в моду год назад (вместе с турнюром – уж не знаю, как одно связано с другим). И дамы дружно потянулись заниматься спортом, причем особенной популярностью пользовались танцы. Кто-то вспомнил про древние, еще до Потопа, народные пляски, в том числе про танец живота. А позже стал популярным шест. Столичные танцовщицы, которых раньше приглашали разве что в кабаре, внезапно сделались безумно популярными. Одна такая давала Лавинии уроки, а нас с Раем использовала в качестве благодарных зрителей. Самым трудным было сдержать смех во время этих уроков. Нам удавалось, и Лавиния искренне считала, что у нее отлично получается.

– Я думал, этот несчастный стол вот-вот треснет, – продолжал Рай. – Уверен, к герцогине мы в ближайшее время точно не поедем.

– И слава богу.

Да уж, леди Алден любила вечеринки «погорячее». Проще говоря, оргии. Возвращаешься выжатый как лимон, так еще и за пьяной госпожой приходится ухаживать. Удовольствие то еще.

Однако на этот раз обошлось: еще был вечер, а Лавиния уже спала в своей спальне, и до утра мы с Раем ей вряд ли понадобимся, а если повезет, то и до следующего вечера. Ликер с абсентом… Похмелье будет мучительным.

Поэтому с расспросами о принцессе ко мне пристал Рай.

– Колись, – начал он за ужином. – Какая она? Ха, ты бы слышал, как ей сегодня косточки перемывали. Наши дамы поголовно уверены, что она ведьма. Потому что только ведьма может так выглядеть. Ну, или реакционерка.

Я удивился. Реакционерами называли противников монархии, время от времени они учиняли в столице и провинции беспорядки. Их ловили, пойманных показательно вешали, но реакционеры не сдавались.

– Почему? Она же из королевской семьи.

Рай хохотнул:

– Ты что! Она же надела цветное платье. Ну точно реакционерка. А то и кто похуже. Преступление страшнее для наших красавиц и придумать сложно. Но рассказывай давай, какая она? Если серьезно, зачем она тебя вызывала? Да еще и со стражей? Любит пафос?

Я рассказал, как нашел подвеску, не успел отдать на балу, а принцесса горела желанием ее вернуть. Все странные моменты, казавшиеся мне теперь сном – вроде появившейся из воздуха шкатулки, – я опустил.

– Слушай, за такое и казнить могут, – помрачнел Рай. – Ты с ума сошел? Зачем вообще взял? Ты же знаешь правила…

Я вздохнул, не зная, что ответить.

– Так вышло.

Рай покачал головой:

– Эл, друг мой… Учти, я без тебя тут свихнусь. Поаккуратнее, ладно?

Я промолчал. То же самое я мог сказать и про него. У всех нас свои слабости. Правда, раньше чужие украшения меня не привлекали. Я до сих пор не мог ответить, что на меня тогда нашло.

– Ну хорошо, – продолжал Рай. – И? Тебя отправили в темницу? Давай предположу: она сама явилась на допрос и справедливо решила, что такой красоте нельзя пропадать зря? А потом ты оказался настолько хорош, что она тебя в королевской карете домой вернула? Королевской, Эл! Лавиния съест все свои перстни за возможность на ней прокатиться!

Я представил и рассмеялся. А ведь и правда съест.

– Ну? – поторопил Рай. – Давай, с подробностями.

– Если честно, я мало что помню. – Я уже и сам сомневался, что прошлой ночью ничего не было. Воображение услужливо подсовывало мне картинки одна другой интереснее. Чем-то ведь Шериада меня опоила. Что, если потом… Я просто не запомнил? Это было бы правдивее гостевой спальни. И «дорогого гостя».

– А-а-а… – протянул Рай, изучив мое лицо. – Что, она как принц? Увлекается алхимией?

Я пожал плечами:

– Не знаю, Рай. Что-то она мне и правда дала. Я… действительно ничего не помню. Но… Оно пахло мятой.

– Мятой? – Рай задумался. – Да так, что ты потом как огурчик? Хм…

Мы замолчали. Я налил себе еще кофе и с сожалением отказался от добавки утиной грудки. Толстеть мне нельзя… Мы прикатили из полупустой кухни (главное, знать, когда повар отпускает кухарок и сам отправляется отдыхать) сервировочный стол с остатками господской еды. Это было, наверное, против правил, но покормить нас господа вечно забывали. В этот раз нам повезло: нашелся даже десерт – ягодное желе, огромная редкость посреди зимы. Правда, мало, и я чувствовал, что за него мы с Раем еще сцепимся.

– Ладно, – Рай тоже потянулся за кофейником. – А спутники у нее уже есть? Не видел?

Я покачал головой.

– Тебя только на разведку посылать, – вздохнул Рай. – Скажи, как это у тебя получается? Что ты с этими принцессами делаешь? Сначала одна, теперь вторая. Нет, серьезно, что ты делаешь?

– Если бы я знал! – воскликнул я и мысленно продолжил: «Не делал бы…» Было бы легче служить одной только Лавинии.

– Ты бы мне сказал, – с улыбкой закончил Рай. – Потому что я тоже не против оказаться во дворце и…

Его перебил стук. Во входную дверь, ведущую во двор для прислуги, кто-то настойчиво колотил.

Мы замерли.

– А что, новая экономка еще не спит? – недовольно поинтересовался Рай.

Я попытался встать, но мне мешал стоящий в проходе между нашими кроватями столик – его пришлось бы выкатывать к двери, чтобы мне было куда поставить ноги.

Рай вздохнул:

– Сиди, я открою.

Экономка у нас сменилась недавно. Уж не знаю, за что Лавиния разжаловала предыдущую, но та хотя бы закрывала глаза на наши вечерние походы на кухню. Новая была моложе и то ли слишком ревностно относилась к своей работе, то ли таким образом хотела получить от нас с Раем бесплатное внимание. Раза два она нас уже отчитала и пообещала пожаловаться госпоже. Если она решила, что мы испугаемся и теперь будем покорно ложиться спать голодными, то она очень, очень ошиблась.

