Испытание любовью

Глава 1 СИМОН В НОРМАНДИИ

Симон стоял на холме, недалеко от Аленсьона, глядя в сторону Франции. Ветер развевал его светлые волосы и теребил плащ вокруг его возмужавшего тела. Ему было уже за тридцать. Прошло больше десяти лет с тех пор, как он стал лордом Бовалле.

Позади него растянулся на мягкой траве его слуга, симпатичный юноша с черными кудрями и веселыми глазами. Он задумчиво и с любовью смотрел на своего хозяина.

Симон стоял неподвижно, полуотвернувшись. За несколько минут он не проронил ни слова, всматриваясь в раскинувшийся перед ним красивый пейзаж. Слуга с уважением разглядывал его профиль: массивный, выдающийся лоб над глубоко посаженными яркими глазами, сильную челюсть, бронзовые худые щеки. Одну руку Симон опустил, слегка сжав ее в кулак, широко расставленные ноги в сапогах со шпорами твердо стояли на земле. Слуга лениво подумал, что эта поза отражает силу и целенаправленность – главные черты характера хозяина. Затем он перекатился на бок и, поддерживая голову тонкой рукой, продолжил на него смотреть. Симон не впервые ступил на французскую землю. Он бывал здесь уже дважды. Первый раз под руководством королевского брата – герцога Томаса Кларенса, а потом вместе с королем Генрихом, когда они сражались под Ажинкуром. За минувшие годы лорд Бовалле стал прославленным полководцем, наравне с Кларенсом и Умфравиллем, широко известным под прозвищем Железный Лорд. Многие его любили, иные ненавидели, но никто не рискнул бы назвать его мелкой сошкой. Он стал знаменитым исключительно благодаря собственному уму и силе. В воинском искусстве ему не было равных, кроме самого короля. Никому другому воины не подчинялись так охотно и никого так не уважали. У него была власть и богатство, его великолепное тело легко переносило любые невзгоды. Он был красив, умен и хладнокровен. И все-таки чего-то в нем не хватало. Несмотря на все свои достоинства, Симон был холоден, как камень, будто лишенный нормальной человеческой души. Многие говорили, что он не рожден для нежных чувств, любви и страсти. Но прозорливый король Генрих, когда он слышал такую критику в адрес Бовалле, обычно указывал на окружавших его веселых пажей, одетых в зеленое и красное:

– Вы считаете, что ему не хватает нежности? Глупцы! Посмотрите на этих детей!

Критики сразу смолкали, потому что любовь Бовалле к детям была общеизвестной.

– Она спит, – как-то сказал Генрих сводному брату Симона. – Но однажды проснется. Джеффри повернул голову:

– О чем это вы, сир?

Глаза короля были прикованы к стоявшему в отдалении Симону.

– О страсти, которая заключена в этом человеке.

– В нем нет страсти, сир. Когда-то я думал так же, как вы, но я знаю его уже пятнадцать лет, и все эти годы он холоден как лед. Единственная его слабость – дети.

– Да, дети. Именно благодаря этому знаку, Джеффри, я и знаю, что однажды страсть в нем оживет.

– Он же кусок льда, сир, – стоял Джеффри на своем, улыбаясь. – Хотел бы я взглянуть на женщину, которая разбудит его. Вы не представляете, сколько красавиц прошло мимо! Ему уже за тридцать, он не создан для любви. Момент упущен.

Генрих улыбнулся, положив ладонь на руку Мальвалле:

– Джеффри, Джеффри, здесь ты не прав! Алан намного мудрее тебя.

– Алан мудрее всех в сердечных делах, сир, – уточнил Джеффри, бросив насмешливый взгляд на юного Монлиса, который, подперев рукой подбородок, мечтательно смотрел вдаль.

Король проследил его за взглядом и тоже рассмеялся.

– Какое чудесное трио! – воскликнул он. – Солдат, рыцарь и поэт.

Такими их все и знали – этих троих близких друзей, совершенно непохожих друг на друга. Кларенс, удивляясь их дружбе, однажды сказал про них: “Сталь, пламя и серебро”. Это королевское определение било в самую точку. Симон был настоящим солдатом, бесстрашным, холодным, рожденным повелевать и руководить;

Джеффри – рыцарем, обладающим безудержной отвагой, бешеным темпераментом и языком придворного; Алан – поэтом, мечтателем, не приспособленным к войнам и все-таки принимавшим в них участие, как некий трубадур сто лет назад. Он был рожден любить, может быть, не сильно, но часто и с удовольствием. Алан шел туда, куда вел его Симон, а Джеффри часто заскакивал вперед с характерной для него слепотой. Но Бовалле тут же со своей непоколебимой волей оттаскивал его назад. Уже много лет они были вместе, это трудносовместимое трио. Джеффри и Алан с удивлением и восторгом следили за все новыми победами Симона и наблюдали его подъем к славе без малейшей зависти. Они считали его своим вождем во всем, кроме сердечных дел, в которых он по-прежнему оставался ребенком. Снова и снова подсматривали за его общением с какой-нибудь красавицей, ожидая перемен в поведении друга, и постоянно разочаровывались, потому что даже при встречах с величайшими и красивейшими женщинами в нем ни разу не шевельнулось чувство. Симон не был робок в присутствии женщин, как это часто бывает с сильными людьми, он не заикался и не краснел. Просто в его жизни не было места для женщин, а в сердце – любви.

Слуга Седрик сорвал травинку и задумчиво принялся ее жевать. Он смотрел на широкие плечи хозяина и размышлял, будут ли и у него когда-нибудь такие же. Потом вздохнул, потому что был худощав, а не крепок и кряжист, как его лорд, и без его железных мускулов, которые Симон приобрел еще в юности. Затем взгляд Седрика опустился к ногам милорда, на шпоры, поблескивающие на сапогах, и снова поднялся к его суровому, грубоватому лицу.

Хозяин не сказал ему, зачем они приехали сюда из Аленсьона, а он не решался спросить, несмотря на свое привилегированное положение. Седрик молча поднялся вслед за ним на этот холм и теперь наблюдал, как тот стоит, глубоко погруженный в свои мысли. По морщинам на лбу и по угрюмой складке у рта слуга догадывался, что милорд размышляет над какой-то сложной проблемой. Но они уже много времени провели на этом холме, и ему хотелось, чтобы Бовалле что-нибудь сказал или что-то сделал, перестав вглядываться в отдаленный горизонт. И внезапно Симон заговорил глубоким, суровым голосом, не поворачивая головы:

– У тебя нет более интересного занятия, чем смотреть на меня, мой мальчик?

Привыкший к неожиданностям со стороны хозяина, Седрик все-таки вздрогнул, ему казалось, что милорд забыл о его присутствии не догадывается, что он разглядывает его сзади.

– Нет, милорд. Бовалле усмехнулся:

– Неужели я такое приятное зрелище для твоих глаз?

– Да, сэр, – искренне ответил Седрик. Симон наконец пошевелился, посмотрел на лежащего в траве слугу и сказал с теплой ноткой в голосе:

– Эх ты, ленивый щенок! Вынь травинку изо рта.

Седрик вынул травинку, улыбнулся, но даже не сделал попытки встать, так как знал, что хозяин хорошо к нему относится. Другие пажи появлялись и исчезали, но ни один из них не был удостоен такой любви милорда, как Седрик Гонтрей, который много лет назад сам напросился к нему на службу.

– Милорд, когда же мы вернемся в Аленсьон? – полюбопытствовал он. – Долго еще пробудем здесь?

– Когда время придет, узнаешь, – коротко бросил хозяин.

Седрик нисколько не обиделся, сел и обнял колени.

– Наверное, скоро, – проницательно заметил он, глянув на милорда. – Интересно, мы уедем с королем или с герцогом? – Он помолчал и добавил: – Или, может, одни?

Бовалле ничего не ответил, но дернул головой в знак того, что пора уходить. Затем решительно направился в сторону города, а слуга затрусил рядом с ним.

У ворот они повстречали Алана. Седрик вежливо отошел в сторону.

Алан взял друга за руку, посмотрев на него с любовью, которую не притупили все прошедшие годы. Он очень мало изменился по сравнению с тем юношей, которого Симон повстречал много лет назад в замке Монлис. Лицо сохранило девичьи черты, а фигура – стройность. Он был одет в шелка и бархат, поскольку ненавидел солдатскую робу и носил ее только в случае необходимости.

– Симон, откуда эти слухи, что ты отправляешься в Белреми? – вполголоса поинтересовался он.

– От болтливых лодырей, – коротко пробурчал Бовалле.

– Ложные слухи?

– Нет, правдивые, но помалкивай об этом, Алан.

– Хочешь попробовать свои силы на леди Маргарет Белреми?

– Да.

– Надеешься победить там, где проиграл Умфравилль? Думаешь захватить город, Симон?

– С Божьей помощью.

Алан усмехнулся и принялся негромко насвистывать мелодию молитвы “Боже милостивый”. Наконец мечтательно произнес:

– Я поеду с тобой, конечно. Мне давно хочется познакомиться с леди Маргарет. Симон улыбнулся:

– Тебе будет не до любви, Алан, если ты поедешь со мной.

– Почему? Думаешь сам заняться леди Маргарет? Вот это была бы настоящая победа!

Бовалле хмыкнул:

– Взять огнедышащего дракона в жены? Нет уж, спасибо.

Они направились в резиденцию короля. По дороге встречные рыцари раскланивались с ними, задавали вопросы Симону.

– Между прочим, я искал тебя, – сказал Алан. – Король хочет поговорить с тобой. Где ты пропадал?

– Я был вон там, на холме.

– Зачем?

– Хотелось подумать, подышать свежим воздухом. Город душит меня. Ты пойдешь вместе со мной к королю?

– Да. Джеффри уже там и горит желанием отправиться вместе с тобой в Белреми. Итак, мы снова будем сражаться вместе.

Они вошли в дом и по лестнице поднялись в покои короля. Вместе с Генрихом были Джеффри Мальвалле и Гилберт Умфравилль. Король взглянул на входящего Симона и улыбнулся:

– А вот и мой солдат. Я пригласил на нашу беседу Гилберта.

Умфравилль сделал шаг вперед, чтобы пожать руку Симона.

– Надеюсь, тебя ждет судьба Цезаря, Симон. Ты отправишься в Белреми и победишь там, где я проиграл.

– Ты мог победить, тебе просто не хватило времени.

Генрих расхохотался, подписывая лежащий перед ним документ.

– Вы только послушайте моего солдата! Он обвиняет меня в поражении Умфравилля.

– Нет, сир! – мгновенно вмешался Джеффри. – Для этого он слишком галантен.

– Он совсем не галантен, – возразил король, откладывая подписанный документ и поворачиваясь к Бовалле. – Скажи, Симон, ты считаешь, что мы не захватили Белреми из-за моей ошибки?

– Да, сир, – невозмутимо признал тот. – Вы недооценили противника. Предыдущие победы были слишком легкими.

– Правильно, – кивнул Генрих. – На моем пути встала женщина, и я посылаю против нее Симона Холодное Сердце.

Джеффри рассмеялся:

– Нет, нет, сир, ваши генералы вовсе не испытывают к ней любви! Она настоящая амазонка, не правда ли, Гилберт?

– Вполне возможно. Но ни я, ни мои люди не видели ее.

– Говорят, она всегда возглавляет собственное войско в полном вооружении.

– Не знаю, насколько это правда, но ее люди сражаются как львы, – печально произнес Гилберт. – Я дрался с ними всего лишь раз, когда они напали на нас ночью. Советую тебе быть поосторожнее, Симон. Город так надежно укреплен, что понадобится по крайней мере три месяца, чтобы разрушить его стены. И с провиантом, по-видимому, у них нет проблем.

– Судя по блеску глаз Симона, поручение пришлось ему по душе, – заметил король. Тот усмехнулся:

– Да, сир. Я вручу вам ключи от Белреми.

– А я по этому поводу напишу балладу, – пообещал Алан. – Жаль, что короля не будет с нами, а то мы повторили бы Ажинкур.

– Ты тоже едешь с Симоном, мой поэт? – удивился Генрих. – А кто же будет услаждать мой слух музыкой?

Алан покраснел, откинув назад кудри:

– Ваше величество, я должен быть рядом с Симоном, иначе он отдаст свое сердце амазонке Маргарет.

– Нет, Симон может жениться только на робкой девушке с тихим голосом, – возразил Генрих. – Так всегда бывает.

– Это был бы союз орла и голубки, сир, – вмешался Гилберт. – Симон вернется к вам рабом, распростертым у ног гордой амазонки.

– Говорят, она красивая девушка, – заметил король. – Она нравится тебе, Симон?

– Нет, сир, мне нравятся ее земли. Алан зачарует ее своими песнями, и она сдастся в плен. Генрих рассмеялся:

– Так вот почему ты забираешь с собой моего поэта?

– Ну конечно, сир, – улыбнулся Бовалле. – Зачем же еще? Ведь он не солдат и не предводитель.

– А что ты поручишь Джеффри?

– И ему найдется работа, – миролюбиво пообещал Симон. – А куда вы отправитесь, сир? Генрих серьезно посмотрел на него:

– Назад к Фале, мой солдат. Симон кивнул:

– Да, сир, покорить этот город – достойная задача.

– Итак, король покорит Фале, а Симон – Белреми, – объявил Гилберт. – Кто скажет, чья задача труднее?

– Я скажу, – повернулся к ним одиноко сидевший у окна Алан, вежливо улыбаясь Гилберту Умфравиллю.

– Говори, мудрец! – поощрил его король. Алан скрестил ноги.

– Извините, сир, но Белреми более трудная задача.

Джеффри нахмурился:

– Почему, Алан?

– Потому что в Фале правит сэр Мони, а в Белреми – леди Маргарет. Джеффри покачал головой:

– Что ты хочешь этим сказать?

– Да, объясни мне эту загадку! – поддержал его Генрих.

– Все очень просто, сир. В Фале правит мужчина, а в Белреми – женщина; я бы предпочел сражаться с мужчиной, а не с ней.

– Особенно с такой женщиной, – поправил его Гилберт. – Алан прав. Когда женщина защищает свое гнездо, она опаснее, чем мужчина. Но эта леди не знает Симона.

– А Симон не знает ее, – тихо добавил Алан.

Глава 2 ОСАДА БЕЛРЕМИ

В середине октября 1417 года Симон появился под стенами Белреми с армией в полторы тысячи воинов. Джеффри Мальвалле возглавлял центр, Джон Холланд, граф Хантингдон, левое крыло, а он сам – правое крыло. Алан Монлис руководил конным отрядом. Бовалле сопровождали двое слуг – Седрик Гонтрей и Эдмунд Марне. В арьергарде следовали боеприпасы, провиант, лазарет, священник и Джон Тербюри – главный сапер со своими офицерами.

Белреми располагался на склоне холма, и его замок и стены выглядели грозными, неприступными.

– Господи прости! Мне не нравится это место! – пробормотал рядом с Симоном Алан.

Бовалле оглядел город из-под нависших бровей и улыбнулся. Это был тигриный оскал, от которого Алан вздрогнул, не завидуя судьбе Белреми.

Симон обернулся, оглядел свою остановившуюся армию и через плечо отдал слугам приказ:

– Позовите Джона Тербюри. Алан, скажи Хантингдону, чтобы окружил город с запада. Он знает.

Через час армия под руководством Симона была уже за работой. Воины строили деревянные хижины, так как Бовалле готовился к длительной осаде, а между тем надвигалась зима. Копали траншеи, насыпали брустверы для защиты армии. Десять дней, пока все не было закончено, офицеры и солдаты трудились без отдыха.

Симон послал в город герольда, предлагая сдаться, но леди Маргарет гордо ответила, что он войдет в Белреми только через ее труп. Бовалле презирал пышные фразы, ее ответ на него никак не подействовал. Так он начал блокаду, изредка получая новости от короля. Познав воинское искусство под руководством Генриха, Симон строго следовал его предписаниям. В результате у него не было человеческих потерь, не считая болезней, в течение всей длительной осады. И он не потерял терпения, несмотря на то, что Джеффри Мальвалле страдал от скуки до слез.

– Симон, неужели ты стал трусом? – воскликнул он однажды, стоя рядом с ним около его палатки.

– Нет, – миролюбиво ответил Симон. – Но я также не стал и безрассудным, Джеффри. Сводный брат в нетерпении дернул плечом.

– Мы что, просидим перед этим городом всю оставшуюся жизнь? – возмутился он. – Твои бомбардировки бессмысленны! Стены Белреми крепки, как гранит! Они издеваются над нашими пушками! Поверь мне, Симон, ты зря теряешь время!

Бовалле молчал.

– К чему все наши усилия? – жалобно спросил Джеффри.

– К тому, чтобы ослабить их фортификации и голодом уморить солдат.

– А зачем подкопы? Ты надеешься проникнуть в город под землей? – Вполне возможно, – Симон пожал плечами.

– На твоем месте я уже сейчас начал бы полномасштабную атаку! – заявил Джеффри. На лице Бовалле мелькнула усмешка.

– Знаю. Но я умнее тебя. Мальвалле засмеялся:

– Я тоже знаю. Сколько нам еще ждать, Симон Холодное Сердце?

– Ты встретишь Рождество внутри этих стен, – указал рукой на город Симон. – Даю тебе слово.

– Еще целый месяц?

– Нет, только три недели. Не волнуйся, Джеффри, я знаю свои силы.

– В этом я не сомневаюсь! – Мальвалле тяжело вздохнул. – Мои люди волнуются и ворчат.

– Заставь их замолчать. Я не хочу больше слышать никаких жалоб. Джеффри вспыхнул:

– У меня нет твоей власти над людьми! Я могу повести их в бой, но не могу держать в узде.

– Очень даже можешь, – неторопливо возразил Симон, не глядя на сводного брата. – Для начала сам прекрати жаловаться, тогда справишься и со своими людьми.

– Устроить им такой же нагоняй, как ты мне?

– Правильно.

Некоторое время они молчали, потом Джеффри заговорил снова:

– Ты прав, Симон. Извини меня, я все сделаю как надо.

Бовалле повернулся к нему и протянул руку.

Его лицо смягчилось.

– Что за горячая кровь течет в твоих жилах? – спросил он, стиснув руку Джеффри так, что затрещали кости. – Это кровь Мальвалле?

– Нет, потому что ее нет в тебе. Спокойной ночи, Симон. Я исправлюсь. А вот и Алан, – добавил он, увидев подходящего к ним Монлиса. – Что подняло нашего поэта из постели в столь поздний час?

Алан подошел к Симону и, положив руку ему на плечо, оперся на него. Он был с непокрытой головой и кутался в огромный бархатный плащ, в отличие от друзей, одетых в доспехи. Его темные глаза сверкали от света костра, горящего у их ног.

– Ночь такая тихая, что меня разбудили ваши голоса. Что нового? – тихо поинтересовался Алан.

– Ничего, – ответил Бовалле. – Вот Джеффри горит желанием разрушить стены крепости.

– Джеффри всегда готов к схватке, – кивнул Монлис. – А я бы остался здесь навсегда. Вокруг царит мир, а в моей голове слагаются стихи.

– Вокруг царит собачий холод. – Джеффри вздрогнул. – Если Симон не хочет напасть на них, пусть уж они нападут на нас, только бы хоть что-то происходило. Симон дал мне слово, что мы встретим Рождество в Белреми, Алан.

– Он любит прихвастнуть, – отозвался Алан. – Молю Бога, чтобы мы оказались там целыми и невредимыми.

– В таком случае не забудь надеть доспехи, – напомнил Симон. И его бас прорезал тишину, как нож.

Часовой, услышав его, начал всматриваться в темноту, чтобы определить, где находится милорд.

– Интересно, люди в крепости голодают? – Алан посмотрел на высившуюся перед ними ее черную громаду. – Ведь им никто не помогает.

– Когда Умфравилль ушел отсюда в Аленсьон, они наверняка пополнили припасы, – заметил Джеффри.

– К новому году от них останутся кожа да кости, – предположил Алан. – Зимой голод и болезни действуют быстрее. Нужно продолжать осаду, Симон, чтобы сохранить жизни наших солдат.

– Я придерживаюсь другого мнения. Алан посмотрел на него из-под ресниц:

– Почему, Симон? При штурме ты теряешь своих людей, а при осаде умирают только враги.

Симон стиснул его руку, как тисками:

– Дурачок! Если обречь этот город на вымирание от голода, то мы войдем в него по трупам детей. А я не воюю с детьми.

Алан удивленно замолчал, но тут же заговорил Джеффри:

– Ради этого ты решаешься на штурм, Симон?

– Да. Но я ничем не рискую. Нанесу удар нужное время. Иди спать, Джеффри, уже за полночь. Джеффри потянулся.

– Я устал, – вздохнул он. – Твой большой подкоп почти достиг стен крепости.

– Нужно копать дальше, – угрюмо буркнул Бовалле и рассмеялся. Алан и Джеффри ушли вместе.

– Что он задумал? – задал вопрос Алан. – Я уверен, у него есть какой-то план.

– Да, но он молчит. Может, мы проникнем в Белреми через подкоп, который он роет так упорно?

– Не может быть! Мы же будем там как в мышеловке! Это не похоже на Симона.

– Кто знает? Когда настанет время, он, конечно, расскажет, что задумал. Но, насколько я то знаю, Симон еще не принял решения. Я знаю только одно… Алан зевнул:

– А я знаю, что должен поспать, или умру. А ты что знаешь?

– Что к Рождеству мы захватим Белреми. Наш друг всегда держит свое слово.

– Он не станет говорить, если не уверен, – согласился Монлис. – Если скажет, что на Рождество надо отправиться в ад, чтобы взять в плен дьявола, я последую за ним.

Джеффри перекрестился:

– Мы все последуем за ним. Белреми мало чем будет отличаться от ада, прости меня Господи!

– А леди Маргарет – дьявол, – усмехнулся Алан.

Глава 3 ВЗЯТИЕ БЕЛРЕМИ

Он нанес удар за неделю до обещанной даты – типичный для полководца Бовалле ход. Его подкоп протянулся от лагеря под городскими стенами к углу городского пустыря. Все было рассчитано очень точно с помощью плана Белреми. Оставалось лишь пробить выход из подземелья, на что требовалось всего часа два.

За день до атаки Симон созвал своих военачальников, чтобы отдать им последние приказания. В его палатке собрались непривычно серьезные и сосредоточенные воины. Холланд – молодой, еще не окрепший в боях, но храбрый, как лев, Джеффри – высокий и темный, бесстрашный в бою, и Алан – мечтательный и небрежный, но готовый выполнить любой приказ, отличающийся решительностью и огромной энергией, когда того требовала необходимость. Хантингдон, затянутый в кожу, без панциря, сидел на грубой скамейке, наклонившись вперед, чтобы лучше видеть полководца. Джеффри стоял у стола при полном вооружении. Алан сидел на стуле около входа в палатку, все еще одетый в шелка. Он положил голову на руку и смотрел на Симона широко раскрытыми глазами, в которых светилась детская непосредственность. Сам Бовалле сидел за столом так, чтобы видеть одновременно всех своих военачальников, перед ним была разложена карта. Опираясь руками о грубое дерево стола, он хмурился, но говорил ровно и бесстрастно:

– Вы, Хантингдон, при звуке горна в семь часов утра должны всеми силами атаковать западные ворота, используя лучников и таран. Стена уже разрушена пушками. Прорвать оборону будет легко, но постарайтесь наделать как можно больше шума, чтобы гарнизон решил, что сюда брошены основные наши силы. Привлечете огонь на себя. Задача не сложная, потому что они тщательно охраняют западные ворота и ожидают нападения именно в этом месте. Двенадцать человек проберутся в пять часов по подкопу, чтобы окончательно пробить его в город. Когда прозвучит сигнал и внезапная атака Хантингдона вызовет панику в городе, эти двенадцать человек нападут на южные ворота, перед которыми мы сейчас находимся, и откроют их. Вы, Мальвалле и Монлис, ударите по ним и войдете в город. Бой будет серьезным, но большая часть гарнизона будет в это время отражать нападение Холланда. Мальвалле, твоя задача – прорваться через город на запад ему на помощь. Монлис должен занять центр, где находится замок. К этому времени я присоединюсь к вам. – Симон замолчал, внимательно всех оглядывая. – Все понятно?

– Да, – кивнул Хантингдон.

– Все ясно, – вздохнул Алан.

– Кроме одного, – высказался Мальвалле.

– В чем дело? – обратился к нему полководец.

– Я понимаю мою задачу, она очень проста. А какова ваша роль, сэр?

– Я возглавлю команду, которая войдет в город через подкоп, буду в ней двенадцатым, – спокойно пояснил Симон.

Его слова вызвали бурю возражений. – Вы взяли на себя самое трудное дело! – воскликнул Хантингдон.

– Нет, Симон, так не пойдет! – попытался возражать Алан.

– Возьми хотя бы меня с собой! – попросил Джеффри.

– Нет. – Слово Бовалле упало тяжело, как камень. Наступило молчание. – Все будет, как я сказал.

– Но, Симон! – Джеффри импульсивно взмахнул руками. – Что с нами будет, если ты погибнешь?

– Тогда ты возьмешь командование на себя. Но я не погибну.

Хантингдон хлопнул себя по колену:

– Бовалле, давайте поменяемся местами! Прошу…

– Молчите, Холланд. Все будет, как я сказал.

Алан поднялся, потянувшись, как кот. Его глаза стали еще более детскими, чем всегда, а поза ленивой.

– Симон, ради нашей любви друг к другу, позволь мне занять твое место.

Бовалле встал и положил руки на плечи Монлиса:

– Эх ты, любвеобильное дитя! В таком случае мы наверняка проиграем. Иди выполняй мой приказ!

– Тогда я закончил. Желаю успеха, Хантигдон! Я вас не подведу.

Алан схватил руку друга:

– Симон, прошу тебя!

– И я прошу, – шагнул вперед Мальвалле, хлопнув Бовалле по плечу. – Твоя миссия слиш­ком опасна. Ты нужен нам для других дел. Если ты погибнешь, мы проиграем.

Полководец упрямо покачал головой:

– Встретимся за воротами Белреми, Джеф­фри. Вот тебе моя рука.

Мальвалле стиснул его ладонь:

– Симон, если ты погибнешь, прежде чем откроешь ворота, клянусь, Белреми будет раз­рушен без пощады.

Глаза Симона блеснули.

– Бовалле не умрет не выполнив своей зада­чи, Джеффри. А теперь хватит ныть, послушай меня. Жди тихо и спокойно в окопах, пока не откроются ворота и не будет опущен мост. А тог­да ударь со всей силой. До этого в лагере должна царить мертвая тишина. Ты возглавишь атаку, Алан последует за тобой. И действуй как можно быстрее, Джеффри, мне наверняка понадобится помощь.

– Пусть я буду проклят, если задержусь хоть на секунду! – поклялся Мальвалле.

Полководец коротко кивнул и сказал, обра­щаясь ко всем:

– Передайте воинам мой приказ: если кто-нибудь в битве ударит женщину или ребенка или проявит ненужную жестокость, он будет наказан. Никаких грабежей и поджогов, толь­ко порядок и милосердие. Все понятно?

– Да.

– Тогда я закончил. Желаю успеха, Хантиг-дон! Я вас не подведу.

Юный граф, улыбаясь, пожал его руку:

– Встретимся внутри Белреми, Бовалле. Да благословит вас Бог.

– И вас тоже.

Симон посмотрел вслед выходящему из па­латки графу и повернулся к своим друзьям. Его голос потеплел, а глаза подобрели.

– Если я погибну в бою, то мои земли отой­дут к королю. Вот здесь мое завещание. – Он указал на запечатанный конверт. – Все мое до­стояние я разделил поровну между вами, за ис­ключением доли, оставленной моему маршалу Морису Гонтрею и другим моим людям. Кон­верт будет находиться у Бернарда Талмейна.

Один из вас должен позаботиться о Седрике и Эдмунде.

– Беру это на себя, – сказал Алан и, повер­нувшись, откинул занавес палатки, выглянул на­ружу.

Джеффри положил руку на плечо Бовалле:

– Симон, ты не говорил ничего подобного раньше, а мы участвовали во многих боях. У тебя дурное предчувствие, брат мой?

– Нет, – улыбнулся тот в ответ на его бес­покойство. – Но предстоит серьезная битва, а я во всем люблю порядок.

– Если тебя убьют… – начал Джеффри и замолчал. – Да ты и так все знаешь!

– Знаю.

– Если тебя убьют, – неторопливо произнес Алан, – ведьма Маргарет тоже умрет.

– Что за глупости? Я не умру. Но если мы не досчитаемся одного из нас завтра, когда все будет кончено, то оставшиеся в живых потеряют самого надежного и дорогого друга. Иди, Джеффри, поспи, если сможешь.

Мальвалле заколебался:

– А ты?

– Мне нужно повидать капитана Уолтера Сантоя и заняться некоторыми другими делами. Помни, Джеффри, если я завтра погибну, ты возглавишь войска. Захватишь Белреми и передашь крепость Хантингдону. Затем немедленно отправишься к королю. Других указаний у меня нет.

– А если ты погибнешь прежде, чем откроешь ворота?..

Симон угрюмо усмехнулся:

– Такого не будет. Желаю тебе успеха, брат мой! – И, посмотрев вслед уходящему Джеффри, добавил:

– Вели своим людям следить позолоченным панцирем. Я надену его.

Джеффри кивнул, а проходя мимо Алана, говорил с ним:

– Ты будешь готов вовремя, Алан?

– Да. Я приду к тебе после ухода Симона чтобы получить твои указания.

Джеффри кивнул и вышел. Из внутренней палатки появился секретарь полководца, и Монлис подождал, пока Бовалле закончит с ним разговор: Когда Бернард отправился искать Уолтера Сантоя, Алан заметил:

– Уже поздно. Шесть часов. Когда же ты отдохнешь, Симон?

– Вскоре.

– Кого ты берешь с собой в город?

– Моих собственных людей. Одиннадцать человек.

– Они готовы умереть за тебя, – произнес Алан таким тоном, будто это его утешало. – Седрик тоже с тобой?

– Нет, он слишком молод. Возьми мальчика с собой, Алан, чтобы он не оставался один. Седрик ужасно расстроился из-за того, что я не беру его с собой. Позаботься о нем.

– Хорошо. Увидимся, когда ты будешь готов. Улыбнувшись, Монлис отправился к себе. Ночь была тихой и спокойной. Тишину нарушало только скрытное движение людей, готовящихся к штурму. Заградительная стена была подготовлена таким образом, чтобы упасть, как только уберут подпорки. Слева войска Хантингдона тоже готовились, но менее скрытно и более шумно.

Спустя некоторое время Симон стоял у входа в подкоп. Отблески костра сверкали на его позолоченном панцире. На боку полководца висел огромный меч, но копье и щит он решил оставить. Их должен будет привезти ему в крепость Мальвалле. Так же как и все люди его отряда, Бовалле накинул на себя большой плащ и держал под мышкой шлем, украшенный зеленым плюмажем. Алан стоял рядом, пока шла перекличка людей, идущих в подкоп. Каждый воин отвечал быстро и тихо. Все они смутно вырисовывались на фоне темного неба. Еще раз оглядев отряд, Симон повернулся к Алану. Не тратя времени на долгое прощание, протянул ему руку в боевой перчатке:

– Храни тебя Бог, Алан. Не забывай следовать за позолоченным панцирем и будь осторожен. Дай мне факел.

Сжимая факел в одной руке и меч в другой, Бовалле наклонился и вошел в шахту. Его воины один за другим последовали за ним и вскоре исчезли в сумраке туннеля. Даже свет от факела пропал, будто всех поглотила земля.

Мягко ступая, согнувшись почти вдвое, цепочка людей медленно пробиралась по сырому, пахнущему землей туннелю. Наконец они пришли к концу шахты, где можно было выпрямиться. С минуту постояли, прислушиваясь, затем Симон негромко отдал приказ пробить выход. Отложив в сторону защитные плащи, каждый взял лом или лопату. Все дружно приступили к работе, начав копать пологий выход. Отложив в сторону шлем и плащ, укрепив факел в нише земляной стены, Симон, хотя ему и мешал панцирь, тоже копал землю. Они долго работали молча, пока полководец не обратил вдруг внимание на одного из воинов, старательно копавшего проход. Его привлекла кудрявая голова и юное усталое лицо, по которому катился крупный пот. Юноша поднял голову и встретился глазами с Симоном. В его взгляде мольба о прощении смешивалась с триумфом.

– Нам нужно поговорить, Седрик, – тихо произнес Бовалле.

Вспыхнув, его слуга кивнул:

– Да, милорд, я знаю. Но я не мог оставить вас одного. Если все обойдется, вы простите меня?

Симон скривился:

– Пожалуй, да. Ладно, оставайся. Седрик благодарно улыбнулся и начал копать с удвоенной энергией. Больше никто не проронил ни слова. Все работали по возможности бесшумно. Никто не лодырничал, хотя туннель был сырым, в нем не хватало воздуха, свод нависал над головами. Но эти стойкие люди скорее умерли бы за своего лорда, чем стали бы ворчать на трудности. Наконец копавший впереди всех Малкольм Клейтон прошептал, оглянувшись через плечо:

– Милорд, мы у цели.

Симон вскарабкался по осыпающемуся склону мягкой земли.

– А теперь молчите, если вам дорога жизнь. Отойдите в сторону.

Команда была выполнена немедленно. Тяжело дышащие, потные мужчины стояли, опираясь на лопаты, и наблюдали, как Симон и Малкольм пробивают проход. Они действовали осторожно и неторопливо, но вскоре волна морозного воздуха проникла в туннель, все свободно вздохнули. Симон продолжал работать, пробивая такое отверстие, чтобы в него мог пролезть человек. Наконец, опустив лом, опираясь на плечи Малкольма, осторожно выглянул наружу. Затем, спрыгнув вниз, распорядился:

– Джон и Петер, сделайте земляные ступеньки, рассвет приближается.

Воины принялись за работу. Слабый серый t свет проник в туннель, хотя небо все еще казалось темным и сумрачным.

Когда ступени были готовы, Бовалле отдал приказ сложить лопаты. Принесли вино в небольших кожаных бурдюках. Все с удовольствием выпили, прежде чем надели шлемы и плащи. Седрик поднял золоченый шлем хозяина и стряхнул пыль с плюмажа. Застегнув шлем на шее Симона, он накинул на его плечи длинный зеленый плащ. Завернувшись в него, полководец поднял меч. Он зловеще сверкнул при свете факела, а золотой шлем, казалось, излучал сияние. Из-под него смотрели спокойные глаза, почти одного цвета с плюмажем, Бовалле выглядел как сказочный золотисто-зеленый рыцарь. Его уверенный голос успокаивал воинов, нервничающих из-за неизвестности.

– Погасить факел.

И тут же золотистая фигура превратилась в темный силуэт. Все стояли неподвижно, учащенно дыша от волнения. И снова зазвучал холодный голос:

– Соблюдайте полную тишину. Скоро придет наше время. Не отставайте от меня и прячьте свои мечи, пока я не начну бой. Седрик, держись рядом со мной.

Люди шепотом выразили согласие, и снова наступила тишина. Несмотря на кромешную темноту и напряженное ожидание, магнетическая личность полководца каким-то образом успокаивала взволнованных людей. Все они безгранично верили, что он приведет их к победе.

Время тянулось мучительно медленно, но становилось все светлее. Наверху было тихо как в могиле, и эта тишина звоном отдавалась в ушах воинов. Один из них непроизвольно завозился и тяжело вздохнул. Во мраке все увидели, как Симон предостерегающе поднял руку, и снова стадо тихо.

Затем вдалеке трижды прозвучал горн, и тут же вздох облегчения вырвался у всех стоящих в туннеле. Далеко в лагере Джеффри Мальвалле подал сигнал к атаке. Но Симон, выжидая, оставался неподвижным, как скала. Послышался шум многих голосов. Это по сигналу начал действовать Холланд. Люди в подземелье, затаив дыхание, не сводили глаз со своего вождя, ожидая его команды. Он стоял откинув голову, прислушиваясь. Постепенно проникающий в туннель шум нарастал. Вдруг раздался отдаленный взрыв. Это Холланд начал пушечный обстрел западной стены, чтобы привлечь к себе внимание. Звуки паники, едва различимые вначале, стали слышнее. Проснувшийся в ужасе город готовился к обороне.

Наконец Симон шевельнулся и сказал всего два слова:

– За мной!

С удивительной энергией он вскарабкался по грубым ступенькам. Воины быстро последовали за ним, и моментально все оказались на пустыре, позади домов. Пустырь был завален мусором. Люди сгрудились позади Симона, пробираясь среди этого хлама.

– Помните, вы – защитники Белреми, – напомнил он. – Слегка растянитесь, но следуйте за мной.

Воины подчинились, перешли на бег и вскоре оказались на узенькой улочке. Она была заполнена спешащими мужчинами. Из окон и дверей их окликали женщины, кто спокойными, кто истеричными голосами. Солдаты бежали к западной стене, на ходу пристегивая мечи, натягивая боевые перчатки. Небольшой отряд, возглавляемый Симоном, двигался на юг, проталкиваясь через эту толпу. Откуда-то издалека доносился шум атаки Холланда, но воины к нему не прислушивались, следуя по главной улице за зеленым плюмажем и все ближе подтягиваясь к нему.

