Испытательный срок

1

От небольшого яхт-клуба на двух автомобилях отъезжали последние любители морских прогулок, оставляя до следующего сезона местечко Кейп-Норд и устремляясь на юг, в сторону Портленда и Бостона.

Элизабет Менсон прощальным жестом приподняла кружку с кофе.

— Счастливого пути, — пробормотала она. — Теперь можно будет спокойно заняться собственными делами.

Бет вздохнула, вспомнив Бостон парк, квартиру в районе Западных улиц, которую она сдала студентке художественной студии Николаса Дионелли, стекло и бетон, видневшиеся из окна ее офиса в центре города…

В гофрированном металлическом ангаре за ее спиной громко зарычала дрель. Помощник механика Клив Хатчинсон наконец-то принялся за работу, потратив двадцать минут на пререкания с хозяйкой. Перед тем как подчиниться, он пробормотал:

— Ясное дело, ты совсем не то, что твой отец Чак.

— Таких, как он, мало, — только и ответила Бет, выходя из мастерской.

Прошел всего лишь месяц, а она уже стосковалась по шумному оживленному Бостону и спокойному обсуждению проблем с коллегами, уважавшими ее мнение.

Элизабет устала от бесконечных оценивающих взглядов работников лодочной станции, устала от постоянной обороны, от необходимости быть здесь, когда ей хотелось быть там.

Но хуже всего было то, в чем она не созналась бы никому: на самом деле день за днем ее все больше притягивала к себе эта лодочная станция Кейп-Нордского яхт-клуба. Сотни мелочей напоминали ей о том, как она соскучилась по старой обители детства и юности.

Чак всегда мечтал, что его дочери когда-нибудь вырвутся из этой глуши. И все же лодочная станция ее отца, обнесенная якорной цепью и заросшая болотной травой, была источником любви, уюта и даже в какой-то степени таланта, которым — Бет знала это — Бог ее не обидел.

Они глянула поверх кружки на залив, небрежно расставленные сети соседа-рыболова и на фигурку Фреда Кейси, местной «прислуги за все», от нечего делать разравнивавшего граблями участок берега, на котором лодкам предстояло дожидаться нового сезона. Знакомый острый запах водорослей, обнаженных отливом, грязной воды и дизельного топлива заставил ее сморщить нос. Мерзость запустения. Нет, господа, не для этого Чак Менсон растил своих дочерей.

Ни одна из дочерей Менсона не собиралась возвращаться на станцию, и меньше всех об этом думала Бет. Как и старших сестер, ее учили стремиться к лучшей доле — к получению образования, приличному заработку, а если повезет, то и к выгодному замужеству. Не надо доказывать, что девицы Менсон заслуживали куда лучшей участи, чем прозябание в забытом Богом Кейп-Норде на берегу залива Мэн.

Однако для Бет пора ожиданий давно миновала. Подобно сестрам, она с благословения Чака оставила лодочную станцию яхт-клуба, но стала единственной из них, которой было суждено добиться успеха собственными силами. И все же она снова очутилась здесь, сменив шелковые блузки и костюмы от модных портных на парусину и фланель. Элизабет поправила давно не стриженые волосы. Еще одна жертва, которую пришлось принести на алтарь Кейп-Норда…

Порыв ветра с грохотом ударил в гофрированные стенки ангаров, поднял крошечный смерч из песка и пыли и погнал его по замощенному булыжником двору. В пору расцвета здесь негде было упасть яблоку. Впритык друг к другу стояли красивые иолы и кечи с косыми парусами, одномачтовые шлюпы и яхты самых разнообразных конструкций. А сейчас оставшиеся лодки, вытянутые на берег и поставленные на зимовку, которая в Кейп-Норде длилась с осени до весны, не радовали глаз.

Времена настали тяжелые. По северо-восточным штатам люди затягивали и затягивали пояса. Многие дачники на побережье залива Мэн были вынуждены избавляться от своих лодок, и перестали тратить деньги на буксировку, хранение и уход за ними. Некоторым семьям пришлось отказаться и от летних коттеджей. Перечень клиентов станции Чака Менсона сократился наполовину. Было хуже некуда.

Бет зябко вздрогнула и направилась в контору, прихлебывая кофе и пытаясь вспомнить, что она собиралась сделать. Ах да, надо закончить инвентаризацию… Скуповатый, как все янки, Чак Менсон все же дал молчаливое согласие на приобретение кое-какой современной техники.

— Это упростит связь с клиентами, позволит наладить более строгий учет и инвентаризацию, а также сэкономит время, горячо убеждала его Бет, уже не мыслившая работы в своем бостонском офисе без «электронных мозгов», напичканных финансово-кредитной информацией со всей страны и многих уголков мира.

— Клиентов я скоро смогу и по пальцам перечесть, — ворчливо отбивался отец, — а экономия времени… Мне бы другую проблему решить — чем его заполнить. Многие уже вынуждены отказываться от наших услуг, особенно из средних слоев, а богатые ищут яхт-клубы попрестижнее.

— Мы приобретем недорогую аппаратуру, выпускаемую твоим старым знакомым и клиентом Самуэлем Хаммелом, — увещевала отца Бет и, кажется, этот довод сломил сопротивление старика. В конторе появился компьютер…

Бет присела за стол у окна и, разложив документацию, принялась ее изучать. В бумагах царила путаница, никакой систематизации. И все же основное время займут не они, а обход отцовского хозяйства с инвентаризационными книгами в руках, а также переговоры с заинтересованными лицами. Может, прав был ее консервативный родитель, обходившийся кассовым аппаратом, пишущей машинкой и арифмометром. И она, снова вспомнив отца, перевела взгляд на видневшиеся сквозь забрызганное морской водяной пылью окно причалы и ангары лодочной станции, громко именуемой «Яхт-клуб Чака Менсона»…

А это что за фигура, заинтересовалась Бет, заметив вышедшего из-за ангара явно нездешнего человека. Сквозь мутное стекло он был плохо виден, и она вышла на крыльцо, общее с входом в парусную мастерскую.

Незнакомец приближался. Незамужней Бет нравилось исподтишка наблюдать за особями противоположного пола. Он высок и импозантен. Уверен, чувствует себя в своей тарелке, хотя явно не у себя дома, размышляла Бет. Представитель какой-то фирмы, который будет навязывать свой товар? Нет, на коммивояжера не похож. Не тот сезон. И одет не в строгий деловой сюртук, хотя холен и породист…

Бет была неравнодушна к стильно, с легкой небрежностью одетым мужчинам. При этом на службе в бостонском офисе она была приучена к тому, что мужчинам и их туфлям следовало быть отполированными до блеска. Надо было отдать должное каждой части костюма шагавшего к ней статного блондина, но сочетание цветов — синей замшевой куртки, бежевого свитера и темно-зеленых брюк — заставило ее вздрогнуть, как от порыва северного ветра.

Внезапно над головой прокричали налетевшие чайки, и этот крик тревожной сиреной отдался в ее мозгу.

О Боже, неужели это…

Данк Хаммел поправил упавшие на глаза волосы. Разве можно забыть, как свищет ветер в проходах между лодочными ангарами? Шквал ударил Данка в спину, подталкивая к стоявшей на крыльце женщине. Но Хаммелу не требовалось, чтобы его подталкивали.

В ней было что-то волнующее, что-то смутно знакомое. Он долго следил за ней и все же не мог узнать. Наверно, он ошибся. Да и не работают женщины на лодочных станциях. Кажется, она тоже посматривает в его сторону, и, похоже, не слишком приветливо. У него застучало в висках.

Глядя на приближавшегося Данка, Элизабет расправила плечи. Она почти не уступала ему ростом. Поза ее была гордой, как у владелицы всего окружающего хозяйства. Но в этой позе не было высокомерия или самоуверенности. Она стояла на крыльце и не делала ни попытки войти в парусную мастерскую, ни спуститься со ступенек.

Вся одежда на ней была новой. На ком он в последний раз видел негнущиеся темно-синие джинсы с иголочки? Рубашка из шотландки рдела такими же красными пятнами, как и скулы женщины. На клетчатой ткани отчетливо виднелись свежие складки, спускавшиеся от плеч до пояса и по пути пересекавшие высокую грудь. Ему пришлось бороться с искушением разгладить эти складки.

От греха подальше Хаммел перевел взгляд на ее лицо и вздрогнул при мысли о том, что стойкий румянец на щеках незнакомки вызван не пятиминутным пребыванием на шквалистом осеннем ветру, а приближением его, Данка.

Ее лицо было обрамлено волной темных кудрей и локонов. Ветер трепал их, и высокая девушка тем же жестом, что и Данк, отвела с лица прядь волос. Если бы она не стояла так близко, он не отказал бы себе в удовольствии полюбоваться этой картиной и порадовался возникшей к ней физической тяге. Кажется, утро начинается совсем неплохо…

Данк перехватил ее взгляд. Девушка оценивающе разглядывала его. Интересно, что она при этом думает?

— Доброе утро, — сказала незнакомка.

— Доброе…

Острый запах соли и обнажившегося во время отлива песка не мог заглушить какого-то более приятного аромата. Духи? Лак для волос? Она посторонилась, пропуская его вперед. Данк вошел внутрь и ощутил другой запах — чуточку грубоватый, но удивительно бодрящий.

Парусная мастерская лодочной станции Менсона… На него нахлынул поток воспоминаний, и Данк долго стоял, наслаждаясь ими. Багры, спасательные жилеты, таблицы приливов и отливов, лодочные сиденья, бакены… Всякое морское барахло, которого хватило бы, чтобы утопить любой из стоявших невдалеке шлюпов старика. Здесь пахло лаком, бурями… и временем. Сосновый пол местами основательно протерся и осел.

Парнишка у полок с такелажными принадлежностями показался ему знакомым, но никого из мужчин, стоявших в проходе и рассматривавших этикетки на банках с лаком, он не знал.

— Чем могу быть полезна?

Прозвучавший у самого уха женский голос заставил его вздрогнуть. Хрипловатый тембр возбуждал Данка почти так же, как и присутствие незнакомки. Он обернулся. Стоя у него за спиной, девушка допивала кофе. Черт возьми, глаза у нее были не хуже волос — широко открытые, любопытные…

Забавно. Нет, ей-Богу, утро начинается просто замечательно!

— Удивительно, но здесь все осталось по-прежнему.

— Чувствуйте себя как дома.

Она отошла в сторону.

— Вообще-то я хотел видеть Чака Менсона. Он в задней комнате?

— Нет. — Девушка обернулась. — Пожалуй, это единственное, что здесь изменилось. Чак умер этим летом. Если вы приехали, чтобы повидаться с ним, я за него. — Она протянула руку. — Бет Менсон.

— Бет?

Она кивнула.

— Так что я могу для вас сделать?

Данк пожал ее руку, такую же теплую, как и ее голос.

— А я Данк Хаммел.

Она улыбнулась, словно была посвящена в тайну.

— Да, я уже догадалась.

Данк поднял бровь.

— Мы встречались?

— Скорее пересекались наши пути. Время от времени. В прошлом.

— Дочь Чака Менсона? Шпильки и волосы до талии?

— Это была Перл.

— Вечно гоняли на старой станционной колымаге?

— Машину водила Кэрол.

— Извините. Вы меня смутили. — Он щелкнул пальцами. — Бет! Ну конечно! Подросток, вечно драивший медяшку!