– Да пожалуйста, – фыркнул в тот раз Рай. А потом добавил, когда она ушла: – Будут еще всякие подхалимы указывать, что мне делать.

Как по мне, надо было с ней помягче. Но Рай не привык сдерживаться.

– Ага, а потом станешь ее подстилкой. Я знаю таких – на шею сядут и ноги свесят. Даже не думай!

Сейчас он шел открывать, и было ясно: вот-вот разгорится новый скандал. Я приготовился их успокаивать. Такие уж мы с Раем: он порывист, а я сдержан. По крайней мере, так говорит Лавиния, рассказывая, за что она нас любит. За это – и за все остальное, естественно.

В дверь постучали громче.

– Уже бегу, – проворчал Рай, пробираясь между своей кроватью и столиком. – Что, неймется? Да?

Он повозился с защелкой и приоткрыл дверь. В комнату тут же ворвался ветер и бросил мне в лицо крупные снежинки: снаружи вовсю завывала метель. Я думал, хотя бы из-за нее Рай все-таки пригласит экономку в комнату, но он почему-то медлил. И смотрел так, словно за дверью стоял по меньшей мере демон из сказок – тот самый, который приходит к непослушным детям в канун Нового года.

Я привычно пригладил одежду. Неужели экономка привела с собой дворецкого для вящего устрашения?

Но тут из-за двери раздался знакомый чарующий голос:

– Милый юноша, впусти бедную замерзшую девушку в дом. Здесь очень холодно.

Я замер на месте. А Рай наконец с поклоном отошел – и принцесса перешагнула порог. Она деловито стряхнула снег, не дожидаясь помощи, сняла теплый плащ, под которым на ней оказался мужской костюм.

Помню, как подумал тогда: у нее есть хоть какое-то понимание о приличиях? Мужская одежда на женщине? Помилуйте!

Словно не замечая нашего изумления, принцесса протянула Раю здоровенную коробку. И широко улыбнулась. Так, наверное, кошка мышам улыбается, прежде чем их съесть.

– Я прошу прощения, что явилась без приглашения. – Принцесса, как фокусник, подняла крышку коробки. – Но! Я с гостинцем. Вот.

В коробке оказался торт. Он дивно напоминал Лавинию в ее лучших платьях.

– Э-э-э… Спасибо, – очнувшись, пробормотал Рай.

Принцесса одарила его лучистой улыбкой и добила:

– Я сама пекла.

У Рая дернулся глаз.

– Прелестно, – выдохнул он, озираясь. Такую огромную коробку можно было поставить разве что на пол: на столике для нее места не было.

Принцесса тоже огляделась. И просияла:

– О! Так я к ужину. Можно?

Не дожидаясь приглашения, она схватила желе. Мы смотрели, как она его жует – с таким невинным видом, словно ничего странного не происходит. Потом Рай, не выдержав, расхохотался. Принцесса вытерла губы и снова улыбнулась:

– А что, брюки у вас женщины не носят? Вы так на меня посмотрели, когда я вошла, как будто я в неглиже явилась.

«В неглиже было бы пристойней», – чуть не ляпнул я.

Рай тоже сумел сдержаться.

– Нет, Ваше Высочество, – ответил он. – Не носят.

Шериада вздохнула. Оглядела себя – от синей сорочки до вышитых алой нитью брюк, под которыми начинались кожаные сапоги с острым носом и серебряными каблуками. Перевела взгляд на наши с Раем босые ноги.

– Бездна, где мои манеры…

Вернулась к порогу и стала разуваться.

«Бездна» – тогда я решил, что это варварское слово. На Острове могли чертыхаться и по привычке взывать к богу – всегда одному. Шериада, конечно, привыкла к другому.

Рай выразительно посмотрел на меня, надеясь найти объяснение происходящему, но я только покачал головой.

– Госпожа, – сказал тогда Рай. – А может, вы заблудились?

Принцесса тем временем прыгала на одной ноге, пытаясь стащить второй сапог.

– Что, настолько? – фыркнула она. – То есть я, конечно, могу промахнуться и попасть не в тот мир. Это бывает, увы, часто. Но парадную дверь от черного входа отличить – на это… даже… уф!.. Я способна. Не-е-ет, я шла именно к вам. То есть к нему, – она указала на меня. – Добрый вечер, Элвин. Я обещала, что найду тебя. Ну и вот. Нашла.

Рай снова посмотрел на меня. Я, наверное, пялился на торт и не мог подобрать ответ, потому что Рай продолжил:

– Ваше Высочество, если вы хотите одолжить спутника, вам необходимо обратиться к его госпоже. Если пожелаете, я позову лакея, и он проводит вас к ее светлости…

– Не пожелаю. – Шериада подула на руки. – Как-то у вас тут холодно… Так вот, во-первых, Лавиния сейчас спит без задних ног. Во-вторых, я поняла: Элвин, я испугала тебя вчера утром. Я, конечно, извинилась, но это вряд ли тебя успокоило, да? Значит, надо беседовать на твоей территории. Что, зря я с тортом явилась, что ли? Он – этот… Как это по-вашему? Залог моих добрых намерений. Вот. А можно мне кофейку? Да ты садись, молодой человек. Как тебя зовут?

– Раймонд, госпожа.

– Очень приятно, я Шериада. Благодарю. – Она забрала чашку с кофе, огляделась и устроилась на краешке кровати Рая. – Раймонд, садись, пожалуйста. Я ваша гостья, и мы не во дворце. Не нужно церемоний.

Рай пожал плечами и принялся резать торт.

– Как скажете, Ваше Высочество.

Принцесса снова посмотрела на меня.

– Ты выглядишь лучше, чем вчера. Элвин, как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, госпожа, – выдавил я.

