История третья. Так не бывает.

Глава 1. До свиданья, отпуск.

Последний день отпуска.

На самом деле не последний.

Брала я путевку в санаторий с учетом того, что перед выходом на работу придется еще “отдыхать от отдыха”. И как минимум убрать пыль в квартире, которая, даже при закрытых окнах, за два дня каким-то то ли чудом, то ли проклятием, умудрялась зарастать пылью и паутиной.

Итак, последний день отдыха, да, вот так будет вернее. От которого я ожидала намного больше, чем получила. Собираясь к морю, я грезила не только солнцем, пляжем и трехразовым питанием. Хотелось встряски, романтики. В конце-концов какого-то бурного, пусть и непродолжительного курортного романа и страсти.

Не повезло.

На редкость скучный прибрежный городок, мамочки с детьми, семейные пары и танцевальные площадки с музыкой времен молодости нашей эстрады.

Кто там помнит сколько лет этим “красным карликам”? Ага.. То-то же.

Я смотрела, как море лениво набегает на гальку, смешанную с мелким желтым песком и также лениво откатывалось обратно. Солнце жарило, кусаясь. Легкий бриз тут же зализывал укусы, зацеловывал свежестью и стихал, опять подставляя тела отдыхающих огненной страсти.

На душе царило полнейшее разочарование. Нет ничего печальнее, чем несбывшиеся ожидания.

Вытащила из пакета молочно-желтый початок и с наслаждением в него вгрызлась. Зато тут вкусная кукуруза и неимоверные арбузы! Жизнь все-таки прекрасна. И плевать на отсутствие хоть какого-то намека на прочие телесные удовольствия.

***

Ставший за десять лет проживания родным Питер встретил духотой и низкими тучами. Люди варились в собственной коже, напоминая в привокзальной сутолоке перетянутые одеждой сосиски и покрасневшие суповые наборы - кому как повезло с телосложением.

Мокрые тела прижимались в транспорте. При этом вежливо извинялись, если прижимались слишком сильно или нечаянно наступали на ногу. Это тут такие вежливые, ближе к благополучным районам. Но, к моему великому сожалению, зарплата социального работника, не позволяла снимать в них квартиру, поэтому приходилось в моем случае сочетать несочетаемое.  

Работа неплохо сочеталась с двумя подработками на дому, а жилье удалось подобрать в не самом благополучном, но тем не менее, относительно тихом районе. Если немного притормаживать с желаниями в течение года, то даже удавалось откладывать на отдых. Уже второе лето подряд. До этого времени жила гражданским браком с мужчиной и почему-то денег катастрофически не хватало. До сих пор удивляюсь куда что уходило.

Дома в районе были не самыми обшарпанными из того, что я видела, метаясь в поисках жилья чуть ли не по всем районам города. Подъезд - закрытым и чистым, а соседи  - неконфликтными. Сверху - Бабушка - божий одуванчик стальной закалки, снизу - семейная пара бездетных трудоголиков, квартира рядом уже давненько пустовала.

После учебы институт предлагал бюджетникам вакансии и мне повезло попасть не в “Тьму таракань”, а по месту обучения. Так и прижилась в культурной столице, хоть сама была родом из довольно сухих и теплых мест.

Не смотря на откровенно отвратительную погоду большую часть года, мне в большом и не жадном на развлечения городе откровенно нравилось.

Наконец показалась знакомая остановка, и автобус, на прощанье пережевав, перемяв и перещупав своими слюнявыми зубами-пассажирами, выплюнул меня в духоту улицы.

В магазин бы зайти, но так откровенно лень было тащиться туда с дорожными сумками, поэтому задвинув мысль о еде куда подальше поплелась в сторону дома.

Оказалось, что и он тоже меня встречал: распахнутой настежь дверью подъезда, огромным грузовиком с мебелью, коврами и прочими пожитками, а также спрятавшимися в теньке на лавочке грузчиками. Они как раз приступили к обеду, о чем-то оживленно переговариваясь. Проходя мимо услышала обрывки разговора, повествующие о каком-то бедном молодом парне, которому в жизни очень не повезло. Примерно так звучал разговор, если опустить всю ненормативную лексику и попытаться соединить оставшееся.

Но с каким сочувствием все это звучало. Даже я прониклась.

Поднявшись к себе на второй этаж обнаружила на площадке кучу коробок: ни пройти, ни проехать. Дверь была изрядно заложена. Можно было, конечно, попытаться их самостоятельно отодвинуть. Но я устала после почти двух суток в поезде, устала от жары, была голодна, что совершенно не добавляло настроения.

Оглянулась на дверь вновь прибывших - не заперта, направилась к ней, нет не поскандалить - зачем начинать проживание через стенку со скандала. Но на втором шаге моя решительность поубавилась. За дверью раздался звук удара по голой коже и стон..женский.

Остановилась. Посмотрела на коробки. Со стороны приоткрытой двери послышался еще один звук удара и стон. Я еще раз посмотрела на коробки. Может сама справлюсь?

А по белью уже распустилась влажность, отнюдь не та, которая от жары. Я просто таки чувствовала, как к органам малого таза приливает кровь и половые губы начинают разбухать, увеличиваясь в размерах. Влагалище выделяет секрет, чтобы облегчить проникновение.

Вопрос вот только - чего?

Хлопок и стон повторились еще раз.

Коробки с половину меня размером в высоту и в три меня в ширину уже казались совершенно легкими. Но возбуждение успело перекрыть доступ крови к тем отделам мозга, что отвечают за благоразумие и бдительность. Бдить совершенно не хотелось, а вот посмотреть, что за извращенцы поселились со мной рядом и какому разврату они там предаются - очень.

Это было страшно и порочно, порочно и страшно, в общем, все что испытывала в данный момент было страшно порочно.

Раньше я вуайеризмом не страдала ни в какой форме, но видимо в латентной это отклонение во мне все-таки скрывалось. Конечно, если меня вдруг застукают, то всегда можно сослаться на коробочки: “а не соблаговолите ли убрать?”.

Глава 2. Вот и здравствуйте.

