Измена под Новый год (СИ)

Глава 1. Николь. За 36 часов до Нового года

Новый год — время счастливых открытий…

Всё самое чудесное в моей жизни случалось именно в эти волшебные минуты. Перед боем кремлёвских курантов. Сказочным моментом, когда весь мир загадывает свои самые сокровенные желания.

Знакомство с любимым человеком, рождение долгожданного сына, да и я сама появилась на свет тридцать первого декабря. В Городском родильном доме Великого Устюга.

А моя бабушка, София Марковна Рождественская, всю свою трудовую жизнь провела в качестве костюмера на Вотчине Деда Мороза. Там же, кстати, и прошло моё замечательное детство.

Как после этого не будешь верить в новогоднее чудо?

Я верю!..

И всем всегда советую!..

Офис моего мужа всегда казался мне бездушным местом и новогоднее убранство здесь совершенно лишнее. Высокое здание с панорамными окнами. Вроде должно быть просторно и много воздуха, но это не так.

Каждый раз, когда оказываюсь в этих стенах, начинаю задыхаться.

Здесь явно не хватает зеленых растений, а еще картин. Да, так было бы лучше. Немного ярких красок, чтобы освежить это серое место, и все изменится. Возможно, даже моё отношение к этому храму копировальных машин и шредера.

— Николь Андреевна, добрый день. Вы к Тиграну Рустамовичу?

— Именно. Муж у себя?

Два охранника — Виктор и Алексей — коротко переглянулись между собой, подавив легкую усмешку, от которой дурное предчувствие образовало кратер прямо в моем сердце.

— Разумеется.

С улыбкой достаю из своей любимой корзинки свежеиспеченные пирожки и угощаю. Помню, в прошлый раз они хвалили их. Те были с капустой, а эти с мясом.

Входной турникет издает долгий писк, и я прохожу к лифтам. Весёлая толпа освобождает приехавшую на первый этаж кабину и быстрым шагом покидает холл бизнес-центра.

Последний обеденный перерыв в этом году.

За компанию тоже улыбаюсь, но тут же, как высокий, ароматный цветок, грустно вяну.

Два часа прошло с нашей ссоры с мужем, места найти не могу. Чувствую себя виноватой.

Все это время рваными движениями брала телефон в руки, чтобы проверить на входящие вызовы. Там было пусто. Ни звонка, ни сообщения. На мои же он не отвечал, а СМСки игнорировал. Поэтому я постаралась взять себя в руки, быстро испекла пироги и приехала.

Лифт, как назло, едет медленно. Окидываю себя придирчивым взглядом в зеркало и вновь растягиваю губы в улыбке.

Я не люблю косметику, но ради мужа всегда пользуюсь тушью и помадой. А сегодня на скулы нанесла едва заметные розовые румяна.

Нравится ли мне свое отражение? Думаю, да.

Семейная жизнь — это царство компромиссов, уважения и любви.

Поправляю укороченную шубку из искусственного меха, разглаживаю юбку от несуществующих складок и смело шагаю из лифта.

Каждый раз, подходя к кабинету мужа, начинаю нервничать. Понимаю, что я законная жена и имею право быть здесь. Но постоянно испытываю чувство, словно я лишняя, элемент, который в данный момент несказанно раздражает, а Тигран просто терпит, чтобы не обидеть.

Хотя я всего лишь принесла ему обед. Или заехала лично пожелать ему удачи в подписании сделки.

— Здравствуй, Марина, — приветствую и улыбаюсь секретарю Тиграна.

Мы с ней сразу нашли общий язык. Марина, как и я, увлекается шитьем. Как-то мы проговорили с ней весь обеденный перерыв. И проговорили бы еще столько же, если бы не грозный голос моего мужа, который жестко оборвал нашу беседу.

— Николь Андреевна? — растерянно спрашивает.

— Я же просила, просто Николь.

У нас небольшая разница в возрасте, да и не привыкла я, чтобы ко мне обращались по имени и отчеству.

— Тигран у себя? Или ушел на обед?

Мне никогда не нравилось, что муж расхаживает по ресторанам. Не лучше ли питаться правильной, здоровой пищей, приготовленной любимой женой? Он только отмахивался, злился. В какой-то момент даже подумала, что плохо готовлю, и Тигран поэтому предпочитает ресторанную еду, а не домашнюю.

— Он у себя…

Красные скулы Марины на глазах теряют свою яркость. Губы из пухлых становятся поджатыми, я уже вижу одну тоненькую ниточку.

Голова гудеть начинает от увиденной картинки, паника заливает с головы до ног смоляным раствором.

Но это же глупость, правда? Я не героиня мелодрамы, у которой муж обнимает свою сотрудницу за дверью кабинета.

Встряхиваю головой, чтобы избавиться от назойливого ощущения. Сердце трепещет как крылья птицы, стремящейся на свободу.

— Он… один, Марина?

Чувствую себя сейчас глупенькой, спрашивая о таком секретаря.

Марина молчит, потупив взгляд. Я делаю несколько шагов в приемной по направлению к кабинету и, коротко постучав, резко распахиваю широкую дверь.

Первое, что ощущаю — знакомый приторный парфюм. Затем вижу длинные, стройные ноги, обтянутые полупрозрачными чёрными чулками. Юбка задралась, поэтому я рассматриваю ажурную резинку от них.

Муж склонился над Кирой, финансовым директором его компании. Нависает над ней коршуном. Белая рубашка красиво очерчивает его напряжённые мышцы на спине.

Кира же откинула голову назад, открывая взору изящную тонкую шею с бархатным чокером, но я все равно замечаю сверкающие виниры, когда она улыбается моему мужу.

— Николь? — разъяренно обращается ко мне Тигран, разворачиваясь, — после стука в дверь обычно ждут приглашения.

Стою в дверях не в силах пошевелиться. Сердце бухает с размаху в про́пасть и встать на место уже не может.

Я не слепая, видела, как близко эти двое были друг к другу. Да и в кресле моего мужа может сидеть только… мой муж. Даже мне не разрешал, когда я ждала его в кабинете как-то.

— И-извини. Я поговорить хотела, — примирительно поднимаю корзинку с выпечкой, все еще надеясь, что когда-нибудь он оценит мои старания по достоинству, а не из-под палки.

От шока по привычке пытаюсь сгладить конфликт. Хотя не знаю, чего мне хочется больше: кинуть ему эту корзинку в лицо или разрыдаться.

Мы так не договаривались. В семейных клятвах помимо послушания, было слово «верность», я точно помню.

— До вечера не терпит? — быстро спрашивает Тигран, то и дело скашивая взгляд на Киру.

— Прости, я, наверное, пойду тогда.

Ком в горле не дает сделать правильный вдох, и слова выходят со сдавленным хрипом.

— Нет-нет, что ты, Николь, дорогая, — останавливает меня Кира. — Это не то, что ты подумала. У меня серёжка за подкладку от пиджака зацепилась. Тигран только помогал мне. Поэтому… — украдкой кидает хитрый взгляд в сторону моего мужа.

Я же судорожно пытаюсь удержать рой досадных мыслей.

Подкладку от пиджака? А по какому случаю она его снимала вообще?..

Кира ласково треплет меня по плечу, как щенка, и грациозно виляя бёдрами, плывёт к выходу. Наблюдаем с Тиграном, как она мягко прикрывает дверь. Затем сталкиваемся враждующими взглядами.

Широкие плечи высоко поднимаются, Тигран отходит к окну. Не то чтобы я ожидала теплого приема и ласковых объятий, но как минимум хотелось бы услышать его оправдания по поводу недвусмысленной сцены, развернувшейся две минуты назад.

— Николь, сколько раз я просил без звонка не заявляться? — громко проговаривает Тигран. — Это издевательство. Ты мне дышать не даёшь. Сидишь на шее удавкой, — нервно потирает затылок и то место, на котором я сижу, по всей видимости.