Она действительно меня пугала. Что ей нужно? Почему не приехала с визитом к госпоже, как Элизабет? Я бы понял даже королевских гвардейцев, но эта фамильярность, как будто мы равные, – она только напоминала о нашем различии и унижала.

Шериада склонила голову набок и прищурилась:

– Хорошо. Но магический фон у тебя штормит. Я настолько тебе противна?

Рай чуть не выронил нож, а я открыл рот, но не смог ответить: голос от удивления снова отнялся.

– Госпожа, мы просто изумлены, – попытался объяснить Рай. – У нас никогда не было таких… высоких гостей. Простите, Ваше Высочество, я не имел в виду, что…

– Я понимаю, – перебила принцесса. – Но, честно говоря, я и на такой визит еле время выкроила, да и в голову мне больше ничего не пришло. Я думала, как сказать, это же такое… событие. – Она покосилась на Рая и, помолчав, объявила: – Элвин, ты волшебник.

Повисла тишина.

Я почувствовал нарастающую злость. Да что такое! Сначала поднимает меня посреди ночи и волочет во дворец из-за какой-то подвески, потом заявляется в мою комнату, как к себе домой, – а здесь даже Лавиния не была! – и неизвестно что из себя строит. Какой еще волшебник? Она за ребенка меня принимает или за глупца? Или это какая-то игра? Допустим, верно последнее. Но тогда… «Не понимаю, – думал я. – Если так неймется, сделай все по правилам! Даже для принцесс они существуют. Попроси разрешение графини… Да купи меня наконец! Зачем этот фарс?! Принцессы не разговаривают так запросто со спутниками. Принцессы не делают вид, будто мы с ними на одной ноге. Принцессы, наконец, не несут всякий вздор! Я что, настолько для нее глуп, раз она может унижать меня подобным образом? Неужели она думает, я не понимаю, какая между нами пропасть?»

В глазах Рая было написано только: «Сумасшедшая!»

Шериада как ни в чем не бывало потянулась за куском принесенного торта. И сама же себя поправила:

– Надо больше ванили. И тмина. Хм, ваниль и тмин… Не перебьют ли они вкус друг друга?..

– А-а-а, – первым пришел в себя Рай и улыбнулся откровенно фальшиво. – Ваше Высочество имели в виду, что Элвин так невероятен в постели…

– Мое высочество имело в виду, что он – волшебник. То есть способен колдовать. А конкретно – покорять демонов. – Сказав эту чушь, Шериада церемонно поставила чашку на столик. – А про постель я ничего не знаю. Но могу предположить: демонологи обычно о-о-очень горячие. Неудивительно: пообщаешься с лисами-оборотнями, а они те еще вертихвос…

– Прекратите, – выдохнул я.

Шериада тут же замолчала.

Снова повисла тишина.

Принцесса ела торт и смотрела на меня. Рай переводил взгляд с меня на нее и, похоже, впервые в жизни не знал, что сказать.

– Понимаю, – произнесла наконец Шериада. – Тебе нужно привыкнуть к этой мысли. Когда мне такое сказали, я в обморок упала. Правда, мне тогда было одиннадцать. Между прочим, сколько тебе лет?

– Двадцать, – не задумываясь ответил я.

Она удивилась. Все удивляются – потому я и думал, что доживу до двадцати пяти, а то и до тридцати. Я довольно молодо выгляжу.

– О! – выдохнула Шериада. – И что, у тебя… вчера… был… эм… первый раз? Колдовство, я имею в виду. Вещи рядом с тобой раньше никогда не взрывались? Или хотя бы не бились?

Я медленно покачал головой, пытаясь взять себя в руки. Мне надоела эта игра. И я все меньше считал нужным сдерживаться. Да, она принцесса. Да, я всего лишь спутник. Но не ручная собачка, перед которой можно забыть о приличиях. А она – не моя госпожа и не имеет права надо мной так издеваться! Ну какая еще магия! Мы же цивилизованные люди, а не варвары с Большой Земли с их кровавыми обрядами.

Рай наблюдал за мной и наверняка все понял. Он снова попытался вмешаться:

– Ваше Высочество, рядом со мной тоже тарелки иногда бьются…

Шериада покачала головой:

– Ты не маг. А он – да. Странно, право же. Ты наверняка очень хорош в щитах, Элвин, если до двадцати умудрился жить, словно…

Больше у меня не было сил. Я вскочил, оттолкнув столик, и он со скрипом отлетел к дверям.

– Ваше Высочество, что вам от меня нужно?

Она удивленно посмотрела в ответ:

– Учить тебя, разумеется. Что же еще?

– Учи… – Я сжал кулаки. Рай тоже вскочил, попытался усадить меня обратно, даже начал что-то говорить, но я отмахнулся и перебил: – Вы не можете, вы не смеете так делать! Даже для принцесс существуют правила, так играйте по ним! – Я почти кричал: – Вам нужно мое время – отлично, идите и договоритесь с госпожой! Не нужно приходить сюда, словно я ваш приятель! Я вам не ровня и хорошо это знаю, не нужно играть со мной и нести этот вздор! Вы не… – Тут Рай все-таки ухитрился зажать мне рот и буквально повалил на кровать.

– Простите, Ваше Высочество, – удерживая меня, попытался улыбнуться он. – Элвин просто…

Шериада подняла руки, словно показывая, что безоружна.

– Я понимаю. Элвин, обещаю, я сейчас же уйду и сделаю все, как ты говоришь, по правилам. Только ответь мне на пару вопросов. И все. Я уйду. Обещаю.

Рай отпустил меня, и я снова поднялся. Мне хватило ума поклониться:

– Да, Ваше Высочество. Простите. Раймонд прав: это лишь изумление и радость от ваше…

– Кто такие спутники? – перебила принцесса. Наверное, у нас обоих одинаково вытянулись лица, потому что она пустилась в объяснения: – Я здесь недавно, а там, откуда я пришла, спутник – это тот, кто идет с тобой одной дорогой. Здесь это, очевидно, что-то иное. Я действительно не понимаю. Объясните.