Небольшие камушки практически разбегались врассыпную, подталкиваемые посланными в полет предшественниками. Выдергивала их из состояния покоя, естественно, я. Настроение было ни к черту и срывать злость на ни в чем не повинных каменюках было единственным выходом. Поскольку шла я по улице, где кричать матом, визжать или биться головой о столб было не только плохим тоном, но и могло послужить прямой дорогой в обезьянник, в лучшем случае.

Даже на невинное распинывание камней бабульки у подъезда смотрели с осуждением и ворчали недовольно вслед. Страшно подумать как активно они бы перешли к действиям будь я немного более шумной.

И вывела меня, кстати, одна из таких вот “божьих одуванчиков”. Жизнь социального работника не сахар, скажу я вам. И не только в плане постоянной проверки на выносливость как моральную, так и физическую. Одна зарплата чего стоит.

Я шла и в очередной раз жалела, что всерьез не воспротивилась работе “в полях”.

Помогать обездоленным. Угу. Тоже мне Тимур без команды. Не все нуждающиеся, конечно, обладали мерзким характером.

С утра я успела побывать у Ирины Анатольевны, на редкость приятная женщина, всегда с улыбкой, даже когда нездоровится. Доброе слово приятно и собаке, слышали о таком? Она, видимо, тоже, поскольку именно ее расположение иной раз просто вынуждало выполнять какие-то незначительные поручения совершенно бесплатно. Даже если они не входили в общий перечень услуг.

А вот последний на этот рабочий день визит совершенно стер заряд положительных эмоций, полученных сутра. Женщина придиралась ко всей выполняемой работе, еще и потребовала лишний раз сбегать в магазин, а когда услышала про оплату, разоралась, буквально брызжа слюною во все стороны, что такие "лощеные сучки" - цитирую - "только и могут, что на чужом горе выгоду искать". Это я то "лощеная"..ага. В общем, платить она отказалась, а я не стала в магазин идти. Даже не из принципа, просто таких как она приходилось сразу ограничивать рамками: поступишься - будешь постоянно должна.

В таком прескверном настроении и добралась к дому. Почему-то изнутри обгладывало чувство вины. Каждый раз, когда приходилось отказывать беспомощному в своей старости или болезни человеку, только потому что он не может потратить лишнюю копейку - становилось больно. И за немощную старость человека, всю жизнь отдавшего работе на государство, которое не смогло достойно обеспечить последние годы. И за увечья покалеченных, которые не могли даже покинуть стен квартиры без специальной помощи. Не потому что не хотели, а потому что не было в доме ни пандусов, ни нормального лифта - ничего, чтобы спуститься вниз, во двор, на волю, из душной, изученной вдоль и поперек квартиры.

И я должна была еще и брать у них деньги… Нет, не моя это работа. Не моя! Надо завязывать и искать другую. В конце концов, не зря я заканчивала еще и бухгалтерские курсы, плюс знание английского и русского - в идеале, желание обучаться… Прорвусь.

Подъезд встретил тухлой тишиной, прохладой и гулким эхом шагов. За две недели, прошедшие со времени возвращения из отпуска, я ни разу не видела новых соседей, несколько раз слышала, как хлопнула дверь - и все. Ни друзей-приятелей на новоселье, ни музыки, ни шума ремонта. Единственным признаком обитания в соседней квартире были ежевечерние громкие скандалы.

Слов невозможно разобрать, только голоса. Повышенный, чуть визгливый, со следами слез - женский и тихий, рокочущий - мужской. Это не было похоже на тандем "Господин - саб". Вроде женщина в таком случае не должна была вообще повышать голос, да? А может она таким образом "нарывалась"?

"Хотя, кто их, извращенцев, разберет…" Подумала я и захихикала. Размышления были как раз из области: уж кто бы говорил.

Были и в моей интимной жизни эксперименты в данной области, только вот невольным домининантом оказалась я сама. Без фанатизма. Поэтому мой последний парень от меня и сбежал, так и сказал:

- Извини, Лен, но Госпожа ты никакая. Слишком… - Игорь замялся на миг и продолжил, - мягкая.

И свинтил. Наверное в направлении БДСМ клуба, в поисках "Настоящей владетельницы" его худосочного тела.

А я осталась… Вместе со всем набором игрушек, многие из которых мы когда-то покупали вместе.

Мочему-то вспомнилось худощавое, бледное тело бывшего, лежащего на спине на смятых от длительной возни в кровати простынях, с заведенными за голову и связанными руками. С бесстыдно разведенными и согнутыми в коленях ногами. И со стояком, аккуратно перевязанным ленточкой. Губы, красные и припухшие после того, как вылизывал меня, сжаты от напряжения, глаза полуприкрыты и в них вожделение и неприкрытая похоть, немного ожидания и страха. Последнего совсем чуть-чуть, для изюминки.

Пф! Помню, он тогда всерьез испугался за свою задницу. Я уже не в первый раз получала намеки на свою мягкость и на нежелание наказывать тем способом, который более приятен ему. Шлепками, например. Вообще, все, чем принято было бить, любые атрибуты, отсутсвовали в нашем игровом наборе. Мне почему-то противно лупить мужика, разве что ладошкой, так и не смогла перебороть в себе это отвращение. Проще зажимы на сосках накрутить или воском... Вот честно.

Так вот, после очередного намека я серьезно разозлилась. Не на то, в чем он меня обвинял, а на то, что и так потакаю в его сексуальных желаниях насколько могу. И прикупила фаллоиммитатор для фистинга. Для влагалища. Моя реакция на эту дубину чуть ли не до колик рассмешила продавца, когда я с полностью офигевшими глазами спросила:

- А это вообще как?

На что получила вполне профессиональный ответ:

- С трудом. Вам может помочь? - Молодой человек стоял на фоне хрен-знает-для-чего-вообще-нужных игрушек. Некоторые даже моя весьма буйная фантазия не осиливала хотя бы мысленно куда-то применить. Разве что вместо бюста какого-нибуть мыслителя на тумбу. А что? Какие времена, такие и “мыслители”.

Глава 3. Разочарование

Телефон зазвонил в семь утра, и именно в то время пока я досыпала в душе, пытаясь втолкнуть себя в новый день. День, практически со словами "не впихивайте невпихуемое", активно сопротивлялся. Глаза слипались.

