Измена леди Вайолет

Глава 1. Граф Орсхейм или герцог Сабрис?

Злость застилала глаза. Сердце, разбитое на осколки, рвалось из груди, выстукивая бешеный ритм до дыхательных спазмов. А все потому, что мой муж, граф Орсхейм, какой-то там в очереди наследник на престол Истмарка, сейчас в своей спальне развлекался сразу с тремя служанками, вольготно пользуясь моим отъездом к матушке.

И все наверняка потому, что я так и не смогла родить. Ведь три года супружества миновали, и все мои три сестры, выскочившие замуж вперед меня, старшей из них, уже были на сносях. А я, хоть и низкородная баронесса, добившаяся выгодной партии, ныне вынуждена влачить муки супружества с нелюбимым мужчиной.

Да, интуиция мне подсказывала, что он мне изменяет, точнее я догадывалась об этом, перехватывая недвусмысленные взгляды мужа на нашу прислугу, которую потому и меняла каждый сезон. Но на этот раз мой суженый превзошел все мои самые страшные кошмары. Он пользовал чужую прислугу, служанок военачальника королевской гвардии третьего герцога Сабриса!

А этот Го'Шенор, конечно, был хорош. Красивая внешность, военная выправка, жесткий нрав и справедливый характер притягивали к нему людей словно приворотом.

Наверное, еще и поэтому в тот злополучный вечер я решилась на смертельный грех, измену мужу с нашим соседом.

Кто бы мог подумать, что вынужденная вернуться верхом на распряженной лошади из любимой тройки в графской карете, раненая, я совершу еще один марш-бросок до Сохтхейма?

Всему виной обычная спица, которая неожиданно лопнула в колесе и чудом не опрокинула мою карету в бездну с обрыва, мимо которого я была вынуждена проезжать каждую поездку к моей матушке, ныне требующей к себе особого внимания.

И вот я, грязная, окровавленная, верхом на взмыленной лошади прибыла в замок герцога уже ближе к ночи, тарабаня кулаками в двери крепостной стены.

— Кто там? — отозвался дозорный с вышки, судя по звукам, натягивая тетиву.

— Это я, графиня Орсхейм! — крикнула в ответ, ничуть не испугавшись.

Если вдруг пристрелит, так мне же будет легче. Наконец мир покинет еще одна окаянная душа, так и не нашедшая свою половину, потому как предпочла благополучие чувствам.

Но нет, чуда не произошло. Удивленный стражник все-таки не выстрелил, а лишь сбежал по каменной лестнице, бряцая кольчугой и стуча мечом о ножные щитки, прикрепленные к поясу — облегченный вариант доспехов.

— Вы по какому делу? — упорствовал он, приоткрыв дозорное окошко на уровне моих глаз.

Тогда вместо ответа я продемонстрировала ему свои окровавленные руки, слыша следом скрежет отворяемого засова. Узкая дверца приоткрылась, и стражник еще раз выглянул. Убедившись, что я одна, поманил войти.

— Доносчика уже послали к герцогу, и вам нужно пройти в общую залу и дождаться его аудиенции, ведь наш лекарь недавно отбыл в мир иной, если не знаете.

Желания отвечать ему на это не было от слова совсем, равно как и ворочать языком просто так в подтверждение светского воспитания. Мужчина тем временем, идя впереди, то и дело озирался назад на мой обтянутый замшей стан в походном костюме для езды верхом, жаль, разодранном в плечах.

Поднявшись по каменной лестнице, затем, минуя холл, преодолев верхние ступени и коридор, воин впустил меня в приемную гостиную, обставленную со вкусом, однако без лишнего лоска.

Увы, единственный элемент роскоши в комнате представлял из себя диван с мягкой обивкой, да, возможно, обитые шелком серебристые панели и деревянная тумба, неаккуратно сбитая из крупных досок.

— Вы бы это... поспали? Не то господин может и повременить до утра... — проронил стражник между тем.

— То есть вы хотите сказать, что мое нынешнее состояние и положение графини не дозволит ждать немедленной аудиенции?

— Но он же герцог... — начал оправдываться вояка, пятясь спиной к выходу.

— И наш сосед, — прибавила я. А вспомнив ученые трактаты по этикету, скривилась. Ведь и правда ночные визиты строго запрещены, только лишь по делам королевской важности. А тут…

— Я-я-я лучше пойду, — сдался мужчина, выходя из комнаты.

Только лишь порадовалась этому, глядя на кровоточащие руки, ныне безумно саднящие.

Дверь же почти сразу распахнулась, а я раздраженно произнесла:

— Не утруждайте себя объяснениями... — И встретила в ответ жесткий взгляд дворянина.

— Наоборот. Будьте так добры, объясните, — приказал сам Го'Шенор строго. А когда заметил мое состояние, затаенная ярость, сгущающая тени в комнате, полыхнула в глубине его глаз.

— Кто? — губы герцога недовольно изогнулись.

Ответить однозначно было сложно, но попытаться стоило.

