Истребление монстров. Для слабаков

Глава 4

Двери автобуса зашипели и с лязгом открылись. Мы с Амалией вышли на улицу. Решительно перебросив через плечо гриву светлых волос, моя кузина зашагала вперед.

Мне пришлось пробежать несколько шагов, чтобы догнать высокую и длинноногую ученицу призывателей. Сердито оглянувшись, она пошла дальше. Солнце пряталось за толстым покрывалом серых туч, и день казался больше похожим на вечер.

– Я не виновата, что ты пропустила вчерашнее собрание, – заметила я.

– Ты должна была меня предупредить, что мне назначат это дурацкое наказание. Протоколы заседаний? Вот еще!

Я пожала плечами, с трудом поспевая за ней по извилистой улице, сплошь застроенной скрывающимися за заборами особняками.

– Особенно неудобны субботние вечера! – продолжала возмущаться Амалия. – До Рождества осталось… Сколько там? Девять дней! Могли бы дать нам немного расслабиться! – Она замедлила шаг, на пухлых губах появилась кислая улыбка. – Видимо, придется привыкать к гильдии, где к дисциплине относятся серьезно.

Я ничего не знала о ее предыдущей гильдии, но моя последняя, не считая «Великого Гримуара», была очень сонной гильдией. В ней не было ни одного практикующего мага. От меня требовалось только вовремя платить взносы и ежегодно являться для обновления регистрации. В «Вороне и Молоте», напротив, нужно было посещать ежемесячные собрания. И еще куратор гильдии, которому было поручено за нами присматривать, устраивал регулярные проверки.

Плотнее запахнув куртку, чтобы укрыться от ледяного ветра, я прибавила шаг, насколько позволяли мои короткие ноги.

– Как странно снова здесь оказаться, – пробормотала Амалия, поправляя сумку на плече. – Такое чувство, что я вернулась домой, но…

Она замолчала, когда мы остановились у ворот кованого железа, поперек которых была натянута желтая полицейская лента. Подъездная дорожка поднималась по пологому склону к тому, что осталось от дома. На месте, где когда-то стоял особняк, возвышался зловещий почерневший остов. Обугленные опоры, как ребра, поддерживали частично обрушившуюся крышу.

– Ох… – Амалия вздохнула. – По-моему, это безнадежно.

– Но других зацепок у нас нет, – пробормотала я.

Мы подошли к воротам. Амалия приоткрыла одну из створок, разорвав несколько полос полицейской ленты, и протиснулась в узкую щель. Я шагнула за ней, и мы пошли к дому по узкой асфальтированной дорожке.

Уперев руки в бока, Амалия рассматривала развалины дома. Гараж обвалился. Груды обгоревшего металла некогда были роскошными автомобилями.

– Так, ладно. Думаю, первым делом надо обследовать папин кабинет. А потом его спальню.

Я посмотрела на обугленные деревянные откосы, торчавшие на месте входной двери, которая лежала на полу.

– А это не опасно, туда входить?

Она пожала плечами.

– Потолок же пока не обрушился.

Поднявшись на крыльцо, Амалия сорвала полицейскую ленту с дверного проема. Внутри пол был покрыт толстым слоем пепла и черной трухой, хрустевшей под ногами. От части стен не осталось ничего, кроме опор, на других висели клочья обугленного гипсокартона. Краска отслоилась, все было покрыто сажей и лужами от бесконечных декабрьских дождей. Отвратительно пахло гарью и влажным углем.

Амалия уверенно шла – из прихожей в вестибюль, мимо парадной гостиной, где я когда-то подслушала разговор дяди Джека с его деловым партнером Клодом. Мебель тоже сгорела, остались лишь кучки закопченных обломков.

Не избежал пожара и кабинет дяди Джека. Его письменный стол почернел и обгорел, бумаги превратились в золу. Упавший на пол монитор разбился. Я посмотрела туда, где стоял раньше компьютер – и увидела лужу въевшегося в пол оплавленного пластика. Но системного блока не было. Должно быть, его забрал ОМП (хотя, учитывая то, в каком состоянии находилось все остальное, им едва ли удалось восстановить хоть какие-то данные).

Ящики картотеки были выдвинуты, но их содержимое казалось нетронутым. Интересно, почему следователи ОМП ими не заинтересовались. Все стало ясно, когда Амалия попыталась вытащить одну из папок. Картон рассыпался в ее пальцах, и превратился в горстку пепла на полу.

– Вот черт, – пробормотала она.

Мое сердце замерло.

– Они все такие?

Мы проверили все, ящик за ящиком, но записи дяди Джека были уничтожены без возможности восстановления. Выйдя из кабинета, мы, собравшись с духом, отважились подняться по лестнице на второй этаж. В полу отсутствовали громадные секции, так что попасть в хозяйскую спальню не представлялось возможным.

– Полный облом, – вздохнула Амалия, когда мы вернулись в холл. – Я понимала, что надежды мало, но все же.

– У тебя есть другие идеи? – Я вытерла испачканные золой руки о джинсы. – Дядя Джек ни разу не связался с тобой за эти шесть недель, так что, судя по всему, он этого и не планирует делать. Нам нужна хоть какая-то подсказка, где его искать.

В день, когда сгорел дом, дядя Джек сбежал. Амалия была уверена, что он добрался до безопасного убежища и скрывается, но, по непонятным для нас причинам, до сих пор не связался с собственной дочерью.

Лично мне было плевать, увижусь ли я когда-нибудь снова с дядюшкой, но у него, скорее всего, был гримуар моей матери. Древняя книга, с незапамятных времен принадлежавшая моим предкам, семье Атанас, передавалась от матери к дочери, и эта традиция не прерывалась, пока дядя Джек не наложил на гримуар свои жадные ручонки. До сих пор мне удалось узнать только две вещи о гримуаре и моих семейных корнях: во-первых, фамилия Атанас была всемирно известной среди призывателей. Настолько известной, что моей прабабушке пришлось ее сменить, когда она эмигрировала из Албании. Во-вторых, в гримуаре было записано по крайней мере одно имя демона, причем безумно ценное, стоимостью десять миллионов долларов.

Но его долларовая стоимость не слишком меня заботила. Важнее было то, что гримуар был последней ниточкой, связывавшей меня с мамой. Но книга была мне необходима и по другим причинам – причинам, связанным с инферно, который я прятала под свитером.

– А не могли важные документы храниться еще где-нибудь кроме кабинета? – спросила я.

– Только там и… о! – Амалия хлопнула себя по лбу. – Сейф! Точно. Он в гараже.

Почти бегом она вылетела из дома и по подъездной дорожке побежала к развалинам гаража. Он был почти полностью разрушен. На месте постройки была груда досок да искореженные остовы автомобилей. Амалия храбро шагнула вперед.

Порадовавшись, что надела прочные зимние ботинки, я перелезла через упавшую балку и следом за Амалией стала пробираться к дальнему углу.

Она указала на полуобвалившуюся стену – пласт гипсокартона шириной восемь футов, вместе с приколоченными к нему деревянными стойками.

– Сейф там, внизу.

Мы схватились за стену и попытались приподнять. Если она и сдвинулась, то на дюйм, не больше.

– Нам не справиться, – печально констатировала Амалия, отряхивая руки.

Увы, я вынуждена была с ней согласиться. Я постучала по куртке на груди, коснувшись пальцем спрятанного под ней инферно.

– Зуилас?

Вспыхнул алый магический свет. В вихре сияющей магии рядом с нами материализовался демон, щурясь от вечернего света.

И тут же сморщил нос.

– Воняет.

– Не то слово, Шерлок, – пробормотала Амалия, отходя от демона подальше. Даже спустя шесть недель она все еще опасалась его. Не скажу, чтобы я ее не понимала.

Светящиеся глаза демона следили за ее отступлением.

– Зуилас, нам нужно поискать там, – я указала на препятствие. – Ты мог бы сдвинуть эту стену?

– Она тяжелая? – Зуилас схватился за край одной рукой и потянул. Крепкие мышцы его руки напряглись, и лист гипсокартона вместе со стойками легко поднялся в воздух.

– Не тяжелая.

– Это для тебя, а для нас… – почти беззвучно пролепетала я. Да, я знала, что он могуч, но такая демонстрация силы все равно поражала. – Ты не мог бы оттащить ее в сторону? Пожалуйста!

Демон, все так же одной рукой придерживая остатки стены, выполнил мою просьбу – явно прикидывая, не пора ли взбунтоваться. К счастью, он тоже был заинтересован в поисках гримуара, чтобы мы могли вычеркнуть оттуда название его Дома. После этого hh’ainun никогда больше не смогли бы призывать демонов его рода.

Взявшись второй рукой, он вырвал покосившуюся стену из фундамента. Но увидев, что под ней скрывалось, я горестно повесила голову. Обгоревшее месиво. Покосившаяся стена почти не обгорела, зато под ней все было черным.

Разбросав в стороны обугленные обломки, мы с Амалией откопали стальной сейф высотой в два фута, привинченный к бетонному полу. Опустившись перед ним на колени, Амалия набрала шифр на кодовом замке.

Дверь сейфа приоткрылась на несколько дюймов.

Амалия торжествующе взглянула на меня и распахнула дверцу. Полки внутри были пусты.

– Только не это, – простонала она. – Папа, наверное, вернулся и все забрал.

Я присела рядом с ней, не находя слов от разочарования.

– Или ОМП вскрыл его, когда они обыскивали дом месяц назад.

Зуилас потянулся через мое плечо и провел кончиками пальцев по внутреннему краю двери. Поднеся руку к лицу, он принюхался.

– Пахнет vīsh.

На его языке слово «vīsh» означало магию.

Я внимательно осмотрела сейфовый замок.

– Амалия, тебе не кажется, что он взломан?

Она тоже присмотрелась.

– Ты права.

Зуилас, раздувая ноздри, наклонился ближе.

– Я не чувствую запаха демона, только его vīsh. Слишком много других запахов.

Амалия, качая головой, пробормотала что-то насчет ищеек. Я потерла лоб и только потом вспомнила, что руки в копоти. Наверняка размазала грязь по всему лицу.

– Кто-то взломал сейф с помощью демонической магии? – переспросила я. – Значит, мы можем исключить твоего отца и ОМП.

Зуилас легко запрыгнул на сейф, напугав нас с Амалией. Перегнувшись, он наклонился и что-то долго изучал. Потом ударил когтями по левой стороне (металл лязгнул), затем ударил по противоположной стене. Раздался глухой звук.

– Эта, – сказал Зуилас. – Она толще.

– Точно?

– Толще? С чего ты взял?

– Она выглядит иначе.

На мой взгляд, стенки были одинаковыми, но Зуилас обладал зрением двух типов. Обычное плюс инфракрасное тепловидение. Мог ли он заметить разницу толщины стенок сейфа?

Я вопросительно посмотрела на Амалию.

– Для сейфа это нормально?

– Я-то откуда знаю? – Опасливо косясь на демона, нависшего над нами, она ткнула пальцем в сейф.

– Ты не могла бы посветить туда?

Я вынула мобильник, включила фонарик и направила через ее плечо. Амалия повозилась, что-то сделала со стенкой сейфа – и боковая панель выскочила, с грохотом ударив ее по голове.

– Ай! – Моя кузина отпрянула и потерла лоб.

Я выудила из потайного отделения в стене сейфа коричневую папку. Она почернела от жара, но осталась цела. Я осторожно открыла папку. Сверху лежал обугленный конверт, наполовину прикрывая собой нечто похожее на юридический документ.

Зуилас спрыгнул с сейфа. Бесшумно приземлившись на сгоревшие обломки, он отошел в сторону, возможно, чтобы поискать признаки присутствия демона, взломавшего сейф. А может, ему просто стало скучно.

Но мне было не до него: мой взгляд был прикован к конверту.

Амалия прочла надпись на конверте, сделанную синей шариковой ручкой.

– Письмо адресовано папе, но адрес отправителя мне неизвестен.

Сердце защемило, и заговорить получилось не с первого раза.

– Это мой адрес.

Амалия вскинула голову.

– Это… – При виде почерка с петельками и завитушкой на цифре «три» у меня снова перехватило горло. – Это почерк моей мамы.

– Твоя мама написала письмо моему папе?

Я молча села. Не дождавшись ответа, Амалия вынула из лежащей у меня на коленях папки конверт. Потом протянула его мне.

– Робин, читай ты.

Дрожащей рукой я взяла конверт. Он был аккуратно разрезан поверху: дядя Джек прочел его перед тем, как убрать в секретное отделение сейфа. Судорожно вздохнув, я вытянула из конверта единственный сложенный пополам листок и развернула.

Перед глазами все расплывалось. Я молча хватала воздух ртом, сердце рвалось на части. Амалия осторожно вынула письмо из моей дрожащей руки. Пока она его читала, я старалась овладеть собой, но не могла. Письмо словно снова вскрыло рану, нанесенную мне гибелью родителей.

– Выходит, кто-то охотился за гримуаром? – прошептала Амалия. – И твоя мама знала, что ей угрожает опасность?

Мне было ужасно больно. Я снова взяла в руки письмо и уставилась на мамино имя, написанное ее знакомым почерком.

– Робин, как умерли твои родители?

– Авария на дороге, – разом охрипнув, просипела я. – Ночью, в дождь. Не справились с управлением и упали с эстакады. Они умерли еще до приезда скорой помощи.

Амалия сочувственно смотрела на меня, плотно сжав губы.

– Шестое апреля, – прохрипела я. – Она написала это письмо за неделю до смерти.

Я резко поднялась на ноги и, зажав в руке письмо, стала пробираться к выходу по обломкам. Амалия тактично осталась на месте и углубилась в изучение остальных бумаг в папке.

Спотыкаясь и оступаясь, я выбралась на подъездную дорожку. Низкие тучи сплошь затянули небо, и мое залитое слезами лицо обдувал резкий ветер.

Мама опасалась за свою жизнь – и за жизнь нашей семьи. За неделю до смерти она умоляла дядю Джека помочь ей. Позвонил он ей или проигнорировал ее мольбы? Неужели он оставил ее наедине с таинственной надвигающейся опасностью, зная, что ее смерть даст ему шанс заполучить гримуар?

В любом случае гримуар он получил. И первое, что сделал – призвал демонов, вызнав секретные имена, и продал их гильдии изгоев. Моя мать всю жизнь прятала гримуар, а он предал эти усилия через жалких несколько месяцев после ее смерти.

Я держала драгоценное письмо в одной руке, а другую сжимала в кулак, так что ногти впились в ладонь.

– Payilas?

В ответ я испуганно пискнула. Зуилас стоял в нескольких футах и пристально разглядывал меня.

– Что? – спросила я, вытирая слезы.

– Ты ранена?

– Нет.

Он недоверчиво взглянул на меня. Раз он спросил, не ранена ли я, значит, плач у него, по всей видимости, ассоциировался с ранением. В общем, он был недалек от истины, но сейчас у меня не было ни сил, ни желания пускаться в объяснения своего эмоционального состояния.

Его хвост нервно дергался из стороны в сторону.

– Пахнет болью, я чувствую.

Я немного отступила назад.

– Ты чувствуешь запах боли? Как?

Его ноздри раздувались.

– Я не чувствую запаха твоей крови. Где у тебя болит?

– Я не ранена. – Вздохнув, я взмахнула письмом. – Это написала моя мама. Она умерла семь месяцев назад. Мне больно от мысли, что ее больше нет.

Зуилас склонил голову набок.

– И это тебя ранит?

– Да.

Долгая пауза.

– Zh’ūltis.

Я даже не поморщилась от того, что он назвал меня глупой из-за того, что я горевала по маме. Он же демон. Горе и любовь были выше его понимания.

– Это свойственно людям. Ты не поймешь.

– Hnn. – Он огляделся. – Если бы ты была сильной, тебе бы не было больно.

Я закатила глаза и вытерла последнюю слезинку. Очередная подколка по поводу моей слабости. Не ответив, я пошла к гаражу, в котором осталась Амалия.

– Ты не была готова потерять тех, кто тебя защищал.

Не обратив внимания на эти тихие слова, я обернулась к демону.

– Что ты сказал до этого?

Он нахмурился.

– Что в доме пахнет свежей кровью.

– Что?

– Ch. Ты не только глупая, но еще и глухая, payilas?

– Насколько свежий запах?

Он передернул плечами.

– Не знаю. Слабый. След ведет, – он ткнул пальцем за дом, в сторону заднего двора, – туда.

– Так давай проверим. – Я сделала несколько шагов и обнаружила, что Зуилас не пошел за мной. Нахмурившись, я обернулась. – Мы идем или нет?

– Иду я, – поправил он. – Ты останешься здесь.

– Что? Но… разве ты вернулся не для того, чтобы мы пошли вместе?

– Нет, – фыркнул он. – Я пришел сказать тебе, чтобы ты не шумела.

– Не шумела?

– Зуилас, Зуилас, где ты? Вернись! – передразнил он меня без малейшего акцента. – Я не могу охотиться, когда ты шумишь.

Прижав пальцы к вискам, я помассировала голову, надеясь прогнать головную боль, возникшую где-то за глазами.

– Я иду с тобой.

– Ты не умеешь охотиться.

– Я буду вести себя тихо и держаться позади.

– Нет.

Я попыталась просверлить его взглядом.

– И что ты сделаешь? Свяжешь, чтобы я осталась здесь?

Демон прищурился, словно взвешивая, нравится ли ему такой вариант. Потом, раздраженно рыкнув, пошел прочь. Никаких шансов на то, чтобы обозленный, своенравный демон подождал, пока я сообщу Амалии, куда мы подевались.

Бросив отчаянный взгляд в сторону гаража, я бросилась за Зуиласом, игнорируя тихий голосок в голове, который твердил, что это плохая идея.