Избранница Хозяина холмов

Глава 2

В комнате с утра было упоительно прохладно. Всё же хорошо, что её окна выходят на теневую сторону постоялого двора. Лелия подняла меня несусветно рано, явно намереваясь тщательно собрать в дорогу. Словно на бал или торжественный приём у короля, честное слово!

Теперь я стояла перед мутноватым зеркалом, что даже не захватывало меня в полный рост, и понемногу впадала в дремоту от размеренных движений гребня, которыми помощница расчёсывала мне волосы. Жаль, но именно то, что приходилось сейчас видеть в отражении, отец счёл подходящим для скрепления союза с Глиннхайном. Говорят, женщины королевства Ста Холмов чаще всего темноволосые или рыжие. Если бы я всё же попала туда, на меня смотрели бы словно на белое пятно посреди привычной глазу картины.

До побега мои волосы и вовсе спускались ниже колен. За такой копной ухаживать было всегда трудно. Но черноволосой от природы Лелии это, кажется, доставляло какое-то удовольствие – и сейчас, похоже, она жалела об утерянном больше меня.

– Может, лучше было бы всё же отправиться в Глиннхайн, донья? – наконец вздохнула помощница.

Значит, эта мысль всё же догнала её, хоть поначалу она с твёрдой уверенностью согласилась ехать за мной, куда придётся.

– Тебе так хочется отдать меня замуж? – попыталась я пошутить.

Хоть у самой на душе было не слишком-то светло. Порой казалось, что я переоценила свои силы. Но затем всегда удавалось убедить себя, что всё это правильно. Разве не рядом с Илари я хотела бы пойти дальше? Разве не мечтала стать однажды такой же могущественной сидхе, как мать? Пусть эта магия в Вархассии уже считается почти угасшей и устаревшей. На её место с востока словами проповедников пришла совсем другая вера.

– Что же плохого в замужестве? – Лелия приподняла брови. – Ведь вы его совсем не знаете. Принца Атайра. Вдруг руэльцы не так и плохи…

Она посмотрела изучающе, словно хотела заставить меня задуматься о том ещё раз.

– Они почти дикари, Лели. – Я резковато дёрнула плечом, сбрасывая руку помощницы, что слишком настойчиво поправляла и без того идеально уложенный в причёску локон.

Глупо прихорашиваться перед дорогой, когда ветер и пыль в лицо, когда всё внутри содрогается от тряского шага лошади.

– Дикари, не дикари, – заворчала товарка, – а даже я понимаю, что мир этот нужен вашему отцу как никогда. Торговые пути иссыхают, дорога по морю стала опасной. Горцы и правда могут помочь.

– Они ненавидят нас.

Я вздохнула и опустила взгляд на руки, до пальцев укрытые льняными рукавами. Чем дальше от Вархассии, тем прохладнее становится. А там, куда собирался отвезти меня отец, уже скоро наступят осенние холода. Там лёд и снег зимой. Я их никогда не видела. Но путешественники и купцы, что бывали в нашем доме, рассказывали, что он очень холодный. И многие боялись варваров-с-холмов. И я, если подумать, боялась тоже – верно, ещё и поэтому сбежала.

Чего только о них не болтали. Что они едва не голыми руками разорвали в клочья треть Вархасской армии в той войне, уже почти полсотни лет назад. После чего от них решено было отступиться. Остались чужеземные светлокожие наложницы в постелях Вархасских господ, увезённые с родных земель. Осталось чужое оружие в трофеях на стенах замков. И шрамы на телах старых воинов, которые никогда не забудут тех битв и тех холмов, в туманах которых сгинуло столько их соратников.

– Они полюбили бы вас, – снова возразила Лелия. – Ваш отец – посол с даром Богов. Сама Мелиаса влила мёд в его уста. Он уговорит горцев пустить торговые корабли через их остров. Уговорит дать им безопасный путь по морю. Он уговорит их на мир. И на борьбу с аранами.

– Я хотела бы верить, что будет так. Но не хочу стать жертвой его договоров. Думаю, и без меня он найдёт выход. Раз уж Мелиаса одарила его впечатляющим красноречием.

Лелия только вздохнула тяжко, выражая тем всю глубину сомнений в правильности моих слов. Да и мне, признаться, становилось от них как-то мерзостно на душе. Но нельзя поддаваться голосу собственной совести перед отцом. Он не спросил моего мнения. Может, он и в любовницы Атайру меня отдал бы, если бы тот не пожелал брать дочь бывшего неприятеля в жёны.

Скоро со сборами было покончено, служанка унесла остатки завтрака вниз, и я, захватив свои вещи, что умещались, кроме седельной сумы, ещё и в плотном заплечном мешке, тоже направилась на задний двор через лестницу для прислуги. Не нужно мелькать перед глазами людей лишний раз. Вчера было достаточно.

Но едва я ступила на лестницу, как почти сразу подумала повернуть назад, потому что навстречу мне поднимался тот возмутительно нахальный Шассер. Его глаза сверкнули в полумраке спуска, он кивнул мне и даже отступил в сторону. Я, осторожно опуская ноги на чуть скрипучие ступени, попыталась проскочить мимо него поскорее, но ровно в тот миг, когда поравнялась с ним, мужчина коротким толчком прижал меня к стене своим крепким, твёрдым телом. Он и правда словно из камня сделан!

– Что вы себе позволяете?! – Я пихнула его в грудь ладонями и вытянула шею, силясь увидеть, если кто-то будет проходить внизу.

Надо позвать на помощь…

– Знаете, я тут подумал над вашим предложением, – задушевным шёпотом произнёс Шассер, заставив меня отложить панику.

– Оно уже не актуально, спасибо! – Я снова попыталась протиснуться вдоль стены, но мужчина упёрся в неё ладонью, преграждая мне путь.