— Я сама, — сказала ровно.

Про якобы «несчастный случай» с каретой промолчала, ни к чему ему знать. По крайней мере сейчас.

Кивнув каким-то своим думам, мужчина прошел и, наплевав на все правила приличия, сел рядом со мной, перехватывая аккуратно мои ладони в свои сухие и жесткие руки.

— Сейчас я остановлю кровь, а позже схожу за пинцетом.

На что лишь признательно кивнула, позволяя ему щупать мои пальцы, запястья и прикоснуться к моему плечу, дабы отодвинуть в сторону порванную ткань, обнажая царапины и там.

Глава 2. Сон

Мне снились теплые объятья, о которых я так давно мечтала, и терпкий запах мужчины, прижимающего меня к своему жилистому и между тем довольно рельефному телу. К тому же он пах дарьяном, заморской ароматической специей — отдушкой коры редкого дерева, улучшающего самочувствие во сне. Позволить себе такую роскошь, увы, могли только короли, либо очень богатые люди.

Белые облака проплывали мимо, восхищая своей девственной белизной. Я буквально парила над землей от легкости во всем теле и свободы дыхания. Впервые уже за столь долгий срок смогла спокойно проспать ночь, не вскакивая от противного удушья, приступы которого случались со мной вот уже более полугода.

И потому, проснувшись с утра, чувствовала себя весьма отдохнувшей. Но, к моему великому разочарованию, в постели лежала я одна. Однако окинув взором смятую с обеих сторон простынь и вторую подушку, улыбнулась, поняв с удовольствием, что эту ночь я все-таки провела с ним, Ивом Го’Шенором.

Хотя, конечно, неслыханное дело замужней даме испытывать такие чувства к другому мужчине… Сладкая истома пронзила все мое тело при одной только мысли о герцоге Сабрисе, и я поспешила себя поругать за столь фривольное и глупое поведение, казавшееся вчера вполне логичным завершением тех ужасных событий.

Лениво окинула взором комнату, повернув голову. Ведь после недавней скачки на распряженной лошади тело ломило ужасно. Особенно ноги.

На тумбе рядом с кроватью обнаружился аккуратно сложенный вчерашний походный костюм с зашитыми дырками на предплечьях, замаскированными под причудливый орнамент, ныне украшающий теперь и манжеты.

— О, простите, миледи… — войдя в комнату, служанка с каменным выражением лица и крючковатым носом неслышно ступала по мягкому ирвинтведскому ковру.

Я же, приподнявшись в кровати, с удивлением поняла, что под одеялом абсолютно голая. Потому подтянула его на себя почти до шеи и лишь глянула в ее сторону, состряпав на лице величественную гримасу, от которой и самой уже тошно было. Но муж от меня требовал именно такого поведения с прислугой. Приходилось подчиняться.

— Мне приказано вас не беспокоить, — начала оправдываться она, при том не дрогнув ни одним мускулом лица. И ни тебе сожаления, ни презрения, сплошное безразличие в голосе: — Но я не могла не почистить вашу обувь, а исподнюю Хильда постирала, потому, если позволите, могу предложить вам другую из тончайшего батиста.

Однако вопреки ее словам, я увидела в руках прислуги только лишь мои ботфорты, отчищенные от комьев грязи, которую вчера месила из-за какой-то сломанной спицы в колесе графской кареты. Благо до участка дороги перед обрывом оставалась еще добрая сотня ярдов, и к тому же, предвидев неприятности, надела в путь костюм для верховой езды.

И потому, непроизвольно нахмурившись своим нелегким мыслям, возвращающим вновь в спальню моего мужа, проронила не слишком вежливо:

— Благодарю, и где она?

— Я сейчас принесу, — проронила служанка в ответ и, пройдя в глубь комнаты, поставила мою обувь у кровати. Затем сделав глубокий реверанс, стремительно вышла, дабы исполнить обещанное.

А я, неожиданно для себя самой, вдруг захотела выглянуть в окно, ныне зашторенное плотной тканью. Завернувшись в одеяло, встала и прошла по мягкому ковру до ближайшего, а, отдернув портьеру, узрела безумно прекрасный вид на море, раскинувшееся внизу до самого горизонта. Оказывается, я занимала спальню в восточной части Сохтхейма, за которой зияла пропасть обрыва.

Одеяло, придерживаемое руками у груди, слегка сползло вниз и оголило мою спину почти до самого копчика. Однако мне было не до этой бесстыдной наготы, я разглядывала внизу волны, забивающиеся о цветное каменистое дно Мраморного утеса.

— Смотрю, вы уже встали? — голос герцога, прозвучавший за моей спиной, заставил вздрогнуть. Слегка смутившись, я не нашла ничего лучше, чем вдохновенно ответить не оборачиваясь.

— Я не могла не отдать должное этому божественному пейзажу…

— Я рад, — произнес Го’Шенор, входя в комнату, судя по приглушенным шагам, неспешно ко мне приближаясь. Мурашки забегали по коже от возбуждения, и я невольно подавила в себе желание скинуть одеяло на пол, чтобы спровоцировать желанного мужчину.

