Измена. Куранты любви

Глава 22

Виолетта

Надо бы послать его к черту и самой выпутываться, но я боюсь и поступаю абсолютно неправильно. Его обратный отсчет бьет по оголенным нервам. И прежде чем он успевает сказать, что предложение аннулировано, закрываю лицо руками и соглашаюсь.

— Да, хорошо, я согласна. Я тебе подыграю, делай, что хочешь, только не уезжай.

С таким отчаянием в голосе я никогда в жизни не говорила, сама себя не узнаю. Да я помощи не просила, а тут... Неужели я так боюсь бывшего, что готова принять помощь от постороннего человека?

Да, я действительно его боюсь, и очень сильно. Леша на все готов ради достижения своих целей, я это точно знаю, но я не готова стать инструментом для достижения его целей. Поэтому сейчас я готова сделать все, что Миша попросит, лишь бы только не ушел и отвадил его от меня.

— Тише, успокойся, — он берет мои руки в свои, подносит к своим губам, целует каждый пальчик медленно, уверенно, и только когда его горячие губы прикасаются к моей коже, я понимаю, насколько заледенела.

Чужие поцелуи обжигают, кажутся огненными. Похоже, я настолько сильно испугалась, что вся кровь к ногам прилива, готовя меня убегать.

— Чего ты так испугалась? Не тронет, он тебя, выдыхай. Виолетта, слышишь меня? — смотрю ему в глаза полные тепла и нежности, и улыбка невольно трогает губы.

Посторонний человек, а так относится ко мне. Понимаю, что это может быть уловка, он может преследовать свои цели, например, хочет влюбить меня в себя, использовать, а потом исчезнуть, ведь все средства хороши в такой ситуации. Сейчас можно сыграть роль рыцаря и девушка сразу твоя, ведь тронута заботой и храбростью.

Нет, для меня все это неважно. Я не стану его, чтобы он не делал. Я не позволю влюбить себя и разбить мне сердце. У меня нет розовой пелены перед глазами, значит, в безопасности.

— Успокоилась? – снова этот тихий ласковый голос.

Киваю ему, делаю глубокий вдох, выдыхаю и чувствую, как меня начинает отпускать. Не знаю, правильное дыхание помогает или его спокойный, уверенный взгляд, твердый голос, ласковая улыбка, неважно. Главное мое дыхание выравнивается, и пульс успокаивается. Пальцы рук начинают покалывать, в них возвращается тепло. Странно все это как-то, необычно.

— Ну что, первый пошел, — щелкает меня по носу и выходит из машины, обходит ее и открывает мне дверь.

Смотрю на него, на его протянутую руку и теряюсь.

— Н, давай, выходи. Ничего не бойся, — говорит, но больше никаких жестов не делает.

Неуверенно кладу свою ладонь в его и грациозно «вываливаюсь» из машины. Хорошо хоть ноги не путаются, было бы очень неудобно упасть прямо в ноги спасителю, тем более, когда на все это глядит бывший. И ведь знал, что комендант сразу не пустит, придется упрашивать, стрелять глазками и открывать кошелек. А раз нужно столько манипуляций, значит перехватить меня много проще.

Миша сжимает мою ладонь и, закрыв дверь, ведет общежитию, переплетая наши пальцы. Леша не остается в стороне, выскакивает из машины, громко хлопнув дверью и перекрывает нам путь.

— Что, нашла себе другого? Недолго ты горевала я смотрю, недолго. Поэтому такая борзая стала? — с места начинает ругаться Леша.

Сильнее сжимаю ладонь Миши. Так неприятно, что он все это слышит, но что поделать, от меня уже ничего не зависит. Абсолютно ничего. Сильнее жмусь к мужчине рядом. С ним кажется, что угроза не настолько страшна, но это не так.

Бывший жених разъярен, в его глазах дикая ярость, он готов всех стереть в порошок, а если не получится самостоятельно, то уверена, подключит своего отца.

И как Миши не испугался, рискнул подойти. Бывший жених ведь ниже его, уже в плечах. Михаил действительно напоминает чем-то медведя, а Леша, хоть и подтянутый, спортивный, довольно высокий, но все же уступает ему.

— Какие-то проблемы? — спокойно спрашивает мой защитник, чем удивляет, кажется, не только меня, но и Леша. Тот даже руками перестает махать и на секунду замирает.

— У меня никаких. Это у тебя будут проблемы, если ты от нее руки не уберешь. Ты на мою телочку позарился, понимаешь? Это моя невеста. Я не знаю, что она тебе там наплела, только у нас свадьба скоро, поэтому исчезни в ужасе.

