Избранная дракона

Глава 1

Избранная дракона

Все началось, когда я наудачу подергала колечко, вмурованное в стену. Потом местный дракончик, не оценивший запах моих духов, напугал и отомстил зараза. Спасибо, не покусал. Но когда толпа возликовала: «Избранная! Избранная дракона!» - поняла: здесь или мир ненормальный, или драконы с придурью. К сожалению, оказалось, все сразу. То-то у них заклинатели исчезли, крылатая живность разбежалась, и казна пуста. Но я под руководством своенравного жреца всех достану. И суженого тоже, пусть только объявится.

Закрыла дверь и, бросив ключи в сумочку, торопливо побежала по лестнице вниз. И вдруг за спиной с верхней площадки послышался радостный оклик Витьки:

– Привет, Пупик!

«Убью когда-нибудь гада!» – не оборачиваясь, прошипела про себя. За один миг добродушное настроение сменилось скверным. Мало того, что напугал, выскочив из-за угла с пустым ведром, так еще я снова погрузилась в горестные размышления: как маменька красивую, благозвучную девичью фамилию согласилась променять на папину?

«Ну почему?! Почему у всех приличные фамилии, а мне так «повезло»?! Конечно, родители у меня замечательные, у них большая любовь с первого взгляда, но разве не могли они договориться и сделать фамилию более благозвучной, изменив хотя бы одну букву?»

А сосед пусть еще спасибо скажет! Из-за его дурной привычки переиначивать мою фамилию мы с ним с детства в контрах. Раньше за такое дрались, но теперь выросли, и не биться же с амбалом под центнер.

Я росла тихим, спокойным ребенком до тех пор, пока не переехали в этот двор, и меня не начала задирать местная детвора. А поскольку гулять и играть я любила с песочной лопаточкой с длинной ручечкой – она и стала моим первым боевым оружием. Потом весть, что я – девочка «тупа» с обидчивым скверным характером разошлась по двору, и потекли долгие годы, когда мне приходилось отстаивать честь своей «благородной» фамилии, что при моем росте и комплекции – было подвигом во всех смыслах.

Однако то ли Витьку в детстве по башке сильно настучала, то ли сам стукнулся, но недавно он предложил мне сменить фамилию… на его.

– Аха, щас! – пробурчала под нос, вспомнив разговор. Стану старой, немощной старухой с клюкой, а этот нехороший человек будет выпрыгивать из-за спины и при внуках радостно орать, шамкая беззубым ртом: «Пупик! Пупица! Пупочек! Или Попа… Или Тупа» – как в сопливом детстве, потому что моя фамилия Пупа. – Угу, «мечтаю» о подобном счастье.

В общем, на улицу вышла в дурном настроении: хотелось кого-нибудь убить, или самой наесться яду, но только вкусненького и пахнущего колбаской и черным хлебцем с тмином, потому что живот крутило от голода. Проспала будильник – вот и осталась без завтрака, что добавляло еще капельку зловредности и в без того не простой мой характер.

Мамка говорила:

– Лен, ну язва, будто гадючка тебе сестра!

– Ага, сама-то была Красавина! Вот помаялась бы в детстве с мое – кусаться научилась бы не хуже! – отвечала ей.

Вообще-то я не злая. Это другие, пока не хлебнут подобной неприятности, добренькие, понимающие и терпеливые. А как самих коснется – и куда девается улыбка и здравый смысл?

Во дворе первые опавшие листья, приятно шелестевшие под ногами, согревали душу и развеивали плохие эмоции. Бабье лето радовало теплом. И, шагая на остановку через небольшой кленовый скверик, я щурилась от солнечных лучей.

«Не опоздать бы на автобус», – ускорила шаг, однако, как ни спешила, остановилась от удивления на месте. Сколько лет ходила мимо одной и той же дорогой – прежде не замечала на старой кирпичной кладке котельной медного кольца! Гладкий металл поблескивал на свету красновато-золотистыми бликами, – и хоть торопилась в училище, не смогла уйти, не подергав его. Огляделась, нет ли рядом кого из знакомых, сделала шаг и тут же вляпалась в грязь, скрытую тонким слоем листвы.

– Ну, как ребенок, чесслово! – отругала себя в сердцах, жалея об испачканных сапожках, но отступать не собиралась. Я же упрямая, как ослица, поэтому, морщась от досады, потопала напролом.

Стена оказалась совсем старой, растрескавшейся и поросшей мхом. Несмотря на начало осени, заметила делового муравья, ползущего по рыжему кирпичу.

– Прям как я! Такой же трудяга! – улыбнулась. Пусть поступила по-детски: не смогла пройти мимо, не утолив любопытства, но такая уж. – Ладно, подергаю наудачу и в путь. – Подняла руку… Что оно теплое не по погоде, осознала поздно.

– О-ой! – только и успела промямлить, как у ног закружил ветер, перед глазами померк свет, потом ярко что-то сверкнуло, снова померкло… – и я поняла, что куда-то влипла!

***

В ушах все еще звучали звуки чарующей флейты, но от немилосердной тряски стукнулась затылком и очнулась. Чуть повернула голову, и глаза полезли на лоб от вида бортов некрашеной телеги, ослиной задницы с кисточкой и груды хвороста. А еще как громом сразило яркое солнце с необычайным золотистым отливом и наличие двух лун. Да-да, надо мною в небе висели две огромные луны, похожие на две головки сыра. Разинув рот, попыталась сесть, чтобы лучше оглядеться, – и с головы слетела мокрая тряпка.

– Лах-лах, очнулась! – обрадовался кто-то.

Я дернулась, обернулась и увидела толстую бородатую женщину в аляпистом этническом балахоне, состоящем из рубахи, штанов и мудрено накинутого на них куска ткани, подпоясанного веревкой. Четыре мышиного цвета косички, по две перекинутые через каждое плечо, ниспадавшие на объемную грудь и звенящие при каждом движении бусы завершали облик.