Вот только его слова вернули меня к реальности и оставили горький привкус во рту.

— Я выгнал без рекомендательных писем прислугу, побывавшую в вашем замке нынче ночью. И прошу вас, ради Трарка, оденьтесь.

Да, так и должно быть. Нежеланная жена будет так же нежеланной любовницей. Но кто мне скажет, что во мне не так? Фигурой природа меня не обделила. Личико вполне себе сносное, хотя матушка и вовсе считает меня красавицей. Что же такого я постоянно упускаю?

В ответ обиженно обернулась к нему и встретилась с пристальным немигающим взглядом глаз цвета грязного льда. Не менее холодного и заставившего невольно поежиться.

— Я не ждала вас здесь, — решила оправдать свой внешний вид, подтягивая одеяло до самой шеи. Однако при таких маневрах абсолютно не планировала оголять лодыжки и тем более бедра. Увы, что не могло не укрыться от его взора.

И, видимо, потому его следующее замечание звучало попросту оскорбительно:

— Неужели вы столь одержимы мыслью отомстить своему мужу, что готовы вовлечь меня в вашу междоусобицу, затащив в постель? Или же вы жаждете взойти на эшафот, если эта связь раскроется?

Глава 3. Побег

Вот только спокойно выехать из замка не позволили. Пришлось согласиться на конвой из двух всадников, что ныне следовали позади в нескольких десятках ярдов.

Решила просто не обращать на них внимания. Поначалу обогнула город стороной медленной рысцой, затем уже вновь свернула на центральный тракт до Орсхейма, по которому давеча ночью мчалась на распряженной лошади. Однако стоило пустить Стрелку во весь опор, как меня тут же настигли стражники, точнее один из них, перехватывая поводья. Чем заставил мою любимую ведущую, недовольно взбрыкнуть и чудом не скинуть меня с седла, причем вперед лицом, прямиком в грязь, замешанную прошедшим дождем и другими всадниками.

Довольный страж по имени Амир хмыкнул и наверняка спрятал ухмылку в своей густой бороде, приговаривая:

— Простите, леди. Если вы свернете себе шею, герцог… — еще одна усмешка, — нам не простит.

Вот теперь я поняла, в чем дело. Полное отсутствие уважения к своему господину на лицо. Потому пришлось прибегнуть к хитрости.

— Да, наверное, вы правы, — произнесла, невинно улыбаясь этому хаму так, как только умела.

Для этого склонилась к загривку своей лошади, приговаривая:

— Ну-ну, дорогая, все хорошо.

Сделала вид, будто глажу и похлопываю мою Стрелку, успокаиваю. Посмотрела искоса на воина и с удовольствием отметила, что трюк удался, этот стражник, как и все мужчины, повелся, иными словами, устремил свой взгляд на мою спину и то, что ниже, приподнятое в седле.

Чем я наглым образом и воспользовалась, еле заметно раскрыла стилет рукой, скрытой гривой и протянулась, да подрезала ремень сбруи у его лошади, точнее уздечку. Будет знать, как останавливать мою Стрелку на полном скаку. Она же и из седла могла скинуть, встав на дыбы!

— Ну что, поехали? — спросила у бородача послушно. Чем вызвала его очередную улыбку, в этот раз неприкрытую и довольно нахальную.

И снова пустила лошадь вначале легкой рысцой, затем ускорилась во весь опор. Буквально через несколько мгновений сзади раздались крики и отборная ругань. Оборачиваться не стала, ибо знала, что, скорее всего, порвутся удила, как будто бы строптивое животное их просто перекусило, и потому всадник останется без поводьев, второй же будет вынужден останавливать его коня.

Вот ежели захотела бы смерти этого наглеца, могла бы подрезать подпругу. Однако сделать это на самом деле не так уж и легко, потому как нога всадника в стремени напрочь закрывает ремень, на который крепится седло.

Я же между тем оторвалась от сопровождающих, оставшихся далеко позади, и сбавила скорость, углубившись в лес. А именно в ту часть дороги, которая петляла мимо огромных колдобин и оврагов, а иной раз радовала упавшей корягой сухостоя, что мой скупой и упрямый муж напрочь отказывался вырубать.

И даже гнедая из рода послушных то и дело норовила взбрыкнуть от каждого мало-мальски слышимого шороха, чудящегося среди оглушительной тишины голого леса, потому как листва уже опала аккурат после сезона жатвы, укрывая землю плотным покрывалом от первых зимних заморозков. И потому хрустящая, высохшая зелень тихо лежала даже на тракте, создавая при движении каждый раз громкие звуки, заставляя Стрелку поджимать уши.

Потому пришлось перейти и вовсе на шаговый аллюр. Впереди к тому же виднелось какое-то странное препятствие. Неслыханное дело! Поваленное дерево, а за ним вспаханная, как будто плугом, дорога!