Объяснял, конечно же, Рай. Я в это время пытался прийти в себя. Она что, издевается? Вот так? Унизь меня, как все, прикажи встать на колени… Раздеться, наконец! Но не делай вид, что ничего не понимаешь.

Принцесса тем временем внимательно выслушала.

– Ага, – сказала она, когда Рай договорил. – Я ошибаюсь или все это очень похоже на рабство?

Улыбка Рая дрогнула, но ответил он спокойно:

– Да, Ваше Высочество. Действительно похоже.

– Ага, – повторила Шериада. – Понятно. Следующий вопрос: если ваша работа столь тесно связана с сексом, то… – Она посмотрела на меня, запнулась. Потом вздохнула и все-таки спросила: – Твой первый раз, Элвин… Тоже ничего необычного не было? Полог не загорелся? Ураган не разнес спальню? Что-то в этом роде… нет?

Рай, похоже, изумленно хохотнул:

– Если под ураганом, госпожа, подразумевать…

– Элвин?

– Нет, Ваше Высочество. – Я вздохнул. Мне вдруг стало все равно. Я устал. Если она и правда уйдет, когда все спросит, то, наверное, проще ей ответить – и пусть убирается, откуда явилась.

– А плохо потом было? – зачем-то уточнила она.

Я улыбнулся:

– Все было хорошо, госпожа.

Она тихо вздохнула, и уголки ее губ опустились.

– Ну хоть не погиб, – прошептала она. – Повезло… Наверное. – И громче добавила: – Скажи, срок спутника ведь недолог? Вы можете работать, только пока молоды, правильно? Раз вы говорите, предложение столь велико… То и выбор большой, верно? Зачем держать у себя мужчину, когда можно купить мальчика…

Я перебил:

– Да, госпожа.

Она молча смотрела на нас какое-то время, потом все-таки спросила:

– А потом что?

Я молчал. Ответил Рай – не знаю, как он умудрился сказать это так просто, словно это ничего для нас не значило:

– Бордель, госпожа.

Все спутники считали, что лучше смерть. Я тоже.

Она снова кивнула. Ее взгляд пробежался по комнате – задумчивый, цепкий.

Рай поскорее добавил:

– Ваше Высочество, мы просим прощения: такие вещи не для женских ушей…

Она посмотрела было на него, потом заметила фотографию на моей тумбочке. И опять склонила голову набок, размышляя. Меня бросило в жар – прикажи она раздеться, это не было бы так унизительно. Никто из аристократок не лез ко мне в душу, а тут эта принцесса сидела в моей комнате и разглядывала фотографию моей семьи. Я не знал, чего хочу больше: выставить ее вон или поскорее убрать фотографию в ящик стола, чтобы она на нее не смотрела. Наверное, сначала второе, потом первое.

Лицо Шериады вдруг посветлело.

– Звучит мерзко, – пропела она. – Но, как я поняла, вы идете на это добровольно. Полагаю, вам хорошо платят?

Рай тоже посмотрел на фотографию и прикусил губу. Спутниками становятся от отчаяния. А потом… Когда от твоего поведения зависит благополучие твоей семьи, ты будешь очень послушным. Стал бы иначе я это терпеть!

– Платят не нам, Ваше Высочество, а нашим семьям, – наконец ответил Рай.

Принцесса выслушала и молча кивнула.

– Последний вопрос. Элвин… в бескорыстную помощь от аристократки ты не поверишь?

Я фыркнул. Не смог сдержаться. Бескорыстная аристократка – это что-то сказочное, да?

Шериада улыбнулась:

– Ясно. Тогда завтра я куплю тебя у графини, и ты переедешь ко мне.

Я снова не сдержал смех.

– Ваше Высочество, госпожа меня не продаст. Вы только зря потратите время. Вы можете меня одолжить, однако…

– О, еще как продаст. – Принцесса встала, и мы, как по команде, поднялись следом. – Куда она денется?

– Например, запросит бешеные деньги. – Аппетиты Лавинии знал весь двор. Меня однажды пыталась купить у нее герцогиня Алден, но тут же передумала, узнав цену.

Шериада улыбнулась:

– А я очень богата. К тому же у вашей графини столько скелетов в шкафу… Человек с такими тайнами пойдет на все, чтобы их не раскрывать, да, Элвин? Что ж, полагаю, на этом мы пока закончили. Я прошу прощения, что испортила вам вечер.

Больше не церемонясь, она отвернулась, прошла к двери. Повозилась какое-то время, пока надевала сапоги. Рай подал ей плащ, и она благодарно улыбнулась.

– Доброй ночи, господа. И, Элвин, пожалуйста, не колдуй пока.

И она растворилась в метели и ночной темноте. Снаружи бился ветер, и Рай, с трудом заперев дверь, пробормотал:

– Она сумасшедшая.

– На всю голову, – отозвался я.

Рай потер лоб:

– Слушай, а кто провел ее через черный вход? И главное, зачем?

Я пожал плечами. Мне было все равно – лишь бы она от меня отстала.

Вечер действительно был безнадежно испорчен. Я вдруг понял, что бывают вещи «поинтереснее» графини с ее причудами. Стать игрушкой в руках сумасшедшей, например, – к тому же принцессы, а значит, стоящей выше закона. И почему мне так не везет?

Оставалось надеяться, что Лавиния не захочет со мной расставаться. Право же, откуда у Шериады столько денег? Большинство спутников стоили дешевле меня. Должен же у нее проснуться разум?

Точно проснется, когда она услышит цену. Даже у герцогини проснулся, а ведь как до этого сладко спал!

Я лежал на кровати с закрытыми глазами, думая, что будет с Тиной и мамой, если я умру раньше, чем… Раньше них то есть. В темноте раздавалось чавканье: это Рай без зазрения совести ел торт. Его можно понять: сладкое нам доставалось редко.