– Да ну? Вы решили вернуться домой? Туда, где тепло, где о вас будут заботиться мамки и служанки? Где поклонник телячьим взором будет касаться вас лишь издалека, будоража и волнуя такой пленительной недоступностью? Дорога к цели порой оказывается не столь романтичной, как представлялось… Верно?

– Вы последний, перед кем я буду отчитываться о своих решениях. – Я ударила его по руке, но та и на мизинец не сдвинулась с места.

– Значит, не передумали… – хмыкнул Шассер. – Я могу сопроводить вас… Но только деньги ваши мне не нужны.

Он спустился взглядом по моему лицу до застёжки плаща: Илари всё же купил мне её и подарил накануне вечером.

– Теряюсь в догадках… – фыркнула я, старательно отворачиваясь от опасно напирающего на меня мужчины.

– Вы можете расплатиться со мной несколько по-другому. Этого будет достаточно.

Он совершенно непринуждённым жестом отвёл от моего лица светлый локон. А у меня аж перед глазами потемнело на миг, в ушах ударила кровь от такой вопиющей наглости. Он за кого вообще меня держит? За отчаявшуюся дурочку?! За падшую девку, которая бежит от своего позора?

Я резко повернулась к нему, мечтая одним только взглядом сделать хорошую вмятину на его лбу. Его тёмные глаза с любопытством скользили по моему лицу, дыхание чуть шевелило завесу, что скрывала нос и губы.

Он как будто даже и не сомневается, что такое условие окажется для меня приемлемым! Как будто только и встречал раньше, что потаскух. Надо бы его проучить!

– А если… – Я перевела дух, пытаясь изобразить волнение. – Если я соглашусь, вы снимете эту тряпку?

Взяла край её пальцами и как бы невзначай потянула вниз. Но Шассер бдительности не потерял и уверенно схватил моё запястье.

– Если мне понравится, то может быть. – От уголков его глаз разбежались морщинки.

– Если вам понравится… – медленно повторила я, смакуя каждое слово.

И лишь почувствовала, что хватка его пальцев чуть ослабла, резко дёрнула ткань. Вот сейчас и посмотрим на этого красавца! Если есть на что смотреть.

Но ничего увидеть я не успела, потому что ровно в тот же миг Шассер качнулся вперёд и припечатал меня сокрушительным поцелуем. Я ослепла от негодования и потрясения. Оглохла от метнувшейся к вискам крови. Задохнулась в потоке его жаркого дыхания.

Бум-бум-бум – отбилось сердце в ушах. Короткое скольжение мягких влажных губ по моим, ладони по талии. Тонкая струйка холодка по спине, будто моих внутренних сил вдруг коснулась скрытая чужая, – и охотник отстранился. И пока я, словно бы в забытьи, невероятно долго поднимала веки, он успел натянуть платок обратно до глаз.

– Это была шутка, донья. Удачной вам дороги, – бросил он и пошёл вверх по лестнице дальше.

Шутник, придави его тролль! А это, между прочим, мой первый настоящий поцелуй! Даже Илари не удавалось дотянуться.

Я провела тыльной стороной ладони по горячим губам, провожая Шассера взглядом искоса. Хорошо бы сейчас метнуть ему в спину что-нибудь тяжёлое, чтобы далеко не ушёл, а затем добить пощёчиной, но под рукой только лёгкий заплечный мешок – это несерьёзно.

– Надеюсь, судьба пошутит с вами похуже! – всё же собралась я с мыслями. – Когда в Леверрском борделе вам подсунут мальчика вместо женщины.

Шассер лишь громко хмыкнул на мой выпад. И как только он скрылся из вида, я едва не бегом припустила во двор.

Там меня ждали Илари и Лелия, и на их лицах уже читалось недоумение из-за моей задержки. Да я и сама не ожидала, что так выйдет. И забыть бы, но из головы не идёт.

Погода благоволила вполне приятному пути, сбрызнутая утренней росой дорога пахла мокрой пылью. Не слишком приветливый, как оказалось, городок Хоткойт остался позади вместе с проклятущим Шассером, а когда будет следующее поселение, я не знала толком. В Джинарии все дороги незнакомые, лишь знаю направление – и то по карте.

Признаться, я с трудом забралась на лошадь: за те три дня пути, что довелось проделать верхом, мне хорошенько натёрло голени даже через плотные шоссы, что надевала под платье. Мышцы ныли от постоянного напряжения, зад то и дело откликался смутной болью, неосторожно отбитый в тот миг, как моя кобыла однажды – конечно же, против моей воли! – решила прокатить меня хорошим галопом.

Вообще, с лошадьми у меня всегда складывались непростые отношения. Да тут некуда деваться. Решила сбежать от постылого замужества и навязанной судьбы – терпи. Илари обещал, что скоро мы встретимся с его хорошими знакомыми – ещё со времён, когда его семья несколько лет жила в Джинарии, – и они помогут нам в дальнейшем пути. Да только до них ещё надо было добраться.

Стараясь не обращать внимания на стоны непривычного к долгой езде верхом тела, я принялась размышлять над тем, что случилось со мной вчера. То странное видение с несуществующей девочкой всё не давало покоя. И те мрачные, пронизанные влагой холмы – уж больно напоминали они Глиннхайн, который я ещё никогда не видела, но вполне могла представить.

В такие моменты мне очень не хватало матери, которую я и не помнила толком: она ушла в служительницы Богини плодородия Айне, решив, что её земной путь закончен. Уехала в далёкий, обособленный от крупных городов и деревень храм, где ещё почитали старых Богов. Отец рассказывал о ней мало, видеться не позволял, считая, что она лишь забьёт мне голову слишком возвышенными глупостями. Но вряд ли он тогда мог предположить, что её помощь мне и правда окажется нужна и сейчас я, возможно, не бежала бы прочь, будь она рядом.

Отец, кажется, не хотел это понимать.