Но не успела я как следует изумиться, как услышала крики и дикий свист почти рядом. Из-за ближайшего дерева выскочил темный силуэт в плаще, и я была тут же стащена с лошади, вставшей на дыбы от страха. Одна сильная рука между тем держала крепко, другая рука тут же подтянулась вверх, закрыв мой рот, готовый закричать что было сил.

Нехватка воздуха из-за зажатого носа мне в этом ничуть не помогла, и именно потому я скорее издала какой-то сдавленный писк, нежели что-то еще.

— Какая красотка нам попалась, — раздался над ухом отчаянно знакомый голос моего похитителя, исковерканный, однако, акцентом. Его рука будто случайно тыльной стороной предплечья прошлась по моей груди. На что я не преминула дернуться.

— Строптивая, — гаденько произнес кто-то за его плечом и следом шмыгнул носом, собирая сопли во рту. Затем тут же сплюнул в листву.

Я же вытащила из рукава стилет и думала пустить его в ход. Но не тут-то было. Отпустив меня от себя, мужчина в плаще отвесил вначале оплеуху, прибивая меня к земле силой, затем пнул под ребра, выбивая слезы и искры из глаз.

— Ишь какая боевая, — снова добавил все тот же комментатор, присев ко мне на корточки с другой стороны.

Присвистнув, он снял со спины арбалет, закрепленный на ремнях, которые бандит попросту срезал.

— Латуневые болты с посеребренными наконечниками! Да нам никак нищенка попалась.

Вырвав раскрытый стилет из рук, другой хмыкнул и сунул его в карман. Я же сплюнула грязью, забившейся в рот, и подняла голову из мокрой и слегка прогнившей листвы, чтобы рассмотреть лицо избивающего. Но увы, надвинутый на глаза капюшон открывал моему взору только кривой, явно сломанный в нескольких местах нос, квадратный подбородок с ямочкой и узкие губы-ниточки, вытянутые в саркастической ухмылке. Проронил, что сплюнул:

— Тем лучше для нее. — Потерев руки друг об друга, добавил: — Там, куда мы ее отведем, любят усмирять строптивых...

Глава 4. Амнезия

Проснулась я из-за холодной воды — окатила меня по ногам, разгоняя по полу грязные брызги и звенья цепи на моих кандалах. Вдобавок к ним зачем-то было пристегнуто еще и пушечное ядро.

Но выше всяких похвал оказался «ароматный» запах, стоящий вокруг, — соленый, противный, он щекотал ноздри до желания чихнуть. Потому невольно окончательно открыла глаза и мутным взором оглядела то место, в котором мне посчастливилось очутиться.

В этот самый момент пол ушел у меня из-под ног, и я непременно бы упала, если бы не была привязана толстым канатом к мачте какого-то корабля, ныне бороздящего морские просторы в полной темени.

Вот только не успела я как следует осмотреть окружающую обстановку из бочек, канатных бухт, сложенных кусков тканевых отрезов и горы металлического лома, как вдруг дверь в каюту отворилась, выпуская наружу свет от горящей внутри свечи. В следующий миг по лестнице заскрипели чьи-то ноги. Со света мне, увы, было абсолютно не разглядеть моряка, соизволившего составить мне компанию.

Правда, внутреннее возмущение услужливо подсказало, что это не тот образ жизни, к которому я привыкла, но не более, любая попытка вспомнить хоть что-то из прошлого приводила к абсолютно-непроглядной пугающей пустоте.

— Эй, плоскодонка! — крикнул он по-видимому мне. Но в ответ решила промолчать, ибо вместо слов хотелось хорошенечко плюнуть ему в лицо.

— Эй! Я кому говорю! — не унимался этот мужлан, кинув в мою сторону какой-то кожаный мешок, упавший плашмя у моих ног. — На, пей, — протянул его кривозубый рот.

— Не могу, — сделав над собой усилие, ответила ему ровно, как есть, глядя на тупорылую морду, растянувшуюся в ехидной ухмылке. Моряк при этом только лишь хмыкнул и приблизился ко мне, шаркая пятками по палубе, чтобы поднять свой бурдюк. Наклонился вниз головой, и вместо того, чтобы взять его, высунул язык и облизал мою коленку, хоть и затянутую в кожу ботфорт. В ответ дернула ногой, вдарив по носу наглецу, чувствуя приятный хруст его переносицы.

— А-а-а, мразь! — обижено возопил этот урод и замахнулся, чтобы врезать мне наверняка в живот. Ох! Вот об ответном ударе я-то и не подумала! Зажмурилась, напрягла пресс. Но удара так и не последовало. Зато где-то там у борта раздалось:

— Остынь.

Отборная ругань и громкий плеск воды дали понять, что моего обидчика отправили поплавать. И кто бы это ни был, я была ему очень благодарна.

Открыла глаза и не увидела никого. А в следующий миг раздалось на весь корабль:

— Человек за бортом! — прокричал кто-то сверху.

Из кают высыпало сразу трое. Проскальзывая руками по перилам, чтобы не топать по лестнице, они схватились за канатную бухту, один из них отдал конец другому, а сам подбежал ко мне и приказал:

— Раздвинь ноги!

