Измена. Двадцать лет лжи

Глава 8

Глава 8

Вероника

Меня уже стала не то что злить, а, скорее, даже настораживать агрессия в мой адрес от младшей дочери.

Вика разговаривала со мной слишком резко, словно забыв, что я её мама и со мной надо быть вежливой.

И ведь не сказать, что она была привязана к своему отцу, чтобы теперь так сильно злиться на меня.

Всё-таки девочки всегда были на мне. Это я с ними сидела, когда они болели, делала с ними уроки, во всём помогала и всему обучала. Глеб исполнял роль «доброго» папы. Придёт с работы, похвалит, спросит как дела, поцелует и в лучшем случае что-то подарит. Я же была «плохой» мамой, которая заставляет есть каши и овощи, наводить порядок в своей комнате, следить за чистотой и стараться быть прилежными.

Вот только что Вика, что Маша уже в том возрасте, когда уже начинаешь понимать, что к чему. Что мама не просто так тебя ругала и её советы не были нелепыми и глупыми.

Так почему моя дочка так сильно злится на меня, пытаясь доказать, что я, как жена, должна была спасать свой брак всеми силами?

Во-первых, это не ей решать, а нам с мужем. Во-вторых, у меня такое ощущение, как будто это всё кем-то навязано.

Ну не может моя мягкая по характеру Вика так быстро превратиться в почти незнакомую мне девушку, которая будет наседать на меня с какой-то глупостью, пытаясь доказать, что ей в её восемнадцать лучше знать, как должна вести себя хорошая женщина.

Чувствуя, что здесь что-то не так, я созвонилась с Машей, желая через неё узнать, что же происходит с её сестрой.

Правда, было довольно неприятно осознавать, что моя родная дочка что-то от меня скрывает, при том что раньше у нас с ней были доверительные отношения.

Маша долго ходила вокруг да около, не желая прямо отвечать на мои вопросы, под конец сильно разнервничавшись, но я не сдавалась, продолжая наседать на старшую дочь.

– Я прекрасно понимаю, что у вас с Викой теперь полная свобода действий, вы уже взрослые и думаете, что сами знаете, как надо жить, но я ваша мама, а не чужой человек. Я уж точно не посоветую ничего плохого и не стану вас осуждать. Поэтому, Маша, если тебе что-то известно, то не молчи. Позволь мне узнать, что происходит с твоей сестрой. Я уверена, ты и сама догадываешься, что Вике нужна помощь.

Немного помолчав, Маша, будто себя пересилив, всё же сдалась.

– Дело в том, что Вика боится твоего осуждения. И она знает, что ты не одобришь её выбор.

– Когда это я вас осуждала? И... Одобрю её выбор? Она стала с кем-то встречаться? Боже, Маша, кто он? Это взрослый мужчина? Он женат? Ничего не понимаю!

– Мам... Он чеченец.

Меня как громом ударило.

Нет, я ничего не имею против чеченцев, но у них свои порядки, довольно крутой нрав и жёсткое следование традициям. Да и в жёны они в основном берут «своих» девушек. С нашими же крутят недолгие интрижки, после чего или бросают, или оставляют в качестве любовниц.

Но зато теперь я понимаю, почему Вика ни с того ни с сего стала что-то там твердить про женское самопожертвование во имя семьи, раздавая мне советы, которых я не просила. Ещё и посмела упрекнуть меня в том, что я была плохой женой, раз мой муж решил уйти к любовнице.

Вот честно, окажись Вика в этот момент рядом со мной, я бы дала ей ремнём по заднице, наплевав на её возраст.

Малявке восемнадцать лет, а она мне нотации читает, оправдывая своего отца.

Но теперь-то понятно, в чём дело.

Моя дочка попала под влияние более сильного мужчины. И я не удивлюсь, если он в добавок к этому окажется старше.

– Вика уже два месяца встречается с Маликом и всё не знает, как тебе рассказать, – добавила Маша, пока я пребывала в шоке и пыталась понять, что мне делать.