– Нас кто-то догоняет, – настороженный голос Илари, что ехал впереди, вырвал меня из довольно мрачных размышлений.

Мы, как и всегда, старались ехать не слишком людными дорогами. Нас пока было всего трое – и противостоять разбойникам, что вполне могли попасться на одной из них, нам не хватило бы сил. Потому любые встречи могли обернуться опасностью.

Мы с Лелией одновременно обернулись: и правда, где-то вдалеке, отдаваясь эхом посреди глухого осинового леса, что окружал дорогу, раздавался нарастающим грохотом топот конских копыт. Пока ещё не было никого видно, но чужое присутствие ощущалось с каждым мигом всё яснее.

И наконец в отдалении от нас на тропе показались всадники. Довольно много – словно это было сопровождение какого-то важного аристократа или вельможи. Вон и карета небольшая подпрыгивает на ухабах. Надо бы пропустить. А то и кланяться придётся, изображая простолюдинов.

– Стойте! – окликнули нас зычно. – Именем короля, остановитесь!

Но оттого захотелось поехать ещё быстрее. Я уже приготовилась изо всех сил держаться в седле, если Илари вдруг решит, что нам лучше убраться отсюда поскорее. Возможно, он этого и хотел. Но навстречу – с противоположного конца дороги – выехали ещё всадники. Они преградили нам путь, и тогда-то мне стало совсем не по себе.

Конные приблизились, и у меня в висках точно молоточки заколотились, а сердце замерло. Потому что в украшении кареты и на одежде сопровождающих её всадников явно был изображён гербовый знак королевского дома Джинарии – Коуронов.

Значит, всё же отыскал нас король. Не так быстро, как можно было бы подумать. Но вряд ли это повод для гордости.

А в следующий миг и это позабылось, потому как чуть позади предводителя небольшого, но сурово выглядящего отряда, что сопровождал загадочную карету, я увидела всё того же Шассера. Он держался на лошади прямо, чуть величаво – не то что я, сгружённый в седло мешок с зерном, – и смотрел прямо на меня с вызовом, словно за что-то мне мстил. Как будто это я сегодня набросилась на него с поцелуями и предложила – пусть и в шутку – разделить со мной ложе.

Ему-то что здесь делать? Неужто он всё же служит королю Кранману?

Головной всадник отряда проехал мимо выступившего вперёд, готового говорить от имени всех нас Илари и остановился напротив меня.

– Донья Тавиана де ла Исла? – спросил важно, будто на приёме.

Прищурился, разглядывая моё лицо, хоть наверняка ни разу его раньше не видел.

– С чего вы взяли? – без особой надежды на успех возразила я.

Похоже, моё подтверждение было нужно посыльным короля постольку-поскольку. Потому как мужчины устало переглянулись и вновь уставились на меня с ещё большим раздражением.

– Меня зовут Сержин. Именем короля Кранмана и вашего отца, герцога Лисварха де ла Исла, вам приказано вернуться во дворец Леверра.

– Не знаю никакого герцога Лисварха, – решила я хоть немного запутать суровых воинов, которым погоня за девицей по городам и деревням Джинарии вряд ли доставила хоть какое-то удовольствие. Надежда мала, но вдруг?

Предводитель закатил глаза, Шассер громко хмыкнул, насмешливо прищурившись: ему-то откуда знать, как меня зовут? Что он вообще обо мне знает? Вряд ли всё.

– Этого взять под стражу, – неожиданно рявкнул Сержин, взмахом руки указав на Илари. – И не отпускать до прибытия в Леверр. Девушкам же я настоятельно рекомендую сесть в карету. Так удобнее будет путешествовать.

Сразу несколько мужчин спешились и, окружив Илари, немалыми усилиями всё же стащили его с лошади. Тот, бранясь, яростно попытался выкрутиться, но, посмотрев сначала на меня, а затем на предводителя всего этого самоуправства, замер. Его тут же пнули под колено, заставляя резко осесть и склонить голову.

– Что значит взять под стражу?! Отпустите его! – Я даже в седле заёрзала, уже собираясь спрыгивать на землю.

Лелия явно напряглась, не сводя с меня умоляющего взгляда. “Только без глупостей!” – так и читалось в нём.

– Ему будет назначено наказание, как только мы вернёмся ко двору его величества, – безразлично отозвался тот, кто назвался Сержином. – Подобное бесчестье не спускается с рук.

– Тронете его – и с вас самих снимут шкуру! – едва не взвизгнула я, уже сдавая себя со всеми потрохами.

Но стражников моя угроза, похоже, никак не тронула. Илари увели прочь, ко второй части окружившего нас отряда. Меня же настойчиво попросили спешиться, а затем проводили до кареты. С заметной осторожностью, между прочим. Но злости моей это никак не умалило.

Всё это время Шассер и его люди безучастно, однако с видимым любопытством наблюдали за тем, что происходит. Я остановилась у дверцы кареты, уперев в него неподвижный взгляд. И хотела бы раздавить им, словно какого-нибудь жучка, но броня этого мужчины, кажется, была покрепче полного джинарийского доспеха.

Похоже, именно он и рассказал обо мне королевским ищейкам. Рассказал все те подробности, которые выложил накануне мне. Что он получил от них? Может быть, награду побольше той, что я могла бы предложить ему за сопровождение. Наверное, поэтому и издевался.

Но как бы ни хотелось припечатать его хотя бы парой резких слов, пришлось взять себя в руки. Всё же я дочь советника, а не торговка на рынке, чтобы и дальше продолжать перепалку с королевской стражей или этим нахальным головорезом, который, кажется, мнит о себе слишком много.

– Садитесь в карету, донья, – напомнил мне Сержин, явно теряя терпение. – Ваш отец ждёт вас.

Ещё бы он меня не ждал! Отец наверняка уже перебрал в голове все самые страшные кары для меня. Все самые резкие слова, что опустит на мою голову. Как внезапно всё закончилось… А перед взором уже рисовались самые разные варианты будущего, которых я могла достичь, если бы всё же сумела сбежать так далеко, чтобы меня не достали.

