История его любви

8 глава. Шаг к лучшему

Если честно, я не думал, что после той ночи, мне придётся доказывать мелкой что и так очевидно: моя компания лучше ее мнимых друзей. Но мелкая не была бы собой, если бы не постаралась поспорить и еще как минимум неделю бы не игнорировала мои бесконечные звонки. На что Алекс лишь качал головой, а друзья, узнавшие о моем сталкерстве, ожидали, когда мелкой это надоесть и она придет хорошенько мне треснуть. Что не заставило себя ждать.

Когда я в очередной раз оставил ее несколько пропущенных звонков и около дюжины сообщений, мне наконец-то пришел ответ что она встретится со мной в кафе Алекса. От радости я не слушал своих друзей, которые предостерегали меня, а девчонки сидели с камерой на перевес чтобы заснять мой позор. Но я как лучше их изучивший мелкую, был уверен, что она наконец-то сдалась и готова начать со мной общаться на постоянной основе. Но из-за ожидания, я совсем забыл, что мелкая отличается от моих обычных знакомых, поэтому не был готов к тому что было дальше.

На самом деле позже я буду утверждать, под смех друзей, что так и должно было быть, а внутри жалеть себя любимого из-за того, что позволил своим чувствам переусердствовать. И все же, это того стоило.

Как я уже сказал выше, получив ответ от мелкой встретится у Алекса, я конечно же подготовился к трогательному воссоединению, когда в помещение ворвалось мелкое торнадо. На вид она была как обычно взлохмачена, в своих любимых потертых джинсах с дырками на штанинах, темной футболке с каким-то невзрачным принтом, кожаной распахнутой куртке, шапке-колпаке и черных берцах на сплошной подошве. Волосы под шапкой были распущенны, глаза горели (это позже я понял, что от ярости). И лишь когда она подлетела ко мне и начала кричать, я понял, что недооценил ее желание побыть одной:

— Надеюсь у тебя была веская причина отрывать меня от моей жизни!? — Это была единственная цензурная фраза, потому что, когда я ответил на нее, тот поток слов что вылился на меня в гневной речи мелкой, не подлежал не одному цензурному переводу. Друзья, которые все это время наблюдали за этой сценой замерли боясь, что попадёт и им, а Алекс, который подошел следом за мелкой в конце сказал: Это ж как надо было ее достать?

Конечно же мелкая позже успокоилась, когда Алекс вовремя подсунул ей зеленый чай с ромашкой и бергамотом, и дал мне возможность объяснить мелкой свое поведение. На что она для приличия поворчала и пообещала закопать меня если подобное повторится. А после как ни в чем не бывала начала светскую беседу с моей компанией поддержки, оставив меня в гордом одиночестве.

В тот момент я вспомнил слова мелкой от том, что люди даже не замечают, как влияют на друг друга. В плохом или хорошем смысле, это становиться твоим следующим шагом к новому этапу твоей жизни. Тогда я подумал, что она шутит и очень долго не придавал этому значение. До поры до времени я даже забыл о ее словах. Пока не заметил, как мелкая и мои друзья общаются как старые знакомые. Может и правда я смог повлиять на нее, и она решила, что стоит прекратить бегать за теми, кто гнобит ее? А может это она изменила меня? Кто знает.

Но прошло несколько дней. Мелкая опять исчезла из моего поля зрения, не выходя на связь и я уже начал волноваться пока случайно не узнал, что она в больнице. В этот момент в глазах потемнело, и я чуть не свалился, если бы не вовремя подоспевшие друзья. Им то и удалось выяснить причину ее нахождения в медицинском учреждении.

Вообще то я знал, что бывают ситуации, когда человеку приходиться жертвовать чем-то ради семьи или друзей. Мы с друзьями и сами не редко бывало решали подобные вопросы. Но я никак не ожидал что мелкая может решится на подобное. И я до последнего надеялся, что это не той случай и она просто приболела или что-то в этом роде. Но жертвовать часть себя было для меня выше понимания. О чем и сообщил ей, когда мы ввалились в ее палату, за несколько чесов перед операцией.

— Какого черта ты творишь? — Конечно я не собирался быть вежливым, так как знал, что подобные операции лишают человека нормальной жизни.

— Он имеет ввиду, ты уверена в том, что делаешь? — Спросила Мария.

Мария была женой Алекса и именно она, работая в больнице узнала, что мелкая решила стать донором для кого-то из родственников, когда оказалось, что она единственная кто может помочь. Конечно, что бы вы не думали обо мне плохо, я не считал донорство плохой вещью, ведь это часто спасает человеку жизнь. Но когда дело касается дорогого тебе человека, который добровольно согласился пожертвовать своим здоровьем ради другого… я если честно точно был не в себе.

— Я думаю это мне решать, вы так не считаете? — Мелкая говорила спокойно, и я впервые видел ее такой взрослой.

— Ты уверена, что действительно готова на это? — Хорошо, я был согласен что не имел права кричать на нее.

— Если это поможет, то почему бы и нет. — Пожала она плечами, а я лишь еще сильнее убедился в том, что мелкая каждый раз удивляет меня все больше и больше.

— Тогда буду ждать тебя здесь! — Ответил я и вышел чтобы успокоится, оставив мелкую с Соней.

