Испытание мечтой

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

Остин отвернулся, мысленно желая, чтобы его желудок не взбунтовался. Он смотрел на голубые парчовые шторы, закрывавшие балконную дверь. Боль от укола дала понять, что доктор Кэррик всунула иглу в его руку. Он никогда не питал любви к иголкам. Но Девлин потерял слишком много крови. Переливание поможет спасти жизнь брата, напомнил он себе.

Остин посмотрел на отца, который стоял у ног кровати, видя по его лицу, как его мучает вина за то, что случилось с Девлином. Как такое могло произойти?

Сплошные просчеты. Девлин и все они едва не погибли за время путешествия. И вот опять.

— Отец, я думаю, у ван Хорна были помощники, — сказал Остин, доставая ожерелье из кармана брюк.

— Лежите смирненько, молодой человек. — Доктор Кэррик оглянулась, светло-коричневые брови сдвинулись над прямым тонким носом. — Мы ведь не хотим, чтобы игла обломилась, не так ли?

— Нет. — Остин почувствовал, как бурлит его желудок. — Нет, конечно, нет.

Рис обошел кровать, стараясь держаться подальше от строгой докторши и двух ее ассистентов, которые боролись за жизнь Девлина.

— Я беседовал с леди Джудит этим днем. Она сказала, что ван Хорн дал ей понять, что среди членов экспедиции имеется его человек. Она уверена, что это кто-то из тех, кого мы наняли в Сантарене, но я так не считаю. Взгляни на это. — Остин передал ожерелье отцу. — Я забрал это из комнаты ван Хорна перед обедом. Думаю, это подлинник.

— Египет. — Рис поднес ожерелье к глазам. Изумительная работа по золоту. — Это прекрасная вещь, настоящая, исключительная, но что он собирался делать с ней?

— Ван Хорн собирает антиквариат. Если судить по рассказам леди Джудит, он просто помешан на нем.

— Теперь ясно, зачем ему понадобился медальон. Медальон! В руках ван Хорна! Оказывается все было еще хуже, чем думал Остин.

— Он не посмеет вынести медальон из джунглей, — сказал он, пытаясь успокоить отца.

Рис глубоко вздохнул.

— Он вполне может сделать это.

— Но он знать не знает, что попало ему в руки.

— Если он попытается воспользоваться им при случае, может произойти беда. — Рис посмотрел на ожерелье, пропуская золото между пальцами. — Как я понял, этот человек собирает весьма редкие вещи, — просто не представляю, сколько оно может стоить. Очевидно, оно было бы гордостью всякого коллекционера. Оно бесценно.

— Оно должно было пополнить коллекцию Британского музея. Мы видели это ожерелье за месяц до того, как отправились из Лондона в Бразилию.

Рис нахмурился и посмотрел на сына.

— Расскажи мне обо всем.

Кейт сидела рядом с отцом у камина в гостиной Девлина. Она взглянула на золотые с хрусталем часы, стоявшие на серой мраморной каминной полке; стрелки почти не передвинулись с тех пор, как она последний раз смотрела на циферблат. Прошло два часа и пятнадцать минут. Уже больше двух часов назад они принесли Девлина домой. Она дежурила вместе с семьей и членами экспедиции около его спальни.

Дверь, ведущая в спальню Девлина, отворилась. Кейт впилась глазами в мужчину, появившегося на пороге. Все затаили дыхание и с нетерпением ожидали вести. Ее отец взял ее руку, его ладонь была такая же влажная и холодная, как у нее.

Рис обвел глазами комнату, его взгляд скользнул по лицу Кейт, потом остановился на жене, она и Александрия сидели напротив, на такой же, что и они с отцом софе. И мать, и сестра были очень бледны и напряжены. Кейт ничего не могла прочесть на красивом, застывшем лице Риса, ничего, что утешило бы ее.

— Врачи справились с раной, — сказал Рис. — Все должно обойтись.

Кейт облегченно вздохнула, она и не заметила, что, пока ждала слов Риса, не смела даже дышать. Тихий шепот наполнил комнату, долгое напряжение сменилось радостью и облегчением. Девлин выздоровеет. Но к радости примешивалась острая боль; Кейт понимала, что для нее он потерян навсегда, для нее он будто бы умер.

— Я только что узнал об интересной вещи. — Рис вытащил из бокового кармана черных брюк золотое ожерелье.

Кейт изумленно взглянула на него, увидев, что он направляется к ним с отцом. Неужели он в такой момент собирается обсуждать исторические ценности? Она бросила взгляд на это ожерелье, когда он протягивал его отцу… Не может быть!

— Очень похоже на то, что Мэйфилд привез из Египта. — Она взглянула на отворившуюся дверь: вошли двое одетых в свою черную униформу охранников и, захлопнув за собой дверь, преградили выход

Фредерик смотрел на ожерелье таким взглядом, каким смотрят на гроб любимого человека.