– Куда увели Илари? – строго спросила я Сержина перед тем, как сесть в карету.

– Он поедет в другой повозке, – чему-то усмехаясь, ответил тот.

Я огляделась, но нигде пока не увидела ни его, ни второй повозки. Словно этот лес поглотил его без следа. На душе стало так ядовито оттого, что я втянула Илари в такие неприятности. Жалеет ли он? Если ещё нет, то очень скоро пожалеет, когда отец и правда решит отстегать его плетью. Или, может, придумает другое наказание. А значит, мне придётся приложить все усилия, использовать всю хитрость, чтобы этого не допустить.

– Вот теперь вы нашли для себя наиболее подходящее сопровождение, – вдруг заговорил мой вчерашний спаситель.

Да теперь уже не спаситель, а как раз таки наоборот. Посмеялся, отыгрался неведомо за что, ещё и награду наверняка получил! У него-то сегодня просто прекрасный день!

– Кто вы такой, чтобы решать, какое сопровождение мне нужно? – Я вновь передумала садиться в повозку, где меня уже ждала Лелия. – Кажется, вчера вам было всё равно.

– Мне и сейчас всё равно. – Мужчина пожал плечами. – Но всё же я считаю, что таким, как вы, не место на опасных дорогах посреди лесов Джинарии. Вряд ли вы добрались бы до места в целости, куда бы ни направлялись.

– Езжайте себе… мимо, – посоветовала я. – Пока я не выцарапала вам последнее, что на вашем лице открыто честным людям.

Незнакомец едва слышно усмехнулся и развернул своего коня – между прочим, очень даже ухоженного и дорогого, насколько я вообще в этом разбиралась. Его люди один за другим присоединились к нему, а стражники короля расступились перед ними, давая проехать.

Всё же странный мужчина. Кто он такой на самом деле? И почему этого загадочного Охотника так уважают все, кто хоть раз на него взглянет? Даже посланники короля Кранмана.

Я уселась в карете напротив притихшей Лелии и уставилась было в окно, чтобы поразмышлять, но мысли постоянно возвращались к Илари, который пропал неведомо куда. Отец вполне мог дать особые распоряжения на его счёт. К нему он давно относился с подозрением – с того самого мига, как заметил, что дочь и один из старшин стражи его имения слишком уж часто встречаются взглядами.

Он даже пригрозил мне однажды, что, если я посмею допустить к себе Илари слишком близко, он сделает так, что мы больше никогда не увидимся. Теперь я верила, что так может случиться, и это было одной из множества мыслей, что отравляли мне путь до Леверра.

Илари я так и не увидела до самого возвращения в столичную резиденцию короля Кранмана, хоть в дороге мы и останавливались на отдых или ночлег. Похоже, его повезли отдельно или с большим отставанием. О самых худших вариантах страшно было подумать.

Меня встретили так, словно я не возвращалась из побега, а приехала с самым тёплым визитом. Нас Лелией проводили в уже знакомую и так скоро покинутую комнату, слуги натаскали мне воды в ванну – смыть дорожную пыль. Но ни их забота, ни богато обставленные покои, расписанные фресками, изображающими дивных сказочных птиц, меня не радовали. Я двигалась словно бы бездумно, настолько постылым казалось всё, что снова меня окружало. А недавний побег и вовсе начал казаться сном.

Приведя себя в порядок, чтобы не стыдно было показаться кому-то на глаза, я уже собралась было к отцу – требовать объяснений по поводу судьбы Илари, но он заявился ко мне сам.

Лелия постыдно сбежала, повинуясь раздражённому взмаху его руки. У двери встали королевские слуги, словно бы собираясь остановить меня, если вдруг я решу уйти без спроса.

– Надо было сгрузить тебя, как мешок, на корабль. Сразу, как ты вернулась, – начал с приятного отец. – Покаталась бы пару дней под палубой, может, поняла бы тогда, что учудила!

Он подошёл и остановился резко, заложив руки за спину. И по его взгляду я поняла, что этот вариант моего дальнейшего путешествия вполне себе возможен.

– Я тоже рада видеть тебя, отец! – Если бы из голоса можно было выжимать ехидство, с моих набралось бы его на целый стакан. – Я не вижу с тобой лекарей. С вот такими ручищами…

Я показала их, разведя ладони в стороны.

– Ты ещё и огрызаться будешь? – рыкнул отец. – С тебя станется назло мне и невинность свою отдать этому сопляку!

– Где он? – тут же зацепилась я за упоминание Илари. – Я не видела его всю дорогу до Леверра. Ты что, велел его убить?

Каким бы страшным ни было это предположение, а я всё ж не питала иллюзий по поводу отца. Я видела и слышала многое, что порой происходило в нашем имении, до меня долетали слухи и сплетни со двора короля Валерио. И каким бы герцог де ла Исла ни был дома, а его решения при правителе порой требовали жестокости.

Но не хотелось бы, чтобы в нынешнем случае.

– Не говори глупостей! – Отец возвёл очи горе. – Он поступил опрометчиво, но за это не заслуживает смерти. А вот ты своим поведением только доказала, как сильно похожа на мать!

Как будто это должно меня обидеть. Порой мне и правда казалось, что я нравом – не только внешностью – пошла в мать. Но иногда я находила в себе отцовских черт гораздо больше.

– Ты не считаешь, что воспитывать меня уже поздно? – Я пожала плечами, чем разозлила отца, кажется, ещё больше.

Он смерил меня неспешным взглядом, словно подбирал достаточно убийственный ответ, и вдруг вздохнул, чуть опустив плечи.

– Я волновался за тебя, Тави, – проговорил он уже спокойнее. – Как узнал, что вы уехали из замка только втроём… Ты хоть знаешь, кто сейчас может попасться в джинарийских лесах?