— Нет. Моей специальностью была лакировка и полировка. Красное дерево, тик…

— Так вот почему я вас припоминаю. Вы вечно возились с деревяшками.

— Да. Но по уик-эндам и летом я вдобавок стояла за кассой.

Данк задрал голову и поднял палец.

— А не вас ли я когда-то привел домой с пляжа со сломанным запястьем?

— С растяжением. И не с пляжа, а с дальнего мола.

Он фыркнул и посмотрел на их все еще соединенные руки.

— Похоже, все прошло.

Бет отдернула ладонь.

— Неудивительно. С тех пор минуло четырнадцать лет. — Тепло от прикосновения его пальцев достигло предплечья. Неужели она как была, так и осталась чокнутым подростком? Усилием воли Бет снова вернулась мыслями в контору. — Вы хотели видеть папу по делу?

— Да. Жаль, что он умер. Я не знал. Давно не был в Кейп-Норде. Примите мои соболезнования.

— Спасибо. Мы потеряли его в августе. Все произошло очень быстро…

В горле неожиданно возник комок и заставил ее умолкнуть.

Они перешли в заднюю комнату, где стоял старинный дубовый письменный стол, заваленный накладными, корреспонденцией и каталогами судовых принадлежностей. Рядом, каждый на своей тумбочке, стояли компьютер, факс и ксерокс.

— Будь я проклят… Чак Менсон обзавелся современной техникой?

— Не Чак, а Бет.

Данк поднес к глазам выползшую из факса страничку.

— Инвентаризация?

Она бросила взгляд на листок.

— Вплоть до последней малярной кисти. И составление таблиц приливов и отливов.

— Ваша идея?

— Я заставила отца купить новую технику, но он не использовал ее на полную мощность.

Данк выгнул бровь.

— Значит, теперь всем заправляете вы?

— Точно.

— Чак Менсон был великий человек. Знал лодки как свои пять пальцев, — сказал Данк, не отрывая взгляда от факса.

— О да…

Только и всего. Укол был болезненным. Бет сделала глоток кофе и попыталась прийти в себя. Спазмы в животе, сердцебиение… Раньше за ней такого не водилось.

— Значит, удерживаете крепость?

Он задержал взгляд на секунду дольше, чем следовало.

— Да. — Она с трудом отвела глаза. — Папа умер в августе, а в сентябре я переехала сюда.

Элизабет была готова рассказать ему о том, чем занималась прежде, о своей тоске по офису в Бостоне. Данк Хаммел должен был знать, что она добилась высокого положения и сделала головокружительную карьеру. Однако что-то заставило ее запнуться, и причиной тому был не только комок в горле. Какое дело Данку и всем бывшим и настоящим обитателям Кейп-Норда до ее карьеры? Если ему интересно, пусть спросит сам.

Внутри вновь зазвучал сигнал тревоги. Давно прошедшие времена, старая влюбленность и, если быть честной самой с собой, старый страх… Бет долго смотрела в окно, чтобы собраться с мыслями. Черт бы его побрал! Заставляет ее краснеть на собственной станции…

Первым нарушил молчание Данк.

— Зачем вам понадобился этот драндулет?

Она потрогала фирменный знак на боку компьютера.

— Компания вашего отца выпускает хорошую продукцию, но у нас уже есть все, что нужно. Если вы приехали сюда по поручению фирмы и хотите сбыть нам новую систему, то вы опоздали.

Бет смело посмотрела ему в глаза и заметила, что они потемнели.

— Дьявольщина, неужели я похож на технаря или коммивояжера?

— Системщики и продавцы компьютеров часто переодеваются. Когда я слышала о вас в последний раз, вы следовали по стопам отца.

— Я давным-давно расстался с его бизнесом.

— Я не знала. — Лучшее средство от сердцебиения — атака. Надо заставить его перейти в оборону. — И как, с миром? — спросила Элизабет, напустив на себя самый простодушный вид.

Казалось, этот вопрос заставил его вздрогнуть.

— Прибережем эту тему для другого раза.

— Ну, если вы приехали не для того, чтобы сбывать компьютеры, тогда садитесь.

Ей хотелось, чтобы он сел, откинулся на спинку стула и почувствовал себя как дома. Хотелось, чтобы он обратил на нее внимание, чего никогда не делал прежде. В былые времена десяти минут внимания Данка Хаммела ей хватило бы, чтобы прыгать до потолка целую неделю.

Однако он продолжал стоять и, насупившись, следил за распечаткой.

— Я здесь из-за лодки. Решил вернуться в Кейп-Норд навсегда. У меня двадцатитрехфутовый «бристоль». Хочу поставить его на зимовку и перебрать мотор. Честно говоря, я рассчитывал на вашего отца. Надеялся, что он здесь.

— Станция в хороших руках.

— Не сомневаюсь. Но…

— Данк, папа никогда не занимался моторами. По ним специалист Шон Мак-Глоски. В машинах он собаку съел. — Она остановилась. — Похоже, вы мне не верите?

— Разве?

— Если так, сходите в мастерскую и убедитесь сами. Поговорите с Шоном. — Она повернулась на стуле и посмотрела на доску объявлений, где висела схема. — Вашу лодку мы поставим во второй ангар.

— Берете быка за рога?

Бет непроизвольно распрямила плечи.

— Это мой бизнес, Данк. Мы хранили, обслуживали и ремонтировали лодки вашей семьи со времен основания станции. Нельзя изменять традициям Менсонов.

— Ну, раз традиция… — Данк снова пожал ее руку. Хороший предлог еще раз посмотреть на нее, почувствовать тепло ее прикосновения, попробовать разобраться, что она о нем думает. — Наверное, перегонять лодку морем уже поздно. Неужели у вас есть свободные ангары?

Ее пальцы инстинктивно сжались, но она быстро расслабилась.

— Место есть.

— Значит, кризис коснулся и вас?

— Затягиваем пояса, как и все вокруг. Мы можем перевезти вашу лодку. Где она?

— У меня в гараже. В Портленде.

— Вы живете в Портленде?

— Временно, с тех пор как ушел из «Хаммел-космотроник». Я столяр-краснодеревщик и плотник.

Он ждал обычной реакции и не ошибся. На лице Бет отразилось изумление.

— Правда? Неужели вы плотник?

— Скорее столяр.

— Никогда бы не подумала…

Данк ждал продолжения, но она только пожала плечами и обернулась к компьютеру.

Ее словно обухом по голове стукнули. Ясное дело, от комментариев лучше воздержаться. Вместо этого она занялась принтером. Когда Бет нажала на выключатель, жужжание прекратилось, и в тишине раздался глухой щелчок. В комнате воцарилось безмолвие.

— Похоже, что вы сбежали из семейной электронной империи. Вот это шаг!

На этот раз он решил кое-что объяснить.

— Шаг в правильном направлении. Я четыре года пытался совмещать занятия. Но настало время выбирать что-нибудь одно, и я выбрал свою столярную мастерскую и студию. — Он сделал паузу. — Похоже, вы удивлены. Разве парень из Кейп-Норда не может найти себе места в мире?

Бет улыбнулась.

— Конечно, может. Но разве мастерская в провинциальном Кейп-Норде — это мир?

— А чем она хуже задрипанной конторы Кейп-Нордской лодочной станции?

— Сдаюсь. — Она принялась раскладывать распечатки. — Конечно, для члена семьи Хаммелов это мелочь.

— Я не думал…

— Не извиняйтесь. Все и так ясно. Давайте вернемся к тому, что привело вас сюда. Мы говорили об ангаре для лодки. А почему именно в Кейп-Норде?

Он замешкался. Почему один вид этой женщины заставляет его тщательно выбирать слова и, произнося их, жалеть о сказанном?

— Просто меня тянет сюда. Мы жили здесь каждое лето. С июня по сентябрь. Теперь мне захотелось провести здесь и зиму.

— Кейп-Норд большую часть года пустует. До мая здесь все закрывается. Где вы возьмете клиентов?

— Клиенты для меня не проблема.

— Везет вам…

Данк снова пожалел о своей бестактности. Было ясно, что для Бет Менсон клиенты — проблема номер один. С первого взгляда он заметил, что причалы местного яхт-клуба пустуют. Кризис сыграл с лодочной станцией злую шутку.

Он сунул руки в карманы.

— Меня заставил подумать о Кейп-Норде режим экономии. Арендная плата на зиму снижается, и здесь есть подходящие места для мастерской. Сдается в аренду старая обойная лавка, а сзади есть хорошее помещение для мастерской, и добраться туда легко — с обратной стороны автомобильной стоянки.

Ее заставил обернуться стук в дверь. Вошел мужчина примерно их возраста. Он протянул Бет часть мотора в замасленной тряпке.

— При чем здесь генератор? Я редко ошибаюсь. Будь здесь старик, он бы сразу разобрался, что к чему.

— Клив, уступи мне и проверь источник питания, — ответила Бет. — Пожалуйста.

— Сдается мне, я только и делаю, что уступаю. С того самого дня, когда все перешло в твои руки.

Данк внимательно следил за вспыхнувшей Бет. Вид ее часто вздымающейся груди заставил его тело напрячься. Она гневно глядела на механика, по ее горлу прокатился комок. Мысли были заняты Данком: как он умудрился не узнать ее с первого взгляда?

Бет глубоко вздохнула и принужденно улыбнулась.

— Клив, для этого и существуют начальники. Потолкуй с Шоном, если считаешь, что я неправа.

— Так и надо было сделать с самого начала!

Он круто развернулся и вышел из комнаты.

В дверях показался мужчина лет под шестьдесят. Данк сразу узнал его.

— Кажется, кто-то поминал мое имя?

— Клив сомневается в моей правоте. Я отослала его к тебе, Шон.

— Ну так что, ему понадобилось мнение главного механика, а не какой-то пацанки, только что выросшей из коротких штанишек?

Бет постучала себя в грудь.

— Эта пацанка достаточно взрослая, чтобы понять, что разрядился источник питания. Разберись, почему барахлит генератор, ладно?

— Только время даром тратить. Клив свое дело знает.

— Если он ошибся, мы потеряем клиента. Время для нас не проблема.

Шон указал на нее.

— Наша главная проблема — это ты. Слишком быстро начала задаваться. В точности как твой старик.

— Не ты ли, Шон Мак-Глоски, час назад говорил, что я его мизинца не стою?

— Ну, есть куча вещей, в которых ты ни бельмеса не смыслишь.

— Зато я знаю цену хорошему главному механику. Один такой стоит у меня перед глазами. Помоги Кливу. Я не хочу, чтобы он сделал дурацкую ошибку.

Теперь горделиво вспыхнул механик.

— Ладно. Я уж думал, что не доживу до твоей похвалы.

— Просто случая не было.

Он усмехнулся и в упор посмотрел на мужчину.

— Никак это один из парней Самуэля Хаммела. Данк, ты, что ли?

Данк потряс его руку.

— Верно.

Шон кивнул.

— Помню. Давненько не видались.

— Да.

Мужчины смотрели друг на друга, пока Шон снова не указал на Бет.

— Полюбуйся-ка на нее, Данк. Когда Чак Менсон хотел, чтобы дело было сделано, он рявкал. А эта хитрая лиса обведет тебя вокруг пальца — не успеешь глазом моргнуть. Не связывайся с ней, иначе через два дня запляшешь под ее дудку.

Данк улыбнулся Бет.

— На носу зарублю!