– Нет, она, конечно, ку-ку, – сказал он, наевшись. – Но готовит отменно! Зря ты даже не попробовал.

Ага. А вдруг и там наркотик? Раю-то ничего, а я не хочу страдать похмельем вместе с Лавинией.

– Ты действительно веришь, что это она готовила?

– Ну-у-у… Либо у нее прекрасный повар. Эл, не кисни. Ты же знаешь, Лавиния тебя ни за что не отдаст. Расслабься.

Я отвернулся. В такие моменты я особенно ненавидел свою красоту. Вот же «повезло»! Интересно, звезды на мне крест поставили с самого рождения?

Конечно, мне не следовало так думать: эти деньги спасали мою семью. Но если бы не моя внешность…

Рай нарочито громко заскрипел кроватью.

– Эл, заканчивай. Давай спать.

– Спокойной ночи.

– Ты всегда все принимаешь близко к сердцу. Это потому что ты шибко умный. От ума одно горе, мне мать так говорила.

Я усмехнулся. Да, пожалуй. Не маячь два года назад передо мной совсем иное будущее – наверное, теперь было бы легче. К тому же не живи я восемнадцать лет в нормальной семье… Когда тебя любят просто потому, что ты – это ты. Раю было хуже. Он рассказывал это с усмешкой, но я понимал: его отец был жесток. И больше всего Рай боялся за мать: он даже не знал, жива ли она. И был уверен, все его деньги отец пропивает. «Вот бы спился уже и сдох», – говорил он.

В моей семье такое было немыслимо. Меня любили, но все это тоже осталось в той, другой жизни. Никто и никогда не полюбит спутника. Это первое, что вбивают нам в голову после подписания договора. Никто. Никогда.

Как можно полюбить наложника?

– Тебе полегчало? – спросил чуть погодя Рай.

– Да, – соврал я.

– Тогда кончай сопеть.

– Я? Да это ты храпишь! Полночи позавчера спать не давал!

Рай рассмеялся. Мы еще поговорили немного, и сон пришел легко. Пожалуй, с крестом я поторопился. С Раем мне повезло.

На следующее утро Лавиния выползла в столовую в состоянии сонной мухи, накануне искупавшейся в ликере с абсентом. И с ходу напустилась на Рая:

– Я же говорила, мне нужно соблюдать диету! Почему ты за мной не проследил? Ты должен был меня остановить!

Рай покаянно вздохнул, а когда она отвернулась, закатил глаза – мол, тебя остановишь!

Я подал Лавинии травяной настой от похмелья, – повар заранее его приготовил. Графиня скривилась – она всегда жаловалась, что он горький и вечно идет ей не в то горло. Что ж, если горл у нее, как подбородков – пять штук, то неудивительно.

– Противоалкогольная диета, моя милая? – ехидно осведомился граф, выглядывая из-за газеты.

– Ты не понимаешь, – простонала Лавиния и попыталась сфокусировать взгляд на мне: – Элвин, а ты где был?

– Во дворце, госпожа.

– А. Ну да. Точно. Господи, как же голова болит!.. И что ты там делал?

– Лавиния, узнаешь после завтрака, – перебил граф. – Потому что мне это совершенно неинтересно.

Графиня обиженно вздохнула. С похмелья она часто впадала в меланхолию.

– Да? Тебе ничего не интересно! Все, что касается меня, тебе неинтересно! Вот… – Она всхлипнула. – Вот я умру… И…

Тут Рай поскорее сунул ей десерт, как злой собаке – кость. Лавиния и повела себя как та собака – и костью с удовольствием угостилась. А потом продолжила намного спокойнее:

– А ты и не заметишь!

– О, еще как замечу, – пробормотал граф, у которого на лице было написано продолжение этой фразы: «И буду безмерно счастлив».

Лавиния капризно вздохнула и огляделась. Обычно в такие моменты граф поскорее заканчивал завтрак и сбегал в министерство. В этот раз он просто не успел.

– Ваша светлость, – в столовой возник дворецкий. – Лорд Ри́дан прибыл с визитом.

Граф подскочил: лорд Ридан – директор Королевского банка и министр финансов – был его кумиром. Я не вдавался в подробности, но графа, кажется, восхищала его политика «справедливого сдерживания цен». Сомневаюсь, что, поживи граф среди бедняков, он нашел бы эту политику справедливой. Насколько я знал, работала она только на бумаге. Но о бедных богачи не думали никогда.

– А, это к тебе, – вздохнула Лавиния. – Будь добр, прими его в гостиной. Я не одета.

Графиня и впрямь вышла к завтраку в пеньюаре, не удосужившись переодеться в утреннее платье. Очевидно, собиралась потом вернуться в постель.

– Ваша светлость, – вмешался дворецкий. – Прошу прощения, но лорд Ридан уверяет, что прибыл к вам, миледи.

Граф уронил десертную вилку. Лавиния просто застыла, и невооруженным глазом видно было, как в ее голове роились мысли.

Меня кольнуло неприятное предчувствие. Рай, словно догадавшись, подсел ближе и положил руку на подлокотник моего кресла.

– А… – наконец выдохнула Лавиния. – А…

– Его нельзя заставлять ждать, это второй человек в стране после короля! – зашипел на нее обычно сдержанный граф. – Ты хоть понимаешь, какие деньги сосредоточены в его руках? Бегом переодевайся!

Лавиния, в меру своих сил, действительно побежала.

– Роза! – визжала она на ходу, призывая камеристку. – Роза, немедленно сюда. Сейчас же!

Она унеслась на женскую половину, сопровождаемая суетливыми горничными, а граф повернулся к дворецкому:

– Пригласите лорда Ридана.

