Измена. Месть преданной

31

Лев не защищается от удара. Позволяет моему кулаку врезаться в свою голую грудь, и даже не морщится.

В его сонных голубых глазах абсолютное спокойствие. Какое-то даже смирение.

Это только сильнее выводит меня из себя.

Нельзя предать человека, а потом смотреть на него таким добрым, проникновенным взглядом! Это коробит, выворачивает душу наизнанку.

Не могу выдержать этого дикого несоответствия. Невыносимо настолько, что меня просто взрывает яростью.

Кидаюсь на Льва, луплю его кулаками по груди снова и снова. Хочу стереть с его лица спокойствие. Мы враги! Пусть ведёт себя как враг! Между нами может быть только боль и холод. Пусть засунет свои проникновенные, чуткие взгляды в жопу!

Каждый мой удар слабее предыдущего. Силы кончаются вместе с запалом. Не знаю, что чувствует Лев, но мои ладони уже болят. Я ведь не шутила, била не понарошку.

А он вдруг обхватывает меня руками и крепко прижимает к себе. Задыхаюсь от возмущения и пытаюсь отодвинуться, но высвободиться из этого капкана не выходит. Лев держит крепко. Одной рукой давит на мою спину, другой – на затылок. Так что я могу только беспомощно сопеть в горячую кожу его голой груди.

Душный, дурманящий запах кружит голову. Лев пахнет чем-то, что мне только что снилось: воспоминаниями о счастье, возбуждающей нежностью. Чем-то, для чего не осталось места в сегодняшнем дне.

- Тише, Соня, тише, - торопливо шепчет он мне на ухо – Ты разбудишь Пашу. Он здесь, рядом с нами, не шуми, пожалуйста.

Пытаюсь покрутить головой, чтобы увидеть сына, но Лев всё ещё крепко держит, мешая двигаться.

Раздражённо соплю в его грудь, пытаясь справиться с участившимся дыханием. Сердце бьётся о рёбра так сильно, что, уверена, бывший муж прекрасно чувствует это через ткань моей блузки. Настолько плотно мы прижаты к друг другу.

- Я успокоилась, отпусти, - требую я.

Какое там? Просто если Лев продолжит касаться губами моих волос, то придётся вцепиться ногтями в его глаза. А может, и сразу в сердце.

Лев зарывается носом в мои волосы, шумно вдыхает и, наконец, отстраняется.

Разжимает хватку, давая мне возможность отодвинуться и вдохнуть полной грудью.

Кручу головой в поисках ребёнка. Лев перенёс его сюда вместе с люлькой. Маленькая кроватка стоит недалеко от нашей постели, и Паша всё ещё спокойно спит в ней.

Облегчение затапливает меня с головой. Всё тело было сжато, готово драться за своего ребёнка. И теперь напряжение схлынуло, оставляя после себя слабость. Я даже откидываюсь на подушку, чтобы восстановить силы и дыхание.

Всё хорошо. Мой малыш со мной. Никто не забрал его.

- Лев, ну ты же взрослый разумный человек, - шепчу я. Смотрю в потолок, не на бывшего мужа. – Ты не можешь заставить меня жить с тобой. Это бред. Я тебя не лю…

- Можешь проваливать, - перебивает меня бывший муж. – Никто тебя не заставляет, Соня.

Поворачиваю голову набок, впиваюсь в него недоверчивым взглядом.

- Правда?

Неужели понял? Дошло, наконец, что это безумие.

Теплота исчезла из глаз Льва. Сейчас они превратились в две холодные голубые льдинки.

- Конечно, вот только мой сын останется здесь, а ты можешь уходить, - говорит он.

Мне хочется завыть от отчаяния. А ещё заплакать. На глаза наворачиваются слёзы, и я впиваюсь ногтями в собственные ладони. Пытаюсь отвлечься физической болью от душевной.

Лев берёт мою руку. Давит на кулак, заставляя разжать пальцы, а затем нежно проводит по красным отметинам от ногтей.

- Ты сошёл с ума, - шепчу я. – Так нельзя. Я с тобой развелась. Зачем это всё?

Пальца Льва сжимаются на моём запястье.

- Хорошо, что напомнила, - говорит он.

Не разжимая хватки, тянется свободной рукой к тумбочке рядом с кроватью. Выдвигает ящик и достаёт оттуда что-то.

Мне кажется, или в глазах Льва я правда вижу безумие.

- Я хотел посмотреть, насколько далеко ты зайдёшь, - говорит он. – Надеялся, что одумаешься в какой-то момент… но ты безжалостно кинула меня, ушла не оглядываясь…

Мои глаза расширяются от ужаса, когда я замечаю в руке Льва блестящее золотое колечко.

Обручальное. То самое, что я приложила к счёту в качестве чаевых в день нашего развода.

Лихорадочно дёргаю на себя руку, но Лев только крепче сжимает моё запястье.

Холодный металл касается кончика безымянного пальца и медленно скользит по коже, вызывая в теле неконтролируемую дрожь и панику.

Такое чувство, что на меня надевают кандалы, а не тонкий золотой ободок.

Нет-нет-нет. Я избавилась от него. Я поставила свою подпись в документах о разводе.

Лев невозмутимо надевает на меня кольцо, а затем хватает за дрожащие пальцы. Фиксирует ладонь так, что я и дёрнуться не могу. Подносит её к своему лицу и прижимается губами к тыльной стороне ладони.

Дёргаю руку изо всех сил. Отчаянно. Как зверь, дёргал бы лапу из капкана.

Лев отпускает, и я тут же вцепляюсь в кольцо, хочу снять его немедленно.

- Подумай хорошенько, - холодный голос Льва останавливает меня. – Я даю тебе возможность вернуться в этот дом хозяйкой. Если снимешь кольцо, то всё будет так, как я сказал в квартире Роберта: ты всё равно останешься здесь, но в положении бесправной любовницы.