— З-з-зачем это? — уточнила я, немало так смутившись приказу.

— Да раздвинь, кому говорю, не то вместе с тобой привяжу! — гаркнул тот, не заметив, как за его спиной буквально вырос темный силуэт из ниоткуда.

— Я тебе сейчас раздвину, — пригрозил незнакомец в плаще, — да так, что ты отправишься плавать вместе с первым.

— Э-э-э, дык я же канат привязать... — начал вдруг блеять моряк, словно овечка на лугу. Следом он получил подзатыльник со звонким шлепком и приказом моего защитника:

— Вон еще одна мачта, иди и вяжи там!

А когда моряк чуть ли не кубарем кинулся туда, куда послали, незнакомец плавным движением достал белоснежный платок, легко различимый даже в такой темени, и брезгливо вытер им руки. Выкинув его тот же час на палубу, пробубнил себе под нос:

— Ох уж эта чернь…

Его длинные черные ногти всколыхнули что-то в моей душе, заставив вопросить тут же еле слышно:

— В-в-вы некромант?

— Почему ты так решила? — казалось, мои слова заинтересовали незнакомца, и он придвинулся ближе. — Или же это потому, что ты чувствуешь себя трупом?

— Нет, не это, — отмахнулась я, ничуть не боясь спасителя. Что-то мне подсказывало, он меня не тронет, потому честно призналась: — Ваши ногти. Они длинные, как у…

— Не продолжай! — остановил он.

Подняв руку вверх, незнакомец стал придирчиво разглядывать тыльную сторону ладони, поднимая пристальный взгляд зрачков, на одно мгновение блеснувших красным свечением.

Я наконец сумела сфокусировать взгляд на его лице и потому начала свою исследовательскую деятельность с острого подбородка и высоких скул; саркастически сложенная улыбка то и дело сползала в эдакую озадаченность. Ровно в этот момент губы его приоткрылись, и оттуда сверкнули белоснежные клыки, явно больше человеческих. Последним завершающим штрихом в образе оказались глаза: миндалевидного разреза без единой складочки на веке или морщинки, однако же с огромными черными синяками от переносицы и до надбровных дуг, а далее — висков дали понять, что передо мной самый настоящий вампир, которого, возможно, лицезрела впервые.

— А теперь, я вижу, ты поменяла свое мнение, — произнес кровопийца, стоило лишь нашим взглядам встретиться.

И кровосос оказался чертовски прав! Поменять-то я поменяла и даже испугалась, потому как привередливая память в этот раз услужливо подсказала, что вампиров следует бояться и удирать от них без оглядки. Но увы. Волновало меня совсем иное, о чем и спросила тут же:

Глава 5. Леди Инга

К моему великому счастью, это чудовище не стало меня есть. Ведь проснулась я, лежа в кровати все в той же капитанской каюте, слушая приглушенный разговор за мятыми занавесками.

Брезгливый женский голос то и дело срывался на крик:

— Что за пигалицу ты мне нашел? Как ты мне предлагаешь сделать из нее леди, чтобы отправить на светские рауты?! Уж лучше по борделям... И то толку больше будет!

— У нее есть все данные и для первого, и для второго, Инга. Да и кому, как не тебе, владелице Школы Леди, обучить эту болезную манерам, да заставить раздобыть для нас информацию?

Раздался странный звук клацанья челюстей и какого-то шипения со сдавленным криком, проглоченным еще на подступе к языку.

Затем все та же возмущенная выдавила из себя:

— Ха! И ты думаешь, герцог на нее купится?

— Пари?

— С удовольствием, — выдала женщина. А следом занавески дернули одним резким движением. Так еще и стянули с меня одеяло с приказом: — Я знаю, что ты не спишь! Вставай! Буду тебя учить.

На кожу дохнуло холодом от всколыхнутой ткани, под которой я лежала, как оказалось, голая! И потому, не совсем ведая, что творю, в тот же миг подскочила и сорвала занавеску, дабы укутаться в нее, или хотя бы прикрыться.

— Так. Рефлексы есть. Значит, не все потеряно… — только и произнесла статная молодая женщина в велюровом темно-синем платье, задумчиво разглядывая мой внешний вид, как будто впервые. — Знаешь, а в ней действительно что-то есть.

— Например? — тот самый вампир-спаситель подошел ближе к кровати, чтобы так же, как и она, оценивающе окинуть взглядом меня с ног до головы.

— Даже не знаю, но оно выдает в ней не просто камеристку или судомойку, коих я перевидала за всю свою жизнь. Ух, придушила бы вместе с любовниками, оплачивающими обучение! Так где ты ее взял, говоришь?

— В Хоссе, без сознания. Ее по голове приложили хорошенько.

— А ты вообще помнишь, как тебя зовут, деточка? — с чего-то вдруг сменила гнев на милость эта женщина, глядя на меня ярко-алыми глазами, точь-в-точь как у вампира. Да и в целом лица обоих выдавали какое-то, хоть и отдаленное родственное сходство: одинаковой формы нос, острый подбородок и выпирающие надбровные дуги.