В конце заполненной народом улицы высились огромные ворота, к которым они спешили. В этот момент от них отъехала и поскакала к западной стене, давя зевак копытами лошадей, часть гарнизона. Подойдя вплотную к воротам, Бовалле негромко приказал своим людям:

– Следуйте за мной и делайте, как я! – Затем, обращаясь к напуганным защитникам ворот, закричал: – Приказ Сенешаля!

Защитники тут же отступили, думая, что это прибыл отряд маршала, а Симон, сопровождаемый своими воинами, двинулся к воротам башни. Здесь часовые начали расспрашивать его о новостях.

– Они прорвали западную стену! – воскликнул Бовалле и, обнажив меч, начал подниматься по лестнице.

На самом верху башни беспокойно метались пятнадцать часовых, пытаясь увидеть или услышать, что творится внизу. Они тут же бросились к прибывшему:

– Какие новости? Они действительно прорвались? Какой будет приказ?

Но прежде чем успели осознать, что перед ними враги, Симон быстрым движением скинул плащ и бросил его в лицо ближайшему часовому. Небольшой отряд Бовалле тут же последовал его примеру, приступив к уничтожению защитников башни. Выхватив мечи и кинжалы, они действовали с беспощадной эффективностью. Завязалась отчаянная схватка. Но тут снова прозвучал голос Симона, и все увидели, как он рванул рычаг, опускающий мост.

– Джон, Малкольм, Фрэнк, охраняйте этот рычаг! – приказал полководец и снова бросился в бой.

Раздались крики часовых, призывающих на помощь. Кто-то прорвался к колоколу, его перезвон возвестил о тревоге. Пол устилали мертвые и раненые, но все люди Бовалле были живы и здоровы, трое из них охраняли рычаг, опустивший мост. Симон рванулся к выходу, размахивая огромным ключом.

– Все остальные за мной! – воскликнул он и исчез на винтовой лестнице.

Воины толпой бросились за ним к закрытым воротам. Тревожный звук колокола поднял солдат гарнизона, которые располагались в соседнем доме. Послышались крики приближающихся людей.

– Прикройте мою спину! – рявкнул Симон, нанося удар ближайшему солдату.

Перепрыгнув через его тело, он начал возиться с ключом. Седрик был рядом. Остальные воины отражали натиск приближающихся солдат. С большим трудом Бовалле удалось отодвинуть щеколды и снять железную перекладину. Ворота распахнулись.

Симон тут же развернулся навстречу атакующим. Дюжина всадников отчаянно пыталась приблизиться к воротам, но воины под руководством Бовалле стойко оборонялись и удержали их до прихода Джеффри. Одновременно Симон вместе с Седриком начал пробиваться к башне, чтобы не допустить туда приближающихся солдат. Он появился там как раз вовремя, чтобы не дать им снова поднять мост. Солдаты вступили в схватку с огромным рыцарем в позолоченном панцире, который, как скала, преграждал вход в башню. Нахмурившись, он беспощадно разил клинком противников.

И наконец раздался звук, которого так долго ждал полководец, – топот копыт по деревянному мосту. Он с облегчением вздохнул, поскольку его воины, охранявшие ворота, сражались из последних сил, которых хватило бы ненадолго. Его голос прозвенел, перекрывая шум битвы:

– С дороги! С дороги! Дайте проехать Мальвалле!

Воины тут же отпрыгнули, прижавшись к стенам, чтобы пропустить отряд Джеффри.

Во главе с ним англичане ворвались в Белреми. Мальвалле без труда можно было узнать по его черному плащу и плюмажу. В одной руке он сжимал копье, в другой – щит и уздечку лошади, а также узду огромного черного боевого коня Симона. За ним следовал его отряд, удар которого был настолько силен, что отбросил французов в глубину города, расстроив их ряды.

Джеффри вскоре вернулся назад к воротам. Заметив Симона у входа в башню, он набросился на нападавших на него французов и быстро их рассеял.

– Все в порядке? – спросил Мальвалле. Полководец схватил узду своего коня и снял щит с седла.

– Да. Я дождусь арьергарда, а ты скачи к западной стене.

Джеффри развернулся и поскакал по улице на запад. По его приказу авангард тесными рядами последовал за ним. Лучники держали арбалеты наготове, конники устремились по боковым улицам к западным воротам.

И снова задрожали доски моста, на этот раз под тяжестью отряда Алана. Впереди скакал он сам, его красный плюмаж развевался, а золотистый плащ стелился по ветру. Следом за ним по трое в ряд следовали конные лучники на специально тренированных лошадях. Когда Алан поравнялся с Симоном, тот крикнул, перекрывая звук копыт по мостовой:

– Вперед на рыночную площадь! Встретимся там! Опасайся врагов справа!

Оглянувшись через плечо, Алан весело взмахнул мечом, подтверждая, что все понял, и направил отряд к тому месту на главной улице, где собрались французы, готовясь защищать город.

Симон молча смотрел на своих солдат, шагающих через ворота с пиками наперевес, отбивая шаг. Он отметил их сверкающие панцири и дисциплинированное поведение. В их атаке не было никакой суматохи. Войска наступали быстро и в полном порядке.

Наконец во главе арьергарда показался Уолтер Сантой, одетый в зеленое и красное – цвета Бовалле. Его отряд состоял примерно из двадцати всадников. Въехав в ворота, они остановились, чтобы охранять мост по команде Сантоя. Одиннадцать человек подъехали к Симону и, отдав ему честь, сошли с коней, с тем чтобы передать их тем, кто вошел в город вместе с ним через туннель. Их действия были слаженны и деловиты.

Бовалле повернулся и крикнул своим людям на башне:

– Спускайтесь все вниз, ко мне! По лестнице спустились трое часовых, которых он оставил наверху. Один из них был ранен, но не утратил боевого настроя. На башне, чтобы охранять ее, их сменили шесть воинов Сантоя. Трое усталых часовых вскочили на своих лошадей – с этого момента они стали телохранителями Симона. Из всего отряда Бовалле только один человек был тяжело ранен и не мог двигаться, остальные сидели в седлах. Симон оглядел их.

– Вы отлично справились с заданием, – сказал он. Из его уст это была такая похвала, что они все покраснели от гордости.

Бовалле взглянул на раненого и поднял руку к шлему, салютуя ему:

– Храни тебя Господь, Малкольм!

– И вас тоже, милорд! – прошептал слуга и упал на руки санитара, приехавшего с Сантоем.

Симон вскочил на своего вороного коня. Рядом с ним сидел в седле Седрик.

– Вперед! – крикнул полководец и, пришпорив коня, поскакал следом за Аланом.

Вскоре англичане оказались на широкой рыночной площади, где собрались французы – солдаты и горожане, готовые к решительной обороне.

– Дорогу Бовалле! – заревел Симон, бросившись на врагов.

Сотни голосов подхватили его клич, на лицах английских воинов отразилось воодушевление.

– Дорогу Бовалле! Вперед, за золотым панцирем!

Рыночная площадь превратилась в поле битвы. Повсюду мелькали красно-золотые цвета Монлиса, сражаясь плечом к плечу с одетыми в черное воинами Мальвалле. Справа наседали зелено-красные, и тут же бились королевские воины во главе с Аланом.

Симон пробрался к одному из своих капитанов и отдал ему приказ, направив коня влево. Капитан развернулся, повторяя его команду воинам. В одну минуту англичане разделились на два фланга. Левый фланг нанес мощный удар во главе с гигантской золотой фигурой, разя врага как тараном. Вскоре французы откатились с рыночной площади, и бой продолжился в узких улочках.

Женщины истерично кричали из окон и дверей. Дети, выбегая из домов, метались по улицам, напуганные внезапным нашествием сражающихся воинов. Один малыш выскочил на дорогу прямо под копыта лошади Симона. Тот заставил коня встать на дыбы и отвернул его в сторону, затем, наклонившись, поднял ребенка из грязной канавы. И тут раздался ужасный рыдающий вопль с края дороги, где, прижавшись к стене, стояла женщина. Симон поскакал к ней, держа на руках мальчонку, который прятал лицо в складках его плаща. Приблизившись, передал его в руки матери.

– Закройтесь в доме! – велел он суровым, тоном и снова рванулся в бой.

С другого конца улицы подоспело подкрепление, и французы начали наступать, тесня англичан.

Бовалле поднялся на стременах, перекрывая голосом шум битвы, и воины стали собираться вокруг него, готовясь к новому натиску.

– За короля и святого Георга! – рявкнул Симон, и кто-то позади него запел гимн Ажйнкура.

Хор голосов подхватил его, и англичане снова устремились вперед.

Воин-здоровяк, оказавшийся рядом с Симоном, сбил с ног француза, который пытался подрезать сухожилия его лошади, и тоже весело запел:

Король наш пошел на Нормандию,

Со всею мощью рыцарства.

Вперед за Англию,

Джон Долиш и Питер Ветсмир!

Смело вперед! С нами Бог, с нами Бог!

– С нами Бог, с нами Бог! – подхватил хор голосов вокруг.

Англичане усилили натиск на французов и погнали их вдоль по улице.

Более часа продолжался бой по всему городу, но постепенно то здесь, то там французы запросили пощады, стали сдаваться в плен. Вскоре наступило перемирие, боевые крики смолкли, воцарилась относительная тишина. Англичане пощадили пленников, и вскоре шериф передал ключи от города Бовалле, который вновь появился на рыночной площади.

В городе было полно убитых и раненых. Женщины и мирные жители уже ухаживали за пострадавшими, не различая французов и англичан.

Симон разыскал в толпе одного из своих капитанов и отдал необходимые распоряжения. Как оказалось, большинство французских солдат успело укрыться в замке, который продолжал держать оборону во главе с леди Маргарет.

На площади появился Мальвалле в помятом панцире и изорванном плаще.

– Слава Богу, ты жив! – воскликнул он, останавливая лошадь рядом с Симоном. – Хантингдон тоже здесь. А где Алан?

– Я не видел его. Он должен был быть справа от меня, вон на той улице. Где воины Холланда?

– Они ухаживают за ранеными. Мы удерживаем все ворота. Пойду искать Алана.

Повернувшись, он пересек площадь. А когда через полчаса вернулся, рыночная площадь уже была очищена.

– Симон, Симон! – позвал он, и Бовалле повернулся к нему, ожидая, когда Джеффри подойдет. – Эта ведьма захватила Алана в плен и увела его в свою крепость!

– Что такое? – Симон возмущенно взглянул на усталое лицо Мальвалле. С минуту он молчал, потом оскалил зубы, как тигр. – Пусть моя душа попадет в ад, если я до ночи не освобожу Алана! – негромко поклялся он.

Глава 4 ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА С ЛЕДИ МАРГАРЕТ

К полудню ему удалось навести в Белреми подобие порядка и провести совещание с Ж ^шерифом. По городу были расклеены объявления, в которых от имени короля Генриха всем, кто присягнет ему на верность, была обещана защита и благосклонность. Большинство жителей решило воспользоваться его милостью, устав от долгой осады и стремясь к скорейшему возрождению города. Расквартировав воинов по всему городу, полководец наконец смог заняться судьбой Алана. По слухам, Монлис был сначала ранен, а потом захвачен в плен всадниками леди Маргарет.

– Ты спасешь его, Симон? – беспокоился Джеффри.

Они сидели во Дворце правосудия, в котором Бовалле временно разместил свой штаб.

– Да, – ответил он. – Она хочет держать его в заложниках, но я зажму ее в тиски. У меня в плену ее дядя.

– Ее дядя? Он участвовал в сражении?

– Он ее маршал. Сэр Галледемейн. Хантингдон взял его в плен. Бернард, принеси перо и бумагу!

Секретарь исполнил приказ и сел в ожидании дальнейших указаний.

– Пиши, – неторопливо велел ему Симон. – “Леди Маргарет Белреми. Именем Его Величества, короля Англии и Франции Генриха Пятого, я, Симон Бовалле, приказываю в течение часа выдать мне ключи от замка Белреми, поклясться в верности Его Величеству королю Генриху и передать в мои руки рыцаря сэра Алана Монлиса”. Написал?

– Да, милорд.

– Теперь отправь письмо с моим герольдом и прикажи ему подождать ответа Маргарет.

– Что за причуды?! – воскликнул Мальвалле, когда Талмейн удалился. – Твое письмо вызовет только насмешки.

– Посмотрим. Это мой официальный приказ. Если она высмеет его сейчас, то позднее ей придется плакать.

Через час герольд вернулся и, преклонив колено, передал Симону ответ леди Маргарет.

Бовалле взломал печать и расстелил перед собой потрескивающий пергамент. Через его плечо Джеффри прочел:

“Симону Бовалле.

Если вы не оставите мой город в течение двенадцати часов, передав ключи моему шерифу Фердинанду Девальме, рыцарь сэр Алан Монлис будет повешен на башне на ваших глазах.

Написано в моем замке Белреми 21 декабря”

Джеффри, грубо выругавшись, схватился за рукоятку меча:

– Мы штурмуем замок, Симон? Бовалле улыбнулся:

– Нет, это будет означать смерть Алана, ты, горячая голова. Пиши следующее письмо, Бернард. – И он продиктовал: – “Если мой приказ не будет выполнен, я, Симон Бовалле, клянусь Богом и всеми святыми, что маршал Жан Галледемейн умрет перед замком Белреми вместе с другими, моими пленниками и каждым третьим главой семьи в этом городе. А если рыцарю сэру Алану Монлису будет нанесен какой-либо вред, клянусь Богом, я сровняю этот город с землей и казню всех его жителей, включая женщин и детей. Чтобы убедить вас в серьезности моих намерений, я убью шестерых детей перед вашим замком, если вы не сдадитесь немедленно”.

Мальвалле расхохотался:

– Вот как? Своими собственными руками, наверное?

– До этого не дойдет, – буркнул Симон. Подождав, пока Бернард запечатает письмо, он передал его герольду: – Если леди Маргарет спросит тебя, что я за человек, скажешь ей, что я всегда исполняю мои обещания. Ты передал мое первое письмо в ее собственные руки?

– Да, милорд.

– Она говорила с тобой?

– Нет, сэр. Она была под вуалью и тут же ушла вместе с сопровождавшими ее джентльменами.

Симон кивнул:

– Иди!

Герольд вскоре возвратился с устным посланием.

– “Скажи милорду Бовалле, – повторил он, – что леди Маргарет, графиня Белреми, готова встретиться с ним в своем замке по законам перемирия, если он придет один”.

– Ты не пойдешь один в эту ловушку! – воскликнул Джеффри.

– Это не ловушка, – отмахнулся Симон.

– Неужели ты поверишь слову женщины?

– Нет. – Лорд угрюмо усмехнулся. – Она не осмелится нанести мне вреда или взять меня в плен. Если я не вернусь через час, выведи сэра Галледемейна и казни его перед замком. А если и после этого не получишь от меня сигнала, можешь разрушить город, чтобы доказать, что я не лгал, бери замок приступом, потому что я буду уже мертв.

– Что ты задумал? – забеспокоился Джеффри. – Как только ты окажешься в замке, тебе придет конец!

Симон рассмеялся:

– Ты так думаешь? Оказавшись внутри замка, я подчиню ее своей воле. – Он встал и договорил: – В мое отсутствие ты здесь хозяин, Джеффри, но должен выполнять мои приказы.

Выйдя из комнаты, он увидел Седрика, отдыхающего на скамейке и пересказывающего свои приключения Эдмунду, который слушал, впитывая каждое слово. Увидев Симона, они оба вскочили.

Бовалле внимательно осмотрел Седрика:

– Тебя ранили?

– Пустяки, сэр, – покраснел слуга. Его рука была перевязана.

– Врач видел рану? Юноша заерзал:

– Нет, милорд. Я к нему не обращался, потому что он был занят с другими, более серьезно раненными.

Симон развязал его руку. Под повязкой оказалась большая рана, из которой все еще сочилась кровь.

– Принесите воду и чистую ткань, – коротко приказал Бовалле.

Эдмунд, выбежал из комнаты и быстро вернулся, исполнив приказ. Потом внимательно пронаблюдал, как Симон промыл рану Седрика и быстро перевязал ее. Седрик побледнел и стиснул зубы, потому что Бовалле действовал довольно грубо.

– Ложись в постель и оставайся в ней, – приказал хозяин. – Эдмунд, принеси мой панцирь. Ты начистил его?

– Да, милорд.

– Принеси его и подготовься. Я еду в замок.

Седрик, который уже прилег на скамью, приподнялся на локте:

– Милорд!

Симон смерил его холодным жестким взглядом:

– В чем дело?

– Возьмите… возьмите меня с собой!

– Со мной поедет Эдмунд, а ты лежи.

– Но, сэр!..

– Это будет твоим наказанием за плохое поведение. – Симон был непреклонен.

– Но, милорд! Я не могу позволить вам поехать в замок без…

– “Позволить”? Это что еще за разговоры? Замолчи, Седрик, если не хочешь рассердить меня. Глаза юноши наполнились слезами.

– Милорд, я согласен на любое наказание, только возьмите меня с собой! Если с вами что-нибудь случится…

– Чем ты можешь мне помочь? – насмешливо поинтересовался хозяин.

Слуга дрожащими пальцами теребил одеяло.

– Я… по крайней мере я буду с вами. И если… если вас убьют, то я…

– Это тебе урок за непослушание, Седрик. Юноша молча отвернулся к стене и снова заговорил, только когда Симон был уже в полном военном снаряжении. Он обратился к Эдмунду, который также переоделся во все зеленое и красное.

– Если что-нибудь случится с милордом, я изобью тебя до полусмерти! – свирепо прошипел Седрик.

Бовалле вышел из комнаты, посмеиваясь про себя.

Вскоре в сопровождении Эдмунда Симон приблизился к замку. Мост был опущен, и они неторопливо проехали по нему во двор, где Бовалле спешился и передал лошадь слуге. Затем в одиночестве проследовал за управляющим, который провел его через пустой огромный холл в приемный зал графини. Откинув занавес у входа, управляющий торжественно объявил:

– Милорд Бовалле!

Симон вошел, шагая твердо, но по-кошачьи упруго. Оказавшись в зале, он быстро огляделся, положив руку на рукоятку меча. На возвышении, в кресле, напоминающем трон, сидела, как ледяная статуя, леди Маргарет. Она по-королевски гордо и высоко держала голову в рогатом головном уборе с золотой вуалью, украшенной жемчугом, из-под которой выбивались смоляные локоны. Ни один мускул не дрогнул на ее длинной белоснежной шее. Лицо графини напоминало бледную овальную маску, с тонкими, презрительно искривленными губами и черными глазами, сверкавшими из-под полуопущенных век. Длинные изогнутые ресницы отбрасывали тени на безупречную кожу. Короткий прямой нос с изящно вырезанными ноздрями слегка вздрагивал. Она была одета в шелковое платье винно-красного цвета, облегающее прекрасную форму ее груди и длинную линию бедер. Ткань свободно спадала к ногам, прикрывая их, и расширялась на кистях в огромные рукава, касавшиеся пола. Белые руки лежали на подлокотнике кресла, нервно их сжимая. На груди Маргарет сиял огромный рубин, оживляя ее неподвижную фигуру.

Рядом с ней стоял франтовато одетый брюнет, смотревший на Симона с насмешкой на полных губах. Он теребил пальцами розу, изредка поднося ее к носу. Другие пышно одетые джентльмены, находящиеся в зале, с любопытством уставились на вошедшего. Позади графини замерли так же неподвижно, как и она, три придворные дамы.

Симон решительно шагнул вперед. Его огромная фигура с льняными волосами, вся в золотом, за исключением развевающегося плюмажа и длинного зеленого плаща, казалась неуместной в этом элегантном собрании. Остановившись перед возвышением, он спокойно глянул на графиню из-под шлема.

– Мадам, я пришел, чтобы принять вашу капитуляцию, – произнес Бовалле на грубоватом французском.

Надменные губы изогнулись в усмешке. Графиня сделала жест правой рукой, и франтовый джентльмен вышел вперед. Он ответил Симону на ломанном английском:

– Вы слишком торопливы, милорд. Моя кузина хочет предъявить вам свои условия.

Маргарет слегка шевельнулась, и Симон заметил, как блеснули ее глаза.

– Вот мои условия, – сказал он, обращаясь к ней. – Если вы передадите мне ключи от вашего замка и присягнете на верность моему королю Генриху, – он поднял руку к шлему, салютуя, – я обещаю вам его милосердие и защиту.

На ее виске заметно забилась предательская жилка.

– Кузен, – обратилась она тоже по-английски к джентльмену с розой, – скажите ему, что это я буду ставить условия. – Ее голос прозвучал ясно и холодно. При этом она даже не взглянула на Симона.

Франтоватый джентльмен повиновался:

– Согласитесь, милорд, графиня в более выгодной позиции, чтобы выставлять условия. Бовалле нахмурился:

– Нет, сэр. Я не согласен. И мадам, и все вы в безвыходном положении.

Француз улыбнулся, изящно приподняв розу:

– Вы же один против сотни…

Симон пронзил его острым, как рапира, взглядом, и, несмотря на свою самоуверенность, француз невольно сделал шаг назад.

– Я пришел, сюда по законам перемирия, – резко проговорил Бовалле.

Шевалье де Флериваль пришел в себя, небрежно пожав плечами:

– Мы на войне, милорд… Явившись сюда, вы проявили неосторожность.

– Если я не выйду отсюда через час, сэр Галледемейн умрет перед вашими воротами.

Шевалье побледнел, но продолжал улыбаться.

– Так вы, милорд, решили покорить этот замок в одиночку?

– Через час.

– Но что же делать? – Шевалье негромко засмеялся. – Мой отец сэр Галледемейн стар, милорд. Старики легко умирают.

– Молодые тоже легко умирают. Слова упали тяжело, как камни, и графиня шевельнулась в кресле.

– Это просто глупая угроза! – Шевалье залился веселым смехом. – А мы не глупцы, милорд.

– Если вы не сдадите замок и не отдадите мне сэра Алана Монлиса, то вы действительно будете глупцами, – спокойно заявил Симон. – Вы увидите, как мои солдаты сожгут Белреми дотла и вырежут все его население. Это не пустая угроза.

Шевалье деликатно понюхал розу, не сводя глаз с лица отважного полководца.

– Но если вы умрете, милорд, для вас это ничего не изменит. Я уже слышал такие угрозы раньше.

Симон улыбнулся:

– Вы плохо знаете меня, сэр, если думаете, что мои капитаны не подчинятся моему приказу, жив я или мертв.

– Вы не вежливы, милорд. Поверьте, графине не нужна ваша смерть, она предлагает вам вывести войска из Белреми и поклясться никогда не возвращаться сюда. Как только вы покинете город, графиня передаст сэра Алана Монлиса в ваши руки.

– Я благодарю госпожу графиню! – повысил голос Симон. – Но она переоценивает свои силы.

– Короче говоря, милорд, вы отказываетесь принять наши условия?

– Да.

Снова прозвучал ясный голос с трона:

– Скажите ему, кузен, чтобы он хорошо подумал. Если он откажется принять мои условия, с сэром Аланом Монлисом будет очень скоро покончено, а потом и с ним тоже.

Симон промолчал, а в глазах шевалье мелькнуло торжество.

– У вас нашлась пища для размышления, милорд?

Не обращая на него внимания, Бовалле посмотрел на леди Маргарет:

– Это ваше последнее слово, мадам?

– Да, мое последнее слово, – подтвердила она. Реакция Симона была молниеносной. Он выхватил меч из ножен, вскочил на помост и приставил острие меча к белой груди графини.

Закричав от ужаса, мужчины бросились к нему, но остановились, когда Симон отвел меч для удара. Левой рукой он схватил графиню за кисть и, глядя в зал через плечо, произнес:

– Еще один шаг – и графиня умрет. Перемирие окончено.

Маргарет сидела неподвижно, устремив на него вызывающий взгляд.

Шевалье уронил розу, побледнел и сказал, запинаясь:

– Милорд, милорд! Как можно угрожать оружием женщине?

– Она не женщина, а ведьма, достойная сожжения! – рявкнул Бовалле. – Я сожгу эту амазонку, если вы не вернете мне сэра Алана живым и невредимым.

Шевалье вздрогнул, а одна из фрейлин громко зарыдала.

Симон бросил взгляд на гордое лицо графини, полное презрения к нему.

– Мой капитан уже заключил под стражу шестерых детей, мадам, – проговорил он. – Они скоро погибнут у вас на глазах.

Ее ресницы невольно дрогнули, мышцы шеи напряглись.

– Вы не посмеете! Симон расхохотался:

– Если вы, мадам не отдадите приказ своим людям подчиниться мне, то скоро увидите, что я очень даже осмелюсь.

– Негодяй! – Ее грудь вздымалась от гнева. – Как вы можете убивать детей?

– Не я, а вы убьете их, мадам. Она стиснула пальцы.

– Сначала я убью сэра Алана Монлиса! – И, сверкнув глазами, повернула голову: – Генрих Малинкур, пойдите и убейте этого англичанина!

– Да, идите! – Симон приблизил меч к ее груди.

Под его острием появилось крошечное красное пятнышко, но графиня не дрогнула, а только топнула ногой:

– Идите, я сказала!

Один из мужчин сделал шаг вперед.

– Мадам, я не смею, – нерешительно сказал он.

– Трус! Неужели никто из вас не подчинится моему приказу? Тогда не называйте меня своей госпожой, если отказываетесь повиноваться!

Шевалье поднял дрожащую руку:

– Всем оставаться на местах! Милорд, давайте решим это дело как мужчины. Отпустите мою кузину.

Симон только крепче стиснул руку леди, и ее губы искривились от боли.

– Прикажите вашим людям именем Бога поклясться, что они сдаются. Она яростно стиснула зубы:

– Тебе придется сначала убить меня! Он еще сильнее сжал ее руку:

– И ваших подданных? И детей Белреми? Графиня долго вглядывалась в его странные глаза, но так и не смогла ничего в них прочесть.

– Вы думаете, что я сдамся из чувства жалости!

– Только не я, клянусь Богом! Разве у вас есть это чувство, предательница?

Маргарет снова обратилась к мужчинам, которые стояли перед ней неподвижно, будто вросли в землю:

– Вас в десять раз больше! Он не осмелится убить меня! Нападайте на него, я вам приказываю!

Меч вонзился несколько глубже, и красное пятнышко выросло в размерах. Симон угрюмо усмехнулся, глядя на своих врагов. Шевалье оглядел присутствующих в зале людей. В их лицах не было и намека на былое насмешливое высокомерие. Тогда он перевел взгляд на кузину и его губы дрогнули.

– Графиня, придется уступить! Умоляю тебя не упрямиться!

– Уступить? Этому английскому грубияну? Никогда!

– Проявите благоразумие и прислушайтесь к словам вашего кузена, – посоветовал Симон. – Даю вам одну минуту, а потом мой меч пронзит ваше сердце.

– И тогда вам тоже придет конец! – воскликнула она. – Как только я умру, на вас набросятся десять человек!

– Это не имеет значения, – возразил Бовалле. – Если я умру, к утру в этом городе не останется ни одного живого француза. Минута проходит, мадам, подумайте как следует.

Шевалье поднял руку:

– Дорогая, ты сошла с ума! Я объявляю себя регентом на время твоего безумия. Все признают мое право взять власть на себя?

Присутствующие в зале одобрительно зашумели.

– Тогда, милорд, я сдаюсь от имени графини Маргарет!

Графиня резко повернулась в кресле.

– Никогда! – воскликнула она и попыталась броситься на меч Симона, но он быстро отвел его назад и слегка поклонился шевалье:

– Поклянитесь перед Богом, что не будете сопротивляться и препятствовать мне ни сейчас, ни позднее.

Шевалье, кусая ногти, лихорадочно искал какой-нибудь выход из создавшегося положения, но, не найдя его, бросил на Симона взгляд полный ненависти:

– Клянусь перед Богом не сопротивляться и не препятствовать вам ни сейчас, ни позднее.

– Вы клянетесь за всех ваших людей?

– Клянусь за всех моих людей.

– Ну вот и хорошо. – Симон рывком поднял графиню на ноги.

– Сейчас, мадам, вы поведете меня к сэру Алану Монлису, а эти джентльмены пойдут перед нами.

– Милорд! – Шевалье побагровел от гнева. – Зачем вы так? Отпустите мою кузину! Я же поклялся!

– Нет уж, лучше я попридержу ее и тем самым подкреплю вашу клятву, – отозвался Бовалле.

Регент скривился с видом оскорбленной невинности:

– Кажется, вы не доверяете нам, сэр? Зеленовато-голубые глаза прищурились..

– Сэр, я был бы глупцом, если бы доверял вашему слову. Но, как видите, я не глупец. Шевалье схватился за рукоятку меча.

– Вы ответите мне за оскорбление! – прохрипел он.

Симон заговорил суровым тоном:

– Сэр, я пришел сюда один, как того пожелала графиня, по законам перемирия. Таковы были ее слова. Но как только я оказался в этом зале, и она, и вы все забыли об этих законах. Вы угрожали мне насилием, мне – пришедшему обсуждать условия мира. Я сражаюсь честно, сэр, когда для этого есть условия, и сражаюсь тем же оружием, что и мои враги. Но если враг действует предательски, то мне не до благородства. Идите вперед, шевалье!

Кузен графини направился к двери, вне себя от ярости. Придворные по одному последовали за ним. Последним шел Бовалле, ведя впереди себя Маргарет. Сопротивляясь, она попыталась ударить его по лицу свободной рукой, но Симон вовремя отклонился. Она шла, гордо и высоко подняв голову, с королевским достоинством, шурша длинным платьем.

Они прошли через огромный холл, мимо перепуганных лакеев, к узкой лестнице. Поскольку лестница была слишком узкой, чтобы идти рядом, Симон пустил графиню вперед. Наверху, в комнате на башне, он снова взял ее за руку, а когда она поморщилась, слегка ослабил захват.

Алан лежал на диване под узким окном, опираясь на локоть и положив голову на руку. Его лоб пересекала повязка, была перевязана и одна рука. Взглянув на приближающихся людей, он плотно сжал губы.

– Значит, лорд Бовалле не поддался на уговоры? А вы были так уверены! – Он рассмеялся и, несмотря на слабость, в его смехе чувствовалась гордость. Потом добавил: – У него крепкие нервы, он отлично знает, что жизнь на ваших условиях была бы для меня позором!

Когда Бовалле вышел вперед, Алан опешил:

– Симон! – На его лице отразился ужас. – Нет, Симон! Только не это! Уж лучше смерть!

– Неужели ты думал, что я оставлю тебя здесь умирать? – спросил его друг. – Я захватил этот замок в одиночку.

Алан упал на подушки, сотрясаясь от хохота:

– Ну, ты просто невозможен! Я в тебе ни минуты не сомневался! Джеффри в безопасности?

– Да, я пришел, чтобы убедиться, что ты жив и за тобой хорошо ухаживают. А сейчас я ухожу вместе с леди Маргарет, она будет заложницей твоей безопасности.

– Боже мой, не может быть! – взорвался шевалье. – Неужели вы подвергнете мою кузину такому унижению?

– Этот храбрец умеет воевать только с женщинами! – отрезала графиня. – Делай что хочешь, но берегись, если ты хоть на минуту зазеваешься, я убью тебя! Клянусь, ты за все заплатишь!

– Куда ты сейчас направляешься, Симон? – поинтересовался Алан.

– К Мальвалле. Если я не вернусь, он уничтожит город. Но не беспокойся, я еще приду сюда со своими воинами. Ты в безопасности, Алан, потому что, если с тобой что-либо случится, леди Маргарет умрет от моего меча.

Графиня выпрямилась, ее грудь бурно вздымалась. Гневно сверкая глазами, она остановила взгляд на лице лорда Бовалле.

– Я не успокоюсь, пока не отомщу, – тихо произнесла она. – Ты, грязное английское животное!

Глава 5 ЛЕДИ МАРГАРЕТ – ПЛЕННИЦА СИМОНА

Симон скакал по улицам Белреми, мимо глазеющих зевак и салютующих воинов. Рядом с ним на белом коне, держась в седле очень прямо, ехала женщина в плаще и под вуалью. За ним следовал Эдмунд еще с одной женщиной, тоже под вуалью. Подъехав к Дворцу правосудия, все спешились.

Навстречу им вышел Мальвалле в панцире, но без головного убора. Его темные глаза были озабочены.

– Слава Богу, Симон! – с жаром воскликнул он. Увидев высокую женщину рядом с ним, он невольно отступил назад. – А это что такое?

Заметив любопытствующие взгляды часовых, Бовалле не ответил. Он неловко поклонился своей спутнице:

– Входите, мадам.

Не находя слов от изумления, Мальвалле посторонился, чтобы дать женщине пройти. Она быстро проследовала мимо него в роскошный зал, где Симон устроил временный штаб, а сейчас здесь сидел Бернард Талмейн, что-то дело-, – вито записывая. Удивленный внезапным появлением двух женщин в сопровождении хозяина, Бернард встал.

Леди Маргарет быстрым, нетерпеливым движением откинула вуаль. При виде ее гордой красоты у Джеффри перехватило дыхание. Ее компаньонка также сняла вуаль. Это оказалась шатенка невысокого роста, с большими голубыми глазами. И хотя сейчас они смотрели чрезвычайно высокомерно, Джеффри показалось, что в их глубине мерцал огонек.

– Это мой капитан, мадам, сэр Джеффри Мальвалле, – представил Симон друга. – А это графиня Маргарет, Джеффри.

Джеффри вздрогнул, бросив на Симона удивленный взгляд, но тут же, скрывая свое удивление, пододвинул стул.

– Прошу вас, садитесь, мадам, – поклонился он, становясь по-светски любезным.

Графиня заколебалась, глядя на Бовалле, затем села, скинув с плеч плащ. Ее ножка нетерпеливо постукивала.

– Ну и что дальше, сэр?

Невысокая женщина подошла к графине и встала позади ее кресла, любезно улыбаясь Джеффри, как бы благодаря его за галантность.

Симон постучал по столу, за которым, как завороженный, сидел Бернард.

– Иди приготовь две комнаты наверху, – распорядился он. – И пусть Уолтер Сантой поставит около них стражу из моих людей, так, чтобы даже мышь туда не пробралась незамеченной. Поторопись!

Пробормотав что-то неразборчивое, Бернард поспешил из зала. Симон повернулся к пленнице:

– Не беспокойтесь, мадам, я сделаю все, чтобы обеспечить вам здесь комфортное пребывание. Алан в безопасности, Джеффри.

Мальвалле кивнул, затем энергично хлопнул в ладоши и приказал появившемуся слуге принести вина. А когда его принесли, опустился на одно колено и предложил графине рог, полный вина.

– Не нужно, – холодно отказалась она. Ее компаньонка поспешила вперед и забрала рог из рук Джеффри.

– Нет, мадам, вам нужно немного выпить! – принялась она уговаривать графиню и шепнула ей что-то на ухо.

Леди Маргарет слабо улыбнулась и приняла рог. Джеффри поспешно наполнил еще один рог для фрейлины, получив в награду ее улыбку и книксен.

– Благодарю вас, мсье.

– Милорд Бовалле, как долго вы собираетесь держать меня в плену? – холодно поинтересовалась графиня.

– Вы вернетесь в замок завтра в полдень, мадам, – коротко буркнул Симон.

Сверкающие черные глаза посмотрели на него с вызовом.

– Как хозяйка или как пленница, сэр?

– Решение зависит от вас, мадам. Вы вернетесь хозяйкой, если присягнете на верность королю Генриху.

– Меня нелегко согнуть, милорд, – усмехнулась она.

Симон сжал губы:

– Тогда, мадам, придется вас сломать. Графиня улыбнулась сквозь стиснутые зубы:

– Вы не знаете Маргарет Белреми, сэр!

– А мне кажется, это вы не знаете Симона Бовалле, – парировал он с сияющей улыбкой.

В зал вернулся Бернард:

– Все готово, милорд. Сантой уже здесь. Графиня встала, завернулась в плащ и тихо сказала, обращаясь к Бовалле:

– В наших отношениях должна быть ясность, сэр.

– Я тоже за это, леди.

– Тогда запомните мои слова. Я не даю никаких обещаний и никому не присягаю на верность. Между нами война не на жизнь, а на смерть. Я еще не побеждена и не буду побеждена! Опасайтесь моей мести, лорд Бовалле!

– Благодарю за предупреждение, – ответил Симон, откидывая занавес у двери. – Прошу вас, мадам.

Через некоторое время он вернулся в зал и сменил панцирь на длинную зеленую тунику, которая достигала колен и была разрезана по бокам для большей свободы движений. Его голова была обнажена, светлые волосы курчавились на шее и надо лбом, но на ногах полководец оставил тяжелые сапоги со шпорами. Бовалле хмурился, однако, встретив вопросительный взгляд Джеффри, просветлел, глаза его заискрились.

– Ах, Симон, Симон, какой же ты пес! – поддразнил его Мальвалле. – Что же ты наделал?

Уголки рта Бовалле печально опустились.