Герцог Вальтер Ридан действительно был важным человеком. В свои сорок лет он успел сначала сделать карьеру военного, а после – политика: занимал пост премьер-министра, затем перебрался в Министерство финансов. Его называли королевским казначеем, он входил в Малый совет при Его Величестве, и поговаривали, сам король его побаивается.

Он вошел в столовую залу чеканной походкой военного. Скупо улыбнулся графу (нас, конечно, не заметил) и огляделся.

– Признаться, я надеялся застать вашу супругу, Оливер.

Граф лично отодвинул для него стул.

– Она сейчас спустится. Вы же понимаете – женщины… Поздно встают, долго наряжаются. – Он попытался улыбнуться, но получилась у него лишь страдальческая ухмылка.

Герцог хохотнул:

– Не все. Одна такая сегодня вытащила из постели меня, хотя я сам, признаться, люблю рано вставать. Профессиональная привычка, понимаете ли.

Граф закивал:

– Быть может, пока Лавиния готовится, вы скажете, что насчет моего предложения по налоговым льго…

Герцог отмахнулся:

– Не сейчас, Оливер. Право же, я вынужденно работаю сегодня с рассвета, дайте мне хотя бы минуту покоя!.. Это спутники вашей супруги?

Граф, с трудом сдерживая разочарование, покосился на нас.

– Да.

Взяв изящную чашку (лучший фарфор Эштонов), лорд окинул нас изучающим взглядом.

– И кто из вас Элвин, молодые люди?

Я встал и снова поклонился:

– Я, господин.

Герцог поднял брови:

– Хм.

В столовую тем временем вплыла Лавиния. Наверное, она извела камеристку и искупалась в ее крови или сделала что-то в этом роде, но сонной мухи в абсенте как не бывало. В своем лучшем утреннем платье графиня смотрелась свежо и даже очаровательно – как милый розовый поросенок в белом шелке.

– Милорд, – сказала она, протягивая поднявшемуся герцогу руку. – Ваш визит – такая счастливая неожиданность! Ах, как здоровье вашей супруги?

– Прекрасно, – отчеканил лорд, прерывая поток обязательных любезностей. – Леди, простите, но у меня очень мало времени. Если позволите, я хотел бы сразу обсудить с вами один вопрос…

Герцог говорил на удивление прямо, и Лавиния уставилась на него, открыв рот. Аристократы редко переходят к делу сразу: обычно они никуда не торопятся. Во время визита прилично сначала спросить про семью, потом про друзей, после обсудить погоду, сделать комплимент и его обсудить тоже. И только тогда подступиться – очень осторожно – к цели визита, если таковая вообще имеется.

– О, – выдохнула Лавиния. – Да. Конечно. – Она кинула растерянный взгляд на стол. – Я вижу, мой супруг додумался угостить вас чаем. Быть может…

– Леди Лавиния, – перебил герцог. – Я здесь как представитель Королевского банка. Один из наших очень крупных вкладчиков явился сегодня в мою спаль… кабинет и потребовал… пожелал разрешить с моей помощью один деликатный вопрос.

При слове «деликатный» усевшаяся было в кресло леди сделала стойку:

– Да-да? Я вся внимание: что же это за вопрос?

Герцог улыбнулся:

– Покупка вашего спутника, миледи.

Лавиния разочарованно вздохнула и аккуратно поставила чашку на блюдце.

– Неужели герцогиня Алден?..

– Нет, миледи. Право, было бы уместно обсудить это в вашем кабинете… То есть, быть может, перейдем в гостиную? Мне нужно показать вам бумаги…

Графиня вздохнула, и упрямство в ее взгляде обнадежило меня.

– Милорд, простите за резкость, но я дорожу моими спутниками и не собираюсь их продавать. Ваше время, как я поняла, дорого. Не тратьте его впустую.

Герцог поджал губы. Уверен, имей он дело с мужчиной, в ход бы уже пошли если не угрозы, то крепкие выражения точно. Лорд Ридан не создавал впечатление человека сдержанного.

– Миледи, вы недослушали. Мой клиент готов сделать вам очень выгодное предложение…

Графиня покачала головой:

– Не обсуждается. Простите, милорд. Быть может, еще чаю?..

Герцог покосился на притихшего графа, но если Ридан надеялся, что супруг повлияет на Лавинию, его ждало разочарование.

Графиня налила чай и сладко улыбнулась:

– Погода сегодня как раз для поездки верхом, не находите, ваша светлость? Я, признаться, неуклюжая наездница, однако…

Герцог прикрыл на мгновение глаза.

– Миледи, послушайте. Речь идет об очень, очень больших деньгах. Пожалуйста, выслушайте меня.

Графиня вздохнула:

– Если вы настаиваете. Должна заметить, в средствах мы не стеснены…

– Лавиния! – все-таки не выдержал граф. Потом выдавил улыбку – именно так это выглядело со стороны. – Милорд, прошу вас. О каком спутнике идет речь и кто же этот клиент, которому удалось заручиться вашей поддержкой?

Я уже знал ответ. Но как ей удалось? Да, она принцесса, но она здесь недавно и к тому же все-таки женщина. Та же Элизабет беспрекословно подчиняется брату и отцу: оба определяют ее содержание. Конечно, так было только в королевской семье, и, например, Лавиния в своих тратах супругу не отчитывалась. Но откуда «очень, очень большие» деньги у Шериады?

Тем временем лорд Ридан ответил. Лавиния усмехнулась, взглянув на меня:

– Надо же, Элвин. Всего одна ночь во дворце… Тебе у меня так плохо?

Мне даже не пришлось изображать волнение:

– Нет, госпожа, что вы!

Лавиния, естественно, не поверила. Но развивать эту тему не стала – она повернулась к герцогу и твердо сказала:

– Милорд, я вынуждена повторить: вы зря тратите время. Почему бы принцессе самой не нанести мне визит?

– Она собиралась. – Герцог запнулся. – Полагаю, она приедет. Но, миледи, вы не узнали сумму. – Он достал из кармана сюртука блокнот, открыл его и протянул графине.