Например, охотник за фоморами – тут же припомнила я, хоть с нашей встречи прошло уже больше трёх дней. И, к своему стыду, я в дороге не раз задумывалась над нашим поцелуем. Перебирала ощущения от соприкосновения кожи и, кажется, даже наших энергий. Наверное, такое запоминается на всю жизнь.

– Прости, – вдруг выдала я и сама испугалась.

Быстро же сдала позиции, а собиралась ведь отстаивать свою правоту до последнего.

– Прости… – покачал головой отец, присаживаясь на высокий резной диванчик, весь усеянный маленькими и побольше, вытканными гобеленом подушками. – Ты хоть понимаешь, как важно, чтобы ты поехала со мной в Глиннхайн? Чтобы предстала перед королём Каллумом и его сыном. Как бы они оба ни были мне отвратительны. Как бы ни была отвратительна вся эта ситуация. Но поступить по-другому не получается.

– Я понимаю. Но мне хочется, чтобы ты понял меня тоже. – Я опустилась рядом с ним. – Я ведь не из-за прихоти сбежала. Если бы мне можно было видеться с матерью…

Я вздохнула, чувствуя особый запах отца – дорогого льна и шёлка и сандалового дерева, который всегда ощущался в такие жаркие дни чуть сильнее. Я помнила его с детства. А вот едва не всё связанное с матерью уже почти забыла.

Отец вновь повернулся ко мне, и на его лицо легла решётчатая тень от окна, делая чуть старше. Но и правда, за последний год он стал выглядеть более уставшим.

Даже молодой и теперь уже беременной – почти на сносях – жене не удавалось унять его вечные тревоги, облегчить его мысли. У королевского советника всегда много забот.

– Не думаю, что встречи с ней чем-то помогли бы тебе. Может, в храме ей лучше – там, где её понимают. А в остальном… Если бы всё зависело только от меня, – он нахмурился, глядя на одну из птиц, которыми была расписана противоположная стена, – многих решений мне хотелось бы избежать. Если бы только мы с королём могли говорить наедине… Но Совет – там не только я.

От его слов меня всё же разобрало лёгкое раздражение. Порой отец прикидывается менее влиятельным, чем есть на самом деле. И если решение выдать меня замуж по политическим соображениям и появилось, то лишь с его руки. Насколько я знала, самому королю Валерио сватать принцу Атайра, кроме самой младшей дочери, которой едва исполнилось одиннадцать, было некого. Даже все его сёстры были замужем. А я подходила по знатности для того, чтобы стать женой наследника престола, лучше всего.

– Но разве это не гиблое дело? Весь наш путь в Глиннхайн. Разве в разговорах с руэльцами вообще есть прок? – Я так и почувствовала, как плечи сами опускаются под невидимой тяжестью. – Война закончилась не так уж давно. Да и вряд ли это можно назвать “закончилась”. Они могут принять нас и в тот же день отравить.

– Да, ты права, моя умница, – усмехнулся Лисварх. – Скорее наш мир с Глиннхайном похож на временно утихшую лихорадку. Но такие слова тебе лучше держать при себе. Женщина не должна показывать мужчинам, что понимает в их делах не так мало, как им кажется. Особенно красивая женщина.

– Хочешь сказать, я должна оставаться просто пустой статуэткой в руках мужчин, которые будут передвигать меня, куда им хочется? Когда нужно – выставлять на свет, когда нужно – убирать в тень?

Теперь отец, кажется, вновь разозлился.

– Тебе может это не нравиться, Тави, но так оно и есть. Во всех королевствах Длинного моря я не могу припомнить ни одной женщины-правительницы за многие и многие десятилетия. И такая смышлёная, как ты, может только вызвать раздражение некоторых. Особенно у замшелых в самом наидревнейшем патриархате руэльцев. Но у тебя ещё много различных достоинств, которые могут их подкупить.

Я подскочила с места, словно меня иглой кольнули.

– Неужели, кроме меня, и правда некем было пожертвовать? Почему бы, например, королю Джинарии не отдать замуж за принца Атайра свою дочь? Он тоже заинтересован в прекращении нападений аранов.

Пока варвары-из-за-моря беспокоили их больше всего.

– Варайя ещё в детстве была сосватана за среднего сына короля Валерио. Изменить это никак не возможно.

– Мне повезло, – я коротко рассмеялась.

– Может быть, – оборвал моё показное веселье советник. – Принц Атайр в самой силе, он умелый воин и военачальник своего отца. К тому же женщины говорят – а в таких делах им, думаю, стоит верить, – он очень хорош собой.

– Если медведей можно назвать красивыми…

Лисварх смолк, покривив губами.

– Ты предвзята.

– Это неудивительно. – Я остановилась у окна и глянула в залитый тёплым светом двор, посреди которого мелкими брызгами переливался на солнце фонтан с круглой, заполненной зеленоватой водой чашей. – Тебя послушать, так он прямо мечта. Этот принц Ста Холмов Атайр. Смотри, не доплыву до Глиннхайна, так и помру от счастья осознания – по дороге…

Отец дёрнул желваками, когда я замолчала. Но стоило встретиться с ним взглядом, как он тут же спохватился и встал. В груди сделалось напряжённо и нехорошо от подозрения.

– С ним что-то не так, да? – надавила я. – Лучше сейчас скажи!

– Прекрати накручивать себя! – вновь повысил голос отец. – Всё решено. И больше объясняться с тобой я не намерен. – Он поправил рукава лёгкой рубашки и повернулся к двери. – Ещё одна подобная выходка, и я вынужден буду поступить гораздо жёстче. Не только с тобой, но и с Илари.

– Что будет с ним сейчас? – Я подбежала к нему и остановила, взяв за локоть. – Он ни в чём не виноват! Это я уговорила его… Прошу!