Наскоро вытершись, успела добежать, пока на том конце не сбросили вызов. Всегда ругала себя за эту привычку. Можно же перезвонить попозже, в конце концов, не на допотопный стационарный вызов шел. И все равно: каждый раз несусь сломя голову - вдруг не успею.

- Ирка, - чуть запыхавшись, выпалила, - ты исключительно невовремя.

- И тебе привет. А что ты такая возбужденная? Никак парня нашла? - Иркин голос звучал неприятно бодро.

- Ага, синенького, которым Игорька стращала… - хмыкнув, вроде как пошутила.

- Ха-ха, - иронии в Иркином "хаха" хоть отбавляй. Она прекрасно была осведомлена о причине нашего с Игорьком расставания.

- Госпожа, - с придыханием, и сама тут же заржала, не удержавшись. - Слушай, Лен, я вообще по делу. Помнишь, ты как-то говорила, что хочешь работу сменить?

Вот это было неожиданно.

- Хочу…

- И насколько я помню, то ты не так давно курсы бухгалтерские закончила? - Продолжала выспрашивать подруга.

- Закончила…

- Отлично! Сможешь сегодня вырваться в районе двух часов? Шефиня хочет на тебя посмотреть.

Я рассмеялась:

- Прям как на рабыню… - Но надежда на то, что можно будет плолучить нормальную работу окрыляла.

- Ты смейся, смейся, но чтобы к двум была в офисе. Знакомить буду, вдруг понравишься, чем черт не шутит. С мозгом ты дружишь, а фирма у нас не такая уж большая и знаменитая, чтобы кадрами швыряться. Тем боле бухгалтер нужен, трудоустройство официальное, не упусти шанс.

- Спасибо, Ир, я буду. - В груди разлилось тепло, за то, что в тебя верят и заботятся. Это так здорово.

- Ага, целую. - Раздалось с улыбкой на том конце и Ирка “отключилась”.

Наскоро перекусив кофе с двумя бутербродами - стандартный нифига не полезный завтрак. Но с тем, как я ношусь в течение дня, калории мне были просто необходимы. Обедать не всегда получалось. Хорошо, если питьевой йогурт в себя по дороге от одного подопечного к другому закину.

Как оказалось вылетала на работу сегодня я не одна, одновременно с дверью в мою квартиру открылась и дверь сбоку. Наконец, я увидела свою новую соседку. Она была даже очень ничего, как на мой вкус: худенькая, высокая, длинные светлые волосы лежали в художественном беспорядке по плечам.

И с первого взгляда стало понятно: ей здесь не место. В этом подъезде, в этой квартире.

Об этом кричал ее наряд: простой и элегантный, точно не с распродажи в массмаркете. Юбка-карандаш и кремовая блузка идеально сидели на изящной фигурке, образ дополняли туфли на каблуке, шляпка, и сумка в тон туфлям и головному убору. На руке - браслет, в ушах миниатюрные серьги, на шее - цепочка с кулоном, спускающаяся аккуратно к вырезу блузки. А как от нее пахло! Я невольно потянула носом, пропуская через свои дыхательные пути ненавязчивый, свежий аромат, разбавленный терпкостью трав.

Я улыбнулась и хотела было заговорить. Вроде как и познакомиться не мешало, давно уже. Но каждый порыв что-то останавливало. То ли стыд: почему-то была уверена, что ребята догадались о том, что я стала свидетелем их игр. То ли то, что они сами первые должны подойти, все-таки они въехали в новый дом, а не я. Не хотелось навязываться, чтобы не приняли за дурочку.

Но улыбка, как скользнула на губы, так и ушла с них, стоило только встретиться взглядами. На лице девушки проступали усталость и обреченность. А стоило ей увидеть меня и мой незамысловатый, а галвное - дешевый  - наряд, как выражение глаз сменилось на презрительное. Она вздернула подбородок, нацепив на лицо гримасу то ли пренебрежения, то ли презрения и, слегка фыркнув, стала спускаться по лестнице, держа осанку.

Я так и осталась стоять около двери, растерянная, расстроенная. Очень неприятное ощущение, что меня сейчас мысленно сравнили с грязью, которая не достойна даже пачкать каблучки дизайнерских туфель, не отпускало.

Нахмурилась и закусила губу, все еще в ступоре продолжая смотреть на лестницу, вдоль которой витал аромат дорогих духов.

Из задумчивости и собственных переживаний вывел гортанный смешок. Он был настолько неожиданным, что я вздрогнула всем телом и выронила ключи.

Но подбирать не спешила, получая второй ушат грязи за это утро.

Оказывается, девушка не закрыла за собой дверь, она была распахнута настеж и сквозь проем просматривались коридор, часть комнаты с разобранной кроватью и дверь в сан узел.

И как вишенка на пироженке - мужчина в коляске. Свет на него падал сверху, видимо, светильник висел сразу над дверью. От желтоватого освещения и ракурса падения лучей черты мужчины казались еще более острыми, глаза глубокими, под подбородком залегли тени. Опять в тех же шортах, одной рукой он придерживал дверь, во второй зажимал сигарету и зажигалку.

В его глазах застыло то же презрение, что и у девушки, у нее оно было чистым, у него же - замутненным насмешкой. Он наслаждался моим, если не позором, то неприятным положением.

Двинув колеса коляски вперед, сосед перекатил ее за порог и начал прикуривать, глядя с вызовом в глаза. Только сейчас я заметила, что они у него серо-зеленые. Серый ободок и болотная зелень внутри, ближе к черному зрачку. Узкие, обветренные губы чуть ухватили кончик сигареты и он наконец опустил взгляд на сигарету, поднося к ее кончику огонек. Затянулся с наслаждением и выдохнул, опять открывая глаза.

Но этого я уже не видела. Как только мужчина перевел свое внимание на сигарету, выпала из ступора и резко нагнулась за ключами, закрыла дверь и, глядя мимо неприятного соседа, начала спускаться по лестнице. В спину донесся издевательский хохот. От него плечи передернулись то ли в попытке ссутулиться, то ли в желании расправиться и я едва не перешла на бег, стараясь побыстрее скрыться от этого едкого смеха.