Глава 2

Утро началось со вчерашней сладковатой похлебки и половины лепешки, которую хозяйка дома великодушно разделила со мною. Потом сели очищать отмоченные стебли. Тиаса поначалу молчала, но когда поняла, что я не лентяйка, подобрела и принялась наставлять:

– Зажимай между крепежами чана – шкурка легко снимется, – и ловко продемонстрировала процесс, занявший не больше пары мгновений.

«Вот же надо терпения!» – вздыхала я, очищая прутик за прутиком. Что иначе в плетении нельзя – уже поняла. А чего стоила переборка прутьев, заготовленных ею ранее!

– Отбирай по толщине комля…

Я старалась. Сначала выбирала самые толстые, потом чуть тоньше, потом еще тоньше. Всего на пять кучек. В шестой оставались ветвистые прутья.

Мои нежные руки покрылись ссадинами и занозами, но я не жаловалась и терпела, понимая, что пока иного пути нет. Да и кому я тут нужна? Повезло, что на меня наткнулась Тиаса, а не насильники или работорговцы. Страшно подумать, что тогда было бы.

Когда перебрала, мне вручили метлу, чанчик с водой и тряпку – и я взялась за мойку полов. Настолько старалась, что даже не заметила, как к нам зашел заказчик. Лишь когда раздалось многозначительное покашливание, вскочила и натолкнулась на противного, напыщенного старикашку.

– Здрасьте, – смущенно выпалила, разглаживая кусок тусклой рыжей тряпки, служившей мне туникой.

Старикан с мешками под глазами, жидкими волосенками, но в добротной одежде оглядывал меня пристально, медленно, с ног до головы.

– Не знал, что у тебя есть родня, – изрек он каркающим голосом, бросил монету на стол и ушел, потребовав, чтобы скорее заканчивали плести заказ. Как только остались одни, Тиаса спросила шепотом:

– Видела, как смотрел?

– Не поклонник, а мечта, – съязвила я.

– Зато господин Хьесет может взять тебя в услужение. Будешь ходить в богатой одежде, есть вдоволь, – она говорила серьезно, но в глазах блестели озорные огоньки. Испытывала меня, как пить дать.

– И спать, да? – поддела.

– Угу, на мягкой перине.

– С ним в придачу?

Мы рассмеялись.

– Не пожалеешь потом?

– О таком-то счастье? – хмыкнула я.

После моих слов Тиаса задумчиво потерла подбородок.

– Кажется, где-то все это время и впрямь жила моя родня, – улыбнулась она, намекая, что мы мыслим одинаково. – Если бороду приладить – даже сходство появится. Правда, она тебе не пойдет.

– Почему же? – деланно возмутилась я. Мне сие «украшение» не нужно, но ведь в молчании работать скучно.

– Ты на мужчину не сойдешь даже со спины – сразу раскусят, поэтому за город ходить не будешь, а то всякое может случиться.

– И ты от того всякого носишь бороду?

– А ты думала, ради удовольствия? – фыркнула хозяйка дома. – Большого мужа обидеть сложнее, чем большую женщину, – и подмигнула.

– А что, разбойников много? Как вечереет – лучше дома сидеть? – насторожилась я.

– После войны с Апатами и сытость ушла, и благополучие, – грусть легла на ее круглое лицо. – Златокрылы лишили нас своего покровительства, перестали бороздить небеса, усаживаться на постаменты – и сразу же у соседей появились притязания на наши земли.

– Златокрылы? – не поверила я ушам.

– Ага. Божественные драконы-защитники, – с придыханием подтвердила Тиаса.

Всю дорогу гадала: зачем нужны эти огромные, высоченные Т-образные насесты, царапавшие небо? Но представить не могла, что для крылатых ящеров. Или шутит? Но она чинно продолжала рассказ:

– Раньше они летали над Лагсарном, и каждый гость, каждый враг Лагеарнии знал, что у нас есть несокрушимые защитники. Но тизар Идар промотал казну, отказался выплачивать храмовнику пожертвования для их пропитания. Потом начал завидовать драконьему заклинателю, ведь люди уважали его больше… – Она запнулась. – Поговаривают, что тизар и заклинатель принесли себя в жертву в драконьем храме. Но что же это за жертва, если после нее златокрылы перестали появляться? Худое там произошло…

Я не верила. Драконы?! Нет, не может быть! Тиаса же, оценив мое удивление по-своему, предупредила:

– Но об этом помалкивай. Если услышишь плешивых проповедников, голосящих, что тизары прогневили златокрылов, или, наоборот, что могут обойтись без помощи заклинателя – обходи стороной. Рядом с ними всегда солдяги. Сцапают – и все.

Чтобы я не скучала, она усадила меня рядом и стала объяснять, как сделать основу – крестовину. Оказалось, донельзя просто, но требовались сноровка, чуть огрубевшая кожа и терпение. Выбрав шесть подходящих лоз, три из них я по примеру расщепила посередине и вставила другие три прутика. А потом начала их оплетать вымоченными гибкими лозами. Делала все медленно, но, если честно, работа умиротворяла.

Пообедали жидкой кашей на рыбном бульоне. Кухня здешняя хоть и простая, но не плоха. Мы как раз доедали похлебку, когда в дверях показалась худая женская фигура.

Непрошенная гостья, лет сорока, с острым длинным носом и неприятным, ощупывающим взглядом, бесцеремонно вошла и села на скамью.

– И вправду родственница? – усмехнулась она, прищуривая черные любопытные глазки.

– Зачем пришла? – недружелюбно оборвала ее Тиаса.

– Не рада подруге? А я ведь по просьбе господина Хьесета. Сама знаешь: ей с ним лучше будет, – она кивнула на меня.

– Нет, – завертела я головой, догадываясь, что мне предлагают нечто сомнительное. – Мне и с Тиасой хорошо.

– Тиска-то – посмешище, бородой округу веселит, так хоть ты жизнь себе не порть. Она тебя отговаривает, потому что не ей предложили…

Глава 3

Люди суетились на рынке и улицах. Не знаю, как объяснить, но в воздухе чувствовалось ожидание какого-то события.