– Я привел в наш дом дикую кошку, – ответил он. – Белреми еще не покорен, хотя я захватил и город и замок.

Схватив сводного брата за плечи, Джеффри толкнул его в кресло:

– Садись, дамский угодник, и расскажи, что произошло в замке.

– Не так уж много. Я пришел один, меня провели к миледи в зал аудиенций, где она сидела в окружении придворных, а рядом с ней стоял ее кузен.

– Кузен?

– Да, я уже знал о нем от его отца сэра Галледемейна. Ничтожное создание с розой в руке. Одного взгляда на него достаточно, чтобы понять, что это за человек. Они пытались запугать меня, считая за глупца, поскольку я беспечно вошел в их ловушку.

– Я же говорил, что это ловушка!

– Но я догадывался об их намерениях. Они хотели захватить меня в плен, возможно, убить. Трудно сказать.

– Что?! – возмутился Джеффри. – Ведь было же перемирие!

– Я тоже так думал, но подозревал возможное предательство, поэтому был готов ко всему. Сначала мы вели переговоры. Миледи была очень горда и высокомерна. Затем они начали угрожать мне, и я положил этому конец.

– Симон, из тебя слова клещами не вытянешь! Как же ты положил этому конец?

– Приставил меч к груди леди Маргарет, и ее люди сдались.

– Вот так благородный рыцарь! – Джеффри расхохотался. – французы и представить себе такого не могли!

– Только не эти придворные шаркуны. А дальше все было просто. Они повели меня к Алану, которому отведена вполне приличная комната в башне. Он ранен, но не тяжело. А я вернулся сюда, взяв миледи в заложницы. Шевалье поклялся не препятствовать мне, но я не доверяю ему. Я захвачу замок, и в нем будет наш штаб. В городе все спокойно?

– Да. Жители поражены твоим милосердием. Вся Франция считала нашего короля чудовищем.

Симон встал:

– Я должен повидаться с Хантигдоном. Где он?

– У южных ворот. Его люди подвозят в город провиант. Где ты думаешь разместить своих людей, Симон?

– Некоторых здесь, а остальных распределю сегодня же. Джеффри, подбери полсотни надежных людей из моих и своих воинов, отправляйся с ними в замок и сделай все необходимые приготовления. Там не окажут тебе сопротивления, потому что боятся, что я могу убить графиню.

Джеффри надел шлем.

– Ты не поедешь в замок сам?

– Нет, у меня много работы здесь. Возьми столько оружия, сколько считаешь необходимым, Джеффри. И внимательно наблюдай за придворными. Я бы арестовал шевалье, но он не оказал сопротивления. Следи за ним, а я приеду позже. Возьми с собой доктора Хьюберта для Алана, – добавил Симон. – Я не доверяю их французскому костолому.

Зевая, Мальвалле направился к выходу.

– И когда только мы покинем этот беспокойный город? – У двери он остановился, взглянув на Бовалле. – А она очень мила, хоть я и не люблю красивых ведьм.

Симон пододвинул к себе чернильницу.

– Ты говоришь, мила?

– А ты что, даже не заметил? – Недоверчивая улыбка скользнула на губах Джеффри. – Смотри, как бы она не променяла тебя на Алана!

Перо Бовалле замерло на бумаге. Он засмеялся:

– Святая Богоматерь! Да она убьет Алана одним взглядом. Она и меня убьет, если я зазеваюсь.

– Разве ты не восхищаешься тигрицей, брат мой?

– Нет, хотя она и очень отважна, – задумчиво добавил он, прекратив писать.

– Она ведь хотела предательски убить тебя, – мрачно напомнил Джеффри.

– Да, миледи настоящая женщина. А теперь убирайся отсюда, Джеффри! Иди собирай своих воинов.

– Иду, иду! И оставляю тебя наедине с мечтами об амазонке. Симон улыбнулся.

– Ты оставляешь меня с проблемами по размещению моих людей, – уточнил он.

Глава 6 НЕУДАЧНОЕ ПОКУШЕНИЕ

Леди Маргарет сидела на возвышении, поглядывая в окно своего замка на поблекшие сады. В дальнем конце комнаты горел камин, у которого собрались несколько ее фрейлин, о чем-то болтая и вышивая на куске полотна. Графиня, отвернувшись от них, подперла голову тонкой рукой. Она была одета во все желтое, а две ее черные толстые косы лежали на плечах. Золотая сетка, покрывающая голову, свисала ниже колен. Вздохнув, леди Маргарет нетерпеливо повернулась.

– Убирайтесь отсюда! – капризно приказала она. – От вашей глупой болтовни у меня разболелась голова. Жанна, останься со мной.

Фрейлины покорно удалились забрав с собой вышивание. Невысокая девушка, которая улыбалась Джеффри в день их первой встречи, присела к креслу госпожи и серьезно посмотрела на нее.

Маргарет нервно потеребила пальцами платье. Ее ноздри трепетали, а огромные черные глаза были печальны.

– Ну что ты молчишь? – внезапно набросилась она на компаньонку. – Подскажи, как мне справиться с этим английским грубияном!

Жанна скрестила руки и с улыбкой ответила:

– Ну что сказать, Марго? Он выглядит настоящим мужчиной.

– Ну конечно, он мужчина! К тому же грубиян и невежа!

– Но прежде всего мужчина, – повторила Жанна де Факур. – Он достоин тебя, дорогая Марго.

– Ты думаешь, я с ним не справлюсь? Ты действительно так думаешь?

– Не знаю. Все возможно. Пока на твоем пути еще не встречались настоящие мужчины. Марго вскочила и сошла с возвышения:

– Ну да, конечно! Ты заодно с этим грубияном! Джеффри Мальвалле околдовал тебя! Жанна густо покраснела:

– Нет, мадам!

Графиня сердито усмехнулась:

– Думаешь, я ничего не вижу? Ты – и англичанин!

– Он… он очень обходителен, Марго, – умоляющим тоном произнесла Жанна.

– Очень обходителен! Ворваться в мои владения, обезоружить моих подданных и распоряжаться в моем замке в канун Рождества! Да, он очаровал тебя своими комплиментами, я не сомневаюсь! Ты, наверное, скоро покинешь меня?!

– Мадам! – Вздрогнув, Жанна встала. Бросившись к ней, Маргарет крепко обняла девушку:

– Нет, я не то хотела сказать! Я… я ужасно расстроена! Жанна, забудь мои слова! Я не знаю, что со мной!

Фрейлина осторожно усадила ее в кресло и, склонившись, погладила по руке.

– Бедняжка Марго! Бедняжка Марго! – нашептывала она, прижав гордую голову к своему плечу.

Графиня, рыдая, приникла к ней, но тут же отстранилась и вытерла глаза рукой.

– Неужели я плачу? Со мной такого никогда не случалось, Жаннетта.

– Ты слишком агрессивна, – упрекнула ее Жанна, встав на колени рядом с креслом. – Марго, смирись! К чему бороться с лордом Симоном? Он сильнее тебя, потому что он мужчина и захватил твои земли. Будь умнее, малышка! Будь умнее!

– Если бы я могла бежать! – взволнованно проговорила Маргарет. – Только бы добраться до Туринселя!

– Туринсель? Но, дорогая, до него же целых десять лиг!

– Ну и что? Если я доберусь туда, Фернан де Туринсель поможет мне! Он прогонит этого Бовалле из моих владений!

– Да, Марго, конечно. Но ты не можешь убежать и не можешь преодолеть десять лиг одна.

Темная головка гордо поднялась.

– Нет, могу! Ты забыла, насколько я сильна!

– И все же ты женщина, дорогая, – напомнила Жанна.

– Амазонка! – Маргарет вскочила, сверкая глазами. – Так меня называет этот английский тиран! Я ему покажу, на что способна амазонка!

Жанна откинулась назад, задумчиво глядя на огонь.

– Странный человек этот лорд Бовалле, – заметила она. – Он суров и молчалив, но окружающие боготворят его. И он очень ласков с детьми.

– Ласков с детьми? Он же собирался казнить их!

– Сэр Джеффри сомневается в этом. Он сводный брат лорда, и, по его словам, Симон сурово наказывает каждого, кто плохо обращается с детьми.

– Ложь! Все это ложь! Он очень жесток, я чувствую это!

– Нет, он очень справедлив к тебе, Марго. Графиня резко повернулась к фрейлине, ее грудь вздымалась.

– Ты так думаешь? А что скажешь об этом шраме на моей груди? Ты сама видела, как он вонзил в меня свой меч! А синяки на моих руках? Прошло уже три недели, а на моей руке все еще видны следы его железной хватки!

Жанна посмотрела на свою госпожу.

– Видимо, этот шрам останется навсегда, – задумчиво произнесла она.

– Да! И я всегда буду о нем помнить! И не успокоюсь, пока не отомщу! Жанна, неужели ты забыла, как он обращался со мной на глазах моих подданных? Неужели уже забыла, как он опозорил меня на улицах моего собственного города?

– Нет, тебя никто не узнал. И он ничего не сказал.

Миледи расхаживала по комнате, все больше распаляясь.

– Жаль, что я не убила Алана! Это была бы настоящая месть! Зачем я вступила в переговоры с ним?

– Ты же прекрасно знаешь, Марго, что не могла убить сэра Алана.

– Нет, могла! Но уступила из-за его угроз! Пустых угроз! А надо было высмеять их.

– Он нашел бы другой способ, – возразила Жанна. – Его нелегко победить, Марго.

– Посмотрим! – Черные глаза прищурились. – Он назвал меня ведьмой!

В дверь негромко постучали. Фрейлина встала, чтобы впустить кузена графини. Ярость Марго моментально исчезла. На щеках угас румянец, а рот принял надменное выражение. Шевалье, поклонившись, вошел в комнату:

– Как тебя чувствует моя милая сестренка?

– Вполне прилично. Что тебе нужно, Виктор?

– Ты всегда так холодна! – пожаловался он. И, глядя на Жанну, отошедшую к окну, придвинулся ближе к кузине. – Кажется, английский медведь утратил бдительность. Сейчас сидит в холле, что-то пишет, и никто не охраняет его спину. Впервые его верный слуга куда-то отлучился.

Не проявляя интереса, она отодвинулась от него.

– Я кое-что принес тебе, Марго, – тихо проговорил шевалье, вкладывая в ее руку кинжал, украшенный драгоценными камнями.

Ее рот скривился.

– Что ты хочешь от меня? – Она бросила кинжал на стол.

– Чтобы ты снова стала хозяйкой своих владений, – ответил он, не сводя с нее глаз.

– Нанести удар в спину, не так ли? Разведя руки, шевалье пожал плечами:

– В борьбе женщины с мужчиной это вполне допустимо!

Маргарет выпрямилась, презрительно глядя на него:

– Ты надоел мне, Виктор! Заколи его сам, если хочешь.

– К сожалению, я дал ему слово! – небрежно отозвался шевалье. – Иначе я давно бы заколол его и освободил эту землю от тирании. – Он помолчал, искоса поглядывая на кузину, затем упрекнул: – Ты не всегда была такой благонравной, милая Марго. Неужели ты отказываешься от борьбы?

Его укус подействовал.

– Ни в коем случае! Уж не думаешь ли ты, что я боюсь Симона Бовалле?

– Он беспощаден, но быстрый удар сзади…

– Ты несносен! – воскликнула она. – Если я и убью его, то не исподтишка! Убирайся из моей комнаты!

Шевалье на цыпочках направился к двери, но остановился у стола, чтобы забрать кинжал.

– Оставь! – резко приказала Маргарет. Когда кузен ушел, она метнулась к столу и спрятала кинжал на груди.

– Я хочу побыть одна, Жанна.

Фрейлина встала и молча вышла из комнаты. Когда дверь за ней захлопнулась, леди Маргарет снова заметалась по комнате. Наконец остановилась и вытащила кинжал. Затем, подобрав юбки, чтобы они не шуршали, подошла к двери и открыла ее. Каменные ступеньки вели в большой холл. Крадучись, графиня начала медленно спускаться.

В центре зала спиной к ней сидел Симон и что-то писал. Тишину нарушал только скрип пера по пергаменту. Его спина была легкой мишенью для кинжала убийцы, поскольку он был без панциря.

Леди Маргарет остановилась на нижней ступеньке, не осмеливаясь дышать. Осторожно сделала еще один шаг. Ее маленькие ножки в мягких туфлях бесшумно ступали по каменному полу. Сантиметр за сантиметром она продвигалась вперед, не отводя глаз от белокурой головы и держа кинжал наготове. Графиня намеревалась подкрасться и нанести удар в сердце, прежде чем он успеет защититься. От волнения она слегка приоткрыла рот, но рука была тверда, несмотря на бешеный стук сердца. Графиня приближалась все ближе и ближе, пока до кресла Бовалле не осталось всего три шага.

Рука Симона бегала по пергаменту, он писал, не поднимая головы. В зале было невыносимо тихо – леди Маргарет подкрадывалась совершенно бесшумно. И вдруг Бовалле, не переставая писать, глубоким, спокойным голосом посоветовал:

– Наносите удар между шеей и плечом, миледи.

Графиня отпрянула назад, отпустив юбки. Она подняла дрожащую руку к щеке и побледнела. Ее тело похолодело, колени подгибались, глаза расширились.

Симон аккуратно подписал документ, посыпал пергамент песком. Только после этого повернулся лицом к Маргарет и поднялся.

– Ну, что же вы? – ухмыльнулся он. – Я без кольчуги, и даже подсказал, куда лучше ударить. Неужели испугались? – Не дождавшись ответа, он подошел ближе к окаменевшей женщине и сложил на груди руки. – Ну, бейте, Маргарет Белреми!

Стиснув зубы, собрав с большим трудом все силы, не сводя с него глаз, она подняла кинжал, но так и не смогла ударить.

– У вас рука дрожит, – поддразнил Симон и схватил ее кисть. – Вот сюда, – направил он ее руку к своей шее, так что кинжал коснулся туники. – Осталось только нажать, миледи.

– Отпустите меня! – прошептала она. – Отпустите!

Бовалле рассмеялся, освобождая ее руку от захвата. Она быстро сделала шаг назад, наступив на шлейф. Кинжал со звоном упал на пол.

– Я… я… Когда-нибудь я убью вас!

– Ничего не выйдет, миледи. Время упущено, ваше мужество покинуло вас.

– Нет!

– Тогда в чем же дело?

– Вы дьявол, вы просто дьявол! Как вам удалось услышать мое приближение? Он снова рассмеялся:

– Я ничего не слышал.

Прижав руки к груди, она не сводила с него глаз.

Симон оглядел ее:

– Неужели вы думаете, что я сидел бы здесь один, без охраны, если бы не был уверен, что почувствую опасность? Я уже знаю, какова ваша честность, мадам, и поэтому ие склонен рисковать.

Она вздрогнула:

– Моя честность? А какова ваша честность, Симон Бовалле? Как она позволяет вам угрожать женщине?

– Никаких угроз, мадам. Шрам на вашей груди подтвердит, лгу я или нет.

– Вы еще десятикратно заплатите за это! – воскликнула графиня. – Я у вас в плену, но вы меня плохо знаете! Вы еще горько пожалеете о том дне, когда решили помериться со мной силами!

Симон тронул кинжал ногой:

– Вот орудие, мадам. Возьмите эту игрушку и вспомните свои мстительные намерения.

– Нет, я буду сражаться с вами на равных, милорд! Во главе моей армии!

– Да, я слышал, что вы вели своих воинов в бой. Для вас было бы лучше заняться вышиванием, мадам.

Она рассмеялась и подошла к нему на шаг ближе:

– Вы так думаете, милорд? И все-таки мне удалось разбить Умфравилля. Я бы и вас победила, если бы вы не захватили Белреми с помощью своего трюка!

– Это была битва умов, мадам, и я ее выиграл.

– Это был просто трусливый трюк!

– Хитрость, мадам, и она сработала. Я мог бы принудить вас сдаться голодом, но, как всегда, выбрал быстрейший способ.

Она откинула голову назад:

– Я еще не сдалась, лорд Бовалле!

– Вам придется сдаться.

– Вы еще не знаете меня! Делайте что хотите, вам придется убить меня, прежде чем я склонюсь перед вами!

– Посмотрим, мадам. Есть много способов заставить вас сдаться, но, кажется, вы этого не стоите.

Ее щеки вспыхнули.

– Вы наглец! Прочь с дороги!

Она подхватила шлейф и хотела подняться по лестнице, но путь ей преградил Алан, неторопливо спускавшийся вниз. Его рука все еще была перевязана, но повязку с головы он уже снял. Чтобы скрыть шрам на виске, Алан отпустил длинные волосы.

– Прошу прощения, мадам. – Спустившись по лестнице, он поклонился миледи.

Ее глаза на секунду остановились на его повязке, потом на его виске.

– У моих воинов тяжелая рука, не так ли, сэр Алан? Их работа оставляет следы. Если бы шрам, портящий вашу красоту, оказался чуть глубже, вы бы уже были на том свете!

Позади нее послышался звук быстрых шагов. Симон схватил графиню за плечо и развернул лицом к себе:

– Клянусь Богом, мадам, вы просто вынуждаете меня выбить из вас кнутом вашу гордость! Отправляйтесь в свою комнату, и чтобы сегодня я вас больше не видел!

– Симон, Симон! – запротестовал Алан. Его реакция вызвала насмешку Маргарет:

– Кажется, вежливый рыцарь пытается защитить меня от английского грубияна? Мне не нужна ваша защита, сэр Алан! Будь у меня кинжал, вам бы не избежать смерти, лорд Бовалле! Уберите руку с моего плеча! И запомните, я иду когда и куда хочу!

– Вы уйдете сейчас, – грубо оборвал ее Симон. – Убирайтесь, или я позову моих людей, чтобы они отнесли вас в вашу комнату!

– Ах вы… вы!..

Маргарет яростно ударила его по губам и, вырвавшись, быстро взбежала вверх по лестнице в свою комнату.

Алан, глядя на друга, глубоко вздохнул:

– Вот мегера! Что же с ней делать, Симон?

– Усмирить, – отрезал тот и подвел его к креслу. – Садись, дружок. Эта ведьма специально дразнила тебя!

Алан улыбнулся:

– Я бы не остался с ней наедине ни за какие сокровища. Вчера она так разозлила Джеффри, что он пришел ко мне весь дрожащий от ярости. Сказал, что она могла бы убить его, если бы у нее оказалось под рукой оружие. Мадам свирепа, как тигрица.

– Просто она еще не побывала в руках укротителя, но я этим займусь, – пообещал Бовалле.

Алан посмотрел на него через полуприкрытые веки и промолчал, но его улыбка стала шире.

А наверху Маргарет упала на руки Жанны, отчаянно рыдая:

– Я так и не смогла убить его! Он дьявол, настоящий дьявол! Каким-то образом догадался о моем приближении, хотя ничего не слышал! О, если бы у меня хватило сил убить его! Схватить меня за руку! Как можно так обращаться с женщиной?

– Я знала, что ты не сможешь убить его, – спокойно отозвалась фрейлина. – Я видела, как ты кралась вниз по лестнице, но совершенно не волновалась.

Маргарет отпрянула от нее:

– Подожди! Подожди, клянусь, я еще отомщу! Я убегу… я… – Она замолчала. – Ах, нет! Ты можешь проболтаться сэру Джеффри. Как я забыла?

– Ну что ты, милочка! – воскликнула Жанна, обнимая ее. – Я не предам тебя и за сотню таких, как сэр Джеффри.

– Он считает меня недостойной внимания! – взволнованно произнесла Маргарет. – Он ненавидит меня за то, что я женщина. Я покажу ему, что женщина может сделать!

Глава 7 СВИДАНИЕ ДЖЕФФРИ И ЖАННЫ НА ТЕРРАСЕ

Закутавшись в меховой плащ, Жанна вышивала на широкой террасе. Несмотря на сияние зимнего солнца, день был морозный. Неожиданно к ней приблизился Мальвалле, одетый в костюм из алого вельвета с золотыми рукавами.

Девушка подняла на него глаза.

– Ну надо же! – пробормотала она, окинув франта печальным взглядом. – Солдат превратился в попугая. Как не стыдно! – И снова принялась орудовать иглой.

– Какая жестокость! – обиженно проговорил Джеффри, усаживаясь на парапет лицом к ней.

– Он обязательно простудится, – вздохнула девушка. – Камень такой холодный! – Она глазами указала на влажный парапет.

– Неужели это ее действительно беспокоит? – откликнулся Джеффри, обращаясь к небу.

– Он грустит о своей английской подружке? – полюбопытствовала Жанна.

– Какая она сегодня сердитая! – продолжил Джеффри. – Даже не взглянет на меня.

– Она вовсе не слепа!

– А я каждый раз, когда только гляну в ее глаза, слепну и уже ничего не вижу, кроме нее.

– Она, наверное, очень красива, – предположила мадемуазель, – эта английская девушка?

– Она пока еще не англичанка, – заметил Мальвалле. – Но если Богу будет угодно, я хоть завтра готов сделать ее англичанкой.

Жанна перекусила нитку.

– Джентльмен очень храбр, – заявила она и снова склонилась над вышивкой. Наступило долгое молчание.

– Жанна! – умоляющим тоном произнес наконец Джеффри.

Мадемуазель вздрогнула и с невинным видом удивилась:

– Ах, вы все еще здесь?

Он подошел ближе, встал на колени и обнял одной рукой ее стройную талию:

– Милая Жанна!

– Он дождется, что его уколят иголкой! Девушка заработала иглой быстрее. Правой рукой Джеффри остановил ее:

– Милая, не мучай меня! Послушай, я расскажу тебе о моей любимой.

Она с отсутствующим видом смотрела прямо перед собой, но на ее губах заиграла лукавая улыбка.

– Я ведь могу позвать на помощь, – пригрозила тихо.

– Мне не нужна помощь, – тут же отозвался Джеффри. – Моя любимая невысокого роста и очень мила. Она такая крошка, что я могу спрятать ее в кармане и забыть о ней.

– Ох уж эта английская галантность! – вздохнула Жанна. – Бедная девушка!

– Она вовсе не бедная. Она владеет всем моим сердцем.

– Но это сердце такое маленькое, что девушка может засунуть его в свою сумочку и забыть, что оно там.

– Даже если из-за жестокости и забудет о нем, мое сердце будет продолжать бороться с ее холодностью и надменностью и покорно ждать, когда она сменит гнев на милость.

– Глупое, раболепное сердце, напрасно тратящее время!

– Нет, несмотря на скромность и покорность, это сердце настойчиво следит за своей любимой. И хотя с ним плохо обращаются, оно поклялось посвятить всю свою жизнь заботе о ней и о ее счастье.

– Какое деловитое сердце! Несомненно, оно не первый раз приносит такие клятвы.

– Нет, Жанна, раньше оно спало.

– Значит, это его первая неопытная любовь? Ну, большое спасибо!

– Это вся его любовь, миледи. Сердце ничего не знало о ней, пока не повстречалось с французской малюткой, у которой огромные голубые глаза, симпатичные ямочки на щеках, каштановые кудри и жестокий язычок.

– Ну, вы нарисовали огнедышащего дракона!

– Нет, просто капризную проказницу.

– Француженка? – Жанна мечтательно кивнула. – Она же враг! Как мне жаль несчастное сердце!

Джеффри еще крепче обнял ее:

– Сердце счастливо, Жанна, но что делать с его владельцем? Сердце покинуло его, чтобы служить своей возлюбленной, и он остался без него.

– Сердце такое маленькое, что он не заметит его отсутствия, – возразила девушка.

– А он все же заметил. Но не требует его возвращения, согласен получить взамен сердце француженки.

– Так он же заморозит его, сэр!

– Вот увидишь, крошка, согреет.

– Нет, он – англичанин, а она его враг. Возможно также, что ее сердце отдано другому. Джеффри встал.

– Теперь я знаю, почему она так холодна, – заявил он. – У нее просто нет сердца и ей нечего дать англичанину. Он покинет ее, оставив ей свое сердце.

Жанна внимательно посмотрела на вышивку.

– Возможно, оно у нее все-таки невинное, нетронутое, – тихо проговорила она. – Я говорю о сердце француженки.

Джеффри снова приник к ней:

– Его еще можно завоевать? Девушка склонилась над вышивкой, прикрыв глаза длинными ресницами.

– Кто это будет? Враг англичанин, сэр?

– Любящий англичанин, Жанна. Она долго разглядывала иголку.

– Нет, его невозможно завоевать.

– Никогда?

– Никогда. Видите ли, сэр, это холодное, жестокое сердце, оно отталкивало всех своих поклонников. Кроме того, это очень робкое, но верное сердце. Но в один прекрасный день… оно покинуло девушку… так незаметно, что сначала та даже ни о чем не догадывалась и… спряталось в мужском кармане. А… когда девушка… попыталась вернуть его… оно не захотело вернуться, так хорошо ему было на новом месте. Но сердце было таким робким и маленьким, что мужчина… а он был здоровенным глупым англичанином… так и не догадался, что лежит у него в кармане, и все приставал к девушке, требуя ее сердце. Он был так слеп, этот английский завоеватель!

– Английский раб, ползающий у ног любимой, – уточнил Джеффри, вновь вставая на колени и обнимая ее.

– Но он такой сильный и к тому же искусный обольститель! – прошептала Жанна, выпуская из рук вышивку. – И… и одет в алый бархат, зная, как он ему идет. Он самонадеянный попугай, сэр.

Джеффри прижал ее головку к своему плечу:

– Нет, он сменил рабочую одежду на алый бархат в честь своей любимой.

– Нарядный павлин, пытающийся обольстить скромную курочку, – парировала Жанна, поправляя бордовое платье.

– Она такая очаровательная курочка, что ему пришлось нарядиться в бархат, чтобы не выглядеть пугалом рядом с красавицей.

– Но он никогда не был пугалом, – шепнула Жанна ему на ухо. – В стальном панцире и с черным плюмажем на шлеме, в черном плаще, летящем за его плечами, с огромным мечом в руках… он… был неотразим.

– Когда ты видела меня в таком наряде, Жанна?

– Из окна башни, сэр. Но я ненавидела вас и вашего вождя, ледяного лорда Бовалле.

– И Алана тоже?

– Алана? Он был пленником моей госпожи – как можно ненавидеть беспомощного человека? И он так очаровательно ведет себя с девушками! – Она незаметно улыбнулась.

– Это правда? – Джеффри поднял ее лицо, коснувшись ладонью подбородка. – Нужно поговорить с Аланом. Неужели этот прохвост ухаживает за девушками так же хорошо, как я? – И он поцеловал ее в алые губы.

– Намного лучше, – заявила Жанна. – Он не тискает меня так грубо, пользуясь тем, что я здесь одна.

– Тогда он не настоящий мужчина, – заключил Джеффри, снова ее целуя.

Задыхаясь от охватившего ее чувства, Жанна ответила на его поцелуй, но потом, раскрасневшись, вырвалась из рук столь симпатичного ей мужчины.

– Как же так? Мы оба предатели! – воскликнула она, отталкивая его от себя.

– Какие предатели, крошка? Почему?

– Ты предаешь лорда Бовалле, а я – леди Маргарет! Пока они враждуют, мы должны держаться каждый своей стороны.

– Леди Маргарет скоро покорится, – заверил ее Джеффри.

– Ты просто не знаешь миледи} Она еще ни перед кем не склоняла голову. Я рядом с нею с детства, и мне хорошо известна ее сильная воля.

– А я пятнадцать лет знаю Симона, – ответил Джеффри. – И он еще ни разу не проиграл.

– Но он сражается с женщиной и потому беззащитен. Каким оружием он сможет победить ее? Уверяю тебя, Джеффри, она правит здесь с тех пор, как умер ее отец. Марго никогда не покорится, тем более англичанину.

– Ты права, леди Маргарет настоящая амазонка. Только мне не нравятся такие тигрицы, – поделился Джеффри.

– Это не правда! – горячо возразила Жанна. – Она очень мила и обаятельна! Ей пришлось стать тигрицей, потому что вы хотите заставить ее сдаться!

– Только не я! – Лицо Джеффри исказила гримаса. – Век бы ее не видеть!

– Марго отважна и горда! Но со своими подданными добра и справедлива!

– Слава Богу, я не ее подданный.

– Отпустите меня, сэр, – холодно потребовала Жанна и отвернулась.

Джеффри поцеловал ее в щечку:

– Я вовсе не хотел рассердить тебя, моя радость. Пусть леди Маргарет будет само совершенство. Какая разница? Я равнодушен ко всем женщинам, кроме одной.

Жанна оттолкнула его от себя:

– Джеффри, отпусти меня! Видишь, идет твой милорд! Боже, какой же ты дурачок!

Шагая по террасе, к ним приближался Симон без головного убора. Жанна перевела взгляд с его лица на Джеффри.

– Как же вы похожи! – удивилась она. – Но один из вас Бовалле, а другой – Мальвалле.

– Мы сводные братья, – пояснил Джеффри и повернулся к Симону: – Ты ищешь меня? Бовалле неуклюже поклонился Жанне:

– Нет, я думал, здесь Алан. Прошу прощения, если помешал.

В глубине его странных глаз Жанна заметила усмешку и, покраснев, усердно принялась за вышивку.

– Нет, Алана здесь не было. Что случилось?

– Он носит титул дворецкого, – с сарказмом заметил Симон. – Я хочу заставить его исполнить свои обязанности.

Жанна застенчиво вмешалась в разговор:

– Кажется, сэр Алан в западном холле, милорд.

Джеффри усмехнулся, вспомнив, что там часто собирались фрейлины леди Маргарет.

– Кто же покорил его сердце, милая Жанна? – полюбопытствовал он.

Она неодобрительно нахмурилась:

– По-моему, мадемуазель Ивонна де Вертимен.

– Пригласи его ко мне, Джеффри, – попросил Симон. – Я подожду здесь. Джеффри улыбнулся:

– Ты опасаешься заходить в женский будуар, Симон?

– Не хочу лишать тебя такого удовольствия, – буркнул тот. – Иди, Джеффри, а я составлю компанию мадемуазель Жанне.

– Благодарю вас! – Джеффри отвесил ироничный поклон и удалился.

Девушка почувствовала, как бешено застучало ее сердце. Она видела, как Симон захватил в плен ее госпожу, сопровождала Маргарет в английский лагерь. Именно поэтому так нервничала в его присутствии.

Он уселся на парапет, разглядывая ее.

– Итак, вы покорили сердце моего капитана, мадемуазель? – неторопливо поинтересовался он.

Увидев, что Бовалле улыбается, Жанна собрала все свое мужество:

– Нет, сэр, он добровольно отдал его мне.

– Ну это все равно. Видимо, вы скоро отправитесь к алтарю?

Девушка отрицательно покачала головой:

– Это невозможно, милорд.

– Почему?

– Я служу у графини.

– Понятно, – заключил Симон. – Ну а если мне удастся подчинить себе вашу упрямую госпожу?

– Вам это не удастся, милорд, – уверенно сказала она.

– В таком случае я хотел бы обратиться к вам за помощью.

Прекратив вышивать, Жанна посмотрела ему прямо в глаза:

– Я буду вам плохим советчиком, сэр.

– Вот как? – Он поднял брови. – Значит, вы такая же упрямица, как ваша госпожа?

– Да, сэр.

– И никакие уговоры Мальвалле не заставят вас изменить ваше мнение?

– Сэр Джеффри, милорд, будет последним, кто смог бы сделать из меня предательницу.

– Но я прошу вашей помощи, мадемуазель.

– Напрасно просите, сэр.

– Тогда знайте, мадемуазель, что, если леди Маргарет невозможно убедить, ее можно заставить.

– Браво! – возмущенно воскликнула Жанна.

– Это в моей власти, – спокойно заметил Симон. – Я могу использовать принуждение. Вы никогда не задумывались об этом?

– Тогда против вас восстанет весь Белреми, – пригрозила она.

– Это меня нисколько не тревожит. Если леди Маргарет в ближайшее время не покорится, мне придется принять к ней более решительные меры. И пусть она не считает, что это пустые угрозы.

– В этом я не сомневаюсь. – Жанна взглянула на него и добавила: – И все же вы не убьете графиню, вы же англичанин, а я слышала, что они очень милосердны.

– Посмотрим, – мрачно отреагировал Симон.

– Значит, вы собираетесь воевать с женщинами? – удивилась Жанна.

– Да, если нет другого выхода.

– Очень жаль, – вздохнула она.

Глава 8 ЗАГОВОР ЛЕДИ МАРГАРЕТ

Леди Маргарет великолепно выглядела, сидя в зале для приемов на кресле, покрытом мехом. Расположившись у ее ног, темноглазый паж играл на небольшой арфе. Жанна устроилась рядом, а шевалье, опираясь на спинку кресла кузины, время от времени что-то нашептывал ей на ухо. Она не обращала на него внимания, только иногда нетерпеливо подергивала плечом и хмурилась.

– Ты так холодна сегодня, милая кузина, – укорил ее шевалье.

– Я нисколько не изменилась, Виктор, – коротко отозвалась она. – Ты утомляешь меня.

– Неужели ты не изменишься ко мне никогда? Неужели я не найду пути к твоему сердцу?

– Ты мне гораздо больше нравишься, когда находишься вдалеке от меня, – заявила графиня.

– Какая жестокость! Ах, Марго, если бы ты улыбнулась мне, мы могли бы придумать, как избавиться от этого английского наглеца!

Она скривилась:

– Мне не нужна твоя помощь, Виктор. Его голос стал еще тише:

– Разве нет, моя красавица? Ты же не убила его, когда я дал тебе такой шанс.

Леди Маргарет вспыхнула, нетерпеливо топнув ножкой:

– Я же сказала тебе, что отказываюсь.

– А разве ты не пыталась? – прошептал он – Тогда каким образом мой кинжал оказался на полу в большом холле?

– Ах, оставь меня! – возмутилась она. – Я не стала убивать его потому, что… потому, что найду другой способ.

Он выпрямился, продолжая улыбаться:

– Ты так думаешь, Марго? Ну что же… – Вздохнув, шевалье отошел.

Графиню охватил легкий озноб. Краска медленно сошла с ее лица, она повернулась к пажу, ласково положив руку на его плечо:

– У тебя веселые песни сегодня, Леон. Он взглянул на нее, блеснув глазами:

– Да, мадам. Я веселюсь, потому что английский лорд дал мне пропуск из замка, теперь я смогу навестить отца в городе.

Длинные пальцы миледи внезапно стиснули его плечо. Леон удивленно посмотрел на прекрасное лицо, склонившееся над ним, и увидел, что графиня побледнела, губы ее слегка приоткрылись, а глаза засияли.

– А пропуск из города не нужен? – тихо спросила она.

– Нет, мадам, ведь город сдался. Он с удивлением услышал, как у нее перехватило дыхание.

– И когда ты идешь в город, Леон?

– Завтра, мадам, если не возражаете.

– И где твой… пропуск? Он похлопал себя по тунике:

– В надежном месте, мадам. Милорд подписал его сегодня.

– Леон, – Маргарет заговорила шепотом, – ты ведь любишь меня, не так ли?

– Конечно, мадам. Я готов умереть…

– Тогда немедленно иди в мою комнату со своим пропуском и никому ни слова, понял? Никому ни слова!

– Да, мадам, – послушно откликнулся паж, недоуменно поглядывая на нее.

Леди Маргарет откинулась в кресле, потом подозвала к себе одного из придворных и принялась так весело, смеясь, с ним болтать, что удивленная Жанна посмотрела на нее проницательным взглядом. Однако вскоре миледи встала и, проведя рукой по глазам, пожаловалась:

– Ах, как я устала! Опять эта мигрень! Пойдем со мной, Жанна, – и не торопясь вышла из зала, опираясь на руку фрейлины.

Фрейлина не промолвила ни слова, пока за ними не закрылась дверь будуара. Но тут повернулась к Маргарет, схватив ее за руку, и озабоченно спросила:

– Марго, в чем дело? Нервные пальцы сжали ее руку.

– Жанна, поклянись… поклянись, что останешься моей подругой!

– Но, дорогая! Как можно сомневаться?

– Этот Джеффри… – Графиня окинула компаньонку ревнивым, подозрительным взглядом. – Ты ведь не выдашь ему меня? Не выдашь?

– Никогда! Но в чем дело, Марго? Объясни, пожалуйста! О чем ты говорила с Леоном?

– Жанна, я… я доверяю тебе.

– И правильно делаешь.

– Ну слушай! – Графиня заставила подругу сесть. – У Леона есть пропуск! На выход из замка завтра, понимаешь? Скажи мне, разве я не похожа на него? – Быстро подскочив к зеркалу, она вгляделась в него. – Черные глаза, нос… ну нет, у меня прямее. Губы? Нет, слишком надменные…

– Марго, дорогая!

– Ну, не важно, если улыбнуться, то сойдет. Шапку можно натянуть ниже бровей. Рост? – Графиня встала. – Надо померяться с Леоном. – Неожиданно она сделала быстрый пируэт, затем встала, стиснув руки. Глаза ее светились торжеством. – Смотри, Жанна, из меня получится очень симпатичный паж!

Фрейлина вздрогнула:

– Марго, что ты затеваешь?