— Это подлинник?

Рис провел пальцем по золоту.

— Да.

Фредерик закрыл глаза.

— Отец, я не понимаю — Кейт взглянула на Риса. — Ожерелье было в музее. Откуда вы взяли его?

— У леди Джудит. — Не отводя взгляда от ожерелья, Рис продолжил. — Мистер Мелвилл, может, вы расскажете нам, как удалось Лейгтону ван Хорну украсть это из музея?

Роберт вопросительно наклонился в своем кресле.

— Не понимаю, о чем вы.

— Нет? — Рис повернулся к Эдвину, сидящему рядом с сыном. — Но я подозреваю, что ваш отец понимает.

— Да что вы. — Эдвин встал с кресла. — Я понятия не имею о том, как его подменили.

Рис улыбнулся.

— А я думаю, что имеете.

— Так, кажется, у нас завелась гадюка, — сказал Барнаби, поднимаясь с кресла около окна.

Эдвин посмотрел на охранников, замерших около двери.

— Фредерик, скажи им, что все это бред.

— Я надеялся, что это какая-то ошибка, — сказал Фредерик. — Ты помог этому человеку обмануть нас. Ты помог ему сбежать. Он убил охранника, Эдвин. Он пытался убить Девлина.

— Значит, это вы, — сказала Джудит. — Лейгтон сказал, что в экспедиции у него есть сообщник.

— У вас нет доказательств. — Эдвин судорожно провел рукой по усам. — Это ожерелье, скорее всего, подделка.

— Я переговорил с одним нашим человеком в Лондоне. — Рис опустил ожерелье в карман. — Доказать вашу причастность к этому не составит труда, мистер Мелвилл-. Так что отпираться бесполезно.

— Отец, это правда?-спросил Роберт. Эдвин посмотрел на сына.

— Все ты и твои игры. — Он ударил Роберта по щеке. — А как, ты думаешь, я смог бы оплатить твои долги?

— Мне абсолютно наплевать как. — Роберт потрогал разбитую губу, на его щеках выступил румянец. — Я хотел разорить тебя. Как ты себя чувствуешь, отец? Зная, что твой единственный сын так тебя ненавидит, что готов уничтожить тебя.

Эдвин закрыл глаза, его плечи поникли, будто под тяжелым грузом.

— Эдвин, почему ты не пришел ко мне, когда тебе было плохо? — спросил Фредерик. — Я бы помог тебе.

— Я думал, что смогу выбраться из этого сам. Это казалось так просто.-Эдвин опустился в кресло. — Ван Хорн пришел ко мне; он выкупил все долговые расписки Роберта. Он сказал, что уничтожит их, если я помогу ему пополнить его частную коллекцию. Он хотел завладеть этим ожерельем, и он ни перед чем бы не остановился. Однажды я подумал, ну кто узнает, если я заменю настоящее ожерелье подделкой? Ван Хорн передал мне копию, и однажды поздно ночью я поменял ее на оригинал. После того как я совершил эту кражу, я был у него в руках.

— Ты рассказал ему о дневнике и карте, — произнес Фредерик.

Эдвин покачал головой.

— Он был в приемной моего офиса, когда ты пришел, это было за день до того, как мы отправились в Бразилию. Он подслушал наш разговор о путешествии. Все это поразило его. Тогда он решил тоже отправиться на охоту за сокровищами.

— Нас всех могли убить, — прошептал Фредерик. Эдвин посмотрел на Фредерика, его лицо в это мгновение было изрезано множеством морщин, что еще более старило его.

— Я так сожалею, дружище. Я так раскаиваюсь.

— Что с ним будет? — Кейт посмотрела на свои крепко сцепленные руки, не в состоянии встретиться взглядом с Фредериком. — Он был только пешкой в руках ван Хорна.

— Я понимаю, что вы чувствуете. Но из-за него погиб человек. — Рис посмотрел на Эдвина. — Я предоставляю вам право выбора, мистер Мелвилл. Предстать перед Советом или вернуться в Лондон для судебного разбирательства. Предупреждаю, если вы выберете Совет, вы не будете прежним человеком после того, как они вынесут приговор.

— Эдвин Мелвилл не имеет больше права на существование. — Эдвин улыбнулся, изгиб его губ говорил о печали. — Я выбираю ваш Совет. Может, они сделают из меня что-то лучшее.

Кейт положила руку на плечо отца. Когда он взглянул на нее, на его глазах были слезы, и от этого было еще труднее сдержаться самой. Они пришли сюда в поисках мечты, сказки. А нашли кошмар.

Кейт выглянула в окно своей гостиной, слушая, как отец объяснял ей, почему они должны остаться в Аваллоне. В отдалении по-прежнему покоились руины, как и шесть тысяч лет назад, сверкая на солнечном свете нового дня, тайны, которые еще предстояло раскрыть. Но теперь она потеряла интерес к тайнам.