– Тис, а что это со всеми?

– Грядет день Воззвания. Все готовятся обратиться с молитвой к златокрылым, чтобы они откликнулись и вновь стали нашими защитниками. Указ огласили еще в прошлом лунье, и дату приурочили к возвращению в столицу тизарина Ковена (сын тизара). Так что завтра идем на площадь.

– Это что же, весь город туда устремится?! А уместимся?

– Хм, ты не видела площадь! – усмехнулась подруга. – Она огромная. И от нее идет широкая ступенчатая дорога к драконьему храму. Места хватит всем.

– А это воззвание пройдет только в Лагсарне?

– Почему же? По всей Лагеарнии люди преклонят головы в знак покаяния. А если не поможет, – вздохнула подруга, – снова и снова будем взывать. После войны с Апатами все мы хорошо прочувствовали, чего лишились.

Переговариваясь, возвращались домой. Потом вместе готовили, а затем к Тиасе пришли две подруги. При свете тусклой лампы они вышивали и сплетничали, я лежала на втором этаже и вслушивалась в разговоры. Могла остаться с ними, но гостьи смущались, и я решила не портить им вечер.

Пьяма рассказывала, что меня из-за молчаливости и умения хорошо продавать товар соседи считали хитрой.

«Ладно, дурой не считают – уже хорошо», – вздохнула.

Сплетницы перешли к разговорам о родственниках, мужьях, свекровях, общих знакомых. Мне это было не интересно, и, опустив полог в своей комнате, я легла спать.

По привычке встали рано, поели и занялись собой. Сумочка моя осталась при мне, поэтому я была счастливой обладательницей антиперспиранта, щипчиков для бровей, пилочки, небольших ножниц, блеска, пудры с зеркальцем, ручки, разряженного телефона… а еще духов!

Когда особенно хотелось сладкого и чего-то такого – начинала обнюхивать флакон, и от нежного аромата карамели легчало. Потом я немного смазывала духами под носом и успокаивалась. Приходилось пользоваться тайком от чужих людей, потому что, когда показала флакон Тисе – у нее от восторга вырвался крик. А потом она нахмурилась и сказала:

– Даже не вздумай душиться ими, если не хочешь, чтобы тебя ограбили. Если только изредка, чтобы было не так заметно. Не знаю, откуда ты и как попала в Лагсарн, но такого прекрасного запаха я еще никогда не встречала.

К ее предостережениям я относилась серьезно, но сегодня вымыла волосы, помылась, и было не грех хотя бы чуть-чуть надушиться. Чтобы экономнее тратить духи, набрызгала на кусочек войлока и пришила его парой стежков к изнанке нижней рубахи. Получался очень тонкий, едва уловимый аромат. И другим не так заметно – а мне радость.

– Ей, Глена! Глена! – послышалось рядом. Нахал Фаск мало того, что залез в наш двор, так еще забрался на выступ второго этажа и теперь пялился в окно. Если бы он был мне мил, умилилась бы поступку, но, увы.

– Пойдем вместе на площадь?

– С Тиасой пойду, – недовольно пробурчала я, показывая, что не рада непрошенному визитеру.

– Мы же скоро поженимся, соглашайся! – уговаривал Фаск, не сводя с меня глаз. Чем лучше я продавала товар, тем настойчивее он становился. Даже его мать – толстая Кутра успела наведаться к нам и расхвалить сыночка. Надо отдать должное, что хватка у их семейства отменная, да и ума поболее, чем у Тодванов. Будь я местной, наверно, помучила бы немного «жениха» и согласилась бы на брак, но я не теряла надежды рано или поздно отыскать чертово кольцо и вернуться домой.

– Не хочу замуж!

– Старикашку выберешь? – насупился визитер.

– Уйди, – отмахнулась. – Если так плохо обо мне думаешь – тем более не пойду за тебя.

– Но ведь Хьесет тебе такие дары принес. Все об этом только и судачат.

– Я вернула их.

– Ну, ты гордячка! – восхищенно выпалил он. – И верно вы с Тиасой – родня.

– Уйди, Фаск. Некогда мне, – отвернулась, показывая, что разговор окончен. – Да и отец потеряет тебя, опять ворчать будет, что слоняешься не пойми где.

– Не, он знает, что у тебя.

– И не против?

– Неа, – надоедливый «жених» широко улыбнулся, демонстрируя кривущие зубы.

«Интересно, когда целуется, не мешают?» – отстраненно подумала. В последнее время я часто размышляла о всякой ерунде, потому что было ужасно, просто невыносимо скучно. Ни телека, ни книг, ни интернета.

– Неужели я тебе совсем не нравлюсь?

– Фаск, будь честным, – повернулась к нему. – Ты ко мне не испытываешь симпатии. Если только к моему умению продавать плетенки. Но жадность, расчетливость и любовь – разные по сути чувства.

– Как красиво говоришь! – заметил он. – И еще не глупая. И красивая. Соглашайся, а?

– А куда спешить? Если чувства есть – они только окрепнут, – хмыкнула. Фаск стоял бы еще долго, но если соседи заметят его в чужом дворе – оскандалится, поэтому нехотя стал спускаться вниз.

– Я скоро вернусь! – крикнул напоследок. – Приду за тобой!

– Угу, жду не дождусь встречи, – пробурчала под нос. Хватало, что по вечерам повадился сидеть у ворот и караулить меня. Правда была и польза от его бдений. Стоило появиться сыночку Тодвана, мой «телохранитель» показывал ему кулак, и «юный жених» убегал, сверкая пятками.

Но из-за этого у меня появился враг – влюбленная в Фаска Мунка. Неказистая, с проблемной кожей, молчаливая. Я ее жалела, но ровно до тех пор, пока она не сделала мне подножку. Я растянулась на улице, ободрала колени. Однако если она хотела опозорить меня – не вышло. Потом несколько дней в округе только и ходили разговоры о моих маленьких ножках с розовыми пяточками, что только добавило мне популярности.