– Я поеду к Фернану де Туринселю. Слушай! Паж не вызовет никаких подозрений. Всего десять лиг. Я смогу достать лошадь. А здесь надо сказать, что я больна и лежу в постели. В случае чего, за три дня даже пешком доберусь до Туринселя. Конечно смогу! Ах, Жанна, только не возражай!

– Дорогая, ты с ума сошла! Твоя затея слишком опасна для девушки. Я просто не могу тебе позволить вытворить такое. Просто не могу!

– Тогда поедешь со;мной, как моя сестра! Ну улыбнись, Жаннетта! Мы сбежим и получим помощь!

– Но опасности…

– Ничего страшного, я возьму с собой кинжал! А если ты трусишь, то поеду одна. Ты же поклялась мне в вечной дружбе!

– Марго, но это невозможно! – воскликнула Жанна. – Неужели ты переоденешься в мальчика?

– Конечно! – рассмеялась графиня и подняла юбки, показывая ножку. Улыбаясь, посмотрела на нее, потом на фрейлину. – Думаешь, слишком маленькая? Зато длинная и хорошей формы.

– Марго! – чуть не плакала Жанна. – Ты с ума сошла!

– Я никогда не была в более здравом уме! Это Леон, открой ему.

Жанна подошла к двери и впустила симпатичного пажа.

– А, мой милый Леон! – Маргарет протянула ему руку для поцелуя. – Ведь ты поможешь мне?

– Конечно, мадам, но я не понимаю…

– Я сейчас все тебе объясню. Только, Леон, сначала поклянись не раскрывать моей тайны ни одной живой душе! Даже моему кузену. Клянешься?

– Клянусь, мадам.

– Ну вот и молодец! Мне нужен твой пропуск, дай-ка мне взглянуть на него.

Паж отдал госпоже пропуск, недоуменно глядя на нее. Графиня развернула листок.

– Секретарь написал очень просто, – заметила она. – “Леон де Маргрут… по моему распоряжению, Симон Бовалле”. Боже, какая кудрявая подпись! Леон, мне нужен этот пропуск! Завтра я исчезну из замка. Ты будешь участвовать в моем заговоре?

– Но, мадам, вы не можете…

– Еще мне нужен твой костюм. Брюки, туника… Нечего краснеть, Жаннетта! Леон, принеси мне потихоньку твою одежду. Ты все сделаешь так, как надо? Я нуждаюсь в твоей помощи…

Мальчик поклонился:

– Мадам, я должен повиноваться. И все же… все же…

Она заткнула пальцами уши:

– Ничего не хочу слышать! И завтра, Леон, сиди целый день взаперти, чтобы никто не удивился, что ты здесь. Одежду для меня выбери попроще, темного цвета, и обязательно шапку. А сейчас иди и принеси все, как я велю. За усердие ты получишь от меня награду и еще один пропуск, когда я вернусь! Впрочем, может, он больше и не понадобится.

Удивленный паж удалился. Жанна упала в кресло.

– Марго, – начала она слабым голосом и замолчала. – Ах, Марго!

Графиня взяла перо и макнула его в чернильницу.

– Видишь, Жанна, здесь есть место, чтобы добавить слова “и сестра”. Но надо сначала проверить, сумею ли я хорошо подделать его почерк? Дай мне пергамент.

Жанна принесла пергамент и с интересом пронаблюдала, как госпожа пробовала повторить каракули Бовалле. Наконец Маргарет внесла дополнение в пропуск и откинулась на спинку кресла, любуясь своей работой.

– Отлично! Теперь пусть пропуск высохнет сестренка. Ну, Симон Бовалле, берегись!

– Мы еще не убежали, – сухо заметила Жанна.

– Но убежим завтра, рано утром, – поправила ее миледи. – Найди свое самое старое платье, милочка, и плащ с капюшоном. Эх, надо было вписать “брат”, тогда мы обе отправились бы в путь как мальчишки.

– Только не это! – содрогнулась Жанна. Черные глаза графини блеснули.

– Представляю, в каком ужасе был бы Мальвалле! О-ля-ля! Но, честно говоря, ты маловата ростом и у тебя слишком женственные формы. А я… – Она взглянула на себя в зеркало. – Я худенькая и высокая. Из меня получится очень милый мальчик… Входи, Леон, входи!

Паж вошел в комнату и, краснея, положил на стол аккуратный сверток.

– Кажется, я ничего не забыл, – пробормотал он.

– Ну, ты просто золото! – Маргарет расцеловала его в обе щеки. – Надежно храни мой секрет, Леон, и спасибо тебе, спасибо!

Он еще не успел выйти из комнаты, как она уже развязала сверток и принялась рассматривать одежду.

– Какие симпатичные рейтузы! Смотри, Жанна! Шапка, туника… О, штаны! – Она задилась счастливым смехом. – Жаннетта, ну-ка, выйди! Придешь, когда я позову!

Фрейлина удалилась в прихожую. Ей пришлось долго ждать, слушая взрывы хохота из комнаты миледи. Наконец Маргарет окликнула ее, приглашая вернуться.

Перед зеркалом стоял стройный юноша в короткой коричневой тунике, с кинжалом у пояса и в шапке, надвинутой низко на глаза. Его длинные стройные ноги, затянутые в коричневые рейтузы, были широко расставлены. Юноша шагнул навстречу Жанне:

– Ну разве я не хороша? Привет тебе, сестричка! В этой одежде я выгляжу ниже ростом, но это не важно. Жанна, Жанна, ну чего ты так испугалась?

– Боже мой, Марго! – умоляющим тоном воскликнула Жанна. – Но твои ноги!

Маргарет посмотрела на ноги и сделала пируэт.

– А что, разве они не стройные? Посмотри, какие тонкие щиколотки! Придется что-нибудь подложить в башмаки, они слегка великоваты, а в остальном все отлично. Высокий воротник прикрывает горло, и это хорошо. Может, укоротить волосы? Как ты думаешь?

– Нет! – возмутилась Жанна. – Тысячу раз нет!

Маргарет сняла шапку. Темные косы оказались закрученными вокруг ее красивой головки.

– Да, так будет надежней, – размышляла она. – Не могу же я все время носить шапку. Это вызовет подозрение. Как говорил мой отец?.. Всегда нужно тщательно продумывать свои действия и ничего не делать вполсилы. Дай-ка мне ножницы!

– Маргарет, умоляю тебя, только не это! Твои чудесные волосы! Я просто не перенесу этого.

Графиня застыла в нерешительности.

– Волосы у меня действительно красивые, – размышляла она. – Они, конечно, отрастут, но не скоро.

– Ты лишаешь себя половины своей красоты! – ядовито заметила Жанна.

Графиня серьезно посмотрела на нее:

– Ты в самом деле так думаешь, Жаннетта?

– Ну конечно! Марго, отрезать такие волосы просто безумие!

– Да, они сейчас у меня почти до колен. Пожалуй, я их оставлю. – Она снова натянула шапку. – Скажи честно, Жанна, ты бы меня узнала?

– С трудом. – Жанна обошла вокруг миледи, внимательно ее разглядывая. – Ты такая маленькая, а я считала тебя высокой.

– Я все такая же, просто одежда скрадывает мой рост. Ну а лицо, Жаннетта, лицо?

Фрейлина отступила и, прищурившись, внимательно всмотрелась в лицо графини.

– Конечно, я узнаю тебя, но только внимательно присмотревшись.

– Как ты думаешь, Симон Бовалле меня узнает?

– Его называют Симон Рысьи Глаза, – неуверенно вспомнила девушка. – И все-таки без твоего рогатого головного убора, длинных кос и вуали ты выглядишь совершенно по-другому.

– Позови Элен, – приказала миледи. – Я ей доверяю. Посмотрим, узнает ли она меня с первого взгляда.

Жанна удалилась и вскоре вернулась вместе с мадемуазель де Курвон. Маргарет стояла у горящего камина, уперев руки в бока. Длинный конец колпака свисал ей на плечо, слегка прикрывая правую сторону лица.

Мадемуазель де Курвон бросила на нее мимолетный взгляд и, увидев, что ей нагло подмигивают, густо покраснела, резко отвернулась.

– Где мадам? – спросила она у Жанны. – Как здесь оказался этот паж?

Маргарет неторопливо подошла к Элен и обняла ее за талию. Девушка возмущенно обернулась:

– Что вы позволяете себе, сударь?

– Как ты разговариваешь со мной? – одернула ее Маргарет.

– Мадам! – Мадемуазель отшатнулась, прижав руки к груди. – Мадам!

Маргарет отвесила ей церемонный поклон.

– Разве я не симпатичный паж, милашка? – улыбнулась она.

– Боже мой! – поразилась Элен. – Но… но зачем?

Маргарет поделилась с ней своим планом, и фрейлина от удивления выпучила глаза. Но прежде, чем собралась что-либо возразить, раздался стук в дверь.

– Кто это? Не похоже на стук моего кузена… Пойди узнай, Жанна!

Осторожно ступая, Жанна вышла, прикрыв за собой дверь. Маргарет на цыпочках приблизилась к двери и прислушалась.

– Бовалле! – Она отпрянула от двери. – Что ему надо?

Вернувшись, Жанна прошептала:

– Я сказала ему, что вы в постели. Скорее ложитесь, мадам!

– Но что ему нужно?

– Кажется, ничего особенного. Просто говорит, что не видел вас сегодня весь день.

Маргарет распустила волосы и скользнула в постель, накрывшись одеялом до подбородка.

– Скажи ему, что я устала, и спроси, зачем он хочет видеть меня.

– Сама удивляюсь, – подозрительным тоном сообщила Жанна и снова ушла к Симону. – Мадам готова принять вас, милорд, если это необходимо, но просила передать вам, что она устала.

– Сожалею, что пришлось побеспокоить мадам, – отозвался Симон, – но мне необходимо с ней переговорить.

– Ну хорошо! – Жанна недовольно пожала плечами и пропустила его в комнату графини.

Лежа в огромной постели, Маргарет надменно смотрела на вошедшего.

– Кажется, я уже не могу распоряжаться собственным временем, сэр? – возмутилась она.

Симон, чувствуя себя неловко в непривычном окружении, поклонился и неуверенно проговорил:

– Прошу прощения, мадам, но завтра я вас уже не увижу. Я уезжаю в Сальде-Лак, где пробуду три дня. Я пришел, чтобы сообщить вам, что во время моего отсутствия вам придется оставаться у себя. Прошу прощения, но с завтрашнего дня на все время моего отъезда у дверей вашей комнаты будет стоять часовой.

Глаза леди Маргарет недобро сверкнули.

– Ваша дерзость переходит всякие границы, сэр!

Симон улыбнулся:

– Вполне возможно, мадам. Ваши фрейлины могут посещать вас, но вам не разрешается выходить отсюда.

– Я стала пленницей в собственном замке? Убирайтесь отсюда, лорд Бовалле!

Когда Симон ушел, она возбужденно выпрыгнула из постели:

– Все идет как нельзя лучше, просто замечательно! В его отсутствие будет командовать Мальвалле, а он не решится войти в мою комнату! Никто не заметит моего побега, и все, кроме Элен, Амелии и Изабеллы, должны считать, что я больна. Отлично, прекрасно! Убежим в четыре часа утра, Жаннетта! Ты и я!

– Боже праведный! – вздохнула Жанна и, с содроганием посмотрев на костюм графини, отвела глаза.

Глава 9 ПОБЕГ ЛЕДИ МАРГАРЕТ

Леди Маргарет весело шагала по дороге с рюкзаком за плечами и палкой в руке. Рядом с ней тащилась усталая, нервничающая мадемуазель Жанна. Она была одета в плащ, голову прикрывал платок. В руке у нее тоже была палка, но если леди Маргарет шла бодро и энергично, то Жанна еле поспевала за ней, постоянно спотыкаясь о камни.

– Как ты думаешь, сестричка, сколько миль мы уже отмахали? – поинтересовалась леди Маргарет.

– Целую сотню, – тяжело вздохнув, предположила фрейлина.

– Пожалуй, нет! Дай-ка подумать. Мы покинули Белреми в половине пятого. Не правда ли, все у нас легко получилось? Ни один из этих здоровенных идиотов – английских часовых – ничего не заподозрил. И лорда Симона нигде не было видно! Ну вот, мы уже прошли Балдерин, а он находится в двух с половиной лигах от Белреми. Тогда было восемь часов. Как ты думаешь, сколько мы просидели в таверне за завтраком?

– Пять минут, – отозвалась Жанна.

– Нет, дорогая, думаю, около получаса. Не правда ли, я здорово вошла в роль? Даже поцеловала служанку, которая подавала нам завтрак!

Фрейлина вздрогнула:

– У меня чуть сердце не выскочило из груди. Ты была… ты была просто ужасна!

Маргарет рассмеялась:

– А по-моему, я отлично сыграла роль развязного пажа! Итак, после Балдерина мы свернули на Вазинкур. Это было где-то около одиннадцати, верно?

– Ох уж эта деревня! И таверна! Боже мой!

– И этот пьяный крестьянин, который чуть было не отвесил мне затрещину, как дерзкому мальчишке, если бы не споткнулся о стул. – Маргарет, подпрыгнув, жизнерадостно рассмеялась. – Там мы пообедали, я даже выпила вина. – Ее лицо исказила гримаса. – К счастью, удалось его пролить, – небрежно добавила она. – Просидели около часа… Обед был не бог весть что!

Жанна закрыла на секунду глаза.

– О, это мясо!.. – простонала она.

– Знаю. Потом пошли дальше…

– И вот с тех пор все идем и идем…

– Ну хватит ныть, Жаннетта! Потом мы подошли к ручью, немного отдохнули… Вот теперь хотелось бы знать, куда мы попали?

– Как – куда попали?

Леди Маргарет махнула рукой, указывая на раскинувшийся вокруг сельский пейзаж.

– Я рассчитывала провести ночь в Турделони – это такая крошечная деревушка. Возможно, придется спать на конюшне. Интересно, сколько сейчас времени? Наверное, уже три.

– Намного больше. Мы шагаем уже несколько часов.

– Мне так не кажется. Но во всяком случае, Турделонь должна быть недалеко. Когда туда придем, это значит, пройдем уже пять лиг. Жаннетта, завтра мы будем в Туринселе! Фрейлина содрогнулась:

– Неужели нам и завтра придется пройти столько же?

– Другого выхода нет, – твердо заявила леди Маргарет. – Ну, Симон Бовалле, ты еще пожалеешь о том дне, когда решил помериться со мной силами!

– Как бы нам самим не пожалеть о том дне, когда мы решили сбежать от него, – жалобно простонала Жанна. – У меня все ноги в мозолях.

– Бедная крошка! – Маргарет взяла ее за руку. – Обопрись на меня. Конечно, мне не следовало брать тебя с собой. Я поступила бездумно и жестоко! Ты ведь не так сильна, как я!

Фрейлина выпрямилась:

– Со мной все в порядке, Марго. Неужели… неужели нам придется спать в общей комнате?

– Не знаю. Возможно, удастся найти две комнаты. Или по крайней мере одну для тебя. Жанна схватила ее за руку:

– Марго, мы ни в коем случае не должны расставаться!

Графиня нахмурилась:

– Посмотрим, как получится. Может быть, если мы скажем, что ты больна, тебе дадут отдельную комнату, а я потом тайком проскользну туда. К сожалению, слишком холодно, чтобы спать в лесу!

– Спать в лесу? – воскликнула Жанна.

– В такую погоду это невозможно, – заверила ее миледи. – Посмотри-ка вперед! Я вижу дома!

– Жалкие лачуги!

– Это Турделонь!

– Я бы хотела быть сейчас с Джеффри, – протянула Жанна. – Хотя наверняка он на меня рассердился. – Ее лицо просветлело. – Наверное, Джеффри ужасен, когда сердится… – Задумавшись, она помолчала, потом с довольным видом кивнула. – Скорее всего, это так!

– Если ты когда-нибудь выйдешь за него замуж, он наверняка будет тебя поколачивать, – поддела ее Маргарет. – Потому что он англичанин.

– Ты так думаешь? – Жанна зашагала быстрее. – Пожалуй, ты права… Конечно, Джеффри добр и мягок, но уж очень властен. Интересно, что он сказал, когда узнал о моем побеге? – Она улыбнулась.

– Интересно, что он скажет, когда я приведу с собой войска Туринселя? – ехидно усмехнулась графиня.

– Только не это, Марго, ты не должна так поступать! Убей лорда Симона, если хочешь, но не Джеффри!

– Не волнуйся. – Маргарет похлопала ее по плечу. – Он станет твоим пленником.

– Мне этого совсем не нужно! – решительным тоном заявила Жанна.

– Что? Не хочешь, чтобы он стал твоим пленником?

– Не хочу.

Миледи рассмеялась:

– Английский тиран в плену! Боже, куда де­вался твой боевой задор?

– Его не стало, когда я влюбилась в Джеф­фри. Когда-нибудь ты меня поймешь.

– Не дай Бог, чтобы такой день наступил! – воскликнула Маргарет.

Они вошли в неприглядную деревушку и ос­тановились около неказистой таверны, из кото­рой доносились мужские голоса и громкий смех.

Жанна придвинулась ближе к графине:

– Марго… может, не пойдем?..

– Нет, пойдем! – решительно возразила та, затем, глубоко вздохнув, крепко сжала палку и громко постучала в дверь.

Им открыл хозяин в засаленном кожаном камзоле.

– Уважаемый сэр, – начала Маргарет, ста­раясь говорить как можно более грубым го­лосом. – Мы с сестрой идем на праздник в Джолинсо. Не найдется ли у вас комнаты для ночлега?

– Нет! – не задумываясь рявкнул хозяин и хотел закрыть дверь, но Маргарет подстави­ла ногу.

– Послушайте, уважаемый хозяин, мой… мой отец дал мне немного денег на поездку, я смогу заплатить за ночлег.

Заметив, что мужчина заколебался, Жанна, собрав все свое мужество, вмешалась в раз­говор:

– Сэр, не прогоняйте нас! Я очень устала и голодна. Позвольте нам, пожалуйста, переночевать на чердаке над конюшней. – Она жалобно улыбнулась.

– Ну ладно, заходите, – проворчал он и добавил, обращаясь к Маргарет: – Но сначала покажите деньги!

Она достала золотую монету и отдала ему.

Жадно сверкнув глазами, хозяин таверны убрал монету в карман и кивком пригласил их войти.

На кухне было очень жарко, пахло вином. Полдюжины мужчин сидели за большим столом и ужинали. Увидев Жанну, двое из них выпрямились, сально ухмыляясь, остальных, казалось, вошедшие никак не заинтересовали.

Стараясь не привлекать к себе много внимания, девушки подошли к столу. Маргарет подтолкнула напуганную компаньонку, чтобы та села в самом его конце, а сама устроилась между ней и здоровенным, свирепым на вид парнем с рыжей бородой. Хозяин поставил перед ними две деревянные миски с солониной, рядом положил черствый хлеб. Несмотря на голод, неаппетитная, плохо приготовленная пища вызвала у избалованной Жанны отвращение, но, преодолев его, она приступила к еде. Не столь изнеженная Маргарет ничем не выдала своего неудовольствия. Мужчина, сидевший напротив Жанны, с таким любопытством уставился на нее, что девушка покраснела и опустила глаза.

– Смотри, какая жеманница! – фыркнул он. – Ей не нравится наша еда!

– Моя сестра больна, – быстро вмешалась Маргарет. – У нее нет аппетита.

– Еда вполне приличная, – проворчал хозяин. – А если вам не нравится…

– Нам нравится, – поспешила заверить его графиня. – Не так ли, Жанна?

– Да, Леон. Все очень вкусно, – еле слышно пробормотала та.

– Наверное, твоя сестра привыкла к более роскошной еде? – с издевкой заметил хозяин, обидевшись за неуважение к его кулинарному искусству.

Маргарет кивнула.

– Моя сестра – служанка у леди Маргарет Белреми, – смело заявила она и почувствовала, как у Жанны перехватило дыхание.

В ответ раздался взрыв хохота.

– Ну ты и выдумал! – усмехнулся мужчина, сидевший напротив. – Вот шустрый паренек!

А сосед Маргарет наклонился вперед и пристально вгляделся в Жанну, у которой задрожали руки.

– Она действительно побледнела, – рявкнул он. – И руки у нее нежные. Наверняка, никогда не работала в поле.

– Она служит горничной у графини, – повторила миледи.

Это вызвало замешательство у сидевших за столом.

– А ты кто такой, сорванец? – полюбопытствовал один из них. – Должно быть, паж, судя по твоей роскошной тунике?

– Да, – кивнула Маргарет. – Госпожа отпустила нас на праздник в Джолинсо.

– А как тебя зовут? – спросил рыжебородый.

– Леон Маргрут, – незамедлительно соврада Маргарет.

К столу подошел хозяин.

– Белреми захватили проклятые англичане, не так ли? – задал он вопрос.

– Так. – Глаза Маргарет сверкнули.

– А что случилось с графиней?

– Она в плену.

– Вот это да! – Мужчина, сидевший напротив Жанны, хлопнул себя по бокам. – Гордая миледи попала в плен! Это несколько остудит ее горячую кровь!

Маргарет застыла как камень, но, когда Жанна предупреждающе коснулась ее руки, тут же пришла в себя и принужденно рассмеялась.

– Значит, ты видел миледи? – спросила она.

– Только однажды, когда она проезжала мимо со своим роскошным двором. Очень гордая девица! Говорят, сама водит свои войска в бой. Настоящая ведьма!

– Да, так было однажды, – признала Маргарет. – И они очень хорошо сражались!

– Ездит в седле по-мужски, в панцире? Вот беспутная девица!

Кто-то позволил себе неприличную шутку, щеки Маргарет вспыхнули от ярости.

Рыжебородый усмехнулся:

– Посмотрите на этого юного петушка! Похоже, ты любишь свою хозяйку, Леон Маргрут?

– Да, конечно!

– А она добра к тебе?

Миледи остыла и опять рассмеялась:

– Иногда добра, а иногда жестока. Рыжебородый сочувственно кивнул:

– Да, да! Благородные дамы всегда так. А ведь ты совсем еще юнец…

Маргарет действительно выглядела совсем юной в мальчишеском наряде, хотя на самом деле ей уже исполнилось двадцать пять лет.

– Да мне… мне семнадцать, – заикаясь, произнесла она.

– А сколько же лет твоей симпатичной сестрице? – поинтересовался мужчина, сидящий напротив Жанны. Наклонившись над столом, он ухмыльнулся ей в лицо.

Жанна откинулась назад, стиснув руки.

– Восемнадцать, – ответила Маргарет. – И пожалуйста, отодвиньтесь от моей сестры, сэр, она себя чувствует неловко.

– Ах ты, сорванец! Думаешь, что твоя сестра слишком хороша для честного человека?..

– Отстань от нее! – рявкнул здоровенный сосед графини. – Видишь, девушка устала.

– Настолько устала, что не сможет ответить на поцелуй? – не отставал наглец, потянувшись к Жанне через стол.

Фрейлина испуганно пискнула, а Маргарет тут же вскочила на ноги, выхватив кинжал.

– Держитесь подальше, сударь! – приказала она. – У меня острый кинжал.

В тот же момент трое мужчин вскочили, чтобы броситься на нее, но на их пути встал рыжебородый гигант.

– А ну-ка, сядьте на место, Жак и Луи! Это всего лишь мальчишка. А ты отпусти девушку, Фунар!

– Я научу этого сопляка, как следует разговаривать со взрослыми, – проворчал один из них, усаживаясь на место. – Ты слишком мягок, Рано!

Рыжебородый здоровяк заставил Маргарет тоже сесть.

– Убери свой кинжал, глупый щенок, а то я не стану их сдерживать!

– Я не потерплю здесь никаких драк! – вмешался хозяин. – Убирайтесь отсюда, молодой человек, вместе с вашей сестрой! Я не посмотрю на ваши благородные манеры!

Рано грохнул огромным кулаком по столу так, что на нем подпрыгнула посуда.

– А ну-ка, прекратите, я сказал! – заревел он. – Что за шум, черт возьми! Если девушка скромна, тем лучше для нее! Я расколю за нее твою башку, толстяк!

Хозяин, ворча, отпрянул назад, явно не желая связываться со здоровяком. Ссора постепенно утихла, и вскоре Маргарет вышла из-за стола, взяв Жанну за руку.

– Уважаемый сэр, – обратилась она к хозяину, – Будьте добры указать нам путь на конюшенный чердак.

– Нет у меня для вас комнаты. Поели и убирайтесь.

– Но я же заплатил…

Рано встал из-за стола, зловеще сверкая глазами.

– Придется преподать тебе урок хороших манер! – загремел гигант, и хозяин тут же сдался.

– Пойдемте, пойдемте, – заторопился он.

– Я тоже пойду с вами, – сказал Рано. Они вышли в сгущающиеся сумерки. Хозяин нервно вышагивал впереди, за ним Маргарет и Жанна, вцепившаяся в ее руку, и позади всех огромный, как башня, Рано. Подведя их к полуразрушенной конюшне, хозяин пробормотал, что они найдут лестницу наверх внутри ее, и быстро удалился.

Маргарет повернулась к добродушному гиганту:

– Я хочу поблагодарить вас, сэр, за то, что вы защитили нас…

– Не стоит благодарности, – откликнулся он. – Полезайте наверх и закройте за собой люк, молодые люди. Возможно, завтра я провожу вас до Джолинсо. Мне все равно, куда идти.

– Большое вам спасибо, – нервно заговорила миледи, – но…

– Вы идете совсем в другое место? – проницательно догадался Рано.

– Да нет, сэр… Я хочу сказать…

– Я совсем не любопытен, – продолжал он. – Можете направляться куда угодно. Просто у меня сейчас нет дела, и я хотел бы помочь вам. Ты слишком молод, чтобы разгуливать по стране вдвоем с сестрой.

– Вы хотите пойти вместе с нами? – неуверенно спросила Маргарет.

– Да, если не возражаете. По дорогам болтается слишком много разбойников, вас могут ограбить или даже убить. Я хотел бы оградить вас от возможных неприятностей. Можете мне доверять.

– Конечно, и большое спасибо, – сказала графиня, протягивая ему руку.

– Давайте поговорим об этом завтра утром.

– Хорошо, – рука Маргарет утонула в его гигантской ладони.

– А теперь отправляйтесь отдыхать и закройте за собой люк.

– Обязательно, – пообещала она. – Благодарю вас, сэр.

Вместе с Жанной они осторожно вскарабкались на чердак по ветхой лестнице.

– Как здесь темно! – прошептала Жанна. – Что это? Наверное, крысы? Снизу раздался бас Рано:

– Если девчонка боится, я принесу фонарь.

– Да, спасибо! – с жаром отозвалась Жанна. Девушки слышали, как он, тяжело ступая, удалился, но через несколько минут вернулся назад и поднялся по лестнице с фонарем.

– Его хватит на всю ночь, если сделать небольшой огонек, – предположила Маргарет.

При слабом свете фонаря они увидели в углу вязанку соломы.

– На соломе будет мягко, – проворчал Рано, спускаясь вниз. – Желаю вам приятных сновидений.

– И вам тоже, – ответила миледи, закрывая люк. – Жанна, неужели ты действительно видела крысу?

– Я слышала какой-то шорох, – пояснила та со слезами в голосе. – Ты хочешь, чтобы Рано сопровождал нас?

– Еще не знаю. Как ты думаешь, он честный человек?

– Он такой огромный, – проговорила фрейлина, не найдя что ответить.

– Это верно. Но, несмотря на его свирепый вид, мне он кажется добрым и благородным. Наверное, мы возьмем его с собой до Туринселя. Надеюсь, это не разбойник, пытающийся усыпить нашу бдительность, чтобы было нас легче ограбить.

– Не может быть, – заключила Жанна, опускаясь на солому. – Слава Богу, тут мягко и чисто!

Маргарет улеглась рядом с ней:

– Ах, как мягко! Я ужасно устала.

– Наглые мужики, несъедобная пища, крысы… – вздохнула Жанна и, помолчав, добавила с надеждой в голосе: – Надеюсь, Джеффри уже обнаружил наше отсутствие…

– Ты что, хочешь, чтобы он нас догнал?

– Конечно хочу.

Маргарет приподнялась на локте:

– Ах ты, трусиха! Если я попаду в плен, это означает смерть! Ты предала меня, Жанна! Неужели ты думаешь, что Симон Бовалле пощадит меня, если поймает?

– Я уговорю Джеффри защитить тебя.

– Джеффри?! Бовалле не послушает его. Если я его правильно понимаю, у него собственное мнение по любому случаю. Он настоящий лидер, а твой Джеффри может только подчиняться его приказам.

– Джеффри не такой уж слабый человек!

– Но ему не сравниться с Бовалле. Бовалле во всем идет до конца.

– Просто ты увлечена Железным Лордом, – упрекнула графиню Жанна.

– Увлечена? Да я ненавижу его! Разве я не собираю против него войска?

– Мне кажется это пустой, безнадежной затеей, – возразила фрейлина. – Джеффри должен нас догнать.

– Нет, я добьюсь своего! Если кто-нибудь и догонит нас, так это Бовалле, но будет уже поздно! Я ему покажу, на что способна Маргарет Белреми!

– Это Бовалле покажет нам, на что он способен. А когда здесь появится Джеффри…

– Ну хватит болтовни о Джеффри!

– Тогда сама не болтай о Бовалле, – обиделась Жанна и отвернулась.

Глава 10 ЛЕДИ МАРГАРЕТ В ТУРИНСЕЛЕ

Трое путников остановились перекусить у ручья, который весело журчал по камешкам среди неприветливых деревьев, лишенных листвы. Окаменевшая земля и ледяной воздух заставляли их кутаться в плащи и плотнее прижиматься друг к другу. В середине сидела леди Маргарет и жевала черствый хлеб с мясом. У одного ее бока ежилась Жанна, у другого – что-то напевал себе под нос Рано.

– Сколько еще лиг до Туринселя? – поинтересовалась миледи. – Ты знаешь, Гастон?

– Наверное, около двух, – ответил тот, доставая бутылку вина. – Хочешь выпить глоток для тепла? – спросил он Жанну.

– Откуда она у тебя? – удивилась Маргарет, округлив глаза. Рано усмехнулся:

– Добыл из подвала хозяина, пока вы спали.

– Украл? – со страхом в голосе уточнила Жанна.

– К чему громкие слова? Гастон откупорил бутылку и протянул ее Маргарет. Она сделала глоток и заметила:

– Украдена или нет, все равно согревает. Я мог бы заплатить за нее.

– Ну вот еще! – проворчал Рано. – Держи свое золотишко при себе. Зачем мы идем в Туринсель?

Маргарет заколебалась:

– Я хотел бы доверять тебе, Гастон, но…

– Можешь мне довериться, я не болтлив. Жанна дернула миледи за рукав.

– Нет, нет, дорогая! – прошептала она. – Будь осторожна!

– Почему бы мне не рассказать ему все? Я знаю, что он честен, и мы уже подружились! Гастон, я… я направляюсь к Фернану де Туринселю.

– Я так и думал, – невозмутимо откликнулся Рано.

– Ты так думал? Но почему?

– Наверное, у тебя письмо от леди Маргарет?

Графиня плотнее завернулась в плащ:

– Я… я сама леди Маргарет.

– Я знаю, – по-прежнему спокойно сказал рано и глотнул из бутылки.

– Знаешь? – Маргарет удивленно посмотрела на него. – Но как и когда ты догадался?

– Когда ты выхватила кинжал в таверне, – сообщил Рано. – Я бывал в Белреми и видел там тебя несколько раз. Но маскарад тебе удался, – добавил он. – Ты ищешь союзников против англичан?

– Да! Чтобы прогнать их из Белреми. Ты поможешь мне?

Гастон кивнул, не сказав ни слова, потому что у него был набит рот.

Маргарет стиснула его руку.

– Ты достойный человек, – тихо произнесла она. – Когда я верну себе мои владения, можешь просить меня о чем хочешь.

– Мне не нужно награды. Меня зовут Рано, я иду куда хочу и делаю что хочу.

– Ты никому не служишь?

– Нет, у меня нет хозяина. Никто не хочет нанимать меня.

– Я возьму тебя к себе, – пообещала Маргарет. – Ты можешь быть моим телохранителем, если хочешь.

– Нужно подумать, – ответил Рано. – А эта девица не твоя сестра?

– Нет, она моя лучшая подруга.

– Я так и думал. Пожалуй, лучше мне называть вас Леон, мадам.

– Да, конечно! Пока я в этом наряде, я не мадам, – миледи слегка порозовела, но взгляд Гастона оставался безразличным.

Подкрепив силы, они продолжили путь в Туринсель и прибыли туда около трех часов дня. Ворота города были открыты, они прошли в них беспрепятственно. Потом по узким улочкам добрались до замка, который находился в центре города. Около опущенного подъемного моста стояло несколько часовых. Маргарет подошла и небрежно обратилась к одному из них:

– Милорд Фернан в замке? Часовой уставился на нее, затем, подтолкнув напарника, расхохотался.

– Вам следовало предупредить о приезде, ваше высочество! – с насмешливой церемонностью промолвил он. – Тогда наверняка милорд ждал бы вас дома.

Маргарет постаралась сдержать раздражение:

– Его нет в замке?

– О да, ваше высочество, его нет в замке! Она бросила на него проницательный взгляд:

– На твоем месте я остерегся бы врать, дружок. Милорд накажет тебя за дерзость. Часовой опять засмеялся:

– Накажет? Он, вероятно, твой друг?

– Да, друг, – отрезала Маргарет. – Видимо, ты ничего не знаешь, поэтому я расспрошу в замке.

Она сделала шаг, чтобы пройти вперед, но часовой преградил ей дорогу:

– Нет, нет, ничего не получится! Я выполняю приказ, поэтому убирайся отсюда, дерзкий щенок!

Миледи надменно подняла голову:

– Мошенник, ты не знаешь, с кем разговариваешь! Я леди Маргарет, графиня Белреми. Солдат разразился хохотом:

– Что ты говоришь? А я Фернан, герцог Туринсель, к вашим услугам.

– Ты не веришь мне? Тогда позови своего капитана – и посмотрим, что он скажет!

– Парень с ума сошел, – заметил другой часовой, постукивая себя по лбу.

– Я знаю, иначе давно сбросил бы его с моста.

– Очистить дорогу? – предложил Рано, встав рядом с Маргарет.

Часовые наставили на них копья.

– Ах вот как! Решили побуянить? А ну-ка, убирайтесь отсюда!

Графиня отстранила своего воинственного телохранителя:

– Ну, ну, не надо ссориться! Скажи мне, уважаемый, милорд уехал в Париж?

Один из часовых, настроенный более добродушно, чем остальные, ответил:

– Нет, он уехал, чтобы присягнуть на верность королю Генриху.

В тот же момент все поплыло перед глазами Маргарет. Она прыгнула вперед, яростно выкрикивая:

– Это ложь! Ложь!

– Спокойно, спокойно! Это правда. Мы не хотим грабежей на нашей земле. Милорд присягнул на верность английскому королю и обещал не оказывать помощи его противникам. А что тебя так беспокоит, малыш?

Жанна обняла графиню, пытаясь ее утешить.

– Дорогая, дорогая! – зашептала она. – Уйдем отсюда! Возможно, это неправда. Пойдем!

Маргарет, находясь в состоянии шока, позволила ей себя увести. Рано принял руководство на себя и привел их в маленькую гостиницу недалеко от ворот города. В пустой комнате Жанна встала на колени перед своей госпожой, растирая ей руки и утешая:

– Ну, ну, дорогая, успокойся и подними головку!

По щеке Маргарет скатилась крупная слеза, при виде которой Жанна притянула ее голову к себе на грудь, а Рано тактично вышел из комнаты.

– Напрасно, все напрасно! – прошептала миледи. – Фернан оказался предателем… Что же нам теперь делать? Что делать?

– Не расстраивайся, милочка, мы найдем какой-нибудь выход, не бойся! Может, нам вернуться в Белреми и… и покориться?

Стройная фигурка вздрогнула.

– Никогда! Никогда в жизни! Вернуться побежденной и сломленной? Только не это! Скорее я покончу с собой!

– Но, дорогая, что же делать? По крайней мере, Белреми означает безопасность. Сколько можно бессмысленно бродить по стране? Я знаю, Бовалле будет справедлив к тебе. Смири свою гордыню, Марго, и возвращайся. Я уверена, это самое мудрое решение!

Миледи выпрямилась и вытерла слезы.

– Я не могу изменить собственному имени! Что гласит мой девиз? “Победа или смерть!” И я одержу победу! Разве мой отец мог сдаться? Нет, никогда! Что со мной случилось? Неужели я отступлю перед первым же препятствием на моем пути? Нет, клянусь, я пойду только вперед!

– Но куда вперед, Марго? Твой отец был мужчиной, а ты женщина…

– Нет, я не женщина! Переодевшись в мужскую одежду, я стала мужчиной. Он называет меня амазонкой. И я буду достойна этого имени. Дай-ка мне подумать!

Сняв колпак, она запустила пальцы в густые волосы и задумчиво прищурила глаза, оперевшись локтями на колени.

Жанна молча встала и отошла к окну.