– Он виноват в том, что согласился. Для такого решения ему хватило и своего ума. А значит, и ответ нести ему, – не поворачивая головы ко мне, ответил отец и вышел, забрав с собой слуг.

Меня же попросту заперли вместе с Лелией, которая вернулась после его ухода. А ещё чуть позже, незадолго до того ужина, на который мне непременно надлежало явиться, пришёл лекарь в белой, подпоясанной красным поясом хламиде. Он осмотрел меня, удовлетворённо хмыкнул после, вытирая руки.

– Всё в порядке, – отчитался, будто я и сама этого не знала.

Из-за этой постыдной проверки злость на всех мужчин вокруг разобрала меня ещё больше. А особенно на того Шассера, который помог людям короля перехватить нас. Сейчас мы уже встретились бы с помощниками Илари, и нас уже вряд ли сумели бы поймать.

Мысли о молодом стражнике наполнили голову горячим свинцом. Какой ужин? Мне вообще ничего не хотелось, а особенно видеть отца и короля Кранмана. Но чтобы ещё раз попробовать отменить наказание Илари, придётся спуститься.

Услужливый молчаливый слуга проводил меня в столовую, как только начало смеркаться. Я поклонилась его величеству, который восседал во главе небольшого овального стола и с интересом наблюдал за мной. Тут же была и его дочь Варайя – с ней мы виделись, кажется, лишь в детстве. Сейчас она уже превратилась в чуть полноватую, но вполне себе фигуристую и привлекательную девушку. Как можно было бы сказать, “вся в отца” – жгучего, словно амранский перец, брюнета, сохранившего в свои годы стать, которая недоступна порой и некоторым гораздо более молодым мужчинам. Его роскошная грива, что вполне эффектно сочеталась с королевским венцом, была рассыпана по плечам и блестела, явно сдобренная какими-то особыми маслами. Одеяние цвета дикой фиалки поражало сложностью отделки и слепило роскошью…

– Рад снова видеть вас здесь, – проговорил Кранман, когда я села рядом с отцом. – До побега я не успел насладиться вашим обществом.

Отец заметно скривился, поглядывая на его громогласное величество искоса. Но королю было всё равно. Он открыто разглядывал меня, при этом отрывая пальцами от утиной ножки масляные кусочки мяса. И от этого чудилось, что на месте этой несчастной дичи вполне могу оказаться я.

– Боюсь, нам недолго наслаждаться вашим гостеприимством, ваше величество, – ответила я, не скрывая колкости в голосе. – Отец так торопится в дорогу, что даже это промедление, что случилось, наверняка весьма его расстроило.

– Тавиана… – с укором протянул Лисварх. – Думаю, его величеству нет до того большого дела. Но я благодарен ему за помощь в поисках. Иначе задержка вышла бы гораздо более досадной.

– О, не стоит благодарностей, – улыбнулся Кранман, щуря бездонно-зелёные глаза. – Я сам отец чудесной, незамужней пока дочери и прекрасно понимаю ваши чувства, герцог. Было бы жаль, если бы милая донья пострадала на неспокойных сейчас дорогах Джинарии.

Честное слово, если бы я не знала, что его величество – вполне давний приятель отца и союзник короля Валерио, я посчитала бы его слова за угрозу.

– Это было очень опрометчиво, донья Тавиана, – вставила Варайя, морща вздёрнутый носик. – Из-за вас пострадает неповинный человек.

Она с опаской глянула на отца, но тот всё так же следил за мной, потому лёгкий румянец, что тронул щёки дочери, ускользнул от его внимания.

– Я уверена, отец может отложить наказание Илари, – предложила я как бы невзначай, разбирая мясо утки в своей тарелке на волокна. Есть совершенно не хотелось. – А то и вовсе взглянуть по-другому на это происшествие.

– Наказание имеет смысл только сейчас, – холодно процедил отец. – Или ты рассчитываешь, что за время отсрочки сумеешь меня переубедить? Что я забуду сам, что тот, кого я пригрел в своем доме, так подвёл меня? Хватит.

Я уже открыла было рот, чтобы продолжить пререкания, но взгляд отца наполнял такой гнев, что разумнее было просто смолчать. Как бы встретиться с Илари? Или, может, лучше пока отстраниться, чтобы уберечь от новых бед… Хорошо уже то, что отец не отсылает его обратно. Не оставляет в замке Кранмана на растерзание принцессе, которая, похоже, уже пленилась его красотой.

Удовлетворившись моим покладистым молчанием, мужчины завели вполне себе спокойный разговор о том, как в этом году идёт торговля с севером из-за участившихся на море и суше нападений аранов. Будто в этом не было ничего тревожного. Мне же долго не хотелось ничего говорить и ни на кого смотреть. Под то и дело обращающимся ко мне взглядом зелёных, словно патина, глаз короля было откровенно не по себе.

– Так отчего же на дорогах Джинарии вдруг стало так опасно? – всё же заговорила я, когда мужчины смолкли. – Не оттого ли, что аранам, что высадились на ваших землях на северной стороне мыса Лонгриф, дозволено беспрепятственно по ним передвигаться?

– Не дозволено. Но, к сожалению, не все их отряды нам удаётся перехватить сразу, – спокойно развёл руками Кранман. – Однако дозоры усилены – и варвары так или иначе постепенно попадаются нам в руки.

– Когда успевают разграбить пару деревень? А как же крепость Дойт? – Я проигнорировала напряжённое покашливание отца. – Я слышала, им удалось захватить её…

– Всего на неделю, – уточнил король со снисходительной улыбкой.

– На целую неделю! Мне кажется, они прощупывают ваши пограничные и прибрежные силы и…

– Лора, – прервал наш неудобный разговор отец. – Не суди о том, о чём имеешь мало представления.

Я сильнее сжала пальцами расстеленную на коленях салфетку. Поймала укоризненный взгляд Варайи, которая от моей смелости, кажется, пришла в священный ужас.

– Тогда прошу прощения. Пожалуй, я сыта. Ваше величество. – Я встала и почтительно поклонилась королю, кивнула его дочери. – Ваше высочество.

А затем повернулась и ушла.

– Никогда не прощу этого отцу! – Я буквально ворвалась в свои покои, изрядно напугав задремавшую в кресле Лелию. Да, день был трудный, особенно после дороги. Помощница растерянно всхлипнула, выпрямляя спину. – Не прощу, если он тронет Илари! Он пытается на меня давить! Пока Илари в его руках…

Лелия только поморгала, не решаясь, видно, спорить, потому что в такой момент можно было запросто попасть под разрушительный шквал моего гнева. Она, искоса наблюдая за тем, как я шагаю по комнате от окна к столу и обратно, молча и невозмутимо приготовила мне чай с мятой. Усадив меня пить его, вынула из сундука свежую сорочку и принялась готовить постель ко сну.

От её спокойствия и уверенности мне вдруг тоже стало чуть легче. Завтра я ещё раз поговорю с отцом. Наверняка он больше пугает меня и грозится…

Но едва я собралась пройти в спальню, как створки арочной двери, украшенные изящной резьбой и позолотой, открылись, наполнив комнату пахнувшей из окна свежестью.

– Его величество король Кранман, – доложил упитанный, но вполне проворный слуга, остановившись в проходе.

Лелия даже вздрогнула от звука его голоса. И не успела я ничего толком понять, как высоченный и широкоплечий, словно древний исполин, король появился в комнате, мгновенно заслонив собой едва не половину её.

Кажется, перед встречей со мной он попытался придать себе более располагающий вид: его тёмные волнистые волосы были собраны от лица в аккуратный хвост, одежда и теперь не отличалась ни богатой вышивкой, ни особо вычурными тканями.

Я поклонилась, весьма озадаченная его неожиданным появлением, Лелия присела в глубоком реверансе. Король, смерив её взглядом, взмахом руки велел ей выйти.

– Не ожидала увидеть вас здесь, ваше величество, – проговорила я на чистейшем джинарийском. И добавила с лёгким укором: – В столь поздний час.

Быть дочерью советника и посла – та ещё забота. Я должна знать много языков и уметь вести себя с самыми высокими людьми любого из соседних королевств. Сейчас же передо мной стоял один из самых высоких – в прямом и переносном смысле.

– Я решил, что мне просто необходимо навестить вас, – с задумчивым видом обходя комнату, проговорил Кранман.

Совершенно незаметно он вдруг оказался рядом со мной, словно хищник из засады, и мне резко захотелось выпрыгнуть прямо в окно, у которого я и стояла всё это время.

– Хотите пожурить меня за порывистый поступок? Или за то, что я вмешалась в ваш разговор с отцом?

– К счастью, я вам не родитель, чтобы журить. – Король растянул вполне себе чувственные губы в двусмысленной улыбке.

– Тогда позвольте спросить…

– Я хочу попросить вас кое-что обдумать, – прервал мои расшаркивания король. Терпеливость – явно не его сильная черта. – Я овдовел уже довольно давно и до сих пор не мог найти себе достойную жену. – Он подошёл ещё чуть ближе. – Но вот встретил вас снова – сколько же прошло лет? – и подумал, что, кажется, нашёл ту, кто могла бы ею стать.

Признаться, очень неожиданно. За всё то время, что мы в Джинарии, с его величеством рядом я находилась едва ли час.

– Простите, ваше величество, но я обещана другому. – Я развела руками, уже понемногу паникуя от того, как тесно ко мне придвинулся Кранман.

И сейчас я была даже благодарна принцу Атайру за то, что могу прибегнуть к его незримой помощи в такой непростой миг.

– Что политические обещания, Тавиана, – вздохнул король и, подняв руку, ухватил пальцами мой локон. – Они ненадёжны и часто меняются. Вы не знаете того сопляка, за которого Лисварх задумал отдать вас. Многое не знаете о нём. Зато я знаю, что крепкий союз со мной вашему отцу и даже королю выгоден не меньше, чем с руэльцами.

Вот тут он хватил лишнего, конечно! Всем давно известно, что джинарийскому монарху всё сложнее удержать морские границы от вторжения аранов. Их прибрежные земли почти разорены. И многие поговаривают о том, что джинарийцы даже готовы заключить союз с наступающими на них варварами. Хоть перед отцом Кранман это яростно отрицал.

– Думаю, вряд ли мой отец согласится с вами. Он, кажется, уже давно всё решил.

– Я умею настаивать и уговаривать, моя дорогая.

Что ж, если он это и умеет, то работает это не со всеми. Мне вот захотелось сбежать подальше от этой скалы, которая так и норовила сейчас раздавить меня своей волей и даже своей тенью. Я только отвернулась, выискивая пути отступления, как огромной ручищей Кранман сгрёб меня за талию и прижал к себе.

– Ваше величество! – Я толкнула его в широченную грудь так яростно, как сумела.

Но он даже не покачнулся!

Я дёрнулась назад, буквально выворачиваясь из сомкнувшихся объятий короля – до ломоты в рёбрах. Огляделась в поисках помощи, но слуги, что стояли у двери, и так всё прекрасно видели. А в следующий миг они просто развернулись и вышли. Вот это уже совсем плохо!

– Лисварх не может не понимать, что король Глиннхайна прогонит его взашей, – склоняясь ко мне, ровно и быстро проговорил Кранман. Его дыхание коснулось кожи. Губы скользнули вверх чередой коротких поцелуев. – Слишком велики давние обиды. Возможно, вас даже попытаются убить. Всё ваше посольство. Потому я намереваюсь убедить Лисварха, что лучше строить крепкие союзы на большой земле. И не соваться на дикий остров. Хочу, чтобы вы знали и помогли мне. Тогда я помогу вам в поисках матери. И ваш отец избежит множества опасностей, что ждут его на пути в Глиннхайн и там тоже.