Глава 4. Середина недели

Утром вино выветрилось из организма достаточно для того, чтобы прочувствовать все негативные эмоции вчерашнего вечера.

Накатил стыд, смешанный с раздражением, видеть своих соседей не хотелось вообще. Ни его, ни ее. Прикосновения языка и горячее дыхание еще пульсировали в тех местах, которых он касался. Он. Я позволила коснуться себя, даже не зная имени.

Винить во всем вино - глупо. Да, оно расслабило и притупило сознание. Только от себя не скроешься, не соврешь. Приходится признаться  - он мне понравился сразу. И гадская ухмылка и экзотическая внешность и вызов в глазах, и красивые, сильные руки. Мне, блин, даже нравится как он курит.

Душ взбодрил, а завтрак придал сил и настроил на более позитивное мышление. Перед выходом прислушалась и принюхалась, но на площадке точно никого не было, быстро вышла из подъезда и только там, во дворе, вздохнула свободно.

Пора идти к подопечным. Возможно, на этой неделе мне пришлют кого-то для знакомства и обучения.

В глубине сумки затренькал телефон.

- Привет, подруга. - Голос Ирины, как и всегда, звучал бодро. - Извини, вчера совсем замоталась, но хочу тебя поздравить с тем, что ты понравилась нашему монументальному бухгалтеру. Ты даже не представляешь, сколько мы уже людей завернули - ни один не подходил.

- Мне она не показалось настолько требовательной… - Я даже немного растерялась.

- О! Ты даже не представляешь насколько. Но если ты ей пришлась по душе, то будет с тобой как курица с яйцом носиться. Так что готовься к грядущим испытаниям. - Ирина засмеялась.

- В общем, жди вечером в гости. С меня выпивка, с тебя ужин. Пока, целую.

Порывистая Ирина даже не дождалась пока я попращаюсь и сбросила вызов. Ужин? Ужин будет.

***

- И ты думаешь, он хотя бы извинился? Нет! Еще и попытался выставить виноватой ее… - Ирина практически в лицах описывала очередной скандал между нашей общей знакомой - Мариной и ее последним парнем. Я слушала совсем не забавную, скорее, грустную историю всю дорогу пока мы шли от магазина к моему дому и думала о том, чтобы никого не застать на лестничной площадке.

Поняла, что мне крупно не повезло, когда мы с Ирой уже зашли в подъезд. В нем нестерпимо воняло табаком.

"Может уже докурил и скрылся с глаз?"  - Продолжала надеяться я, пока мы поднимались на второй этаж. Я шла сзади и о присутствии кого-то на лестничной площадке догадалась только по тому как Ирина резко остановилась и перестала возмущатья эгоизмом Маринкиного молодого человека.

Пауза продлилась недолго.

- Привет, - наконец произнесла подруга. И по голосу стало сразу понятно - очаровал. Вот так, сразу. Я бы и здороваться не стала, но Ирина всегда отличалась чересчур открытой и общительной натурой, с легкостью шла на контакт.

- Привет, красавица, - произнес знакомый, чуть хрипловатый голос. - Я смотрю, мне повезло с подъездом, столько девушек и все как на подбор.

Я хмыкнула, тоже мне, подкат. Ирина словно только теперь вспомнила обо мне и прошла вперед, огибая коляску, стоявшую ровно посередине площадки.

- Привет, - это уже мне. Даже не глядя на него, кивнула и прошла мимо.

Ирина с любопытством переводила взгляд с меня на молодого человека, но она всегда была умничкой и знала, когда стоит открывать рот, а когда надо помолчать.

Руки дрожали и ключом в замок попала не с первого раза. Взгляд, бурящий спину, не доставлял удовольствия, еще и заставляя больше нервничать.

- Саша. - Раздалось так неожиданно, что я застыла на несколько секунд. Са-ша. Имя это му хмырю шло необычайно. Александр, сцуко. Козел замороченный.

Ирина не стала меньжеваться и, сделав шаг вперед, протянула руку.

- Ирина, - представилась она в свою очередь. В ее голосе проскользнула игривость. Видимо, то, что он инвалид, подругу совершенно не беспокоило. Еще один плюс в копилку ее достоинств. Но почему-то именно сейчас ее идеальность начала несколько подбешивать.

Стоят сейчас сзади меня. Переглядываются. Возможно даже хитро улыбаются. Я просто видела эту гнусную ухмылку на его роже.

Чертова дверь!

С легким щелчком замок, наконец, поддался и я, облегченно вздохнув, закинула пакет с продуктами в прихожую, обернулась к Ирине, по-прежнему не обращая никакого внимаия на мужчину.

- Ты идешь? - Грубо прозвучало. От чего у подруги возникло удивленно-виноватое выражение лица.

- Да, конечно, - не стала она вдаваться в конфликт, - Саша, мне приятно было с тобой познакомиться.

- Взаимно, - промурчал козлина, затем взял Иру за руку и поднес к своим губам, целуя кончики пальцев.

Так и хотелось крикнуть “фу!”, она же не мытая после общественного транспорта. А ты ее в рот.

Ирина раскраснелась, вытянула кисть из ловких пальцев и зашла в квартиру, закрывая за собой дверь.

Она молча разулась и прошла за мной на кухню.

- И что это было? - В голосе не было осуждения, хоть на этом спасибо.

- Да как-то не заладились отношения с соседями сразу. Он на площадке курит, а ты же сама знаешь как я отношусь к табачному дыму. - В списке причин “почему я не люблю соседей” данная стояла на самом последнем месте. Но Ирине знать об этом не обязательно. Пока что я не готова была поделиться с ней тем, что вчера сосед трахал меня пальцами той руки, которой сегодня хватал ее и целовал губами, которые вчера были у меня в тех местах, о которых не принято говорить в приличном обществе.

От воспоминаний о вчерашних ласках внутри стало горячо…

- Лен, но ты же сама видишь, как он спуститься хотя бы на улицу, у вас же подъезд не оборудован совершенно. - Пыталась донести она до меня прописные истины. Спасибо, кэп.