Отчитывает меня как сотрудника, случайно допустившего грубую ошибку. Но я не его подчинённая, я жена. Законная, мы семь лет в браке. А нашему сыночку, Савве, только-только исполнилось шесть лет.

— Прости, не могла оставаться дома, Тигран, — примирительно лепечу. — После утренней ссоры плохо себя чувствовала. Мне необходимо было тебя увидеть, ты же знаешь, как я остро реагирую на твою работу. Тем более перед Новы годом. Пришла извиниться. И вот… пироги.

Открываю контейнер с вкусно пахнущей свежей выпечкой.

— Пироги? — цедит муж безжалостно. — Ты реально издеваешься?..

За два шага преодолевает расстояние кабинета до меня и точным движением баскетболиста выбрасывает пироги в офисную урну. Часть из них попадает на чистый ковролин. Как зигзаги в воздухе прочертил.

В нос ударяет аромат мясной начинки. А еще пахнет домом и уютом, который, кажется, никогда и ничего не затрагивал в душе моего мужа, несмотря на мои ежедневные, скрупулезные старания.

— Хватит таскать уже сюда это! Ты знаешь, я ненавижу запах еды в офисе, — с рычанием говорит, приблизившись ко мне ровно на то расстояние, какое было между ним и… Кирой. — Я терплю, терплю. Но мое терпение скоро закончится…

Наклоняюсь, чтобы собрать продукты с пола.

Муж никогда не был таким разъяренным как сейчас. Сколько лет мы вместе? Я выучила все его привычки, причины смены настроения, что любит, что терпеть не может…

А сейчас словно чужой человек передо мной.

— Я звонила, писала сообщения, но ты не отвечал, — оправдываюсь, все еще медленно собирая остатки пирожков с ковролина.

Жалко… жирные пятна теперь останутся. Придется потрудиться, чтобы их отмыть.

Муж игнорирует мои переживания по этому поводу, он уткнулся в монитор. Словно никого здесь нет.

А у меня картинка перед глазами не хочет меняться.

Так и вижу тонкую шею, дорогое украшение и муж в катастрофической близости от другой женщины. А её ноги… мысль о том, как они обвивают задницу Тиграна такая болезненная, что я безмолвно всхлипываю.

— Любимый, — голос дрожит, я почти срываюсь на писк, но стараюсь произнести чётче, — скажи… Скажи мне сейчас, только честно, ты … ты мне изменяешь?

Сама не могу поверить, что задаю такой вопрос на полном серьёзе. Нутро противится всеми силами, тошнота горькими волнами подступает к желудку.

Кира — красивая и эффектная. Я милая и легкомысленная.

Кира — блестящий Мерседес с повышенным контролем управления. Я же скорее раритетная модель в духе авантюризма.

А мой Тигран просто обожает Мерседесы и терпеть не может авантюры…

— Что за бред? — морщится он.

Короткий взгляд на меня, на пол, где еще только что валялись пироги. Его челюсть выдвинута вперед, и он снова зол.

— Значит, между тобой и Кирой ничего нет?

— Разумеется нет.

— Почему тогда ты позволяешь ей то, за что другую сотрудницу бы уволил с позором?

Муж жестоко сминает лист бумаги, который лежал под его ладонью, и испепеляющим взглядом снова смотрит на меня. Кажется, я и не дышу вовсе.

Ужасная мысль об измене любимого человека стучит как набат у меня в голове. А если это правда?

— Не говори ерунды, Николь. Иди лучше домой и не мешай мне работать, — обрезает он все мои вопросы одной хлесткой просьбой.

Сердце сокрушается обезумевшими ударами, их должны слышать все в этом здании. В ушах до сих пор звук голоса Киры, который, кажется, рушит иллюзию моего семейного счастья.

Работать. Работать. Работать.

Когда-нибудь я услышу что-то другое?

Отступая, иду к двери.

Нам надо всё решить.

Ведь завтра Новый год. Как его встретишь, так и проведёшь, — мыслю я позитивно до тех пор, пока в спину не бьёт сухой приказ:

— Да, Николь, я сегодня ночью улетаю в командировку. Собери мне чемодан. И побыстрее.