Измена не самое страшное [СИ]

Глава 10

Казалось, что время тянется невозможно долго. Мне всё так же не удавалось хоть что-то услышать, как не прислушивалась. И в момент пика отчаянья, замок щелкнул, извещая о том, что я свободна. Осторожно поднялась на ноги и тихонько открыла дверь. Вздрогнула, увидев в коридоре Мурата. Он, прислонившись к стене, смотрел на меня исподлобья.

— Где папа? — спросила мягко и робко. Страшилась его гнева. Он не говоря ни слова, мотнул головой в сторону гостиной. Не чувствуя от мужа волн агрессии, вышла из комнаты. Сердце моё колотилось в груди, а страх крепко держал в своих объятиях. Зрелище, которое мне открылось полностью опустошило меня.

Мой папочка, сильный, здоровый сейчас совершенно беспомощно сидел на диване, в какой-то неуклюжей позе и весь будто сдулся, тело его было неподвижно.

— Папа, — всхлипнула, подбегая ближе. Он тяжело дышал. Руки его висели плетьми, а лицо с правой стороны как-то неестественно перекосило. Он словно пал жертвой стресса, который поглотил его, когда он боролся за честь своей дочери.

— Что с ним? — меня била истерика, — Папа! — старалась докричаться до него, — Что ты с ним сделал? — с вызовом спросила вошедшего в комнату Мурата. Он был нетороплив, расслаблен и от того раздражал еще больше.

— Ничего, — пожал он равнодушно плечами, — Рассказал правду, показал видео. Вызови ему скорую, — выдал он «дельный» совет.

Меня же охватило чувство вины и стыда. Мурат показал папе весь тот ужас, что творил со мной в первую брачную ночь? Теперь я понимала, какой урон это нанесло, как физически, так и эмоционально. Как только выдержало подобное его любящее сердце. Именно жестокие слова моего мужа довели моего отца до крайности. Как я могла позволить себе связаться с человеком, способным на такую дикость?

— Да что же ты за дура, — выдохнул рассержено Мурат, злясь на мою бестолковость, — У него все признаки инсульта, тянуть нельзя… Скорая? — он сам набрал экстренную службу.

Я же ничего не могла произнести или сделать. Слезы наворачивались на моих глазах. В душе все смешалось, гнев, печаль и сожаление. Я обязана была найти в себе силы вырваться из этого ужаса, в который сама себя и затащила.

Опустилась рядом с диваном на колени и, взяв холодную руку отца в свою дрожащую ладонь, старалась согреть ее. Нежно целовала его пальцы, шепча успокаивающие слова.

— Это всё из-за тебя, — жестоко припечатал Мурат, садясь на диван, — Ты довела отца до такого состояния. Тупая и бесчувственная дрянь.

— Во всем виноват только ты, — нервно выкрикнула в ответ. Ярко осознавая, кто именно виновен в произошедшем. В этот момент он казался мне воплощением чего-то дьявольского.

— Закрой свой рот, — подавшись вперед он схватил меня за волосы, собрав их в свой кулак, больно сжимая, — Смотри, — дернул он с силой, а у меня пелена из слез встала перед глазами, сдерживала крик, лишь бы не напугать отца, — Так будет с каждым, кто тебе дорог. С каждым, к кому ты обратишься за помощью. Все они либо будут тебя ненавидеть и презирать, либо окажутся в больнице. Уяснила?

Я молчала, не в силах вымолвить и слова. Это так страшно, когда все рушится, ты падаешь в пропасть и понимаешь, что не выбраться, не найти способа спастись.

— Не слышу, — рыкнул Мурат, дергая еще сильнее. Затылок зажгло, а мне показалось, что все мои волосы так и останутся в его руке.

— Поняла, — прошептала убито.

Уже позже, когда машина скорой помощи уехала, забрав с собой отца, на меня навалилось какое-то оцепенение, смешанное с печалью. Не могла не прокручивать в голове произошедшие события, приведшие к этому. Прекрасно понимала, что в инсульте моего папы виноват только Мурат. Несмотря на боль и чувство вины, охватившие меня, осознавала, что не смогу вырваться из когтей мужа. Я стала пленницей своей собственной жизни, прикованной к мужчине, который контролирует каждое мое движение.

С каким-то безразличием наблюдала в больнице, как мама рыдала в коридоре, а ее трогательно поддерживал Мурат. Оплатил лучшую палату, суетился. Но я-то знала, что всё это ложь и фарс.

— Гелька, держись за него, — сурово наставляла мама, а на пальчике ее сверкало колечко. Никогда прежде она не носила подобные украшения. Она не поможет мне, родная мама тоже поддалась его чарам. Эта мысль четко врезалась в мою голову.

И в последствии родительница вечно будет поддерживать моего мужа, вставать на его сторону и делать вид, что она слепа, в упор не замечая моих синяков и изможденного состояния. Будет благосклонно принимать дорогие подарки и всячески восхвалять любимого зятя в глазах родных и соседей.