Но одно я знаю наверняка, я не позволю своей дочери испортить себе жизнь, связавшись с каким-то красивым тираном, который заставит её ходить по струнке смирно!

Сейчас, когда гормоны бушуют и Вике кажется, что этот Малик её первая и настоящая любовь, она будет спокойно внимать каждому его слову, принимая всё сказанное за чистую монету.

Знаем мы эту юную любовь, сильную, дурную и зачастую несчастную.

Мне же тоже когда-то было восемнадцать. И сейчас, вспоминая себя в том возрасте, когда я сходила с ума по своему одногруппнику, вытанцовывая перед ним цирковой собачкой, хочется хлопнуть себя по лбу и сказать: «Какой же ты была глупой, Вера».

– А что ещё ты о нём знаешь? Кто он? Сколько ему лет? Надеюсь, у него нет невесты... Хотя даже будь у него жена, он бы об этом молчал.

– Мам, я больше ничего не знаю, честно. Вика и со мной не особо общается в последнее время. Ну... Разве что могу добавить, что один раз он её ударил.

– Ударил?!

– Вика так и не объяснила толком, что там у них произошло, сказала только, что сама виновата, довела Малика и у него не было другого выхода, как успокоить её... Физически.

Боже, мне сейчас плохо станет.

Какой-то козёл посмел поднять руку на мою девочку, а я и не знала! А она и не сказала!

Почему?

Глеб, может, и подлец, но он ни разу не посмел даже пальца в мою сторону поднять. Если не брать наш «разговор», когда я первая набросилась на него с полотенцем.

Так почему Вика стерпела? Она же должна понимать, что подобное попросту ненормально.

Маша тоже хороша. Всё знала и молчала!

Ну а я прекрасно представляю, чем заканчиваются истории, в которых мужчина успокаивает женщину физически, а она оправдывает это тем, что сама его довела.

Побоями! Вот чем они заканчиваются. Переломами, гематомами, а то и летальным исходом, если мужик войдёт в кураж.

Нет-нет! Я не позволю кому-либо навредить моей дочери.

Надо будет обязательно съездить к Вике и поговорить как с ней, так и с этим Маликом.

Но если с дочерью я могу и одна поговорить, то вот для разговора с её парнем мне нужен надёжный мужчина. А то вдруг он и меня захочет успокоить. А я даже не знаю, каких он габаритов.

Да и такие люди лучше слышат слова сказанные мужчиной, чем женщиной.

Закончив разговор с Машей, я, после недолгих сомнений, позвонила Глебу. Он же отец, вот так пусть хоть раз вступится за свою дочку и поможет мне разобраться с её любовной проблемой.

– Слушай, Вера, а тебе принципиально влезать в чужие отношения, да? – раздражённо перебил меня бывший, так и не выслушав до конца.

– Если это касается моих дочерей, то да, принципиально. И хочу задать тебе встречный вопрос. Тебе, как отцу и мужчине, нормально будет жить с мыслью, что какой-то козёл бьёт твою дочку?

– Я на днях разговаривал с Викой, и она сказала, что у них с Маликом всё хорошо. Так что ты раздула из мухи слона. Ну ты это любишь. По любому услышала только то, что хотела.

– Ты знал про Малика?

– Удивлена? Видишь, даже твои дочери боятся что-то тебе рассказать, зная, что ты их осудишь и не поймёшь.

– Глеб...

– Короче, Вика сама разберётся со своим парнем. Не надо влезать в её отношения и всё портить. Лучше скажи, когда ты вернёшь мне мои деньги?

– Так это же деньги твоего друга! Вот пусть друг за ними и приходит. Желательно с доказательствами, что они и правда его.

– Вера...

Не став слушать бывшего, я скинула вызов, чуть не швырнув телефон на стол.

Эмоции так и бурлили, в особенности злость, снова требовавшая дать ей свободу.

Какой же Глеб непробиваемый!

Ему что, плевать, что его младшая дочка может пострадать? Или он не понимает, что если мужчина ударил один раз, то с вероятностью в девяносто процентов он сделает это снова?

Ладно, плевать на него, сама разберусь с этой проблемой по имени Малик.