Глава 4

С каждой минутой проведенной во дворце, во мне росла ненависть к знати. Там на площади тысячи людей воодушевленно, с надеждой молятся, а тут некоторые цинично строят козни и делят власть.

– Обучи ее необходимому, – приказал тот, что главный, к которому помощник обращался «Кхарт».

– А если она глупа? – Варк продолжал осыпать меня «комплиментами».

– Тогда научи рот держать на замке.

«Глупая?!» – ох, и разозлилась я на лысого громилу, но виду не показала.

– Откуда ты? – обратился старик ко мне, и я задрожала от волнения.

– После нападения грабителей меня нашла Тиаса. Я не помню, что было прежде… – отвечая, я нервничала, и Варк заметил это.

– И она утверждала, что чиста! – возмущенно прошипел он, перебив меня. На что старик лишь гадко усмехнулся:

– Что надо – я напомню. Главное зазубри: сейчас в тебя вцепятся многие, но без меня ты никто. Неверный шаг – и объявлю тебя мошенницей. Знаешь, что делают с теми, кто посягает на священное?

Не знала, но догадывалась, что ничего хорошего.

Довольный беседой Кхарт покинул покои, потом ушла служанка, и я осталась наедине с не внушающим доверия Варком. Ох, опасный тип.

Он стоял передо мною и беззастенчиво разглядывал свысока. После, дав понять, что я для него насекомое, которое он может раздавить по прихоти, процедил:

– Принесут еду – все съешь, – его взгляд заинтересованно, но с долей брезгливости скользнул по небольшому декольте, по моим губам. Я себя в зеркале не видела, но уверена: сейчас выгляжу не хуже, чем утром. Может он испытывает пренебрежение к черни? Во мне вскипело негодование. Попала же в мир выскочек и зазнаек.

Он хлопнул в ладоши, и Невмия внесла большой поднос с едой.

– В меня столько не влезет! – выпалила ошарашено, наблюдая, как она расставляет на столе глубокие тарелки.

– Кхарт не любит строптивых. За непослушание на первый раз сажает в мешок со змеей. Не смертельно, но очень больно. От яда горит все тело.

Я оцепенела от ужаса. Всегда боялась этих гадов.

– Ты же хотела роскоши и богатства, – зло прошептал Варк, наклоняясь ко мне. – Подчинишься – получишь.

– Я не хотела ни роскоши, ни богатств!

– Правда? – помощник Кхарта скривил красивые, полные губы. – Тогда зачем призвала златокрыла? Неужели он сам пришел?

– Сам! – выпалила, и мужское лицо стало злым.

Я прикусила язык. Если он так хочет оказаться на моем месте, не злю ли его своим упрямством? Нужно молчать. Но умная мысль пришла с опозданием. Повезло еще, что вывела из себя не верховного жреца.

– Немые живут дольше, – бросил он напоследок, покидая комнату.

Я не могла избавиться от подозрений, что меня откармливают для ящера. В горло ничего не лезло, но надсмотрщица стояла над душой, будто чувствуя, что, если отойдет, я немедля начну выбрасывать еду из окна. Еще была надежда избавиться от съеденного после, но когда попросилась в уборную, Невмия пригрозила:

– Если вывернет – обратно все запихну!

Не мудрено, что от таких изворотливых, лицемерных тварей драконы отказались.

Пытка едой продолжалась долго, но, наконец, остатки еды убрали, и я вышла на небольшую террасу, увитую душистым кустом с красивыми малиновыми цветами. Внизу простирался город, и из этой роскоши я отчаянно хотела вернуться в простенький домик Тиасы, который был где-то там...

Промаялась в безделье до вечера.

Перед сном Невмия помогла раздеться и уложила в постель. Я вертелась, плакала и заснула лишь перед рассветом. А наутро пытка едой продолжилась.

Потом служанка открыла дверь и махнула рукой. Наевшись, как Тузик, я переваливалась с одной ноги на другую и не поспевала следом. Мы остановились у резных створок, прислуга бесшумно отворила их, и когда я вошла, оказалась в большой комнате с аскетичной обстановкой.

Мозаичный пол. На одной из бежевых стен красовалась цветная фреска, изображавшая скакуна, мчавшегося по воде, с развивающейся гривой. У окна трепыхались алые кисейные занавески. А рядом стояли два стола: большой, за которым восседал Варк, и ученический. Еще разглядела несколько шкафов. Было свежо, и чувствовалась деловая обстановка.

– Очень красиво, – робко заметила, оглядываясь по сторонам.

– Не довольна своими покоями? – он испытывающе прищурился.

– Нет-нет. Но тут даже воздух другой и обстановка. А там царствуют лень и тоска, они угнетают.

– Читать умеешь?

Повертела головой. По-здешнему не умею. Я даже здешних книг не видела.

– Начнем с основ чтения, потом этикет и остального понемногу. Если это запомнишь – уже чудо.

Он не верил в меня, считал дурой. И тут во мне стали бороться гордость и осторожность, но победило второе. Пусть глупенькой считает, потеряет бдительность. Возможно, проговориться о чем-нибудь, а я все буду мотать на ус. Однако то, что Варк сделал потом, даже с натяжкой сложно назвать основами чтения.

– Имя? – спросил небрежно.

– Глена, – промямлила, но он держался так официально, что добавила: – Глена Пупа.

– Х-хы! – усмехнулся гаденыш и заскрипел пером с железным острым наконечником. Когда повернул лист, я увидела невообразимые каракули.

– Это так пишется Глена?! – посмотрела на него удивленно.

Он закатил глаза:

– Гленапупа, запомни это, и с тебя хватит, – этот гад, как будто в насмешку, произнес имя и фамилию слитно, как единое целое, чем наступил на мою «больную мозоль».

«Вот же скотина! Ткнул пальцем в небо и попал!» – я, наверно, позеленела от злости, и жрец, уловив мое раздражение, осклабился в циничной ухмылке. Чтобы переменить тему, я взяла перо, что лежало на подставке, макнула в чернильницу и принялась старательно выводить завитушки.

