Истинная одержимость дракона

Глава 6. Наказание

Это точно он, я отсюда чую запах кофе. Скорее всего не от самого ректора, а от чашки, дымящейся на столе рядом, но всё же.

Кожу покрывает корка льда, но кровь – обжигающе горячая, так что чувствую я себя так, что впору падать в обморок.

– Вот, – распаляется моя конвоирша, входя в кабинет и останавливаясь рядом со столом мужчины, чтобы полюбоваться на меня, будто на диковинный экспонат на ярмарке. – И суток не провела здесь, а уже стала злостной нарушительницей правил! Не думаю, что ей место в приличном заведении.

Я свожу брови на переносице и опускаю подбородок. Вот уж за то, что не туда зашла, меня ещё никто не наказывал.

– Может быть вы просто не умеете внятно объяснять? – вырывается у меня. – Но не хотите признаваться в собственной неправоте?

Лицо женщины вытягивается, ректор остаётся невозмутим.

– Нет, ну вы видите? – наконец «отмирает» она. – Никакого понимания норм этикета.

Ректор, видимо, понимает, что ничего приличного я сейчас не думаю, и поднимает ладонь, предлагая заткнуться.

– Я понял вас, мадам Гюбо. Можете идти, с ней я сам разберусь.

Гюбо разочарованно морщит лицо будто капризный ребёнок. Ей явно хотелось посмотреть, как я получу нагоняй, но спорить с воякой она не решается.

– Конечно, лорд Тенгер. Как пожелаете.

Поклонившись, она выходит, а я остаюсь с ним один на один. Лорд возвращается к бумагам, над которыми работал до нашего прихода, дочитывает, ставит размашистую подпись. Мне не остаётся ничего другого, кроме как стоять и ждать.

Отложив бумагу, он снова сосредотачивается на мне.

По спине бегут мурашки. Жуткие всё же у него глаза!

– Соскучилась, шпилька?

Ощущение, что падаю во сне. Будто я очень долго просто запихивала в шкаф чувства и мысли, подпирая спиной дверь, а теперь они ринулись на меня лавиной. Этот гад ещё и издевается!

– Вот ещё, – пытаюсь придать себе максимально безразличный вид, хоть и чувствую, как теплеют щёки.

Ректор окидывает меня с ног до головы и усмехается:

– Форма тебе идёт. Куда лучше того, что я видел на тебе вчера.

Нервно оправляю юбку. Тут спорить не буду. Ткань стоит больше, чем весь мой гардероб вместе взятый.

– Когда я называл тебе варианты отчисления, я как-то не ожидал, что ты сразу ринешься их исполнять, – продолжает он, наблюдая за моими руками.

– Ничего я не исполняла!

– Тогда зачем «злостно нарушаешь правила»?

– Просто пришла не в ту столовую, потому как понятия не имею, где нужная! Или всё думали, что я с первой же секунды начну ориентироваться так, будто жила здесь десять лет?! Ты бы понаблюдал, как эта мадам правила зачитывает и объясняет. Там скороговорка на незнакомом языке!

Тенгер не реагирует на мою экспрессию и наклоняет голову к плечу. На губах издевательская усмешка. Очень хочется спросить: «А ты точно ректор?», потому как вояка, который утащил меня из дома, ну никак не вяжется с креслом, на котором он сейчас сидит, но я держусь.

– Всем плевать, шпилька. Твоя роль в будущем – быть красивым аксессуаром, не более. И от того, как ты себя ведёшь и что делаешь, зависит, обращаются к тебе по-доброму или нет.

Меня начинает тошнить от поучительного тона. Аксессуар, ага.

Он это замечает и откидывается на спинку стула, сложив пальцы домиком и поставив локти на подлокотники.

– Приставить к тебе охранника? Помимо наблюдения за твоей жизнью, он сможет ещё и дорогу показывать. Точно не заблудишься.

– Слушай, ректор, – срываюсь я. – Мадам Гюбо раздула из мухи не просто слона, а целого дракона! Я не в мужскую баню зашла, я оказалась в общей столовой. Всё! Если это такой страшный грех, что за него в твоей академии полагается наказание, то давай шустрее. Мне ещё на занятия идти.

Думала, он разозлится, но черноглазого, похоже, забавляет моя реакция, хотя лицом изображает статую. Смеются только чёрные глаза.

– Что ж, раз на слух ты материал не усваиваешь, попробуем задействовать другие методы.

От низкого и вибрирующего тона его голоса меня опять бросает в краску, и я опускаю голову. Чего он задумал? Какие ещё методы?

Почему-то первым на ум приходят шлепки и пощёчины от мамы. Она всегда говорила, что у неё слишком много детей, чтобы разговаривать и убеждать каждого по-хорошему, а пара затрещин работали безотказно. У отца было ещё строже, в ход шло всё, что попадалось под руку.

От этих мыслей бросает в ледяную дрожь, и я напрягаюсь. Чувство беспомощности почти парализует. Я отчаянно пытаюсь придумать, как выкрутиться, но идей нет. Я в ловушке, одна и мне никак не защититься.

Ректор величественно поднимается и идёт прямо на меня. Замираю, в ожидании… чего-то. Шаги тяжёлые, уверенные. Раньше, чем я успеваю испугаться, он плавно обходит меня и направляется к книжному шкафу.

Становится ещё страшнее. Кажется, моя измученная вчерашними переживаниями голова начинает сходить с ума. Ещё ничего не случилось, а я уже придумала невесть что.

– И какие методы? – не выдерживаю давящей тишины. – Кроме, разумеется, присутствия надзирателя. Уроки ясновидения, чтобы точно предсказывать, сколько раз в день мне можно чихать?

– Почти, – отвечает прямо над моей головой.

Слышу, как он вдыхает, будто… принюхиваясь к мне?! Чувствую спиной жар его тела и сглатываю. Какого демона творит?! Что не так? Запахи деревни чует в своей безупречно белой академии и бесится? Ладони становятся влажными, а горло сдавливает стыд.

Собираюсь обернуться, но тут вокруг меня смыкается кольцо его рук. Вздрагиваю и уже подумываю закатить скандал, как вдруг обращаю внимание, что он держит увесистую книгу.

– Это свод правил, которым должна следовать каждая из цветков императорского сада, – тихий хрипловатый голос поднимает на коже волну прокалывающих мурашек. – Ты выучишь их так, что от зубов будет отскакивать. Бери.

Я сглатываю и, подняв руки, хватаюсь за книгу. Не глядя, поэтому случайно касаюсь его пальцев и вздрагиваю.

Зуб даю, такая реакция в этой книженции описана в разделе запрещёнки и почти наверняка карается плетьми. Или что там придумали для цветков?

Впрочем, ректор сразу отступает на шаг, спасая и мою, и, возможно, свою честь. Книга оказывается тяжелее, чем я ожидала, едва не роняю её на пол. До меня доходит, что я всё это время не дышу.

Не понимаю, что со мной. Он вроде ничего не делает, но рядом с этим мужиком я как-то резко тупею!

– Не многовато ли правил? – трясу головой, пытаясь вернуть мыслям ясность. – Неужели и правда дышать нужно по расписанию?

– Дышать нет, но тонкостей много, – отвечает он, забирая книжищу чуть ли не двумя пальцами, и выдаёт. – Учить будешь здесь, по вечерам после занятий.

– Что? Это ещё зачем?!

– Хочу быть уверенным, что ты правильно понимаешь, что тебе можно делать, а чего нет, – уголки его губ кривятся то ли в улыбке, то ли в усмешке. – А теперь свободна. Жду тебя после занятий.

Я смотрю на него некоторое время, но, кажется, он серьёзно. Не собирался давать книгу, чтобы я изучила всё спокойно, а собрался контролировать? Или посчитал, что я не отнесусь к этому достаточно серьёзно?

Зря. Знать правила нужно и для того, чтобы не нарушать их, и чтобы наоборот нарушать.

Поджимаю губы и выскальзываю из кабинета. Мне нужен перерыв. Я не знаю, почему у меня не выходит мыслить трезво, когда он в поле видимости. В приёмной обращаю внимание на часы. Проклятье, до первого урока меньше десяти минут, а мне ещё нужно найти кабинет. Лучше б карту академии дал, а не правила учить заставил!

Выхожу в коридор, вытаскиваю из внутреннего кармана расписание и останавливаюсь у окна. Может всё же стоило согласиться на сопровождающего? Хмурюсь и убираю бумагу. Надо пристать к какой-то девушке. К ним же меня не будут ревновать?

Внизу что-то происходит. Я хмурюсь и опираюсь ладонями на подоконник, чтобы рассмотреть получше. На площадке перед академией останавливается шикарный экипаж. Шестёрка белых лошадей, флаги империи, куча охранников в блестящих доспехах. Это кто с таким парадом? Будто император прибыл.

Или… Погодите-ка. А если правда император?

– Эй, как там тебя! – ко мне с другого конца коридора несётся мадам Гюбо. – Быстро за мной!

– В чём дело? – меня удивляет её встревоженность. Даже колкости относительно наказания не следует.

– Император прибыл раньше, чем планировалось. Нужно быстро привести тебя в порядок!

Чуть успокоившееся сердце начинает стучать чаще. Гюбо ведёт меня, но куда-то не к жилым комнатам. Попетляв по коридорам, которые я, похоже, никогда не запомню, мы входим в зал, наполненный суетой.

Я опешиваю в начале. Только пришла, ещё ничего не сделала, а уже кажется, что опоздала на два столетия. Не люблю такую атмосферу. Туда-сюда носятся девушки, и я сразу понимаю – свои. С разнообразием цветов волос может сравниться только оттенки их странных нарядов. Много почти прозрачной ткани, куча бисера и камней, которые как-то странно прятать под одеждой. Рассмотреть получше мне не позволяют.

Гюбо, схватив за руку, тащит меня вглубь зала к высоченным шкафам, перед которыми крутится худой мужчина с лихо завитыми тонкими усами.

– Эта последняя, – объявляет Гюдо.

– Славно, – хмыкает тот и, окинув меня взглядом, лезет в шкаф, чтобы достать вешалку. – Так, быстро надевай. Волосы вьются, укладывать дольше, а ещё макияж.

Мне, конечно, очень не хочется злить их и тянуть время, которого и так нет, но…

– Простите, а где сама одежда?