- Пусть курит на балконе! - Разраженно вырвалось у меня. Я помнила про порог, но в конце концов, остальные не должны травиться тем же, чем травит себя мой сосед.

Глава 5. Все "страньше" и "страньше"

Буквально через час, после того, как чуть не содрала с себя кожу, пытаясь отмыться, позвонили в дверь. Смогла себя заставить подойти только минут через пять, когда треньканье дверного звонка уже достало. В глазке отображался мужчина в костюме фельдшера скорой, испугавшись,  что что-то произошло с бабулькой с верхнего этажа, открыла.

- Здравствуйте, нам поступил вызов на этот адрес. Сказали, что надо осмотреть жертву насилия… - Начал приятным голосом мужчина.

Я поплотнее запахнула халат и твердо сказала:

- Я никого не вызывала.

Мужчина протянул ко мне  руку, от которой отшатнулась, буквально врезаясь спиной в дверь.

Пауза. И он выдал:

- Понятно… Может все-таки впустите?

- Простите… Нет, не могу. - И захлопнула дверь перед самым его носом.

Звонок издал еще несколько трелей, но я не открыла. Хватит с меня на сегодня мужчин. Уроды. Интересно, кто позаботился? Саша или этот..блондин? Какая разница! Никого не хочу видеть и ничего не хочу больше о них знать.

***

Последующие после изнасилования два дня были самыми странными в моей жизни. Не по событиям. В этом плане все, как обычно: дом-работа-и между ними спрятаться от соседа, чтобы даже не видеть.

Я пыталась забыть все, что произошло в среду вечером. Выкинуть из головы чужие пальцы на своем теле и совершенно чужой орган в своем. Выкинуть из головы злые слова соседа, до сих пор преследующие меня.

Но память с удивительным упорством нет-нет, да подкинет детали, на которые я даже не обращала внимание. Фокусируясь на своем внетреннем спокойствии. Не впасть в истерику, не разреветься, не выглядеть жалкой. Кто-то скажет: "Дура, надо было кричать так, чтобы все соседи сбежались" и будет прав, наверное. Но для меня всегда было главным не упасть лицом в грязь. Ну а если меня в нее благополучно окунули, встать, отряхнуться и идти дальше. 

И теперь эти воспоминания, они всплывали, фрагментами. Четкими, как на свежих фотографиях.

Полные безысходности глаза Саши, когда меня насиловал..этот..мутный.

То, как лысый гладил по руке, пока прижимал к стенке. Практически незаметно, чуть скользя пальцами, но так мерзко.

Длинноволосый со странными глазами. Я только теперь поняла, что кроме голоса мне запомнились еще и большие глаза, чуть на выкате, очень светлые, серые. Нереально-светлые, фантастические. И шрамы по всему лицу. Брюнет почему-то постоянно ко мне принюхивался, его лицо буквально скользило около моих волос. И когда ему приказало было меня отпустить, он не отошел. И блондин ничего не сказал. А длинноволосый все принюхивался и смотрел, смотрела, как в меня вторгается член блондина.

И после этого я люблю смотреть?! Три раза "ха".

Чтобы совсем не спуститься в отчаянье и депрессию, пыталась даже подходить с юмором ко всему случившемуся, в конце концов, кроме унижения больше никакого вреда по факту я не получила. Блондин старался сделать все, кроме первого проникновения максимально безболезненным. Меня не били, хоть и могли.

Так что можно сказать, что расслабилась и почти получила удовольствие.

А то, что Саша - мудак, так об этом я и так догадывалась.

Соседперестал дымить на площадке. Наверное его новая девушка, с которой он периодически опять устраивал свои игрища со шлепками и криками, разрешила курить в квартире. Или, наконец, наняла человека, который сделал удобный въезд на балкон.

Когда на следующий вечер, пытаясь не скатиться до “напиться” и выть, стоически вникала в тупую современную комедию, я услышала звук ударов по голой коже и вскрики, то решила, что у меня начались галлюцинации. Не мог же человек вот так, на следующий день после того как от него ушла женщина, с которой он пробыл, как я поняла, довольно длительное время. И ушла со скандалом.

 После того, как над ним чуть не надругался ее брат со своими дружками, после того, как на его глазах насиловали меня только за то, что вмешалась... Взять и привести домой новую девушку.

Но как бы я не сопротивлялась реальности, она все равно оглушительно вопила о том, что, да, так можно!

Это не человек, это какое-то чудовище. Настолько деградировавшее из-за травмы, что казался просто мерзким. Наверное удобно так жить, без морали и принципов, прикрываясь своей инвалидностью.

Суббота, выходной? Как бы не так! Сегодня у меня две вредные бабульки и один дедушка - колокольчик, который все пытается заигрывать с молоденькими. Такое ощущение, что дедушка просто забыл, сколько ему на самом деле лет.

По привычке постояла около двери, прислушиваясь, я лучше опоздаю, чем столкнусь с соседом. На лестничной площадке царила тишина, радуя меня своим присутствием.

Вдохнув поглубже, распахнула единственную преграду между мной и остальным миром и не поверила глазам. На пороге, на коврике, лежал букет. Георгины. Фиолетово-белые. Огромные. Пять штук.

Кто? А главное как угадал?

Я со злостью схватила ни в чем неповинные цветы - в букет ничего вложено не было. Несколько шагов и вот я, взбешенная, звоню в дверь соседа, с которым еще две минуты назад не хотела даже сталкиваться на лестничной площадке.

Открыли мне не сразу, когда уже практически сдулать и растеряла боевой запал, только тогда с той стороны двери послышался шорох колес.

Саша не успел и рта открыть.

- Ты! Думал, что мне от этого легче будет?! - Я практически впихнула красивущие головки в так ненавистное мне лицо.

- Дура что ли? - Его рот расплылся в настолько отвратительной улыбке, что захотелось плюнуть. - Я тебе, красавица, даже на могилку бы букетик маловероятно, что принес. А тут с чего?

Я опешила и молча, не прощаясь, ушла в свою квартиру, не обращая внимание на то, что сосед еще продолжал в спину что-то говорить.