Его дыхание становилось чаще и жарче, руки блуждали по моей спине.

– Благодарю за заботу. Но всё это мне хотя бы нужно обдумать… – Я, в попытке остановить яростный напор короля, упёрлась ладонью ему в лицо.

Сейчас, простите, не до деликатности. Никто мне не поможет отбиться от него, никто не придёт на помощь: здесь все на стороне правителя. Даже стража у дверей – его. А отец далеко – в мужской части замка.

Король недовольно рыкнул, освобождаясь. Кажется, я его только раззадорила! И, осознав, что его напор сейчас станет ещё безудержнее, всё же закричала:

– Пустите! Остановитесь!

И в тот же миг король смял в кулаке мои обрезанные до лопаток волосы, потянул – и я задохнулась от неожиданности.

– Прекратите верещать! – прошипел он, буквально выдавливая из меня силы своей огромной ручищей.

– Вы слишком много на себя берёте, ваше величество! – выплюнула я, выдирая свои волосы из его кулака.

– Больше я возьму на себя, когда останусь в вашей спальне на ночь. И тогда вы точно станете не нужны никому из высокородных женихов. А уж тем более принцу Атайру, этому заносчивому гадёнышу. Но я всё же хочу, чтобы всё было по доброй воле.

– В этом никогда не будет моей доброй воли! – Я, толкаясь, вцепилась ногтями в оголённую часть шеи короля, заставив его глухо взвыть и отшатнуться.

– Тогда с вашего ручного мальчишки – Илари, кажется? – Лисварх собственноручно спустит шкуру, когда узнает, что тот обесчестил вас, – зло прорычал его величество. – И сам Илари признает это – под пытками. И даже расскажет подробности.

– Это неправда! Меня уже осмотрел лекарь! – Я замотала головой.

Стыдно признать, но сейчас не до стыда.

– Это был мой лекарь, – хмыкнул Кранман. – И перед вашим отцом он не отчитывался. Лисварх слишком доверяет вам – порой зря. Вы уже предали его, когда сбежали.

Страшно запекло щёки. Будто Кранман осматривал меня лично. А может, ещё и от некоторой вины перед отцом.

– Вы с ума сошли!

– Знаете, вы правы, – не стал спорить король. – Я давно уже не сходил с ума так. Но я всё же предлагаю вам подумать. Либо вы соглашаетесь добром. Либо всё обернётся для вас и ваших самых близких людей очень скверными последствиями. Нужно только ваше согласие. А вашего отца, когда всё свершится, я возьму на себя. Вот увидите, на вашей репутации не останется и пятнышка. К тому же вы станете королевой.

Он примирительно вскинул ладони, словно бы ещё мгновение назад не лапал меня, не пытался завалить в постель, чтобы немедленно воплотить свой замысел. Насчёт меня… и союза с Вархассией, конечно.

– У меня нет времени…

– Решайте сейчас! Ночь длинная. Я готов подождать. – Его величество прошёл к небольшому диванчику, где мы ещё недавно сидели с отцом за разговором, и расположился на нём так, что никому больше не хватило бы места.

Я невольно отшатнулась, чувствуя, что тот поцелуй Шассера на постоялом дворе был такой мелочью по сравнению с тем, во что я влипла сейчас. И там… это было даже приятно. А от одной мысли о том, чтобы лечь в постель с Кранманом, меня ощутимо наизнанку выворачивало. Казалось бы, чем это хуже свадьбы и брачной ночи с принцем Атайром, которого я знать не знала? Я даже портрета его не видела!

Но Кранман…

В голове сделалось опасно легко и пусто. Я перестала слышать любые звуки вокруг, кроме грохота собственной крови – словно реки по перекатам. Но тут сквозь него пробился другой звук – возмущённых голосов за дверью. Король напрягся, вскинув голову, а я уже готова была расцеловать того, кто сейчас явился и так настойчиво пытался попасть внутрь.

Створка распахнулась – и в покои едва не ввалился отец. А из-за его плеча высунулась голова напуганной Лелии. Какое счастье, что она заподозрила неладное и пошла докладывать господину о визите ко мне Кранмана!

– Что тут происходит? – зло сощурился советник. – Ваше величество… Прошу вас объясниться! Чтобы избежать недоразумений.

Я коротко посмотрела на короля – и поняла в тот же миг, что, если расскажу всё, кто-то из важных мне людей точно пострадает. Может, даже Лелия – за то, что привела сюда отца.

– Мы просто разговаривали, ваша светлость, – беспечно улыбнулся Кранман, как бы невзначай поправляя ворот и скрывая под ним оставленные мной на его шее царапины. – Я просто поражаюсь, как выросла ваша дочь. Какой стала смышлёной и образованной. Наш короткий разговор за ужином был достоин того, чтобы его продолжить. Боюсь, принц Ста холмов не достоин такой жены. Вы отдаёте Глиннхайну слишком роскошный подарок.

Отец сжал быстро побелевшие губы. Но обращение с королём Джинарии всё же требовало от него определённой сдержанности, потому он только холодно улыбнулся.

– Достойны ли они такого подарка, я и хочу выяснить в ходе своего посольства. Ваше величество… А для разговоров любого рода сейчас всё же слишком поздний час. Не находите?

– Вы правы! – бодро согласился Кранман, вставая. – Я и правда позабыл о времени. Думаю, нам всем стоит отправиться отдыхать.

Он взмахом руки указал отцу на дверь – и тот, бросив на меня ещё один тяжёлый взгляд, вышел за ним следом.

– Доброй ночи, – всё же выдавила я.

Мы с Лелией переглянулись, когда мужчины и сопровождавшие их слуги покинули мои покои.

– Донья… – начала было помощница.

– Ничего не говори, – я остановила её взмахом руки, – мне нужно подумать.