Прошло три дня с тех пор, как стреляли в Девлина. Хотя он отказывался видеть ее, Остин и его семья рассказывали ей, как обстоят дела. Она знала, что скоро он встанет на ноги, такой же могучий, как и всегда. И она понимала, что должна уйти до того, как это произойдет.

— Мы можем уехать в Лондон сегодня, — сказала она. Леди Джудит решила остаться, так же, как и Роберт. Он посетил один из реабилитационных центров этим утром вместе с отцом. Все они искали новой жизни в Аваллоне. Кейт надеялась, что они найдут здесь счастье. — Что-то типа подземного поезда доставит нас в Пари. Рис предлагает нам свою яхту, чтобы добраться до дома. Он сказал, что на это уйдет три дня. Представляешь, весь путь, который мы проделали, — за три дня.

— Кети, Девлин еще не встал с постели. И руины, у нас не было возможности исследовать их. Не говоря уж об этих людях. В них наше будущее. Помнишь порошок, который Остин дал тебе после того, как тебя укусила змея, спас тебе жизнь? Представь себе, порошок, который может нейтрализовать яд гадюки!

Кейт продолжала смотреть на руины. Почему-то ей было приятно узнать, что тогда все же на самом деле была змея. По крайней мере, хоть что-то в этом путешествии не было иллюзией.

— Послушай, только вчера я видел приспособление, которое Рис использовал для связи с Лондоном, что-то вроде телефона. Он говорил с человеком так же, как если бы тот находился в соседней комнате. Подумай, мы могли бы провести всю жизнь здесь, исследуя, учась. Подумай об этом, Кети, мы можем остаться. Рис сказал, что мы можем остаться в колонии атлантов.

— Я не могу остаться, отец. — Кейт провела рукой по занавескам, ощущая ласкающее прикосновение розового шелка. — Но я вполне понимаю твое желание остаться в Аваллоне.

— Что случилось? Почему ты хочешь уехать? У Девлина было огромное эмоциональное потрясение. Ты не хочешь остаться? Не хочешь помочь ему?

Кейт почувствовала предательский комок в горле, как будто все чувства подкатили к нему, стремясь вырваться.

— Очень хочу, больше всего на свете.

— Тогда я не понимаю.

Я тоже. О Господи, я тоже не понимаю. Как могло все так обернуться?

— Он не хочет, чтобы я была здесь. Он не хочет, чтобы я была в его жизни.

— Он любит тебя.

— Если бы он любил меня, разве он отказался бы тогда меня видеть? Она продолжала смотреть на руины, видя силуэт отца только краем глаза. А он смотрел на нее, но она не могла ответить ему взглядом. Она не могла допустить, чтобы он увидел боль, которая была в ее глазах. — Он думает, что я маленькая мещаночка и захотела выйти за него замуж только потому, что он внезапно стал аристократом.

Фредерик уставился на нее с открытым от удивления ртом.

— Какая нелепость! Помню, молодой Ашеборо бродил за тобой по пятам, как щенок, а ты оставила его в дураках. А он ведь герцог, ей-богу. И еще тот француз, как его там, граф… ну в общем, что-то в этом роде. И…

— Отец, ты же знаешь, что меня нисколько не беспокоят деньги, титулы, происхождение. Но в данном случае это ничего не значит, главное, что мистер Маккейн сразу решил, что я расчетливая хищница, и теперь домогаюсь его из-за перемены в его социальном положении.

Фредерик покачал головой. Он взволнованно прошелся по комнате — к двери, потом обратно — к окну, у которого стояла Кейт.

— Я уверен, что всему виной шок от происшедшего. Со временем он поймет, вот увидишь…

— Нет. Однажды мне показалось, что это всего лишь наша выдумка, будто мы не подходим друг другу. Теперь я понимаю — это действительно так. Если ты решишь остаться, я не буду возражать.

Фредерик взял ее за руку.

— Я не могу остаться без моей маленькой девочки. Кейт посмотрела на его руку, сжавшую ее пальцы

Всю свою жизнь он был рядом с ней. Она хотела сказать ему, как сильно любит его, как сильно нуждается в нем именно сейчас. Но она не могла. Ей перехватило горло, и если бы она произнесла хоть слово, то наверняка сразу бы разревелась.

Сколько слез она выплакала за эти три дня? Вполне достаточно, чтобы ее глаза опухли и покраснели. И вполне достаточно для того, чтобы почувствовать себя униженной и дурой невероятной. Но никакими слезами она не могла смыть боль со своей души.

Больше никогда… Никогда больше она не доверится мужчине, ни одному. Никогда не раскроет своей души, не предложит своего сердца, никогда не решится на такое безрассудство.

Она же всегда знала, чего она хочет от жизни, при чем тут какие-то там мужчины, семейные узы? Ее будущее не имело ничего общего с Девлином Маккейном. Пора забыть его. Пора вернуться к нормальной жизни. Пора залечивать раны.