Глава 6. Месть - блюдо холодное, подавать на горячем

Глеб запретил включать музыку или телевизор, поэтому ужинали мы в полной тишине. Общаться с ним не хотелось, я бы сбежала куда подальше или выгнала, но "выгоняться" он наотрез отказывался, а уходить из своей же собственной квартиры - было бы идиотским решением.

Пока мужчина старался практически бесшумно поглощать макароны, я с тоской ковырялась в своей тарелке и смотрела в окно, за стеклом казалось куда интересней, чем в моей квартире.

Чтобы не тяготиться присутсвием Глеба, пыталась по полочкам разложить свое отношение к нему.

Он опасен, непредсказуем, нагл, умен, красив и, как ни странно, мягок.

Но то, что он сделал... Не важно, в своем праве он был или нет. Я была жертвой. И даже банального "извините" не дождалась.

Очень хотелось поставить и его в такие условия: беспомощности, безвыходности. Можно даже не при свидетелях. Только чтобы удовлетворить свое внутренее "я", которое алчно жажадало мести.

Блондина не спасал даже взгляд, полный раскаяния. В его внезапно проснувшуюся совесть я тоже не верила. Не бывает такого, чтобы потерявший все моральные ценности человек, для которого, судя по всему, единственным лучом света оставалась родная сестра, вдруг начал раскаиваться в собственных поступках. Как он там сказал “за все надо платить”? И платить надо было за то, что Красавчик издевался над его сестрой? Так она сама на это пошла. Дозволила. Уж кому-кому, а мужчине, прикованному к коляске, отказать проще простого.

Я распалялась все больше. Глаза сверкали, кровь кипела, кулаки сжимались.

Но вдруг в голове прозвучало интимным и просящим шепотом “отставь ножку в сторону”. Этот мужчина, который сосед, умеет подавлять и убеждать. Характеристики, данные ему Глебом,  "до и после" не укладывались в голове. Не может человек так кардинально измениться. Или может?

За окном становилось совсем черным черно. Фонарь, напротив дома, мигнул и погас, погрузив двор в полумрак. Двух фонарей с другой стороны двора не хватало для достаточного освещения самого двора и дома.

У соседа царила идеальная тишина, даже передвижения коляски не слышно, не то, что внебрачных игрищ любвеобильного Александра. Приходил ли кто-нибудь к соседу так и не разобрались, возможно мы этот момент и пропустили, пока готовили на кухне. Вернее, пока я готовила, а "гость" вроде как разговорами развлекал.

Зараза Глеб курил в окно, несмотря на то, что я была категорически против. Мужчина с задумчивым видом выпускал клубы дыма, я, сидя на диване, смотрела на него, внутренне злясь. Но когда в очередной раз попыталась намекнуть, что было бы неплохо выйти во вдвор со всей этой вонью, получила в ответ такой взгляд, что стало сразу понятно - не с ягненком дело имею. По-моему они все безумные в своей компании. Как-будто не сформировавшиеся личности, переходящие от одного настроения к другому, зачастую противоположному, со скоростью сверхзвукового.

У меня как-то был в подопечных наркоман после реабилитации, родители попросили за некоторую сумму присматривать, так он и то был более адекватен в своем поведении. Вспомнились светлые кудри и голубые глаза с длинными золотистыми ресницами. Херувимчик, а не мужчина. Один из немногих, кто успешно справился со своей зависимостью и научился худо-бедно жить вне ее. Даже женился. Закрыв глаза от всей души пожелала ему счастья.

- Эй, ты спишь что ли? - Выдохнул вопрос терпким табаком мне в лицо.

- Фу! - Отмахнулась, чуть не зарядив рукой в лицо Глебу. - Накурился, так хоть не смерди в мою сторону! И вообще, судя по всему концерта сегодня не будет, так что давай, на выход уже.

Жесткие пальцы схватили за подбородок, слишком сильно, до боли и сухие губы, со вкусом табака, впились в искусанные мои.

- Слушай, вот никак не пойму, ты бессмертна что ли? Или не до конца понимаешь с кем связалась? - В недовольном голосе слышалась угроза, не скрываемая.

С силой оттолкнула, упираясь руками в плечи, и поднялась с дивала, пока не очухался.

- Я не связывалась, сам приперся. И ночевать тебя никто не приглашал, так что будь добр, свали, и так весь вечер насмарку из-за твоего присутсвия.

Не дав схватить себя за руку, быстро скрылась в ванной и включила воду. В дверь несколько раз стукнули, но входная так и не хлопнула. Затаился. Вот срань. И угораздило же эту парочку переехать именно в квартиру напротив.

Мылась долго и неспешно. А что, я человек свободный ничем не обремененный, хочет ждать - пусть ждет.

Ванную комнату все-таки покидала с легкой тревогой. А ну, как спрятался где-то за дверью, стукнет табуретом по голове и поминай как звали. Но с облегчением отметила, что Глеба нет в коридоре, и на кухне тоже.

Гостиная встретила темнотой и мужским силуэтом на диване.

- Ты почему еще здесь? - Спросила тихо, стараясь не нарушать слишком сильно зачарованную тишину темной комнаты.

- Жду. За мной же еще должок. - Тон у разговаривающего со смной мужчины был безразличным. Но даже вопреки этому только от одного слова "должок" кровь прилила к низу живота, вызывая сладкое томление. По губам расплылась улыбка предвкушения, немного злорадная.

- И как ты собрался его отдавать?

Глеб некоторое время молчал. Я уже начала опасаться самого худшего. В данном случае - взбесится и решит, что рукоприкладство - выход из положения.

Но не успели еще начать подмерзать пальцы ног, как услышала тихое, с хрипотцой.

Кажется, мужчина и сам не верил, что смог решиться произнести такое. Темнота, как всегда, прятала выражение глаз, лица, не давала увидеть деталей. А без деталей можно позволить себе чуть больше, иногда и намного больше. Темнота, немного времени и состояние наедине - вот три кита, на которых зиждятся многие трагедии. Личные, семейные. Немного слабины и ты уже увяз по самые уши. А там, в этой темноте, живут те самые демоны, которые следят, делают тьму вокруг еще более густой, раздувая сексуальные желания до оступления и порока.