От слов Леши становится противно, хочется отмыться от них. Чувствую себя какой-то грязной дешевкой, как будто он купил меня в какой-то подворотне, и теперь я ему всем обязана. Неужели он сошел с ума на почве моего отказа, или настолько сильно боится свою семью, боится того, что они могут его контролировать, что готов…

Ааааа, у меня мысли путаются, слов не могу подобрать даже. Какой-то сумбур в голове.

— Серьезно? Исчезни в ужасе? Это похоже на какой-то разговорный сленг парня подростка. Мальчик, тебе сколько лет? Или нет, лучше не отвечай, просто сам садись в машину, из которой только что выпрыгнул, и уезжай. Тебе здесь не рада. Ты на мою невесту глаз положил. Я за свою женщину трогать какому-то сопляку не дам.

На улице собирается все больше студентов, все хотят погреть уши, кто-то высунулся из окон. Леша так всех переполошил, что теперь они не могут отказать себе в удовольствии посмотреть на разыгравшуюся сцену. Чувствую, как краснею до кончиков ушей. Завтра все студенты нашего института будут обсуждать ночной инцидент.

Каждый захочет перемыть мне косточки. Еще ведь и виноватой выставят. Знаю, Леша звезда, мечта многих, а я так, девчонка, которой случайно повезло. И как только посмела его отвергнуть? Представляю, что меня ждет, как только переступлю порог общежития.

Поднимаю голову вверх к окнам своей комнаты, и вижу, как девчонки тоже высунулись из окна и наблюдают за происходящим. Вижу, как неодобрительно качают головами. Неужели они, несмотря на то, что знают меня, знают, как он со мной поступил, все равно на его стороне? Какие они тогда подруги?

Сами ведь перед новым годом предостерегали, а теперь.

— Слышь, ты, рот свой закрой и руки от нее убери, — Леша бросается на Мишу, хочет вырвать меня из его рук, но медведь ловко заводит меня за спину и отталкивает бывшего.

Тот пятится, почти падает, но чудом удерживает равновесие. Никто из студентов ничего не говорит. Кто-то снимает все на видео, кто-то спешит скрыться в общежитии, не желая стать свидетелем или попасть под раздачу. Кто-то, наоборот, старается подойти ближе, чтобы лучше было все слышно.

Люди сошли с ума, они только и делают, что хотят оказаться в первых рядах очередного скандала, чтобы быть тем самым человеком, который знает больше всех, видел раньше всех и может похвастаться этим эксклюзивным знанием.

Мир сошел с ума, катится непонятно куда, но сейчас все это не имеет никакого значения. Мне бы, чтобы Леша уехал и никогда не возвращался. С Мишей я как-нибудь разберусь потом.

— Парень, я не знаю, кто ты, но веди себя прилично. Девушка, не хочет тебя ни видеть, ни слышать, ни знать. Она моя, смирись с этим и сейчас, пока я не разозлился, садись в свою тачку и уматывай отсюда. Хочешь проблем, я тебе их организую, поверь. Какая у тебя там фамилия? — Леша зеленеет от злости, глаза становятся красными, бешеными, он все меньше и меньше походит на человека.

— Смолин, и что? Я тебя не знаю, ты не местный. И я понимаю, почему она попросила тебя сыграть роль ее защитника. Что наказать меня решила? Думаешь, я тебя из-за этого уважать больше стану, ценить? Ошибаешься

Леша, смотрите за спину к Мише, пытаясь найти мой взгляд, а я, ухватившись за куртку, утыкаюсь лбом между лопаток медведя, боюсь выглядывать из этого укрытия, не хочу видеть ничьих лиц. Я разочаровываюсь, стремительно разочаровываюсь в людях, и мне от этого очень плохо.

Весь мой мир сейчас катится под откос, друзья исчезают, знакомые испаряются. Из всего стабильного остается только наглый медведь, который знает, чего хочет. Насколько долго неизвестно, но по крайней мере здесь и сейчас, он все также остается себе верен.

— Игорь Смолин, твой отец, бизнесмен. Да? — сохраняя исполинское спокойствие, спрашивает мой защитник.

— Мой. И что? Что ты мне сделаешь? Моего отца здесь знает каждая собака, и не только здесь, — кичиться этим. – Теперь, зная кто перед тобой, вали, если проблем не хочешь. Ты никто, и звать тебя никак, поэтому уезжай и оставь мою девушку в покое. Мне еще ее наказать предстоит за то, что посмела крутить своим хвостом, как какая-то дешевка.

Миша ничего ему не отвечает, просто достает телефон, что-то в нем листает, потом подносит к уху. Я поднимаю голову, прислушиваюсь, но динамики недостаточно громкие, чтобы я услышала собеседника.

— Да, Игорь, рад слышать. У меня тут проблема небольшая, — пауза.

Выглядываю из его спины, смотрю на спокойное лицо. Потом перевожу взгляд на Лешу, который потихоньку начинает от удивления открывать рот.

— Нет, с делами все в порядке, и тем более мы с тобой в разных областях работаем. У меня с сыном твоим проблемы.

Теперь челюсть Леши в прямом смысле падает и руки свисают вдоль тела.

— Да он тут чудит, у тебя. На мое посягает. Ты бы сына приструнил, научил, как разговаривать с другими людьми. Все же, он у тебя еще ничего не добился, а ведет себя так, словно он — это ты

— Да что ты мелешь, думаешь, я поверю, что ты с моим отцом разговариваешь? — Леша кричит ему, но и шага вперед не делает, побаивается. Правильно делает похоже.

— Ты бы ему позвонил, сказал возвращаться домой. И объясни ему, что если я его еще раз рядом увижу в радиусе километра от моей женщины, устрою ему веселую жизнь. Прости, сам знаешь, как нервно я к этому отношусь. Поэтому лучше научи его хорошим манерам сам, договорились? Да, давай как-нибудь созвонимся. До связи.

— Ты хотел меня этим напугать? Я своего отца не... — и тут бывший жених запинается, достает из кармана трезвонящий телефон и, нервно сглотнув, принимает вызов.

Он запинается, что-то невнятное блеет своему отцу, а я вижу, как другие студенты осуждающе смотрят на меня. Они винят меня в том, что Смолину досталось.

— Хорошо, я тебя понял, — говорит бывший, сбрасывая вызов. — Какая же ты все-таки ш… Променяла меня на бабки. Ну окей, хорошей жизни. Посмотрим, как тебя этот залетный сначала поматросит, поохраняет типа свое сокровище, а когда уедет, бросит здесь, и ты приползешь ко мне. Только уже будет слишком поздно. Удачи, — презрительно бросает в мою сторону, а Миша молчит.

Он дает бывшему жениху высказаться, а потом отцепляет меня от куртки, идет к нему. За спиной медведя не вижу, что происходит, не слышу, что они говорят друг другу. Но когда Миша резко наносит ему серию ударов, Смолин падает на снег, и я понимаю, что за меня впервые заступились еще и кулаками.

— Нет, — кричу и бегу к ним, оттаскиваю Мишу от валяющегося Леши.

Не хватало, чтобы этот дурак побои снял, и у того, кто стал мне дорог, были проблемы. Не хочу этого.

— Нет, не трогай его, пожалуйста. Не надо, Миша. Он того не стоит. Пожалуйста.

— Тихо, ну чего ты, — выпрямившись, мой незнакомец из домика, поворачивается ко мне, берет лицо в свои ладони и оставляет несколько коротких поцелуев на губах. — Все хорошо, не переживай, девочка моя. Ну чего ты заплакала? Ну-ка вытри слезы.

Но соленые дорожки вытираю не я, он сам, я лишь тихо всхлипываю.

— Ты за это поплатишься. Отец сотрет тебя в порошок, когда узнает, что ты со мной сделал. Молись теперь, — Миша прижимает меня к своему боку, и мы поворачиваемся к бывшему, тот схаркивает кровь нас снег, и сев в машину, с визгом уезжает.

Провожаю взглядом его машину, и когда она скрывается за поворотом, облегченно выдыхаю, прижимаюсь щекой к груди Мише и обнимаю его за талию. Он обнимает в ответ и гладит по голове, целует в макушку. Мне становится так легко и хорошо. Я как будто дома оказалась.

— Да, мы не думали, что ты такая… посмотрите на нее… Вилка, а если я заработаю, мне дашь? — посыпались со всех сторон оскорбления, но почувствовав, как напрягся Миша, обняла его крепче. Злится, стискивает челюсти, боюсь, что еще немного и сорвется, пойдет драться с каждым из них.

— Не надо, они просто поговорят, и все. Не стоит.

— Поехали, — не спрашивает, утверждает. Мужчина просто берет, меня за руку и тащит к своей машине.

— Куда? Зачем, Миш? Я никуда не хочу. Я хочу в кровать, хочу поспать. Я очень устала, — но он не слышит меня.

Он ахает дверью. И садиться на водительское место, злой, как черт.

— Куда надо, туда и поедем. И выспишься, и отдохнешь, не переживай. Обещаю, тебе все понравится.