Единственная, кто был со мной. Кто боролся за меня, когда я сама уже опустила руки — Катерина. Моя любимая лучшая подруга.

Мы стояли в стороне и молчаливо наблюдали за дешевым спектаклем, тихо ненавидя его организатора. Когда Мурат подошёл к нам, подруга не выдержала и прошипела не хуже разъяренной кошки:

— Когда-нибудь ты за всё ответишь, урод — сощурив глаза, выдала Катя. — Будешь корчиться от боли…

— Закрой свой рот, шваль, — тихо, не меняя выражения лица, отчеканил Мурат. — Пока я тебе его не заткнул.

— Да пошел ты…

Не обращала внимания на них, стояла и смотрела невидящим взглядом перед собой. Словно все это какое — то кино…

Стоило нам вернуться домой, и мне озвучили новые правила моей жизни. Институт я должна бросить. Мне не нужно образование, ведь я никогда не буду работать. Меня всем необходимым обеспечит муж. Выходить из дома можно только с его разрешения. Общение с мамой только по телефону. С Катей тоже, но только пока. А желательно, вообще прекратить. Шлюховатая грубиянка не может быть подругой приличной замужней женщины из богатой семьи.

Мне составили распорядок дня. Правила поведения, которые должна была выучить. Деньги. В них не было ограничения. Только мне ничего не надо было. Ничего не хотелось. Зачем они мне теперь?

После каждых побоев или слишком жёсткого секса, меня осыпали подарками и этими гадкими белыми розами. Их запах насквозь пропитал стены нашего дома и вызывал у меня тошнотворные спазмы.

В глубине своего отчаяния я находила утешение в мимолетных бунтах, небольших попытках неповиновения, которые давали проблески надежды. Я мечтала о жизни свободной от страха, где смогу защитить своих близких и себя.

Тем не менее, реальность с каждым днем становилась всё мрачнее. В какой-то момент думала, что сломаюсь. Просто было невыносимо принять такую действительность. Может я была плохой женой, может не попыталась его понять и принять. Может не видела хорошего в нём, в его отношении ко мне. Но как можно было что-то рассмотреть через боль и унижения?

Я лишь раз решилась заговорить о разводе. Надеялась на нормальный диалог, в следствии чего оказалась в частной психушке… То, что там было… Не лучше, чем дома. Боясь потерять окончательно рассудок, валялась в ногах у Мурата и просила забрать меня домой. После этого, я больше не совершала подобных опрометчивых поступков.

Каждый раз стоило мне найти хоть какой-то просвет и попытаться вырваться из лап супруга, он захлопывал его у меня перед носом, словно тяжелую дверь, жестоко наказывая за… веру. Так и тянулись недели, они складывались в месяцы. А я постепенно адаптировалась, привыкала к новым условиям жизни…

За год супружеской жизни я идеально изучила все привычки и повадки своего мужа. Что его раздражало или не нравилось, особенно.

Он не любил неопрятность и неухоженность, поэтому всегда выглядела с иголочки, даже утром на завтрак спускалась при параде. Он не любил неуверенность и робость, поэтому всегда вела себя немного надменно и нагло. Ненавидел мямленье и робкий голос, поэтому старалась говорить уверенно и громко. Самое нелюбимое у него было слово: "Нет", за него следовали самые жесткие меры воспитания. Было просто бесчисленное количество этих "не любил". Он прекрасный дрессировщик. Ему бы укротителем тигров работать. Хотя… Я до конца не знала, чем занимался мой супруг, точно была уверена только в одном. Ничем законным. Те люди, с которыми он общался, те связи, то количество денег, что у нас было. Всё только подтверждало мои догадки.

При этом, муж совершенно не знал меня. Нет, по его мнению, было иначе. Он дарил подарки, которые считал, что я хочу. Делал то, что считал, как я люблю. Смешно, но за год он всего пару раз угадал. Моего мнения не спрашивали, как и желания. Мужчина всегда знал лучше, что мне надо.

Сложнее всего было привыкнуть к камерам. Они были повсюду. Даже в ванной. Мурат очень любил наблюдать. У него имелась целая коллекция домашнего видео со мной в главной роли. Только смотреть слабонервным не стоило. У нас часто вечера проходила за их просмотром. Кто-то ужинает под сериал, а мы вот так… Само собой, права отказывать у меня не было. Каждый раз, когда я смотрела на девушку на экране, мне уже не было её жалко. С монитора смотрела кукла без сердца, эмоций и силы воли. В какой-то момент даже подумала, что её сейчас сломают, но нет, занимательное видео закончилось. А я сижу живая и дышу…

Был только один период в моей «счастливой» жизни, шесть месяцев, когда он не трогал меня даже пальцем.