Глава 7. Страхи, сомнения и прощание

Покрутившись вокруг Глеба, истекая собственной смазкой и все еще возбужденная физически, решила в первую очередь вымыться. Надеялась, что вода смоет лишние эмоции и ее, пусть и не такое медитативное течение, как в реке, но успокаивающее, поможет разложить мысли по полочкам.

 Самоудовлетворением заниматься не хотелось, хоть внутри и снаружи все болезненно пульсировало. Морально я была удовлетворена полностью. Когда Глеб кончил от моих манипуляций, мне казалось, что его оргазм я разделила с ним, настолько насыщена оказалась моя темная сущность, мое эго. Назыайте, как хотите. Но это был кайф в чистом виде.

Почему-то с Игорьком такого полного единения никогда не случалось, хоть игры с ним были куда продолжительнее и жестче. Может быть потому, что он изначально был готов на все, что бы я ни придумала и требовал больше. Некоторые его особые фанатазии не находили отклика, помогала осуществлять лишь потому, что пыталась доставить удовольствие своему партнеру.

А потом, когда он спал, долго отмокала в ванной, в очередной раз думая, а не плюнуть ли на все. Не мое это, не мое. Но увидев поутру его довольную мордашку и обожание в глазах - отпускала все эти мысли куда подальше, не решаясь причинить душевную боль. А Игорь тем временем настаивал на все большем и большем вовлечении в БДСМ. Сопротивлялась насколько это было возможно, пока в один день не получила тот самый звонок, о котором рассказывала выше, отстуствие вещей Игорька… Практически всех личных, кроме того, что приобретали вместе. Он оставил мне даже плазму и поступил как настоящий мужчина, допустила слабость - немного пожалела о том, что отпустила...  Недолго. Облегчения все-таки было больше.

А теперь я сама по собственной воле сделала с мужчиной то, что раньше делала только потому, что так надо было.

И получила от этого кайф. Незамутненный ничем… Страх, который я испытывала перед Глебом, придавал ощущениям остринки. Поиметь такого самца так, как хочется тебе, почувствовать власть над его телом. Доставить удовольсвтие, но тем способом, который он не воспринял бы, если бы не те слова, что у него вырвались.

Должок.

И я им воспользовалась.

Не зря утверждают, что вода успокаивает. Разобравшись в себе настолько, насколько это было возможно в данный момент, вернулась в гостиную. Глеб мирно спал, голый, его не беспокоил колючий плед, но от окна уже начинало тянуть с улицы холодом, от чего мужчина свернулся почти калачиком. Такой трогательный, милый, с чуть приоткрытыми губами, сопящий.

Выдохся настолько, что его не побеспокоила ни подушка, ни мои руки, когда я пыталась положить его голову повыше. Укрыла пледом и подоткнула, как ребунку.

Спящий мужчина в мрачноватом освещении выглядел еще более красивым, тонкий нос, хоть и кривой из-за перелома - все равно выглядел аристократично. Длинные ресницы отбрасывали тени на щеки и от этого визуально еще больше удлинялись. Высокие скулы, высокий породистый лоб, узкие губы, выступающий вперед подбородок. Резкие черты лица, жесткие, завораживающие. Мужчина притягивал взгляд.

Я потерла лоб и вздохнула. Как может такая красота оказываться в итоге жестокой и дурно пахнущей..в переносном смысле. Пах мужчина вкусно. И терпковато - потом и разогретой кожей, и одновременно свежестью моря - парфюм, едва слышный, но чрезвычайно приятный.

Он спал. А я его продолжала рассматривать. И отдавала себе отчет в том, что не отношусь к нему, как должна относиться жертва насилия к своему обидчику. Ни ненависти, ни отвращения. Страх оставался. Но только из-за удара, единственного, тогда, у Саши. Я боялась, что он сможет снова поднять на меня руку... И разрушит тот болезненно-хрупкий интерес, который только начал пробуждаться.

Потоптавшиесь и повздыхав над собственной глупостью, наивностью и добротой, отправилась спать и я.

Разбудил меня не шум, не удары, чего я, что уже там говорить, опасалась, ни то, что меня привязывают к кровати. А ненавязчивый, но сильный аромат кофе.

Я на всякий случай осмотрелась. Майка на мне, трусы тоже, подскочила к зеркалу - даже рисунков на лице нет. Это было бы детсткой местью, но действенной - хрен отмоешь.

Вышла на кухню, как и спала: в обычных хлопчатобумажных трусах и длинной майке. В общем, клала я на сексуальность тот самый прибор. Мммм, воспоминания о "приборе" прокатились горячей волной по телу и заставили мозг проецировать картинки из воспоминаний, распаляя.

На кухне царила тишина.

Глеб стоял ко мне спиной, пил кофе и уже начал прикуривать сигарету. Он был полностью одет и, судя по мокрой шевелюре, уже успел принять душ.

- Я, кажется, просила не курить в квартире. - Прокаркала хриплым ото сна голосом.

- А я, кажется, дал понять, что не собираюсь существовать по твоим правилам,  - Глеб все-таки подкурил, выпустил дым в открытую форточку и обернулся.

- Привет, -  темные глаза его были спокойны, голос тоже.

- Привет, - то ли сообщила, то ли спросила я, все еще ощущая остатки страха и напряжения.

- Я приготовил кофе на двоих, с корицей. Ты такой любишь? - Спросил он, опять отворачиваясь и выпуская дым.

- Не знаю, никогда не экспериментировала… - мужчина обернулся и посмотрел на меня таким темным и страшным взглядом, что я дальше едва промямлила, - с добавками…

Глеб увидел, что мне не по себе и усмехнулся, расслабляясь. Все внутренности мне наперебой кричали, что он мне не простит того, что произошло. Не простит и не оставит.

Пока я стояла и менжевалась на входе, Глеб достал из холодильника сыр, хлеб, масло и сделал несколько бутербродов. Налил кофе в чашку и пододвинул в мою сторону. Сам он тоже присел за стол и принялся за еду, запивая ее остатками кофе.

Я все продолжала стоять и пялиться на то, как мужчина завтракает., он же молча жевал, смотрел на мое нервозное состояние и его глаза все больше и больше искрились весельем. Закончив с завтраком, Глеб протиснулся мимо меня на выход из кухни.