Глава 5

Утром, лежа в постели, я дожидалась Невмию, но вместо нее пришли Варк и старый хрыч. От гаденькой улыбки Кхарта руки одеревенели, и быстро накинуть тунику на сорочку не получилось. Пока справлялась с нею, спускалась с кровати, успела собраться с духом, и они не увидели мои закушенные от волнения губы.

– Смотри, Гленапупа, – голос верховного жреца дребезжал от лести. – Смотри, что тебе прислали!

Из-за их спин появилась хмурая служанка. Поставив на столик поднос, поклонилась и с облегчением на лице ушла. Видать, знает, что такой сладко-ядовитый тон не сулит ничего хорошего.

– Ну, же! Подойди ближе!

Сделала два шага, потом еще один робкий. Он протянул холеную руку и раскрыл ладонь.

– Смотри, какая красота! – утреннее солнце заиграло в синих камнях искусного ожерелья. Я ожидала неприятностей, а не демонстрации украшений, поэтому растерялась. Кхарт раскачивал драгоценностью перед моим носом и внимательно смотрел на реакцию. Думал, что задрожу от необузданной жадности? Не дождется.

Я не забитая нищенка, а девушка из двадцать первого века, где каждой по карману яркая бижутерия. Представив, что в его руках именно она, мне удалось сохранить сдержанное лицо. Не дождавшись ожидаемой реакции, Варк с Кхартом переглянулись.

– А это? А это?! – браслеты, заколки, кольца мелькали в его руках. – Нравится? И это только начало! А если они убедятся, что ты именно та… – Он растянул тонкие морщинистые губы, казавшиеся на худом лице излишне большими и противными. – Хочешь? Возьми!

Я завертела головой. Не жили богато, и нечего начинать. Тем более старик не внушал доверия и, кажется, больше меня радовался побрякушкам. Вон как скалится. Пусть подавится.

– Вы лучше распорядитесь ими, – ответила покладисто и попала в точку: верховный жрец замолчал.

– Как хочешь, – после паузы задумчиво процедил он и поднял на меня холодные глаза. – Но это еще безделушки. Такого у тебя будет много, очень много. А если предашь – те, кто это преподнес, затопчут тебя.

Старикану пора бы молиться и каяться в грехах, а он жаждет власти. Неужели думает, что бессмертен или с собой на тот свет унесет добро. Тайком глянула на Варка и обмерла: наши взгляды встретились. Тут же опустила глаза, но успела отметить его угрюмость, морщинку на переносице, зато не было в нем жадности. Хорошо ли это? Наверно, плохо. Алчного человека проще понять, а Варк слишком непредсказуемый, опасный. И все же я бы сильно разочаровалась, если бы при виде побрякушек его тоже обуяла алчность.

Еще долго верховный жрец демонстративно перебирал подношения и обсуждал их стоимость с помощником, который то и дело поглядывал на меня.

– После испытания увезешь ее.

– Выполню…

«Если после посещения драконьего гнезда, что в ночь яйца, планируют куда-то везти – есть надежда, что буду жить», – немного отлегло от души, и я успокоилась. Позже надеялась расспросить Варка подробнее, однако на занятия меня сегодня не позвали.

Я металась по комнате, как тигрица в клетке. Хотелось поплакать, поговорить, но, увы, не с кем. А когда у двери слышала громкий, уверенный голос, требовавший пропустить «его» ко мне, желание общаться пропало.

– Прочь! – приказывал кто-то властно слугам. Мне даже показалось, что раздался свист хлыста.

– Без дозволения верховного жреца это невозможно, господин, – терпеливо объясняла Невмия, дрожавшим голосом. И мне даже стало ее жаль. Каково отказывать власть имущим?

– Прочь! – наглый тип не понимал по-хорошему, но у двери послышались шаги и голос Варка.

– Без дозволения верховного жреца встреча невозможна.

То, как он отстаивал меня – впечатляло. Сжимая от волнения кулаки, я дрожала у двери, когда за спиной услышала фырканье. В прыжке обернулась и увидела Варка собственной персоной с сардонической ухмылкой на лице.

– А… ты… там! – показала пальцем на дверь.

– Ухо к стене прилипнет, – «куснул» он и кивнул на дальний угол. И только теперь заметила, что у стены за драпировкой чернеет тайный ход.

Варк протянул руку и помог мне спуститься в неудобный, узкий лаз. Стена беззвучно встала на место, и темнота окружила нас.

– Куда мы идем?

– Тише, – сердито прошептал он. Раздался стук, разнесшийся эхом, и я увидела, как в его руках от удара друг о друга загорелись два камушка. Светили тускловато, но приемлемо. – Против тебя плетутся козни. Опасно оставаться. Ты еще не готова.

– К чему не готова? – насторожилась.

– Интригам. Что бы тебе не сулили, всегда помни: твоя цель – не тизар, а тизарин. Ты должна добиться поддержки тизарии и ее сына.

– Варк, – отчаянно выдохнула. – Я честно не хочу ни подношений, ни роскоши, ни власти. Есть хотя бы маленький шанс, что смогу вернуться к обычной жизни?

– Нет, – отрезал сухо. – Поторопись.

Подавленная, я поплелась за ним. Даже передумала расспрашивать, что это за штуки у него в руках.

Петляя по узким проходам, я запиналась, но когда хватилась за Варка, он терпел. Между тем проход резко сузился, и по нему пройти можно было только разве что боком. Я до ужаса боялась пауков, даже маленьких и, представив, что сейчас растревоженные, они окажутся на мне, поежилась.

Варк заметил жест. Медленно, будто бы нехотя ослабил ремень, стянул через голову жреческую тунику и протянул.

– Благодарю.

В ней, накинутой на голову и плечи (остальное у меня было прикрыто собственной одеждой) мне стало спокойнее и теплее. А еще от ткани шел приятный мужской запах. Ненавязчивый, легкий. Я бы не смогла описать его словами, но с замиранием сердца осознала, что испытываю к высокомерному жрецу интерес.

Глава 6

После вручения подношения, Ковен под давящими взорами жрецов откланялся мне и покинул покои.

Варк протянул ладонь, я положила статуэтку, и она перекочевала к Кхарту. То, как он смотрел на нее, вертел, словно ребенок любимую игрушку, навело на мысль, что тизарин, зная вкус старого хрыча, преподнес дар именно ему.

Любуясь зверем, верховной жрец небрежно махнул рукой, и помощник повел меня обратно в комнату.

– Господин верховный жрец любит драконов? – спросила на обратном пути, пытаясь развязать разговор.

– Безмерно обожает в любом виде, – в ровном голосе Варка едва угадывалась малая толика иронии. – Выучила речь?

– Да, – я бы вызубрила две такие, если бы только они могли хоть чем-то помочь.

В комнате он уселся на крышку сундука и потребовал прочитать выученное. И я, как школьница на уроке литературы, с чувством, толком и расстановкой смысловых пауз, начала речь.

Ох, Варк, впечатлился. Он молчал, но его глаза! Даже забыл, что нужно изображать сноба, и расселся, подобно мальчишке, склонив набок голову.

– Что выучила – замечательно, но мы речь сократим. Перед толпой ты наверняка что-нибудь напутаешь, – пояснил, усмехаясь. Вот стопудово, он и раньше знал, что сократит, но ведь хотел помучить. Ну, и ладно.

– А людей много будет?

– Много. Едут из соседних городов. Мест в постоялых дворах нет, ночуют в повозках.

Меня затрясло от страха. И тут в комнату вошел Кхарт, который, подметив мою бледность, противно осклабился.

– Впечатлена Ковеном?

– Не по внешности следует ценить человека, – робко возразила.

– Верно, по власти, которой обладает. Что бедный, что богатый – в каждом есть червоточина, но сносить ее за власть – проще.

Старый циник. Как же я устала. Еще завтра у меня есть день, а уже ночью…

– Невмия принесет отвар – выпьешь до дна. И помни – делай, как скажу! – мягкость в голосе Кхарта мгновенно перетекла в угрозу. Теперь я поняла, почему служанка боялась прогневить верховного жреца. Страшный он человек.

Напиток, приятно пахший травами, принесли еще при нем. Я быстро выпила и поставила чашу обратно на поднос.

– Теперь спать.

«Спать – так спать», – подумала, послушно садясь на постель. Сомневалась, что засну, однако в напитке оказалось что-то для сна, потому, несмотря на сильное волнение, быстро заснула.

Проснулась поздно вечером.

– Сколько я спала? – спросила Невмию, разбудившую меня.

– Сутки. Пришло время церемонии.

Сердце запрыгало. Ноги отяжелели, руки онемели. Как гуттаперчевая кукла я стояла посреди комнаты, позволяя одевать себя в легкое сиреневое платье. За окном темнело, в комнате царил сумрак, а на меня снова натянули покрывало.

– Я ничего не вижу, – прошептала. – И хочу пить.

Служанка ушла за водой, и в это время пришел Варк, облаченный в парадную желтую тунику, богато украшенную золотыми нитями, и принялся наставлять:

– Доведу тебя до самого гнезда, поставлю перед ним. Слушайся и не упади вниз, – закончив, кивнул, чтобы следовала за ним. Невмия еще не вернулась, но я не посмела спорить. – Когда поднимемся – увидишь толпу. Должна идти, не запинаясь, потом ровно стоять. А потом, когда все произойдет, поднять руки и воскликнуть: «Во славу лучезарных Лаха и Авсии. Во славу Лагеарнии».

– А если…

– Нет если! – зашипел он и резко обернулся. – Скажи я Кхарту о твоих слезах – он покажет, что оказаться в его лапах беспомощной – хуже, чем в разгневанной толпе! Поэтому замолчи, соберись и делай, как сказал!

Я откинула покрывало и посмотрела жрецу в глаза. Возможно, это мой последний день, и я уж буду собой.

– И ты не так прост, Варк! – тихо зашептала, поднимаясь на цыпочки. – Кхарта невозможно ни любить, ни уважать. Он холоден, как лед, а ты горяч, как пламя! Вы две противоположности!

– В тебе говорит дурман! – оборвал. – Пойдем.

Что бы Варк не говорил, я уверена: он презирает старого хрыча за алчность и жестокость. Если сегодня выживу – обязательно сыграю на их противостоянии.

Если попросить меня описать ту ночь – не смогу, все было как во сне. Помню только, что Варк все время был рядом. Поднимаясь по ступеням к Верхнему Драконьему храму, я дрожала, но крепкая и в то же время осторожная хватка его горячей руки помогала мне не впасть в истерику.

– Что интересного увидел? – осмелилась спросить, почувствовав его пронизывающий взгляд. Хоть и темно, но женское чутье не обмануть. – Все как у всех: два глаза, два уха, рот, нос.

– И болтливый язык, – не остался он в долгу.

– Я, возможно, живу последние часы. А столько тайн мироздания не узнала! – горестно вздохнула.

– Где же такие слова узнала?

– Прилежно слушала Невмию.

– Допрошу ее, – показал, что не верит ни единому слову.

– Хорошо, – кивнула на небо ночное, – услышала голоса.

– А голоса не говорили, что мне врать не следует?

Я остановилась, развернулась к нему и выпалила:

– Еще знаю такие слова, как мироздание, высокопоставленный, очаровательный, грациозный! Я не дура!

– Дура, потому что болтлива, – резонно возразил жрец.

– Ты же зоркий. Сам многое подметил.

– Писать умеешь?

– Я читать-то не умею. Честно.

– А по-апатски?

– Тоже не умею. И соседних языков не знаю. Я не шпионка.

– Что еще умеешь?

Глава 7

Зря я надеялась на послабление – утро опять началось с еды. Разглядывая красивые тоненькие чашечки с блюдами, украшенными цветами и ягодами, хотелось взвыть.

«Тизарин не позарится на меня – дракон хорошо перекусит», – горько вздохнула.

– Невмия, если все это съем – умру! Прямо за столом, уткнувшись лицом в тарелку! – выпалила отчаянно и отодвинулась от стола.

– Так выбирай, что повкуснее, – смилостивилась служанка, после удачной церемонии смотревшая на меня с такой любовью, что от стыда хотелось провалиться сквозь землю. Люди поверили и возлагают надежды, а я вот до сих пор не уверена, что я – избранная.

Встав из-за стола с тяжестью в желудке, с досадой посмотрела на постель, в которой последнее время спала сидя, чтобы не стошнило. Нет, больше так не могу, надо что-то делать. Но от размышлений отвлекло появление служанок с ворохом платьев и довольный, но «помятый» Кхарт. Похоже, ему всю ночь не спалось – строил планы по захвату мира.

Женщины прикладывали ко мне разнообразные наряды, а он кивал или недовольно кривился. Рассказывал, какие все подлые и лицемеры, что только он искренно заботится обо мне и радеет о благе Лагеарнии. Я же изображала покорную глупышку и всеми силами скрывала растущее к верховному жрецу презрение.

День прошел в мелочной суете и лени. Если так будет продолжаться и дальше – уже скоро стану ленивой и глупой. Если хотя бы научиться читать…

– Невмия, а научишь читать? – посмотрела с надеждой на нее.

– Зачем? – насторожилась она.

– Чтобы учить речи и молитвы. Вдруг ты будешь занята.

– Кто-нибудь другой поможет.

– А если у меня появится очень-очень сокровенная мысль, только для златокрылов, кто же ее запишет? Гордые ящеры оскорбятся, что тайну узнает кто-то чужой, – хитрила я.

– Я у господина Варка спрошу, когда вернется. Или могу…

– Нет. По таким мелочам господина верховного жреца отвлекать не стоит. Подождем, когда вернется Варк. Я даже буду есть лучше, ведь аппетит растет, когда много думаешь.

Ложилась спать недовольная и раздраженная. Долго вертелась, а потом внезапно в голову пришла чудесная мысль. И как раньше не додумалась?

Выждав, когда все заснут, я встала и принялась… за зарядку. Еще никогда не прыгала, не приседала и не качала пресс с таким удовольствием. Даже попыталась сесть на шпагат. А чтобы одежда не мешала, сняла сорочку. После небольшого отдыха задумалась – из чего можно сделать гантели? Угомонилась лишь перед рассветом.

Проснулась бодренькая, в хорошем настроении, что не осталось незамеченным Невмией. Только после обеда начала зевать, но на все вопросы служанки отвечала, что зеваю от тоски.

В очередную ночь я тоже старательно занималась физкультурой. В школьном зале так не выкладывалась, а тут аж на все двести процентов. И мостик делала, и несколько подходов с приседаниями-отжиманиями, и кувшинами, наполненными водой, поразмахивала, но еще чего-то хотела душа. Вот невмоготу, хоть по стенкам не прыгай. Тогда решила заниматься йогой, о которой ничего не знала. Зато вспомнила про стойку-свечку.

Легла на кровать, задрала ноги, начала размахивать как в детстве. И тут отчетливо почувствовала попой ветерок, пронесшийся по комнате. Повернула голову, а на стене, освещенной лунами, чернеет огромная тень…

– Изыди, нечистый! – пролепетала, заикаясь.

– Кто, кто? – переспросила тень ехидным голосом Варка. И только спустя мгновение вспомнила, что я сверкаю голым задом.

– Ой, – упала на кровать и бросилась прикрываться одеялом. – Скучно, вот и… разминаюсь.

– И это твое веселье?

– Все, что доступно. Но вот если научишь читать...

– Попроси Кхарта, – оборвал жрец.

– Он не станет. Он хочет сделать меня толстой и тупой.

– Он хочет сделать тебя красивой в глазах тизарина.

– Да не нужен мне тизарин!

– А Кхарт в курсе?

– Если по ночам не ходит, – кивнула на проход, – то пока не в курсе.

– А если Невмия донесет?

– Ну и пусть.

– Спать! – приказал строго.

– И молчать, что видела тебя, да?

Он не ответил, просто исчез в проходе, а я до утра вертелась в постели и раздумывала, какую игру ведет Варк, что хочет от меня, от жизни, службы?

Утром служанка пришла без книжки, но я продолжала надеяться. А потом он все-таки позвал заниматься. Как же я обрадовалась. Шла и улыбалась до ушей.

– Твое поведение вызовет подозрения, – предупредил Варк. Тогда притворилась хмурой. – Так тоже. – Лишь когда изобразила лицо, не обремененное интеллектом, снисходительно кивнул. – Лучше.

В кабинете снова расслабилась и засияла от счастья. Но Варк умеет добиться нужного эффекта. Стоило ему произнести:

– Через четыре дня состоится торжественная церемония, – мое хорошее настроение, как корова языком слизала.

– А что я там буду делать? – спросила со страхом, ожидая новый подвох.

– Стоять красиво, улыбаться народу и под ликующие крики позволишь Кхарту надеть на себя Драконью тиару. Но будет лучше, если вдруг прилетит златокрыл.

– Ага, махнет крылом и скажет: «Здравствуй, Гленапупа, мы так долго тебя ждали?» – съязвила я сквозь слезы и перешла на шепот: – Тоже на веревочках и из ламп? Авось в ночи за златокрыла сойдет?

– Церемония пройдет днем. Но нечего переживать: ты избранная. Сердце же откликнулось, – он явно наслаждался, доводя меня до предела.

– А откликнулось ли?! Раньше оно светилось годами, а у меня только пшик вышел! И за что мне все это?! Это Кхарт надеется скоро заполучить титул Заклинателя и золотую тунику. Вот пометил бы мелкий гаденыш его, и было бы всем счастье, – вздохнула и уставила в окно. Эх, поздно спохватилась, что Варк молчит и не язвит. Непорядок. Когда повернулась – он уже взял себя в руки, но я чувствовала, что пропустила нечто важное. – И ты тоже хочешь титул, да? – Пытаясь понять, что происходит, заглянула ему в глаза, но у него ни один мускул не дрогнул, словно каменная маска на лице.

Глава 8

Очнулась уже в храме, на чьих-то руках. Вроде бы мужских, но одежда пахнет так сильно и сладко, как не каждая женщина душится. Еще над ухом кто-то нудит:

– …Упала! Дурной знак!..

«Козни!» – закричала интуиция, и, собравшись с мыслями, я возразила:

– От счастья. Невероятного, – приоткрыла глаза, а надо мною стоит толпа: тизар с тизарией, бледный от злости Кхарт, еще несколько сановников, а за их спинами мельтешит брюзжащий толстяк. – А вот некоторые настолько черствы и мелки душой, – посмотрела на него, – что им не дано прочувствовать столь восхитительный, проникновенный момент.

Верховный жрец от удивления поднял прови: такой он меня еще не видел.

– Как себя чувствуешь? – поинтересовался тизарин, лицо которого находилось ко мне неприлично близко.

– Плохо она себя чувствует, – вклинился толстяк. – Где это видано, чтобы избраннице стало плохо при явлении драконов?!

– Когда Златокрыл прилетел – мне было очень хорошо. А как улетать собрался – стало невероятно грустно, – я нахмурилась, изображая печаль.

– Так позови еще, – не унимался тот. В ответ я смерила нахала испепеляющим взглядом, обещавшим, что обязательно как-нибудь позову, чтобы дракон прилетел и сожрал его. Верно истолковав послание, клеветник заткнулся.

Тизарин помог встать. Но не успела я прийти в себя, поднес мою руку к губам и принялся чувственно лобызать ее, нашептывая:

– Ни с чем несравнимое счастье видеть тебя, избранная дракона, знать, что ты есть…

Умел хитрец расположить. Весь в любвеобильного папашу. А я не стала умничать и в ответ залепетала такую же банальность:

– А я рада, что ты оказался рядом… – сама же по сторонам смотрю, Варка ищу. Я-то думала: это он меня подхватил, а он поодаль стоит и равнодушно глазеет в окно.

«Ах, так?!» – задрала нос, повернулась к тизарину и мило улыбнулась.

Эбер с супругой и Верховным жрецом обособились и тихо обсуждали что-то важное, а их наследник, пользуясь случаем, тянул меня из комнаты.

– А нам можно уходить? – я оглянулась на Варка, который вслушивался в беседу патрона и его высоких гостей и совсем не замечал меня.

– Нам все можно, – надменно улыбнулся Ковен и вывел в высокий, богато украшенный фресками коридор. Вот вам и отношение к избраннице! Водят только тайными ходами да коридорами для прислуги, минуя красоту. Нахмурилась и вместо того чтобы разглядывать профиль тизарина, кокетничать, выполнять задание Кхарта, начала вертеть головой: разглядывать арки и богатую каменную резьбу.

Ковен хорошо знал храм, и уже скоро мы оказались на балкончике, с которого главный зал обозревался, как на ладони. Внизу сновали служки, подносили подношения прихожане, а мы стояли в тени и наблюдали за ними.

В воздухе, богато насыщенном благовониями, клубились пылинки. Тишина, приятные сумерки, умиротворение. Симпатичный наследник Эбека держит меня за руку. Вот он час триумфа. Только ни радости, ни гордости почему-то не чувствую. Другой это вскружило бы голову, а я понимаю, что мое головокружительное восхождение на Олимп как началось, так внезапно может и закончиться. Вздохнула горестно, и Ковен тут же попытался проникновенно заглянуть мне в глаза.

– Наша встреча – судьба. Ты, как в древнем сказании, упала мне в руки… – он обаятельно улыбнулся. Роскошные волосы, длинный нос, небольшие глаза и тонкие, капризно поджатые губы. По отдельности ничего особенного, но уверенность и властность, чувствующаяся в каждом жесте, добавляли наследнику харизмы. Невольно сравнив его с Варком, отметила, что жрец – муж, а Ковен – скорее капризный, сильно благоухающий духами юноша.

– А если я была бы простой торгашкой на рынке, шла наперевес с корзинами и упала, тоже была бы судьбой? – полюбопытствовала с легким вызовом. Тизарин замечательно владел собой. После дерзости чуть отдвинулся и придирчиво окинул меня с ног до головы.

– Думаю, корзины бы тебя не испортили, – отшутился.

– А худоба?

– Не люблю толстых.

– Правда? – округлила глаза. Еще немного и выдала бы себя, пролепетав, что Кхарт утверждает иное. Ладно, вовремя прикусила язык.

– Отец любит пышных женщин. Но я думаю: всему свое время. С возрастом в любом случае наберем положенные округлости, – он похлопал себя по плоскому животу, который у его отца огромный и делал Эбека VI похожим на бочку. – А почему решила, что мне нравятся женщины в теле?

– Слухи ходят, – пояснила смущенно.

– Уж не от Кхарта ли? – Ковен внимательно следил за моей мимикой. Я не стала лгать, просто отвернулась и продолжила наблюдать за людьми внизу. – Гленапупа – звучит просто. Бузу звать тебя Покорительницей Драконов, – наследник попытался вновь притянуть меня к себе.

– Красиво, – я выставила руку и не позволила этого сделать.

– Говорят, ты слышишь их голоса. Правда? – томно прошептал на ухо, не оставляя попыток соблазнить меня.

– Обратись к драконам. Они тебе подтвердят.

– Нет-нет-нет! Я всего лишь тизарин, избранная ты. Так что нет! – рассмеялся он.

– Еще издревле повелось в пещеру первой заталкивать женщину: проверить – нет ли там дикого зверя. Тысячелетия прошли, а ничего не изменилось, – вздохнула я, пытаясь обратить разговор в шутку.

Неожиданно тизарин насторожился и с раздражением изрек:

– Кажется, Кхарт идет. Боится, что украду его сокровище, – скривился и, поднеся мою руку к губам, поцеловал. А напоследок бросил чувственный взгляд. – Буду ждать новой встречи.