Увы, передо мной стояла вторая представительница вампирской расы.

Жаль только, ответить мне было нечего им обоим. Память ровным счетом ничего мне не подсказывала. А холод и страх сковали тело настолько, что я была готова наплевать на светские манеры и свернуться калачиком в постели, а сверху обернуться простыней.

Но вместо этого лишь пожала плечами, перебарывая крупную дрожь, прокатившуюся по всему телу. Что не осталось незамеченным.

— Смотри, она у нас так совсем окочурится. Отдай ты ей одеяло, да подбери платье из своего гардероба.

— Еще чего! — возмутилась вампиресса.

Сверкнув клыками в сторону второго кровососа, она сделала вид, будто ее это не касается. Но в следующий миг вопреки своим словам сжалилась и кинула в меня одеялом.

И снова язык мой жгло поблагодарить эту хамку, вовремя его прикусила и лишь укуталась в стеганное многослойное одеяло, сев в кровати.

— А может, лучше было бы вернуть ей вещи? — льстиво уточнил вампир.

После этого он обернулся ко мне спиной с легким разочарованием во взгляде. Или же мне это просто показалось?

— Эти тряпки уже давно кормят рыб… Этот ее грязный и изодранный костюм, да сапоги с мужскими набойками. Милочка, ты никак решила испортить себе осанку?

— Н-н-нет… — выдала я, стуча зубами под одеялом, и не только ими. Дрожь по всему телу никак не утихала.

— Вот еще, не хватало, чтобы она у нас слегла с чумной лихорадкой!

— Скажешь тоже мне! И не говори о гнилянке ни слова!

Но вместо ответа кровосос попросту решил нас покинуть, похоже, чтобы не отвечать.

— Ну что ж, милая моя, раз уж ты у нас породистая борзая, возьму тебя в ученицы. Но только учти, услышу хоть слово возражения… — и дама тут же обернулась обратно в гигантскую летучую мышь, да поклацала челюстями прям у моего носа, запуская еле унявшуюся дрожь заново. Затем этот монстр вновь принял вампирскую ипостась, стукнув каблуками сапог о дощатый пол каюты.

И так же, как и первый, развернулась на пятках, да плавно выплыла из комнаты. Но эта еще и дверью хлопнула.

Однако мое уединение длилось недолго, в проеме спустя несколько мгновений показалась ее голова, прежде чем она бросила повелительно:

— Будь здесь! Поищу тебе одежду.

В мыслях у меня творилось самая настоящая вакханалия, неизменно оканчивающаяся вопросами: кто же я?! И где это... здесь?!

И вот, когда я почти надумала пройтись по комнате, заметив стоящие у кровати тапочки, в каюту влетел тот самый мокрый моряк, громко шлепая хлюпающей обувью по половицам. А его злющий взор был устремлен в мою сторону так, как будто бы меня целенаправленно искали.

— Шлюха! — проорал он. Негодуя, приблизился к кровати за пару широких шагов. — Иди-ка сюда…

Глава 6. Ранение

Истмарк. Лес Орсхейма. Герцог Сабрис

Когда я выезжал из замка, то заметил коней королевских стражей и ловчего еще в стойлах. И потому решил не гнать своего Грома. Возможно, мне сегодня предстоит погоня за оборотнем по пересеченной, через кочки, корни и овраги. Решил поберечь коня.

Но вышло все иначе. Прибыв в Хоссу, я заглянул в таверну, от которой осталось только помещение: безлюдное, со следами недавних кровавых бесчинств. Раненых и трупы, похоже, уже унесли. Потому как встречали меня только обломки мебели и битая посуда.

Пришлось спешиться, чтобы поискать очевидцев.

Жаль, следы я не умел читать так же хорошо, как Зы’Инлик, или любой окультуренный лусканец. Иными словами, оборотень, контролирующий своего зверя, в отличие от остальных диких представителей, от коих одни проблемы и случались.

— Ты чей-ма будешь, — окликнул меня старец с вилами наперевес. Его взгляд оценивал меня с ног до головы. Подозрительно так, настороженно и одновременно обозленно.

Пришлось прибегнуть к хитрости, чтобы не вызвать лишнего недовольства у селянина, ведь господ здесь наверняка любили еще меньше, чем оборотней:

— Я из команды королевского ловчего. Мы прибыли ради поимки лусканца.

— Кхм, — прокряхтел в ответ старик, видимо, не поверил, — этот прохвост только деньги вымогать мастак, хотя давеча ясно мне, он и жалованье получит за поимку. Ну так и ищи сам, ежели рассчитуешь на награду. Не то, мы тут смекнули, что и толпой его одолеем, а деньги потома на увсех и разделим, как вернемся из леса.

Так, понятно, этот, хоть и простак, да подсказывать не собирается.