Глава 8. Работа и заботы

- Елена Викторовна, зайдите ко мне, пожалуйста.  - Голос Аллы Алексеевны, даже с искажением по внутренней связи, не предвещал ничего хорошего. Мысленно крутя в голове, где я могла накосячить, поспешно прошла в  кабинет директоров. Босс, как всегда, был где-то на выезде, а в офисе заправляла всем его жена и партнер по совместительству.

- Алла Алексеевна, - предварительно постучав в двери, прошла в кабинет. Иринка провожала меня сочувствующей физиономией, но в глазах... В глазах опять мелькнуло выражение, которое частенько было направлено по отношению ко мне в последнее время.

То ли злость, то ли ненависть, то ли злорадство. Так и не разберешь, слишком уж быстро оно скрывалось соверешнно другими эмоциями. Но чем дальше, тем сильнее меня начинало беспокоить такае несвойственная эмоция  для моей, обычно доброжелательной, подруги.

- Елена Викторовна, те отчеты, которые я просила подготовить и данные по доходам за месяц, которые уже два дня как должны быть в налоговой - где они? - Алла Алексеевна говорила спокойно, но глаза уже метали молнии и правая рука, лежащая на столе, непроизвольно сжималась в кулак. И ежу стало бы понятно, что женщина в бешенстве.

- Все отправлено, - я с искренним недоумением смотрела на работодателя, не понимая о чем она.  - В налоговую данные отправлены за два пять дней до конца отчетного периода, а отчет я оставила в приемной у секретаря.

Алла Алексевна сузила глаза.

- Елена Викторовна, Вас послушать, так ни одной ошибки не совершено. Только почему мне только что позвонили и сообщили, что никакие бумаги не приходили. И это хорошо, что у меня там знакомые, которые могут проконтролировать. А отчета мы не нашли, хоть и перерыли с Ириной все столы и даже шкафчик с папками.

Я стояла и не знала что сказать. Оправдываться - глупо, да и не в чем. Вся работа сделана вовремя и в полном объеме. Вопрос в том, почему она не дошла до адресата, хотя, подождтите, подтверждение же пришло по электронной почте.

- Из налоговой приходило подтверждение о получении закрывающих документов.

- Ничего не хочу слушать. - Голос директора замораживал. - Как только выходит из отпуска Кристина Олеговна, Вы отрабатываете две недели и увольняетесь. Мне надоело исправлять за Вами ошибки. Можете быть свободны.

- Я поняла, до свиданья. - Несправедливость обвинений жгла огнем, не обращая внимание на Иринку в приемной, быстрым шагом прошла в бухгалтерию, в которой я работала сейчас одна.

Размазывая по щекам злые слезы, пыталась сосредоточиться на том, в чем меня обвиняла директор.

Работала я на новом месте уже полтора месяца. Месяц из них меня натаскивала Кристина Олеговна, по ее словам, хоть практика у меня и оставляла желать лучшего, но база вполне годилась для работы.

Женщина с чувством, толком и расстановкой вкладывала в мою пустую голову все, что знала и умела сама.

Учить приходилось много и на ходу, иной раз приходила домой и валилась от усталости практически сразу же спать, иногда даже толком не поев и едва умывшись. Регулярно доносившиеся от соседей игрища, зачастую сопровождавшиеся чуть ли не плачем - меня не волновали, я воспринимала их как досадную помеху и засыпала, едва касалась головой подушки.

Никто из троицы, посетившей в тот злополучный вечер соседа, не маячил на горизонте и я постепенно начинала забывать случившийся эпизод из своей жизни, как страшный сон. Сладкий и страшный.

Изредка ко мне забегала Иринка, раза два или три. В один из вечеров мы здорово напились и она у меня выпытала почему я так недолюбливаю соседа. Рассказала только о том, как он меня ласкал, но ни слова о Глебе и местных “разборках”. Рассказывать о той грязи, в которую меня окунули? Нет уж, увольте.

- Представляешь, а потом он меня смотрел, как на дешевую шлюху.  - Закончила я свою речь.

- Представляю… - Кисло ответила подруга. И почему-то в тот момент казалось, что и правда понимает о чем речь. Но пьяный мозг не стал на этом зацикливаться, а трезвый и вовсе забыл.

И вот, после того, как Кристина Олеговна спокойно выплыла из офиса в отпуск, начались мои неприятности. Что ни отчет, то ошибка. Но я точно знала, что изначально в документах их не было. Откуда?

Кто-то правил изначальный вариант, распечатывал и подменял?

Чушь какая, ну кто до такого мог додуматься, когда коллектив в офисе небольшой, основная масса на складах и доставках.

Никто не мог мне подгаживать, сначала мне, а теперь и всей фирме. Никто не имел доступа к документам...

И ошибки. Ктобы знал какие это были глупые, поверхностные ошибки. Любой финансист за такое совершил бы акт самосожжения от позора. Не могу же я быть настолько тупой?

Прокручивая ситуацию на все лады, я так и не пришла ни к какому выводу и уселась распечатывать злополучный отчет и созваниваться с налоговой.

- Привет, - Ирина, как всегда полная позитива, зашла в кабинет, - ну что ты решила, идешь с нами?

- Куда? - Я отвлеклась от компьютера  и недоуменно обернулась к подруге. Она ответила мне свирепым выражением лица и закатила глаза. - Аааа, ты про вечеринку? Я же сказала, что подумаю.

- Да о чем тут думать! - Отмахнулась девушка, - или ты будешь опять пол ночи слушать, как твой сосед новую девушку трахает?

Да, о бурных игрищах соседа я тоже поделилась с подругой, честно рассказав и о своем мнении по этому поводу.

- Не отказывайся, оттянемся…

- Ирин, я и правда подумаю… - Почему-то в свете событий, произошедших более месяца назад,  совершенно не хотелось идти в незнакомую компанию. Страшно.

- Ну Леночка, ну пожалуйста, не порти мне всю малину… - Продолжала канючить Иринка с хитрым прищуром. - Ни тебе личной жизни, ни мне…

И она так непритворно вздохнула, что моя совесть несмело пошкрябала изнутри коготками. Намекая, что сходить то можно.