Из грязи в... императрицы Всея Руси [СИ]

Часть 7

…Вот уже довольно много раз они встречались так, будто бы случайно, в саду, у застывшего фонтана, под надёжным покровом ночи. Он не всегда находил свободную минутку, да и у неё обязанностей хватало, вот только чувства не остановить подобными преградами.

Вот и в этот раз Марта, едва не пританцовывая, возвращалась к себе в покои, шагая в полутьме с одинокой свечой в руках.

На губах девушки играла весёлая улыбка. Она внимала странному счастью и ощущению лёгкости, которые неизменно дарили ей эти встречи. Голова слегка кружилась, будто от вина.

«Что со мной?» — промелькнул неизбежный вопрос.

Каждое его случайное прикосновение словно оставляло ожог на коже, каждый взгляд она сохраняла в душе, словно сокровище. Рядом с ним она ощущала себя маленькой капелькой перед стихией буйного океана. Марта словно бродила по краю пропасти, на грани между теплом, нежностью и безумной страстью, которые буквально излучал этот необыкновенный мужчина. Это не было похоже ни на приторную сказочную любовь, ни на примитивное влечение. Странное, необыкновенное, дурманящее, возвышенное, но земное чувство неумолимо охватывало девушку, даря беспокойство с примесью ощущения чуда.

Она понимала, что это чистое безумие — безоглядно влюбиться в самого государя, но ничего не могла поделать с собой.

Скинув тулуп, девушка быстро переоделась в ночную сорочку и залезла под одеяло. Задув свечу, она легко улыбнулась трепетным мыслям о своём «идеальном мужчине» и мирно уснула.

…

Вернувшись в покои, Пётр отказал себе сегодня в извечной привычке проверить перед сном документы, зная, что попросту не сможет сосредоточиться.

Его поглотили мысли о Марте. Об этой простой, весёлой, остроумной девушке с заразительной улыбкой, неповторимой женской мудростью и задорным огнём в манящих чёрных глазах. Всё в ней было каким-то особенным, неповторимым: безыскусные, умные речи, несвойственная, казалось бы, служанке кошачья грация движений, серебристый смех, утончённая красота, сводящий с ума тонкий цветочный аромат кожи и волос. В ней не было фальши, глупости или вульгарности, с которыми он постоянно сталкивался в женщинах. За ней хотелось ухаживать, беречь и лелеять, как хрупкий хрустальный цветок, который боишься ненароком разбить. Эта девушка не была самой красивой, но являлась воплощением женственности, особого очарования, она умела парой игриво-двусмысленных слов вызвать именно те чувства, каких желала добиться.

Казалось бы, что сложного? До этого любая девушка сама прилетала в его объятия, стоило лишь пожелать. Но она не такая, он знал это. Это было непривычно, непонятно. Он мог сломать её, сделать всё, что угодно, но не о безжизненной кукле в её лице он мечтал…

Она стала его наваждением, безумием, единственным недоступным желанием. Мысли о ней не оставляли его ни на секунду, словно отчаянный бред. Он каждый день видел вокруг себя десятки прекраснейших женщин своего времени, но не находил в них покоя и избавления от этих слишком странных, слишком непобедимых чувств, сколь ни пытался, и почти ненавидел её за это. За то, что она ни на кого не похожа.

Ты кружишь голову не хуже алкоголя

Одним лишь взглядом, безыскусным словом.

Одной улыбкой ты лишаешь напрочь воли.

Тобою я невольно околдован…

Ты — в обличье женском страсть живая,

Наваждение, безумие, мой бред.

В целом мире ты одна такая.

В твоих глазах на всё найду ответ.

Собрался уже лечь спать, когда увидел, как из глубины огромной комнаты выскользнула бесшумная тень.

Елизавета Воронцова. Она была дочерью обанкротившегося графа, который наладил дела благодаря тому, что его дочь стала фавориткой. Совсем недавно.

Многие гораздо более красивые придворные дамы не понимали, что он нашёл в этой непомерно заносчивой, максимум, симпатичной девушке. Ответ был прост и даже немного абсурден: он видел в ней другую.

Лицо, фигура, глаза, волосы — эта девушка была очень похожа на Марту, но о такой причине её фавора, конечно, никто, кроме него самого, не догадывался.

— Я очень ждала вас… — тихо, страстно прошептала девушка, аккуратно обвив руками его шею и обдав ароматом особых духов, так похожих на естественный, цветочный запах кожи его личного ада. Перед глазами был ЕЁ образ…

Притянув к себе фаворитку, он страстно поцеловал её, почти до боли, в ярости от собственной одержимости Мартой. Ни одна женщина не имела на него ТАКОГО влияния.

Забыться — вот чего хотелось сейчас больше всего. И доказать самому себе, что ему абсолютно всё равно на НЕЁ, что не может женщина настолько завладеть его мыслями, сердцем, душой, что ОНА — ничем не лучше других.

Но ни одно лекарство не излечит болезнь под названием ЛЮБОВЬ…