— Ну… ты, дедушка, не серчай, я ж не из местных, ваших правил не знаю. Ты мне лучше скажи, откуда вы возвращаться планируете и куда идти. Не то я ж ловушки по лесу расставлю, чтобы никто из местных и не попался-то.

— Ну лады тогда, — сказал дед, почесав во лбу пред тем, — мы пойдем во-о-он той тропой до господского тракта, а там и свернем в сторону замка, аккурат куда и ускакал озверевший. Наш охотник недавно вернулся, следы прочитал и доложил.

Я же внутренне порадовался разговорчивости старца, которому впору у очага сидеть, нежели с вилами по лесу скакать. Но вслух я этого не сказал. И лишь кивнул в знак благодарности, вскочил в седло и ускорился в указанном направлении. Ведь актуальность информации тает с каждой секундой. И это факт, с которым следует считаться всегда.

— Ты ж смотри, не подставь меня с ловушками-то, — попросил старец, крикнув мне вслед.

На что я обернулся и только лишь кивнул.

А до леса меж тем оставались считаные ярды. Потому сбавил скорость и пригнулся. А погладив Грома по гриве, шепнул:

— Ну, друг, не подведи. Не скинь с седла…

Мой породистый любимец в ответ лишь фыркнул и навострил уши, явно собираясь доказать мне, что ничего не боится. Лишь бы ногу не свернул и сам в капкан не угодил.

На мое счастье, этого не случилось.

Добрался я до тракта быстро, встретив по пути только двух нерадивых крестьян, заделавшихся в столь опасное время то ли лесниками, то ли дровосеками.

Эти двое тащили из леса какое-то бревно, чудом конь на них не наскочил, в последний момент выбрав другую сторону от ствола.

— Эй, вы! — окрикнул я парочку, которые тут же скинули бревно и повыхватывали из ножен свои смешные зуботычины. — Что вы здесь забыли?

— Дак это, — один из них с крупным носом-картошкой решил пойти на попятную и даже поклонился, — барин, не гневайся. Мы местные ремесленники, припозднились со сборами и, возвращаясь в Орсхейм, попали в овраг, что аккурат на тракте выкопан. Лошадь его вон седока скинула и убежала. А моя привязана там далече по дороге.

— А бревно вам на что? — уточнил зачем-то, ведь хотел лишь спросить про оборотня.

— Дак э-э-это ж оберег… Штоб другие путники не убилися насмерть, мы овраг так огородить решили-то.

— Хм, идите-ка вы лучше отсюда. Пока вас оборотень не вспорол, как скотину на бойне.

— Оборотень? — прохрипел другой, по-прежнему пряча лицо за надвинутым капюшоном.

Подозрительный, ничего не скажешь. Пришлось подавить желание спешиться, чтобы разглядеть его лицо. Как вдруг раздался вой впереди, по дороге, и я погнал коня дальше, решив позже заняться этими двумя.

— Аккуратней там, — бросил мне в спину кто-то из дровосеков.

На что даже оборачиваться не стал. Лишь перевел взгляд в сторону густого леса с тракта и понял — плохо дело. Конь точно убьется, и я вместе с ним. Потому недолго думая остановил Грома, спешился и привязывать животное, приученное ждать, не стал. Ежели не выживу, этот умник с завидной легкостью сам найдет обратную дорогу в замок. А так... станет лишь кормом волкам или просто трофеем странника, если повезет.

Выхватил из-за спины первый арбалет, тот, что полегче, решил использовать его, чтобы гнать зверя к окраине. На равнине его проще будет расстрелять. А ежели сунется, то серебряные стрелы и клинки ему ребра посчитают.

— Эй, где ты там? — крикнул, привлекая внимание оборотня.

Моя пешая скорость явно не ровня его возможностям в ипостаси, и потому вначале привлеку внимание, а уже потом пусть или убегает, или нападает. Одно из двух. И к обоим вариантам подготовился наверняка. Плохо только, что Инлика с собой не взял. Но ловчий поймал меня на слабо, пристав к графине. Пришлось уступить. Однако этому подонку зубы еще пересчитаю. Обязательно. При первом удобном случае.

Глава 7. Предсказание

Королевство Дитрия. Портовый город Нешвиль

Колеса катили по улицам Нешвиля, по огромному каменному городу, застроенному квадратными высокими зданиями без крыш и черепицы. Нет, у этих были плоские площадки и маленькие окошки сверху. Зачем, спрашивается? Непонятно.

Мне вообще было мало что понятно. И никто не спешил меня просвещать. Вдобавок, чуть позже, после маленькой потасовки в каюте и очередного купания капитана в воде, Инга принесла мне платье и даже нижнее белье, не обделила и обувью — туфлями на каблуке. Щедрость ее, похоже, не знала границ, судя по обиженной мине на лице в момент передачи вещей. Вот даже пальцы разжимать не хотела какое-то время. Затем все-таки кинула в меня одежду, развернулась и вылетела в окно летучей мышкой.