Маргарет неожиданно спросила:

– Жанна, может, наш Гастон проводит тебя назад в Белреми, если я его попрошу?

– Я останусь с тобой, – коротко отрезала фрейлина.

– Но как же твои ноги, дитя? Ты же не можешь идти дальше.

– То, что можешь ты, могу и я.

– Но твое сердце осталось в замке, у Мальвалле.

– Мое сердце здесь, с тобой.

– Нам придется пройти большое расстояние, и идти быстро.

– Я буду идти с тобой, пока не упаду.

– Ах, Жаннетта, Жаннетта, ты такая храбрая и милая! Ты заслуживаешь более доброй госпожи, а не взбалмошной амазонки. Где же Гастон?

– Не знаю, он вышел, чтобы оставить нас вдвоем.

Маргарет снова опустила голову на руки и долго сидела так в молчании.

Рано вернулся в маленькую комнатенку и, казалось, всю ее заполнил своим огромным телом.

– Ужин готов, – грубовато обратился он к Жанне и, ткнув пальцем в сторону застывшей фигурки у огня, вопросительно поднял рыжие брови.

Жанна пожала плечами. Видимо, Рано все понял без слов, потому что, ничего больше не сказав, уселся за стол.

Вскоре хозяин принес ужин. Когда накрыли стол, Жанна подошла к своей госпоже и положила руку ей на плечо.

– Пойдем, милочка, пора ужинать. Маргарет встрепенулась:

– Ужин? Ах да, кажется, нужно поесть. Вот и наш Гастон вернулся! Гастон, что слышно на улице?

– То, что нам сказали на мосту, оказалось правдой.

Миледи негромко вздохнула:

– Ну, я в этом и не сомневалась. Что нам принесли? Прекрасно, ветчина и свежая говядина! Гастон, что бы мы делали без тебя?!

– Все обошлось бы с Божьей помощью, – буркнул он, нарезая мясо.

Маргарет ела молча, нахмурившись, не обращая внимания на несвязную беседу своих компаньонов, но через несколько минут, посмотрев на Рано, поинтересовалась:

– Гастон, сколько отсюда лиг до Вазинкура? Его маленькие глазки удивленно расширились.

– Около тринадцати или чуть больше.

– Неужели так далеко?

– Это еще самый короткий путь, леди. Он проходит через земли Рауля Грозного.

– Что? – У нее перехватило дыхание. – А если добираться другим путем?

– Шестнадцать – двадцать лиг. Точно не знаю.

Маргарет задумалась и промолчала до конца ужина. Наконец она встала, отодвинула стул от стола и твердо проговорила:

– Я отправлюсь туда.

– Куда? – встревожилась Жанна.

– В Вазинкур. В Сюр-де-Лярузи.

– Через земли Рауля? Марго, ты с ума сошла! – воскликнула фрейлина. – Это невозможно!

– Нет ничего невозможного. – Графиня упрямо выставила подбородок. – Я пойду к Арно де Лярузи. Ты же знаешь, он все сделает, что бы я ни попросила.

– За определенную плату, конечно, – подчеркнула Жанна.

Лицо Маргарет дрогнуло, но тут же приняло обычное выражение.

– Я готова заплатить. Он порядочный человек.

– Только чтобы отомстить?

– Чтобы освободить мои земли от английского тирана.

– Тебе никогда, никогда не добраться до Вазинкура!

– Доберусь. Но ты, Жаннетта, если любишь меня, должна вернуться в Белреми.

– Если ты так решила, клянусь, ничто нас не разлучит!

Рано поднял кружку.

– Пью за вашу удачу, леди! – сказал он и осушил ее одним глотком.

Маргарет улыбнулась одними глазами:

– Ты хороший парень! Я задолжала тебе больше, чем смогу вернуть, Гастон. Но когда-нибудь, когда я снова буду править в Белреми, приходи ко мне, и ты получишь все, что я смогу дать.

– Меня не интересует, что ты можешь мне дать! – проворчал Рано. – Ты уже дала мне то, что я люблю, – приключения. – Он засмеялся, хлопнув себя по ляжке.

– Я сбила тебя с пути, мой друг. Теперь мы попрощаемся, но я тебя не забуду.

Он сделал еще глоток, вытер рот рукой и упрямо заявил:

– Я пойду с тобой. Тебя ждут неприятности, если ты отправишься одна во владения Рауля.

– Ни в коем случае, мой друг! – Миледи порывисто схватила его за руку. – Этого я не допущу! Не хватало еще твоей крови на мою голову! Но спасибо тебе! Тысячекратное спасибо!

– За мою кровь я сам отвечу. Я не какой-нибудь изнеженный слабак. Для хорошего настроения мне нужно иногда подраться. Поэтому я все равно пойду с тобой.

– Мой друг… но я не могу взять тебя. – Маргарет покраснела. – У меня… совсем немного денег, и их не хватит…

– У меня хватает денег, а то, что я не смогу купить, – украду. Рассчитаемся после. Я решил идти с тобой… И это мое последнее слово! – внезапно рявкнул он.

Маргарет рассмеялась, сверкнув глазами, вскочила, схватила кружку.

– Тогда выпьем за наш поход! За наш славный поход! – воскликнула она и сделала большой глоток.

– За нашу отважную предводительницу! – добавил Рано и осушил свою кружку стоя.

Глава 11 ЛЕДИ МАРГАРЕТ В ПЛЕНУ У РАУЛЯ ГРОЗНОГО

Они бесстрашно шли вперед, через поля и леса, весело напевая, чтобы легче шагалось. Рано – глубоким басом, который звучал откуда-то из его бездонного нутра, Маргарет – полным контральто, а Жанна – негромким усталым сопрано, и только временами. Они избегали больших дорог, так как находились во владениях Рауля, который прославился на всю страну своим неблаговидным поведением. Прошло уже два дня с тех пор, как путники покинули Туринсель. Теперь шли медленнее, и иногда Рано нес Жанну на руках. Походка Маргарет потеряла упругость, ее ноги были покрыты ссадинами и мозолями. Однако она не жаловалась, только тайком, чтобы ее спутники ничего не заметили, кусала губы, когда идти становилось особенно трудно. Они не останавливались в харчевнях, питаясь продуктами, купленными в Туринселе. Первую ночь провели в заброшенной хижине, а вторую – на открытом воздухе, завернувшись в плащи и благодаря Бога за мягкую погоду. После этой ночи обе девушки выглядели усталыми и разбитыми. Только у Рано не было никаких признаков утомления или неудовольствия. Все трое упорно двигались на восток, надеясь к ночи выбраться из владений Рауля.

– Нехорошие места, – в который раз напомнил Гастон, прерывая песню. – Тут полно пьяных драчунов, таких же мерзавцев, как их хозяин. Все здесь приходит в упадок, а Рауль думает только о своих удовольствиях.

– Ты знаешь его? – поинтересовалась Жанна.

– Да, встречался однажды. Настоящий боров с отвислыми щеками. Не то жаба, не то крыса, не то паук! Одним словом, паразит!

– Ты, я вижу, очень зол на него! – вмешалась в разговор Маргарет, заметив, как Рано нахмурился.

– На это есть причина.

– И что же это за причина, Гастон?

– Девушка, – проворчал он. – Моя девушка. Похотливое животное! Да сгниют в аду его кости!

– Аминь, – добавила Маргарет. – Смотрите, ручей! Мне нужно освежить ноги.

– Вода! – радостно воскликнула фрейлина, заковыляв вперед.

Троица остановилась отдохнуть у ручья, и Жанна, заметив неподалеку красные ягоды, отправилась их набрать. Маргарет осталась лежать у ручья, заложив руки за голову, в полудреме. Гастон устроился рядом. Вскоре до них донесся голос девушки:

– Какие чудесные ягоды! Вы только посмотрите!

Маргарет приподнялась на локте и, улыбаясь, поглядела на подругу, которая уже сплела себе венок из ягод, украсив им длинные косы. В темном красном платье, в венке из ягод, с алым улыбающимся ртом, она была прекрасна, как лесной эльф. Маргарет восхищалась ею, похлопывая в ладоши.

– Подожди, я тебе тоже нарву! – пообещала Жанна и снова нырнула в кусты.

Миледи опять задремала под негромкое пение Гастона.

Она не знала, сколько времени проспала, когда ее внезапно разбудил стук лошадиных копыт и чей-то вопль. Через секунду они Рано были на ногах. Снова раздался крик – на этот раз явно голос Жанны. Рано вломился в кустарник, за которым скрылась девушка. За ним по пятам бросилась Маргарет с палкой в руке. Выбравшись на поляну, они увидели справа от себя несколько всадников.

Крепко сжав в руке дубинку, Рано бросился к ним, негромко крикнув Маргарет через плечо:

– Рауль! Рауль! Охотится, дьявол! Они врезались в середину группы, отвешивая удары направо и налево. Квадратный человек с бледным лицом и отвислыми щеками сидел на черной кобыле, перекинув Жанну через седло впереди себя. Он отдал короткий приказ, и полдюжины его слуг окружили Рано, обнажив мечи. Кто-то сзади вырвал палку из рук графини и стальной хваткой сжал ее кисти, потянув их назад. Повернув голову, она увидела, что Рано упал, трое связывают его по рукам и ногам.

– Жаба! Жаба! – ревел Гастон. – Мерзкая жаба! Будь ты проклят! – Он плюнул в сторону Рауля, пытаясь вырваться.

– Свяжите его покрепче! – буркнул Рауль и медленно повел крошечными глазками с тяжелыми веками в сторону Маргарет, которая тоже отчаянно пыталась освободиться. – Это не мои люди, – сказал он и посмотрел на Жанну. – Клянусь, очень симпатичная девица! Заберите ее с собой. – Он передал ее мужчине, сидевшему на лошади рядом. Потом добавил: – Наверняка шпионы. Шпионы Арманьяка. Везите их следом за мной! – И, развернув лошадь, легким галопом поскакал через лес.

Человек, захвативший в плен Маргарет, перебросил ее через седло лицом вниз и вскочил на лошадь.

– Лежи смирно, дикая кошка! – приказал грубым голосом и ринулся вслед за своим господином.

Маргарет показалось, что они проскакали несколько лиг по лесам и полям, прежде чем остановились. Где-то рядом ревел Гастон, выкрикивая ругательства. Она чувствовала себя совершенно разбитой после этой бешеной скачки и, встав на ноги, первые несколько секунд ничего не видела, кроме каких-то мерцающих точек. Но когда туман рассеялся, поняла, что находится во дворе роскошного охотничьего дворца Рауля. Это был огромный каменный дом с башнями по углам, стоявший на склоне холма. Однако осмотреться ей не дали, тут же потащив в огромный зал. Увидев здесь Рауля, Маргарет невольно вздрогнула. Перед ней стоял невысокий, почти квадратный человек с огромным животом и воспаленными глазами без ресниц. Кожа щек и подбородка свисала белыми складками, выпяченная вперед нижняя губа широкого рта приоткрывала заостренные желтые зубы.

Несколько шатающихся от усталости, вспотевших слуг внесли Гастона и бросили его на пол. Злобные глазки Рауля остановились на его огромном теле, губы растянула ухмылка.

– Развяжите его, кажется, я его знаю.

Слуги отпустили Рано, он поднялся и бросился бы на Рауля, если бы его не сдерживали обнаженные мечи.

– Да, я знаю его. – Рауль негромко рассмеялся. – Когда-то давно ты хотел убить меня, гигант, насколько я помню.

– Я еще прикончу тебя! – рявкнул Гастон. – Толстый, бесформенный паук!

– Ну, ну, не так громко, гигант. Я быстро заставлю тебя утихомириться! – почти ласково произнес Рауль.

Маргарет вырвалась из удерживающих ее рук и подбежала к скорчившейся на полу Жанне. Упав рядом с ней на колени, она обняла девушку.

Ухмылка Рауля стала еще шире.

– Какие милые воркующие голубки, – произнес он, и Маргарет похолодела от мурлыкающего звука его голоса. – Заприте этих голубок вместе, – приказал он стражникам. – Кто сказал, что я не милостив? Это будет их последняя ночь в объятиях друг друга. – Рауль снова ухмыльнулся, и его жирное тело заколебалось, как желе. – Молись, чтобы понравиться мне, милая курочка, – обратился к миледи. – Увы, сейчас я занят. – И кивнул слугам: – Уведите их!

Один стражник закинул Маргарет на свое плечо, другой поднял Жанну. Потом оба пронесли девушек через холл и дальше по коридору, который закончился узкой лестницей. Спустившись вниз, они внесли их в пустую комнату, окно которой напоминало узкую щель, прорезанную в камне.

– Спокойной ночи, красавицы! – опуская Маргарет на пол, расхохотался стражник.

Затем оба они вышли, звякнув ключом в замке.

. – Марго! Марго! – бросилась к подруге побледневшая и дрожащая Жанна. – Марго!

Миледи обняла ее, крепко прижала к себе, положив головку, украшенную венком из ягод, на свое плечо.

– Милая, милая крошка, что же я наделала? В какую берлогу я тебя затащила, прости меня Господи!

Жанна, рыдая, прижалась к ней.

– Гнусная рожа! Он поцеловал меня! Эти мерзкие губы! – Она горько разрыдалась.

Маргарет, как могла, успокаивала девушку, по-матерински нежно поглаживая ее каштановые кудри.

– Твой Джеффри обязательно примчится за тобой, – с отчаянием в голосе проговорила она. – Бовалле уже выехал сюда. Боже, помоги им!

– Слишком поздно, слишком поздно! – простонала Жанна и, почувствовав щекой ягоды, сорвала с себя венок, отбросила его. – Как он может сюда приехать? Откуда ему знать, где мы?

– Приедет, – твердо пообещала Маргарет. – Вот увидишь, приедет.

– Ты сама в это не веришь! Я вижу, не веришь!

Миледи промолчала, а Жанна тоскливо посмотрела на нее:

– Марго, Марго, где твой кинжал? Ты дашь его мне?

Графиня покачала головой.

– Кинжала нет, – горько сообщила она. – Но я найду выход. Просто должна. Если дела пойдут совсем плохо, придется сказать этому Раулю, кто я такая. Тогда… тогда он не причинит нам вреда. Я… я так думаю.

– Только не говори ему! – схватила ее за руки Жанна. – Для Рауля твое положение не имеет значения! А вдруг он надумает жениться на тебе, чтобы завладеть твоими богатыми землями? Марго, обещай, что ты ничего ему не скажешь! Иначе ты разобьешь мое сердце! Не мучай меня!

– Бог знает, что они сделали с Гастоном, – печально прошептала Маргарет, опускаясь на деревянную скамейку. – Только я виновата в ваших бедах! Зачем я позволила вам идти со мной? Упрямая, эгоистичная ведьма, вот кто я такая!

– Нет! – воскликнула Жанна. – Я все равно поехала бы с тобой! Я бы пошла за тобой даже босиком! – Схватив руку Маргарет, она страстно ее поцеловала.

Ночь тянулась бесконечно долго. Рассвет застал обеих девушек крепко спящими в объятиях друг друга. Его неяркий серый свет разбудил Маргарет. Она с трудом открыла глаза, оглядывая окружающие ее угрюмые каменные стены. Мгновенно все вспомнив, миледи крепко стиснула губы, ее темные глаза зажглись отвагой, хотя где-то в глубине души шевельнулся страх.

Взглянув на лицо спящей Жанны, она вздрогнула. Девушка улыбнулась во сне и что-то пробормотала. Маргарет подумала, что ей, наверное, снится ее возлюбленный, и она негромко заплакала, А потом еще долго сидела неподвижно, дожидаясь, когда подруга проснется. Наконец Жанна протянула к ней руки.

– Марго, дорогая, – сонно прошептала она и, внезапно вспомнив, где находится, содрогнулась, резко села и широко раскрыла глаза. – Уже утро? Я… молю Бога, чтобы все поскорее закончилось.

Маргарет поднялась, разминая затекшее тело.

– А я не теряю надежды! – страстно воскликнула она. – Если бы у меня был кинжал, я бы вонзила его в это черное сердце!

Жанна закрыла лицо руками:

– Ты бы не смогла!

– Ты так думаешь? Нет, смогла бы, и даже с радостью!

– Что такое? – вздрогнув, Жанна прижала руки к груди, прислушалась к тяжелым шагам на каменной лестнице.

– Наберись мужества! – торопливо прошептала Маргарет, усаживая подругу на скамью. – Не дай им заметить твоего страха!

Звякнул ключ, и дверь распахнулась. Вошедший солдат принес хлеб и вино.

– Видите, как щедр милорд! – сказал он, раскладывая принесенное. – Тебя вскоре ждет встреча с ним, милая голубка, – похлопал он Жанну по покрасневшей щечке. – Тебя и твою симпатичную подружку. Желаю вам успеха!

Когда он вышел, скованность Жанны исчезла. Она затрепетала, ломая пальцы. Маргарет взялась за кувшин с вином, уговаривая ее выпить.

– Не нужно! Я могу захлебнуться! – воспротивилась та.

Миледи подошла к узкому окну и встала на цыпочки, чтобы выглянуть наружу. Она увидела поля, рощицы с голыми деревьями и разбросанные кое-где редкие домики. Вздохнув, Маргарет отвернулась от окна и села рядом с Жанной, застыв в ожидании. Время тянулось нестерпимо медленно. Наконец на лестнице снова послышались шаги, дверь распахнулась, и в комнату вошли двое мужчин.

– Милорд ожидает вас, – объявил один из них, хихикнув, – Что съежились, голубки? Не надо бояться, вы ему понравились.

– Я не могу! – прошептала Жанна, отпрянув назад.

Маргарет схватила ее за руку и потянула за собой. Девушек повели по лестнице, потом по коридору, затем еще по нескольким лестницам и большим комнатам, пока они не оказались в зале, пол которого покрывали шкуры диких животных. В дальнем его конце на возвышении стояло резное кресло, в котором, одетый в алое и золотое, скрестив кривые ноги, сидел Рауль. Он поглаживал рукой свое безбородое лицо. В зале находилось несколько придворных, а у дверей стоял вооруженный стражник.

Рауль приветливо улыбнулся пленницам и сделал им знак подойти поближе. Тут раздался громкий шум, и в зал втащили неистово ругающегося Рано. Стражники крепко держали его, но он все-таки ухитрился плюнуть в сторону Рауля.

– Заставьте его замолчать, – вздохнул хозяин замка, и один из стражников ударил Гастона в лицо так, что брызнула кровь. – Если ты не перестанешь шуметь, тебе заткнут рот, – добавил Рауль, затем повернулся к Жанне и долго смотрел на нее. – Белая голубка дрожит, – заметил он и принялся так же долго и внимательно рассматривать Маргарет.

Для этого он наклонился вперед в своем кресле, и миледи почувствовала, что краснеет под его пристальным взглядом. Она отчаянно пыталась бороться с предательским румянцем, пылающим на щеках, и надменно глядела прямо в его маленькие глазки.

– Ага! – произнес Рауль и встал. Спустившись с помоста, он приблизился к ней, разглядывая еще более внимательно, и, улыбаясь, принялся щупать ее напряженное тело. – А из тебя получился симпатичный мальчишка, дорогая, – проговорил он, сорвав с нее колпак.

Тяжелые косы Маргарет упали вниз, почти достигнув колен.

– Но как женщина ты выглядишь лучше, – добавил Рауль. – Странно… – Он задумчиво погладил подбородок. – Я считал твою компаньонку очаровательной, но ты сделана из более благородного материла.

Миледи на секунду закрыла глаза, собирая остатки мужества. Рядом быстро и прерывисто дышала Жанна.

– Ты не похожа на простолюдинку, – продолжал Рауль. – Что же тебя привело в мои владения? Кажется, мне знакомо твое лицо. Как тебя зовут?

Маргарет стиснула зубы.

– Не хочешь назваться? Видимо, занимаешь высокое положение? Бежишь от кого-то… От кого? Наверняка от англичан. Сам-то я давно уже покорился им. Возможно, англичане хорошо заплатят, чтобы вновь завладеть тобой. – Он хитро посмотрел на нее, ухмыльнувшись. – Ты очень красива, у меня могут быть на тебя собственные планы. Как тебя зовут?

Маргарет плотно прижала руки к телу. Позади раздался голос Рано:

– Не говори ему! Не говори! Зашипев, Рауль резко обернулся.

– Я скажу, но только при одном условии, – спокойно произнесла Маргарет.

– Я не торгуюсь, – улыбнулся Рауль. – Все равно скажешь!

– Не верь ему! Ни при каких условиях! – рявкнул Гастон.

– Ни при каких условиях, – повторил Рауль, взяв Маргарет за подбородок. – Подумай как следует, милый цыпленок. У меня много способов заставить тебя заговорить. Огонь, веревка, меч…

– Я не боюсь смерти.

– Смерть? – Он снова ухмыльнулся. – Нет, милашка, я намерен действовать более утонченно. Мы свяжем тебе руки, сунем пальцы в огонь… Прояви благоразумие, крошка. Может, ты хочешь, чтобы мы убили на твоих глазах подружку? Причем медленно, очень медленно.

Маргарет съежилась:

– Поклянись, что отпустишь моих друзей на свободу!

– Посмотрим, – улыбнулся Рауль. – Твой наглый приятель уже однажды пытался меня убить. Теперь настала моя очередь. А девица… – Он пожал плечами. – Теперь, когда я разглядел тебя как следует, она меня больше не интересует.

– Отпусти ее.

– Нет! Нет! – Жанна бросилась к графине. – Только не это, только не это! Марго! Марго!

Миледи мягко ее отстранила:

– Будь что будет! Я леди Маргарет Белреми, лорд Рауль.

Он кивнул, нисколько не удивившись.

– Белреми? У нас давний спор а землях. Кажется, я нашел выход. Интересно, как отнесутся твои гордые подданные к тому, что ты станешь моим вассалом? Или, может, мне жениться на тебе? Кажется, тебя не радует такой вариант? Твои земли в моей власти, а твоя красота в моих руках. Клянусь, неплохая идея.

– Мои земли во власти англичан! – вспыхнула Маргарет.

– Вот как? Тогда я буду держать тебя в плену, пока ты мне нравишься. Обычно женщины мне быстро надоедают, но у тебя есть характер, и я с радостью тебя укрощу. Пройдет не так уж много дней, Маргарет Белреми, и ты будешь счастлива в моих объятиях.

Содрогнувшись, она попыталась нанести быстрый удар в ухмыляющееся лицо. Но стражник схватил ее за руки, прижав их к телу. Задыхаясь, Маргарет сверлила Рауля взглядом, а его улыбка стала еще более зловещей.

– Второй раз тебе это не удастся, девчонка, – пообещал он, легонько ударив ее по щеке. – Пока я отвечу ударом на удар, а в следующий раз поцелую.

Она усмехнулась, сверкнув глазами.

– Хилый паук! – проговорила с издевкой. – Несчастный бесформенный урод! – Увидев, как он оскалил зубы, так что стали видны красные десны, Маргарет поняла, что коснулась его больного места, поэтому громко добавила: – Мерзкий карлик! – И, торжествующе рассмеявшись, отстранилась, потому что Рауль шагнул к ней.

– Отпусти ее! – приказал он стражнику и, обхватив ее длинными руками, прижал к своему жирному телу. – Пусть я карлик, но сильный карлик, Маргарет Белреми. Паук, который поймал глупую муху в свою паутину. – Рауль поцеловал миледи, несмотря на все ее отчаянные попытки вырваться. – Не дергайся, мушка, – шепнул в ухо и еще раз поцеловал.

Глава 12 СИМОН ПУСКАЕТСЯ НА ПОИСКИ

Симон уехал из Белреми в полдень того дня, когда леди Маргарет сбежала. Поставив зоркую стражу у ее покоев, он и не подозревал, что птичка уже улетела, поэтому отбыл в Саль-де-Лак ничего не зная. Джеффри остался в замке за главного, и, поскольку у него было много дел, в первый день он даже не заметил отсутствия мадемуазель Жанны. Но когда на второй день она ни разу не вышла из покоев Маргарет и нигде ему не встретилась, пока он обходил с проверкой замок, Джеффри расстроился. Остальные фрейлины графини были на месте, сидели перед спальней миледи, вышивая. Одна из них – мадемуазель Элен, серьезная девушка, которой Маргарет очень доверяла, – подошла к нему, сделав книксен.

– Как чувствует себя госпожа, мадемуазель? – вежливо осведомился Джеффри.

– Вы хотите поговорить с ней? – спокойным тоном поинтересовалась Элен. – У мадам головная боль, но несомненно…

– Нет, нет! – поспешил отказаться Джеффри. – Я не хочу беспокоить миледи. – И, слегка замявшись, спросил: – А мадемуазель Жанна у нее?

Фрейлины обменялись многозначительными взглядами, а когда одна из них хихикнула, Джеффри покраснел.

– Да, сэр, – ответила Элен.

Мальвалле удалился, постеснявшись вызвать девушку. Но на следующий день у него появились некоторые сомнения. Судя по всему, графиня продолжала недомогать и не отпускала Жанну от себя. Джеффри ушел от покоев миледи слегка обеспокоенным и начал придирчиво расспрашивать стражников, их ответы его вполне удовлетворили, он не усомнился в их честности, поскольку это были люди Симона. И все же он продолжал беспокоиться. Наконец, несмотря на то, что Джеффри побаивался леди Маргарет, он решил вечером ее навестить независимо от ее состояния. Джеффри знал, что Симон, нисколько не колеблясь, бесцеремонно вошел бы в ее спальню. Но ему не хватало его твердости, вся его рыцарская натура противилась предстоящему.

В четвертом часу он только что поднялся из-за обеденного стола, когда неожиданно появился Симон.

– Ты уже здесь? – обрадовался Мальвалле. – Я ожидал тебя только завтра! Симон бросил шлем на стол:

– Нет, я очень быстро управился, какое-то странное чувство заставило меня вернуться. Не знаю, возможно, все это глупости, но инстинкт предупреждает об опасности. У нас все в порядке?

– Конечно. По-моему, все в порядке. Над орлиным носом Симона сошлись брови, как шпагой он пронзил взглядом Джеффри:

– В чем дело?

Мальвалле неловко рассмеялся:

– Видишь ли, Симон… Мне сегодня как-то неспокойно, но думаю, что мои сомнения беспочвенны.

– Леди Маргарет?

– Я не видел ее, – неохотно признался джеффри. – Но она не проходила мимо стражников. В этом я уверен, фрейлины говорят, что у нее болит голова и госпожа не покидает своих покоев. Вот и все. Видишь, какая-то чепуха. Жанну я тоже не видел.

Симон сбросил плащ.

– А ну, пошли со мной! – коротко приказал он, заторопившись к лестнице.

Они поднялись в покои графини. У входа их приветствовали стражники. Но Симон прошел мимо них, ни о чем не спросив, и постучал в дверь.

Открыла ее Элен. Несмотря на все свое хладнокровие, увидев Бовалле, она изменилась в лице, ее ресницы дрогнули. Этот едва заметный признак страха не укрылся от Симона.

– Леди Маргарет в постели? – строго спросил он.

– Да, милорд.

– Чем она страдает?

– Ужасные головные боли, милорд. Она не хочет, чтобы ее беспокоили.

– Я не надолго, – бросил Симон, проходя в комнату. – Ей нужно обратиться к врачу.

Войдя, он быстро осмотрелся. Большинство фрейлин вели себя совершенно спокойно, так как ни о чем не подозревали, но Амелия страшно побледнела. Бовалле этого было достаточно.

Не сказав ни слова, он направился к спальне Маргарет.

Позади него послышалось быстрое движение сопровождаемое шорохом юбок. Не утратив присутствия духа, но сильно побледнев, Элен преградила ему дорогу:

– Милорд, это неприлично, мадам нельзя беспокоить.

– Мадемуазель, вас выдало ваше лицо, – резко ответил Симон. – Отойдите в сторону.

Она не подчинилась и, прислонившись к двери, раскинула руки:

– Мне приказано никого не впускать, милорд.

Симон положил тяжелую руку ей на плечо:

– Ваша верность достойна восхищения, мадемуазель, но меня вы не проведете. Я уберу вас с моего пути, если вы сию же минуту не отойдете в сторону.

Элен прочла решимость в его глазах.

– Уберите руку с моего плеча, – холодно велела она и отошла в сторону.

Симон вошел в спальню и, бросив на нее всего один взгляд, вернулся в комнату фрейлин.

– Итак, мадам больна, – угрюмо буркнул он. Фрейлины в большинстве своем смотрели на него удивленно, но Элен стояла гордо и неподвижно, опустив глаза, а Амелия съежилась на стуле. Симон направился прямо к ним.

– Вы, мадемуазель, и вы, следуйте за мной. Его слова прозвучали для Амелии как похоронный звон. Она тут же заковыляла следом за ним рядом с Элен, перепуганная и удивленная.

Джеффри шел позади всех.

Симон привел их в комнату, где обычно занимался делами, сел за стол с видом судьи и движением руки указал девушкам встать перед ним.

– Мадемуазель Амелия, прошу говорить правду, – потребовал он. – Когда и каким образом леди Маргарет бежала из своей комнаты?

Амелия разрыдалась, прижавшись к Элен:

– Я… я не знаю! Я не имею права говорить! Голос Бовалле зазвучал резче.

– Мадемуазель, советую вам отвечать сейчас и по своей собственной воле, – предупредил он. – Леди Маргарет исчезла вместе с мадемуазель Жанной. Я знаю это так же, как и то, что она исчезла во время моего отсутствия. Покинуть замок невозможно, не имея пропуска. У нее был пропуск, или она все еще находится в замке?

– Нет, нет! Не спрашивайте меня! О, Элен, помоги мне!

Элен шагнула вперед:

– Амелия ничего не знает, милорд. Запугивать ее бесполезно. Даже если бы она знала… фрейлины леди Маргарет не предадут свою госпожу.

– Они уже предали ее, если она покинула Белреми, – возразил Симон, – Глупая, неужели ты не догадываешься, какие беды подстерегают двух женщин, путешествующих в наше время в одиночку?

Странная интонация заставила Джеффри взглянуть на друга, но тот не обращал на него никакого внимания.

– Я знаю, что ее ждет, если я предам ее, – смело заявила Элен.

– Вы думаете, я воюю с женщинами? – усмехнулся Бовалле. – Тогда вы меня не знаете. Богом заклинаю, говорите, или мне придется вырвать ваше признание пытками.

– И вы еще говорите, что не мстите женщинам?

– Это не месть, мадемуазель, а средство, к которому мне придется прибегнуть.

– Тогда знайте, сэр, моя госпожа уже не в вашей власти.

– Тогда она мертва, – заключил Симон, поворачиваясь к Амелии. – Мадемуазель, пока у вас нет причин для слез, но если вы не ответите мне, то заплачете кровавыми слезами.

Амелия вскрикнула и стала умолять о пощаде.

Симон жестом остановил ее:

– Слушайте меня обе! Клянусь страданиями Христа, что не причиню никакого вреда и обиды леди Маргарет. А теперь говорите.

– Нет, я не смею! Не смею! Бовалле встал:

– Тогда следуйте за мной, мадемуазель.

– Ах нет, нет! Я все расскажу! Обещаю рассказать всю правду! – зарыдала Амелия.

Она упала бы на колени, если бы Джеффри не посадил ее осторожно на стул.

Симон снова сел за стол.

– Вы приняли правильное решение, мадемуазель. Так когда леди Маргарет бежала?

– В тот же день, когда вы уехали в Сальдедак. Даже раньше… очень рано утром. Глаза Симона сузились.

– Я все еще был в замке?

– Да… о да! О Боже, прости меня!

– Как ей удалось пройти мимо охранников замка?

– Ей помог Леон… Его пропуск… Она… О, Элен, что я наделала!

– Леон – это паж? Да, я помню. Как она ухитрилась использовать его пропуск?

– Она… переоделась пажом. Он… отдал ей свою одежду. Она еще дописала в пропуск “с сестрой”, поэтому Жанна смогла убежать вместе с ней.

Джеффри выразил свой восторг тихим свистом.

– Вот это амазонка! – усмехнулся он.

– Куда она направилась? – продолжал уточнять Симон.

– В Туринсель… чтобы уговорить лорда Фернана сражаться с вами. Бовалле улыбнулся:

– Напрасная попытка, Туринсель уже сдался. Как вы думаете, куда она направится дальше?

– Не знаю. Я в самом деле не знаю! Симон, нахмурившись, замолчал, потом встал:

– Можете идти. Вы и мадемуазель Элен тоже.

Элен задержалась:

– Милорд, что вы собираетесь предпринять?

– Предпринять? Я верну ее сюда, глупая девчонка. Как ты могла отпустить ее? Бог знает, что с ней случилось! – Он подождал, пока Элен уйдет, затем повернулся к Джеффри: – Пришли ко мне Сантоя и пятерых моих воинов. Выдай им оружие и лошадей и еще двух лошадей в придачу.

– Симон… ты думаешь, им угрожает опасность?

Бовалле усмехнулся:

– Я опасаюсь самого страшного. Проехав по стране, я убедился, что она полна бродяг и разбойников.

Джеффри побледнел:

– Боже мой! А как же Жанна? Симон, я должен ехать с тобой, это мое право.

– Как хочешь. Только надень панцирь: Пришли ко мне Алана, он будет править здесь в наше отсутствие. Шевалье на месте?

– Да. Думаю, он ни о чем не догадывается. – И Джеффри вышел из комнаты.

Через час друзья уже выехали из Белреми. Черный и зеленый плюмажи развевались рядом. К вечеру они прибыли в Туринсель, и Симон сразу отправился в замок, где ему сообщили, что Фернан де Туринсель отсутствует. Капитан стражников, принявший Бовалле, с любопытством его рассматривал, так как имя Симона было уже известно всей Франции.

– Скажите, – отрывисто попросил Бовалле, – у вас не появлялись в последние дни паж сестрой, которые хотели бы встретиться с лордом Фернаном?

– Трудно сказать, сэр, не знаю. Мои люди…

– Не могли бы вы позвать их сюда, сэр? Этот паж был не кто иной, как моя пленница, графиня Белреми.

Капитан уставился на него:

– Черт возьми! Следуйте за мной, милорд. Симон направился за ним в комнату стражников, которые были вскоре выстроены перед ним.

– Не приходили ли в замок паж с сестрой? – повторил капитан вопрос Симона. – Паж, который хотел бы встретиться с милордом?

Стражник, не пустивший Маргарет в замок, выступил вперед:

– Да, сэр, появлялся тут какой-то несчастный сумасшедший паренек, называвший себя леди Маргарет Белреми. С ним еще была девушка и задиристый здоровяк, который возмущался, когда мы не пустили их в замок.

– Мужчина? – спросил у него Бовалле. – Вы уверены?

– Да, сэр. Здоровенный мужчина с рыжей бородой.

Симон нахмурился:

– Он тебе никого не напоминает, Джеффри? Тот покачал головой:

– Нет.

– Скажи-ка, любезный, а как выглядел этот паж?

– Симпатичный паренек, сэр, с черными глазами и горячей кровью.

– Это несомненно она! – воскликнул Мальвалле. – Вы не заметили, в какую сторону они пошли?

– Нет, сэр. Мне как-то не пришло в голову..

– Не важно. – Симон повернулся на каблуках. – Благодарю за любезность, капитан. Мне все ясно.

– Милорд Бовалле, к сожалению, не могу вам больше ничего сообщить.

– Подождите! В каком часу появился паж? Стражник посмотрел на своих товарищей.

– Кажется, довольно поздно, сэр. Около четырех. Точнее не могу сказать.

– Видимо, они переночевали в Туринселе, – решил Симон. – Благодарю вас, сэр. Поехали, Джеффри.

Он вышел, но капитан не отставал от него.

– Милорд, мой господин наверняка захотел бы, чтобы я сделал для вас все, что в моих силах.

– Спасибо, мне придется обойти все гостиницы в городе, и лучше это сделать самому.

– У нас их шесть, милорд. Может, дать вам сопровождающего? Бовалле остановился:

– Отличная идея, сэр, благодарю вас. Получив сопровождающего, кавалькада растворилась в надвигающихся сумерках.

– Не расстраивайся, – уговаривал друга Джеффри. – Они наверняка все еще в Туринселе. Куда им деваться?

– Леди Маргарет слишком упряма, чтобы сдаться так легко, – возразил Симон. – Она наверняка отправилась куда-то дальше, черт бы ее побрал!

Неприметная гостиница неподалеку от ворот была четвертой, в которую они зашли. к тому времени Джеффри уже начал волноваться. Хозяин был неразговорчив, пока Мальвалле не бросил ему золотую монету. Тут его язык развязался, он признался, что подслушивал разговор своих постояльцев у замочной скважины.

– Они провели здесь ночь, сэр. Я им предоставил комнату и подал туда ужин, поскольку паренек выглядел очень усталым или больным. Он еле сидел на стуле и показался мне нездоровым. Мне случайно удалось услышать, что они намеревались отправиться в Вазинкур. Рыжебородый мужчина, задиристый, горластый здоровяк, сэр, говорил очень громко, и я расслышал слова “Рауль Грозный”. Потом они заговорили об опасностях, которые их подстерегают во владениях Рауля. И действительно, сэр, не каждый решится оказаться там, потому что Рауль – настоящий дьявол во плоти. Но кажется, они все-таки надумали проехать через его земли, потому что это ближайший путь в Вазинкур.

– Рауль! – Джеффри схватил Симона за руку. – Ты помнишь? Это тот квадратный болтун со злыми глазами. Неужели моя Жанна в его руках? Симон, скорее на коней!

– Твоя Жанна? Ей не сравниться по красоте с Маргарет! Если Рауль увидит графиню, Бог знает, что придет ему в голову!

Он повернулся и хотел направиться к лошадям, но сопровождающий его остановил:

– Сэр, сейчас не следует ехать во владения Грозного! Что там делать ночью? Отдохните до утра, сэр!

Бовалле остановился:

– Да, я совсем забыл.

– Симон, Симон, не будем терять времени! – умолял Джеффри.

– Этот человек прав, сейчас там нечего делать. Заплати ему, Джеффри, а я договорюсь с хозяином гостиницы.

За ужином они обсуждали сложившуюся ситуацию, Джеффри – возбужденно, Симон – спокойно.

– Если он взял их в плен, то не причинит им вреда. Ему выгоднее продать их мне. Он опасается нас. Помнишь, он изъявил покорность, как только мы высадились?

– Симон, ты ничего не знаешь! Я много слышал об этом человеке, не зря его зовут Грозным. Женщины – его любимое развлечение.

– Если он надумает развлекаться с этими женщинами… – Бовалле замолчал, но глаза его сверкнули. – Сначала поедем к его замку. Если их там нет, обыщем все его владения. Возможно, им удалось проехать через его земли без вреда. И все же что-то говорит мне об опасности. Этот рыжебородый мужчина… Кто он такой?

– Бог знает, какой-нибудь бродяга.

– И все же поехал с ними. И видимо, не с целью грабежа, потому что мог ограбить их и здесь. Я думаю, он служит леди Маргарет. Дай Бог, чтобы я оказался прав!

. – Что-то ты уж очень заботишься о леди Маргарет, – заметил Джеффри, но он сам был слишком обеспокоен, чтобы подшучивать над Симоном.

– Я отвечаю за нее перед королем, – отрезал Бовалле.

На следующий день они уже были во владениях Рауля, но, несмотря на то что указ короля Генриха, который был у Симона с собой, вызывал у всех боязливое уважение, им ничего не удалось обнаружить. Гастон Рано тщательно избегал больших дорог, а территория Рауля была огромная. Следы беглецов потерялись. Тогда, свернув с дороги на Вазинкур, Симон поехал на север, к замку Рауля.

– Если он не взял ее в плен, я заручусь его поддержкой, – объяснил Бовалле Джеффри. – Тогда мы отправимся в Вазинкур, а Рауль продолжит поиски в своих собственных владениях. Он не осмелится нам отказать, потому что хочет сохранить с англичанами хорошие отношения. Ты помнишь, как он вел себя, когда приехал к королю?

– Да, именно поэтому я ему не доверяю.

– В этом деле ему можно довериться, потому что он трус и готов продать собственную душу, лишь бы не вызвать гнева короля Генриха.

Замок Рауля находился всего в нескольких лигах к северу, но дорога туда была настолько плоха, что они добрались до него только к пяти часам вечера. Их приезд вызвал большую суматоху. Раболепный управляющий заверил их что его хозяин уехал на неделю в свой дворец на юге, чтобы поохотиться.

С губ Джеффри сорвалось проклятие. Выходило, что потерян еще один день. Но не успели они далеко отъехать от замка, как разразилась сильная буря. Путникам пришлось остановиться в первой же попавшейся деревне и там переночевать.

Ранним утром, когда буря успокоилась, они снова тронулись в путь. В восемь часов были уже снова на дороге в Вазинкур и, расспросив встретившегося им крестьянина, где находится охотничий дворец Рауля, поехали на юго-запад, напрямую через лес. Пробираясь сквозь дебри, всадники ехали той же тропой, что шла и Маргарет со своими компаньонами днем раньше. Они продвигались медленно и осторожно, так как нижние ветви деревьев часто преграждали им путь.

Внезапно Симон вскрикнули остановил коня. Напуганный Джеффри проследил направление его взгляда. На берегу чистого ручейка лежал промокший от дождя плащ. Подскакав поближе, всадники спешились. Симон поднял плащ, встряхнув его. По размеру он подходил мальчику и был сшит из простого, но дорогого материала. Симон повернулся, внимательно изучая все вокруг.

– Ага! – Он быстро подошел к кустам, через которые пробирались Маргарет и Рано на помощь Жанне.

– Это не могла быть буря! – заключил Бовалле, указывая на сломанные ветви. – Здесь пробирался какой-то здоровяк. Помните, все говорили, что рыжебородый – настоящий гигант?

– Вперед! Вперед! – хрипло закричал Джеффри и нырнул в кусты.

Симон последовал за ним, и вскоре они оказались на просеке, в конце которой Рауль захватил Жанну. Мужчины, оглядевшись, неожиданно нашли кинжал Маргарет. Симон схватил его.

– Здесь была схватка. Посмотри на следы ног! – Он указал на истоптанную землю.

Джеффри заметил, как его скулы напряглись от гнева.

– Очевидно, Рауль охотился и наткнулся на двух женщин. Хороший трофей! Клянусь Богом, если он причинил вред хотя бы одной из них, то горько пожалеет об этом! Пошли!

– Симон, моя Жанна в руках этого дьявола! Моя крошка Жанна! – Джеффри поспешил за другом туда, где их ждали воины с лошадьми.

Вскоре всадники выехали из леса на открытую местность. Проселочная дорога явно вела ко дворцу, и они помчались по ней быстрым галопом.

– Я здесь командую, Джеффри, – заявил Бовалле. – Постарайся сдерживать свой темперамент! Раулю придется вернуть нам женщин, но нас всего восемь, а их сотни. Мы должны действовать осмотрительно. Я представлюсь посланником короля Генриха. Все будет очень просто.

– Если только он обидел Жанну…

– Если он обнаружил, что паж не кто иной как Маргарет Белреми, думаю, он постарается продать ее. Рауль не причинит им вреда, если дурак.

Джеффри промолчал, но в знак несогласия плотно сжал губы. Вскоре они увидели двор а еще через несколько минут остановились около него.

Симон повернулся к Уолтеру Сантою:

– Уолтер, сэр Джеффри и я пойдем в замок. Оставайся здесь и держи лошадей наготове. Не двигайся, пока я не вернусь. Нам не грозит опасность, потому что я представлюсь посланником короля. – Он сошел с коня, передав его Уолтеру.

Вдвоем с Джеффри они направились к огромным дверям дворца и громко постучали в них.

Открывший им лакей отшатнулся, увидев закованных в доспехи двух рыцарей, угрожающе стоящих на пороге. Симон показал лакею свернутый трубочкой пергамент.

– Я Симон Бовалле. Привез послание короля Генриха твоему хозяину. Отведи меня к нему, сударь!

– Лорд Симон! – Лакей перекрестился. Мой хозяин… занят, вряд ли…

– Ах ты, мошенник! – загремел Бовалле. Ты отказываешься впустить посланника короля. Лорд Рауль предупрежден о моем приезде. Веди меня к нему!

Слишком перепуганный, чтобы вспомнить, хозяин ничего не говорил о возможном приезде посланника, лакей впустил их и вызвал управляющего, который не рискнул возражать ужасному человеку в позолоченном панцире.

Поэтому, низко поклонившись Симону, он проводил его по лестнице в комнату, где находился Рауль и трое его пленников. Широко распахнув дверь, он объявил о приезде лорда Бовалле с поручением от короля Англии Генриха.

Глава 13 ВСТРЕЧА С ЛЕДИ МАРГАРЕТ

Когда Рауль вторично прижался вялым ртом к губам Маргарет, она возмущенно откинула голову назад и как тигрица рванулась из его объятий. Жанна поспешила к ней на помощь, вырвавшись от своего стражника, но успела всего один раз ударить в ухмыляющееся лицо, склонившееся над ее госпожой, прежде чем ее оттащили назад. Постепенно Раулю удалось усмирить борющуюся миледи.

– Голубка сопротивляется? – мурлыкал он. – Но мне это даже нравится.

В этот момент дверь широко распахнулась и управляющий объявил о приходе Симона Бовалле. На пороге стояли два рыцаря: один в золотом и зеленом, другой – в черном и стальном.

С проклятием на устах Рауль отпустил Маргарет, толкнув ее так, что она упала на пол. Потом судорожно облизнул губы, лихорадочно подыскивая слова, чтобы смягчить этого английского дьявола. Больше всего на свете он боялся что англичане оккупируют его владения.

Но Симону все сразу стало ясно, лишь только он увидел, как стройная фигурка Маргарет отчаянно борется с бесформенным злобным чудовищем. Дремавшие в нем чувства мгновенно пробудились. Охваченный яростью, он впервые в жизни, утратил осторожность и ринулся вперед.

– Собака! – рявкнул Бовалле, железной хваткой вцепившись в Рауля, затем перекинул его через согнутое колено, крепко сжал жирную шею. – Умри, собака! Умри! – воскликнул он и вонзил в грудь бесформенного тела кинжал Маргарет.

Люди Рауля бросились на него. Оттолкнув умирающего на пол, Симон отпрыгнул в сторону, выхватывая меч из ножен.

Мгновенно придя в себя от неожиданности, Джеффри тоже начал действовать – он втащил управляющего в комнату, чтобы тот не подал сигнал тревоги, и захлопнул дверь. Затем, выхватив меч, бросился на воинов, окруживших Симона, и атаковал их с тыла.

Двое стражников, которые удерживали Рано, потеряв головы, отпустили его и присоединились к схватке. Но Гастон тут же схватился с одним из них, нанеся ему такой удар в подбородок, что тот тут же потерял сознание. Гигант поспешил на помощь Джеффри, выхватив меч из рук одного убитого воина. Орудуя им как дубинкой, он нанес значительный урон придворным, на которых не было панцирей.

Маргарет подскочила к скорченному телу Рауля и, встав на колени, выхватила из его ножен легкий парадный меч. Оттеснив Жанну к стене, она стала пробиваться к Бовалле, изо всех сил орудуя им.

Симон и Джеффри были в панцирях, однако противники превосходили их количеством. Силы оказались слишком неравны. Шум отчаянной схватки уже услышала и остальная дворня Рауля. Быстро оглядевшись, Бовалле увидел за помостом дверь и начал к ней отступать, крикнув Джеффри по-английски:

– Ко мне! Эта дверь позади меня – наш единственный шанс! Прихвати с собой Жанну!

– Да, да! – откликнулся тот.

Маргарет все поняла и сделала знак Рано. Гастон, выкрикивая проклятия в адрес врагов, как маньяк, размахивал мечом, но заметил его и кивнул. По его щеке и левой руке струилась кровь, но, кажется, это только еще больше ожесточило гиганта.

Жанна, услышав команду Симона, воспользовалась тем, что в суматохе схватки никто не обращал на нее внимания. Она скользнула вдоль стены и приподняла щеколду на этой двери, готовая открыть ее по приказу в любой момент. В зал уже ворвались охранники дворца. Бовалле отпрянул в угол так, что с двух сторон его защищали стены, и, задыхаясь, выкрикнул:

– Джеффри, я задержу их и уйду последним! Открывайте дверь!

Жанна немедленно распахнула ее и вместе с Маргарет выбежала в соседнюю комнату, Гастон последовал за ними и встал на пороге с поднятым мечом. Французы отчаянно пытались отрезать английских рыцарей от двери, но было поздно – они уже стояли около нее и Джеффри левой рукой держался за щеколду.

Бовалле нанес удар ближайшему стражнику и прошмыгнул в соседнее помещение. В ту же секунду Мальвалле закрыл массивную дубовую дверь и они вместе задвинули щеколду.

Не тратя времени на слова, Симон схватил Маргарет за руку, и они вместе побежали через длинную пустую комнату к арке в ее дальнем конце. За ними последовали, так же держась за руки, Джеффри и Жанна, замыкал группу беглецов Рано. Под яростные удары по закрытой двери они миновали одну незнакомую комнату, затем другую, третью… Наконец оказались в огромном зале, из которого куда-то вели три закрытые двери. Маргарет отворила одну из них и увидела за ней длинный коридор. Симон открыл другую – там была еще одна комната.

– Сюда, сюда! – крикнула миледи.

– Вперед! – скомандовал Бовалле, подскочив к ней и широко распахнув дверь в коридор. Первой туда выбежала Маргарет, за ней – Рано. Пропустив Джеффри и Жанну, Симон аккуратно закрыл дверь.

– Они наверняка уже преследуют нас, но я навел их на ложный след, оставив открытой другую дверь, – задыхаясь, пробормотал он.

Где-то впереди раздался голос Маргарет:

– Лестница! Лестница!

– Тихо! – прошипел Бовалле, пробираясь мимо Джеффри. – Внизу могут быть люди. Я пойду первым.

С мечом в руке он спустился по лестнице и внизу увидел поваренка, уставившегося на него с раскрытым от удивления ртом. Еще мгновение – и все беглецы оказались на кухне.

Опомнившись, поваренок бросился бежать вдоль коридора, призывая на помощь.

– Окно! – выкрикнул Джеффри.

– Нет, дверь, – возразил Симон, указывая рукой. – Это наше спасение!

Рано открыл ее, и они выскочили в узкий дворик, в конце которого оказалась закрытая калитка. Беглецы бросились к ней. Позади уже раздавались вопли настигающей их погони. Симон и Рано торопливо распахнули калитку и оказались на свободе. Невдалеке, справа находился Сантой. Увидев их, он приказал воинам следовать за ним и поскакал к Бовалле, ведя его лошадь в поводу.

Ничего не объясняя, Симон подсадил Маргарет на своего коня. Она вцепилась в гриву животного, крепко стиснув его коленями.

Джеффри оседлал свою лошадь.

– Подсади ее! – обратился он к Симону. И тот, подняв Жанну, передал ее в руки друга.

Пыхтя и ругаясь, Рано неуклюже вскарабкался на спину одного из оставшихся скакунов.

– Черт возьми! Я впервые сижу верхом, – оповестил он окружающих.

Бовалле вскочил в седло позади Маргарет и устроил ее поудобнее.

– Садитесь ближе, – сказал он, улыбаясь. Затем крикнул: – А теперь на юг, пришпоривайте лошадей! – и рванулся вперед.

Именно в этот момент через калитку протиснулись их преследователи и с дикими воплями побежали вслед за всадниками, но вскоре, поняв бесполезность погони, вернулись назад.

Симон оглянулся через плечо:

– Наверняка пошли за лошадьми. Но мы уже недалеко от границы и вскоре окажемся за пределами этой проклятой земли. – Он бросил взгляд на Джеффри и рассмеялся: – Джеффри, впервые – и, молю Бога, в последний раз – я показал спину противнику.

– И впервые потерял голову, – добавил Мальвалле. – Меня это особенно потрясло после твоего совета мне сохранять хладнокровие! Бог знает, что на это скажет король Генрих.

– Он будет доволен, что мы избавили его от этого проклятого мошенника. Держи правее, Сантой!

Дворец Рауля находился в лиге от границы – его владений, поэтому вскоре они пересекли ее, держась плотной группой. Только проехав половину лиги по соседней территории, Бовалле скомандовал придержать поводья. Все остановились. Симон вложил меч в ножны, отстегнул зеленый плащ от седла, накинул его на плечи, застегнул на шее и, наконец, закрыл его тяжелыми складками леди Маргарет, защищая ее от холодного ветра и любопытных глаз. Потом слегка подвинулся и обнял ее могучей рукой. Недавнее приключение, пережитые ужасы и тяготы последних пяти дней заметно отразились на миледи. Все это время ей приходилось обо всем заботиться самой, не обращая внимания на усталость. Но теперь, когда появился Симон, разметав все препятствия на их с Жанной пути, необходимость находиться в постоянном напряжении отпала. Расслабившись в его объятиях, Маргарет наконец-то почувствовала себя в полной безопасности. Она слишком устала, чтобы вспоминать, что Симон ее ненавистный враг. Укутанная его плащом, графиня прижалась к его жесткому панцирю и с облегчением тихо вздохнула. Посмотрев на нее, Симон увидел, что ее глаза закрыты. И вдруг заметил красное пятно на рукаве ее туники. Вспыхнув от ненависти к Раулю, он обернулся к Джеффри, который в этот момент укутывал плащом Жанну:

– Джеффри, она ранена. Надо перевязать. Жанна вздрогнула:

– Ранена? Марго? Серьезная рана, сэр?

– Вряд ли. Дай мне твой платок. Жанна сорвала с шеи платок и передала его Симону, который, заботливо склонившись над Маргарет, разрезал кинжалом рукав ее туники. Выше локтя оказалась небольшая ранка. Однако миледи издала тихий стон, когда он начал туго бинтовать ее руку. Не обращая внимания, Симон закончил эту работу, потом снова закутал графиню в плащ так, что она стала практически не видна.

– Ты готов, Джеффри?

Мальвалле, занятый в этот момент тем, что целовал Жанну, кивнул в ответ, и они энергично поскакали вперед. Отстав немного от Симона, Джеффри заглянул в огромные глаза, наблюдавшие за ним.

– Ты… ты сердишься на меня, Джеффри? – И спросила Жанна.

– Нет, – ответил он. – Я просто не могу на тебя сердиться. Ее глаза еще больше округлились.

– А я думала, ты будешь вне себя от гнева, – заметила Жанна слегка разочарованным тоном. Он покачал головой:

– Нет, но теперь уж позабочусь, чтобы тебе больше никогда не удалось выкинуть подобный в трюк, любовь моя.

Девушка удовлетворенно вздохнула:

– И как же тебе это удастся?

– Я женюсь на тебе, – сказал Джеффри. – И тогда ты убедишься, что я очень строгий муж. Жанна, обрадовавшись, улыбнулась:

– Тогда, сэр, вам придется вести меня к алтарю силой.

– Если нет другого выхода, – парировал Джеффри.

– Вы действительно можете это сделать?

– Конечно.

– Ну тогда я вас возненавижу, – кокетливо насупилась Жанна. Он расхохотался.

– И превращу вашу жизнь в мучение своей сварливостью.

– Тогда будете наказаны, – пригрозил Джеффри.

– Как?

Он поцеловал ее:

– Вот так.

– Это слишком жестоко, – заметила она. – Я не выдержу такого обращения.

– Тогда ваша жизнь превратится в ад, – пообещал Джеффри.

– На самом деле вы превратите меня в ваше имущество, – вздохнула Жанна. – Это очень печально и не галантно. Но несомненно, очень по-английски! Варварская раса!

– Я покажу вам, как любят англичане, моя радость.

– Я и сама могу догадаться, сэр. Наверное, при помощи дубинки. А Бовалле будет так же обращаться с моей госпожой?

– Бовалле? Он ухаживает за Маргарет? – недоверчиво протянул Джеффри. – Ты. с ума сошла, Жанна?

– Ты сам огромный глупый мужчина, – обиделась она. – Я уже давно это поняла.

– Но Симон не…

– Если Симон не любит мою госпожу, тогда почему он убил Рауля?

– Не знаю…

– Вот именно, – твердо произнесла Жанна и закрыла глаза.

В полдень они остановились у таверны. В это время обе девушки крепко спали, мужчинам пришлось внести их в комнату на руках. Когда на стол поставили еду, Маргарет открыла глаза но почувствовала себя слишком усталой, чтобы есть. Только выпила немного вина и почти сразу уснула снова.

Через час они уже снова были в пути и не останавливались, пока в уже сгущающихся сумерках не добрались до Белреми. Когда уже проехали ворота и направлялись к замку, Жанна неожиданно проснулась.

– Где мы? – поинтересовалась она, сонно потягиваясь.

Джеффри слез с коня, прижимая ее к плечу.

– Мы уже дома, родная! Видишь?

– Как чудесно! – воскликнула она. – Отпусти меня, Джеффри, я сама пойду.

Поставив девушку на ноги, он повернулся к другу, протягивая руки:

– Давайте ее мне.

– Нет. – Симон только крепче прижал к себе спящую Маргарет и, осторожно спустившись с коня, зашагал к замку.

В холле их встречали несколько человек: Алан, шевалье и крупный мужчина, сидевший в углу, в тени. Элен тоже была здесь.

– Вы привезли миледи? – возбужденно спросила фрейлина, подбегая к Бовалле и откидывая складки его плаща.

Он отстранил ее:

– Да.

К нему шагнул Алан:

– Уже! Ну молодец! И Джеффри здесь! К ним поспешил шевалье:

– Милорд, отпустите мою кузину. С дамами так не обращаются. Ее фрейлины позаботятся о ней.

– Дорогу! – коротко бросил Симон, направляясь мимо него к лестнице.

Маргарет проснулась и, откинув плащ, огляделась. Она раскраснелась ото сна и не совсем еще пришла в себя.

– Мы уже дома? Элен! – Потом бросила взгляд на строгое лицо Симона, ее веки затрепетали. – Прошу вас… я пойду сама, – попросила она.

– Я отнесу вас в вашу комнату, – возразил Симон. – Не беспокойтесь, мадам.

Она вспомнила про свое мальчишеское одеяние и подчинилась. Бовалле быстро поднялся по лестнице. Жанна и Элен следовали за ним по пятам.

Целый рой фрейлин окружил его перед спальней графини, но он протолкался среди них и положил ее на постель.

– Разденьте ее, – приказал он. – И позовите доктора, чтобы он обработал ей рану.

Его моментально оттеснили в сторону. Фрейлины окружили леди Маргарет, охая, ахая и пытаясь дотронуться до нее. Симон вернулся в большой холл, где его встретил грубоватый голос:

– Клянусь Богом, ведь это же мой Симон! Да еще с девушкой на руках! А ну, иди сюда, бездельник! – Фальк, хромая, заторопился к нему.

– Милорд! – Симон бросился к Монлису, схватил его за руки. – Мой дорогой!

Фальк обнял его:

– Симон, мой львенок! Я так соскучился по тебе! Черт бы тебя побрал, ты ведь еще подрос! Или я уже забыл, какой ты гигант? Скажи, ради Бога, почему на тебе этот золоченый панцирь? Ну ты и франт! Ну перестань, дружок, зачем ты становишься на колени?

Симон попытался преклонить перед ним колено, но Монлис поднял его.

– А ну-ка, дай мне твою руку! Я столько слышал о твоих подвигах, мой львенок. Подумать только, ведь ты же был моим пажом! Вот уж не думал, что доживу до такого дня, когда буду гордиться тобой! – Отодвинув от себя Симона на расстояние вытянутых рук, он принялся его разглядывать. – Да, все те же брови, как у жука, и холодные глаза. А ну-ка, повернись к свету, дурачок! Ну вот, теперь я вижу разницу.

К ним подошел Алан:

– Вот так сюрприз, правда? Отец прибыл вчера, прямо от короля.

– Я думал, мне все это снится, – отозвался Симон. – Как вы добрались до этих берегов, милорд?

– На корабле, дружок. Я больше не мог сидеть дома, не получая от вас никаких новостей, Жена умерла, дочери вышли замуж. Настало время мне прибиться к кому-нибудь из вас. Сначала я направился в Лондон, к моему кузену Гранмеру. С его помощью отплыл во Францию на почтовом корабле. Побывал у короля, а он послал меня сюда. И со вчерашнего дня я все слушаю рассказы о твоих подвигах и о том, как ты захватил этот замок. Славная работа, Симон! Жаль, что меня не было с тобой, но я, пожалуй, уже староват, да еще эта проклятая подагра! И мой Алан так переменился! Он уехал из Монлиса совсем мальчишкой, который только и делал, что тратил время на серенады своим подружкам, а здесь я встретил настоящего мужчину. Вот уж не ожидал таких перемен! Ты превратил его в настоящего солдата, дружок.

Симон подвел старика к креслу:

– Нет. Король называет Алана своим поэтом, но при случае он может организовать атаку получше, чем Джеффри. У него есть к этому способности.

Фальк повернулся к Мальвалле, который стоял в стороне, наблюдая за ними. Потом тяжело поднялся и захромал к нему.

– Дай мне твою руку, сэр Джеффри, – проворчал он. – Сейчас военное время – и пора забыть старую вражду, если не возражаешь.

Джеффри преклонил перед ним колено.

– Буду искренне рад, милорд, – ответил он. – Симон, Алан и я – мы все заодно.

Они пожали друг другу руки, и Фальк снова уселся в кресло в окружении всей троицы. Шевалье тем временем исчез, а Сантой отвел израненного Рано к доктору, так что они остались одни. Фальк довольно надувал щеки, гордо переводя взгляд с Алана на Симона и подшучивая по поводу его золоченого панциря:

– До меня доходили слухи о твоих доспехах, дружок, но я впервые вижу тебя в них. Ну просто франт! Скажи-ка, львенок, что это за леди, которую ты нес на руках?

Симон встал и оглядел своих друзей. С минуту он молчал, улыбаясь одними глазами, затем многозначительно произнес:

– Эта леди, милорд, скоро станет моей женой.

Глава 14 ПОКОРЕНИЕ ЛЕДИ МАРГАРЕТ

На а следующий день милорд Монлис ковылял по террасе все еще находясь под впечатлением невероятного объявления, сделанного накануне Симоном. Тогда он просто раскрыл рот от удивления и не успел прийти в себя, как Бовалле уже ушел. Весь вечер они не виделись, поэтому разговоров на эту тему больше не было. С утра полководец заперся со своим секретарем, поэтому Фальк бродил по замку в поисках сына, которого наконец нашел на террасе прилаживающим новую струну на арфу. При виде отца Алан улыбнулся своей обычной милой улыбкой.

Фальк опустился на стул, с которого поднялся сын.

– Черт бы побрал мою ногу! – проворчал он, глядя на нее.

Алан уселся на парапет. Отец недовольно буркнул:

– По-прежнему играешь, дурачок?

– По-прежнему, – кивнул тот.

– Неужели тебе больше нечем заняться?

– Симон такого же мнения, как и ты, но у него совсем нет слуха.

– Он сказал мне, что ты у него командуешь конницей. Алан рассмеялся:

– И это правда, как ни странно!

– Говорил, что из тебя получился отличный командир, но боюсь, наверное, просто расхваливает тебя передо мной.

– Пожалуй, ты прав, – улыбаясь, согласился Алан.

– Сынок! – Фальк уперся палкой в пол. – Что это он болтал вчера вечером?

Алан посмотрел на него из-под ресниц:

– Вчера вечером? Монлис нетерпеливо повысил голос:

– Неужели не понятно, дурачок? Он объявил, что женится на леди Маргарет!

– Как вам сказать, сэр… – Алан задумчиво тронул струны арфы. – Симон Бовалле знает, что говорит.

– Но ты же сам мне рассказывал, что леди Маргарет ненавидит его и даже пыталась его зарезать! – взорвался Фальк.

– Да, милорд.

– Тогда что за блажь, пришла Симону в голову?

Алан провел рукой по струнам, и они нежно запели под его пальцами.

– Блажь любви, отец.

– Полюбить эту разбойницу?! Я наслушался о ней, добираясь сюда. Все говорят, что она дерзкая и скандальная ведьма.

– Да, сэр, она тигрица, но и Симон такой же. Но дело в том, что ни одна покорная и послушная девица не сможет покорить его сердце. Ему нужна подруга, достойная его. А графиня как раз то, что ему нужно. Сладкие речи на нее не действуют – только грубая сила.

Фальк уставился на него:

– А ты не глуп. Мне не терпится познакомиться с ней поближе.

– Смотрите, сэр, как бы она не покорила ваше сердце.

– Ну что ты! – ответил Фальк. – Я ведь уже старик. – Он грустно погладил свою седую голову.

Алан восхищенно хлопнул его по руке:

– Однако проделал долгое путешествие во Францию и нисколько не утомился!

Монлис надул щеки, довольный комплиментом.

– Есть еще порох в пороховницах! – кивнул он. – Кто это там?

К ним, прихрамывая, приближалась Жанна, и Алан спрыгнул с парапета.

– Это мадемуазель Жанна, которая скоро станет женой Джеффри, – пояснил он, целуя руку девушки. – Мадемуазель, познакомьтесь с моим отцом, лордом Фальком Монлисом.

Жанна сделала книксен в ответ на поклон Фалька и села рядом с ним на скамью.

– У вас тоже подагра? – с интересом спросил старик, указывая на ее ногу.

Девушка очаровательно улыбнулась:

– Нет, милорд, всего лишь мозоли!

– Да, да! Я слышал, вы храбрая девушка.

– Нет, сэр. Это Марго у нас храбрая.

– Мадемуазель, – прервал Алан. – Что произошло во дворце Рауля? Симон молчит, а я еще не говорил с Джеффри. Симон действительно заколол это чудовище?

Жанна закрыла глаза:

– Это было ужасно, Рауль… Он держал Марго в объятиях. Даже… даже поцеловал ее, а она пыталась вырваться. Я уже думала, что все пропало, но тут послышался звон оружия, и на пороге возникли лорд Симон и Джеффри. О, сэр, я решила, что мои глаза обманывают меня! Они выглядели чудесно: один в черном и стальном, а второй в золотом и зеленом! Рауль оттолкнул от себя миледи, но было слишком поздно. – Жанна взволнованно взмахнула руками. – Я увидела, как лорд Бовалле мгновенно окаменел. Прежде я никогда не видела, чтобы у кого-нибудь так сверкали глаза. Потом он улыбнулся этой своей улыбкой, от которой душа уходит в пятки. И я даже не успела подумать, что же произойдет дальше, как вдруг он рванулся вперед! Схватил Рауля, перекинул его через колено так, что позвоночник хрустнул, и сказал, – Жанна попыталась изобразить голос Симона, – “Умри, собака!” – и нанес удар кинжалом. Брызнула кровь! Это было так ужасно, так ужасно! А после этого все происходило как в тумане. Все начали сражаться, даже Марго. У нас на победу не было никакой надежды, поэтому мы выскочили через дверь и побежали, побежали! В конце концов нам удалось найти лестницу, ведущую из замка. Люди Рауля упорно преследовали нас, но мы выскочили во двор. Рано открыл калитку, а там оказались наши лошади, которые и спасли нам жизнь.

– Симон бежал? – недоверчиво переспросил Фальк.

– А что ему оставалось делать? Я думаю, что он совсем потерял голову. Он не собирался убивать Рауля, но, увидев миледи в его руках, забыл о всякой предосторожности и думал только о мести.

– Как не похоже на Симона! – удивился Фальк.

– Теперь у нас совсем другой Симон, – высказался Алан.

К лорду Бовалле явился французский паж, низко поклонился и заявил:

– Милорд, у меня к вам поручение от мадам.

– Что за поручение?

– Мадам просит милорда навестить ее. хотела бы поговорить с милордом. Симон встал:

– Веди меня к мадам.

Паж проводил его в покои Маргарет и объявил о его приходе.

Графиня в одиночестве стояла у окна. На ней было длинное красное платье, на голове – рогатый шлем. Она сделала несколько шагов навстречу Симону, и он заметил, что у нее крепко стиснуты руки.

– Слушаю вас, мадам.

Облизнув губы, Маргарет нерешительно заговорила, в ее темных глазах светилась тревога.

– Милорд, я так много должна вам сказать. Я оказалась у вас в долгу. – Миледи опустила ресницы, и ее гордые губы дрогнули. – Сначала… я хочу поблагодарить вас… за то, что вы сделали вчера. – Слова застревали у нее в горле, но она упрямо продолжала: – Если бы вы не пришли… мне на помощь… со мной могло случиться что-то такое… о чем страшно подумать.

Маргарет бросила взгляд на лицо Симона, но оно было непроницаемым. Скрестив руки на груди, Бовалле стоял неподвижно и наблюдал за ней. Она снова облизнула губы.

– Маргарет Белреми… всегда оплачивает свои долги. Если бы я не попала в руки Рауля… я бы привела сюда армию… для борьбы с вами. Но я… проиграла, а вы… спасли меня. Я… я хочу разделаться… с долгом. Поэтому… поэтому сдаюсь на вашу милость. – Ее голос к концу совсем затих, но оставался гордым.

– Мне нужно что-то большее. Миледи вздрогнула, нервно стиснув руки. – Вам… вам нужна моя жизнь? – спросила она, расправляя плечи.

Тяжело ступая, Симон подошел к ней, сжал ее руки.

– Да, ваша жизнь целиком и полностью. – Он внезапно наклонился к ней и крепко поцеловал ее в алые губы.

Отпрыгнув назад, Маргарет затрепетала, прижав руки к горячим щекам:

– Как вы смеете оскорблять меня? Я этого не заслужила! Боже мой! А я считала вас… человеком чести!

– Я не оскорбляю вас, – спокойно возразил Симон. – Я прошу вашу руку и сердце.

Она уставилась на него непонимающим взглядом, но тут же выпрямилась, сверкнув глазами.

– Вы… вы… За кого вы меня принимаете? Неужели вы думаете, что я выйду замуж за английского грубияна? – Бросая эти слова ему в лицо, миледи тяжело дышала.

– Я думаю, вам придется выйти за меня замуж, мадам. Я всегда получаю то, что хочу.

– Меня вы не получите! Боже мой! Вы с ума сошли! Жениться на мне? Я… я Маргарет Белреми!

– Вы моя пленница.

– Уже нет. – Она быстро подошла к нему, шурша шелковыми юбками. – Я капитулировала!

Он долго молча смотрел на нее, потом вытащил из-за пояса сложенный пергамент и развернул его на столе.

– Вы еще должны подписать вашу капитуляцию перед моим королем, мадам.

Она медленно подошла к столу, и прочитала документ. Потом, слегка вздрогнув и прикусив губу, села за стол, взяла перо. Наконец, после долгого молчания, решительно обмакнула его в чернильницу и быстро поставила свою подпись. Когда же попыталась встать, Симон положил руку ей на плечо.

– Это ваша капитуляция перед моим господином, – пояснил он, блеснув глазами. – Но скоро вы должны покориться и мне. Ваша жизнь принадлежит мне по праву победителя. Вы это прекрасно знаете. Но я хочу, чтобы вы по собственной воле пришли ко мне и отдали мне свое сердце. Мне нужно все или ничего.

– Ничего! – хрипло заявила она. Он улыбнулся, забирая пергамент.

– У меня нет ничего, но я продолжаю борьбу, – рассмеявшись, бросил он и, развернувшись на каблуках, вышел.

Маргарет осталась сидеть, пытаясь успокоить бешеное биение сердца. Жанна, войдя в комнату, бросила на нее проницательный взгляд.

– Жаннета! – воскликнула миледи. – Он только что был здесь! Он… он поцеловал меня. О, как я его ненавижу! – Она вскочила и принялась разъяренно расхаживать по комнате, пытаясь возбудить в себе ненависть к Бовалле.

– Я слышала, что от ненависти до любви один шаг, – негромко произнесла Жанна.

– Любовь! Чтобы я полюбила этого… этого?.. – Графиня не находила слов. – Он хочет жениться на мне! Он! Ах, как я его ненавижу!

– Что-то я не заметила в тебе ненависти, когда он убил Рауля, – напомнила подруга.

Маргарет остановилась, глядя на нее широко раскрытыми глазами.

– А ведь верно! Что со мной творится, Жанна? – Рыдая, она опустилась на пол рядом с фрейлиной.

– В тебе бунтует гордость, – ласковым тоном объяснила фрейлина. – Ты разрываешься между любовью и ненавистью.

– Нет, нет! Во мне одна лишь ненависть!

– Тогда почему же ты плачешь?

– Я… я не знаю… Я расстроена. Его поцелуй до сих пор горит на моих губах! Какой позор! Ах, оставь меня! – Маргарет вскочила на ноги и, выбежав из комнаты, попала в объятия своего кузена. – Виктор! Ты? Что тебе надо?

Перебирая пальцами надушенный платок, шевалье внимательно разглядывал ее.

– Я пришел, чтобы поухаживать за тобой, милая Марго, но этот желтоволосый англосакс опередил меня. Ты чем-то расстроена, кузина? – Он наклонился, рассматривая ее. – Интересно, что такое он натворил?

– Уйди с моей дороги! – воскликнула она и побежала мимо него по коридору.

Шевалье все же вошел в спальню Маргарет, Жанна холодно глянула на него, но он только улыбнулся.

– Так, значит, этот английский наглец поцеловал мою кузину? – тихо спросил Виктор, блеснув зубами.

– Он что, посвящает вас во все свои тайны? – отрезала Жанна.

Шевалье не обратил внимания на ее колкость:

– Марго так расстроена, что бы это означало?

Глава 15 ВСТРЕЧА В ГАЛЕРЕЕ

Продолжая изучать замок, Фальк оказался на широкой галерее, где обычно играли музыканты. Навстречу ему из своих покоев вышла леди Маргарет. Высокая и стройная, в золотом платье. Ее длинные волосы были заплетены в косы, а лоб украшала золотая лента со сверкающим крупным сапфиром. Она замедлила шаг, разглядывая Монлиса, поскольку раньше с ним не встречалась.

Фальк также разглядывал ее, опираясь на свою массивную палку. Леди Маргарет уже намеревалась пройти мимо, высоко подняв подбородок, как он преградил ей дорогу.

– Не подскажете, как мне вернуться в холл, мадам? – спросил он на очень приличном французском. – Кажется, я заблудился.

– Лестница вон там, сэр, – указала она рукой.

Фальк вздохнул, решив схитрить:

– Лестницы, лестницы, всюду лестницы! Я бы предпочел стулья. У меня застарелая подагра, леди. Она ужасно меня мучает.

Графиня заколебалась, седые волосы Фалька принуждали ее быть вежливой.

– Стулья позади вас, сэр, – произнесла она.

– Не будете ли добры посидеть со мной, мадам? – предложил он.

– Нет, спасибо.

Миледи направилась дальше, но была остановлена возгласом Фалька, терпения которого хватило ненадолго.

– А ну-ка, вернись! Видит Бог, как мне опротивело одиночество! Иди сюда и составь старику компанию.

Леди Маргарет холодно возразила, надеясь убить его своим высокомерным тоном:

– Я графиня Белреми!

– Ну и что? – не сдавался он. – Если ты хочешь соревноваться в титулах, то я граф Монлис. Да садись ты, ради Бога!

Маргарет несколько растерялась:

– Я… я не знаю никакого графа Монлиса, сэр.

– Да уж вижу. Садись, тебе говорят!

С уст Маргарет готова была сорваться надменная отповедь, но, когда Фальк, топнув ногой, охнул от боли, она рассмеялась и уселась рядом с ним.

– Я не знаю, почему вы удерживаете меня откровенно призналась она. – Я не люблю англичан.

Фальк уселся поудобнее.

– Что ж такого плохого сделали тебе англичане? – полюбопытствовал он. Она вспыхнула:

– Они захватили мои владения – вот что они сделали!

– Превратности войны, – проворчал Монлис. – У тебя оказался достойный соперник.

– Что вы имеете в виду, сэр?

– Я слышал, у тебя было столкновение с моим Симоном. А Симон, слава Богу, настоящий мужчина!

– Не может быть, сэр!

– Ты в этом сомневаешься? – Фальк повернулся к ней всем телом. – Что же он наделал, черт бы его побрал? Он всегда был упрямым мальчишкой, но единственная невежливость, которую он проявлял к девушкам, заключалась в том, что он не обращал на них внимания.

– О, он был сама любезность! – произнесла графиня с издевкой. – Видите шрам на моей груди? Это след от его меча!

Монлис посмотрел на шрам:

– Почему же он так поступил?

– Потому что я не соглашалась отдать ему ни вашего сына, ни мой собственный замок!

– Ах вот в чем дело! – Фальк надул щеки. – Он очень любит Алана. А что касается вашего замка – раз уж он поклялся его захватить, другого выхода у него не было. Такой уж он человек. Боже мой, мне ли не знать об этом! Ведь я терпел его целых четыре года! Он был моим пажом, миледи.

– Пажом? – Она была поражена. – Как же это могло случиться?

– Видишь ли, он был незаконным сыном Мальвалле, а Мальвалле был моим врагом. Когда мать Симона умерла, он пришел ко мне и обложил меня в моей собственной берлоге. – Монлис усмехнулся.

– Я был лихим парнем в те дни, миледи. Но, святая Богородица, он мне ни в чем не уступал. Этот упрямый сорванец, четырнадцати лет от роду, просто навязал мне себя. Ну и натерпелся же я, мадам, с этим упрямым щенком! Ему регулярно доставались зуботычины – и ни малейшего эффекта! Что бы я ни говорил, он всегда шел своей дорогой. Не уступал мне по силе, но был холоден как камень. Симон рос быстро, как молодое деревце. Ты бы посмотрела на его плечищи! Он одним ударом мог свалить с ног быка, леди, и при этом сохранить ледяное хладнокровие. А теперь я расскажу тебе, как этот львенок получил свои владения.

Фальк уселся поудобнее и продолжил рассказ о подвигах своего любимого сорванца. Маргарет слушала, опустив глаза, но, когда она их поднимала, в них светилось сострадание и симпатия к делам Симона, однако к концу повествования Монлиса, уже успокоившись, вновь вспомнила, что Бовалле – ее враг.

– Я вижу, вы в восторге от него, милорд.

– Конечно, я люблю этого мальчишку, – согласился Фальк. – И он отвечает мне тем же. Симон ни разу не попросил меня об одолжении, и я уверен, никогда не попросит. То, что ему нужно, он добывает сам. Я не встречал другого такого же гордого и самоуверенного парня!

– Может, он и достоин восхищения, – медленно произнесла Маргарет, – но нельзя я выигрывать всегда.

Глаза Монлиса блеснули.

– Я согласен! Но кто же проучит его, миледи?

Она посмотрела на него, решительно стиснув губы.

– Ага! Значит, ты хочешь поставить Симона на колени, мадам? Интересно, как это тебе удастся?

– Я хочу только, чтобы он навсегда оставил мои владения и никогда не возвращался.

– Тебе недолго осталось ждать, – заявил Фальк. – Он вскоре присоединится к королю.

– Я очень рада, – натянуто сказала леди Маргарет. – Надеюсь, это случится очень, очень скоро!

– Но в чем дело? – удивился Фальк. – Почему ты его так ненавидишь?

– Я уже все объяснила. Однажды я даже пыталась убить его… – прошептала она сквозь стиснутые зубы. – Но не смогла! Не смогла, хотя он и не сопротивлялся! Я оказалась трусихой, а теперь обязана ему жизнью.

– И сражалась на его стороне, если Мальвалле и твоя фрейлина не врут. Что-то не похоже на ненависть, мадам.

– Я сражалась, чтобы… чтобы спасти собственную жизнь, а не его! – Монлис хмыкнул, а Маргарет договорила: – И даже сейчас, если бы была такая возможность, я бы с радостью убила его! Да, с радостью!

– Слова, слова! – улыбнулся старик. – Девушке не справиться с Симоном. Да и что хорошего принесет тебе его смерть? Король Генрих нападет на твои владения.

– Я же выдержала осаду Умфравилля!

– Да, но англичане все-таки здесь, – возразил Фальк.

Послышались тяжелые шаги. По галерее к ним приближался Бовалле. Увидев его, леди Маргарет встала, но гордость не позволила ей убежать.

Симон остановился, сурово заглянув ей в глаза. Но суровость тут же растворилась в улыбке, которая показалась ей настолько непривычной, что она чуть не улыбнулась в ответ. В ней не было обычной жесткости – скорее веселое понимание.

– Вы уже познакомились с милордом Монлисом? – спросил Бовалле. – Готов поклясться, он рассказывал вам, сколько у него было проблем со мной.

– Милорд был щедр на похвалы вам, чопорно сообщила она.

Симон посмотрел на Фалька, удивленно подняв брови.

– Я не сказал и слова похвалы! – рявкнул тот. – Чтобы я тебя хвалил?! Бог мой, я еще не выжил из ума! Хвалить этого упрямого мальчишку – с какой стати? Миледи и сама прекрасно знает твой ужасный характер! Полководец рассмеялся.

– Вы никогда не хвалили меня в лицо, сэр, – мягко заметил он.

– И за твоей спиной тоже! – уточнил старик. – Я не знаю другого такого своенравного, несносного и никчемного парня! Жаль, что никто так и не смог вколотить в тебя побольше разума.

– Вы не правы, милорд. Один человек пытался, но, кажется, так и не смог, хотя я провел рядом с ним всю мою юность.

– Неблагодарный, дерзкий хвастунишка!

– Именно таким я и был, – согласился Симон. – К вашему великому сожалению, сэр.

– Ну, ты не так уж плох, – проворчал фальк. – Нечего морочить мне голову.

– Ну что вы, сэр, я знаю, что это бесполезно, – заверил Бовалле.

Маргарет переводила взгляд с одного на другого. Такого Симона она еще не видела. Тот, которого она знала, был суровый властитель, бесчувственный и всесильный, а вовсе не улыбчивый весельчак, покорно сносивший ругательства в свой адрес. Она подобрала юбки, собираясь удалиться, но Фальк с трудом поднялся, опираясь на ее плечо.

– Перед тобой прекрасная, благородная леди, – грубовато обратился он к Симону. – Ты должен получить от нее урок, парень.

Бовалле поднял на Маргарет глаза, и она почувствовала, как розовеют ее щеки.

– Я не собираюсь расточать похвалы лорду Симону Бовалле, сэр, – отрезала графиня ледяным тоном.

– И в этом нет нужды, – поддержал ее Симон.

– Будь осторожен, – весело предупредил его Фальк. – Миледи покушается на твою жизнь.

Щеки Маргарет ярко вспыхнули. Прикусив губу, она сердито посмотрела на добродушного, но бестактного старика.

– Моя жизнь в ее руках, – спокойно сказал Симон.

– Скорее твоя смерть, – усмехнулся Монлис.

Симон вытащил свой кинжал из ножен и протянул его Маргарет:

– Согласен.

Маргарет выскользнула из-под руки Фалька:

– Вы любите пошутить, сэр? Оставляю вас с вашими шутками.

Тут Монлис сообразил, что эту странную влюбленную парочку надо оставить наедине, поэтому захромал к лестнице, качая головой и удивляясь непонятному поведению молодого поколения.

Симон стоял перед Маргарет, преграждая ей дорогу. Он с утра был в отличном настроении, в нем бродили какие-то непонятные силы.

– Позвольте мне пройти, – повелительным тоном произнесла Маргарет. Он покачал головой:

– Подождите минутку, Марго.

– Вы теперь так меня называете, сэр? – Ее глаза сверкнули.

– Да. – Он крутил в руках обнаженный кинжал, глядя на него. – Это не шутка, мадам. Если хотите ударить, ударьте сейчас.

– Вы связали мне руки, – горько возразила она. – Вы сказали, что моя жизнь принадлежит вам по праву победителя. Это не так, но вы спасли меня в трудную минуту, и я должна быть вам благодарна.

– Мне не нужна ваша благодарность. Этот долг уже оплачен, и прошлое мертво. Если вы в самом деле ненавидите меня…

– Как вы можете в этом сомневаться? – воскликнула она.

Улыбка тронула его губы.

– Вы столько раз уверяли меня в своей ненависти и в непреклонном желании отомстить. И все же… вы уже однажды были в моих объятиях по своей собственной воле и не из-за ненависти чувствовали себя в безопасности, когда спали, положив голову мне на грудь.

– Вы упрекаете меня за это? Я тогда была очень усталой и напуганной, да и вообще!..

– Нет, не упрекаю. Память об этой поездке мне очень дорога. Маргарет молчала.

– Кажется, – продолжил Симон, – я впервые по-настоящему узнал вас, когда вы сражалась рядом со мной в мальчишеской одежде.

Она вспыхнула:

– Не зря меня называют амазонкой!

– Амазонка? Нет, вы мне показались беспомощным ребенком, напуганным незнакомой обстановкой. Думаю, именно поэтому во мне проснулся дьявол и заставил меня убить Рауля.

Графиня горько рассмеялась:

– Ну спасибо, милорд! Так, значит, вы… вы полюбили ребенка… если это можно назвать любовью!

– Да, это любовь, Марго, хотя я мало в этом разбираюсь. Знаю только, что хочу вас и вы должны принадлежать мне.

– Так знайте также, сэр, что мне не нужны ваши ухаживания! А теперь позвольте мне пройти!

Он отступил в сторону, и она почти бегом направилась в свои комнаты. По пути миледи повстречалась с Аланом, но прошла мимо, даже не взглянув в его сторону. Алан не спеша, с полуулыбкой приблизился к Симону:

– Не успел я расстаться с одной любовной парочкой в холле, как тут же наткнулся на другую. А я, единственный настоящий любовник среди вас, остался без девушки. В каком грустном мире мы живем!

– Алан, – резко оборвал его Симон. – Расскажи мне о любви. Что это такое?

– Я не могу сообщить тебе ничего такого, чего ты уже не знаешь сам. Давным-давно я сказал тебе, что наступит день, и какая-нибудь девушка разбудит твое холодное сердце. И вот она наконец появилась, а ты спрашиваешь меня, что такое любовь!

– Так, значит, это любовь бушует в моей крови? Но… но…

Монлис-младший тихо рассмеялся:

– Она приходит ко всем мужчинам, по крайней мере однажды, а к некоторым и многократно. К тебе шла очень медленно, а на некоторых обрушивается, как шок.

Симон глубоко задумался, а Алан продолжал:

– Я искал тебя, чтобы предупредить.

Бовалле мгновенно встрепенулся, лицо его затвердело.

– В чем дело?

– Мне не нравится вид этого француза, шевалье. В последнее время в его глазах появился новый блеск, кажется, он задумал против тебя что-то недоброе.

– Этот мелкий франт?

– Но он был первым претендентом, – спокойно возразил Алан.

– Что ты имеешь в виду?

– Он тоже любит леди Маргарет, хотя она и пренебрегает им.

– Любит? – Симон стиснул кулаки. – Если только я узнаю…

– Да нет же, послушай, ревнивец! Направляясь сюда, я встретил его на лестнице. Мне кажется, он за вами шпионит, и если он увидит, что графиня к тебе благосклонна, то может пойти на все, чтобы избавиться от тебя.

Симон пожал плечами:

– Что он может сделать? Ведь он уже давно капитулировал.

– Неужели ты веришь в его честность, Симон?

– Со времени его капитуляции у меня нет причин сомневаться в ней.

– За исключением его бегающих глаз и шпионских замашек. Я бы предпочел держать его под замком, дружок.

– Это невозможно, – коротко бросил Бовалле. – Ты думаешь, я его боюсь?

– Нет, но обычно самые опасные враги имеют вкрадчивые манеры. Остерегайся его Симон.

– Ты думаешь, он убьет меня?

– Нет, но, думаю, может попытаться, – возразил Алан. – А может, наймет для этого какого-нибудь бандита, чтобы успокоить свою совесть.

Бовалле улыбнулся.

– Наемному убийце придется нелегко, – заметил он. – Мои уши улавливают даже бесшумные движения, а глаза видят в темноте.

– И все-таки будь настороже, – предупредил Алан. – Когда ты собираешься в Байо?

– На следующей неделе. Я оставлю здесь Джеффри и твоего отца. Хантингдон поедет со мной.

– И я?..

– И ты.

– Когда мы вернемся?

– Не знаю. – Симон негромко вздохнул. – В послании, которое привез твой отец, король требует меня к себе. Он ожидает, что Глочестэд победит, а Домфронт падет перед Уорвико. Потом Генрих отправится в Руан.

– Кого же он оставит управлять этими землями?

– Леди Маргарет присягнула на верность. Она и будет здесь править.

– Но он, наверное, назначит верховного правителя? Скорее всего, это будет Сэйлэбери.

– Кто знает?

– Да, ты прав. Кто знает? – согласился Симон.

Глава 16 ПРОГУЛКА В САДУ

С непокрытой головой он медленно прогуливался по саду, окружавшему замок. Неяркий солнечный свет играл на его льняных волосах, которые развевались на ветру, иногда скрывая лицо. С мечом на боку, заложив руки за спину и склонив голову, Симон весь отдался своим мыслям. Прошло четыре дня с тех пор, как он поговорил с Маргарет на галерее, и больше они не встречались. Через два дня ему предстоит покинуть Белреми. Впервые в жизни лорд Бовалле был серьезно обеспокоен. Слегка нахмурившись, он ходил взад и вперед по лужайке перед замком, казалось полностью погруженный в размышления.

Из беседки, расположенной неподалеку, за ним наблюдала леди Маргарет, невидимая ему из-за зарослей кустарника. Она убежала от своих фрейлин и пришла сюда, чтобы побыть одной, сама не зная почему. С того самого дня, когда Симон спас ее от Рауля, ее разрывали и мучили противоречивые чувства. Они ей были совершенно незнакомы, но она знала, что эти странные мучения не прекратятся, обеспечивая бессонные ночи и смятение в душе. Маргарет страстно и безотчетно стремилась к чему-то неведомому и временами до крови кусала губы чтобы сдержать непрошеные слезы, выступавшие на глазах. Она не знала покоя и грубила фрейлинам. Даже Жанна, находясь рядом, вызывала у нее раздражение, графиня стремилась к уединению, борясь с полуосознанным желанием быть ближе к любимому. Несмотря на отчаянные попытки, она не могла забыть его объятий, когда они скакали из владений Рауля, соприкосновения их губ. И вновь и вновь пыталась воспламенить свой гнев, вспоминая все обиды, нанесенные ей Симоном, ощупывая нервными, дрожащими пальцами шрам на груди.

Маргарет долго неподвижно сидела в беседке, не обращая внимания на холод, следя беспокойными глазами, горящими темным огнем, за размеренной прогулкой Симона. Неожиданно он повернул влево, прошел через пролом в изгороди и исчез из поля ее зрения. Нервничая, она принялась одергивать платье, сжимая шелк пальцами, рот ее скривился от непонятной внутренней боли. Время, казалось, остановилось.

Миледи так и не поняла, почему вдруг оглянулась и напряглась каждой клеточкой своего тела. Никого не было видно, но где-то совсем рядом раздался шорох ветвей. Это был очень слабый звук; причиной его могла быть птица или мелкое животное. И все-таки она продолжала вглядываться сквозь ветви, прищурив глаза. Звук повторился, и Маргарет встала, бесшумно собрав юбки нервной рукой.

Слева от нее находился замок, а справа – кустарник, ограждавший лужайку для игры в шары. Прямо перед ней, в дальнем конце лужайки, в изгороди был пролом, через который исчез Симон. Там между двумя изгородями шла аллея, которая вела в сад, находившийся в стороне от замка. По другую сторону изгороди, которая тянулась параллельно замку, были поля, за ними ров с водой. Сейчас она смотрела в сторону этой изгороди и на другой ее стороне в промежутке между листвой увидела крадущуюся тень. Этого мимолетного видения оказалось достаточно, чтобы принять решение. Маргарет быстро пробралась сквозь заросли кустарника и вышла на полянку. Постояв несколько секунд и напряженно глядя направо, она снова услышала слабый шорох. Листья там слегка заколебались, потом опять наступила тишина.

Несмотря на сильно бьющееся сердце, миледи заставила себя спокойно идти вперед, как бы беззаботно и бесцельно. Кровь шумела в ее ушах, потому что она знала, что из-за изгороди за нею наблюдают один или даже несколько злоумышленников. Но, несмотря ни на что, графиня медленно продвигалась, оглядываясь. Внезапно ей показалось, что зеленая лужайка превратилась в огромную пустыню, которая никогда не кончится. Но тем не менее она уже приблизилась к пролому в изгороди и, для виду поколебавшись, прошла сквозь него. А как только тропинка сделала поворот, подхватила юбки и изо всех сил бросилась бежать по извилистой аллее.

Симон стоял в саду, безучастно разглядывая солнечные часы, находящиеся в центре. Вокруг них на клумбе росли подснежники. Звук приближающихся легких шагов заставил Бовалле оглянуться, схватиться за рукоятку меча. Но тут он увидел, что к нему бежит задыхающаяся леди Маргарет. Нахмурив брови, он пошел ей навстречу:

– Что случилось? Кто осмелился… Она почти упала в протянутые ей навстречу руки, отчаянно вцепившись пальцами в его длинную тунику.

– Пойдемте, пойдемте отсюда! Я умоляю вас! Дайте… дайте мне вашу руку! Где ваш меч? Ах, прошу вас, скорее! Нужно немедленно отсюда уйти!

Обняв ее за плечи, Симон грубовато спросил:

– Кто осмелился напасть на вас? Отвечайте!

– Нет… никто!

Графиня попыталась его увести:

– Вы ничего не поняли! Идемте скорее! Промедление смерти подобно!

Удивленно посмотрев на нее, Бовалле огляделся вокруг:

– Смерть? О чем вы говорите, крошка?

– Ради Бога! Поспешите! – умоляла она. – Я… Отведите меня в замок. Прошу вас! Идемте скорее! Скорее! Кто-то скрывается в кустарнике! Он… я видела его вон там. Он крался следом за вами! И сейчас, вероятно, тоже следит за нами! Ради Бога, пошли!

Не выпуская ее из объятий, странно взволнованным голосом Симон поинтересовался:

– Вы пришли, чтобы предупредить меня, Марго?

Обезумев от страха, она забарабанила кулачками по его груди:

– Ну что же вы не идете? Почему вы не идете?

– Еще не родился убийца, который испугал бы меня, крошка, – ласково проговорил он. – Но если ты просишь, я пойду с тобой.

Маргарет судорожно, с облегчением вздохнула:

– Тогда… тогда идите справа от меня, милорд. И побыстрее, пожалуйста!

Она не успела договорить, как он вдруг резко развернулся и вгляделся в кусты. Затем, вытащив меч, кошачьим шагом пошел вперед. Маргарет, дрожа, осталась у солнечных часов, стараясь не проронить ни звука, чтобы не спугнуть его жертву. Она увидела, как Симон внезапно прыгнул вперед, будто в нем сработала туго свернутая пружина, и вонзил меч в кустарник. Раздался сдавленный вопль, затем звук торопливых удаляющихся шагов. Симон повернулся, вытер меч о траву, вложил его в ножны. Вернувшись к Маргарет, он задал ей новый вопрос:

– Вы предупредили меня только из чувства благодарности?

Она вздрогнула, ухватившись за край солнечных часов, и бросила на него дикий, жадный взгляд.

– Какая странная ненависть, – оценил его Симон, протягивая ей руки. – Неужели это в самом деле ненависть?

Ее колени дрожали, из груди вырывалось неровное дыхание.

– Да, ненавижу… ненавижу! Что со мной творится? Что я наделала? Неужели я схожу с ума? Да, только благодарность… Я нисколько не изменилась! Я никогда не сдамся! – Она съежилась, отодвинув его рукой. – Не прикасайтесь ко мне! Я не могла допустить, чтобы вас убили! Я… я… Кажется, я сейчас упаду в обморок! – И она покачнулась.

Симон едва успел подхватить ее на руки. Несколько секунд миледи сопротивлялась, но потом затихла в его руках, безжизненно откинув голову.

Симон быстрым шагом понес ее в замок, мимо недоуменно поглядывающих на него лакеев. Там по лестнице поднялся в покои графини, где находились Жанна и Элен.

– Она всего лишь потеряла сознание, – объяснил он удивленным фрейлинам. – Наверное, это из-за раны.

– Положите ее сюда, положите! – скомандовала Жанна, поправляя подушки на деревянном диване.

Бовалле осторожно положил леди Маргарет.

– Она прибежала, чтобы предупредить, что – за мной охотится убийца, – коротко сообщил он девушкам. – Мы оба не пострадали. Присмотрите за ней как следует.

Жанна улыбнулась.

– Да, милорд, – сдержанно пообещала она, проводив его поблескивающими глазами. Вздохнув, Маргарет пришла в себя.

– Жанна? Скажи, он в безопасности? – Она привстала, озираясь вокруг.

Подруга осторожно уложила ее на подушки.

– Да, дорогая, в полной безопасности. Честно говоря, он принес тебя сюда!

Расслабившись, Маргарет лежала неподвижно, с закрытыми глазами. Затем, открыв их, задумчиво посмотрела на подругу.

– Я… я сошла с ума, Жанна, – дрожащим голосом констатировала она. – На самом деле… мне все равно, жив он или мертв! Ах, как кружится голова! Жаннетта! Я… я плачу! Что со мной происходит?

– Ты влюблена, дорогая, – прошептала Жанна, нежно ее целуя.

Глава 17 ОТЪЕЗД СИМОНА ИЗ БЕЛРЕМИ. СТЫЧКА ЛЕДИ МАРГАРЕТ С КУЗЕНОМ

Джеффри ворвался к Симону, следом за ним спокойно вошел Алан.

– Симон, что случилось? – нетерпеливо спросил Мальвалле. – Это правда, что тебя хотели убить?

– Да, – улыбнулся Симон. – Наемник, оплаченный шевалье. – Он кивнул Алану: – Ты был прав, мудрец!

– Конечно, я был прав, – без ложной скромности отозвался поэт короля. – И что ты теперь будешь делать?

– Я отправляюсь в Байо.

– Да, но что ты сделаешь с этим наемником? – воскликнул Джеффри.

– Ничего. Я не знаю, кто он такой, и у меня нет никаких доказательств. Когда я уеду, шевалье будет счастлив.

Джеффри был вне себя от возмущения:

– Я бы уничтожил его!

– Это не в моей власти. Он будет отрицать все обвинения. Здесь правит леди Маргарет.

– Симон, откуда такое великодушие? – не унимался Мальвалле. – Что с тобой стряслось?

– Бог знает! Шевалье – слишком ничтожная цель для мести. Лучшее наказание – не обращать на него внимания. Но когда я уеду, ты здесь будешь главным, Джеффри.

– Мне не хотелось бы управлять этими землями, – проворчал Мальвалле. – Оставь здесь Хантингдона и возьми меня с собой.

– Он слишком молод. А тебя утешит твоя Жанна. Она никогда не простит меня, если я увезу тебя.

– Что с тобой? – удивился Джеффри. – Ты сильно изменился, Симон! Бовалле пожал плечами.

– Возможно, – промолвил он и надолго замолчал.

Потом его посетил Рано, который уже выздоровел и был в отличном настроении. Симон встретил его сдержанно, а Гастон пытался поцеловать его руку.

– Да, милорд, это была отличная работа! Жаль, что мерзавец погиб не от моей руки. Клянусь Богоматерью, у вас стальная хватка!

Лорд едва заметно улыбнулся:

– Ты тоже хорошо держался, Рано, хотя убил Рауля я. Ты храбрый человек. Чего ты хочешь от меня?

Гастон хлопнул себя по ляжке:

– Я тут подумал. Вы как раз такой хозяин, какой мне нужен! Разрешите, сэр, присоединиться к вашей гвардии или к вашим лучникам. Я неплохо стреляю из арбалета.

Посмотрев на него, Симон кивнул:

– Если я подхожу тебе как хозяин, ты подходишь мне как слуга. Но ты, кажется, сейчас служишь леди Маргарет?

– Я Рано и служу тому, кому хочу, – ответил гигант. – Но мне кажется, недалек тот день, когда я смогу вас обоих назвать моими хозяевами.

– Вполне возможно, – холодно подтвердил Симон и потянулся за пером, чтобы записать Рано к себе на службу.

В день отъезда он посетил будуар леди Маргарет, где она полулежала на диване, бледная и порывистая. Когда графиня увидела его одетым в панцирь, ее губы дрогнули.

– Я пришел попрощаться, Марго, – тихо произнес Бовалле.

Она встала, не сводя с него глаз:

– Вы… Вы уезжаете в Байо?

– Да. Наконец-то вы освободитесь от меня. Она вздрогнула, и ее глаза наполнились слезами.

– Вы… уже не вернетесь?

– Вернусь, если так будет угодно Богу. Но если я погибну в сражении, вспоминайте обо мне, Марго. И если я когда-либо причинил вам боль, то сделал это не по своей воле. Помните, что я люблю вас больше всего на свете. – Неожиданно он встал на одно колено и поцеловал ее холодную руку. – Не обижайте Мальвалле, – насмешливо заметил он. – Он вам совсем не пара.

Она грустно улыбнулась:

– Я капитулировала.

– Да. – Он поднялся и посмотрел на нее. – Ну, прощайте, Марго.

– Прощайте, – едва слышно прошептала она. Повернувшись, Симон зашагал к двери. Тяжесть, приковывавшая Маргарет к полу, мгновенно исчезла. Протянув руки, она рванулась к нему:

– Но ведь вы вернетесь? Вы должны вернуться!

Он обнял ее:

– Конечно вернусь, но только затем, чтобы повести вас к алтарю, если останусь жив. – Симон наклонился и поцеловал ее долгим, страстным поцелуем, на который она никак не ответила. Отпустив миледи из своих объятий, Бовалле вышел из комнаты.

Леди Маргарет опустилась на колени рядом со столом, сотрясаясь от безутешных рыданий.

Она не заметила, как долго просидела так, но вскоре послышался звук копыт и мужских голосов. С трудом поднявшись, графиня подошла к окну, встав на высокую скамейку. Она увидела, как Симон пожал на прощанье руку Джеффри и встал на колено, чтобы получить благословение Фалька. Затем он вскочил на коня и поскакал к подъемному мосту, где его уже ждали другие всадники. Обернувшись и заметив миледи в окне, Бовалле приветственно поднял руку, а потом исчез из виду. Перестук конских копыт постепенно затих.

Жанна неслышной походкой подошла к своей госпоже и обняла ее за талию. Они долго стояли молча, пока Маргарет не отстранилась. Ее голос был спокоен и холоден.

– Жанна, пригласи сюда моего кузена и его отца.

– Да, дорогая. Но скажи, зачем?

– Делай, что я велела, Жанна, – ласково произнесла Маргарет.

Когда шевалье и ее дядя вошли в будуар, графиня сидела у стола в кресле с высокой спинкой, положив руки на колени и высоко подняв голову.

Сэр Галледемейн поклонился:

– Вы хотели видеть нас, мадам?

– Да, дядя. Я хочу, чтобы вы слышали, что я скажу вашему сыну.

Галледемейн удивленно взглянул на шевалье:

– Неужели Виктор чем-то вызвал ваше неудовольствие, мадам? Она усмехнулась:

– “Неудовольствие” – слишком слабое слово, сэр. Шевалье все поймет, когда я скажу, что ему пора возвращаться в его поместье.

Ее кузен вздрогнул, выронив из рук цветок:

– Марго!

– Не смей больше так меня называть! – надменно произнесла она. – Ты знаешь, почему я отказываю тебе в моем доме.

– Милая кузина, тебя ввели в заблуждение, – льстивым тоном возразил шевалье. – Я ничего не знаю.

Ее взгляд был полон возмущения.

– Хочешь, чтобы я огласила подробности?

– Обязательно, потому что я в полном неведении.

– Тогда знай, что я была в саду, когда ты подослал убийцу, чтобы он разделался с лордом Бовалле.

У Галледемейна перехватило дыхание, он отшатнулся от сына:

– Виктор! Не может быть, мадам! Мой сын…

– Взгляните на его лицо, – презрительно бросила она. – Разве это не доказательство?

Шевалье смертельно побледнел, он стоял, кусая губы, но попытался улыбнуться:

– Ты сошла с ума, кузина. Я ничего не знаю об этом деле.

– И все же тебе придется вернуться в твое поместье.

Дядя, лицо которого мгновенно осунулось, подошел к ней:

– Мадам, это невозможно! Какое бесчестье! Умоляю вас выслушать, что скажет Виктор!

– Разве он отрицает обвинение? – усмехнулась она.

Сэр Галледемейн повернулся к сыну:

– Виктор! Боже мой, Виктор, ты не мог этого сделать!

– Нет, – пробормотал шевалье, не глядя на него.

Схватив его за плечи, отец пытался заглянуть ему в лицо.

– Посмотри на меня! Это правда?

Искоса глянув на Маргарет, шевалье засмеялся.

– Вы слишком щепетильны, отец, – небрежно бросил он.

Сэр Галледемейн поспешно убрал руки, будто коснулся чего-то нечистого.

– Жалкий подлец! – прошептал он и повернулся к графине: – Мадам, я могу только сказать, что его поступок возмущает меня так же, как и вас.

Она кивнула:

– Я уверена в этом, сэр, и хочу чтобы вы остались в моем замке, мне дорога ваша дружба. Но ваш сын должен в течение сорока восьми часов покинуть его, или я прикажу сделать это силой. Это мое последнее слово.

– Вы очень щедры, мадам, – прошептал ее дядя.

– Только из-за вас, дядя, – пояснила она, протягивая ему руку.

Шевалье поклонился.

– Я покидаю вас, милая кузина, – насмешливо произнес он. – Когда вам наскучат объятия Симона, вспомните обо мне.

– Убирайся! – рявкнул его отец. – Ты уже достаточно натворил! Убирайся!

Шевалье отвесил ироничный поклон и вышел. Отец поднял оставленный им цветок и бросил его в огонь.

– Извините меня, мадам, я плохо себя чувствую. Это был тяжелый удар. Мне нужно побыть одному.

– Мне очень жаль, – сказала Маргарет, протягивая ему руку. – Но я не могла поступить иначе.

– Вы поступили благородно, – с дрожью в голосе произнес он и поцеловал ее руку.

Как только сэр Галледемейн ушел, Маргарет повернулась к Жанне, которая все это время стояла молча позади ее кресла.

– Дорогая, пригласи сюда своего Джеффри.

Жанна обняла Маргарет:

– О Марго, ты великолепно держалась! Сейчас же приведу его! – И она выбежала из комнаты, сияющая и возбужденная.

Жанна нашла Джеффри, расстроенного отъездом друзей, в большом холле. Увидев ее, он повеселел, протянул к ней руки.

– Нет, нет, у меня к тебе поручение, – застеснялась она, делая книксен. – Графиня просит вас в ее покои, милорд.

Джеффри обнял девушку, оторвав ее от земли.

– Какое мне дело до графини? Поцелуй меня, шалунья!

Жанна покорно подчинилась, и он отпустил ее.

– Как можно так обращаться с герольдом? – упрекнула она его. – А теперь немедленно следуй за мной, Джеффри!

– Что хочет твоя хозяйка? – полюбопытствовал он.

Жанна потянула его к лестнице.

– Она, несомненно, сама тебе все расскажет. Джеффри, неприлично обнимать герольда за талию.

– Нет, но вполне прилично обнимать за талию невесту, – возразил он, опять притягивая ее к себе. У дверей будуара Маргарет Джеффри еще раз остановился. – Поцелуй меня, или я не сделаю больше ни шагу.

– Ты просто несносен! – вздохнула Жанна, подставляя ему очаровательное личико. – Ну хватит! Вдруг кто-нибудь увидит? – Она открыла дверь. – Сэр Джеффри, мадам!

– Входите, входите! – пригласила Маргарет, делая шаг навстречу им. – Кажется, мое поручение отняло у тебя много времени, дорогая? – Ее глаза шаловливо сверкнули.

– Это не моя вина, мадам, – попыталась оправдаться Жанна. – Сэр Джеффри очень… очень упрямится, когда его просишь идти быстрее.

– Не сомневаюсь, – улыбнулась миледи, глядя на Мальвалле. – Сэр, я пригласила вас, чтобы сообщить, что изгнала кузена из моих владений за… попытку организовать убийство лорда Симона. Я не могу допустить… такого бесчестья на мою голову… Поэтому прошу вас проследить, чтобы он покинул мои земли в пределах сорока восьми часов. Мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал причину его отъезда.

Джеффри с трудом оправился от изумления:

– Мадам! Я все сделаю. Разрешите сказать вам, мадам, что я преклоняюсь перед вами.

Она печально улыбнулась:

– Это самое меньшее, что я могу предпринять. Сэр Джеффри… мы с вами ссорились в прошлом… и у вас нет причин любить меня. Но я стала мудрее теперь… и хотела бы жить с вами в мире.

Джеффри преклонил перед ней колено, целуя ее руку:

– Благодарю вас, мадам. Уверяю вас, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам управлять вашими владениями.

Она слабо пожала ему руку:

– Благодарю вас. Когда вы украдете у меня мою Жанну? Он встал:

– Пожалуй, никогда, мадам. Я хочу всего лишь жениться на ней. И довольно скоро.

– Я желаю вам… счастья, – неуверенно произнесла графиня, пытаясь улыбнуться. Жанна схватила ее за руку:

– Ах, дорогая, ты тоже будешь счастлива! Маргарет опустила голову:

– Может быть, но какое-то время… я буду одна.

Но когда они уходили, ее голова была уже гордо поднята, а губы улыбались.

Глава 18 ПРИЕЗД В БАЙО К КОРОЛЮ

Симон ехал в Байо во главе отряда. Алан скакал рядом с ним, а Хантингдон немного позади, возглавляя арьергард. Их путь лежал на северо-восток, мимо Фале и Кайена, так как Белреми находился между Аргентаном и фале, в самом центре нижней Нормандии, в двадцати пяти лигах от Байо. По прибытии он сразу же направился к королю, взяв с собой Алана. Генрих тут же принял его, прислав пажа, чтобы тот сопроводил Бовалле в его покои. Король был вместе с братом – герцогом Кларенсом, командовавшим дивизией, которая готовилась к наступлению на Руан.

При появлении Симона Генрих быстро пошел ему навстречу.

– А, мой солдат! – Не позволив ему встать на колено, он обнял его, а затем и Алана. – И мой поэт тоже здесь! А где же мой рыцарь?

– В Белреми, сир, – ответил Бовадде. – Со мной приехал Хантингдон.

Генрих выглядел разочарованным.

– Я предпочел бы, чтобы ты прихватил вместо него Мальвалле, но тебе виднее.

– Но, сэр, – вмешался Алан. – Симон оставил Джеффри в девичьих объятиях. Он скоро женится.

– Что? – удивленно повернулся Генрих. – Не может быть! Надеюсь, не на амазонке?

– Нет! – торопливо ответил Симон. – На одной из ее фрейлин.

– Aх вот как! Подобного можно было ждать скорее от Алана, а не от Мальвалле. Садись, Симон, и рассказывай. – Король коснулся стопки пергаментов на столе. – Твои донесения были слишком коротки. – Потом, улыбнувшись, взял одно из них. – Послушай, Алан! “Мой высокочтимый король…” Ну, это обычное начало, подожди-ка. А, вот где! “Я имею честь сообщить Вашему Величеству, что город Белреми вчера утром капитулировал в результате моей атаки. Я также имею честь сообщить Вашему Величеству, что замок тоже сдался, за исключением графини, которая не хочет покориться Вашему Величеству. Верный слуга Вашего Величества Симон Бовалле”.

Своим посланием верный слуга моего величества только раздразнил мой аппетит на новости и ничего больше. А вот еще, послушай:

“С сожалением сообщаю Вашему Величеству, что во вторник графиня бежала из Белреми в сопровождении всего лишь одной фрейлины – мадемуазель Жанны. Я немедленно начал преследование и нашел мадам в руках союзника Вашего Величества Рауля Грозного и убил его за недостойное обращение с графиней. И освободил Нормандию от страшного разбойника”. Спасибо тебе, Симон. – Глаза Генриха блеснули. – Как ты указываешь в своем длинном письме, Рауль был моим союзником. Представь теперь себе мое положение, когда его люди слетелись сюда, требуя твоей головы.

– И что же вы ответили, ваше величество?

– Сказал, что не хочу иметь дело с людьми Рауля, но обязательно выясню, почему моих союзников убивают без суда и следствия.

Симон встал:

– Да, сир, я должен принести вам мои извинения, но на моем месте вы поступили бы точно так же.

– В этом я не сомневаюсь, – отозвался король. – Но это так не похоже на тебя – убить его без суда, хотя мы догадываемся, что он был разбойником.

– Я сделал это в приступе неодолимого гнева, сир. – И Бовалле коротко пересказал, что произошло в замке Рауля.

Генрих хлопнул в ладоши:

– Честное слово, жаль, что меня там не было! Вот мошенник! Хорошо, что вы от него избавились. Но это происшествие наделало много шума, Симон.

– Я осознаю мою вину, сир.

– Я сниму эту тяжесть с твоих плеч, мой дорогой. Я должен поддерживать моих генералов.

– Сир, если хотите, можете меня наказать, чтобы французы не называли вас убийцей.

– Все уже позади, – отмахнулся Генрих. – Кларенс разобрался с ними.

Бовалле улыбнулся герцогу, который ему очень нравился:

– Благодарю вас, ваше высочество.

– Я готов идти с тобой сквозь огонь и воду! – сказал Кларенс. – Но очень удивился, когда услышал, что Симон Справедливый так низко пал.

Алан повысил свой мечтательный голос:

– Нет, все было очень справедливо!

– Сказал поэт, – засмеялся Генрих. – А теперь, Симон, расскажи мне от начала до конца, как тебе удалось захватить Белреми.

– Сначала была осада, а потом штурм, сэр. Генрих нетерпеливо щелкнул языком:

– Ну вот и все ясно; Ну, Алан, ты хоть расскажи!

Алан скрестил ноги.

– С удовольствием, сир. Мы осаждали Белреми до самого Рождества и вели замечательную мирную жизнь. Я писал оду, а Джеффри щелкал каблуками вокруг своей очередной возлюбленной. Но Симон не любит мир и покой, сир, он всегда за работой, поэтому организовал подкоп под южную стену города, которая сделана из гранита. Подкоп ему очень понравился, сир, и он начал разрабатывать план. Войска Хантингдона стояли напротив западной стены, которая была полуразрушена и годилась для прорыва. Симон приказал Хантингдону в определенное время начать по ней стрельбу из пушек гарнизона. Джеффри и я держали наши войска наготове у южных ворот. В соответствии с планом, Симон со своими воинами должен был через подкоп проникнуть в город и потом, как только начнется паника, прорваться к южным воротам и открыть их, опустив подъемный мост. Каким-то чудом все это ему удалось, сир. Мы вошли в город. Сначала Джеффри, чтобы ударить по противникам Хантингдона с тыла, следом я повел мою конницу. Во главе с Симоном в его золоченом панцире мы оттеснили французов к рыночной площади, и там состоялась жестокая битва. Меня взяли в плен, сир, и увели в замок, где укрылась большая часть гарнизона. Город оказался в руках Симона, но леди Маргарет прислала ему ультиматум, что, если он не выведет из него свои войска, меня повесят на стенах замка. – Алан, улыбаясь, замолчал.

– Продолжай! – приказал Генрих. – И как же поступил Симон?

– Он один, сир, в качестве герольда направился в замок. Судя по рассказам, леди Маргарет готовилась его убить. Но Бовалле захватил амазонку, приставив меч к ее груди, никто из придворных миледи не посмел даже шевельнуться. Она оказалась отважной девушкой, сир, Симон мог вполне проиграть, но он пригрозил, что уничтожит город и убьет всех детей. Тогда, покорившись, леди Маргарет сдалась и отвела его ко мне. Нашему полководцу уже не понадобилось брать замок силой. Он оставил меня там, потому что я был ранен и не мог двигаться, но забрал с собой графиню Белреми как заложницу. А дальше все было очень просто.

Генрих глубоко вздохнул.

– Боже мой! Что же ты за человек! – воскликнул он, восхищенно глядя на Бовалле. – А амазонка? Расскажи мне о ней!

Ему ответил Алан:

– Она красивейшая женщина из всех, кого знаю, сир. И самая храбрая. Настоящая тигрица.

– Но она капитулировала?

– Да, – кивнул Симон. – Потому что я спас ее жизнь. Разрешите мне уйти, сир. Я хочу снять тот панцирь.

Король кивнул:

– Да, иди. И Алан тоже. Мне не нравится его вид в панцире. Кстати, я послал к вам лорда Монлиса. Он нашел вас?

– Нашел и наделал много шума, – улыбнулся поэт. – Сейчас он остался с Джеффри.

– Лорд Монлис мне очень нравится, – добавил Генрих, отпуская их.

Вызвав к себе Бовалле на следующий день, он надолго заперся с ним. Когда Симон наконец ушел от короля, нетерпеливый Алан засыпал его вопросами.

– Мне велено отправляться в Котентин, чтобы присоединиться к Глочестеру. Хантингдон юедет в Кутанс, а ты останешься здесь, – кратко объяснил Бовалле.

– Ты надолго уезжаешь? Симон пожал плечами:

– Пока не покорим Котентин. Глочестер планирует осаду Шербура на апрель в лучшем случае. Шербур будет нелегко взять.

– Понятно, – только и нашелся что сказать Алан.

Симон покинул Байо через неделю, но прошло еще десять дней, прежде чем Генрих, занятый делами оккупированных земель, нашел время для разговора с Аланом. Слушая его игру на арфе, он спросил:

– Алан, что происходит с нашим Симоном? Тот извлек последний рыдающий аккорд и отложил арфу в сторону.

– Что вы имеете в виду?

– Он всегда был замкнут, но сейчас еще и рассеян! Постоянно о чем-то думает, а однажды я даже слышал, как он вздохнул. Это наш-то Симон! И потом, в его глазах появился какой-то новый свет, он стал намного мягче, чем раньше. Что с ним происходит? Он заболел?

– Да, многие называют это болезнью, сир. Король резко повернулся в кресле и уставился на поэта:

– Боже мой, не может быть! Неужели он влюбился?

– Сир, разве не вы многократно повторяли, что к нему еще придет любовь?

– Да, но, Алан, я не говорил этого всерьез. Кто она?

– Леди Маргарет Белреми, сир. Король в изумлении продолжал смотреть на Алана, широко открыв рот.

– Амазонка? Тигрица? Да ты шутишь!

– Нет, сир. Это правда. Я наблюдал, как развивалось его чувство. Но сам Симон долго о нем не догадывался, пока не увидел графиню в объятиях Рауля.

– Так вот почему он убил его! – догадался Генрих. – Из ревности?

– Он был как разъяренный лев, сир. Король откинулся на спинку кресла:

– Черт побери! Я рад, что не оказался на месте Рауля! А она? Она тоже любит его? Она способна на любовь?

– Любит, сир, но она очень гордая. Марго любит его, но не признается в этом даже самой себе. Они любят друг друга с кинжалами в руках.

Генрих улыбнулся:

– Я бы многое отдал, чтобы все увидеть собственными глазами. Она ненавидит его?

– По крайней мере, так говорит, сир. Но это странная ненависть. Миледи любит его и, когда он вернется, выйдет за него замуж.

– Вернется? – нахмурился Генрих. – Я хотел, чтобы он был рядом со мной, когда я начну наступление на Руан.

Его собеседник промолчал.

– Говори Алан!

– Если вы возьмете Симона с собой в Руан, сир, его счастью придет конец. Компания может продолжаться целый год.

Король задумался, подперев подбородок ладонью.

– Посоветуй, что мне делать? Если это настоящая любовь, видимо, нужно отпустить его. Хотя он мне очень нужен.

– Бовалле беспрекословно подчинится приказу вашего величества, сир. Я не имею права советовать вам.

– Неужели он пожертвует любовью ради долга?

– Он Симон Бовалле, – негромко ответил Алан.

Глава 19 ТЕМ ВРЕМЕНЕМ В БЕЛРЕМИ

Леди Маргарет в одиночестве прогуливалась по террасе. Наступила середина марта. Симон отсутствовал уже три долгих недели. От Джеффри она знала, что он сражается на западе под Котентином вместе с братом короля Генриха – герцогом Глочесте-ром. Короткие и пустые письма к Мальвалле приходили от него очень редко, ей же он не писал. Леди Маргарет печально смотрела на сад. Она знала, что там сейчас Джеффри и его невеста. Ей хотелось присоединиться к ним, но она не решалась нарушить их любовную идиллию. Графиня неторопливо прохаживалась по террасе, глубоко задумавшись, переполненная печалью.

Оглянувшись на звук шагов, она увидела ковыляющего к ней Фалька. Его маленькие глазки добродушно поблескивали.

– Эй, эй! Не так быстро, девица! – загрохотал он. – Иди сюда, я говорю!

В последнее время они успели крепко подружиться, поэтому надменная леди Маргарет послушно направилась к лорду Монлису и уселась на каменную скамейку. Фальк тоже сел, пыхтя и отдуваясь.

– Что ты здесь делаешь, глупышка? – поинтересовался он.

– Я вовсе не глупышка, – несмело возразила она. – Я уже взрослая женщина. Не нужно мне грубить, милорд.

– Вот как? И сколько же тебе лет? Уверен, не больше двадцати восьми.

– Двадцать восемь? – возмутилась Маргарет. – Мне еще и двадцати шести нет.

Фальк расхохотался:

– Значит ты все еще молода! Что это ты так покраснела?

– Неужели я выгляжу на двадцать восемь? – удивилась графиня.

– Нет, нет, скорее на двадцать один. Что ты здесь делаешь в одиночестве?

– Просто дышу воздухом.

– Наверняка вздыхаешь и тоскуешь по моему парню.

– По Алану? – небрежно спросила леди Маргарет. – С какой стати? Вовсе нет.

– Алан! Какой Алан?Я А говорю о Симоне, дурочка!

– Я… даже не вспоминаю о нем! И прошу вас, перестаньте обзывать меня!

– Ну, ну, прекрати препираться со мной, плутовка!

– Ну как еще вы меня обзовете, сэр?

– Своенравная, упрямая девчонка! – рявкнул Монлис.

Маргарет закрыла уши ладонями:

– Не кричите на меня! Не понимаю, почему вы сидите здесь с девчонкой?

– Я и сам не понимаю, – проворчал Фальк. – Ты наверняка выцарапаешь ему глаза, прежде чем он успеет тебя укротить. Когда я был молод, девицы были более нежными.

– Милорд, я не понимаю, почему вы соединяете мое имя с лордом…

– Ну хватит, хватит! Я вовсе не собираюсь слушать твою глупую болтовню о Симоне.

– Ну, это уж слишком! – воскликнула миледи.

– Ты и твоя ненависть! Сказки для детей! Пустая ложь!

– Сэр…

– Прекрати Марго! Неужели ты надеешься провести человека в моем возрасте? Нахальная девчонка!

Маргарет поняла, что сопротивляться бесполезно.

– Ни разу в жизни со мной не обращались так грубо!

– А давно пора, – проворчал Фальк. – Тебе нужен строгий хозяин.

Графиня гордо вздернула подбородок.

– И таким хозяином будет Симон! – еще громче продолжал Монлис. – И не вздумай возражать мне!

– Он… Симон… не вернется. Вам придется искать для меня другого хозяина, – заметила она с легкой издевкой в голосе.

Фальк мощной рукой обхватил ее талию:

– Ну разве я не говорил, что ты глупая девчонка? Он ведь сказал тебе, что вернется? Отвечай мне, Марго!

– Я забыла.

– Что за сказки? Он сказал, что вернется, а он своего слова не нарушает.

– Я… мне это безразлично!

– Ну, ну! – Старик ущипнул ее за щеку. – смотри мне в лицо и повтори, что ты сказала, детка! Маргарет молчала, опустив глаза.

– Какая прелестная парочка! – неожиданно воскликнул Фальк.

Подняв глаза, графиня увидела Жанну и Джеффри, гуляющих по саду. Рука Джеффри обвивала талию девушки, а его темноволосая голова склонилась к ее каштановой головке. Маргарет отвернулась, упрямо выпятив подбородок.

– Не волнуйся! – попытался утешить ее Фальк. – Симон вернется. – Но тут его внимание опять отвлекла парочка в саду. – Эй, вы, там! Разве так ведут себя женатые люди? – громко крикнул он.

– Я сам разберусь с моими делами, сэр, – откликнулся Джеффри.

– А я согласна с вами, сэр, и никогда не советую девушкам выходить замуж, – важно заявила Жанна. – Мужья сразу теряют свою былую галантность. Когда-то я считала Джеффри добрым и обходительным…

– И больше так не считаешь? – улыбаясь, спросила Маргарет.

Жанна грустно покачала головой и продолжила жаловаться:

– Он тиран, мадам, а моя жизнь – сплошное страдания.

– А что скажет Джеффри? – поинтересовалась миледи.

Мальвалле улыбнулся:

– О, мадам, девушки – само совершенство, а жены – настоящие ведьмы.

– Негодник! – Жанна набросилась на него с кулаками.

Фальк разразился хохотом:

– Ну что, Жанна, получила свое? Боже, посмотри, они опять целуются! Марго, уйдем отсюда. Меня тошнит от этих нежностей! Дай мне руку, дитя.

Они удалились, держась за руки.

– Он… он прозвал меня амазонкой, – сообщила Маргарет, когда они шли по холлу.

– Симон? Как он посмел, этот мошенник?! Она слабо улыбнулась:

– И все-таки вы его любите.

– Я? Ты с ума сошла? Как можно любить этого упрямого юного сорванца? Клянусь, что…

– Ну и кто из нас лжет? – негромко спросила графиня.

Фальк стиснул ее руку:

– Ты поймала меня, девочка. В конце концов, он отличный парень, и я от всей души желаю ему счастья, Марго.

– Правда?

– Да. И не думай, что капризной, своенравной девчонке удастся покорить сердце моего львенка! Даже не надейся на это, Марго!

– Я… я вовсе… не капризная девчонка, – негромко возразила она.

– Разве нет? А кто…

– Я хорошо разбираюсь в своих чувствах.

– И что это за чувства?

– А вот этого я вам и не скажу.

– Меня вполне устроит, если ты все расскажешь Симону, – грубовато заявил Фальк.

В начале апреля король еще раз побеседовал с Аланом о Симоне. Вызвав его утром в свой кабинет, он улыбнулся и показал ему объемистый пакет:

– Заходи, мой поэт. Это письмо пришло сегодня от моего брата Глочестера. Симон жив и здоров.

– Слава Богу! – обрадовался Алан. – Какие еще новости от вашего брата, сир?

– Их много. Первого апреля он начал осаду Шербура. Вот, послушай! “Город настолько хорошо укреплен, что немедленная атака была бы абсурдом. Поэтому, с Вашего высочайшего соизволения, я решил начать его осаду и вынудить его покориться голодом. Насколько я понимаю, эта задача потребует много времени и трудов. Поэтому вряд ли мне удастся захватить Шербур раньше лета. Любимец Вашего Величества Симон Бовалле, которого я посылал на помощь сэру Джону Робсарту в покорении городов Карентин и Сен-Совер-Ле-Ви-конт, присоединился ко мне три дня назад с хорошей новостью, что эти города теперь находятся во власти Вашего Величества. Бовалле показал себя с самой лучшей стороны, потеряв всего семь человек, трое из которых умерли от болезней. Прошу вас, дорогой король и брат, если вам нужен Бовалле, послать за ним. А у меня достаточно сил, поскольку теперь ко мне после покорения Кутанса, который капитулировал перед Вашим Величеством шестнадцатого марта, присоединился Хантингдон”. – Генрих положил письмо на стол. – Это хорошие новости, Алан.

– Да, сир, за исключением того, что Шербур так сильно укреплен.

– Глочестер справится с этой задачей. Я уже приготовил ему ответ. – Он коснулся листа бумаги, лежавшего на столе. – Я приказываю Симону присоединиться ко мне со всем его войском.

Алан поклонился:

– И каковы дальнейшие планы вашего величества на него?

Генрих сел за стол:

– Я долго размышлял над этим, мой поэт. И кажется, нашел решение, которое удовлетворит и меня и его. Я назначу Бовалле губернатором этой страны.

Алан широко раскрыл глаза:

– Вы так решили, сир?

– Ты знаешь, что я организую здесь герцогство, Алан. Морган будет лордом хранителем печати, Латрелл – сенешалем, а во главе военного правительства я поставлю Симона, поскольку он солдат и будет править железной рукой. Поэтому он останется в Нормандии. Ты доволен?

Алан преклонил колено и поцеловал руку короля.

– Ваша доброта не знает границ, ваше величество, – сказал он. – Неудивительно, что вас так любят.

Генрих заставил его подняться.

– Тогда дело сделано! – заключил он. – Ты и Мальвалле будете под командой Симона, таким образом вы все будете вместе, а я буду знать, что мой губернатор имеет двух верных слуг, которые ему беспрекословно повинуются. Поэтому спокойно могу отправиться в Руан. И не благодари меня, дорогой. Такое решение устраивает и вас троих, и меня. Жаль только, что на время придется расстаться с вами.

– Я даже не пытаюсь благодарить вас, сир, – горячо заверил короля Алан. – Никакие слова не выразят то, что я чувствую.

Генрих засмеялся.

– Рад это слышать, – сказал он, жестом отпуская его.

Десять дней спустя Симон прискакал в Байо во главе своих войск и солдат Монлиса. Собравшийся на улицах народ горячо его приветствовал, а когда в ответ он поднял руку в неловком салюте, радостные возгласы удвоились, к ногам его коня полетели цветы, а в воздух – шапки. Прибыв в штаб-квартиру короля, он тут же направился к Алану.

Тот вскочил ему навстречу и целую минуту не выпускал его руку из своих рук.

– Мой Симон!

Улыбаясь, Симон поинтересовался:

– Ну, как твои дела?

– Все отлично. А как ты?

– Глочестер сокрушил всех своих врагов. Ты слышал, что Сен-Ло покорился Хангерфорду?

– Да. Глочестер сообщил нам об этом. Но Домфронт все еще сопротивляется Уорвику.

– Так я и думал! Но Домфронт падет еще до бомбардировки Шербура. Не знаешь, зачем меня вызвал король?

– Разве он не сказал тебе?

– Нет. Его письмо было таким же коротким, какими он считает мои. – Симон достал его из кожаной сумки на поясе и, улыбаясь, прочитал: – “Нашему любимому слуге Симону Бовалле. С удовольствием приказываем вам как можно скорее присоединиться к нам в городе Байо вместе с войсками Бовалле и Монлиса. Генрих Р.”. И тут еще на обороте приписка: “Это моя месть тебе, мой солдат. Надеюсь, ты сгораешь от любопытства?”

Алан расхохотался:

– Ну и что, ему удалось добиться своего. Симон пожал плечами:

– Видимо, мне придется присоединиться к Кларенсу. Мне все равно. Лучше скажи, Алан, что случилось с солдатами? Когда я ехал сюда, они приветствовали меня так, будто я совершил героический подвиг. В чем дело?

– Король тебе сам все расскажет, – ответил Алан. – У тебя есть новости от Джеффри?

– Да. В Белреми все спокойно. Леди Маргарет прогнала своего кузена за попытку убить меня. – Глаза Бовалле сверкнули.

– Да, я слышал. Что бы это могло означать? Симон не ответил.

– Кажется, ненависть леди Маргарет не так уж сильна, – тихо добавил Алан.

– У нее нет ненависти ко мне. Пойду переоденусь перед визитом к королю. – Тяжело ступая, он вышел.

Перед самым ужином к Бовалле пришел паж с приказом явиться к королю. Он немедленно отправился в покои Генриха, где застал его сидящим на возвышении в окружении членов Совета.

Симон остановился на пороге, быстро огляделся, затем прошел вперед и низко поклонился королю:

– Вы посылали за мной, сир?

– Да. – Генрих улыбнулся. – У меня есть для тебя работа, Симон. Бовалле поклонился:

– Это хорошая новость, сир.

– Работа предстоит тяжелая, мой солдат, – предупредил его король.

– Тем лучше, сир.

– Передай мне указ, Филипп, – обратился Генрих к Филиппу Моргану, стоявшему рядом с ним.

Морган вложил в руку короля длинный свиток, который тот передал Бовалле.

– Ты назначен на этот пост, Симон, три дня назад, по моей воле и с одобрения членов Совета.

Слегка нахмурившись, Симон снова огляделся, затем, склонив голову, начал читать. В пышных выражениях указ сообщал, что, по распоряжению короля, он назначается губернатором всех земель Нормандии, с тем чтобы поддерживать мир в герцогстве и командовать всеми находящимися в нем войсками во время пребывания короля в Руане. И далее Генрих милостиво отдавал в его подчинение рыцарей, длинный список имен которых возглавляли сэр Джеффри Мальвалле и сэр Алан Монлис. Там было еще много разных деталей, а внизу свитка стояли подпись и печать короля, затем подписи всех членов его Совета.

Бовалле прочитал указ до конца, посмотрел королю прямо в глаза, потом глубоко вздохнул и, не скрывая удивления, негромко спросил:

– Такова ваша воля, ваше величество? Генрих кивнул.

– Сир… – Симон замолчал, не находя слов. – Я… кажется, сделал слишком мало, чтобы заслужить такую честь.

Со стороны членов Совета послышался тихий ропот несогласия. Генрих кивнул Латреллу, который встал. Один за другим члены Совета покинули комнату, оставив Симона наедине с королем.

– Ты не можешь отказаться от моего задания, – сказал Генрих, спускаясь с возвышения. – Это дело решенное. Я должен кого-то оставить здесь вместо себя, поэтому я оставляю тебя.

– Отказаться? – Симон коротко рассмеялся. – Вы не представляете, что это значит для меня, сир! Если вы считаете меня достойным этого поста, я могу только от всего сердца поблагодарить вас.

Генрих взял его за руку:

– Не благодари меня, это ты оказываешь мне услугу. Я только хотел дать тебе один совет.

– Какой же, сир?

– Ты можешь распоряжаться своими помощниками как угодно, но должен разместить свою штаб-квартиру в центральном месте. Белреми для этого очень подходит. Это большой город, он удобно расположен. Поезжай туда, мой солдат.

Симон проницательно посмотрел на него, прищурив глаза:

– Это явно работа Алана? Генрих покачал головой:

– Нет, нет, ты не должен думать, что я оказываю тебе услугу, мой гордый лорд. Такова моя воля. А еще я хотел бы, чтобы ты как можно скорее женился на леди Маргарет. Симон, ты оказался большим проказником! Я долго не мог поверить, что к тебе наконец пришла любовь! Тем более любовь к тигрице!

– Нет, сир! – твердо ответил Симон. – Она не тигрица, а отважная леди!

– Амазонка!

– Нет, просто дитя, несмотря на свой возраст и положение. Генрих рассмеялся:

– Когда я вернусь из Руана, то обязательно познакомлюсь с твоей крошкой. Но Умфравилль называл ее совсем по-другому.

– Он ее не знал, – откликнулся Симон, улыбаясь про себя.

Генрих схватил его за руку:

– Дай Бог тебе счастья, Симон! Пусть твое дитя будет добрым и нежным. Бовалле снова рассмеялся:

– Нежной она никогда не будет, сир, а доброй я сам ее сделаю. Она своенравна, упряма и, чуть что, хватается за кинжал. С такой женой мне будет нелегко справиться, но другая мне не нужна.

– Ты всегда выбираешь самую трудную задачу, – лукаво заметил Генрих. – Желаю тебе как можно скорее добраться до Белреми, и надеюсь, что там ты окажешься в объятиях своей избранницы. Ты напишешь что-нибудь Джеффри?

– Нет, сир. Я хочу преподнести им сюрприз, чтобы миледи не успела вспомнить о своей гордости, а кроме того, ваше величество знает, что я не большой специалист писать письма.

В глазах Генриха появился огонек.

– Я нашел достойный ответ на твои короткие послания, Симон.

– Он меня нисколько не удивил, сир, – парировал Бовалле. – Ваше письмо показалось мне достаточно подробным. В нем говорилось, что я вам нужен, что еще могло меня интересовать?

– Боже мой! Неужели и ты превращаешься в придворного? – удивился Генрих.

– Нет, я сказал правду, – в свою очередь удивился Симон.

Глава 20 ВОЗВРАЩЕНИЕ

Леди Маргарет стояла в саду, грустно глядя на циферблат солнечных часов. Наступил май, вокруг было много цветов, расцвели и фруктовые деревья за изгородью. Ярко сияло солнце, пели птицы, но графиня была печальна.

Она вспоминала тот февральский день, когда прибежала сюда, чтобы предупредить Симона об опасности.

Задумавшись, тоскливо улыбнулась и провела рукой по глазам. Где сейчас Симон, жив он или мертв? Марго ничего не знала. С марта от него не было никаких вестей. И хотя Джеффри постоянно твердил, что заставить Симона написать письмо можно только силой, его молчание казалось ей зловещим, она уже не знала, что и думать.

Сегодня Маргарет была необычно нервной, вздрагивала при каждом звуке, будто чего-то ожидая. Вот и теперь подняла голову, прислушиваясь, потому что ей показалось, что где-то далеко, в городе, царит возбуждение. Смутный шум затих, но тут же возобновился, и она услышала эхо громкого баса Фалька, который донес до нее легкий бриз. Глубоко вздохнув, она замерла, стиснув пальцы так, что они побелели. Приоткрыв рот, миледи посмотрела в сторону входа в сад со страхом и надеждой.

Нет, она не ошиблась, потому что вскоре услышала мягкие шаги. Ее колени задрожали. Из-за поворота аллеи показался Симон. Пройдя в сад, он остановился всего в нескольких шагах от Маргарет, глядя на нее из-под густых бровей. Она стояла совершенно неподвижно, только грудь ее бурно вздымалась и трепетали ресницы. Графиня смотрела на белокурого гиганта, но не могла выговорить ни слова. А когда услышала его глубокий голос, вздрогнула от боязливого счастья.

– По собственной воле подойди ко мне и отдай мне свое сердце, – сказал он, простирая к ней руки.

Леди Маргарет неуверенно шагнула к нему, как бы притягиваемая необоримой силой. И тоже протянула ему дрожащие руки.

– Милорд! – прошептала она. – Вы все-таки вернулись!

– Да, я вернулся, как и обещал, чтобы повести тебя к алтарю.

Рыдания сотрясли ее тело, но это были счастливые рыдания. Спотыкаясь, Маргарет бросилась к Симону, с глазами, полными слез.

– Мое сердце… уже давно принадлежит тебе! – сбивчиво произнесла она. – И я пришла к тебе… по своей воле.

Он крепко обнял ее, приподняв от земли. Она положила ладони на складки его туники, глядя ему в глаза, смеясь и одновременно плача.

– Ты снова со мной! Ах, Симон, Симон, я уже не знала, что и думать! Я так боялась… Симон, милорд!

Он еще крепче обнял ее, охваченный страстью, заглянул в ее наполненные слезами глаза и, наклонившись, поцеловал. И наконец-то леди Маргарет ответила на его поцелуй, забыв о своей гордости, утратив все свои воинственные инстинкты.

Несколько долгих минут они оставались в объятиях друг друга, пока он не опустил ее, на землю. Маргарет, покачиваясь, с трудом перевела дыхание.

– Моя королева! – хрипло произнес Симон, потом внезапно встал на колено и поцеловал подол ее платья.

Посмотрев на любимого глазами, полными счастья, она нежно положила одну руку на его склоненную голову, а другой подняла его на ноги.

– Симон, милорд, не нужно становиться передо мной на колени! Я сама готова упасть перед тобой! – Прислонившись к его плечу, миледи неуверенно рассмеялась. – А ведь я поклялась отомстить тебе! Где она, моя непреклонная ненависть? – прошептала она. – Я поклялась, что ты пожалеешь о том дне, когда встретил меня. Ах, Симон, Симон!

Он снова прижал ее к себе.

– Может, я еще и доживу до такого дня, когда пожалею, – неожиданно сострил он. – А твоей непреклонной ненависти осталось жить всего несколько дней до дня нашей свадьбы.

– Это негалантно! – воскликнула она, погладив его по худощавой щеке. – Какой ты жестокий! Еще ни с одной девушкой не обращались так грубо!

– Еще ни за одну девушку не боролись так упорно! – возразил он, поднося ее руку к губам. – Ах ты, тигрица! Неужели ты убьешь меня, если я когда-нибудь стану тебе возражать?

– С этим покончено! – тихо отозвалась Маргарет. – Я не смогла убить тебя даже тогда, в январе, хотя ненавидела от всей души. Как я могу убить тебя сейчас, когда моя ненависть превратилась в любовь? Я готова идти за тобой босиком на край света!

– Нет, Марго, если мы и отправимся с тобой на край света, то я отнесу тебя туда на руках. Тебе уже никогда не вырваться от меня.

– Ах эти сильные руки! – прошептала она. – Я запомнила их, когда ты вынес меня из дворца Рауля. Суровый, беспощадный повелитель! Симон, мой хозяин!

Они еще долго оставались в саду, а когда медленно вышли оттуда, рука Симона обвивала талию леди Маргарет, а она, положив голову ему на плечо, держала его за руку.

– Никогда даже не думала, что буду так счастлива! – вздохнула миледи. – Вот уж не ожидала, что покорюсь твоей воле!

– А я, кажется, полюбил тебя с первого взгляда, – признался Симон. Маргарет улыбнулась:

– Неужели? Так это, оказывается, ты оставил на моей коже знак любви? – Она прижала его руку к шраму на своей груди.

– Не знаю. Ты тогда была ледяной статуей.

– Ты меня называл амазонкой! Но укол твоего меча был очень болезнен.

Он наклонился, чтобы поцеловать шрам.

– Ты и была амазонкой. И тогда даже не поморщилась, не вскрикнула. Как я мог так обращаться с тобой?

– Ах нет, я даже рада! Я сказала себе, что этот шрам будет всегда напоминать мне о твоей жестокости, а также о моей попытке предательства. Ах, Симон, этот позор навсегда останется со мной!

– Мой позор еще больше, Марго, ведь я угрожал женщине, ребенку.

– Нет, я не ребенок, милорд, а всего лишь амазонка.

Он улыбнулся, глядя в ее умоляющие глаза:

– Этот позор все еще терзает меня, моя королева, но по-другому я не мог завоевать тебя. Я сказал моему королю, что полюбил тигрицу, которая прекрасней всех на свете. Она горда и беспощадна к своим врагам, она умеет обращаться с кинжалом, но ее сердце полно великодушия и отваги.

Маргарет порозовела:

– Нет. Я не так хороша. Я потерпела поражение во всех моих начинаниях, за исключением одного. Как раз в том, чего я вовсе не собиралась делать. Я украла то, что всем казалось невозможным украсть, – твое холодное сердце, монсеньор. Я поклялась собрать против тебя целую армию и не смогла. Я изо всех сил пыталась сохранить ненависть к тебе, но она куда-то исчезла. Видишь, как тебе удалось усмирить меня!

Симон прижал ее к себе:

– Ты сделала только одну ошибку, мое сердечко. Ты вступила со мной в борьбу, а я поклялся подчинить тебя моей воле и жениться на тебе.

– Все мои усилия ни к чему не привели! – вздохнула она. – Я во всем проиграла и вот оказалась у твоих ног. Но даже тогда я ничего не понимала, хотя Жанна все прекрасно знала, а милорд Фальк ругался на меня, называя упрямой, своенравной девчонкой, он назвал меня глупышкой и уверял, что упрямой женщине не справиться с Симоном Бовалле.

Он улыбнулся:

– Если милорд обзывал тебя, значит, ты ему понравилась.

– О, он не сказал мне ни одного доброго слова! Все время ворчал на меня, пока я ему не сказала, что его неправильно прозвали. На самом деле он бык, а не лев. Есть только один лев. – Она провела рукой по его щеке. – Твой король разрешит тебе остаться со мной? Ты не исчезнешь опять?

– Мой король поставил меня во главе войск, которые он оставляет в Нормандии, Марго. Теперь тебе не удастся избавиться от меня. А когда Генрих вернется, я покажу ему нежную и послушную английскую жену.

– Нет, это я покажу ему укрощенного мужа. Ты станешь графом Белреми и будешь править моей землей, теперь она твоя.

– А когда я увезу тебя в Англию, ты станешь баронессой Бовалле, потому что все, что я имею, принадлежит тебе.

Они приблизились к замку и рука об руку вошли в большой холл, где их поджидали Джеффри, Жанна, Фальк и Алан. Старый Монлис и Жанна вышли вперед. Фрейлина подбежала к подруге, а Фальк погрозил Симону палкой.

– Ну наконец-то! – загрохотал он. – Сначала Джеффри и Жанна, которые своими объятиями и поцелуями совсем меня довели, а теперь еще и ты, бездельник, и Маргарет, озорница! Неужели ты настолько глуп, что сам подставляешь шею под хомут, дурачок? Сейчас же дай мне твою руку! – Он крепко сжал его ладонь, свирепо сверкая маленькими голубыми глазками. – Тебе обязательно надо добиться своего! Как жаль, что тебе ни разу не попался настоящий крепкий орешек! Неудивительно, что ты так возомнил о себе. Марго, негодница, иди ко мне! – Он шумно обнял ее, раскачивая взад и вперед. – Ну, что я тебе говорил? Все-таки мой львенок укротил тебя? Вот увидишь, он остудит твою горячую кровь, негодница! – Фальк повернулся к Симону, восхищенно хлопая его по плечу: – А теперь я скажу, что, если она вонзит в тебя свой кинжал, значит, ты этого заслуживаешь, мой мальчик! Посмотрим, что эта малышка вытворит с тобой. Как вы подходите друг другу! Честное слово, достойная пара идиотов!

– Опять вопли и оскорбления! – недовольно пробурчала Маргарет. – Я вижу, подагра совсем вас скрючила, но вы этого заслуживаете!

Фальк восторженно расхохотался, ничто его так не радовало, как ругань очаровательной миледи.

– Она еще воспитает тебя, Симон! Никогда не встречал более упрямой девчонки! Клянусь Богом, лучшей дочери я себе не желаю!

Маргарет толкнула его в кресло, чмокнув в лоб.

– Теперь у меня есть бык и лев, – заявила она. – Как же я буду жить среди вас? С вашей яростью и упрямством милорда. Жанна, хоть бы ты пожалела меня!

Симон поцеловал руку Жанны, поздравляя ее с замужеством. Она улыбнулась, лукаво глядя ему в глаза:

– Я должна посоветовать Марго держаться подальше от вас, милорд. О, я расскажу ей ужасные вещи о том, какие мужья тираны!

Джеффри протянул Симону руку:

– Симон, запомни! Жены – настоящие ведьмы, теперь я это знаю!

– Ну надо же! – вздохнул Алан. – Я оказался самым мудрым среди вас!

– Ну вот, еще один дурачок! – рявкнул Фальк, бросив на сына ласковый взгляд.

– Алан действительно показал себя на этот раз мудрецом, – сказал Симон, прижимая палец к губам Маргарет, чтобы сдержать ее возмущение. Потом снова обнял ее. – Он с самого начала знал, что так случится и я окажусь у ног Маргарет.

– Алан знал, что я люблю тебя, еще до того, как я сама об этом догадалась, – добавила миледи. – И вообще немало сделал, незаметно приближая наше счастье. А вот своего пока не нашел.

Алан вежливо улыбнулся:

– Наблюдая за вашими безумствами, я знаю, что оказался мудрее вас. В этом мое счастье.

Жанна бросила взгляд, полный безграничной радости, на Джеффри. Маргарет украдкой взяла Симона за руку, тоже улыбаясь. Никто из них больше ничего не сказал Алану. Он засмеялся, обнял отца за плечи и, не отрывая любящего взгляда от друзей, спросил:

– Кажется, мои мудрые слова не вызывают у вас сожаления?

– Нет, – просто ответил Симон Холодное Сердце, глядя на Маргарет. Потом, глубоко вздохнув, посмотрел на Алана. – Никакого сожаления.