Следующие 10 часов я просидел в приемном покое. Все это время со мной рядом были наши друзья. Машка периодически уходила чтобы узнать, как идет операция, а Алекс объяснял мне что ждет мелкую после. Тема и Соня из-за ребенка не могли долго оставаться с нами, но они постоянно писали и узнавали, как идут дела. А утром привезли нам кофе и еды. В этот момент операция наконец-то была завершена и мелкую перевели в реанимацию. А еще через несколько часов, уже в интенсивную. И только в этот момент я понял, что к ней так никто и не пришел из родных.

— Где ее родные? — Спросил я Машу. На что она почему-то промолчала, отведя взгляд. — Маш? — Спросил я тверже.

— Они в палате ее брата. — После долгого молчания ответила подруга.

— Они спрашивали о ней? — Задал я следующий вопрос, больше для вида, потому что уже догадывался что за ним последует.

— Нет. — Произнесла подруга, кидая умоляющий взгляд мне за спину.

— Послушай, сейчас тебе надо думать о ней. — Тут же вмешался Алекс. И я с ним был полностью согласен и все же я хотел знать почему ее родные повели себя так.

— Тогда узнай почему, они не пришли. — Я не просил, и Слава Богу Алекс не стал спорить, покинув нас.

Мелкая очнулась через час, после перевода из реанимации. Выглядела она измученной и уставшей. И первое что она сделала, было:

— Получилось? — Прошептала она, смотря на Машу.

— Да. Он в реанимации, показатели стабильны. Скоро он очнется. — Ответила она, проверяя ее показатели.

— Это хорошо. — Улыбнулась мелкая и прикрыла глаза, так и не взглянув на меня. Я не винил ее. Хоть мне и не делали операций, я примерно представлял, что она сейчас чувствует. В этот момент вернулся Алекс и позвал нас в коридор.

— Я только что говорил с ее родными. Они не знают, кто был донором. — По глазам Алекса, я понял, что он был удивлен.

— Что? — Переспросил я скорее от шока.

— Кажется Таша только что открылась для нас с новой стороны. — Произнесла Маша, посмотрев через окно на мелкую.

Конечно мы не стали говорить, что знаем правду, поэтому мелкая отделалась лишь минимальной порцией вопросов на подобии: как самочувствие? Хоть нам и было интересно почему она не хотела, чтобы родные знали, что именно она стала донором для брата. Это было странно и не логично. Но мелкая всегда отличалась странными решениями, поэтому эти вопросы мы оставили на потом. А пока мы все это время проводили с ней, пока через две недели ее не выписали.

Так как ее родные не знали, что именно она спасла брата, в больнице навещали ее только мы. За все это время она не сказала ничего нового, постоянно ворчала и просила хоть ненадолго оставить ее. Конечно же мы этого не делали. Точнее пытались. Но мелкая заручилась поддержкой Маши, поэтому нам невольно приходилась покидать палату, дав мелкой передышку от нашей гиперопеки. А перед самой выпиской она вдруг сказала:

— Один добрый поступок всегда вдохновляет на новые. — Произнесла она, полусидя на кровати и листая комикс, в то время как я работал на ноутбуке.

— Что ты хочешь этим сказать? — Спросил я, поднимая на нее глаза.

— А то, что каким бы не было мое решение, это помогло человеку выжить. Так что хватит меня осуждать. — Ответила мелкая, перелистывая страницу, но так и не взглянув на меня. Так продолжалось на протяжении всего того времени, как она очнулась.

— Я не осуждаю тебя. — Вообще то это было беспокойство. Н никак не осуждение.

— Тогда почему ты постоянно хмуришься, когда мне меняют повязки? Или, когда в палату открывается дверь? — Спросила она.

— Потому что не понимаю твоей анонимности. — Я тоже решил, что будет лучше не смотреть на нее, пока она готова говорить.

— Это действительно так важно? — Уточнила она.

— Конечно! — Отозвался я. Мне было интересно понять ход ее решений.

— Ты знал, что не нужно жертвовать своим сердцем там, где эту жертву не принимают? — Спросила она, откладывая журнал и встречаясь со мной взглядом впервые за две недели. Когда я покачал головой, она продолжила. — Я тоже не знала, пока не оказалась перед сложным выбором. С одной стороны, мои родные, которым нужна помощь в спасении брата. С другой мое решение уволится и уехать путешествовать, в то время, когда нужны деньги на спасение брата. Как думаешь, что я должна была выбрать?

— Но ты же…. — Я если честно не совсем понимал.

— Я выбрала третий. Самый простой и быстрый, но самый болезненный выбор, лишая себя поддержки со стороны тех, кто был дорог мне.

— Ты решила отдать брату печень, потому что иначе пришлось бы платить донору?

— В точку. — Улыбнулась мелкая.

— Но почему нельзя была сделать это нормальным способом?

— Потому что мои родные были уверены, что я… как бы мягко выразится, не совсем подхожу на роль человека, который годен для донорства.

— Они думают что ты…. — Я замолчал ожидая что мелкая сама скажет то что я подумал.

— Да. Ты правильно понял. Они думают, что я наркоманка. Сюрприз!