– И все же я не собираюсь… – Лавиния взглянула на блокнот и вытаращила глаза: – Ско-о-олько?

– Видите, миледи, – усмехнулся герцог. – Я говорил, что речь идет об очень больших деньгах.

– Но откуда у нее такая сумма?!

Мне вспомнились слова Шериады: «Я очень богата…»

– Лавиния! – вырвалось у графа. Вопрос действительно был крайне бестактным.

Герцог кивнул:

– Понимаю.

«Самому интересно», – повисло в воздухе.

– Да она разорится! Зачем ей?..

– Графиня, – усмехнулся лорд Ридан. – Поверьте, скорее разорится казна, чем новый родственник Его Величества. Очень советую вам хотя бы подумать, а лучше – согласиться. Принцесса настроена серьезно. Только представьте, на что может пойти человек с такими деньгами, приближенный к королю.

Граф резко выдохнул:

– Милорд, вы угрожаете моей жене?

– Что вы, Оливер. Просто взываю к разуму.

Лавиния нахмурилась и молча покрутила в руках пустую чашку.

– Раймонд, Элвин, оставьте нас.

Конечно, разговор о деньгах и политике не для ушей спутников. Мы с Раем повиновались.

Двор после вчерашней метели уже почистили, тропинки в саду – тоже. Здесь было пусто: клумбы укрыты снегом, статуи убраны в деревянные футляры, на двери сторожки висел замок. Птицы скакали по заиндевевшей дорожке, пока я щипал для них хлеб, – Рай буквально заставил меня сначала заглянуть на кухню и нормально позавтракать.

Кажется, он со мной уже прощался.

Мы молчали. Я сыпал крошки, Рай дул на руки и усмехался чему-то своему.

– Знаешь, что я думаю? – сказал он наконец. – Если она платит такие деньги, что даже у нашей Лавинии волосы дыбом встали… то она и впрямь настроена серьезно. Не станет же она плохо обращаться с такой дорогой покупкой, сам подумай.

Я вспомнил, как лежал перед письменным столом принцессы, как задыхался от боли. Что значило ее «учить»? Чему, интересно? Как у спутника, ответ у меня, разумеется, был.

Примерно в два часа у парадного подъезда остановилась королевская карета. Слуги высыпали поглазеть на принцессу, в доме поднялась великая суета. Готовили обед на пять перемен – шикарный даже по меркам графини. Все это носили в столовую залу, откуда никто так и не вышел.

Рай сунул мне книгу.

– Да расслабься ты! Как будто первый раз хозяйку меняешь.

Я промолчал. Даже читать не получалось. Она сумасшедшая. Нет, она меня не убьет, но есть вещи хуже смерти. В конце концов, Лавинию я хотя бы успел изучить. А тут – мало того, что эксцентричная, так еще и чужестранка. Она даже говорит с акцентом, как варвары с Большой Земли! Из-за ее голоса я не сразу это заметил, но вчера обратил внимание – наверное, потому что уже привык. Может быть, она и сама жила среди варваров? Ну да, где же еще! Тогда все хуже, чем я думаю. Ничего хорошего в книгах про Большую Землю не писали. Наверняка неспроста. Хоть доля правды в тех текстах, конечно, была.

Впрочем, долго мучиться после приезда принцессы мне не пришлось. Из-за закрытой двери столовой, откуда выгнали даже слуг, теперь то и дело доносился смех. Что веселого им рассказывала Шериада, я понятия не имел, но до ее появления все было тихо.

В три часа дворецкий нашел меня в гостиной – мы с Раем пытались отвлечься, играя в карты. Даже теряясь, я его обыгрывал, на что Рай как всегда обижался. Но сейчас от этого было совсем не весело.

– Элвин, тебе приказано ждать Ее Высочество в карете, – передал дворецкий. Теперь даже он смотрел на меня с интересом. Словно, как и все, не мог понять: из-за чего этот сыр-бор?

Рай проводил меня, восхитился каретой и притворно мне позавидовал. Потом обнял напоследок.

– Зато эта свинья больше не будет топтаться по твоим ногам во время танца, – сказал он.

Я усмехнулся. А Рай добавил:

– Да-а-а, теперь она остается полностью в моем распоряжении. Даже не знаю, что я буду делать с таким огро-о-омным счастьем?

Понятно что: Лавиния купит следующего спутника. Одного для высокородной леди мало. Тем более если ей заплатили «очень большие» деньги.

Еще через полчаса в карету наконец села принцесса. Она улыбалась герцогу и графине, а где-то за их спинами маячил граф. Все пожелали друг другу приятного дня, Шериада помахала ручкой – и карета тронулась.

Принцесса отвернулась от окна и выдохнула облачко пара.

– Боги, ты тут не замерз? Я же просила прогревать карету. Ну что за нерадивые слуги!

У меня давно зуб на зуб не попадал, так что я даже отвечать не стал, только попытался улыбнуться, хотя наверняка получилось жалко.

Шериада сняла меховой плащ и накрыла им меня, как одеялом. Сказать, что я удивился, – значит ничего не сказать. В первую зиму я постоянно ждал госпожу, тогда еще баронессу Литте, в людской. Бывало, по несколько часов: у баронессы тогда другие спутники ходили в любимчиках. В людской не топили, и мерз я отчаянно. Конечно, никому до этого не было дела.

Плащ принцессы был на удивление теплым и тонко пах фиалками.

– Оставь, мне не холодно, – отмахнулась Шериада, когда я попытался возразить. – Тем более сейчас здесь станет жарко.

Обычно после таких слов ждешь… определенного приказа. Но принцесса не торопилась его отдавать. Она сложила ладони – снова в перчатках, – потом раскрыла их и подула.

В карете моментально стало и тепло, и светло – над ладонями Шериады распустился настоящий огненный цветок. Я оторопело смотрел на него, а леди говорила:

– Прости, что задержалась. Хотела забрать тебя еще утром, но этот идиот Вальтер так долго копался! Пришлось самой ехать, он даже женщину уломать не способен. – Неужели она это про лорда Ридана? – Как у него госбюджет не сходится, так и здесь. Зато в вашем агентстве нас точно ждут.

– Агентстве, госпожа?

– Ну да. Спутников. – Принцесса нахмурилась: – Снова забыла название.

Я опешил. Аристократки предпочитали посылать в агентство слуг. Зачем самим утруждаться? К тому же обычно всего-то требовалось отправить карету, чтобы забрать понравившегося юношу из каталога. Но если принцесса уже заплатила за меня, то… Зачем?

Когда я осторожно поинтересовался, Шериада пожала плечами:

– Будем менять условия твоего договора, разумеется.

Я молча уставился на нее. Что могло ей не понравиться в стандартном договоре? Он затрагивал совершенно все, что требовалась дамам, и ни одна из моих хозяек еще не жаловалась.

– Да, они тоже удивились, – бросила принцесса.

В агентстве – старинном особняке, построенном еще до Потопа, – нас и правда ждали. К нам вышла сама владелица, мадам Жирона – я смутно помнил ее по первому интервью. Голос у нее был едва ли не слаще, чем у принцессы, но говорили они мало. Мадам подтвердила, что согласна со всеми условиями Шериады, и с поклоном отдала принцессе документы. На этом все и закончилось, и мы даже на обычный при таких процедурах чай не остались.

Потом карета развернулась – но вовсе не ко дворцу, как я думал, а почему-то направилась к Южным воротам.

Я давно не находил себе места.

– Госпожа, позволено ли мне спросить?

Принцесса в третий, кажется, раз внимательно перечитывала договор.

– Угу.

– Мы собираемся нанести еще один визит?

Она подняла взгляд и нахмурилась:

– Нет. С чего ты взял?

– Мне показалось, мы едем не во дворец…

– А! – Она рассмеялась, все так же очаровательно. – Нет, я не живу во дворце. Я обнаружила, что могу выносить своих родственников очень недолго. Мое поместье за городом. Не волнуйся, если пожелаешь приехать в столицу, в твоем распоряжении будет карета.

– Да, миледи. – Я не понял, почему она говорила так, будто я поеду в столицу без нее. Хотя… Она может отправить меня во дворец с поручением, например. Одолжить той же Элизабет. По-родственному.

– У тебя наверняка много вопросов. – Принцесса протянула мне договор. – Я рада буду на них ответить, но сначала прочти.

Я не ожидал, что она мне его покажет. Что ж, раз это игра… Но договор точно был правильный: на нем стояли подписи и королевская печать.

Я сразу заглянул в раздел «Размер и порядок оплаты». Цифра, которая там стояла, в десять раз превышала сумму, каждый месяц уходившую моей семье ранее.

У меня задрожали руки. Я лихорадочно читал, ища подвох, а Шериада скучающе смотрела в окно. Мы недавно проехали Южные ворота.

– Госпожа… Простите, я не понимаю.

Она перевела взгляд на меня:

– Что именно?

– Здесь написано, что с агентством я больше не связан…

Она кивнула.

– И… указаны две суммы. Одна из них уходит моей семье, другая… передается мне?

– Лично в руки или на счет в Королевском банке, если ты захочешь его открыть, – кивнула Шериада.

Это означало, что я снова считался юридически самостоятельным лицом. Спутник не может открыть счет или отвечать за себя в суде: для закона мы не существуем. Я подумал сначала, что она шутит, но в документе действительно было написано ясно – и он очень напоминал обычный договор найма.

А суммы были… громадные.

Я запнулся, и принцесса зачем-то добавила:

– Там еще сказано про бонус, то есть премию… Или как у вас называется прибавка к зарплате? Будешь хорошо учиться – заплачу больше. Ты увидишь, я не скупая.

– Чему учиться, госпожа?

Она улыбнулась:

– Если я скажу: «Магии», ты же мне в лицо рассмеешься, да?

Точно нет – я же не идиот. Но раз снова всплыла магия… Понял, играем.

– Ничего страшного не будет, Элвин, – добавила Шериада. – Сейчас мы приедем, я покажу тебе мое поместье, выдам стопку книг – правда, увесистую, но у тебя будет неделя, чтобы их прочесть и ответить на мои вопросы. Вот и все.

Книг? Это что, метафора?

Я снова посмотрел на договор.

– Здесь сказано, что я могу увидеться с моей семьей, госпожа.

– Конечно. Я же сказала. Бери карету, езжай в город. Адрес я тебе дам. – Она смотрела на меня так, словно не понимала, что меня удивляет.

Хватит, думал я. Хватит со мной играть. Надежда меня уже поманила однажды, а потом отвернулась. С тех пор про учебу в колледже я старался не вспоминать. Слишком болезненно.

– Зачем? – выдохнул я. – Зачем вам это? Почему вы просто не купили меня у графини, для чего нужно… это? – Я посмотрел на договор.

Принцесса усмехнулась:

– Элвин… Ты еще увидишь: я не играю по правилам. Я их устанавливаю. А что до этого бумажного пустяка – для меня это инвестиции. Позже, возможно, после окончания обучения, ты их мне вернешь. Или нет; это не имеет значения. Для тебя это важно, для меня – мелочь. Так почему бы и нет?

Я закрыл глаза. Игра, конечно, игра. Поманить самым дорогим – свободой. Купить «очень большими» деньгами. Потом сломать. Я слышал про такое, и я не попадусь.

Шериада ждала. Я с улыбкой отдал ей договор:

– Благодарю, миледи, за вашу заботу. Я с признательностью сделаю для вас все, что вы пожелаете.

Она вздохнула:

– Намучаюсь я с тобой…

«Да уж, или я с тобой», – подумал я. Но этого, конечно, не сказал.

Остаток пути мы молчали.