Я все это время старалась помалкивать и смотреть по сторонам. Сбежать — возможность вряд ли предвидится в ближайшем будущем. Но вот оружием для подстраховки мне очень захотелось обзавестись после всех этих событий.

И именно за поиском колюще-режущего, а в идеале еще и стреляющего серебряными стрелами меня и застал брат Инги, Льес Сазеральд. Пригласил на выход, галантно предложив руку. Он мне не представлялся, нет. Просто встречающие нас в порту и другие знатные кровососы соизволили представиться и обратиться по полному имени. Оказалось, я не единственная человечка, похищенная из других королевств.

Клодия Эбре, встретив Льеса плотоядным взглядом у самых сходней, тот же миг стала хвастаться своим приобретением на черном рынке работорговцев Мейфии, после, заметив еще и меня, стала выпытывать мое имя и можно ли попробовать, после того как Сазеральды сами наиграются.

И, что интересно, ни брат, ни сестра ей не отказали. Отделавшись пространной формулировкой, мол, возможно, когда-нибудь потом, если я выживу после всего и не превращусь в бездушного слугу.

Затем, ничего не объясняя, меня буквально втащили в карету из темного лакированного дуба с золотыми вензелями на корпусе и огромным гербом розы в треугольнике, острым углом смотрящим в землю: единственное, за что зацепился взгляд. Оба залезли внутрь, после чего еле уловимым движением зашторили окна. Просто взмах руки, и занавески дрогнули на леске, сомкнувшись.

И в следующий миг я поняла, почему. Пасмурная погода сменилась солнечным ясным днем, однако лишь на миг. После краткого мгновения вновь стало темно. Карета тронулась, а вампиресса раздраженно бросила:

— Что-то стихийники сегодня на удивление плохо отрабатывают свой хлеб. — С этими словами она отодвинула бархатную красную шторку чуть в сторону. Благодаря чему я смогла видеть лишь узкую полоску улицы, на которую мы вырулили. Нет, не так, я бы сказала, помчались на всех порах.

— И не говори, — вторил ей брат, слегка обнажив клыки при этом.

А я продолжила углубляться в свои мысли. Вампиры и медленная езда — вещи, похоже, несовместимые. Да и зачем им ехать медленно? Судя по тому, что успела увидеть, ипостась летучей мыши давала тем достаточно преимуществ. В том числе и быструю скорость полета.

— Мы как обычно? Или заедем к твоему любимчику? — между тем вопросил Льес, переведя взгляд в щелку окна, видневшуюся из-за колыхающихся штор.

— Пожалуй, навещу-ка я Жирома перед семейной встречей.

— Вижу, ты на пределе, — брат надменно посмотрел на сестру, на что та вздернула свой аккуратный, хоть и угловатый нос, и все-таки оправдалась:

— Мне просто необходимо успокоиться. Иначе я сожру твою пассию всю до капли.

«Вот как? — внутренне удивилась я, слегка сжав одними лишь костяшками пальцев ткань платья на коленях. — Нужно сохранять спокойствие и дышать ровно. Эти уж наверняка слышат сердечный ритм и чуют страх».

— Правильное поведение… — все так же надменно протянул Льес, глядя на мои попытки сохранять самообладание. — Наши чувства: слух, обоняние, зрение, нюх обострены в сотню раз больше, чем у человека. Оттого и раздражительность выше. Стоит тебе лишь двинуть рукой не в ту сторону, и родовитые дитрийцы откусят тебе ее по самое запястье… просто так, в наказание за вызванный приступ злости.

Не то чтобы он сказал что-то неожиданное. Увы. Внутреннее «я» подсказывало — Льес не врет и даже не забавляется. Вот только хорошего в этом мало. Крайне мало. Еще меньше, чем новости, которые узнала накануне, потому как один такой, судя по всему, родовитый вампир сидел напротив, другая — сбоку от меня.

— Так зачем я вам? — осмелилась и все же спросила у обоих, не отводя взора от окна. Мелькающие здания там, за стеклом, и изредка видимые люди, идущие по тротуарам, внушали хоть какую-то надежду, что я не одна простая человечка среди вампиров здесь, в этой Дитрии.

Но нет, отвечать мне не стали. Вместо ответа Льес поднял руку к потолку кареты и слегка постучал. Послышалось четыре коротких и два с долгими перерывами звука. Не знаю зачем, но я запомнила эту очередность, возможно, подобная информация в будущем как-то мне поможет.

Судя по прозвучавшему снаружи: «Тпру!», Льес таким образом приказал извозчику остановиться. Однако, вопреки ожиданию, после недолгой остановки карета двинулась дальше, повернув в другую, еще более широкую улицу, чем предыдущая.

— И все-то тебе интересно, — проворчала Инга. – Любопытство не красит леди. Оно их у-би-ва-а-ет.

И снова хищный оскал изуродовал красивые, утонченные черты брюнетки с ровными тоненькими бровями, которые в один миг взметнулись на середину лба, словно от какого-то удивления. При этом она зачем-то схватила меня за руку и вновь посмотрела на след от кольца, приговаривая: